Мы с Маринкой ни в какие «выживальщики» не записывались. Я разок прокатнулся на задке товарняка, крюке таком на задней площадке, только полез на крышу вагона к Маринке - старый машинист нас и выцепил. Ну и ссадили в какой-то глухомани. Там рельсы посреди поля!!! Мы в поле и пошли, мобильники не ловят, денег нет. Стоит одна хрень металлическая, длинная, типа ангара. Ни фонарей, ни сторожей, ни забора - но хоть так. Выбирать не из чего, потому что потемнело за пять минут.

Зашли под крышу, осмотрели «экспонаты». Всего в коллекции было представлено: ржавые стены с дырами, крыша с дырами, земля вместо пола и запах такой, как в холодильнике десятого января от новогодних салатов пахнет. Сели на одну толстовку, второй укрылись и от души поржали над молодым помощником машиниста, который сам влез на крышу вагона, чтобы куда-то дозвониться и чтобы нас забрали в колонию. Это когда мы уже по подсолнухам драпали... Потом вышли с другого конца ангара, он сквозной оказался. Вроде дома неподалеку. Но попробовали идти, поняли: сейчас телефоны посадим. А без подсветки ночью не пройдем, только ноги переломаем. Земля сухая, комьями, подсолнухи высокие. Пошли обратно, потом даже к запаху привыкли и задремали.

Маринка толкает: рассвет уже, на выход! Да какой, бурчу ей, рассвет... Тут свет в глаза ударил и шум такой, самолетный. Маринка как вскочит, я за ней. В ангаре - как днем, только резче бьет, словно на солнце без очков смотришь. По краям, где выходы, белый свет струится, стекает, как в «лавовой» лампе. От крыши больше синеватое, холодное свечение идет. Внутри же почему-то желтое всё, вроде лимонных оттенков. И как-то жарче стало. У меня дым от джинсов, у Маринки тоже. Я руку в карман, аж заорал, помню. Телефон расплавился, об пластик горячий ладонь и ногу обжег. Еле от руки отклеил - от «нокии» моей один черный комок остался. Маринка орет - такая же проблема...

Пока провозились, в ангаре прям тропики наступили, мы все в поту. И куда деваться - фиг знает. Тут сверху новый звук, а гул общий и не умолкал. Глаза поднимаем: через крышу луч заходит, красный, прямой. Так и лупит по металлу, еще дырок добавляет. Нас ищет, точно! Мы бросились бежать в тот выход, каким заходили. Когда проскакивали белый свет, вроде увязли в нем на сколько-то. Похоже будет, если игрушку-лизуна знаете, вот как бы ты целиком в таком желе. И видим в этом желе круглые пузырьки, не воздуха, а тяжелые. Они прям друг на друге завязаны, плотной решеткой, но прозрачные. Такие в учебниках по химии нарисованы... Мы рванули вместе, прыжком, и упали сразу в подсолнухи, хотя там у входа еще кусок старого асфальта. Только мы его перепрыгнули, поползли по полю, ничего не поймем. Потом уже на ангар посмотрели: луч красный асфальт этот разбивает, куски летят шрапнелью во все стороны. А над ангаром низко висит «рыба» непонятных размеров: округлое, вытянутое «тело» серого отлива, серебристые «плавники» по краям, темный «хвост» где-то далеко помаргивает стопаками. Потом вдруг дикий гул, низкий, но с каким-то дрожащим звуком, буравящим мозг. И свет - такой, что мы, наверное, Москву увидели. Вот точно, что земля под нами шевелилась и нагрелась. Мы перепугались, угнулись в подсолнухи, голова звенит, в ушах сплошное з-з-з-з.

Нас в деревне пускать никуда не хотели. Сосуды в глазах полопались, кричим, как глухие, грязные, с волдырями на руках. Парень один выручил, отвез до города.

Сказал, что в деревне выживальщиков не любят. Они же рыбари, на звездную рыбу охотятся. А она злится, то огороды выжигает, то стекла побьет, то электричество вырубит до следующего прилета. Рыба сюда всегда прилетала, хранительница это, а не НЛО ваше, в городах выдуманное. И чтоб сюда больше ни ногой и никому не трепать! Да чего трепать - мы и сегодня, со всеми навигаторами и картами, понять не можем, где конкретно были. Рыбья земля - да так и не бывает? На Земле-то. Ну да, ну да...

Почему нам нравится фэнтези? Потому что, читая книгу, мы можем перенестись из реальности, которую пренебрежительно называем обыденной повседневностью, в некую иную действительность.

Там мы теряемся в разнообразии красок и форм, наслаждаемся новыми правилами и законами, которые герои привычно нарушают, переживаем приключения и сильные чувства, возвращаясь назад, переполненные впечатлениями. И никогда не задумываемся о том, что для персонажей любимых нами историй вот этот дивный, волшебный мир — это и есть обыденная реальность. Как знать, может быть, кто-то из них с удовольствием бы провел годок-другой у нас, на Земле.
О том, как могла бы сложиться земная жизнь героев книг «Крылья нетопыря. Часть I. Сон разума», «Крылья нетопыря. Часть II. Трон из костей» и «Тихий омут», мы спросили человека, который их придумал, — писателя Павла Беляева. Ответ может вас немало удивить!
Послушаем?

