Олифантофф

В конце февраля Старик Назар занемог. Молча позавтракав, уходил домой, где, кряхтя, заворачивался в старую медвежью шкуру и лежал, прислушиваясь к себе изнутри. Изредка, охая, переворачивался с боку на бок и вновь затихал.

- Дед, - тревожился Дядя, - давай я тебя в Салехард, в больницу отвезу. У меня там знакомая медсестра есть. Рентгеном просветит, а, если понадобится, то и укол сделает.

- Какой укол? - вздыхал Старик Назар.

- Их много разных, - туманно отвечал Дядя. – Но, мужики рассказывали, что помогает.

- Не надо. Глядишь, и отлежусь.

- Ты толком объясни, где болит? Брюхо или в груди?

- Кости ломит, - стонал Назар. – Так ломит, что сил нет.

Посовещавшись, решили вызвать Доктора. Дядя, заведя генератор, сел за радиостанцию. Затем, потребовав тишины, принялся шарить в эфире, связываясь то с одним, то с другим стойбищем.

- Доктора позови! – наконец закричал кому-то в микрофон. – Доктора давай!

- Где он? Далеко от нас? – заволновался Отец.

- Роды на побережье принимает. Похоже, что у рыбаков, - ответил Дядя, осторожно трогая ручку настройки. И раздражённо добавил, - Далеко. Не слышно ни хрена.

- Знаем мы этих рыбаков, - недобро усмехнулась Мама. – Только и умеют, что за рыбу втридорога драть. Да ещё оглоедов на наши головы рожать.

- Т-с-с-с, - Дядя, прислушиваясь, прижал палец к губам.

Все замерли.

- Это я! – внезапно заорал Дядя. – Слышишь? Назар заболел! Назар, говорю! Настя. Анастасия. Зинаида… Какие девки? Старик Назар заболел. Кости ломит. Кости! Зачем гипс? Нет у нас гипса. Сам когда будешь? Когда?..

Он встал. Щёлкнул тумблером, выключая радиостанцию.

- Только дней через десять приедет.

- Да что это за роды такие? – вскипела Мама. – Совсем рыбаки совесть потеряли.

Бабушка подошла к Дяде и потрясла за плечо, требуя внимания.

- Чаю хочешь? – спросила она и принялась хлопать себя по груди, по бокам, по плечам.

- Сплясать? – изумился Дядя. – Как-то не время.

- Пшшшшш, - сказала Бабушка прикладывая ладонь то к груди, то к животу. – Пшшшшш.

- Горчичники! – первым сообразил Маленький Вылка. – Надо Старику Назару горчичники поставить. Или поклеить?

***

Мама, ссыпав несколько пригоршней толчёного оленьего рога в миску, добавила туда полпачки сухой горчицы, залила получившуюся смесь кипятком и принялась перемешивать.

Дядя принёс старую газету «Полярный круг». Сложив несколько раз, разрезал по сгибу.

- На память берёг, - печально сказал он, передавая Маме получившиеся четвертушки. – Статья здесь обо мне напечатана. «Сбежавший жених» называется. Даже фотография есть, хотя и неудачная.

- Не жалей, - ответила Мама, щедро намазывая на каждый листок горчичную жижу. – Ещё напишут.

Маленький Вылка с Бабушкой начисто протерли стол, накрыв его белой оленьей шкурой, доставаемой из сундука только по праздникам.

- Как в настоящей больнице, - удовлетворённо покивала Мама. – Хоть операцию на мозгах делай.

Как только горчичники были готовы, Дядя с Отцом привели под руки упирающегося Старика Назара.

- Оставьте меня, - причитал тот, делая тщетные попытки вырваться. – Дайте человеку спокойно умереть.

Увидев Маму, стоящую с засученными рукавами у стола, застеленного белой скатертью, Старик Назар обмяк и безропотно дал стянуть с себя малицу. Следом последовала пожелтевшая от времени тельняшка.

