Саяно-шушенская ГЭС

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Часть 4.

«Металлист»

Не знаю, насколько правдива эта история (я тогда был внизу), но, всё же расскажу.

Во время проведения аварийно-спасательных работ обратила внимание служба безопасности ГЭС на одного чувака. Ходит пару раз в день туда-сюда через КПП мужик, одет в форму МЧС. При входе быстро «маячит» ведомственной ксивой. За спиной форменный рюкзак. Проходит мимо лагерей и в завал. Люди работают, на него из спасателей никто внимания не обращает: ну, мало ли кто тут ходит в форме.

Приходит утром, потом в обед уходит. Ближе к ночи, после пересменки охраны, снова появляется и ночью уходит. Походил он так пару дней, а потом его и приняли на КПП с досмотром. Ну кто из спасателей ходит в завал с рюкзаком? С инструментом, да., но его в руках носят. Вскрывают мужику рюкзак, а там…МЕДЬ.

Вот так. Кому война, а кому…

Зашумел лагерь. Забегали погоны с большими звёздами. Начали разлетаться по модулям приказы, «дин лучше другого. «Всем, незанятым в работах, навести лоск в лагере!!!».

«Чешем» перед встречей« Вот грабли - чешите траву вокруг модулей! Кто, только вернулся с работ, спрятаться в модулях и не высовываться!

Схватили грабли, чешем. Собираем «бычки». Натираем посуду.

- Да что за хрень-то происходит?! - спрашиваю

- Президент едет.

О как! А что краску зелёную не выдали?

«Звонок»

В музее ГЭС установили телефон по которому можно было позвонить домой. В 2009 году тарифы сотовых операторов не были такими гибкими.

Зашёл я в музей, посмотрел историю создания станции, подождал, пока телефон освободится. Звоню домой.

Поговорили с женой, уверил, что всё хорошо. Прошу поговорить с сыном. Берёт трубку мой мелкий, пятилетний сын и говорит:

- Пап, передай всем своим напарникам, что все за вас очень переживают, будьте осторожны и возвращайтесь. Вас ждут дома.

Вернулся в лагерь, мужики, как раз сели ужинать. Передаю слова сына.

С уважением подняли кружки.

«Журналюга»

В соседнем посёлке энергетиков, где проживает персонал станции со своими семьями, была местная газетка.

И вот в этой газетке какой-то «журналист» выпускает статейку, в которой говорится, что, мол, в затопленной станции есть живые люди, которые стучат в стены и просят о помощи, но спасатели боятся туда идти. И это на четвёртый день работ, и это в посёлке, где почти в каждом подъезде, каждого дома случилась беда!

Этого «журналиста» пригласили на беседу соответствующие органы.

Дальнейшее развитие событий мне неизвестно.

Часть 1.

Часть 2.

Часть 3.

Вода покинула второй уровень. Ну, как покинула? По пояс ещё оставалось той мутной, маслянистой, химически воняющей жидкости, которую и водой-то назвать нельзя. Вода - это то, что даёт жизнь, а в этой заразе и помирать-то неохота.

Наша группа вроде как свободна. Водолазные работы закончились, но поисковые то продолжаются. Вот и не сидится ни нам, ни другим ластоногим на месте. Хотим работать, хлеба не надо. В общем, надеваем «рыжики» (ярко-оранжевый гидрокостюм спасателя, выполнен из неопрена толщиной в 10 миллиметров), берём связь и в разведку.

Впервые после прибытия на ГЭС, мы заходим в неё изнутри. Поражают масштабы станции, масштабы разрушений, масштабы трагедии. Машинный зал, в котором находились десять турбинных агрегатов, просто уничтожен. Металлические конструкции, бетонные перекрытия, стены, полы -  всё выглядит так, как-будто сумасшедший истеричный великан топтал, пинал и крушил всё вокруг. И во всём этом хаосе завалов и разломов, словно рабочие муравьи, копошатся люди. Спасатели, пожарные, работники ГЭС. Люди носят обломки на руках, пилят бензорезами, стропят кранами, долбят отбойниками и ломами, ковыряют пальцами, грызут зубами. Вот двое висят на пятнадцатиметровой высоте на веревках, и снимают опасно нависшие балки. Проходим мимо, тут и так народа хватает. Нам ниже нужно спускаться.

Лестницы для спуска-подъёма находятся по обеим сторонам трёхсотметровых коридоров. Разбиваемся на две подгруппы по два человека - я с Саньком. Подходим к лестнице и охереваем от увиденного.

Обычный лестничный пролёт, не отличить от подъездной лестницы жилого панельного дома. Пол стены покрашены зелёной олифой, перила деревянные. Только высота потолков метра четыре. Но вот же незадача какая - мощь воды, ворвавшейся в здание, играючи, выломала  бетонированные ступени из стен и теперь они висят, скособочившись, держась какими-то арматурками. Перила вообще болтаются где-то внизу.

