Страшилка

- Ты знаешь, где она?

- Даже не догадываюсь, - продолжая усмехаться, проговорил Суреан, - Ансандор слишком большой для этого.

- Она увидела во сне, как что-то случилось с её родными. Из-за этого мы с ней и вернулись в город.

- Верить снам? – удивился Суреан, всегда считавший сны лишь иллюстрацией накопившихся переживаний.

Адрий пожал плечами.

- С тех пор, как она стала другой, кошмары преследуют её один за другим.

- Я бы назвал кошмаром то, что собственное воображение завело её в ловушку. Теперь наша с ней встреча неизбежна.

И эта встреча вряд ли будет мирной. Адрий понимал, насколько опасна Илена для всех, в том числе и для себя самой. Солдат было слишком много, она не сможет сопротивляться вечно, но ещё оставалась надежда на её спасение, зависящая от решения лишь одного человека.

- Помоги спасти её. Демон заслуживает смерти, но Илена ещё способна побороться с ним.

Суреан усмехнулся, зная, чего хотел призрак, зная, насколько непросто это будет сделать, но, взглянув на Адрия, понял, насколько он был серьёзен. Должно быть, он хотел этого больше, чем вернуть всё назад.

- Хочешь, чтобы я помог ей бежать? Но её ведь саму тянет в этому городу!

- Кроме тебя больше никто не сможет этого сделать.

Суреан остановился, повернувшись к Адрию.

- Я не стану рисковать жизнью ради неё, или ради тебя, но могу дать тебе слово. А слова, будь я проклят, не бросаю на ветер. Я сделаю всё, что будет в моих силах, чтобы помочь ей, но не более.

Адрий хотел услышать именно это, получить всего лишь маленькую надежду, в которую он непременно верил.

- Но и у меня есть просьба, - обратился зверолов к призраку, - Я не хочу, чтобы ты мне мешал.

Это было жестоко, но справедливо, и как бы не хотелось Адрию увидеться с Иленой снова, он понимал, что их последняя встреча, возможно уже состоялась.

Адрий кивнул головой.

- Если хочешь помочь, иди к её родным. Им сейчас точно нужна поддержка.

***

Словно мгновение, прошли часы. Перед тем как уснуть Люберт хотел дождаться Аку, но лишь на секунду закрыв глаза, провалился в бездну сновидений. Когда его разбудил колокол, Аки так и не было в спальне. Сколько он проспал, час, два? Голова ещё кружилась от подушки. Что за чудак устроил этот звон?

Лениво натянув одежду, Люберт вышел из спальни. Дверь к Канерию была закрыта, наверняка дворецкий спал как убитый. Что за шутки посреди ночи?

Недовольный Советник пошёл в сторону лестницы. Ака могла быть только в двух местах: засиделась в ванне, или за кухонным столом, хотя с чего бы? Только сейчас его догнала мысль, он забыл посмотреть на часы. Сколько бы не было сейчас времени, его клонило в сон, и ноги еле несли размаянное тело. Ужасное состояние, в котором все мысли приходилось собирать по частям.

У дверей к лестнице стояли два караульных. Вроде бы их не просили об этом.

- Кто-нибудь может мне объяснить, в чём дело? – потирая лицо, спросил щурившийся Люберт.

- В городе демон. Есть убитые в деревне. Правитель объявил тревогу. Не волнуйтесь, скоро солдаты поймают его.

Люберт и не думал волноваться. Случилось то, чего он ждал. Утром Посол убедится собственными глазами, что происходит в Ансандоре. Ещё больше уверенности в своей правоте добавляли мысли о звероловах. Курас-то уж точно стоял у дворца, дожидаясь одной лишь команды от Советника.

Он бы и продолжил радоваться начавшемуся хаосу, если бы не вспомнил, зачем он поднялся с кровати.

- Где Ака? – почувствовав настоящую тревогу спросил Люберт.

Его сонное состояние развеялось в ту же секунду, глаза уже наполнились волнением, а сердце набрало привычный ритм, начав его превышать по мере нараставшего страха.

На лице солдата нарисовался вопрос. Откуда он мог знать, кто такая Ака?

- Господин, лучше вернитесь в свои покои. На дворец было совершено нападение. Везде уже расставлена стража, мы осмотрели все помещения, залы, коридоры.