Дядя с Отцом, крякнув, подхватили пациента и ловко уложили животом вниз. Маленький Вылка замер, с восхищением рассматривая татуировку на спине Старика Назара – оленью упряжку и сидящую позади возницы девушку с распущенными длинными волосами.

- Это из старой песни, - пояснил шёпотом Дядя. – О том, как оленевод везёт свою возлюбленную в тундру. Было время, из каждого чума звучала.

Мама, тем временем, взяла первый горчичник. Взвесила на руке, примериваясь, и шлёпнула на спину Старика Назара. За первым последовал второй, третий четвёртый.

Не прошло и пяти минут, как больной заворочался. Попытался встать.

- Держите его, - распорядилась Мама. – Ещё не время.

Дядя навалился Назару на ноги, а Отец прижал за плечи к столу.

- Довольно, - простонал больной. – Жжётся.

- Смирись, родной, - ободряюще сказал Дядя. – Для твоего блага стараемся.

Но Старик Назар не собирался терпеть.

- Палачи, - принялся ругаться он, извиваясь всем телом. – Мучители!

Попробовал укусить Отца за руку. Изловчившись, высвободил ногу и лягнул Дядю в живот.

- Ему, правда, так горячо? – спросил Маленький Вылка.

- Ерунда, - ответил Дядя, с трудом удерживая изгибающегося Назара. – У стариков кожа толстая. Дублёная.

- Звери! – уже визжал тот. – Пустите!

- Ещё три минуты, - хладнокровно сказала Мама, - и отпустим.

Старик Назар уже не мог ругаться и, колотясь лбом об стол, истошно орал.

- Эту болезнь, - перекрывая вопли исцеляемого, кричал Дядя, - обычным лекарством не выведешь. Её выжечь надо!

- Минута, – объявила Мама, поднимая руку. – Готовьтесь.

Как только рука опустилась, Дядя с Отцом отскочили от стола, а Старик Назар рухнул вниз. Извернулся в падении и, приземлившись на четвереньки, бросился вон из чума.

Высыпав на порог, семья с удовольствием наблюдала, как Назар, рыча, барахтается в снегу.

- Отпустило, - обрадовался Отец.

- Ну, чисто, щеночек, - согласилась Мама.

Наконец исцелённый успокоился. Лёг на спину и блаженно улыбнулся.

Бабушка подошла к нему, погладила по седой голове.

- Чаю хочешь? – спросила она.

К океану вышли перед рассветом. Воды ещё не было видно, но уже слышался шум, набегающих на берег волн, а лёгкий ветерок посвежел и наполнился запахом гниющих водорослей.

- Привал, - Старик сбросил с плеча армейский мешок. – Отдыхай, а я пока осмотрюсь.

Старуха молча кивнула и, сняв рюкзак, села на песок. Рядом, вывалив лиловый язык, прилегла Собака.

Старик, проверив, полон ли магазин винтовки, дослал патрон и направился к дюне, закрывавшей их от океана. Не доходя нескольких шагов, лёг и пополз. Собака привстала, но Старуха опустила ей на спину ладонь, приказывая оставаться на месте.

Лишь первые лучи солнца брызнули из-за морского горизонта, мир вокруг ожил. Пролетела, чайка раскинув покрытые пятнами мазута крылья. Бесшумно засновали неведомые длинноногие муравьи. Шурша песком, скользнула мимо тощая ящерица с полупрозрачным телом. Старик всё лежал на гребне дюны, рассматривая берег в оптический прицел винтовки. Снизу Старухе были видны ребристые подошвы его военных ботинок. В одной застрял зеленоватый осколок стекла.

Наконец Старик, не разворачиваясь, сполз вниз и присел на корточки рядом со Старухой.

- Хижина, - прошептал он. – Кажется брошенная.

- Идём?

- Не спеши. Подождём, пока солнце не будет за спиной. Тогда пустим Собаку. Если там кто-то есть, то застрелю его.

