34+ (не рекомендуется к прочтению детям моложе тридцати четырёх лет)
Часть 2.
- Хьюстон! Хьюстон, у нас проблема! – капитан жандармерии орал в магический шар. Китель был весь в крови. На улице слышались сухие выстрелы, крики боли и оглушающий хруст французских булок. Тошнотворно воняло свежим хлебом. – Хьюстон, и у вас тоже проблема! Приём!
Никто не ждал нападения. Даже когда оно началось, даже когда в дома спящих граждан полез хлеб в форме чудовищ из самых страшных ночных кошмаров, даже тогда, когда на наволочки потоками лилась кровь, люди отказывались верить в это. Это была бойня. Это было безумие. Просто кошмарный сон с пережора. Капитан отстреливался из дробовика по вползающим в окно спальни гигантским нарезным батонам, картечь вязла в их пористой плоти, не причиняя вреда. Он всегда держал дробовик под подушкой против контролёров энергосбыта, но не подозревал, что придётся им воспользоваться против такого врага. Слава богу, думал он, что жена с детьми уехали на каникулы к тёще в АддисАбебу – соседнее сказочное королевство, где уже легализовали гашиш и однополые браки между собаками.
Он с боем пробился в кабинет, подпёр дверь стулом изнутри и, схватив магический шар скользкими от крови руками, вызывал министерство внутренних дел. По всей улице кипели бои. Прямо под окном послышался противоестественный чпокающий звук, и голова соседа воткнулась прямо между прутьев решётки. Твою ж мать, он должен был мне косарь таллеров!
- Хьюстон, на связь! Срочно!
Дверь стонала под натиском чудовищ, батоны притащили чёрствый кусок гигантского сухаря и теперь долбили им дверь, как тараном.
- Пшшш… Капитан, Хьюстон на связи, что случилось? Почему у вас крошки на мундире?
Капитан положил шар на стол, и дрожащими руками досылал патроны в обойму. Раздался мощный удар и дверь разлетелась в щепки.
- Хьюстон! Вероломное нападение хлеба! Пришлите спецназ! Срочно!
- Нападение хлеба? Капитан, вы что курили???
- Я пока ещё сегодня не курил. Хлеб обезумел! Срочно, повторяю…
В этот момент дверь окончательно сдалась, и в комнату вполз огромный батон. Он встал во весь рост. Все его тело пересекали восемь горизонтальных зубастых ртов, которые открылись одновременно порождая рёв безумной твари, запечёной, казалось, в недрах преисподней. Батон кинулся на капитана, отшвыривая мебель и прочую фурнитуру. Магический шар откатился в угол. Дежурный МВД смотрел в него из каптёрки. Он не верил своим глазам в то, что творилось на окраине столицы. Капитан всё стрелял в тварь, когда нарезной батон кинулся к нему, прижался всей тушей и начал нарезать человека на кровавые слайсы. Что-то залепило изображение, но крик умирающего капитана ещё долго слышался из шара. Этот крик будет преследовать дежурного до самой смерти, когда при атаке на дворец он получит проникающее ранение в лёгкое макарониной и захлебнётся собственной кровью.
Через три минуты трясущийся министр Внутренних Дел стоял перед королём с отчётом. Бои гремели по всей окраине Хьюстона. Печёная сдоба побеждала живое мясо со счётом 20:0. Трупы уже перестали считать. Король, суровый престарелый богатырь, закалённый в боях с некро-орками и эльфами-каннибалами выбирался и не из такого дерьма, но ситуация была критической. Он ласково погладил своего любимца – курильского бобтейла, которого королевский маг привёз из загадочной страны Россия специально к юбилею государя. Котик мирно отсыпался после ночной охоты на голубей и даже не открыл глаз.
- У нас есть подозреваемый, - продолжал генерал, - рано утром дворник видел, как из дома пекаря вылетали круасаны и один румяный птеродактиль.
- Вот сука! - государь ударил огромным кулаком по столу из красного дерева. От удара ножка стола подломилась и красавец антиквариат завалился на бок.
- Вот сука! – повторил государь, ища, куда бы ещё приложиться.
- Несколько часов назад королевский голубь принёс известие, что организованная банда чебуреков напала на фабрику конфитюра. Охрана полезла в рукопашную и вся перетравилась залежалой мясной начинкой. Чебуреки угнали цистерну первосортного повидла, оставив после себя горы блюющих технологов.
- Сука сука сука! - государь долбил по колченогому столу, у которого поочерёдно отстёгивались последние три ноги.
- Ваша светлость, хлеб наступает, пекарь работал без перерывов на чай, как конвейер, плодя монстров, что нам делать?
Король снял с головы корону и почесал под лопаткой острыми венцами. Он был опытным стратегом. У него в рукаве был припрятан козырь, но он чувствовал, что его надо приберечь. Государь ответил.
