Horror

Это перевод истории с Reddit

Интернет полон историй о людях, которые «вылетают» из реальности и попадают куда-то ещё. На Reddit часты упоминания Back-Rooms, Back-States, Back-Woods — спорить о терминах я не стану. Я называю их Карманами фей, но и это всего лишь моё собственное слово, пользуйтесь каким хотите: полицейских по словарю я пока не встречал.

Нет строгих правил, по которым ты попадаешь в Карман фей; порой ты просто соскальзываешь туда случайно, хотя обычно выбраться легко, если знаешь, на что смотреть. Нужно найти что-то, что будет выглядеть не так, и зацепиться за это, чтобы стянуть себя обратно в реальность. Объяснить сложно.

Моя работа — находить такие места, заходить в них, выяснять, есть ли там что-нибудь ценное, и продавать информацию правительствам или частным фирмам. Вы бы удивились, сколько природных ресурсов скрывают некоторые из этих карманов. Могу уверенно сказать, что война в Ираке была вовсе не из-за нефти. Но там всегда опасно, и сложно решить, стоит ли оно того. К счастью, это не мне решать. Обычно можно найти идиотов, готовых купить даже самую рискованную затею хотя бы за деньги, чтобы выйти в ноль, если только речь не о Рокпорте. На этот проклятый угол уже никто не покушается. Сегодня я просто расскажу о нескольких найденных местах, а потом, если будут вопросы, постараюсь ответить, так что без лишних предисловий начнём с Бесконечного города Питтсбурга.

Есть в центре Питтсбурга одно место примерно в двух кварталах от старого здания US Steel; если пройти там по хитрой цепочке поворотов и ступеней (не могу раскрыть — NDA), окажешься в почти бескрайнем, совершенно заброшенном городском лабиринте из одинаковых кирпичных многоквартирников. Насколько я понял, для тех, кому я продал сведения, практической пользы там нет, но моя задача — не рассуждать. Заплатили хорошо, и я принципиально не задаю вопросов, когда дело касается денег. Самым странным там было даже не пугающее запустение и не тайна строителей (я всегда предполагаю, что кто-то эти места создаёт). Нет, по-настоящему удивило то, что каждый знак, каждая надпись в этом городе были написаны на польском диалекте XIV века.

Это простой пример, не особо страшный. Хотя, признаюсь, пустые дома действуют на нервы, но большинство моих находок именно такие: слегка тревожные, но ничего особенного. А эта мемуарная запись посвящена моим по-настоящему жутким приключениям — ведь они дают лучшие истории. Некоторые места кажутся пугающими, но безопасны. Другие, как следующее, наоборот, выглядят спокойно, но потенциально смертельны.

Если вы когда-нибудь ездили по Канзасу, знаете, какой он плоский. Но, возможно, однажды при езде вам почудилась гора на горизонте. Вы, вероятно, остановились, протёрли глаза — и она исчезла. Так и должно быть: её не существует, и она не навредит. Пока вы не проедете ровно четыре мили сверх ограничения скорости в течение двадцати минут, не спуская глаз с той горы. Затем резко сверните налево на грунтовку между двумя кукурузными полями под деревянной аркой с табличкой. Что на табличке написано — меняется, почему-то. Грязная фермерская дорога вскоре перейдёт в асфальтированное шоссе, и вы окажетесь в округе Хаскомб. Милое место, если не возражаете против запаха серы: там геотермальная активность, и везде несёт тухлыми яйцами. Местные — добрые, работящие люди, сорвут последнюю рубаху ради вас. Но прислушайтесь к совету: не ходите ни в одну церковь округа. Везде проповедует один и тот же пастор с одной и той же проповедью каждое воскресенье, будто запись. А жители становятся агрессивны, если вам вдруг станет скучно во время службы. В остальном там здорово жить, а цены на недвижимость смешные — думаю, потому что там до сих пор 1973 год.

