Серия «Истории о Маленьком Вылке»

Ранней весной белое безмолвие тундры начинает наполняться звуками. С шорохом сползают в первые лужицы тающие корки наста. Шумно, уже не опасаясь обжечься ледяным воздухом, полной грудью вдыхают олени. Суровые ездовые псы, постанывая от удовольствия, греют на солнце поджарые животы. Со скрипом, готовясь к линьке, чешется сова.

Прислушайся, и различишь далёкий рёв мотора. Это Доктор, спешащий успеть до весенней распутицы, объезжает на оранжевом вездеходе разбросанные по тундре стойбища.

***

Стоило Доктору появиться, как Дядя, оттеснив Старика Назара, принялся жаловаться на бессонницу.

- Которую неделю не сплю, - отводя глаза, вздыхал он. – Извёлся вконец. И оленье молоко с мятой на ночь пил, и овец считал, и масло горечавки в голову втирал. Всё без толку.

- Выпишу рецепт, - кивнул Доктор, доставая бланк. – Смешай перед сном сто грамм этилового спирта с таким же количеством воды. Прими орально и ложись спать.

- Пробовал. Не помогает.

- Газета «Полярный круг» рекомендует тёплые ванны с морской солью, - встрял Старик Назар, но Дядя так глянул на него, что тот испуганно отступил.

- Тревожусь без причины, - признался Дядя. – Переживаю, как бы олешки не разбежались, чум не сгорел, собаки не заболели. Случается, даже боюсь, что Старик Назар помрёт.

Назар, стоящий поодаль и прислушивающийся к разговору, негодующе плюнул себе под ноги.

- Таблеток бы каких или порошков.

- Ладно, - согласился Доктор, раскрывая чемоданчик с красным крестом. – Имеется у меня одно средство. Японское! Для себя берёг.

И вручил Дяде, изукрашенную иероглифами, упаковку пилюль.

- Выпьешь две штуки на ночь и сутки проспишь.

***

- Выспался? – поинтересовалась за завтраком Мама у Дяди. – Старик Назар говорит, что тебя бессонница мучает.

- Дед, как всегда сочиняет.

- Я сочиняю? – изумился Назар. – А кто вчера у Доктора снотворные таблетки выпросил?

- Это для одного дела, - загадочно ответил Дядя.

И, после долгих уговоров, рассказал, что собирается наловить весенних песцов и песцих. А затем дождаться появления потомства, которое обучит ходить в упряжке.

- Песцих? – вскинула брови Мама. – Это кто ж такие?

- Песциха жена песца, - неуверенно пояснил Дядя.

- Как ни назови, затея дурацкая, - сказал Отец. – Никакой песец с ездовой лайкой не сравнится. В такой упряжке разве что детей возить.

- И я о том же подумал, – обрадовался Дядя. – На днях узнал, что Шестипалый Сэвтя наловчился по выходным в Салехард ездить и там городских детишек на санях катать. Жена билеты продаёт, а он упряжкой правит. Казалось бы, пустяк, но малышня от олешек в восторге и родители довольны. А нарты, запряжённые песцами, позанятнее будут. Какой ребёнок не захочет на серебристых зверьках прокатиться? Лентами украшу, колокольчики на шеи нацеплю. Народ валом повалит, деньги рекой потекут.

- Ой, да какие там деньги? – засмеялась Мама.

- Какие? – вкрадчиво переспросил Дядя. – А такие, что Шестипалый на выручку в чуме ремонт сделал и жене золотой зуб вставил.

Мама перестала смеяться.

- А снотворное-то зачем? - подал голос Старик Назар. – Думы о барышах спать не дают?

- Не догадываешься? – Дядя развёл руками, словно говоря, «всё-то приходится объяснять». – Ружьём живого песца не добудешь, а капканом только искалечишь. Тут придётся хитростью брать. Разотру таблетки, посыплю приманку и вечером раскидаю. Поутру же, знай, не ленись, спящих песцов в корзину собирай.

Мама ушла на кухню, а вернувшись, шлёпнула на стол перед Дядей рыбью тушку.

- Для приманки, - сказала она. И добавила, - мы все в деле.

Строго посмотрела на Отца с Вылкой.

- Завтра построите загон для песцов.

***

За час до рассвета Дядя разбудил Маленького Вылку.

- Пора собирать урожай, - прошептал он.

- Вдвоём пойдём? – спросил Вылка. – Отец с Мамой тоже захотят посмотреть.

- В следующий раз обязательно возьмём, - уклончиво ответил Дядя. – На первый раз нас двоих хватит. Да и ловушка пока всего одна. Пробная.

Вылка поспешно оделся. Взял стоящую в сенях корзину для сбора собачьей шерсти.

На цыпочках вышли из чума и на пороге нос к носу столкнулись со Стариком Назаром.

- Пимы себе стачал, - выставил вперёд ногу Назар. – Вот разнашиваю.

Маленький Вылка с уважением посмотрел на новые пимы, расшитые крашеным глазом муксуна.

- Пройдусь с вами, погляжу, не натирают ли где, - продолжал Старик Назар.

Дядя помрачнел, но возражать не стал.

Часть пути прошли в молчании. Тундра ещё не проснулась, и в предрассветной тишине было слышно, как поскрипывают новые пимы Старика Назара.