- Нам надо ударить в самый центр врага. Так сказать, подрубить ноги пряничному человечку. Срочно высылай элитный отряд карателей. Приказываю выяснить источник могущества пекаря и захватить его. Пекаря уничтожить. Действовать незамедлительно!
- Мы пытались, но он вышел из дома с подозрительным мешком в руке и скрылся в неизвестном направлении, мы прикладываем все усилия…
В этот момент раздался далёкий удар грома. Яркая вспышка озарилалицо короля, несмотря на позднее утро. Министр и король посмотрели в окно – на горизонте полыхал сталелитейный завод “Красный подшипник”. Интуиция кольнула где-то в паху и Король протянул длань в направлении пожарища.
- Он там, я уверен!
+++
- Хуан, Диего, прикрывайте мою задницу! Карлос, Мануэль, прикрывайте меня с флангов! Кончита – иди впереди, чтобы я хорошо тебя видел! Вперёд!
Группа боевиков во главе с прошаренным командиром Василием вошла в полуразрушенный цех сталелитейного завода. Они бесшумно гремели латами на ходу и лишь лучница, идущая впереди двигалась по настоящему тихо. Он долго не могла понять, почему командир заставил её одеть короткую мини-юбку из нержавеющей стали и лифчик-самосброс, но догадывалась, что это был мудрый тактический ход. Хуан и Диего тащили за собой огромную турель на колёсиках, которая также бесшумно прыгала на обломках колонн и пучках гнутой арматуры.
В цеху творился ад. Весь пол был усеян трупами людей и ломтями разорваных булок, это был винегрет из мясообразного теста и тестообразного мяса, обильно приправленный бетонным крошевом и залитый соусом из янтарной тягучей жидкости. Василий опустил палец в лужицу и попробовал на вкус – это было яблочное повидло. Пекарь явно задумал что-то немыслимое.
Впереди показались домны. Печи были разворочены. В помещении было адски жарко, над ревущими огненными струями лежал гигантский противень, наспех сваренный из листового метала. А над противнем колдовал Он. Пекарь плохо выглядел, был неумыт, нерпичёсан, кутикула необрезана. Лицо и руки позеленели, он то и дело отхаркивал в локоть сгустки серой мокроты. Вдруг сбоку послышался удар хлеба о металл и крик Мануэля. Василий оглянулся, сжав в руке мачете: его напарник лежал на полу с деформированным шлемом а над ним кружил румяный птеродактиль, долбя по забралу с неистовством отбойного молотка.
- В атаку! – запоздало кричал командир. Из-за мусорных куч выскакивали чебуреки с пулемётами и алебардами наперерез. Кончита отработала чётко. Две разрывных стрелы – две цели, два чебурека разобрало на фарш и кучку вонючего теста. Но остальные рассыпались веером и открыли шквальный огонь по нежданным визитёрам.
Тра-та-та. Карлоса отбросило назад. Его бронированный живот ощетинился торчащими обрубками макарон, из которых вытекала жизнь. Хуан и Диего уже развернули турель но их оттеснили в сторону три мощных беляша. Кончита пряталась за перевёрнутым котлом и выпускала во врагов стрелу за стрелой. Василий подскочил к турели, развернул её к бегущей толпе сочников и обеими руками нажал на гашетку. Бронебойная турель заухала, набирая обороты. Хлебобулочные изделия разрывало на куски, а сочники всё лезли и лезли. Командир еле успевал вращать массивную башню орудия смерти. По его латам стучал град из макарон, несколько из них нашло щели в броне, но командир не чувствовал боли. Битва захватила его сильнее, чем первосортный колумбийский кокс. Всё вокруг заволокло дымом и запахом горелых сухарей. Он почти оглох от выстрелов.
Вдруг всё затихло. Кончились патроны. Он отошёл в сторону, разгребая ногами кучи пустых латунных гильз. Всё тело болело, броня была промята в нескольких местах, было трудно дышать. Он обломал всаженные в тело макаронины и стащил доспехи. Кровь залила униформу, в голове гулким эхом отдавалось сердце. Вася глубоко вдохнул густой коктейль из дыма и пороховых газов, как вдруг получил сильный удар в затылок.
В следующее мгновение он ощутил себя лежащим на бетонном полу, а над ним, под куполом полуразрушенной крыши цеха, завис в воздухе птеродактиль, сверкая чёрным изюмом глаз. Боль сковала тело Василия, как в тот день, когда он пошёл в бордель и случайно нарвался на трансвестита-садиста. Тот приковал его к кровати и три часа бил дубиной по яйцам. Василий стиснув зубы, терпел, ибо пожадничал и заплатил бешеные бабки сразу за всё время, но упрямому извращенцу так и не удалось выбить из него ни звука мольбы. У командира элитного отряда были свои секреты.