- И что? Вы никого не встретили?

- Сегодня ночью группа разбойников пыталась проникнуть во дворец. Убиты стражники, убиты и нападавшие, но есть погибшие и во дворце, - отчитался солдат, - Мы нашли двух убитых. В темнице мужчина и девушка в трапезной. Я не видел их раньше.

Люберт сделал удивлённый вид, будто слышал о них впервые, но что он сейчас чувствовал. В груди всё сжалось, когда он представил, что Ака мертва.

- Что за девушка?

Солдат пытался не ошибиться.

- Вроде рыжеволосая. С виду похожа на прислугу?

Люберт замер, видя её перед собой, её улыбку, смех, злость. Её прикосновения, их больше не будет, не будет и нежного голоса, запаха её волос. Как он будет жить без всего этого? Пережитые отрывки друг за другом всплывали перед глазами, создав одну сплошную серию, оборвавшуюся так неожиданно. Не так и долго они знали друг друга, но дальнейшая жизнь Советника теперь будто перестала существовать. Все его планы, надежды и цели вдруг стали ненужными. Зачем ему было всё это, если рядом не окажется Аки? Он вспомнил, как всё начиналось, тогда он не хотел и думать, что когда-то может прийти конец, ведь их разделяло столь многое, а сейчас, когда больше ничего нет, он понял, сколько всего их объединяло. Ему вдруг захотелось вернуть всё назад и начать совершенно по-другому, так как хотела она, но этому не суждено было случиться.

- … Господин, вы слышите? - обращался к нему солдат, смотря в замершие глаза Советника, - Не волнуйтесь. Хоть нападение и было спланированным, все убийцы уже отправлены на тот свет. Стены города надёжно защищают нас, а стража расставлена у каждого зала, каждой двери. Больше никто не пройдёт.

Пропустив мимо ушей слова караульного, Люберт безразлично покивал ему, намереваясь закрыться в своей башне. Там не было вещей Аки, он смог бы забыться наверху и горестно страдать, заливаясь вином, а потом попытаться обдумать, что его ждало дальше.

***

Не успев спастись бегством, постовой летел вниз со стены, через пару секунд с хрустом костей ударившись о землю. Судя по раздававшемуся воплю, он ещё был жив. Главное, что он успел сделать - подать сигнал тревоги. Двое стражников того же поста лежали у караульной башни. Из порезов на стальных нагрудниках ручьями вытекала кровь. Их не спасла ни броня, ни высокая стена, демоница вскарабкалась по ней, оказавшись рядом с ними настолько неожиданно, что никто из этих двоих даже не успел понять, что уже мёртв.

Исчезая во тьме и снова появляясь уже в другом месте, Илена передвигалась таким образом по центральной улице в сторону дворца. Внутренний голос тянул её туда, будто кто-то ждал с ней встречи… сам того не зная. За ней бросились трое солдат, заметившие странные движения, не поддающиеся никакому объяснению. Уверенность в собственных силах им давали доспехи и мечи, а также численный перевес, но никто из них даже не задумался, как она здесь оказалась. Окажись они свидетелями расправы с сослуживцами, смелости бы у них поубавилось.

Илена чувствовала их. Очередной раз, испарившись перед ними, она появилась позади, пронзив одного солдата рукой. Окровавленная кисть вырвалась из груди, сжимая в кулаке кусок какого-то органа. Смельчак попытался прокричать, но захлёбывался собственной же кровью. Меч выпал из его руки, звякнув о землю, только тогда двое других стражников оглянулись. Демоница уже оставила тело, готовясь к сражению. Замахнувшись, солдат бросился на неё, видя себя героем. Илена даже не двинулась с места, а солдат остановился сам, не понимая, почему тело не подчинялось его разуму. Руки опустились, ноги понесли его навстречу демону. Второй солдат кинулся следом. На этот раз Илене пришлось защищаться. Когда она отвела взгляд от зачарованного стражника, он снова стал для неё опасен, прочувствовав на своей шкуре, что за враг перед ним.

