- Иди, - кричит, - сюда, отец, погляди, что я у сына нашего в карманах нашла.
Они ж, молодежь, все тупые, как три колоды. И наш оболтус туда же - мелочь в карманах забывает, а от нее потом слив засоряется. Скажи мне, кому потом слив от мелочи чистить? Мне, конечно! Я и оплеухи давал, и компьютер отобрать обещал, чтобы чертей своих там не гонял - не, ничего не помогает! Стало быть, воспитание тут бессильно! Хорошо еще, что мать догадалась перед тем, как шмотки его в машинку пихать, карманы проверять сперва. А так бы кукиш мне с маслом, а не пиво. Ползал бы сейчас на карачках, слив прочищал бы.
- Иди, - говорит, - сюда отец, чего тебе покажу.
Не хотел я ходить, да как не ходить, коли она кричит? Стало быть - стряслось чего. Пошел поглядеть. А там бумажка такая маленькая, беленькая, в комок свернутая. Из кафе квитанция. А в той бумажке - самое страшное слово, какое любой родитель увидеть может: "смузи". Вот ей-Богу, чем угодно поклясться могу, прямо так и написано: "Смузи".
Мать-то, понятное дело, сразу истерить давай. Чего с нее, с бабы, взять-то? Да меня самого едва кондрашка не хватила. Это ж надо такому случиться! Не было у нас в роду такого, чтобы мужики смузи пили! Чай там, или компот какой - это всегда пожалуйста. Я, например, крыжовниковый люблю. Но чтобы такое, чтобы смузи - да никогда в жизни!
- Все, - говорит мать, - допрыгались. Потеряли сына! Зачем только в институт этот проклятые его отдавали, лучше б в ПТУ учился - человеком вырос бы. А теперь - все, пропал человек. Был сын, да не стало!
- Ты, - говорю, - мать, постой! Не пори горячку раньше времени! Может, эта квитанция - и не его квитанция вовсе? Может, друганы подшутить решили и в карман подкинули? Как мне Петрович каждый раз, когда в командировку еду, упаковку от резинок в сумку подкидывает и рубашки помадой мажет. Вот тоже шуму было, пока не разобрались!
- И то верно, - говорит мать. - Только ты скажи там Петровичу, что давно уже не смешно такое, пусть прекратит подкидывать.
Тут я сам дурак. Хорошо бы промолчать и успокоиться - нет же, дернул меня черт за язык.
- Да если даже и оступился парень, попробовал разок смузи этот - тоже не беда. Ему, поди, и не понравилось! А один разок, как известно, можно!
Мать сызнова причитать начала.
- Ох, не уследили мы за сыном, не уследили! Может, он уже тайно в ЗАГС сбегать успел и имя сменил. И нет у нас больше Бореньки, вместо Бореньки какой-нибудь Билли. Что за имя такое - Билли? Как поросенка кличут!
- Отчего ж, - говорю, - сразу о плохом? Почему именно Билли? Может, он теперь Джек?
- Ой, того хуже, как собака безродная, как пес дворовый. Нет, все. Решено. Пойду, удавлюсь. Только вот белье постираю, поглажу, а потом удавлюсь сразу.
- Да подожди ты, - говорю. - Ты главное-то проверила? Джинсы подвернуты были, али нет?
- Ой, не знаю, - говорит. - Не посмотрела. Не обратила внимания. Может, и не подвернуты!
- Вот видишь! Если джинсы не подвернуты - еще не все потеряно! Есть еще шанс человека вырастить!
Я мать, конечно, успокаиваю, а у самого на душе кошки скребут. Вспоминать начал всякое, что раньше примечал, да значения не предавал. Вот, к примеру, курит Борька, а табаком от него не пахнет! А разве бывает такое, чтобы курил, да табаком не пахло? Такое только от вейпа бывает! Это ж прямая дорога туда, в американску веру!
Так погано сразу стало, как я такое вспомнил, прямо сердце защемило. Я и матери валерьянки накапал, чтобы успокоилась, и себе стопочку - нервы поправить.
Как сто грамм замахнул - так силы-то поприбавилось. Нет, капиталисты проклятые, не такой я вам человек, чтобы сына своего без боя сдавать! Я вам еще покажу, вырву сына из ваших лап цепких!