- Я что предложить хотел, - заговорил Назар. – Если детишек на песцах по кругу катать, то могу в центре встать и в бубен бить. Костёр ещё неплохо развести. Для антуражу.

- Посмотрим, - буркнул Дядя.

- Бабушка чаем угощать будет, - не унимался Назар.

- Будет, будет, - раздражённо ответил Дядя.

Он остановился, всматриваясь во что-то видимое ему одному.

- Похоже попался, - выдохнул он, ускоряя шаг.

Маленький Вылка со Стариком Назаром, не сговариваясь, бросились за ним.

Дядя, добежав до ловушки, остановился.

- Сволочь, - простонал он.

Рядом с обглоданной до костей рыбиной лежал на спине худой облезлый заяц. Задние ноги жертвы вытянулись в струнку, а передние были покойно сложены на груди.

- Переборщил я с дозой, - расстроился Дядя.

- Хорошая смерть, - заметил подошедший Назар. – Умер сытым и во сне. Всем бы нам так.

- Не знал, что зайцы едят рыбу, - удивлённо сказал Вылка.

- Весной, как оголодают, всё подряд жрут. Птиц, мышей, а собьются в стаю, так и на человека напасть могут. Помню, однажды, - пустился в воспоминания Старик Назар, – весна долго не наступала. Зайцы так оголодали, что почтальоншу, тётку Едэйне, в тундре подстерегли и съесть хотели. Хорошо, та догадалась им сумку с письмами бросить. И пока ушастые открытки с газетами рвали, бегом до стойбища добралась.

Маленький Вылка присел на корточки перед зайцем. Тот лежал неподвижно. Из-под верхней, раздвоенной губы высовывались два жёлтых зуба. Иней поблёскивал на длинных усах.

Вылка приложил ладонь к впалому животу покойного.

- Тёплый, - удивлённо сказал он.

Старик Назар, достав из-за пазухи карманное зеркальце, поднёс к морде зайца. Зеркальце немедленно запотело.

- Спит, сукин сын! – воскликнул Назар. – Стрескал рыбу и спит!

Дядя, встав на колени, приложил ухо к груди зайца.

- Сердце бьётся, - облегчённо сказал он. – Сработала таблеточка, как надо.

- Будем считать, что начало положено, - ободряюще хлопнул его по спине Старик Назар. – Однако пора домой возвращаться. Похоже, я ноги новыми пимами натёр.

- А зайца куда? – спросил Вылка.

- Тут оставим. Зачем он нам? Одни жилы с костями, да и шкура никудышная.

- Нельзя его беззащитного на погибель оставлять, - нахмурился Дядя.

- Закон тундры, - вежливо напомнил Назару Маленький Вылка.

- Да он же зверь, а не человек!

- Зато мы люди, - отрезал Дядя.

Он бережно поднял зайца с земли. Тот сонно забормотал, заворочался. Затем прижался к дядиной груди и затих.

Старик Назар махнул рукой, мол, поступайте, как знаете, и захромал к стойбищу.

Следом с пустой корзиной, двинулся Вылка.

Последним шёл Дядя с зайцем на руках.

Казалось, что заяц улыбается во сне.

Заехавший в гости торговец Пётр неожиданно взялся жаловаться на свою работу. На выматывающую душу бесконечную дорогу.

— Сначала казалось, — сетовал он, — неплохо устроился. Надоело днём по стойбищу слоняться, а по вечерам в чуме сидеть. Перемен захотелось, понимаете? Мечтал с другими людьми познакомиться. Поговорить, трубочку-другую выкурить. Ты какую новость привезёшь, в ответ другую поведают. А что поимел? Тащишься часами в санях по тундре. Справа белая пустыня и слева пустыня, а впереди, извините, оленья задница. Летом ещё терпимо. Едешь верхом, по сторонам поглядываешь. Зверьё по тундре шастает, птицы галдят. Там остановишься — грибов соберёшь, здесь ягод нарвёшь. Солнышко греет. Но, как зимой занесёт всё снегом, хоть в петлю головой. Одно и то же день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем.

— Ты вот как поступи, — предложил Дядя. — Одну ходку верхом на олешке делай, вторую — в санях, третью — на собаках, четвёртую — на снегоходе.

— Пробовал, — отмахнулся Пётр, — не помогает. Хотел напарника взять — никто не согласился.

— Утешайся тем, — сурово сказал Отец, — что страдаешь во благо людей. Пользу приносишь. Раз вручил Создатель подобную ношу, то терпи не ропща. Как я, например.

— Это что ж у тебя за «ноша»? — изумился Дядя

— Крест мой, — нахмурился Отец, — с безбожниками и язычниками под одной крышей жить.

— Давай меняться, — немедленно предложил Пётр.

— И не мечтай, — усмехнулась Мама. — Скажи лучше, что из города везёшь?

— В этот раз чепуху, — торговец ладонью похлопал по стоящей в санях коробке. — Бабы с побережья давно уже керосиновые лампы просили. А тут как раз китайцы с ними на рынке объявились.

— Я тоже хочу лампу, — встрепенулась Мама.

— Генератор же есть, — удивился Дядя.