Старуха согласно кивнула и достала из рюкзака плетёную флягу с водой. Дала отпить мужу, глотнула сама и плеснула немного в ладонь для Собаки. Затем, расстелив на песке кусок брезента, легла, подложив под голову мешок. Собака сладко зевнув, пристроилась рядом. Старик достал было из кармана куртки коробку с табаком, но передумал и пополз обратно на пост.

Когда Старуха проснулась, солнце уже было в зените, а пекло так, что одежда на ней промокла насквозь. Старик сидел рядом и курил.

- Никого нет, - сказал он, заметив, что жена проснулась. – Чуть не ослеп, битый час таращась на эту халупу.

Старик поднялся, взобрался на вершину холма, опустился на одно колено и прицелился.

Старуха потрепала Собаку по голове.

- Вперёд, - приказала она. – Ищи чужих. Ищи.

Собака легко вскочила и, опустив морду, побежала в сторону моря. Легко преодолев сотню метров, оказалась у хижины. Сделала круг, на минуту скрывшись за домом. Вернувшись, села у двери.

- Чисто, - облегчённо выдохнул тот, встал во весь рост и двинулся к воде.

Старуха, подобрав поклажу, поспешила за ним. Старик тем временем был уже у хижины. Держа винтовку на уровне живота, ногой открыл дверь.

Внутри дома оказалось на удивление чисто, если не считать песка, ровным слоем покрывавшего доски пола. Вдоль стен лежали соломенные тюфяки, а в центре стоял грубо сколоченный некрашеный стол. В углу приткнулась самодельная печка из нержавейки. На вбитых в стену гвоздях висели прорезиненные комбинезоны.

- Похоже на рыбаков, - заглянула внутрь Старуха.

- Похоже.

Старик, оставив на столе винтовку, вышел во двор.

Обойдя хижину, обнаружил колодец, прикрытый листом жести. Снял крышку и осторожно заглянул внутрь.

- Смотри-ка! – обрадовался он. – Вода!

Снял с пояса счётчик Гейгера и сунул в колодец. Прибор молчал.

- Может быть, сели батарейки? – спросила подошедшая Старуха.

Старик, подмигнув жене, поднёс счётчик к подошве своего армейского ботинка. Послышалось редкое щёлканье.

- Чистая. Ни одного паршивого рентгена!

Старуха, сходив за флягой, зачерпнула из колодца. Вода оказалось солоноватой, но вполне сносной.

- Вот и всё, - обнял жену за плечи Старик. – Крыша над головой есть, вода под боком, а океан всегда прокормит. С отливом наловим крабов и закатим пир горой.

- Гляди, - всплеснула руками Старуха.

К ним бежала Собака, держа в зубах здоровую рыбину. В солнечных лучах чешуя отливала золотом.

- Умница наша, - Старик отобрал у Собаки изгибающуюся добычу.

Та забилась в руках, судорожно открывая рот.

- Сказать что-то хочет, - засмеялась Старуха.

- Говорит «съешьте меня скорей», - и Старик одним махом разбил голову рыбы о край колодца.

Только сели, как супруга замечает, что повар холодец звёздочками из моркови украсил.

— Давай, — говорит мужу, — уйдём отсюда. Тревожат мне эти звёзды-пентаграммы.

— Да ты в своём уме? – спрашивает муж.

Берёт вилку, накалывает морковку и в рот отправляет.

— Ешь один, — упрямится супруга. – Я же к печати Бафометовой не притронусь.

— Ох и дура, — посмеивается тот. – Глядите на неё, моркови испугалась!

Режет ножом холодец и ест. Режет, ест и приговаривает, — Дура. Ох и дура.

— Прекрати, — сердится жена.

Тот же никак не уймётся. Заладил, мол, «дура, да дура». Отправит в рот кусок и опять, — Ох, и дура же!

Не выдержала жена, схватила стальную вилку и мужу прямо в темя вбила. Тот сразу головой сник, на стуле обмяк.