Демон отпрыгнул на крышу соседнего дома. Патрульные лишь растерянно подняли головы, следя за противником. Ей было не обязательно убивать их, но внутренний демон хотел крови. Она соскользнула на землю, на этот раз не дожидаясь, когда противники первыми пойдут в бой. Растопырив когти, она кинулась, целясь между солдатами. Мечи взлетели в воздух, готовясь принять врага. Илена учуяла выплеснувший страх, действующий на неё, как раздражитель. Клинки мелькнули перед её глазами, но реакция демона оказалась стремительнее. Она пригнулась к земле, пролетев между врагами с расставленными в стороны руками. Когти глубоко врезались в защищённые ноги каждого вояки. Кровь выплеснулась вслед за пробежавшей упырицей. Оба стражника завалились на землю, корчась от нестерпимой боли.

Шёпот и видения снова напали на Илену, гонящие во дворец. Сколько ещё нужно жертв, чтобы утолить этот интерес? Только лучи солнца смогут на время прекратить это кровавую бойню, а пока её ничто не остановит.

Ака страдала, приняв решение, но, боясь его исполнить. Тот риск, потери, что следовал за этим выбором, навсегда изменили бы её жизнь. Навсегда! Ей нужен был какой-то стимул, уверенность, что всё это не напрасно.

Кто-то подходил к трапезной. Боясь, что это Люберт и, не дожидаясь его появления, Ака закинула плоды в кармашек у пояса. Может, это знак, чтобы не натворить страшных дел?

Увидь Советник ягоды на столе, ей пришлось бы долго объяснять, придумывать лживые оправдания, рискуя потерять доверие любовника, чего Ака не могла допустить. Она ему расскажет, но чуть позже.

***

Услышав приближавшийся к темнице топот, Руведиру пришлось бежать куда угодно, лишь бы скрыться от бросившихся на его поиски солдат. Проходы и лестницы завели его в неизвестную часть дворца, где из нескольких дверей он нашёл открытую, увидев за ней сидящую за столом Аку.

Вот так встреча.

Девушка вздрогнула от неожиданности, успев незаметно для близнеца схватить со стола нож, и спрятать его в рукаве кофты. Если бы она знала, что Руведира ищет стража, она бы закричала о помощи, но об этом ей было неизвестно, и нож был единственной возможностью защиты. В отличие от неё близнецу было о чём беспокоиться.

На её лице появилось отвращение при виде бывшего любовника, будто она вернулась в прошлое, где этот мерзавец позволял себе ужасные вещи по отношению к ней.

- Что ты здесь делаешь?

Настороженно спросила Ака, достаточно громко, чтобы её услышали с коридора. Если бы он дал ей понять, что скрывается от стражи, она бы этим, несомненно, воспользовалась.

Будь у него ещё десять попыток придумать ответ, близнец потратил бы их впустую. Эту встречу было невозможно предугадать, поэтому он, также удивлённый, просто соврал.

- Я искал тебя.

Он хотел подойти ближе.

- Стой! – крикнула девушка, сузив глаза, выражая ярость, но сердце её заколотилось от страха.

Близнецу пришлось повиноваться, используя каждую секунду в своих интересах.

- Я знаю, ты не любишь этого подонка. Зачем тебе оставаться с ним?

Лицо Аки содрогнулось в замешательстве.

- Ты хочешь убить его?

- Нет. Я здесь не за этим. Я не хочу крови на своих руках. Давай забудем всё, что разделяло нас в прошлом, убежим в другой город, куда захочешь, только прошу, пойдём со мной. Уйдём вместе прямо сейчас.

Слеза потекла по её щеке. Она сжала зубы, пытаясь сдержать в себе чувства обиды и ужаса. Каждое воспоминание травмировало её снова и снова, терзая душу.

- Ты жалкий ублюдок, отродье. Я никогда не забуду, что ты делал со мной.

Ради спасения он был готов терпеть любые оскорбления, не став отвечать ей грубостью.

- Ты не заслуживаешь прощения, даже если ты будешь ползать на коленях всю свою жалкую жизнь, - произнесла она презренно, - Будь ты проклят, подонок!

Девушка неуверенно шагнула вперёд, глядя в глаза подонка.

- Будь ты проклят, - почти шёпотом повторила Ака, опустив руки.

Она выглядела беспомощной, будто готовой забыть всё сказанное только что, готовой простить, но... только при условии, что всё начнётся с чистого листа.

- Если ты обманешь меня, клянусь, я убью тебя!