В паре сотен миль есть ещё одно место на Среднем Западе. Снова — по юридическим причинам — точный путь не раскрою. Скажу лишь: это небольшой региональный аэропорт в довольно крупном городе. В автоматах там продают товары давно закрытых брендов; не знаю, мистика это или странный маркетинг. А вот что действительно странно: если во вторник войти в одну конкретную женскую туалетную комнату, у самой дальней стены за последней раковиной будет лифт. Он поднимет вас на 99 этажей, и 98 из них — идентичный опен-спейс. Снаружи аэропорта этого небоскрёба не видно; самолёты вообще-то пролетают сквозь то место, где он должен стоять. Каждый этаж — ряды столов с древними ЭВМ и кремовыми телефонами с древесной накладкой, за каждым местом сотрудники в деловом кэжуал, болтают по телефону, как в кол-центре. Проблема в том, что говорят они исключительно на мёртвых языках: латинском, пра-финском, окситанском — я даже аккадский слышал.

Честно, это самый образцовый офис, что я видел: все пашут, ничего серьёзно не ломается. Думаю, дело в том, что начальства нет, некому всё испортить. Я поднялся на 99-й этаж, но от 100-го отказался. Девяносто девятый оказался приёмной, как в поликлинике, а на сотый вели лестницы. Звуки оттуда не поддаются описанию — и в прямом смысле: я пытался и каждый раз кончал приступом. Больше рисковать не стал. Мой приятель-священник предположил, что это чистилище, и, возможно, так оно и есть. Я не теолог, оставлю вопрос церкви.

В Сан-Франциско есть точка, где можно увидеть Атлантиду на месте Алькатраса, но попасть туда я пока не сумел. А из Хьюстона есть путь на Луну без участия NASA. Но самый нелепый Карман фей, что я нашёл, — это Национальный парк горы Принс-Нельсон в Западной Виргинии. Кстати, место потрясающее: отличные тропы, потрясающие виды. Но детям я бы туда не советовал. Это самое опасное место, где я бывал, а я три месяца жил в Чикаго. Длинная история: я пытался выяснить, откуда берутся все эти клоуны. Но не об этом. Принс-Нельсон занимает примерно 700 квадратных миль, притом расположен на участке Западной Виргинии размером с парковку Wal-Mart — как раз через неё туда и попадаешь. Если всё сделать правильно, вместо главных дверей появится каменная арка, у которой рейнджер NPS возьмёт 42 цента входной платы и сунёт вам отказ от ответственности — на случай, если вы умрёте. Дороги там тянутся километрами, а вокруг озера — туристический центр, относительно безопасный: Служба национальных парков следит за периметром так, что морпехам и не снилось, а F-14 Eagle делают горячие круги 24/7. Но нас наняли лезть глубже, за тропы. И вот там всё, буквально всё, хочет тебя убить.

Для начала там жуки (насекомые) размером с «Жук» (машину). А ещё — динозавры на свободном выпасе. Кстати, «они не видят, если не двигаться» — чушь. Спросите, откуда знаю. Это тропический лес, поэтому с походами тяжко, особенно если считать ядовитые деревья и психических лягушек. Но красота — несравненная, Йеллоустоун на плохой день отдыхает.

Впервые я попал туда в составе группы специалистов, которых вызвали, потому что NPS получала бумажки от работников парка, о существовании которого не знала. Шесть месяцев мы разбирались, как проникнуть, и тогда всё пошло наперекосяк. Наш руководитель, пожилой Дональд, погиб первым. Он дежурил у лагеря в первую ночь после выхода из Безопасной зоны; из леса выскочило некое здоровенное обезьяно-подобное существо и перебило Донни кости, прежде чем мы его прикончили. Пока дотащили до рейнджеров, он умер. Но платили хорошо, и мы двинулись дальше. На третий день команда из девяти человек сократилась до пяти из-за какого-то вопящего тумана — хотя, если честно, он убил и тираннозавра, что гнался за нами. Джакоби, один из новичков, в ту ночь свихнулся: заявлял, что во сне говорил с богиней в сердце горы, и ему надо уйти к ней, иначе реальность погибнет. Пришлось пристрелить его из сорокапятого, пока дурь не заразила остальных — самая гадкая сторона работы. Четверо уцелевших нашли хижину и заночевали. Утром нас осталось трое. Значит, к Джакоби я опоздал.