— От него один грохот и бензина не напасёшься. А с лампой в чуме уютнее станет.

— Да у нас и так неплохо, — попытался отвертеться Отец.

— Едем завтра, — отрезала Мама.

— «Китайцы» это кто? — шёпотом спросил Маленький Вылка у Старика Назара.

— Люди с востока, — неуверенно ответил тот. — Говорят, что шибко работящие.

***

С раннего утра Старик Назар принялся упрашивать Отца с Мамой взять его на рынок «Оленевод».

— Ты скажи, что купить, а мы привезём, — хитрил Отец, не желавший всю дорогу слушать советы и наставления Назара.

— Одна штука нужна, — уклончиво отвечал тот, складывая из пальцев замысловатые фигуры, — так сразу не объяснишь. Для рыбалки.

— Пусть едет, — решила Мама, перечитывая список покупок. — Только с условием, бубен с собой не брать.

— Почему же? — надулся Старик Назар. — А если петь захочется? Всяк знает, нигде так хорошо не поётся, как в дороге.

— Вот по ней можешь стучать, — сказала Мама, — ставя в сани пустую канистру из-под китового жира.

— Издеваешься, — обиделся Назар. — Это как художнику вместо кисти предложить пальцем рисовать.

— Ладно, бери бубен, — разрешил Отец. — Но не дай бог, опять начнёшь учить, как упряжкой править. Ссажу.

— Слова не вымолвлю, — уверил Назар.

И ухмыльнулся про себя.

***

Дядя с Маленьким Вылкой и Бабушкой играли в подкидного, когда в чум вошла Мама.

Остановившись у зеркала, скептически прищурилась, разглядывая себя. Откинув капюшон, провела рукой по волосам.

— Нет, голову помыть уже не успею, — вздохнула она и, обернувшись, объявила, — едем с Отцом на «Оленевод». Вернёмся к ужину.

— Бросаете нас одних? — сдавая карты, спросил Дядя.

— Берём с собой Назара, — Мама спрятала косу под кухлянку. — Можешь не благодарить.

— Натерпитесь с ним, — констатировал Дядя и объявил, — черви козыри.

Подойдя к печке, Мама приподняла крышку кастрюли и, понюхав содержимое, удовлетворённо кивнула.

— Останешься за главного, — сказала Дяде. — Захотите есть, не поленитесь, разогрейте обед.

Дядя, украдкой заглядывая в карты Бабушки, согласно потряс головой.

За игрой не заметили, как ушла Мама. Не услышали, как загремели бубенцы на оленьей упряжке и как запел Старик Назар.

Дяде везло. Карта шла так удачно, что он, дабы не расстраивать Вылку, заставлял себя время от времени проигрывать. Однако ближе к полудню ветреная фортуна переметнулась к Бабушке.

Услышав в который раз «Чаю хочешь?», сопровождаемый язвительным смехом победительницы, Дядя отложил карты.

— Проголодался, — потягиваясь, объявил он. — Что сегодня на обед?

Маленький Вылка, которому давно надоела игра, вскочил с места и, пройдя на кухню, заглянул в оставленную Мамой кастрюлю.

— Рыбный суп.

— Опять? — застонал Дядя. — Всю неделю одно и то же.

— Можно гречку сварить, — предложил Вылка. — Или поджарить яичницу.

— Есть предложение получше, — подмигнул Дядя.

Принеся с улицы лестницу, он забрался на чердак чума и вскоре спустился, держа в руках связку копчёных заячьих тушек.

— Чаю хочешь? — заволновалась Бабушка.

— Говорит, — перевёл Маленький Вылка, — что это к празднику отложено. Мама ругаться будет.

— Пусть ругается, — отмахнулся Дядя. — Иначе не по-людски выходит. Одни на рынке пироги с печёнкой уплетают, а другие, что же, голодать должны?

Бабушка, помедлив, кивнула головой и поставила перед каждым по миске.

Дядя, взяв в руки зайца, повёл вдоль тушки носом. Шумно, с удовольствием, выдохнул.

— Сентябрьский, — пояснил он. — Жирок, значит, лёгкий и трепетный. На клевере с морошкой нагулянный. Тот, что при копчении каждую клеточку пропитывает, а мясо нежным делает.

Достав из-за голенища пима нож, срезал тонкую полоску. Положил в рот и застонал от блаженства.

— На ольховой щепочке вяленый.

Бабушка с Вылкой достали свои ножи и обед начался.

— Знавал я людей, — продолжал Дядя с набитым ртом, — которые добытого зайца немедленно в коптильню тащат. Едят потом с горчицей и давятся. «Нет, милые мои» говорю таким! Вы сперва зайчишу в ледяной воде денёк подержите, дайте ненужным запахам сойти. Затем с перчиком да лучком отварите и только после этого вялить начинайте. Такому мясу ни приправы, ни соусы не нужны будут.

— Чаю хочешь? — облизываясь, сказала Бабушка.

— Советует, — сказал Маленький Вылка, — перед копчением тушку черемшой набить. Для духовитости.

Разделавшись со своим зайцем, Дядя вытер о кухлянку жирные пальцы. Сыто икнул.

— Одно плохо, неправильно мы себя за столом ведём. Не по-людски.