Руведир подошёл к ней ближе, не веря своим ушам. Она была согласна. Ака была готова бросить дворцового прихвостня. Близнецу захотелось её обнять, впервые за всё время, проявив заботу и нежность.

- До того как ты вошёл, я хотела принять лунные ягоды. Знаешь, что это такое? - спросила она, но в ответ получала лишь растерянный взгляд, - У меня будет ребёнок. Я не знала, что делать, но если ты... Руведир, ты готов стать отцом моего ребёнка, любить его, любить меня, заботиться о нас?

Он испуганно взглянул на неё, даже не представляя себе, что нужно ответить ей прямо сейчас. Почему-то ложь, которую он хотел озвучить, встала ему поперёк горла, и он только приоткрыл рот.

Ака, воспользовавшись замешательством парня, вскинула руку, целясь ножом в грудь близнеца. Месть взорвалась у неё внутри, растёкшись огнём по всему телу. Но он оказался быстрее, схватив её руку и ударив первым. Удар по лицу оглушил Аку, она упала назад, угодив головой об угол стола.

- Тварь! – прокричал он в ярости, готовый кинуться на неё и начать душить, но уже через секунду его пыл сменился страхом, когда лежавшая на полу Ака не подавала признаков жизни.

На дрожащих ногах он с любопытством подошёл ближе.

Рядом с головой девушки расползалась лужа крови, она даже не успела вскрикнуть от боли. Он ведь не хотел её убивать, хорошенько проучить, но не больше. Что теперь делать с её телом? Он даже забыл, что находился во дворце. Отшагнув назад, Руведир уткнулся в дверь, вздрогнув от неожиданного прикосновения.

Он тихо пробежался по коридорам, скрываясь в тёмных уголках, когда приближались чужие голоса и шаги. Наконец, увидев перед собой выход, он бросился к нему. Будь, что будет. Если за дверями его ждёт стража, он вступит в бой, сражаясь до конца за свою свободу. Он отомстил за брата, расквитавшись смертью за смерть, и полный уверенности в своих силах, готовый расправиться с десятком солдат, кинулся вперёд.

Дверь распахнулась, но сада он не увидел, вместо этого громадная фигура, заградившая собой дальнейший путь, нависла над ним. Великан, будто знал, что встретит беглеца именно здесь. В миг огромная ладонь сомкнулась на его горле, сдавив с такой силой, что глаза близнеца готовы были лопнуть от удушения. Болтая ногами, парень повис над землёй, пытаясь разжать чужие крепкие пальцы, а жизнь утекала от него с каждой секундой. Вспомнив о мече, он нащупал его рукоять, но в этот момент вторая рука великана схватила его за пах и, перевернув вверх ногами, опустила о землю.

После первого оглушающего удара он уже не чувствовал ничего, услышав хруст собственной шеи, но ещё понимая, что происходит. Его снова подняли и снова с такой же силой приложили об землю.

Мрр?? - говорит Сима и я понимаю, что мой кошачий ребенок всю ночь не кормленный. И ей до фени мои кошмары. Мол, давай, мать, вкусняшку и вали на свою работу, барыня отдыхать изволит.

Но мне все равно приятно думать, что её черные глаза скрывают за собой тайну её прошлых жизней, где она - мудрая ведьма, целительница, колдовка. А не просто вечно голодная и безумно красивая кошка.

Самое первое и верное действие после пробуждения - топать на кухню и кормить Симу. Иначе меня сожрут саму.

Я тянусь к нижней полке на кухне, чтобы достать изысканное желе из индейки под соусом бонборжон, но мои глаза цепляются за странный красный комок. Комком оказывается небольшой клубок красных шерстяных ниток. Нитки обгоревшие и пахнут паленым. А их цвет и форма ассоциируются с кровью в венах. Брр, мурашки.

Откуда? Сима смотрит на меня с подоконника, её зрачки — две чёрные бездны.

— Ты принесла это?

— Мрр, — говорит она и зевает, показывая острые клыки. В этом звуке я слышу: «Накорми меня, и я расскажу, из какого страшного пекла я притащила  это чудо».