Мы решили вернуться в Безопасную зону, обсудив всё демократично. Шли около семи часов, когда Родригес, шедший впереди, поднял кулак: услышал треск ветки справа ярдах в ста. И не зря — будь он менее внимателен, стрелок не успел бы прицелиться. Стрела угодила Родригесу в грудь. Мы с О’Лири палили по кустам, но, кажется, мимо. Родригес бы выжил, не будь стрела отравлена: пока я перевязывал рану, он уже зеленел и кровил из глаз. Я дал ему «последнее причастие», вколотив кол в сердце и примотав крестик к руке, чтобы не вернулся чем-нибудь неправильным. Потом мы с О’Лири снова двинулись домой.

Мы прошли прилично и разбили лагерь близко к зоне, надеясь дойти утром. Я взял первый караул и жевал кофейные зёрна, чтобы не вырубиться: ощущал, что нас всё ещё преследуют. Атака случилась примерно в ноль-тридцать: затылок защекотало чувство, что за мной наблюдают. Я привык ему доверять — оно меня спасало. Я прыгнул на землю, и стрела просвистела выше, вонзившись в дерево. О’Лири уже схватил винтовку, а я стрелял вслепую. Поняв, что без устранения охотника нам не дойти, я дал знак прикрывать и отполз в сторону. Минут через десять отыскал следы — две грязные отпечатки ботинок и обёртку от «Сникерса», а ещё струйку зеленовато-синей крови: кто-то из нас зацепил гадёныша.

Мы с О’Лири отслеживали его с полмили и нашли бездыханным у ручья. Красивый молодой парень в ярко-оранжевом охотничьем костюме; единственное нечеловеческое — металлический рыжий волос и почти неоново-зёлёные глаза. Он выругал меня на языке, похожем на пра-валлийский, и О’Лири размазал ему мозги по земле. Я не был уверен, что его это надолго остановит, поэтому на всякий случай связал труп в «свиню».

Вернувшись к людям, О’Лири уволился. Не виню: теперь он, говорят, буддийский монах где-то в горах Колорадо. Надеюсь, не рядом с Рокпортом — в тот карман даже я не сунусь. Но плата от NPS хватило бы мне выйти на пенсию. Так что и плюсы есть. Почему же я продолжаю? Хотел бы сказать что-то философское, но по правде — мне просто нравится. Это щекочет ту же жилку, что гнала людей пересекать океан или лететь на Луну. И, как те великие первопроходцы, я не уверен, что смог бы остановиться, даже захотев: это уже вцепилось в меня.

Историй у меня, конечно, ещё много. Может, потом выложу. На вопросы попробую ответить, но из-за горы NDA и Древних Кровных Клятв ничего не обещаю.

Если же вам кажется, что такая работа весёлая или быстрый способ сорвать куш, настоятельно не советую: такие люди долго не живут. И ради всего святого, если окажетесь в Колорадо и увидите указатель на город Рокпорт — РАЗВОРАЧИВАЙТЕСЬ.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Это перевод истории с Reddit

Я всегда перепроверяю замок на двери нашей квартиры. Не потому, что я параноик — ну, может, чуть-чуть, — а потому что механизм у него странный. Нельзя просто повернуть ключ и уйти. Сначала нужно повернуть ручку вправо, а потом запереть. Если ручка повернута влево, дверь остаётся запертой. Если она стоит прямо, дверь открыта. В теории всё просто, но сбиться легко.

Я живу со своей младшей сестрой Эл в двухкомнатной квартире. Коридор от входной двери длинный: сначала её комната, потом моя. Ни одна из нас, лежа в постели, не видит ни вход, ни гостиную.

Дом в целом безопасный, но я начиталась ночных веток на Reddit и знаю, что безопасность порой лишь иллюзия. И если честно… я была бы лёгкой добычей. Неуклюжая, вечно что-нибудь несу, слишком доверчива. Совсем не обучена «бей или беги». Но разбирать мои слабости мы будем как-нибудь потом.

Всё было обычно. Около 21:30 я забралась в кровать, устроилась поудобнее и попросила Эл проверить дверь. Из её комнаты пробормотало что-то вроде «ага». Мне хватило. Я уснула.

Примерно в 0:30 я проснулась.

Снаружи выл ветер. Жалюзи били по стеклу, словно пытались убежать. Я простонала, встала, закрыла окно и снова забралась под одеяло.

Тогда я это услышала.

Шаги.