А супругу официанты полотенцами связали и полицию вызвали.

***

Одна девочка решила сварить повидло. Натёрла варёных яблок, засыпала сахаром и давай перемешивать. Вдруг, видит, из повидла будто бы человеческое лицо смотрит.

— Убей, — говорит повидло, — отца и мать.

Девочка взяла нож, пошла в комнату, где папа с мамой спали, и зарезала их. Вернулась на кухню, а повидло, — Теперь иди и убей учителя географии.

Делать нечего, отправилась девочка в гимназию. Но, учитель, как только ученицу с ножом увидел, сразу догадался, что дело нечисто. Распахнул рубаху, а у него на груди наколка со Спасителем. Оцепенела девочка, нож выронила. Тут её одноклассники подхватили и бегом в церковь.

В храме девочка в себя пришла и горько-горько расплакалась.

***

Жил в деревне старик. Денег у него было мало. Хватало только на креплёное вино и семечки. И так он эти семечки наловчился грызть, что шелухой мог целую картину наплевать. Хочешь русалку, а хочешь, профиль академика Вернадского выложит.

— С таким даром, — говорили соседи, — надо в Москву ехать и оттуда наш край на всю Россию прославить.

Старик сначала отшучивался, но потом загорелся. Принялся умение шлифовать и оттачивать. Года не прошло, а он уже в объёме творил. То метровую Кутафью башню Кремля выложит, то трактор Т-130.

И ходить бы ему в знаменитостях, не замахнись старик на скульптурную группу «Рабочий и колхозница». Подмёл он двор, на земле контур будущего монумента разметил и первую семечку в рот забросил. Тут-то беда и приключилась. Лопнул в голове важный сосуд. Не выдержал дедов ум подобного замысла. Умер старик.

***

Один мальчик очень любил пастилу. И не какой-нибудь один сорт, а всю вообще. En masse! С одинаковым удовольствием ел Коломенскую, Белёвскую, «Шармель» фабрики «Ударница» и невзрачную яблочную с рынка.

— За пастилу, — говорил, отправляя в рот очередной кусочек, — мать родную продам.

— С ума сошёл?! — возмущалась Мать. – Говори лучше «Родину». Мол, Родину продам, а не мать.

— Алло! – встревал Отец. – Осторожней там с Родиной. Ты, сынок, отечеством не разбрасывайся. Продавай то, что в наличии имеешь. Жизнь! Или полжизни. Полжизни за пастилу.

— Да, что вы о жизни знаете? – саркастически вздыхал Дед. – Видели её настоящую-то?

— Почку пусть продаст, — успокаивала всех Бабушка. – Она у него здоровая, целёхонькая.

— Почку мне! — кричал из соседней комнаты Брат. – На почку, чур, я первый.

Мальчик согласно кивал и ел пастилу.

Разметав снежные сугробы, сорвав сохнущее на верёвке бельё, перепугав оленей в загоне, у стойбища приземлился вертолёт. Из открывшейся кабины на землю спрыгнул Лётчик.

- Кто к нам пожаловал! – воскликнул Дядя, раскрывая объятия.

Из дровника, радостно крича, спешили родители со Стариком Назаром.

Маленький Вылка во все глаза рассматривал спустившегося с небес гостя. Короткая кожаная куртка на медвежьем меху имела с десяток карманов, застёгнутых на серебристые молнии. Высокие песцовые унты поднимались до колен, а на голове красовалась сдвинутая на затылок фуражка, отороченная гагачьим пухом. Не было у Лётчика ни усов, ни бороды, ни даже волос на голове. И рост! Дядя едва доставал тому до плеча.

Из чума вышла Бабушка и, охнув, схватилась за сердце.

- Чаю хочешь? – помахал ей рукой Лётчик.

Бабушка, вскрикнув, бросилась гостю на шею.

- В дом заходите, - хлопотала Мама. – Как раз к обеду поспели.

