Очень переоцененный и распиаренный ЖК.

Выезд на местном автобусе 90,155 ежедневно - это ужас, пока доедешь до метро, уже никакой физически. Кто-то по тропинке от 73 кор.2 идет или едет одну остановку до цветочного питомника, переходит надземный переход и садится на любой транспорт, идущий в город. Но зимой это не вариант.

Физически надо быть сильным и здоровым, чтоб ежедневно такой путь проходить. И гололёд.

До метро ехать 30 минут, добавим пробки на въезде в город всегда на самом Пулковском с 8-10 ч всегда. И ожидание автобуса на жаре или ветру, которое может составлять и 30-40 минут в выходные. Так себе ощущения.

Район для студентов и мамочек в декрете, или "удаленщиков". Но тут скучно, ничего нет, погулять негде. Палящее солнце, от которого не укрыться, или ветер. Мамочки все с колясками прутся на автобусах в город.

Мамочек и неадекватных деток тоже масса. К счастью, до обеда они чаще всего не выходят. Впрочем, с заселением ЖК стало много людей и по утрам.

Магазины расположены были лишь в двух домах первой линии, стали делать и в других местах, но этого недостаточно при таком количестве жильцов, хоть бы делали коммерцию через дом. Ассортимент так себе, цены на все высокие, намного выше, чем в магазинах той же сети в городе.

Делают сейчас что-то из магазинов на дальней линии, у д.73 кор.7, но это капля в море.

До остановки транспорта у ЖК тоже далеко идти. Пусть транспорт пошел с апреля вокруг жк,но все равно не всем удобно идти до остановок.

Но 6 корпус ещё очень приличный в сравнении с 4, например. Ещё не испортили. Смотрела, когда заехала, что в других домах, уже все загажено жильцами, - на балконах свалки вещей, коляски, велосипеды в подъездах, грязь.

В нашем доме только за первые три месяца сломали двери на этажах, расписали лифт, поставили гору велосипедов внизу, испачкали стены. Это надо так не беречь место, где ты живёшь!

Постоянно отключают горячую воду. За три месяца 4 раза! Без предупреждения.

Связь мобильная в квартире не ловит и через год нормально, интернет пропадал сразу с утра, часов с 7, в выходные с 9-10, а то как автобус завернет с шоссе к жк, и до 2-3 ночи его нет. По телефону общаюсь на балконе. Операторы обещают вышку с самого начала сдачи комплекса.

Цены собственники жилья на продажу ломят, но это того не стоит. Студии видела ещё год назад по 4-7 млн, за эти деньги лучше купить однушку у метро, в старом фонде, где будет и качество, и инфраструктура, и зелень. И не будет хамящих и никого не уважающих соседей.

Цены в магазинах в ЖК для богатых. Из кафе одна шаурма, суши и пицца, добавились пекарни, которые есть не хочется, когда видишь, как это все готовят и подают. Есть пекарня с пирожными по 100 р штука. На кого это рассчитано?

Закрытые дворы по факту не закрытые, кто захотел, открыл ворота и погнал по двору. Соседи ругаются по поводу закрытия двора. Много тех, у кого постоянно из машины орет музыка, хотя соседи могут спать в это время. Почему все должны это слушать?

Когда было первое отключение воды, сказали, затапливало подвал и могло затопить первые этажи. Как вам?

В квартирах посредственный экономичный ремонт, все надо переделывать, квартиры не дышат, в них душно, как в коридорах, в подъездах, так как тени от деревьев нет, то пекло и душегубка, летит пыль, даже если дорога далеко. Трубка на душе лопнула через 1,5 месяца, унитаз потек, сидение унитаза все разболтано.

Добавлю. Очень много неадекватов, очень невоспитанных, не понимающих, как себя вести в общественных местах, хамов. Хамство в магазинах, общественном транспорте, орущие визжащие дети, на улице орущие несущиеся, дети, не смотрящие по сторонам. Наверное, уже в каждом доме есть соседи, кидают мусорные пакеты прямо у подъезда, все заставлено машинами. Постоянно шум, или топают копытами ночью, или сверлят в любой день и время, или музыка снаружи, или громкие разговоры по ночам. Вечером идешь, - все курят, с вейпами или сигаретами, и ты этим дышишь. Много пьющих.