Не с улицы. Изнутри квартиры.

Они были возле моей двери. Тихие, осторожные. Потом удалились — к гостиной. Сердце забилось так, что гудело в ушах. Я напряглась, прислушиваясь. Может, это Эл?

Но потом я услышала это.

Жевание.

Не мягкое, обычное жевание. Оно было влажным, быстрым, почти звериным. Таким, какой издаёт белка, пытаясь разгрызть что-то твёрдое. Шлёп, шлёп, щёлк, скрежет. Паузы, за которыми следовали внезапные вспышки беспорядочных, бешеных укусов.

Я не могла пошевелиться. Даже сглотнуть не получалось.

Потом послышался знакомый скрип дивана.

Кто-то или что-то село.

Я слушала ещё внимательнее, едва дыша.

Раздалось слабое тук-тук-тук. Будто кто-то болтает ногами, играючи постукивая по каркасу дивана. Ритмично. Небрежно. Словно он чего-то ждал.

Кожа покрылась мурашками. Если кто-то проник внутрь, он должен был пройти сначала мимо комнаты сестры. С ней всё в порядке?

Мне нужно было добраться до неё. Но мысль о том, чтобы выйти в коридор, где это нечто находилось всего в нескольких метрах, парализовала меня от ужаса.

Потом жевание прекратилось.

И шаги снова зазвучали.

На этот раз они шли к моей двери.

Каждый шаг был продуманным. Тяжёлым, но медленным. Такой походкой как будто говорили: «Я точно знаю, где ты».

Нужно было действовать быстро.

В гостиной стояла умная лампа, которой можно было управлять с телефона. Дрожащими руками я открыла приложение. Включила лампу — яркий белый. Потом синий. Потом красный. Мерцание. Мерцание.

Отвлечение. Пожалуйста, сработай.

Шаги замерли.

Потом развернулись — обратно в гостиную.

Я не стала ждать. Выскользнула из своей комнаты и прокралась к комнате Эл. Дверь была закрыта, но я аккуратно, дрожащими руками, приоткрыла её.

Она была там. Крепко спала.

Я бросилась к ней и тряхнула её мягко, но настойчиво.

— Вставай. Нам нужно уйти. Тихо.

Она моргнула, ещё сонная, но что-то в моём лице заставило её кивнуть.

Вместе мы поползли к коридору. Я всё ещё слышала тихие звуки в гостиной. Шуршанье. Перемещения.

Мы затаили дыхание.

Потом — оно заметило.

Шаги остановились.

А затем последовал рывок.

Оно сорвалось с места. Шаги грохотали к нам с нечеловеческой скоростью.

Мы закричали. Я дёрнула входную дверь, и мы бросились по коридору к лифтам.

Один уже был на этаже.

Мы запрыгнули внутрь, ударили по кнопке «G», и двери начали закрываться.

И тогда — когда створки уже почти сомкнулись — я совершила ошибку и оглянулась.

В конце коридора стояла кто-то, выглядевшая точь-в-точь как я.

Только… половина её лица была обмотана марлей, пропитанной свежей тёмной кровью. Голова наклонена — чуть сильнее, чем может человек. Рука поднята, локоть изогнут под неверным углом.

Как марионетка, пытающаяся изобразить то, чего не понимает.

А потом —

Она улыбнулась.

Не широко. Не театрально.

Лишь настолько, чтобы дать понять: она знает, что я смотрю.

Двери закрылись.

Мы выбежали на улицу и вызвали полицию. Дальше всё было как в тумане: вопросы, обыски, офицеры с фонариками, прочёсывающие нашу квартиру.

Они ничего не нашли.

Ни взлома, ни следов вмешательства, ничего лишнего. Они сказали, что, возможно, нам приснилось. Что мы это выдумали. Что нас довёл стресс.

Но я знаю, что видела.

И одна мысль не даёт мне спать с тех пор.

Даже в хаосе побега я помню, как посмотрела на замок.

Он всё ещё был повернут влево.

А значит, дверь была заперта всё это время.

Так как же она попала внутрь?

И что страшнее —

а вдруг она так и не ушла?

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Это перевод истории с Reddit

Мне не нужна помощь. Я просто хочу знать, видел ли это кто-нибудь ещё.