Итак, Сима наконец накормлена и уже легла в подушки, чтобы отдаться самому прекрасному мужчине - Морфею. Историю клубка, конечно, она мне не поведала. Ну и фиг с ним. Мне пора уже собираться на работу. Иначе на желе для кошки зарабатывать будет некому.

В зеркале как обычно - сонное лицо, похожее на приведение. Да, это я. Меня зовут Ария (с ударением на И) и я альбинос. *звуки аплодисментов: приятно познакомиться, Ария, с ударением на И*.

Я родилась странным маленьким ослепительным существом, с белой кожей, седыми волосами, прозрачными глазами. Папа сказал, что, кажется, его прадед тоже был альбиносом. Но он умер еще во время войны и точно он не уверен.

Дети в школе меня избегали. Называли жуткой, ведьмой, белокожкой. Мне не было до них дела, я всегда была сама по себе, на своей волне, и мне это нравилось. В подростковом и более взрослом возрасте я даже усилила свою фриковость - в течении нескольких лет я относила свои денежки в тату студии и мне били белые татуировки на моей белой коже. Абстрактные орнаменты и узоры теперь белой паутиной окутывают все мое тело кроме лица. Незнающие люди пугаются и спрашивают, мол это что, шрамы?

Мне нравится вводить людей в заблуждение. Нравится думать, что это действительно шрамы. Иногда мне кажется, что это действительно они и есть. Что моё тело действительно болело и корчилось от боли когда-то давно. Так давно, что я об этом совсем забыла. Но тело помнит и велит чтить эту безобразную жуткую нетипичную красоту.

Сейчас мне 28 лет, из которых 6 лет я сама тату-мастер. Специализируюсь на магических татуировках - рунах и разных символах, влияющих на судьбы. Я очень люблю своё дело. Все мои клиенты - необычные и завораживающие личности со своими трогательными историями.

Вот и сегодня ко мне на сеанс придёт моя постоянная клиентка. Очаровательная звонкая девушка - молодая ведьма по имени Агата. Агата сама рисует руны для своих тату, а я их вывожу на коже. Когда в студии есть другие клиенты, она, как бы между слов, мимоходом предсказывает им будущее. Или передает привет от умерших родственников. Я уже привыкла к ее способностям. И всегда прислушиваюсь ко всем её советам. А вот клиенты обычно очень громко удивляются, а потом беззаговорочно в неё влюбляются. Потому что с ней по другому нельзя, такой она волшебный человек.

Вот и в этот раз Агата ворвалась в студию, принеся с собой вихрь сумасбродной энергии и сладкого запаха копченого чернослива.

-Привет, дорогая! - промурчала Агата мне прямо в ухо, обнимая меня и тут же утекая куда-то вглубь студии, - сегодня бьем руну мне на животе! Прямо над пупком! Период трансформаций, слышишь? Такое нельзя упустить!

-А когда не трансформаций? - рассмеялась я, - раздевайся!

Пока я готовила эскиз, переводила трансфер, собирала рабочее место и делала тату, Агата болтала о своей жизни, разных приятных её мелочах. О новом парне, прошедшем отпуске, бесподобном круассане, который она успела съесть с утра в абсолютно безобразной кафешке. У неё было хорошее настроение и оно передавалось мне. Настоящая простая магия.

Закончили мы быстро, не прошло и 20 минут, как новенькая руна красным пигментом красовалась на животе Агаты. Прямо над пупком. Как яркая свежая царапина в виде стрелы наверх. Агата светилась от удовольствия.

И тут случилось… странное?

Агата, жестом опытного фокусника, достающего из уха случайного прохожего монетку, вытянула с моей шеи длинную красную шерстяную нить. И уверенно сказала:

-Это не твое. Где взяла?

Я с удивлением смотрела на нить. Кажется, именно такой клубок сегодня утром откуда-то притащила Сима. Но как отрезок этой нитки очутился на моей шее?

Я взяла её в руки. Красная. Шерстяная и колючая. Немного обгорелая с одного конца. Мурашки пробежали по рукам.

Я в недоумении смотрела то на странную нить, то на Агату, радость которой мигом улетучилась, а взгляд стал очень серьезным.

-Это не твое. - Повторила она. - Но оно хочет тебя. Хочет повторить историю.

-Какую историю? - Мой голос на секунду меня предал, сбился и фраза получилась невнятной.