- Милости просим, - радовался Отец.

- Как долетели? – солидно интересовался Старик Назар, уважительно трогая край кожаной куртки Лётчика.

Гость, одной рукой придерживая сидящую на плече Бабушку, второй достал из кабины картонную коробку.

- Гостинцы к чаю, - пробасил он.

***

За обедом, приняв от Мамы миску с запечёнными оленьими языками, Лётчик снял с головы фуражку и Маленький Вылка восхищённо уставился на его блестящую голову. Старик Назар, с годами изрядно облысевший, тщательно лелеял сохранившиеся волосы. Смазывал на ночь нутряным жиром, а снимая капюшон малицы, доставал из кармана гребень, распределяя уцелевшие пряди так, что бы скрыть проплешины. Лётчика же, казалось, наоборот, совершенно не тяготила отполированная лысина. Во время разговора он изредка проводил ладонью по голове, словно проверяя на гладкость.

- Догадался, кто наш гость? – шепнула Мама.

- Тот, кто привёз Бабушку, – так же шёпотом ответил Маленький Вылка.

Дядя, тем временем, открыл коробку с «чайными гостинцами» полную невиданных богатств.

- Ореховые вафли с шоколадной крошкой, - читал этикетки Отец, бережно рассматривая очередное сокровище. – Цитрусовый мармелад. Пастила.

- Смотрите-ка что тут, - Старик Назар тоже достал из коробки пакет, - сладкая африканская ягода финик. Выращивается неграми в местах, называемых оазисами.

- Угощайтесь, - кивал гость.

Мама раздавала кружки с горячим чаем, а Старик Назар упрашивал Лётчика ещё раз поведать историю чудесного появления Бабушки.

- Для песни надо, - пояснял он. – Тут каждая мелочь важна.

Гость легко согласился и рассказал, как однажды попал над морем в пургу. Дотянув до берега, посадил вертолёт у самой кромки воды, где стоял чум, в котором жила Бабушка.

- Поздоровался с ней. Не отвечает! Интересуюсь, где остальные люди? Молчит. Давно одна пребываете? Опять молчит. Смекаю, видно в одиночестве разучился человек говорить, - развёл руками Лётчик. – Спрашиваю, чаю хочешь? Смотрю, заулыбалась и головой кивает.

- За душу берёт, - застонал Старик Назар. – Сейчас, прямо вживую, вижу.

- Сбегал к вертолёту, - продолжал гость, - принёс банку чая. Так дней пять, пока пурга не унялась, и чаёвничали. А пришло время улетать, решил с собой Бабушку забрать. Не дело, думаю, пожилой женщине в одиночестве жить. Сгрёб в охапку, посадил в машину, и запустил мотор. Летим час, другой, третий. Вижу - стойбище внизу, а между чумами на верёвках пелёнки сушатся.

- Твои пелёнки, - подмигнул Дядя Маленькому Вылке.

- Прикидываю, - сказал Лётчик, - вдруг здесь бабушка нужна? При каждом младенце непременно бабушка должна быть.

- Божий промысел, - назидательно заметил Отец. – Ничто просто так не происходит.

- Приземлился. Передал. Вот и весь рассказ, - закончил гость.

- Так бы и слушал, - всхлипнул Старик Назар, украдкой вытирая глаза.

***

Расставались затемно. Каждый, по очереди, пожал огромную ладонь гостя, а Бабушка подарила ему шапку из собачьей шерсти. Лётчик, сняв фуражку, надел. Завязал тесёмки под подбородком и его суровое лицо внезапно стало таким родным и близким, что у Старика Назара вновь навернулись слёзы.

- А почему Бабушка жила совсем одна? – спросил у Отца Маленький Вылка, когда вертолёт поднялся в небо.

- Никто не знает, - ответил Дядя. – Так получилось.