Начинаем спуск. Прижимаясь спинами к стене, скользкой от масел, разбавленных в воде, медленно, прощупывая каждый шаг, по одному спускаемся вниз. На площадке поспокойнее. Площадка ровная, и вроде как держится уверенно. Остановились. Перевели дух, включили фонари, закреплённые на касках. Внизу темень - туда ещё не провели освещение. Спускаемся с площадки в коридор. Вдавленные и вывернутые с рамами двери помещений. Груды ломаного кирпича. Нависающие бетонные стены и «косы» проводов и кабелей. Вода ещё есть, чуть ниже пояса стоит. Решаемся на продвижение. Только делаем несколько шагов, только начали чувствовать через «рыжика» холод мёртвой жидкости, как затрещала рация. Борис, старший группы.

- Саня, Давид, собираемся наверху. Воды ещё много. Опасно пока идти.

Обратный подъём в том же стиле рыжих ленивцев - аккуратный, медленный и осторожный. Вышли наверх. Выдохнули, выключили свет на касках и двинулись навстречу группе. Тут Саня остановился. Нюхает. Я принюхиваюсь и... Точно. Сквозь плотную завесу выхлопных газов, работающей техники, сквозь «ароматы» бензоинструмента, раздирающих нос запахов химии, пробился явный устойчивый трупный запах.

Кто хоть раз чувствовал запах разлагающегося тела человека, тот меня поймёт. Этот приторно сладкий, гнилостно тухловатый запах не спутать ни с каким другим. И вот мы начинаем поиски того, что выделяет этот запах. Как две легавые, склонив лица чуть ли не к полу, начинаем лазить по завалам, раскидывать обломки, разгребать хрен знает что.

Нам пофиг. У нас запах. Но чем дальше мы углублялись в завалы, тем тоньше становилась эта «нитка». Так, стоп. Надо возвращаться к месту, где мы его поймали. Вернулись. Ну, крандец! Тут «фонит» сильнее всего, но ... Вокруг нет ничего. Мы как два дурня, стоим на относительно чистом месте, вокруг и под нами только мелкие обломки бетона да металла, и всё!

И тут Саня опускает взгляд вниз и убирает ногу с чего-то. Мы светим фонарями и видим...

Обломок человеческой кости с куском мяса и кожи. Мы, блин, просто стояли на нём и не заметили. Взяли мы этот носитель ДНК, положили в пакет и понесли в сторону, где работает Следственный комитет. Там уже лежат мешки. Большие и маленькие. Есть уже первые жертвы. Теперь мы понимаем - будем работать по-собачьи. На запах.

Из книги Давида Силича "Записки спасателя".

Часть 1.

Часть 2.

Второй или третий день водолазных работ, общими усилиями нескольких водолазных групп все створы ворот отчищены. Ворота весом в 63 тонны опущены, насосы работают. Разведгруппы на низком старте. Вода прибывает.

СУКА! Она всё равно прибывает!

Тела погибших ждут родные и близкие. Спасатели ждут, когда уйдёт вода из коридоров уровней. А она всё не уходит. Не хочет отпускать Енисей свою добычу, не желает мириться с человеком. Показывает нам и всей стране, кто здесь хозяин настоящий. Доказывает, что «венец природы» всего лишь мелкая песчинка, которую он может с лёгкостью кидать своими водами, давить, рвать на части, уничтожать.

Шёл третий день работ.

Ввиду того, что уровень воды нихрена не падает, было созвано совещание, после которого разошлись старшины водолазных постов по своим лагерям и собрали своих водолазов. Так и в нашем лагере собрал нас наш водолазный специалист Валерий Вадимович. Расстелил на столе схему -  большая схема лежала как белая праздничная скатерть.

Вот только не для празднования склонились над ней головы спасателей - изучали мы схему, запоминали, впитывали, всасывали мозгом. Схему с собой под воду не возьмёшь, надо запомнить всё хорошо. Записать на пластиковом планшете. Дело в том, что вода, оказывается, прибывала через технологические отверстия в стенках створов. Автоматика за отсутствием электричества не смогла их закрыть изнутри - теперь придётся закрывать снаружи. Диаметр их был от 120 до 600 миллиметров. Глубины от 5 до 28 метров, количество порядка ста штук. Вот пока мы их все не закроем, вода и будет шпарить в помещения.

Хорошо, а чем закрывать-то? Жопой, извиняюсь?

Привезли заглушки. Чопики! Блин, сосновые чопики! И кувалды.

Ну хрен с ним со 120-миллиметровым, но 600!!! Его не то что забить туда трудно, его утопить просто не возможно!

Давай репу чесать. Думали, думали. Всё-таки коллективное мышление не такая уж плохая штука. А хитрость такая.