Птеродактиль взвыл и кинулся на командира, с ходу уйдя в крутое пике. Василий с ужасом понял, что тварь метит острым, покрытым толстой чёрной коркой, клювом прямо ему между ног, намереваясь завершить то, что начал трансвестит.
- Ну давай же, грёбаный каравай! – заорал Вася.
Безумная птица с огромной скоростью вонзилась в пах бригадиру. Раздался ужасный треск и птеродактиль упал замертво с переломанным клювом. Василий усмехнулся
- Атака на Зурбаган, сучка, прямое попадание гранаты, шесть операций по протезированию и пол года реабилитации! – он постучал себя по тяжёлым вольфрамовым яйцам и с трудом поднялся на ноги.
Вся его команда погибла. Хуан лежал в пяти метрах, изо рта торчал кусок оторванного беляша. Диего вообще не было видно под горой дымящихся чебуреков. Больше всех досталось Кончите. Девушка лежала на животе, перевалившись через фанерный ящик, в спине торчала алебарда. Металлическая юбка была высоко загнута и из-под неё сверкали поцарапанные титановые трусы целомудрия. Рядом с ней валялся сочник с перебитым хребтом и погнутой в нескольких местах румяной елдой. Он вероломно подкрался сзади, чтобы надругаться над трупом, но полакомиться девственной плотью не срослось. Василий подобрал арбалет и побежал в сторону ревущих печей.
Пекарь заканчивал укладывать плетёнку на огромный яблочный пирог. Через разломы в поверхности пузырилось кипящее повидло. Он низко нагнулся над краем помоста, на котором сидел, и в очередной раз поправил сползающую маковку на верхушке пирога. Всё должно быть идеально. Пекарь плохо себя чувствовал. Хоть он и работал в респираторе,но,видимо, порошок всё таки проник в лёгкие. Его бросало то в жар, то в холод, то в тепло, но он продолжал месить тесто с удвоенной скоростью. Он поднял с пола мешок с волшебным порошком, как вдруг сзади раздался голос.
- Положи отраву и медленно повернись.
Пекарь повернулся но не выпустил мешка из рук. На помосте, с другой стороны, стоял израненный воин с арбалетом наперевес. Из порванной мотни вывалился на свет один из металлических шаров. “Настоящий мужик”, подумал пекарь и отступил на край помоста. Прямо под ним булькало раскалённое повидло.
- У тебя закончились стрелы.
- Верно, - Василий усмехнулся и отбросил пустое оружие, затем незаметно завёл руку за спину и сжал рукоять мачете, - а ты неплохо соображаешь для обдолбанного пенсионера.
Он сделал шаг к пекарю
- Что у тебя в мешке, старик? Спайс? Махорка?
Настала очередь усмехаться пекарю.
- То, что сделает меня знаменитым и изменит государство к лучшему, но ты об этом никогда не узнаешь, королевская подстилка для йоги!
Василий усмехнулся в ответ и сделал ещё один маленький шажок. Помост был длинным, мужики усмехались и перемигивались бы ещё долго. Возможно, им в конце концов удалось бы даже создать гей-пару, но тесто внизу поднялось до критической отметки запекания. Пора было кончать эти гомосяцкие переглядки.
- Прожив долгие годы я только сейчас понял, какое же человечество говно. Это болезнь, которая только и думает о том, чтобы убивать, гадить и жрать. Жрать ни в чём не повинные булолчки, ломать багеты, смеясь кромсать ножами батоны и поджаривать их в тостерах. Всё это ради того, чтобы насладиться минутным удовольствием и выкинуть корку в мусорное ведро. А хлеб верит вам, верит даже после того, что вы с ним делаете. Он задыхается в целлофановых пакетах, изрезанный, умирающий от плесени. Хлеб никогда не обманет, никогда не предаст. Даже когда вы вырываете его внутренности и кидаете ради забавы на прокорм голубям, хлеб вас любит. Но я положу этому конец!
Пекарь схватился за цепь лебёдки и сделал шаг назад. Цепь загремела, и он начал опускаться в повидло.
- Нет!!! – Василий кинулся за ним, но было поздно.
Старик уходил в повидло с улыбкой на устах, прижимая к себе заветный мешок свободной рукой. Когда голова полностью скрылась в мутной жиже, пекарь отпустил цепь и показал Василию средний палец. Знаменитый в государстве жест прощания.
Внутри гигантского пирога что-то загудело, и тесто стало набухать, как живот мексиканца после тройной порции печёной фасоли. Земля затряслась, остатки завода начали рушиться, роняя в тесто куски металлоконструкиций. Помост зашатало, и командир карателей понял, что пора отступать. Пробегая мимо загнутой на ящике Кончиты, он прощально шлёпнул труп по попке и, насвистывая хит сезона “Девочка не взятая моя, уличная красотка…”, скрылся за кучей мёртвых беляшей.