Приготовил все, как полагается. Огурчиков малосольных, селедочку порезал, водочку в морозильник поставил. Даже нарядную рубашку надел, в которой на именины хожу и на собрания заводские всякие. Сижу, значит жду.
Пока ждал - сам пару раз водочку пригубил. Достаточно ли охладилась, дошла ли до кондиции. Слышу - дверь хлопнула. Борька домой вернулся! Так я его сразу, как котенка, за бороду ухватил и за стол усадил. Стакан налил, огурец вручил.
- Ты чего, - говорит, - батя? Я водку вообще не пью!
- А кто, - спрашиваю, - тебя спрашивает? Пей давай, а не то как ремня всыплю - неделю потом всем бабушкам в трамвае место уступать в радость будет.
Хряпнули по стакану. Еще по одному. Смотрю на него - вроде, в порядке все. Человеком растет. Нашим человеком, а не ихним, загнивающим.
- А теперь, - говорю, - давай дневник тащи, оценки проверять буду.
- Какой, - говорит, - дневник, когда я в институте давно, у нас дневники еще в школе упразднили, теперь вместо них зачетные книжки.
- Давай, - говорю, - тогда книжку эту зачетную тащи. И смотри, коли там двойки окажутся - папка-то хоть и старый, но ремнем-то махать еще не разучился!
Принес он книжку свою зачетную. А я, первым делом, на заглавную страницу перелистнул. Туда, где имя пишется. Нет, тут все в порядке. Как был Борькой, так Борькой и остался. Никакой он не Билли или Джонни.
Еще по стакану хряпнули. За то, чтобы двоек не было.
- Рассказывай, - говорю, - где был, чего делал?
- Да нигде не был. С друзьями в кафе были.
- В кафе - это, - говорю, - хорошо. Мы тоже раньше в кафе ходили, мороженое там ели, девок за жопы щупали. А вы там что ели-пили?
- Ели маффины, - отвечает, - пили смузи.
Вот тут-то за сердце я и схватился. Как давление у меня скакануло - думал уже, что все, помру сейчас. Да лучше б помер, чем такой позор терпеть! Он, шельмец, не только смузи пьет, но и маффинами его заедает! Хоть бы тайком такое делал, так совести - ни грамма нету! Хоть бы отца родного постыдился! Нет же! Он прямо в глаза смотрит и такие вещи творит! Смузи с маффинами! Прямо в глаза признается!
Здесь-то я чуть не сорвался. Не поверишь, вот столько осталось, чтобы собственного сына собственными руками удавить. Слыша, да? Смузи! И маффины! В голове-то у меня все и повернулось. Все припомнил, совсем все. И как он в клуб какой-то ходил, в шахматы играть. Возвращался - и стоял прямо, и шахматами от него не пахло. Я-то в молодости когда в шахматы играть ходил - там такой перегар стоял, что наутро башка трещала. А этот сходил в шахматы поиграть, но вернулся - трезвый! Это ты мне покажи, где такие шахматы, чтобы вернуться оттуда трезвому?
Понял я, что одной бутылкой тут не обойтись, вторую достал.
- Тебе, - говорю, - сынок, лет-то сколько?
- Девятнадцать, - отвечает, - скоро двадцать будет.
- Ты, - говорю, - скажи, сынок. Может, мы с мамкой чего делали неправильно? Может, пороли мы тебя мало в детстве? Может, дозволяли чего лишнего, баловали слишком? Как ты до жизни-то такой докатился, чтобы смузи с маффинами есть? Вот на меня посмотри, на батяню своего. Вот тебе сейчас почти двадцать, а мне в твои годы уже за тридцать было! Я уже на трех работах от зари до зари пахал, а потом твою мамку в кино на ночной сеансе вел. Человеком стал! До четвертого разряда выслужился! А ты чего в жизни добился? Как ты дальше-то жить собираешься?
- Так я того, батя... битки майню.
Вот тут уже все. Терпел я все это, терпел... да не стерпел. Схватил ремень и как отстегал хорошенько, чтобы ум через жопу в башку вколотить. Рассказать кому - засмеют же! Чтобы у меня, токаря четвертого разряда, сын битки майнил! Стыда не оберешься! Хоть самому в петлю лезь.