Уходит водолаз под воду. Как дойдёт до нужной «дырки», даёт сигнал верёвкой и ему спускают вторую верёвку. Саня и Юра выходят на катер после спуска. На конце этой верёвки привязан чопик, в метре над ним грузовой водолазный пояс или другой тяжёлый балласт, а ещё выше закреплена кувалда. Таким образом, при погружении чопик будет пытаться всплыть, а балласт будет тянуть его вниз. И когда заглушка опустится до нужной глубины, по сигналу водолаза спуск прекратится. А уж дальше водолаз вставит чопик в отверстие, и работая вышепривязанной кувалдой как маятником, забьёт его.

На словах легко, а на деле... А на деле мы подтачивали эти заглушки ножами под водой, так как делали их быстро и не везде соответствовали размерам. На деле мы не знали где брать людей, чтобы и тяжеленный трос держать, и водолаза страховать, и катер распирать.

Но! Все водолазы, работающие на той аварии, поставленные задачи выполнили! На четвёртый день вода начала потихоньку уходить. Наконец-то от насосов был смысл. Начали осушаться коридоры уровней, открывая спасателям ужас и хаос. Зашевелись спасатели, зашумел лагерь, приготовились разведгруппы. Надо было доставать людей. Надо было хоронить погибших.

Работаем, мужчины. Ищем.

Из книги Давида Силича "Записки спасателя".

Вышла из строя вторая турбина ГЭС.

Металлическая «мясорубка» весом в 250 тонн вылетела из своего агрегатного места под неимоверным напором воды, и начала сеять в машинном зале смерть и разруху. Почти 200 человек находились на своих рабочих местах. Люди работали, добывали электричество для городов и сёл, заводов и фабрик, школ и детских садов. Кто-то, наверняка, ждал, когда же закончится смена, чтобы вернуться домой. Кто-то строил планы на предстоящие выходные, наверняка, люди хотели захватить последние деньки и так короткого лета. Начиналась пора сборов в школу. Люди работали и жили своей жизнью. Жизнью, которую внезапно оборвала тупая, бездушная железяка. Железяка, которая разнесла нахер весь машинный зал, прекратила подачу электричества на узлы и агрегаты станции, но открыла свободный ход тысячам тонн холодной воды в помещения, где работали люди.

В итоге девять уровней технологических помещений были затоплены, тысячи тонн металлических конструкций были смяты, изломаны. Болты, толщиной с руку, срезались как газовой горелкой. Рвущаяся сверху вода ломала бетонные перекрытия, смешивалась с химическими жидкостями, маслами, растворителями. Пробивала дыры в бетонных полах. Убивала. Из-за отсутствия электричества не включились аварийные насосы, не опустились многотонные створки шлюзов. Это потом уже работники станции в принудительном режиме смогли запустить аварийный сброс воды хранилища. Но было уже поздно - все девять уровней станций, высотой в девятиэтажный дом и общей протяжённостью коридоров в почти 3000 метров, были наполнены водой. От пола до потолка. Водой, в которой смешалось всё.

Спасатели пытались пробиться сверху из искорёженного, уничтоженного машинного зала. Запускали в эту безумно агрессивную воду водолазов. Водолазы работали на ощупь, пробирались через железобетонные завалы, в полном отсутствии видимости, находили и доставали фрагменты тел погибших. Но результат был мизерный, а потери серьёзные. Несколько водолазов получили отравления и химические ожоги. Снаряжение выходило из строя. Резиновые обтюрации масок, костюмов, дыхательных автоматов, просто растворялись.

Надо было в срочном порядке откачивать воду насосами, и только потом, в уже относительно обезвоженные помещения запускать разведгруппы на поиски людей.

Подключили мощные насосы, начали качать. Толку никакого: вода прибывает через технологические отверстия в шлюзовых створах. Надо закрывать отверстия и сами створы. И вот на это дело и кидают нашу группу и группу из Москвы, которая прибыла с нами.

Нас грузят на старенький ПАЗик и отвозят на гранитный островок, находящийся ниже по течению примерно в километре от станции. Всё-таки красивая природа в Сибири. Из запотевших от нашего дыхания окон автобуса прекрасно видно всё вокруг. Горы, покрытые высоченными соснами и кедрами. Кристально чистый воздух, пронизывающий тебя насквозь. Когда дышишь им, кажется, что ты пьёшь родниковую воду. Каждый вдох пропитанный силой хвои, как будто наполняя лёгкие, проходит сквозь них, опускается в живот, ноги, и выходит из них проникая в землю. Напитывая и её энергией и силой.