-Сожги это и всё, что осталось дома, весь клубок, он хочет тебя увести и показать как все было, но тебе не нужно это видеть.

Агата крепко сжала мои руки, так, что на моих белых руках остались красные отметины от её ногтей.

-Откуда ты знаешь о клубке? -Я была ошеломлена и напугана.

-Я не знаю, просто вижу, что тебе не нужно в это лезть, пожалуйста, послушай меня, дорогая.

Агата чмокнула меня в щеку, улыбнулась и убежала, оставив после себя все тот же аромат чернослива и меня в полном непонимании, что же сейчас произошло.

И нитку. Красную нитку, что сейчас безжалостно жгла мою же ладонь.

Вообще, раньше ему не приходилось помогать со скотиной утром, родители загружали его этой обязанностью только по вечерам. Ничего сложного, убрать навоз, спустить сена с верхнего этажа сарая, чтобы корове было теплее. Но вот недавно отец устроился на новую работу и в обиходе семьи Тимура появилось новые слова “вахта” и “Север”. Сегодня как раз прошла вторая неделя, как папа уехал и мальчик каждый день вставал почти на час раньше обычного и топал с мамой на улицу, выполнять свой “сыновий долг”. Зато вот его шестилетняя сестренка Олеся спокойно себе дрыхла под теплым одеялом и досматривала десятый сон. Ей-то хорошо, мелкая еще, а ему уже одиннадцать, стало быть, пора становиться ответственным и все такое прочее.

Тимур вышел на улицу и тут же поежился от налетевшего мартовского ветра. Зима уже сдавала позиции, снег потихоньку подтаивал местами, но по утрам и ночам все еще было ощутимо холодно.

Рассвет только начал заниматься и мальчик, понурив голову, побрел в сторону сарая в сероватой мгле. Валенки с резиновой подошвой ощущались как набитые камнями, из-за недосыпа вес их чувствовался, как будто, в два раза тяжелее обычного.

Из приоткрытой двери маленького пристроя к сараю, во двор, лилась полоска тусклого желтого света от слабенькой лампочки. Значит, мама там уже замешивает корм для скотины. Надо торопиться, действительно слишком долго копался с утра.

Тимур вошел в сарай и в нос сразу ударили самые разные запахи. К терпкому аромату навоза, перемешанного с влажным сеном на полу он уже привык давно и нос никогда не воротил. Однако, на этот раз примешивалось что-то новое, слегка отдающее железом и смутно знакомое.

Сероватого света от только-только намечающегося рассвета не хватало, чтобы осветить помещение изнутри, как это бывало днем и Тимура, почему-то, впервые это напрягло. Мальчик нажал на кнопку выключателя и невольно зажмурился. Глаза уже успели привыкнуть к полумраку и свет предательски резанул по ним.

Черно-белая туша коровы распростерлась на полу сарая и что-то в положении ее тела и запрокинутой голове явно было не так. Тимур нахмурился и аккуратно двинул к ней. Почему-то сразу вспомнилось как корова соседей неведомым образом открыла дверь в маленькую комнатку где они хранили фураж. Одуревшая скотина сожрала столько, что ее желудок просто не смог все это вместить и она умерла. Вот и сейчас Тимур подумал о чем-то таком, хотя и осознавал, что все запасы у них хранятся в пристрое, до него отсюда никак не добраться.

Шерсть коровы слиплась от влаги, темные глаза смотрели куда-то в пустоту перед собой, а изо рта вытекала темная жидкость, впитываясь в раскиданное сено на полу. Коровья голова откинулась далеко назад потому что солидная часть глотки просто отсутствовала, представляя из себя одну сплошную рану. Кожа висела лохмотьями, обнажив серо-розовую плоть с застывшей темной кровью.

Тимур почувствовал как сердце сделало кульбит и ухнуло куда-то в район желудка. То, что у него против воли трясутся руки, он заметил лишь спустя какое-то время, когда наконец-то смог оторваться от вида страшной раны.

Видеть павшую скотину ему уже приходилось, как никак, рос в деревне. Однако, картина открывшаяся глазам сейчас отличалась разительно и настолько выбивалась из привычного мира, что мальчик какое-то время просто топтался на месте, дергаясь туда-сюда и никак не решаясь чего делать: бежать к матери или осмотреть сарай откуда вообще мог проникнуть хищник, который смог бы так расправиться с коровой.