Вылка удивлённо посмотрел на него.

— Объясню, — сказал Дядя. — Ты когда ешь, куда кости складываешь?

— В миску.

— Правильно! А перед кем миску с костями ставят?

— Перед собаками?

— Вот! — обрадовался Дядя. — Оттого правильный оленевод объедки на столе не держит, а на пол бросает. Для подобного, кстати, особый ритуал придуман.

Будь рядом Назар, Маленький Вылка обязательно спросил бы, что такое «ритуал», но сейчас старик был далеко.

Дядя взял обглоданную заячью лапку.

— Смотри и повторяй, глядишь, пригодится. Сядь поудобнее. Ноги на ширине плеч. Поставь оба локтя на стол, а кость держи большим, средним и указательными пальцами рук. Задумчиво крути её, словно сожалея, что мяса больше не осталось. Затем разожми пальцы левой, а правой двинь освободившийся конец кости к подбородку. При этом саму руку держи неподвижно. Теперь чуть отведи в сторону левую и тотчас резко, разжав пальцы, взмахни правой кистью. Так, словно комара отгоняешь.

Дядя встал за спиной у Маленького Вылки.

— Выбери место, куда полетит кость и проведи в уме линию от руки до этой точки. Видишь, у дверей стоят мамины пимы? Целься в них и повторяй про себя: кость — пимы, кость — пимы, кость — пимы. Готов? Делай раз!

Первая брошенная кость ушла куда-то в бок. Вторая упала на краю стола. Но вскоре дело пошло на лад.

— Молодец, — радовался Дядя. — Теперь старайся класть кучнее. Мы же не хотим усеять всё вокруг объедками.

Он поставил у печки пустое ведро и вручил Бабушке половинку заячьего ребра.

— Покажешь? — подмигнул Дядя.

Бабушка подержала ребро на ладони. Покачала, точно взвешивая. Чуть подбросила вверх и, поймав щепотью, неуловимым движением швырнула. Кость, пролетев через весь чум, с грохотом влетела в ведро.

— Вот она, старая школа! — в восторге завопил Дядя. — Ещё!

Прежде Маленькому Вылке в голову не могло прийти, что Бабушка умеет подобное. Она бросала кости через плечо, с завязанными глазами, лёжа на полу или держа в зубах. И неизменно попадала прямо в ведро.

Дядя, охваченный азартом, разулся. Изогнувшись, встал на «мостик» и, ухватив кость пальцами ноги, метнул...

Вернувшаяся Мама застыла на пороге, изумлённо разглядывая скачущего на четвереньках Дядю с Бабушкой на спине. В каждой руке наездница сжимала по заячьему ребру.

— Вижу, — выдохнула Мама, — без нас не скучаете.

— Что купили? — невозмутимо спросил Дядя, вставая и отряхиваясь.

Мама распахнула дверь, и в чум вошли Отец со Стариком Назаром, бережно несущие в руках горящие керосиновые лампы.

— Волшебные цветки, — прошептала Мама, любуясь дрожащими язычками жёлтого пламени.

— Как в сказке, — поддакнул Дядя, незаметно задвигая ногой за печку ведро с костями.

Ясным апрельским утром мужчины стойбища, встав на лыжи, ушли в тундру собирать зимние заячьи капканы.

- Нам весенний заяц без надобности, - объяснил Отец Маленькому Вылке. – Сейчас у него гон начнётся и одна кожа на костях останется. Спрячем капканы до осени, пока ушастый снова сало не нагуляет.

- Ловля на силки, - ворчал невыспавшийся Дядя, - удел женщин и стариков. Настоящие охотники зверя из ружья бьют.

- Охотники, - презрительно скривился Назар, - где они? Не вижу здесь ни одного стоящего. Повывелись давно.

- Знаем, слышали, - зевнул Дядя. – Люди прежде здоровее были, и ягель по грудь вырастал, и рыбу на озере руками ловили.

- Ягель, врать не стану, лишь до пояса доходил, - отмахнулся Назар. – Да только речь-то об охотниках. Прадед мой с костяным ножом на медведя хаживал. Дед - следы, точно книгу читал. Зайца за версту чуял.

- За версту не обещаю, но мы тоже кое-чего можем, - Отец подмигнул Маленькому Вылке, - Ну ка, сынок, нет ли кого рядом?

Маленький Вылка лёг в снег, закрыл глаза.

- Гони мысли прочь, - Отец опустился рядом на корточки, – Впусти в себя Тундру. Стань Тундрой. Ощути свою бескрайность. Растворись в ней.

Вылка изо всех сил принялся ощущать и растворяться. Сначала ничего не получалось, как вдруг, услышал чьё-то лёгкое дыхание.

- Мышь, – догадался он.

Безмолвие стало наполняться звуками. Вот, с жестяным скрежетом, почесала лапой грудь, дремлющая в гнезде сова. Закашлялся, глотнув морозного воздуха, вылезший из норы лемминг. Призывая подругу, застучал хвостом заушенец. А где-то совсем близко испуганно забилось крохотное сердце.

- Заяц, - прошептал Вылка. – Справа. Шагах в десяти.

- Бум!!! – рявкнул Дядя. Топнул ногой.