А сколько мощи в Енисее! С первого взгляда понятно, насколько велика и могущественна эта жидкая стихия, несущая свои прозрачные, чёрные воды, хаотичное бурление которых, сдерживают зелёные, гранитные берега. Я мог бы вечно наслаждаться этой мощью и красотой, если бы не страшная трагедия, разыгравшаяся выше по течению, и напоминающая о себе и здесь, в тихой заводи. Даже с такого расстояния слышен громоподобный рёв воды, вылетающей из аварийных сбросов. Радужной плёнкой растекалась по воде и неслась мимо нас плотинная химия. Ещё несколько часов назад, ниже этого островка, были растянуты боновые заграждения, чтобы остановить эту гадость, которая будет травить живую природу. Люди пытаются остановить то, что сделали другие люди, и что по вине одних убило других.

Задача водолазов на этом этапе заключалась в расчистке створов ворот, которые перекроют доступ воды с нижнего бьефа станции в её помещения. Дело в том, что многотонные ворота не могут плотно закрыть шлюзы из-за металлических конструкций, которые были выброшены из находящегося выше машинного зала при взрыве. Нас уже поджидают два стареньких катера, пришвартованные к наспех сбитым мосткам. Грузим снарягу, грузимся сами, но капитан одного из катеров остановил нас, сказав:

- Мужики ,вы бы тут, на берегу надели костюмы свои. Там, пи***ц как болтает! Как бы за борт не попАдать.

Слушаемся капитана. Надеваем тёплую поддёву, скрипя зубами, натягиваем сухие гидрашки. Вот теперь можно и на борт. Два утлых судёнышка, упёрто тарахтящие старенькими таковыми дизелями, начинают свой путь вверх, против течения. Уже под самой плотиной наш катер начинает разворот, чтобы зайти в створы шлюза кормой. Молодец капитан, медленно, но уверенно, вмещает зад катера между бетонных стен, где бурлит водоворотами чёрная вода. Катер кидает из стороны в сторону. Бьёт привальным брусом о стены.

Ёкарный бабай, ну как тут нырять?! Тут же раздавит нахер!

Готовим первого Юрку, как самого опытного из нас. Надели спарку, ласты. Пока он затягивает ремни аппарата, подключает шланг поддува костюма, держим его. Болтает и бьёт так, что можно ненароком упасть. И хорошо, если на палубу - тогда можно только травмой отделаться, а если за борт? Не успеешь нырнуть - раздавит.

Юрка готов. Перекрестился и поддерживаемый под руки, направился к краю борта. Мы в это время становимся по разным бортам, упираемся баграми в стены и из всех сил стараемся удержать катер в одном положении, как бы расперев его между двух стен. Вроде получается.

Водолаз делает шаг в пустоту и проваливается в воду. Всплытие. Знак "ОК" и всё, в пучину. По сигнальному концу узнаём, что он добрался до дна. Самочувствие отличное. Приступает к работе. Проходит около получаса, Юрка даёт сигнал на всплытие, подтверждаем. Берём багры, становимся по бортам. Ждём. Подъём проходит успешно, водолаз на борту. Теперь отдыхать (хотя отдых в данном случае просто смена работы). Следующий Санёк. Всё повторяется снова.  Наступает моя очередь. Очкую, если честно, до усрачки, но надо.

Сажусь на лавку. Доктор подносит мой однобаллонник (я тогда ещё не работал со спаркой). Саня с Юркой натягивают мне ласты, одновременно придерживая, чтобы я не упал. Обвязываюсь сигнальным концом. Встаю, неуклюже, словно объевшийся пингвин, шагаю к краю борта. Слышу команду: Готовы! Пшёл! Шагаю.

Чёрная, холодная, бурлящая вода мягко принимает меня множеством мелких резвых пузырей, которые я же и создал своим входом. Тут же выталкивает меня наверх. В мгновение вижу напряжённые лица друзей, упирающихся в стены, чтобы бетон и железо не сделали с моей головой, что-нибудь непристойное. Даю знак "ОК", поднимаю нажатый инфлятор и начинаю спуск. Под водой переворачиваюсь мордой вниз, и начинаю подрабатывать ластами, только бы поскорее свалить подальше от катера. Страшно. Метрах на пяти-семи останавливаюсь.

Надо отдышаться, чтобы не тратить и так маленький запас воздуха. На глубине в 30 с лишним метров его и так хватит минут на 20, а если дышать как паровоз, то и смысла нет идти туда. Всё равно нихера не успеешь.

Отдышался, проверил запас воздуха, работу компьютера. Смотрю наверх, там, в скудном пятне дневного света видна тушка катера, болтающегося из стороны в сторону. Посмотрел вниз - чёрная, неприветливая бездна. Сразу же с сумасшедшей скоростью начинает работать воображение, выкидывая в мозг кучу всякого фантасмагорического дерьма, заставляя сердце бешено колотиться где-то в районе шеи, теперь уже туго перетянутой резиновой обтюрацией гидрокостюма. Да ну нахрен! Включаю ксеноновый фонарь.