Озарение подобно вспышке молнии обрушилось на сознание и Тимур даже невольно приоткрыл рот, выдав протяжное “о”. Вот, что смутило его как только он вошел внутрь. Обычно корова к этому времени уже явно выражала свое нетерпение и укоризненно мычала, мол, чего это они так долго копаются, когда она стоит тут посреди вымокшего сена голодная и неприбранная. Да и куры в курятнике тоже устраивали переполох как только малая толика света попадала на их насесты.

А сейчас вокруг стояла тишина. Абсолютная, проникающая под кожу и падающая на уши словно ватным одеялом. Никаких звуков вокруг, кроме его бешено колотящегося сердца.

Тимур открыл дверь курятника и шумно выдохнул. Курицы валялись повсюду, устилая пол своими тушками. Сложенные в горку головы, лежали в углу и, казалось, ощерились на вошедшего клювами. Ноги предательски дрогнули и Тимур ухватился за косяк, на всякий случай. Он много раз слышал про то, как лисы проникали в курятники и душили птиц, как хорьки пили их кровь.

“И что за зверь так складывает оторванные головы неподалеку от тел?”, пронеслось в голове и Тимур понял, что углубляться в этот вопрос ему очень не хочется.

Стены сарая, такого привычного раньше, как будто давили со всех сторон, а запах душил все сильнее. Живот начали скручивать нехорошие спазмы и мальчик поспешно выскочил на улицу.

Прохладный мартовский воздух овеял лицо и Тимур сделал глубокий вдох, приносящий короткое облегчение. Он даже обрадовался, что сегодня был слишком сонный и не захотел завтракать сразу.

Полоска света от пристройки, освещавшая снег перед входом, наподобие чудаковатого ковра, привлекла взгляд. Надо было скорее рассказать что произошло.

— Мама, к нам в сарай кто-то пробрался! Там корова и куры…

Ни души. Одиноко стояло ведро, в котором мама начала замешивать корм и, чуть в стороне, на боку лежал короткий валенок, обутый в резиновую калошу. Мамин валенок.

Ветер то и дело налетал, неприятно холодил мокрые щеки, а Тимур все стоял и смотрел на этот валенок. Он боялся подойти ближе и взять его в руки. Словно бы пока он стоит тут, в стороне, все в порядке. Но вот стоит ему только взять его в руки, рассмотреть хорошенько, вот тогда что-то ужасно плохое непременно зафиксируется в реальности.

— Мама! Мама, ты где?!

Он метался по пристройке, обежал весь двор, заглянул в баню, но матери просто след простыл. Страх, до этого лишь нерешительно топтавшийся на пороге сознания, теперь захватил его существо полностью. По щекам текли слезы и звать маму становилось все труднее из-за всхлипываний.

И тогда, как наяву, ему вспомнилось лицо отца. Легкая щетина на щеках, уставший, но теплый взгляд и те слова, сказанные перед отъездом.

— Тимур, ты теперь за старшего тут. Помогай маме и не ругайся с сестренкой. Я на тебя рассчитываю, сынок. Ты же не пацан уже сопливый и справишься?

— Справлюсь, — твердо ответил тогда Тимур.

Отец посмотрел ему прямо в глаза и мальчик отчетливо запомнил этот момент. Что-то невероятно важное произошло тогда, хоть он и не уловил четко, что именно. Он просто увидел как спустя некоторое время отец кивнул и протянул ему руку. Как мужчине.

Тимур зло выругался и вытер слезы. Он пошел к пристройке, взял оттуда короткий топорик и двинул в сторону дома.

“Ты теперь за старшего”, голос отца как будто звучал наяву.

Неизвестно, чего тут вообще творится вокруг, но одно было ясно. Кто-то нехороший забрел к ним, а в доме, мирно спит его сестренка Олеська и он должен проверить ее, прежде чем решится делать что-то дальше. В конце концов, там дома телефон матери и можно будет позвонить дедушке, рассказать о случившимся, позвать на помощь.