Тотчас, словно подброшенный вверх, взметнулся из сугроба заяц. Бросился наутёк.

- Что теперь скажешь? – Отец, сияя, обернулся к Старику Назару.

- Неплохо, - согласился тот. – А найдя помёт куропатки, на кого капкан поставите?

- Ясное дело, на песца, - не раздумывая ответил Дядя.

- А на медвежий помёт наткнётесь?

- Убежим.

– А подманить зверя, вот так, сумеете?

С этими словами, Старик Назар сложил ладони рупором, набрал полную грудь воздуха и, внезапно, протяжно взвыл. Раз-другой-третий.

Тотчас из-за гряды холмов раздался глухой ответный вой.

- Волки, - охнул Дядя. Попятился и, не устояв на лыжах, повалился на спину.

Отец, сорвав с плеча карабин, клацнул затвором. Застыл, прислушиваясь.

- Охотнички, - затрясся от смеха Старик Назар. – Какие волки? Откуда? Тут под холмом в землянке беглый буровик живёт. Я его, по доброте душевной, подкармливаю. Табачок ношу, баранки. И, что б зря не пугать, подходя, три раза по-звериному вою.

Дядя, вполголоса выругавшись, встал на ноги. Отряхнул снег.

- Бога благодари, шутник, - сказал он Назару, - что ружьё не у меня.

- Старый человек, - укоризненно покачал головой Отец, - а ведёшь себя, словно дитя малое.

Вылка промолчал. Он давно уже приметил, полузанесённые позёмкой, вчерашние следы лыж Назара. Щепки от срубленного на дрова кустарника. Издалека учуял едва уловимый запах беглеца – дыма, солярки и машинного масла.

- Надо было и мне притвориться, будто испугался, - расстроился Маленький Вылка, - Как Дядя с Отцом.

В конце февраля Старик Назар занемог. Молча позавтракав, уходил домой, где, кряхтя, заворачивался в старую медвежью шкуру и лежал, прислушиваясь к себе изнутри. Изредка, охая, переворачивался с боку на бок и вновь затихал.

- Дед, - тревожился Дядя, - давай я тебя в Салехард, в больницу отвезу. У меня там знакомая медсестра есть. Рентгеном просветит, а, если понадобится, то и укол сделает.

- Какой укол? - вздыхал Старик Назар.

- Их много разных, - туманно отвечал Дядя. – Но, мужики рассказывали, что помогает.

- Не надо. Глядишь, и отлежусь.

- Ты толком объясни, где болит? Брюхо или в груди?

- Кости ломит, - стонал Назар. – Так ломит, что сил нет.

Посовещавшись, решили вызвать Доктора. Дядя, заведя генератор, сел за радиостанцию. Затем, потребовав тишины, принялся шарить в эфире, связываясь то с одним, то с другим стойбищем.

- Доктора позови! – наконец закричал кому-то в микрофон. – Доктора давай!

- Где он? Далеко от нас? – заволновался Отец.

- Роды на побережье принимает. Похоже, что у рыбаков, - ответил Дядя, осторожно трогая ручку настройки. И раздражённо добавил, - Далеко. Не слышно ни хрена.

- Знаем мы этих рыбаков, - недобро усмехнулась Мама. – Только и умеют, что за рыбу втридорога драть. Да ещё оглоедов на наши головы рожать.

- Т-с-с-с, - Дядя, прислушиваясь, прижал палец к губам.

Все замерли.

- Это я! – внезапно заорал Дядя. – Слышишь? Назар заболел! Назар, говорю! Настя. Анастасия. Зинаида… Какие девки? Старик Назар заболел. Кости ломит. Кости! Зачем гипс? Нет у нас гипса. Сам когда будешь? Когда?..

Он встал. Щёлкнул тумблером, выключая радиостанцию.

- Только дней через десять приедет.

- Да что это за роды такие? – вскипела Мама. – Совсем рыбаки совесть потеряли.

Бабушка подошла к Дяде и потрясла за плечо, требуя внимания.

- Чаю хочешь? – спросила она и принялась хлопать себя по груди, по бокам, по плечам.

- Сплясать? – изумился Дядя. – Как-то не время.

- Пшшшшш, - сказала Бабушка прикладывая ладонь то к груди, то к животу. – Пшшшшш.

- Горчичники! – первым сообразил Маленький Вылка. – Надо Старику Назару горчичники поставить. Или поклеить?

***

Мама, ссыпав несколько пригоршней толчёного оленьего рога в миску, добавила туда полпачки сухой горчицы, залила получившуюся смесь кипятком и принялась перемешивать.

Дядя принёс старую газету «Полярный круг». Сложив несколько раз, разрезал по сгибу.

- На память берёг, - печально сказал он, передавая Маме получившиеся четвертушки. – Статья здесь обо мне напечатана. «Сбежавший жених» называется. Даже фотография есть, хотя и неудачная.

- Не жалей, - ответила Мама, щедро намазывая на каждый листок горчичную жижу. – Ещё напишут.

Маленький Вылка с Бабушкой начисто протерли стол, накрыв его белой оленьей шкурой, доставаемой из сундука только по праздникам.

- Как в настоящей больнице, - удовлетворённо покивала Мама. – Хоть операцию на мозгах делай.