Газ в колбе светильника быстро разгорается и передо мной появляется белое пятно яркого света. Смотришь на это пятно и отсекаешь всё вокруг. Нет этой непроглядной тьмы вокруг меня, есть только кристально чистая вода в свете фонаря и поставленная задача. Начинаю спуск. 10 метров. 15... 25... 32... Дно.

Сердце всё-таки смогло проскочить через сдавленную шею и теперь, сука, колотится в висках. Так, успокоиться. Высвечивая вокруг себя фонарём, выхватываю из тьмы бетонное дно. То тут, то там лежат на нём какие-то металлоконструкции. Наверное «при жизни» можно было бы легко определить, что это. Но не сейчас и не здесь. Начинаю выносить их за створ ворот. Его можно определить по бетонному скату, который уходит во тьму реки. Вот туда и скидываем всё. Возможно потом, когда закончатся работы по восстановлению станции, другие водолазы и поднимут всё это на поверхность (хотя, зная нашу халатность и раздолбайство, не могу быть уверен в этом), но не сейчас. Времени нет.

Бросаю взгляд на манометр - 80 атмосфер. Надо валить наверх. Даю сигнал поверхности, начинаю подъём. Три коротких рывка сигнального конца. Мне отвечают также - три коротких рывка - Мой сигнал принят, меня ждут. Начинаю медленный подъём, уперевшись для ориентации руками в стену створа. Добравшись до глубины в 6 метров, слышу сигнал компьютера - это команда к остановке. Теперь мне надо отвисеться на этой глубине 3 минуты, чтобы азот в моей крови растворился и вышел из меня. На 6 метрах явно ощущаю водоворот. Чтобы меня не выкинуло за створ в реку, так сказать в свободное плавание по Енисею, приходится руками зацепиться за угол стены, а ногами упереться в какую-то железку, торчащую из бетона. Вот в таком положении вялящейся скумбрии пережидаю 3 минуты, чтобы продолжить подъём. Продолжаю. Наверху меня ждут, катер распёрт. Крепкие руки принимают меня на борт, снимают снаряжение, расстёгивают костюм. Всё, отдых.

В течение этой смены ещё сделали по одному такому спуску. Вот теперь всё. Остров. ПАЗик. Жилой модуль. Спать...

2009 год. Лето. Первое лето в череде таких же неспокойных, полных волнений, тревог, скорби и горя, лет.

Мы летом часто уезжаем с семьёй в деревню. Тихо. Прозрачный, кристально чистый воздух. Свежий ветерок, спускающийся с ближайших гор, несущий в себе полный набор энергии и сил, живительной прохлады, заряжающий тебя возможностью пережить предстоящий знойный день очередного лета.

В то утро я проснулся в 6 часов, как обычно, в деревне. Маршрутный автобус будет только через 40 минут. Мне вполне хватает времени привести себя в порядок, выпить кофе с сигареткой, сидя в беседке и слушая, как просыпается у соседей их птичий двор. Потом быстренько поцеловать жену и тихонько посапывающего рядом с ней пятилетнего сына. Так я делал каждое утро, но не в тот день. В 6.10 зазвонил сотовый. Оперативный дежурный.

- Срочный сбор в отряде!!! Быстро!!!

Блять, что делать?! Своей машины тогда не было, первый автобус через 40 минут, потом ехать ещё час. Пипец! Бужу тестя, вкратце объясняю ситуацию. Выгоняем старенькую "шестёрку" и на всех возможных парах летим в город, в отряд, на тревогу. Подъезжая, пытаюсь разглядеть, что же произошло. Но "в Багдаде всё спокойно". Ни дыма, ни облачка.

Через 30 минут после звонка оперативного, с визгом входя в поворот, тормозим у отряда - там уже все в сборе. Взлетаю по ступенькам. Раздевалка. Шкафчик с вещами. Рюкзак. Мимолётом спрашиваю у Дмитрича:

- Куда?

- В Сибирь, - отвечает Дмитрич и сам торопится на построение личного состава.

"Сибирь?! Ни хрена себе!". Хватаю тревожный рюкзак, докидываю документы, нательное бельё, шапку, ветрозащитный костюм. Сам надеваю форменный комбез, ботинки и кубарем скатываюсь с лестницы во двор, где уже почти весь отряд в сборе.

- Авария на плотине в Республике Хакасия. Требуется водолазная группа и группа операторов НТПА. Подготовить и загрузить всё необходимое оборудование и снаряжение, - вещает шеф.

Ещё полчаса и всё, что было необходимо для нашей первой крупной ЧС, было собрано, укомплектовано и загружено в машины. На тот момент мы уже знали, что нас вылетает только 10 человек, но помогали собираться и грузиться нам ещё человек двадцать.

Машины загружены. Группа построена. Колонна стоит "под парусами". Ждём, только команды.