Не городок — я знаю, что другие там бывали. Я говорю о нём. О том, что последовало за мной.

Я не пытался совершить открытие. Я просто хотел выбраться из собственной головы. Рабочий стресс, бессонница, город давил со всех сторон. По выходным я начал ездить без цели — просто в поисках тишины. Так я и нашёл ту фотографию.

Она лежала в самом конце полки подержанного книжного магазина, в папке со старыми горнорудными документами. Чёрно-белая, с потёртыми углами, подписанная карандашом: Elden Hollow. Никаких людей. Только здания, поглощённые лесом.

Я попытался найти информацию.

Ничего.

Ни на картах, ни в статьях. Единственное упоминание нашлось в землеустроительном отчёте 1972 года: «Elden Hollow: статус — заброшен, 1956. Причина — аварийное состояние конструкций. Населения не осталось».

И всё.

Я выехал рано — три часа до предгорий, потом ещё сорок минут пешком по бывшим лесовозным дорогам. Воздух казался неправильным. Тяжёлым. Насекомые не жужжали. Ветер не шевелил листья.

Потом деревья разошлись.

Элден-Холлоу.

Он был не просто заброшен. Казалось, его выдернули из времени и по ошибке оставили здесь. Здания кособочились, будто уставшие старики. Выцветшие вывески: MERCANTILE, POST, MILL & COAL. Площадь, смещённая как-то не по центру.

Я начал делать наброски, записывать заметки. Что-то в плавных изгибах улиц тревожило. Все они вели к центру, но не прямо. Будто городок строили, чтобы запутать.

На середине второй улицы я его увидел.

Фигуру. Стояла в самом конце.

Сначала я подумал, что это манекен — высокий, неподвижный, руки по швам. Но потом она резко, по-птичьи склонила голову, будто уловила далёкий звук.

И исчезла.

Я застыл.

Может, показалось. Но чувство не ушло.

Каждый раз, сворачивая за угол, я словно ощущал, что здания наблюдают. Тени двигались там, где им не место. Я шёл дальше.

Потом я нашёл церковь.

Без шпиля. Лишь остов, наполовину обрушенный. Но дверь в подвал была заперта снаружи — массивными ригелями. На дереве выжжены символы. Не декоративные. Не религиозные.

Просто… неправильные.

Я сделал фото.

Телефон вздрогнул. Ошибка батареи. Выключение.

Хотя заряд оставался 68 %.

Тогда начался звук. Глухие удары из-за двери. Не спешные. Просто… щупающие.

Будто кто-то подпирал её, проверяя, поддастся ли.

Я повернулся, чтобы уйти — — и оно стояло на улице.

Ближе теперь. В десяти футах. Всё ещё неподвижное. Без лица. Без глаз. Кожа натянута там, где должно быть лицо. Кожа едва дёргалась. Дышала.

Я отступил. Оно не последовало.

Пока я не отвернулся.

Тогда я услышал его. Позади. Вторую пару шагов — идеально в такт моим, но вне поля зрения.

Я не обернулся. Я не остановился.

Тропа к выходу исчезла.

Не заросла. Не спряталась. Исчезла.

Я развернулся — ни ленты-метки. Ни следов. Ничего. Лишь стена деревьев, вглубь которой не видно и пары футов.

Тогда меня накрыла тишина.

Я задерживал дыхание.

И когда выдохнул — услышал его.

Дыхание.

Не своё.

Позади.

Оно стояло на дороге. Ближе. Теперь детальнее.

Конечности растрескались, как кора, пальцы длинные, острые, слегка подёргивающиеся на концах. Рта не было. Но я знал — оно улыбается.

Я побежал.

Не помню куда. Сквозь переулки. Между покоробленных домов. Улицы расплывались. Повторялись. Те же здания. Те же вывески.

Потом я увидел: лавка MERCANTILE опять. И почта. Точно там, где были, когда я начинал.

Но что-то изменилось.

Церкви не было.

На её месте стоял дом, которого я раньше не видел.

Целый. Свет горит.

Я рванул к нему, сердце колотилось, захлопнул за собой дверь. Пыль, паутина, жёлтый свет, гудящий так, будто его никогда не выключали.

А на столе… лежал мой блокнот.