Как только горчичники были готовы, Дядя с Отцом привели под руки упирающегося Старика Назара.

- Оставьте меня, - причитал тот, делая тщетные попытки вырваться. – Дайте человеку спокойно умереть.

Увидев Маму, стоящую с засученными рукавами у стола, застеленного белой скатертью, Старик Назар обмяк и безропотно дал стянуть с себя малицу. Следом последовала пожелтевшая от времени тельняшка.

Дядя с Отцом, крякнув, подхватили пациента и ловко уложили животом вниз. Маленький Вылка замер, с восхищением рассматривая татуировку на спине Старика Назара – оленью упряжку и сидящую позади возницы девушку с распущенными длинными волосами.

- Это из старой песни, - пояснил шёпотом Дядя. – О том, как оленевод везёт свою возлюбленную в тундру. Было время, из каждого чума звучала.

Мама, тем временем, взяла первый горчичник. Взвесила на руке, примериваясь, и шлёпнула на спину Старика Назара. За первым последовал второй, третий четвёртый.

Не прошло и пяти минут, как больной заворочался. Попытался встать.

- Держите его, - распорядилась Мама. – Ещё не время.

Дядя навалился Назару на ноги, а Отец прижал за плечи к столу.

- Довольно, - простонал больной. – Жжётся.

- Смирись, родной, - ободряюще сказал Дядя. – Для твоего блага стараемся.

Но Старик Назар не собирался терпеть.

- Палачи, - принялся ругаться он, извиваясь всем телом. – Мучители!

Попробовал укусить Отца за руку. Изловчившись, высвободил ногу и лягнул Дядю в живот.

- Ему, правда, так горячо? – спросил Маленький Вылка.

- Ерунда, - ответил Дядя, с трудом удерживая изгибающегося Назара. – У стариков кожа толстая. Дублёная.

- Звери! – уже визжал тот. – Пустите!

- Ещё три минуты, - хладнокровно сказала Мама, - и отпустим.

Старик Назар уже не мог ругаться и, колотясь лбом об стол, истошно орал.

- Эту болезнь, - перекрывая вопли исцеляемого, кричал Дядя, - обычным лекарством не выведешь. Её выжечь надо!

- Минута, – объявила Мама, поднимая руку. – Готовьтесь.

Как только рука опустилась, Дядя с Отцом отскочили от стола, а Старик Назар рухнул вниз. Извернулся в падении и, приземлившись на четвереньки, бросился вон из чума.

Высыпав на порог, семья с удовольствием наблюдала, как Назар, рыча, барахтается в снегу.

- Отпустило, - обрадовался Отец.

- Ну, чисто, щеночек, - согласилась Мама.

Наконец исцелённый успокоился. Лёг на спину и блаженно улыбнулся.

Бабушка подошла к нему, погладила по седой голове.

- Чаю хочешь? – спросила она.

Разметав снежные сугробы, сорвав сохнущее на верёвке бельё, перепугав оленей в загоне, у стойбища приземлился вертолёт. Из открывшейся кабины на землю спрыгнул Лётчик.

- Кто к нам пожаловал! – воскликнул Дядя, раскрывая объятия.

Из дровника, радостно крича, спешили родители со Стариком Назаром.

Маленький Вылка во все глаза рассматривал спустившегося с небес гостя. Короткая кожаная куртка на медвежьем меху имела с десяток карманов, застёгнутых на серебристые молнии. Высокие песцовые унты поднимались до колен, а на голове красовалась сдвинутая на затылок фуражка, отороченная гагачьим пухом. Не было у Лётчика ни усов, ни бороды, ни даже волос на голове. И рост! Дядя едва доставал тому до плеча.

Из чума вышла Бабушка и, охнув, схватилась за сердце.

- Чаю хочешь? – помахал ей рукой Лётчик.

Бабушка, вскрикнув, бросилась гостю на шею.

- В дом заходите, - хлопотала Мама. – Как раз к обеду поспели.

- Милости просим, - радовался Отец.

- Как долетели? – солидно интересовался Старик Назар, уважительно трогая край кожаной куртки Лётчика.

Гость, одной рукой придерживая сидящую на плече Бабушку, второй достал из кабины картонную коробку.

- Гостинцы к чаю, - пробасил он.

***

За обедом, приняв от Мамы миску с запечёнными оленьими языками, Лётчик снял с головы фуражку и Маленький Вылка восхищённо уставился на его блестящую голову. Старик Назар, с годами изрядно облысевший, тщательно лелеял сохранившиеся волосы. Смазывал на ночь нутряным жиром, а снимая капюшон малицы, доставал из кармана гребень, распределяя уцелевшие пряди так, что бы скрыть проплешины. Лётчика же, казалось, наоборот, совершенно не тяготила отполированная лысина. Во время разговора он изредка проводил ладонью по голове, словно проверяя на гладкость.

- Догадался, кто наш гость? – шепнула Мама.

- Тот, кто привёз Бабушку, – так же шёпотом ответил Маленький Вылка.

Дядя, тем временем, открыл коробку с «чайными гостинцами» полную невиданных богатств.

- Ореховые вафли с шоколадной крошкой, - читал этикетки Отец, бережно рассматривая очередное сокровище. – Цитрусовый мармелад. Пастила.