- Всё, погнали!!! - командует шеф, и мы быстро садимся в технику, врубаем "люстры", и в сопровождении двух машин ГИБДД, набирая скорость, выдвигаемся в сторону аэропорта, до которого в обычных обстоятельствах, летом, ехать почти 5 часов. Но колонну МЧС и ГИБДД, мчащуюся с включенными "люстрами" и сиренами, пропускают все. Прижимаются машины, большие и маленькие, к обочине своей и встречной полосы, сбрасывают на подъёмах скорость груженые фуры. Пропускают. Спасибо!

У нас нервы на пределе. У нашей "Газельки" сначала "охрипла", а потом вообще заглохла сирена. Только "люстра" работает, ну, да ничего, за нас другие поорут.

Через 2 с половиной часа мы в аэропорту. Полиция нас оставила, пожелав удачи. Старший группы направился искать встречающих, мы вылезли из машин, нашли тень, разминаем ноги, курим, пьём тут же на горелке заваренный кофе. Кого-то, снарядив деньгами и списком сигарет, отправили в магазин. Ждём. Ожидание смерти подобно. Солнце уже выперлось из-за гор, градус жары поднимается неумолимо. Курим, кофе пьем, ждём.

После часа ожидания к нам подъезжает машина технической службы аэропорта. Мы снова грузимся и снова колонной направляемся к черному ходу на взлётно-посадочные полосы.

Мне 28 лет. Я никогда не был на территории аэропортов вне зданий терминалов. И вот я здесь. Я могу наблюдать вживую посадки и взлёты самолётов. Могу смотреть как эти гиганты, как киты изящные в небе, но неуклюжие на земле, выруливают на "рулёжки" и делают продувки. Это кайф!

Мы смотрим в сторону моря, откуда должен прилететь наш борт. Вот что-то летит. Нет - пассажир. Этот? Нет. Этот? Да, бляха муха, опять нет...Ждём. Курим и ждём.

На горизонте появилась бликующая на солнце, сигарообразная, металлическая птица, за которой тянутся два тёмных, будто дизельных, дымовых хвоста. Вот! Вот это точно наш!

Тяжеленный грузовой ИЛ-76 авиации МЧС России с лёгкостью и грацией приводняющегося лебедя, слегка задрав "нос", мягко садится на посадочную полосу. Оттормаживается реверсом и медленно, неумолимо увеличиваясь в размерах, начинает своё наземное движение прямо к нашей группе.

Экипаж заглушил двигатели, техники открыли дверь и опустили трап. В хвостовой части самолёта, словно пасть гигантского кашалота, начинает открываться аппарель. Этот самолёт уже загружен, он летит из Москвы. Он несёт в своём чреве машины, людей, инструменты, снаряжение. Этот самолёт прилетел по пути за нами. За десятью спасателями, никогда ещё не бывавшими на ЧС такого масштаба и так далеко от дома. Сейчас дозаправка, погрузка, "рулёжка", и в путь.

Пока самолёт заправляют из него выходят люди. Спасатели. Многих мы знаем, кого-то видим впервые. Но мужики выходят, помогают нам грузить своё снаряжение, подсказывают, как лучше закрепить его, и создаётся ощущение, что мы знаем их всех и каждого уже много лет.

- Всё, народ! Грузимся! - кричит техник и начинает поднимать аппарель. Затянули внутрь трап, закрыли дверь. Рассаживайтесь, господа хорошие. Рассаживаться? А куда?

Внутри стоят прикованные цепями к полу три КАМАЗа со снаряжением. Вокруг машин, под ними, в них, люди. Нам остаются места вдоль бортов. Если откинуть сиденье и сесть, то колесо грузовика будет от твоих колен в 15 сантиметрах. Да похрен, не до жиру.

Вырулили, остановились. Форсаж, движение, разгон, взлёт, поворот. При повороте на мгновение показалось, что 12-тонный грузовик проскользит по клёпаному металлическому полу и раздавит нас нахрен о борт самолёта. Нет. Держат цепи. Летим.

5 часов полёта. Последние часа три под нами только зелёное море тайги. Мы засыпаем в неудобных позах, упираясь головой в колёса, облокачиваясь друг на друга. Кто-то ушёл в хвост, но вскоре вернулся. Холодно там.

Но вот ощущаем начало спуска. Самолёт опускается как-бы проваливаясь. Провал, полёт, провал, полёт. И так до самой земли. Нас встречает аэропорт Абакана. Уже выруливая на стоянку, мы видим, как завелась пара открытых грузовиков и автобус. Двигатели заглушены, техник опускает аппарель. К нам подъезжает один грузовик и мы, выстроившись в цепочку, начинаем перегружать оборудование, снаряжение, личные вещи из самолёта в кузов. Вот уже всё загружено, отъезжают ГАЗоны в сторону, освобождая спуск гигантским КАМАЗам. С ювелирной осторожностью выезжают, из утробы ИЛ, грузовики. Спасатели в автобус. Построение колонны. Поехали.