- Кстати, - обрадованно заговорил Старик Назар, - есть древняя легенда о том, как стая волков похитила на стойбище ребёнка и воспитала. И всё бы хорошо, кабы не старый злобный медведь Ханза, решивший, во что бы то ни стало, съесть мальчика. Отправился ребёнок за советом к мудрому Моржу Каби…

Маленький Вылка не слушал. Он смотрел на удаляющиеся огни вертолёта, в кабине которого сидел Лётчик в вязаной шапке. Человек, подаривший ему Бабушку.

В конце весны Бабушка взялась за выращивание рассады, и стоило сойти снегу, разбила грядки, высадив бруснику и морошку. Теперь каждое утро, ни свет ни заря, Семья просыпалась от грохота, сопровождаемого шёпотом «Чаю хочешь?». Это Бабушка, то налетая в утренних сумерках на печь, то сшибая пустым ведром стоящие вдоль стен хореи, собиралась на озеро за водой для полива,

- Объясните мне, - негодовал за завтраком Отец, - зачем она так рано встаёт? Боится, что взойдёт солнце и иссушит тундру? Выжжет лучами проклятые грядки?

- Не сердись, - вздохнула Мама. – У старых людей сон краток.

- Хотите расскажу притчу о коротком сне? – немедленно встрял Старик Назар и, не дожидаясь согласия, продолжил. – Давным-давно на берегу моря обитали древние люди, звавшиеся тавусами. И жила средь них женщина по имени Ябтане, которая спала так мало, что ей для сна достаточно было одного шага. Подняла ногу, опустила и, глядишь, уже выспалась.

- Знавал я одну такую Ябтане, - ухмыльнулся Дядя. – С этим же умением, только наоборот. Суток трое могла проспать. Родом бабёнка была с Каратайки, что уже само по себе смешно…

Договорить Дядя не успел. Распахнулась входная дверь и в чум ворвалась запыхавшаяся Бабушка.

- Чаю! – закричала она, размахивая руками. – Чаю хочешь!

- Что случилось? – всполошился Старик Назар.

- Чаю хочешь? – приложила та растопыренные веером пальцы к затылку.

- Олени? – догадалась Мама. – Что-то с оленями?

Бабушка обрадовано закивала.

Толкаясь и тесня друг друга, вывалились во двор, бросились к загону, а добежав в растерянности остановились. Ничего с оленями не происходило. Одни лениво ели из кормушек; другие дремали, привалившись к ограде; третьи – удивлённо разглядывали появившихся людей.

- Чаю хочешь! – Бабушка, стоя на пороге, указывала куда-то вдаль.

Дядя, по приставной лестнице, взобрался на крышу чума. Приложив ладонь козырьком, закрутил головой, пытаясь разглядеть, что так взволновало Бабушку.

- Вижу, - наконец сообщил он. – Олени. С десяток будет.

Старик Назар, сбегав к себе, вернулся с театральным биноклем.

- Дикие, - наведя резкость, констатировал Дядя. – А вожак у них, просто загляденье.

Спрыгнул вниз, довольно потёр руки и объявил, - Похоже, намечается охота.

Подобрав из костра уголёк, нарисовал на стене чума несколько маленьких кружков.

- Олени, - пояснил Дядя.

Ниже изобразил треугольник.

- Наше стойбище.

Затем, справа и слева от кружков поместил два квадрата, пометив один буквой «М», а второй «О».

- Мама зайдёт справа, а Отец слева.

- По схеме получается, что внутри Отца олень, - немедленно съехидничал Старик Назар.

- Хорошо, - согласился Дядя, стирая букву «О». - Пусть будет крестик.

- Что за намёки? – обиженно прищурился Отец.

- Так всех устроит? – разозлился Дядя, заштриховывая квадрат.

- А я где? – спросил Назар.

- Вот тут, вместе с Вылкой, - Дядя нарисовал квадрат наверху. – Ваше дело, как охота начнётся, приняться шуметь, что бы зверь в тундру не утёк.

- Выполним, - сурово ответил Старик Назар. – Не впервой.