Открытый. Эскиз существа. С символом под ним — тем, что я не рисовал.

Мой почерк. Но не мой рисунок.

Я моргнул… и оно было внутри.

Не нападало. Не двигалось. Просто обходило кругом. Шаги бесшумны по скрипящим половицам. Раз. Два. Идеальный круг вокруг меня.

Оно остановилось за спиной.

И прошептало.

«Останься».

Потом всё погасло.

Я очнулся в лесу.

Обычный свет. Обычные птицы. Ни следа городка.

Телефон в кармане. Полный заряд. Ни одной фотографии.

Кроме одной.

Меня. Спящего в том доме.

Существо за моей спиной, ладонь почти касается плеча.

Под снимком:

«Тебе не следовало уходить».

Я думал, что спасся.

Но прошлой ночью, проходя мимо зеркала, заметил странное.

Отражение двигалось неправильно.

Оно моргало слишком медленно. Голова была наклонена под странным углом. Будто ждало, пока я замечу.

А сегодня утром в моём блокноте появился рисунок, который я не делал.

Моей квартиры.

И чего-то, стоящего в коридоре.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Это перевод истории с Reddit

Была поздняя смена, один из тех тихих вечеров, когда кажется, что город затаил дыхание. В такие моменты ты почти рад любому звонку — лишь бы разбавить монотонность. Рация зашипела:

— Экипаж [Мой экипаж], ответьте на возможный 10-16, семейная ссора, по адресу [Неясный сельский маршрут]. Звонящий — несовершеннолетний.

10-16, семейная. У меня внутри всё сжалось. Такие вызовы непредсказуемы, настоящая пороховая бочка. А если звонит ребёнок — значит, всё действительно плохо.

— Диспетчер, есть подробности по 10-16? — спросил я.

Голос диспетчера вернулся глухим эхом:

— Никак нет, [Мой экипаж]. Связь обрывалась, сильные помехи. Похоже, звонил мальчик. Адрес разобрали, больше — ничего. Звучал… напуганно. Упоминал драку, возможно, родители.

— 10-4, выдвигаемся.

Напарник, пусть будет Джей, буркнул на пассажирском:

— Ребёнок и семейная ссора. Ничего хорошего.

— Ага, — согласился я. Адрес был на самой окраине нашего участка, почти у границы с округом. Тот случай, когда дома стоят редко, утопают в лесах и длинных подъездных дорожках. Ехать долго, а подмога приедет ещё позже.

Чем дальше мы отъезжали от городских огней, тем гуще становилась тьма. Фонари остались позади, и только фары резали бесконечный тоннель из деревьев. Та ночь давила.

Мы свернули на щебёнку, больше похожую на полосу ухабов, чем на дорогу. Дом стоял далеко от шоссе, почти невидимый. Двухэтажный, старой постройки, но обжитой: на веранде валялись игрушки, кое-что неубрано. Окна были тёмными. В проезде — старая легковушка. Тишина висела тяжёлая.

— Слишком тихо, — пробормотал Джей, и я не поспорил.

Мы остановили машину подальше, заглушили двигатель. Хруст гравия под ботинками казался единственным звуком. Я окинул дом взглядом: следов взлома нет, внутри тоже ни шороха. Дом выглядел… напряжённо спокойным, будто ждал.

— Полиция! Есть кто дома? — постучал я крепко в дверь. Дубовые доски ощутимо вибрировали.

Молчание.

Джей нажал на звонок. Из глубины дома коротко прозвучал обычный динь-дон и стих.

— Ладно, — прошептал я. — Я проверю окна спереди, ты обойдёшь зад.

— Принял.

Я заглядывал в каждое окно. Занавески плотно задернуты. За одной щелью я сложил ладони козырьком и посветил фонарём — луч поглощала темнота. По спине пополз холод. Это был не просто тихий дом; что-то здесь было… не так.

И тут — вспышка в окне второго этажа, ослепительно белая. Сразу же — глухой, но явный БАХ выстрела.

Сердце ухнуло. Джей выскочил из-за угла, глаза расширены:

— Ты слышал?

— Выстрел, второй этаж! — крикнул я, уже рвя́сь к двери. — Диспетчер, выстрелы по адресу [Неясный сельский маршрут]! Входим!