- Смотрите-ка что тут, - Старик Назар тоже достал из коробки пакет, - сладкая африканская ягода финик. Выращивается неграми в местах, называемых оазисами.

- Угощайтесь, - кивал гость.

Мама раздавала кружки с горячим чаем, а Старик Назар упрашивал Лётчика ещё раз поведать историю чудесного появления Бабушки.

- Для песни надо, - пояснял он. – Тут каждая мелочь важна.

Гость легко согласился и рассказал, как однажды попал над морем в пургу. Дотянув до берега, посадил вертолёт у самой кромки воды, где стоял чум, в котором жила Бабушка.

- Поздоровался с ней. Не отвечает! Интересуюсь, где остальные люди? Молчит. Давно одна пребываете? Опять молчит. Смекаю, видно в одиночестве разучился человек говорить, - развёл руками Лётчик. – Спрашиваю, чаю хочешь? Смотрю, заулыбалась и головой кивает.

- За душу берёт, - застонал Старик Назар. – Сейчас, прямо вживую, вижу.

- Сбегал к вертолёту, - продолжал гость, - принёс банку чая. Так дней пять, пока пурга не унялась, и чаёвничали. А пришло время улетать, решил с собой Бабушку забрать. Не дело, думаю, пожилой женщине в одиночестве жить. Сгрёб в охапку, посадил в машину, и запустил мотор. Летим час, другой, третий. Вижу - стойбище внизу, а между чумами на верёвках пелёнки сушатся.

- Твои пелёнки, - подмигнул Дядя Маленькому Вылке.

- Прикидываю, - сказал Лётчик, - вдруг здесь бабушка нужна? При каждом младенце непременно бабушка должна быть.

- Божий промысел, - назидательно заметил Отец. – Ничто просто так не происходит.

- Приземлился. Передал. Вот и весь рассказ, - закончил гость.

- Так бы и слушал, - всхлипнул Старик Назар, украдкой вытирая глаза.

***

Расставались затемно. Каждый, по очереди, пожал огромную ладонь гостя, а Бабушка подарила ему шапку из собачьей шерсти. Лётчик, сняв фуражку, надел. Завязал тесёмки под подбородком и его суровое лицо внезапно стало таким родным и близким, что у Старика Назара вновь навернулись слёзы.

- А почему Бабушка жила совсем одна? – спросил у Отца Маленький Вылка, когда вертолёт поднялся в небо.

- Никто не знает, - ответил Дядя. – Так получилось.

- Кстати, - обрадованно заговорил Старик Назар, - есть древняя легенда о том, как стая волков похитила на стойбище ребёнка и воспитала. И всё бы хорошо, кабы не старый злобный медведь Ханза, решивший, во что бы то ни стало, съесть мальчика. Отправился ребёнок за советом к мудрому Моржу Каби…

Маленький Вылка не слушал. Он смотрел на удаляющиеся огни вертолёта, в кабине которого сидел Лётчик в вязаной шапке. Человек, подаривший ему Бабушку.

В конце весны Бабушка взялась за выращивание рассады, и стоило сойти снегу, разбила грядки, высадив бруснику и морошку. Теперь каждое утро, ни свет ни заря, Семья просыпалась от грохота, сопровождаемого шёпотом «Чаю хочешь?». Это Бабушка, то налетая в утренних сумерках на печь, то сшибая пустым ведром стоящие вдоль стен хореи, собиралась на озеро за водой для полива,

- Объясните мне, - негодовал за завтраком Отец, - зачем она так рано встаёт? Боится, что взойдёт солнце и иссушит тундру? Выжжет лучами проклятые грядки?

- Не сердись, - вздохнула Мама. – У старых людей сон краток.

- Хотите расскажу притчу о коротком сне? – немедленно встрял Старик Назар и, не дожидаясь согласия, продолжил. – Давным-давно на берегу моря обитали древние люди, звавшиеся тавусами. И жила средь них женщина по имени Ябтане, которая спала так мало, что ей для сна достаточно было одного шага. Подняла ногу, опустила и, глядишь, уже выспалась.

- Знавал я одну такую Ябтане, - ухмыльнулся Дядя. – С этим же умением, только наоборот. Суток трое могла проспать. Родом бабёнка была с Каратайки, что уже само по себе смешно…

Договорить Дядя не успел. Распахнулась входная дверь и в чум ворвалась запыхавшаяся Бабушка.

- Чаю! – закричала она, размахивая руками. – Чаю хочешь!

- Что случилось? – всполошился Старик Назар.

- Чаю хочешь? – приложила та растопыренные веером пальцы к затылку.

- Олени? – догадалась Мама. – Что-то с оленями?

Бабушка обрадовано закивала.

Толкаясь и тесня друг друга, вывалились во двор, бросились к загону, а добежав в растерянности остановились. Ничего с оленями не происходило. Одни лениво ели из кормушек; другие дремали, привалившись к ограде; третьи – удивлённо разглядывали появившихся людей.

- Чаю хочешь! – Бабушка, стоя на пороге, указывала куда-то вдаль.

Дядя, по приставной лестнице, взобрался на крышу чума. Приложив ладонь козырьком, закрутил головой, пытаясь разглядеть, что так взволновало Бабушку.