Наконец, то пишут посторонние люди в личные сообщения панибратским тоном, тыкают, то неадекватная соседка меня просто не пустила в подъезд, вытолкала, когда я за ней прошла, ключи у меня были, между прочим, и всегда где жила до этого, было нормальным - подержать дверь для того, кто идёт сразу за тобой. Шприцы валяются по утрам.

В чатах и группах ЖК просто море неадеквата и оскорблений. При этом довольно много людей, кто жалуется на неуважительное поведение соседей..

Подытожу.

ЖК "Зеленый квартал" - это место, где за месяц-два любой интеллигентный и воспитанный человек станет психопатом или заработает себе нервный срыв. Не рекомендую воспитанным, интеллигентным людям, со старым воспитанием, покупать здесь жилье. Сама жду, когда смогу отсюда уехать и перекрещусь. Ментальное здоровье за год очень подорвано.

Ещё отмечу, что полиция и участковый сюда вообще не едут, у многих такая ситуация.

(Отзыв апрель 2024 г.)

#планетоград #жк зелёный квартал

– Вам кого?

– Георгий Константинович дома? – громко спросила Тамара.

– Зачем он вам? – женщина не собиралась уступать.

В комнате кто-то чертыхнулся, и недовольный мужской голос крикнул:
– Люся! Прекрати! Пропусти!

Женщина посторонилась, и Тамара вошла в квартиру. За нею вошла Лида. Вот и свершилось! Еще один шаг! Сейчас! Лидка шагнула в комнату.

Немолодой, обрюзгший мужчина сидел перед телевизором на диване и курил. Гора окурков в пепельнице перед ним давала основание думать, что сидит он вот так уже давно. Не очень свежая майка была явным признаком того, что выходить из дома мужчина не собирается. По крайней мере, в ближайшее время.

– Вот и славненько, – сказала Тамара, – можно присесть?

Мужчина сделал жест, который можно было истолковать как приглашение. Тамара пододвинула Лидке стул, на краешек другого стула, присела сама. Повисла напряженная пауза.

– Ну вот, знакомство и состоялось, а ты хотела не ехать.

– Я только пришел с работы, – сказал мужчина, оправдываясь.

– Он только пришел, – подтвердила женщина, беря у него из-под рук пепельницу.

Лидка не могла даже рассмотреть отца. Она бросала на него короткие взгляды и тут же опускала глаза. От нелепости сложившейся ситуации она уже готова была расплакаться.

Мужчине было еще труднее. Он поневоле находился в центре всеобщего внимания и чувствовал себя так, словно его уличили в чем-то непозволительном.

Кроме того, гости почувствовали, что гроза в доме гремела уже задолго до их прихода. Лидка не могла произнести ни слова. Аудитория была великовата. Тамара тут же почувствовала неловкость ситуации.

– Вам, наверное, нужно поговорить вдвоем. Может быть, вы поговорите в другой комнате?

– Да, да, – засуетился мужчина, – конечно.

Он встал, приглашая Лидку последовать за ним.

Они прошли в другую комнату, и мужчина закрыл за собой дверь. Однако, прежде чем начать разговор, мужчина снял с Лидки пальто и отнес его в прихожую.

Женщине это явно не понравилось. Она недобро посмотрела на Тамару:

– А вы-то тут кто? – спросила она, – еще одна дочь?

– Нет, – сказала Тамара, – просто я хорошо знаю таких, как вы, и мне они не нравятся.

Тет-а-тет

Теперь они сидели в пустой комнате вдвоем, напротив друг друга, глаза в глаза. Слов у Лидки накопилось за эти годы много, но все они были предназначены отцу, а тот, кто сидел теперь рядом, был совершенно чужим. Девушка не знала, о чем говорить с ним.