- Сам же, - Дядя поставил стрелку, - пойду в лоб на стадо.

Он сделал шаг назад, любуясь получившейся схемой сражения.

Бабушка достала из сундука оленью шкуру и оклеенную шерстью строительную каску с привинченными рогами.

- Как живой, - засмеялась Мама, помогая Дяде облачаться.

Бабушка, сходив в загон, принесла ведро с навозом. Помогая друг другу, натёрлись, дабы отбить запах.

Присели «на дорожку».

Маленький Вылка с Назаром, сделав большой крюк, обошли стадо и, таясь, залегли на пригорке.

- Главное, вожака изловить, - объяснил шёпотом Старик Назар. – Схватим, считай остальные у нас в кармане.

- Дядя справится, - уверенно ответил Вылка.

- Надеюсь, - задумчиво пробормотал Назар. – Смотря кто попадётся. Олени, малец, на три типа делятся. Первые - «кормовые», что на шкуры, да мясо идут. Таких пруд пруди и цена им копейка. Вторые – «ездовые», те, что в упряжке готовы ходить. Этих, поди поищи. Дай бог, из десятка голов один найдётся. Но, порой в тундре третьи рождаются – «скорокопыты». Сядешь на него верхом, оглянуться не успеешь, а уже с десяток вёрст отмахал.

- Что такое «вёрстотмахал»?

- Далеко уехал, значит.

Со стороны стойбища заухала сова. Тотчас справа и слева откликнулись две другие.

- Сигнал, - выдохнул Старик Назар. – Началось.

Вылка увидел, как со стороны стойбища, идя на четвереньках, появился Дядя. Рогатая каска время от времени сползала набок, шкура оказалась великоватой и её края волочились по земле. Стадо, заметив приближающегося Дядю, насторожилось.

- Догадаются, - встревожился Маленький Вылка.

- Ни в жизнь, - успокоил Старик Назар. – Запомни, малец, что бы обмануть оленя надо себя поставить на его место. Что тот видит? Рогатого зверя на четырёх ногах. Что унюхивает? Запах навоза. А теперь отгадай загадку – кто рогатый по тундре на четырёх ногах ходит и оленьим дерьмом пахнет?

- Олень.

- Точно, - довольно заключил Назар.

Вожак, тем временем, отделился от стада и, осторожно ступая, двинулся к Дяде. Тот же вёл себя как заправский олень. Почёсывал брюхо задней ногой и беззаботно пощипывал ягель.

Не дойдя десятка шагов до охотника, вожак остановился. Принюхавшись, угрожающе опустил голову. Чуть присел, и внезапно, в один прыжок оказался перед Дядей.

- Скорокопыт! – взвизгнул Назар.

Вожак, взревев, поднялся на дыбы и ударил передними копытами охотника, сбив рогатую каску. Дядя, поняв, что раскрыт, выпрямился и замер, ожидая следующего нападения. Однако стоило оленю во второй раз встать на задние ноги, как охотник, пригнувшись, ринулся вперёд и боднул вожака головой в живот. Тот охнул и завалился на бок. А справа и слева, вопя во всю глотку, уже мчались Мама с Отцом.

- Вяжи его! – тонким голосом закричал Старик Назар, бросаясь на подмогу.

- Вяжи! – подхватил Маленький Вылка.

***

На обед, чтобы отметить удачную охоту, Мама напекла блинов, а Отец открыл банку консервированных абрикосов.

Дядя, поминутно бегающий к загону «глянуть, как там скорокопыт», наконец успокоился и присоединился к пиршеству.

- Обязательно сложу песнь о сегодняшнем дне, - объявил Старик Назар. – Об отважном охотнике и его верных друзьях, вступивших в схватку с диким зверем. О том, как бесстрашие и отвага помогли победить в неравном поединке.

- О Бабушке не забудь, - подсказала Мама. – Она первая оленей заметила.

- Чаю хочешь? – смутилась Бабушка.