- А сколько ехать? - спрашивает кто-то у кого-то.

- Три часа.

Едем. Ждём опять.

На улице уже темно. Холодно. Одеваемся потеплее. Натягиваем поглубже шапки. Бережём уши. Если водолаз продует ухо или подхватит насморк - всё, не работает водолаз, только, если на обеспечении. Едем. Засыпаем. Бережём уши.

Не могу сказать точно сколько прошло времени, но, явно больше 3 часов. Наконец в темноте ночи начинает виднеться плотина. Вернее огни, которые освещают её. И чем ближе мы подъезжали, тем выше они становились. Вот колонна заехала в ворота КПП. Остановилась. Наши более опытные коллеги из Москвы сразу же приступили к разгрузке. А мы как заворожённые стояли и смотрели, открыв рты и оглохнув от шума. Даже в ночи можно было понять, где заканчивается тело плотины. Где-то там, наверху, звёздное небо обрывалось и начиналась просто бетонная тьма ГЭС. Оглушающе валятся с двухсотметровой высоты тысячи тонн Енисея - это работают шлюзы экстренного сброса.

Разборы по ликвидации последствий аварии, не прекращались 24/7. Внизу несколько сотен людей, руками, с помощью гидравлического аварийно-спасательного инструмента, строительной техники, в свете световых башен и прожекторов, разгребают завалы того, что ещё 13 часов назад было машинным залом самой крупной отечественной ГЭС.

И тут мы услышали хриплый, но громкий голос.

- Парни, времени нет нихрена! Надо работать просто муха, как быстро!

Вот так, после 6 часов на машинах, 5 на самолёте, и ещё хрен знает скольких ожидания, мы собрали снаряжение, кинули рюкзаки в модуль, получили задачи, погрузились в катера и направились работать под воду.

Из книги Давида Силича "Записки спасателя".

Название "Тиберкуль" образовано от хакасского "тигер кель", что переводится как "Небесное озеро".

Возраст этого озера - около 600 тысяч лет. Археологи находили здесь глиняные черепки посуды возрастом 2 тысячи лет.  Площадь поверхности водного зеркала - 23,8 кв.км, длина 13 км, ширина до 5 км. Максимальная глубина - 96 м. 

Приятно и прохладно было прикоснуться к гидрологическому региональному памятнику природы Красноярского края, которым Тиберкуль является с 1987 года.

На улице распогодилось, солнце ярко светит, озеро задорно сияет синевой воды, на горизонте показались высокие пики саянских хребтов. Я так понимаю, мы видели западную оконечность хребта Крыжина.

Хребет Крыжина расположен в Восточном Саяне, на юге Красноярского края, в Курагинском районе. Длина хребта более 200 км, ширина от 40 до 50 км, высшая точка — пик Грандиозный (2 922 м)

Виды головокружительные вокруг, но пора с ними прощаться. Хозяин базы высадил нас на берегу и отправились мы по тропинке вверх, к городу Солнца.

В противомоскитных панамах жарко, без них - невозможно идти. Комаров тучи. Все вспотели, пока поднялись к цивилизации. Поняли, что свернули куда-то не туда, когда увидели чьи-то дома, клумбы, людей..

Э-ээ...Нам как бы на встречу с УАЗиком надо, а не вот это вот всё... Спросили, где тут "выход" и нам показали на дорогу из посёлка.  Ещё сколько-то сотен метров по жаре пришлось идти.

УАЗ довёз нас до стоянки авто и вот мы усталые, но счастливые пересели в свою машинку и снова готовы покорять километры!

Ну как покорять... скорее покоряться... сначала дорога разбитая, потом сотня км гравийки, потом ещё сотни и сотни км до дома..

Проезжая через деревню Гуляевка (та самая, где были пороги), увидели горы, от которых поневоле захватывало дух. Жаль не остановились, пришлось успевать ловить эти виды из окна на ходу.

Деревня сама впечатлила. Много домов, добротных, рубленых, из кедра. Атмосфера такая уютная, виды такие чудесные, река горная протекает непосредственно рядом.

Не смогли проехать мимо Гуляевских порогов. Погода в этот раз позволила увидеть красоту воды в полном цвете. Вода холодная, прозрачная, пить можно.

По уже знакомому маршруту вернулись в Курагино и стали думать куда поехать дальше. Понятно, что пора домой, но раз уж мы в этих краях, то надо заехать "туда, туда и туда". -Ведь рядом же! Когда ещё тут побываем... В таком духе все мысли в моей голове. 200 км не крюк, поэтому: -А давай заедем на Саяно-Шушенскую ГЭС!