В самом деле, не станет же она ему рассказывать, что соседский мальчишка когда-то отнимал и ломал ее игрушки. Или о том, что не складывались у нее в школе отношения с классом, потому что не могла она участвовать в классных мероприятиях, туристических поездках, походах в театры или в кино, потому что не было у нее денег.

И о том, что в институте за глаза ее называют «не от мира сего», она тоже не может рассказать! Так прошло несколько минут.

Наконец, чтобы найти выход из тупика, в котором оказалась, Лидка открыла сумочку, достала из паспорта вчетверо сложенный желтый листок бумаги.

Это было письмо. Оттуда, из прошлого. Из давней весны 1947 года. Письмо очень счастливого человека, получившего известие о рождении дочери. Он строил планы, мечтал о встрече с семьей, просил дождаться его.

Он придумывал «своей девочке» имя. Говорил о том, что война не закончилась подписанием акта о капитуляции, что она продолжается, и только любовь помогает ему держаться там, в далекой Германии...

Мужчина прочитал письмо, аккуратно сложил. Положил на стол перед Лидой.

– Это было трудное время, – сказал он

Что-то подобное девушка сегодня уже слышала.

– Прости меня! – сказал мужчина, – я очень виноват перед тобой, и перед твоей матерью...

И совсем тихо добавил:

– Как она?

Лидка готовилась к ответу на этот вопрос. У нее была самая лучшая на свете мама. Ее даже сравнивать нельзя было с этой, за стеной. – Она заочно закончила сначала техникум, а потом институт. Она работает на заводе инженером. Она сама научилась играть на аккордеоне и теперь учится в музыкальном училище. Она сама шьет. Она вяжет. Она добрая. Ее все любят!

– Господи! Причем тут это? – остановила она себя. Сухо всхлипнула и сказала совсем не то, что хотела сказать:

– Она всегда ждала вас! И я. Мы ждали вас.

Снова наступила тишина. Из соседней комнаты послышался голос Тамары:

– Нас ждет машина! Не молчите, время идет, – нам надо ехать!

Лида встала, за нею встал отец. Когда они вышли из комнаты, Тамара уже застегнула пальто и подошла к двери.

– Вы извините, – обратилась Тамара к мужчине – нам надо ехать. Внизу ждет такси.

Отец снял с крючка пальто, помог Лиде одеться. Когда они снова оказались лицом к лицу, Лидка вдруг поняла, что-то уже изменилось в ее жизни, и если в эту минуту, сейчас, она переступит порог, это будет навсегда, и уже никогда, ничего не сможет она исправить.

То, что для Лидки было приговором, хозяйка дома восприняла как избавление. Женщина суетилась, давала какие-то советы.

К всеобщему удовольствию этот трагикомический спектакль стремительно приближался к финалу. Лидка изо всех сил сдерживала слезы, и пока ей это удавалось.

Когда прозвучали последние слова прощания, Лидка подняла, наконец, глаза на мужчину, и взгляды их встретились. Вместо дежурного прощания, глядя прямо в глаза девушке, мужчина спросил:

– Может быть, ты останешься у нас? Валентин в армии и комната его свободна. От неожиданности все на секунду замерли, а хозяйка дома за спиной отца то ли всхлипнула, то ли икнула в тишине.

В приличном обществе согласно этикету, Лидка должна была поблагодарить Георгия Константиновича за предложение и отказаться. Но второй раз свое предложение отец мог и не повторить. И тогда уже навсегда. Маятник на мгновение замер в самой верхней точке.

И снова на помощь пришла добрая московская фея:

– Конечно, – поддержала мужчину Тамара, – вам еще нужно время!

– Хорошо, – согласилась Лида, – только нужно забрать из гостиницы сумку.

Все, кроме хозяйки, облегченно вздохнули. Отец быстро оделся, догнав гостей на первом этаже.

В такси они ехали вместе. Тамара с Виктором остались в номере, а Лидка с отцом на общественном транспорте добрались домой около двенадцати. После легкого ужина Лидку уложили спать в комнате ее брата....