- Вижу, - наконец сообщил он. – Олени. С десяток будет.

Старик Назар, сбегав к себе, вернулся с театральным биноклем.

- Дикие, - наведя резкость, констатировал Дядя. – А вожак у них, просто загляденье.

Спрыгнул вниз, довольно потёр руки и объявил, - Похоже, намечается охота.

Подобрав из костра уголёк, нарисовал на стене чума несколько маленьких кружков.

- Олени, - пояснил Дядя.

Ниже изобразил треугольник.

- Наше стойбище.

Затем, справа и слева от кружков поместил два квадрата, пометив один буквой «М», а второй «О».

- Мама зайдёт справа, а Отец слева.

- По схеме получается, что внутри Отца олень, - немедленно съехидничал Старик Назар.

- Хорошо, - согласился Дядя, стирая букву «О». - Пусть будет крестик.

- Что за намёки? – обиженно прищурился Отец.

- Так всех устроит? – разозлился Дядя, заштриховывая квадрат.

- А я где? – спросил Назар.

- Вот тут, вместе с Вылкой, - Дядя нарисовал квадрат наверху. – Ваше дело, как охота начнётся, приняться шуметь, что бы зверь в тундру не утёк.

- Выполним, - сурово ответил Старик Назар. – Не впервой.

- Сам же, - Дядя поставил стрелку, - пойду в лоб на стадо.

Он сделал шаг назад, любуясь получившейся схемой сражения.

Бабушка достала из сундука оленью шкуру и оклеенную шерстью строительную каску с привинченными рогами.

- Как живой, - засмеялась Мама, помогая Дяде облачаться.

Бабушка, сходив в загон, принесла ведро с навозом. Помогая друг другу, натёрлись, дабы отбить запах.

Присели «на дорожку».

Маленький Вылка с Назаром, сделав большой крюк, обошли стадо и, таясь, залегли на пригорке.

- Главное, вожака изловить, - объяснил шёпотом Старик Назар. – Схватим, считай остальные у нас в кармане.

- Дядя справится, - уверенно ответил Вылка.

- Надеюсь, - задумчиво пробормотал Назар. – Смотря кто попадётся. Олени, малец, на три типа делятся. Первые - «кормовые», что на шкуры, да мясо идут. Таких пруд пруди и цена им копейка. Вторые – «ездовые», те, что в упряжке готовы ходить. Этих, поди поищи. Дай бог, из десятка голов один найдётся. Но, порой в тундре третьи рождаются – «скорокопыты». Сядешь на него верхом, оглянуться не успеешь, а уже с десяток вёрст отмахал.

- Что такое «вёрстотмахал»?

- Далеко уехал, значит.

Со стороны стойбища заухала сова. Тотчас справа и слева откликнулись две другие.

- Сигнал, - выдохнул Старик Назар. – Началось.

Вылка увидел, как со стороны стойбища, идя на четвереньках, появился Дядя. Рогатая каска время от времени сползала набок, шкура оказалась великоватой и её края волочились по земле. Стадо, заметив приближающегося Дядю, насторожилось.

- Догадаются, - встревожился Маленький Вылка.

- Ни в жизнь, - успокоил Старик Назар. – Запомни, малец, что бы обмануть оленя надо себя поставить на его место. Что тот видит? Рогатого зверя на четырёх ногах. Что унюхивает? Запах навоза. А теперь отгадай загадку – кто рогатый по тундре на четырёх ногах ходит и оленьим дерьмом пахнет?

- Олень.

- Точно, - довольно заключил Назар.

Вожак, тем временем, отделился от стада и, осторожно ступая, двинулся к Дяде. Тот же вёл себя как заправский олень. Почёсывал брюхо задней ногой и беззаботно пощипывал ягель.

Не дойдя десятка шагов до охотника, вожак остановился. Принюхавшись, угрожающе опустил голову. Чуть присел, и внезапно, в один прыжок оказался перед Дядей.

- Скорокопыт! – взвизгнул Назар.

Вожак, взревев, поднялся на дыбы и ударил передними копытами охотника, сбив рогатую каску. Дядя, поняв, что раскрыт, выпрямился и замер, ожидая следующего нападения. Однако стоило оленю во второй раз встать на задние ноги, как охотник, пригнувшись, ринулся вперёд и боднул вожака головой в живот. Тот охнул и завалился на бок. А справа и слева, вопя во всю глотку, уже мчались Мама с Отцом.

- Вяжи его! – тонким голосом закричал Старик Назар, бросаясь на подмогу.

- Вяжи! – подхватил Маленький Вылка.

***

На обед, чтобы отметить удачную охоту, Мама напекла блинов, а Отец открыл банку консервированных абрикосов.

Дядя, поминутно бегающий к загону «глянуть, как там скорокопыт», наконец успокоился и присоединился к пиршеству.

- Обязательно сложу песнь о сегодняшнем дне, - объявил Старик Назар. – Об отважном охотнике и его верных друзьях, вступивших в схватку с диким зверем. О том, как бесстрашие и отвага помогли победить в неравном поединке.

- О Бабушке не забудь, - подсказала Мама. – Она первая оленей заметила.

- Чаю хочешь? – смутилась Бабушка.