Так он еще и уворачивается, собака! Такой здоровый лось вымахал, что кабан! Хрен прошибешь! Сам умаялся, пот градом течет, да куда деваться? В детстве не додал - теперь с процентами выдать нужно! Чтобы на смузи и смотреть не смел думать! Если б мать не вмешалась - точно убил бы, как Козьма Прутков Хому Брута! Как там Пушкин писал? Чем я тебя породил - тем и убью!
- Ты чего, - мать верещит, - творишь! Бабку только в этом году схоронили, два раза за год хоронить не потянем!
Насилу оттащила меня, а то и вправду так умаялся ремнем сына стегать, что точно кони двинул бы.
Посидели потом, отдышались, мировую выпили.
- Так, - говорю, - Борька. Понимай, как хочешь, но чтобы больше никаких смузи, маффинов и битков. И вейп твой найду и выброшу. Денег на нормальные сигареты не хватает - так воруй у меня "Беломор", как я у своего папки, твоего деда, воровал. Я разрешаю. И чтобы каждый день ходил в интернет и по пятнадцать минут на сиськи пялился.
- Зачем мне, - говорит, - в интернете на сиськи пялиться, коли у меня девушка есть?
- Вот этого, - говорю, - не надо мне тут. Я сисек твоей бабы не видел, какие они - не знаю. Может, сплошной силикон. А в интернете сиськи нормальные, натуральные, папка проверил, некоторых даже пощупать успел, пока в командировки катался. Был бы у меня в твои годы интернет с сиськами - я б никогда и не женился бы. Ты только мамке не говори, что я в интернет хожу на сиськи смотреть, а то раньше времени сиротой себя сделаешь.
Следующим же днем я проснулся чуть свет и в кафе отправился. В то самое, где наших детей смузи с маффинами пичкают, от которых они потом битки майнить начинают. Хотел в глаза из бесстыжие посмотреть и все сказать, чего о них думаю. Так, мол, и так, сами своими смузями травитесь, а детей наших нефиг всякой гадостью заморской потчевать. Вареники лучше готовьте, блины со сметаной, да пломбир советский. В том пломбире советском в одной ложке пользы больше, чем в ведре вашего смузи.
Как зашел - так у самого глаза разбегаться начали. Чего там только не было! Всего видимо-невидимо. Бургеры всякие, шмургеры. Пиццы, роллы какие-то непонятные. Все не наше, все ихнее, капиталистическое, оттудова, с загнивающего Западу завезенное!
А такого, чтобы нашнее было, исконное - ничего и нету! Никаких тебе голубцов, пельмешек. Борща даже нету! Картошка - и та только фри, которая ломтиками зажарена, от которой изжога сплошная. Чтобы чего полезного - пюрешки или в мундире - того нету, а как фри - так того навалом. Даже киселя вишневого или малинового нету! Коли попить захочешь - вот тебе или "Кока-кола", или смузи, тьфу, прости Господи. Самого простого компота из сухофруктов, которого в нашей заводской столовке бери - не хочу, и этого нету!
Понял я тут, что погорячился давеча. Как же ребенок что-то кроме смузи пить будет, коли окромя смузи ничего нету? Вот так они, капиталисты проклятые, наших детей в американскую веру обращают. Через святое идут - через желудок!
Нет, я и сам, порой, котлету промеж двух булок засуну, кетчупа плесну и жую. Только украдкой, тайком все это делаю, чтобы не видал никто. И уж, конечно, никому не рассказываю.
Но вот смузи меня в жизни пить не заставишь. Хоть с голоду помирать буду, а смузи в рот не возьму. Тем паче - с маффином. Не для того батя столько ремней об меня износил, чтобы я смузи пил.
Слово-то еще какое выдумали... смузи! Тьфу! Даже противно стало. Пойду, рот квасом прополощу, чтобы от привкуса гадкого этого избавиться. Смузи! Придумают же!
Абсолютно все мои сатирические рассказы, написанные к настоящему времени, собраны в двух сборниках - За нами - Земля! и Марсианская защита, первый из которых дописан, второй - в процессе. Оба сборника в бесплатном доступе, переводить их в коммерческий доступ в планах нету.