(продолжение следует)

Не спрашивая, распахнула дверь. На пороге стояла улыбающаяся женщина с большим букетом белых роз и высокий стройный мужчина в расстегнутом пальто.

– Тамара, – сказала женщина без вступления, – ваша соседка по номеру, – здравствуйте!

– Здравствуйте! – у Лидки остановилось дыхание, – заходите.

Часы показывали половину восьмого. За окнами была уже ночь. На улицах зажгли фонари.

Отец не пришел!

Его величество случай

Женщина была лет на десять старше Лидки. Ей было явно за тридцать. Она светилась от счастья, и потому казалась моложе. Поставив сумку, спутник стал прощаться с Тамарой. Они договорились, что через час он заедет за ней. Она должна быть готова. Когда, проводив мужчину, Тамара вернулась в комнату и села напротив Лидки, она неожиданно спросила:

– У тебя что-то случилось?

– Скорее не случилось, – ответила девушка,

– Не случилось то, чего я очень давно жду!

О, наши дорогие случайные попутчики! Как легко разговаривать с человеком, когда пути пересекаются где-то в пространстве только на мгновение! Даже на сутки, но эти сутки единственные! Когда можно в этот короткий срок открыть свою душу, прожить целую жизнь, не думая о последствиях, зная, что вероятность подобной встречи в будущем практически равна нулю. У каждого своя жизнь. Свое жизненное пространство. И только здесь и сейчас, в одной единственной точке судьбы на короткий миг соприкасаются.

Когда Лидка закончила свой рассказ, Тамара посмотрела на нее удивленно.

– И почему ты сидишь здесь? Он не придет!

Лидка уже знала это. Она не знала, что делать дальше? Завтра она уедет домой и все останется по-прежнему.

– Во-первых, ты не знаешь, сказала ли она ему о твоем приезде.

– Во-вторых, ты ведь ехала такую даль не для того, чтобы поговорить с ней?! Так?

– Да.

– Тогда почему ты сидишь тут? Одевайся! Тамара начала было крутить диск, потом, глянув на часы, положила трубку.

– Виктор еще не доехал домой. Надо подождать!

– Виктор вчера сделал мне предложение, и завтра будет знакомить со своими родителями. Мы только что приехали из Москвы. Прямо с поезда. Эх, жаль, такси отпустили!

– Может тогда не надо? У вас свои дела?

– Ничего, – успеем! У нас впереди целая жизнь! Сначала мы отвезем тебя! Пусть твой отец сам скажет тебе, что не хочет тебя видеть! А мы посмотрим на него! Да и на нее заодно!

– Не-е-ет! Ты не можешь больше ждать! Ты и так ждала слишком долго! Лидка улыбнулась, глядя на этот фонтан энергии и задора. Она теперь знала, что надо делать! Она теперь была не одна! У нее была мощная поддержка. Когда Виктор взял, наконец, трубку, Тамара коротко сказала:

– Вишенка! Все отменяется! Ты сейчас берешь такси, заезжаешь за нами в гостиницу. Нужно успеть в одно место. Это очень важно. Не волнуйся, я тебе все объясню. Мы успеем! Люблю! Целую! Жду!

А еще через полчаса они втроем уже ехали в такси в сторону Новых домов. Часы показывали половину десятого.

(продолжение следует)