Без церемоний я ударил ногой по замку. Дверь треснула и влетела внутрь.

— Полиция! Всем оставаться на месте! — прорезал я темноту, держа оружие и фонарь. Джей прикрывал.

Внутри было кромешно, будто темней, чем снаружи. Сырый, спёртый воздух с примесью залежалой еды и едва уловимого металлического запаха — меди. Холодно, не по сезону.

— Полиция! Если вы здесь — отзовитесь! — голос Джея гулко отражался.

Шли медленно, по учебнику: фонари — в углы, стволы — наготове. Тишина снова сгустилась, слышно лишь наше дыхание да скрип ботинок по дереву.

— Стрелявший, выходи с поднятыми руками! — приказал я.

Ноль реакции.

Мы миновали прихожую, вошли в гостиную. Обычная мебель, чуть захламлённая: телевизор, диван, детские игрушки на полу. Дом словно принадлежал семье, которая внезапно… исчезла.

На краю луча фонаря в конце коридора мелькнула тень.

— Стоять! Полиция!

Маленькая фигура — мальчик лет десяти-двенадцати. Он бежал, отчаянно, его бледное лицо промелькнуло долей секунды.

Я не успел крикнуть ещё, как из дверного проёма чуть дальше выступила другая фигура. Выше. Старший. В руках — длинный предмет.

Дробовик.

Кровь застыла. Всё произошло в миг: подросток поднял ружьё. Вспышка, оглушительный грохот, воздух из коридора будто высосало.

Маленький рухнул. Просто… обмяк, как кукла без нитей.

— Нет! — сорвалось у меня. Мы с Джеем открыли огонь. Огненные зигзаги наших стволов мигом высветили кошмар.

Пули… прошли сквозь него.

Я видел: трассеры словно пролетели дым, вонзились в стену. Он даже не шелохнулся. Стоял, ствол ещё дымился.

Потом повернул голову. Медленно. И посмотрел прямо на нас.

Черты лица терялись во вспышках, но я ощущал этот взгляд: пустой, ледяной.

Снова поднял дробовик.

Мы напряглись, готовясь к удару.

Он выстрелил. Вспышка, рев.

Ничего. Мы стояли целые. Адреналин жёг кожу.

И… он исчез. Подросток, дробовик — будто растворились.

Я метался фонарём — коридор пуст. Джей тоже, тяжело дыша.

— Что… что это было? — выдавил он.

Я направил свет туда, где упал мальчик.

И его не было. Ни тела, ни крови. Лишь чистый пол и выбоины от наших пуль.

Разумы трещали. Галлюцинация? Общий психоз? Но мы ОТКРЫВАЛИ ОГОНЬ. Пороховой запах от наших стволов стоял густой.

— Мы это не вообразили, — прошептала я.

— Не-е-ет, — охрип Джей. — Я стрелял, видел его.

Мы молчали под гнётом нового, безымянного ужаса. Это был не семейный скандал. Этому нас не учили.

— Нужно проверить верх, — заставил я себя говорить. — Оттуда был первый выстрел.

Джей кивнул, побелев, но твёрдо:

— Пошли.

Каждый скрип ступеней звенел, воздух становился ещё тяжелее.

Наверху — узкая площадка и несколько дверей. Первая — детская, разбросанная одежда, постеры. Пусто. Вторая — ванная, полотенца на полу. Тоже.

Последняя дверь приоткрыта.

Я толкнул её стволом, Джей прикрывал. Луч фонаря пронзил мрак.

Спальня. Большая кровать, развороченное одеяло. На кровати — два силуэта под тканью.

И картина вновь ожила.

Старший брат стоял рядом, тот же дробовик. Сейчас он казался моложе, лицо исказила не ярость и не боль, а пугающая, пустая решимость.

Он поднял ружьё. Навёл на лежащих.

— Не надо! — крикнул я, хотя душой понимал тщетность.

Выстрел. Раз. Два. Слепящие вспышки, оглушающий грохот. Фигуры на кровати… не шелохнулись.

Он повернулся к нам. Всё так же медленно. Без удивления. Лишь это ледяное ничто в глазах. Снова поднял ствол. Стрельнул.