И вот перед нами уже проносятся довольно унылые равнинные пейзажи. Поля, поля, деревушки со старыми крышами и полуразрушенными бывшими фермами. Бросался в глаза контраст благосостояния жителей этих советских колхозных деревень и тех, где мы только что были проездом.

Совершили остановку в посёлке Шушенское. Куда идти, что посмотреть? Как-то интуитивно пришли в центр. Центральная площадь. Ленин. Голубые ели. Советские барельефы на здании. Классика жанра.

Солнце просто нещадно пекло и ходить по огромному асфальтированному пространству было нелегко.

Музей-заповедник «Шушенское» – уникальный исторический, архитектурный, этнографический комплекс, разместившийся под открытым небом на берегу реки Шушь, недалеко от её впадения в Енисей. Его площадь – 16,4 га. На территории музея-заповедника проводятся обзорные и тематические экскурсии, народные гуляния.

Музей посещать у нас в планы не входило, поэтому посмотрели из-за забора проходя мимо в парк Остров Отдыха. Зной стоял как перед грозой. Штиль полный. А в парке была спасительная тень, большие деревья.

Вернулись в машину и отправились в путь к СШГЭС. На небе уже был виден надвигающийся грозовой фронт. Тучи сгущались. Ветер усиливался. На горизонте виднелись очертания горного хребта Борус.

Хребет имеет четкие очертания и несколько вершин: Малый и Большой Борус, пики Кошурникова и Дураков. Высшая точка, вершина Большого Боруса, составляет 2318 метров над уровнем моря. Название хребта складывается из начальных букв фамилий первых спортивных покорителей горы - Борисова и Русанова; географически же вершина именуется «гора Пойлова».

Непогода разыгралась не на шутку. Шквалистый ветер бросал сосновые шишки под колёса, на крышу -стук-стук. Потом подключился дождь и резко похолодало. На ГЭС посмотрели, на новый береговой водосброс тоже.

Саяно-Шушенская ГЭС расположена в посёлке Черемушки (возле города Саяногорск) в Республике Хакасия и является самой мощной гидростанцией в России и одной из самых мощных в мире. Установленная мощность Саяно-Шушенской ГЭС — 6400 МВт

Уникальная арочно-гравитационная плотина станции высотой 242 м — самая высокая плотина России и одна из высочайших плотин мира.

Ещё во времена учёбы в институте у меня был предмет "Гидротехническое строительство" и вот на нём было только и разговоров, что о море о плотинах)) И Саяно-Шушенская была САМАЯ-САМАЯ.

И вот, наконец, вижу её вживую. Мощь.

Ветер, дождь, вечер вынудили нас сворачиваться, а до дома всего каких-то 490 километров оставалось... А не остаться ли на ночлег в Саяногорске?...всё равно нас никто не торопит, а так ещё хоть что-то посмотрим. Решено! Остаёмся ночевать. Сняли квартиру посуточно и спать..

Сам город не посмотрели, проснулись и решили сразу в Абакан отправиться, ведь до него рукой подать - всего каких-то 90км.

В Абакан, столицу нашей соседней Хакасии, мы заехали впервые. Не знаю, что мешало раньше, но получилось так. А зря.

Абакан меня очаровал.

Возможно, так повлияло лето, хорошая погода, утопающие в зелени бульвары, вкуснейшие блинчики за 10р/шт (мы от этих цен были в шоке, у нас минимум 80-100р за блин), ароматный кофе из кофейни после дороги, свежесть, прохлада в тени деревьев, спокойствие и размеренность, отсутствие суеты большого города, да и просто баянист на улице со своей песней.

Настроение было праздничное, много людей на улицах, много девушек в национальных нарядах, шары, цветы, праздник. Как потом выяснилось, это был день России, 12 июня (а мы только из тайги, на календари не смотрели).

Прогулялись по одному парку, потом вдоль уютных улочек ноги привели нас в парк Победы: монумент, высокие ели, аллея.

Вернулись в машину и поехали. Но нет, там ещё парк, -давай заедем!... И вот мы уже гуляем по Преображенскому парку, восхищаемся золотыми куполами Свято-Преображенского собора.

И вот вроде уже всё, выехали на трассу - домой. Но нет: -А давай в Усть-Абакан свернём, посмотрим на начало нашего водохранилища!

Красноярское водохранилище. В народе просто: море. 

Один из крупнейших по объёму искусственных водоёмов в мире, в России занимает по этому показателю второе место (после Братского водохранилища).

Здесь его начало. Здесь видать Тепсей — величественную двуглавую гору высотой 639 метров

Вот теперь уже точно - домой без остановок. Едем.

Постепенно степи Хакасии сменяются лесными массивами, потом горными таёжными и вот уже Красноярск.

Приехали. 1500 километров остались за спиной.

Спасибо всем тем, кто дочитал)