Первое, что бросилось Лидке в глаза, - это знакомая с детства «свадебная» фотография отца и ее матери. Именно та, что хранилась у нее в тайнике. Фотография была обрезана по контуру там, где было склоненное к мужчине женское лицо. Обрезанный портрет был увеличен, вставлен в рамку. Женщина перехватила Лидкин взгляд.
- Да,- сказала она. Я знала твою маму. Мы вместе работали. Немного даже дружили...
Молодость не терпит компромиссов. Лидка посмотрела незнакомке прямо в глаза:
- А как же вы могли выйти за него замуж, зная, что у него уже есть жена и ребенок?
Женщину вопрос не смутил. Чтобы найти ответ у нее было больше двадцати лет. Плотно сжатые губы растянулись в усмешке:
- Такое было время... Нужно было как-то устраиваться, Кругом разруха... Твоя мама уехала...
Женщина не договорила. Встала, принесла из соседней комнаты старый фотоальбом. Положив на стол, начала его листать. - Вот.
На маленькой желтой фотографии стояла группа молодых женщин. Узнать кого-то было на ней трудно, но женщина утверждала, что впереди, обнявшись с подругой, стояла Лидкина мама. Лица были зачерчены чернилами, а сзади, на втором плане, прислонившись к дереву, стояла новая жена Лидкиного отца. В нижнем углу справа на фотографии было написано: «г. Рюгенвальд, июль 1945 года».
Хозяйка листала альбом, и с комментариями передавала фотографии Лидке.

- А это папа,- сказала женщина, найдя, наконец, то, что искала, и, подавая девушке изъятое из альбома фото.

- Папа?- удивилась Лидка. Там, где должно было жить это слово, было по-прежнему пусто.

- Георгий Константинович,- поправилась женщина. Лидка взяла фото.

Усталый немолодой незнакомый человек, похожий на киноартиста, сидел за столом с ручкой в руках, и снизу вверх, чуть повернувшись, смотрел на Лидку. Светлые длинные волосы зачесаны назад. Светлые глаза. Вздернутый нос. Выступающий вперед подбородок с ямочкой. Мужчина не был счастлив. Без Лидки ему жилось плохо. Это было видно невооруженным взглядом.

На столе перед несчастливым человеком стояла пластмассовая чернильница, и лежал листок бумаги. Человек собирался что-то писать. Уж не то ли самое письмо, которого Лидка ждала всю свою жизнь?

- Что же он не ответил на письма? - обратилась она к женщине, - не получали?

Хозяйка снова встала, и через несколько минут принесла из соседней комнаты потертый старинный ридикюль без ручки. Лидка сразу поняла, что это и есть та «черная дыра», что затягивала письма. Все четыре конверта лежали теперь перед отправителем.

- Он не читал их, - как то подчеркнуто равнодушно сказала женщина. - Не хотел?

Боль была похожа на ту, что бывает, когда сверло коснется зубного нерва, только болело где-то в груди.

- Вернее, не знал о них. Узнал недавно, - женщина считала себя правой и глаз не прятала:

- Я не давала. Зачем? Сердце у него больное, волновать не хотелось... Потом эти письма нашел сын.

Это было что-то новенькое. О брате Лидка даже мечтать не могла. А он, оказывается, был. Женщина продолжала. Теперь разговор затрагивал ее лично и тон несколько изменился. Подобрел, что ли:

- Валентин нашел письма и прочитал. Потом рассказал отцу. Это было перед тем, как сын ушел в армию. Он всего на два года младше тебя, и сейчас служит в Нара-Фоминске.

- А у отца именно тогда был первый инфаркт. Ты этого хотела?

Да нет же! Лидка хотела не этого. Она хотела, чтобы не было пустоты в ее сердце там, где должно было жить такое родное и теплое слово «папа». Она хотела, чтобы в детских спорах, когда, перебивая друг друга, кричали ее друзья наперебой: «а мой папа, а мой папа», она могла на равных произнести: «а мой папа, все равно, самый – самый!»

– Сильный, красивый, умный!

Она хотела, чтобы не было прочерка в ее метрике. Она хотела, чтобы в классном журнале в сведениях о родителях было записано:

– Курлянский Георгий Константинович. И все! Разве это так много? Разве не было у нее права на это?

– И чего ты хочешь теперь? Зачем приехала? – женщина подводила черту. Отступать не имело смысла.

– Я хочу увидеть его, – сказала Лидка и встала, - я остановилась в гостинице. Лидка назвала гостиницу. Достала и положила на стол листок с номером своей комнаты и номером телефона.

– До свидания. Я буду ждать его, или его звонка. В номере есть телефон.