Тимур стремительно забежал домой, пронесся через сени как скоростной болид и влетел в жилую часть. Там он и остановился как вкопанный. Вязкая тишина снова обволокла всего с головы до ног. В нос как будто бы снова ударил запах крови, смешанной с навозом и сеном, вымокшим от коровьей мочи. К горлу подкатил ком, но Тимур мотнул головой и отогнал непрошеные образы.

Мама, как обычно, оставила свет на кухне и тот заливал прихожую мягким светом. Но сейчас, в такой гнетущей тишине, этого было катастрофически мало.

Щелк. Выключатель разорвал тишину, но ничего не случилось. Тимур нажал на него еще несколько раз, но все было тщетно. Прихожая по-прежнему утопала во тьме.

А потом ухо наконец-то уловило этот звук. Он доносился откуда-то из глубины дома, едва слышное причмокивание, которое доносилось до порога.

Перехватив рукоять топора поудобнее, Тимур медленно двинул вперед. Под ногами хрустнуло стекло и он с содроганием понял, что это лампочка. Кто-то ее намеренно разбил и теперь прятался в темноте.

Всхлип. Отчетливый всхлип разорвал тишину и Тимур почувствовал как по пальцам пробежал электрический ток.

— Олеська! — крикнул мальчик и рванул в сторону ее комнаты.

В этот краткий миг, страх за себя испарился как не бывало. Его выместило другое, более сильное чувство боязни за непоседливую, вечно надоедающую шестилетнюю сестренку, которая всхлипывала где-то там в темноте.

“За старшего”.

Серый рассвет занимался уже сильнее и слабый свет заливал комнату девочки. Тимур застыл как вкопанный прямо на пороге, потому как увидел силуэт, взгромоздившийся на стол сестренки, стоявший рядом с кроватью, и теперь четко отсвечивающий на фоне незашторенного окна. Тимур хорошо видел конусообразную голову, худые широкие плечи и острые колени, разведенные в стороны как это бывает когда сидишь на корточках.

Причмокивание прекратилось. Там, из полутьмы комнаты сестренки на Тимура в упор смотрели глаза, светящиеся в темноте, как это бывает у хищников. У кошек, например. Или у волков.

Раздавшееся щелканье было тихим, но резануло по ушам не хуже пушечного залпа. Оно издавало этот звук, явно наслаждаясь шоком на лице мальчика, который забежал сюда прямо ему в лапы.

В голове четко прострелила мысль, что надо разворачиваться и бежать. Он слишком мал, чтобы тягаться с такой опасностью и надо звать на помощь. Вот только ноги словно приросли к полу, а горло сдавило в тисках и Тимур не мог просипеть ни слова.

Оно выпрямилось, подняло голову и вдруг уронило что-то грузное на пол. Что-то мешковатое и явно тяжелое, потому как звук удара о дощатый пол заставил вздрогнуть. На короткий миг на фоне окна успела мелькнуть лишь маленькая ручка, которая казалась такой крохотной на фоне этой проклятой башки.

Олеся. Сестренка. Это она была в руках этой твари все это время. И тогда причмокивающий звук означал… Перед глазами вспышкой снова появились остекленевшие коровьи глаза и красное мясо, так хорошо различимое на покалеченном горле.

Всхлип. Тоненький, девичий голосок так похожий на Олесин заставил вздрогнуть. А потом снова нетерпеливое щелканье. Оно пыталось подражать, имитировать голос его сестренки.

Ступор отступил и Тимур побежал в сторону выхода. Он по-прежнему сжимал топор в руке, но уже не был уверен, что тот вообще хоть как-то ему поможет.

Мальчик остановился, едва сделал три шага. В прихожей раздался треск ломаемого стекла под чьими-то стопами. А потом, на фоне света падающего из кухни показался высокий силуэт с конусообразной головой и непропорционально длинными руками, доходящими до колен. В темноте так же светились глаза и по ушам били противные звуки, словно бы кто-то очень быстро щелкает пальцами. Или жвалами.

Тимур обернулся и увидел пару светящихся глаз позади. Они стояли по обе стороны и бежать ему было некуда.

“Прости, папа”, пронеслось в голове и Тимур перехватил топор обеими руками.

Щелканье раздавалось громче и чаще.

Они смеялись в темноте.

Автор - Мариус Ковач

ТГ-канал: https://t.me/nightmare_alley_k

AuthorToday: https://author.today/u/mariuskovach