Опять — мимо, сквозь. И, как прежде, растворился. Фигуры в кровати — тоже. Комната пустая, ни тел, ни крови, ни гильз. Только фантомный запах пороха и жуткий гнет.

— Всё, — прохрипел Джей. — Я схожу с ума.

— Я тоже, — ответил я. — Попробуем рацию.

— Диспетчер, экипаж [Мой экипаж], приём?

Лишь густой, безысходный шум — как тот звонок, что привёл нас сюда.

Джей проверил свою — то же.

— Связь мертва.

— Осмотрим каждый сантиметр, — сказал я, пытаясь вернуть процедуру. Руки дрожали.

Мы обшарили всё: комнаты, кладовки, чердак, полуподвал. Ничего. Ни тел, ни свежей крови, ни оружия, ни следов борьбы — кроме наших же пуль. Дом остался просто домом. Будто сцена, на которой повторяли кошмарный спектакль.

Опустошённые, мы оказались опять в спальне. Джей подошёл к окну, откуда была первая вспышка, и уставился в залитый луной двор. Долго молчал.

— Эй… глянь, — позвал он.

Я подошёл. Трава, чуть заросшая, сбоку — качели. Но под лунным светом видно иное: прямоугольные, чуть просевшие участки земли, потемневшие. Их можно легко не заметить днём или с земли, но отсюда…

— Что это? — спросил Джей, хотя ответ был ясен. Меня затошнило. Он раньше ходил по двору и ничего не видел. Угол, свет — всё решало.

— Выйдем, — сказал я. — Проверим связь.

Мы почти выбежали. Холодный свежий воздух казался благом.

Рация зажила, стоило ступить с крыльца:

— [Мой экипаж], диспетчер, ваш статус? Мы пытаемся выйти на связь.

Облегчение едва не сбило с ног.

— Диспетчер, экипаж [Мой экипаж]. Мы… снаружи. Нужны подкрепление, криминалисты и… может, священник.

— Что у вас, [Мой экипаж]?

— По-видимому… могилы. На заднем дворе. Несколько.

Пауза.

— 10-4. Подкрепление и спецслужбы в пути. Ориентировочно двадцать минут.

Мы стояли, держа фонари на тех участках земли, дом темнел за спиной, будто наблюдая.

Когда приехали остальные — детективы, криминалисты, — это было словно прорвало плотину: привычные люди, процедуры, спасительный якорь в реальность. Первичный отчёт мы дали, пока без сверхъестественного. Всё равно не поверят.

Криминалисты начали копать.

Долго не заняло.

Три тела. Два взрослых — мужчина и женщина — в одной неглубокой могиле. Совпадает с тем, что мы видели в спальне. Судя по разложению, лежали дней несколько.

В отдельной, ещё более мелкой — младший мальчик.

Тела увезли. Коронер на месте сказал лишь о сроках разложения; подробности позже.

В доме нашли наши гильзы и дырки от пуль. Больше — ничего. Ни оружия, ни чужих гильз, ни крови (Джей порезал руку о дверную щепку — вот и вся кровь).

А старшего брата, стрелка, — ни следа. Ни в доме, ни в земле. Будто вышел из сцены после репризы.

Через несколько дней пришёл полный отчёт. Родители погибли от дробовых выстрелов. Множественных. Казнь.

Мальчик… иначе. Ранен дробью тяжело. Но официальная причина смерти — асфиксия от удушья. Глубоко в лёгких нашли землю. Его похоронили живым, ещё дышащим.

Кровь снова похолодела. Тот звонок с помехами. Испуганный ребёнок. Он звонил из-под земли. Звал на помощь, пока задыхался.

А дом… дом показал нам. Проиграл трагедию. Его последние мгновения, убийство семьи.

Старшего брата мы так и не нашли. Дело застыло, ещё одна нераскрытая семейная бойня с налётом мистики, которой нет в отчётах. Мы с Джеем поговорили один раз, недели через две. Решили: мы видели то, что видели. И никому на службе больше об этом ни слова. Сочтут сумасшедшими. Может, мы и есть.

Но я знаю: тот дом всё ещё стоит там. И иногда, поздно ночью, когда эфир рации чист, мне чудится тот же треск. И голос маленького мальчика, плачущий из темноты.

Сплю я теперь мало.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6