Женщина не ответила. Они молча дошли до двери. Молча простились. Дверь захлопнулась. Шагов слышно не было. Женщина осталась стоять у двери... Выйдя из подъезда, Лида еще раз убедилась, что и здесь, в Зазеркалье живут обычные люди. Во дворе гуляли мамочки с малышами. Старушка выгуливала болонку. С криком носились мальчишки, размахивая палками. Шла обычная жизнь. Обратный путь был короче. Уже через пол часа она была в гостинице.

Опять ожидание

Чтобы убить время, приняла душ, накрутила на бигуди волосы. Сходила на другой конец коридора погладить юбку. Запасную пару капроновых чулок она привезла с собой. Она должна быть, и будет безупречна! У нее не будет изъянов! Правда, у нее нет дорогих импортных вещей, таких, как у ее сверстников. Обувь Ростовской фабрики. Платья для Лидки они с мамою шьют сами. Вернее, шьет мама. Чтобы Лидка могла поехать к отцу, они за два дня в четыре руки «перелицевали» старенькое Лидкино пальто и теперь оно выглядело лучше нового.

Лидка вспомнила, как однажды ее институтская подружка Лариса Цирулькина решила подсчитать на какую сумму, кто из ее однокурсниц одет. Арифметика получилась и вправду занятная. Лидировала сама Лариса.

Отец ее был известным в городе судьей, и гардероб дочери формировался вне зависимости от стоимости вещей. Кольца, сережки, часики у Ларисы были золотыми. Пальто, дубленки, сапожки – импортными. Ниже всех оценила Лариса тогда Лидкин гардероб.

Лидка с матерью жила на 90 рублей вдвоем. Все, что было на Лидке на момент «ревизии», стоило значительно меньше.

Зато друзей у Лидки было много, и она этим гордилась. Когда на экраны города вышел венгерский фильм «История моей глупости», даже малознакомые люди в институте говорили Лидке, что на нее очень похожа эта венгерская актриса Эва Рудкаэ. Впрочем, самой девушке казалось, что она больше похожа на Одри Хепберн, причем, не только внешне. Тот же стиль, те же манеры, та же непосредственность и отрешенность.

Да и учится Лидка ни в каком-нибудь педагогическом, куда берут почти без экзаменов, а в самом престижном Вузе города, на факультете радиоэлектроники. Отец не будет стыдиться ее, когда узнает, какая она!

Время, словно остановилось. Телефон молчал. Началась передача на украинском языке. Лидка выключила телевизор. Часы над столом дежурной по этажу пробили четыре.

– Неужели она выдержала до конца рабочего дня и не позвонила отцу? – думала Лидка. И тут же отвечала себе:

– Выдержала же она двадцать лет. Жила, как ни в чем, ни бывало, даже не показав ему письма. Почему она должна поступить по-другому теперь?

– А, если она совсем не скажет ему? Лидка будет сидеть ждать, а он не придет! Ведь и он за прошедшие годы даже не попытался что-либо изменить в их отношениях. Мог сам разыскать дочь. Адрес у него был. Мог помогать материально, даже не ставя в известность своих домашних. Лидке были известны такие случаи. Да и перед Лидкиной матерью были у этого человека серьезные обязательства. Мать, судя по всему, до сих пор любит его и ждет.

Часы в коридоре пробили пять. Лидка закрыла глаза. Вот, сейчас отец поднимается по лестнице. Сейчас жена говорит ему, что приехала его взрослая дочь. Сейчас он бросился к телефону. Сейчас раздастся звонок.

Телефон молчал. Лидка взяла трубку. Раздался длинный гудок. Телефон был исправен. Наверное, он просто задержался на работе. Жена предупреждала, что это бывает часто.

Ожидание становилось невыносимым. Что-то непоправимо ускользало от Лидки. Что-то она сделала не так.

Устав от этого безнадежного ожидания, как от тяжелой работы, Лидка заснула. Ее разбудил стук в дверь. Спросонок ей показалось, что стучали ногами....

(продолжение следует)