«Я думаю, что если переносить моих героев в современность, то Азарю, например, не пришлось бы в юности бежать из дома. В наше время люди ко многому относятся куда терпимее, чем это было в Средневековье. И воспитывали бы его иначе — не воином, в перспективе способным встать во главе княжества, а каким-нибудь финансистом или юристом. Со схожими целями, но принципиально иным набором навыков, что, вероятно, отразилось бы на характере. Возможно, мы бы получили даже более ответственного человека. Конечно, проблема отцов и детей все равно никуда не делась бы. Поэтому Азарь, скорее всего, стал бы кем-то вроде русского Лекса Лютора (его образца из сериала „Тайны Смолвиля“) — богатым парнем, терзаемым внутренними противоречиями, со своеобразным представлением о справедливости и проблемами с отцом. Однако у него бы не было своего Супермена, потому что, друзья, это реальность — тут мужики в синих трико по небу не летают. Как и в Горнем, Азарь бы до последнего отстаивал свое гипертрофированное понятие справедливости, а боролся бы, в общем, все за то же, что и в „Крыльях нетопыря“, — за свободу слова, совести, вероисповедания, а также свободу быть тем, кем тебе хочется, а не кем тебе позволяют быть. Увы, эти проблемы характерны и для нашего общества тоже, поэтому Азарю нашлось бы чем заняться и здесь. Однако, учитывая его образование и воспитание, скорее всего, он бы стал каким-нибудь блогером-обличителем или, может, даже ученым и возглавил совет РАН по борьбе с лженаукой. Но скорее всего, Азарь положил бы перед папой красный диплом юридического/экономического факультета, а потом взял под мышку свои гусли и уехал на гастроли с собственной фолк-группой. И призывы ко всеобщей справедливости звучали бы в его песнях.

Нетопырь Фаул родился бы где-нибудь в Южном Бронксе, в чернокожем гетто и поначалу пытался стать гангстером, но быстро понял, что это путь в никуда. Поэтому он уехал бы из Бронкса, поступил в колледж, но вылетел бы оттуда из-за слишком взрывного характера. А лет через пять он бы нашел себя в Голливуде на съемочной площадке. Поначалу он бы играл гангстеров, но из-за детской травмы приложил бы все силы, чтобы сменить амплуа. Ничего бы не вышло, все из-за того же характера. Спустя несколько лет скитаний, случайных заработков и борьбы с алкоголизмом Фаул бы нашел себя где-нибудь на театральных подмостках и тем был бы счастлив.

Лугин Заозерный преподавал бы философию в Гарварде или Оксфорде. Вместо того чтобы попытаться его колесовать, научное сообщество удостоило бы старика Нобелевской премии за выдающиеся открытия в социологии и изучении народов и масс. В нашем мире он ни за что не встретился бы с Азарем, поскольку у них не нашлось бы точек соприкосновения.
С Илией все просто — он в итоге стал бы Папой Римским и распространил влияние Ватикана и католической церкви куда сильнее нынешнего. И если бы Азарь пошел по пути борьбы с лженаукой, то в этой линии времени их с Илией дороги неизбежно пересеклись бы. Они снова бы стали антагонистами, но решали бы свои проблемы в рамках правового поля. В общем, половина мира осталась бы жива.

Арей Элефант был бы преуспевающим бизнесменом и жил со своей семьей на собственном острове. Последние достижения судоходства ни за что не позволили бы произойти той катастрофе в его жизни, которая запустила путешествие Элефанта за Арапейское нагорье.
Если вспоминать персонажей „Тихого омута“, то, например, Анею не пришлось бы ехать на другой континент, чтобы изменить свою жизнь. Ему стало бы достаточно переехать в другой город и поступить в университет, чтобы изменилось очень многое. Ия бы отправилась вместе с ним, но, поскольку учение давалось ей куда хуже, чем Анею, скорее всего, девчонке пришлось бы пойти на работу, и большая часть их финансовой жизни легла бы на ее хрупкие плечи. Со временем Аней тоже стал бы брать подработки, и, думаю, у них все было бы хорошо.
Богатырь Лучан пошел бы работать в полицию. Он бы сидел в самом убогом и ужасном отделе, но работал при этом на совесть, олицетворяя собой образ идеального дяди Степы — милиционера. На участке его бы знала каждая собака. И это был бы тот человек, к которому люди обращаются за помощью и знают, что действительно поможет. Вечерами он возвращался бы домой, где вместе с хозяйственной женой до поздней ночи работал бы в огороде. А зимой мастерил бы что-нибудь в гараже вместе с сыном.

Будилад отслужил бы в спецназе ГРУ, но по завершении контракта уехал бы в глухую деревню, где собственными руками выстроил бы дом, баню и все необходимое для спокойной жизни. Работал бы охранником в супермаркете и по-тихому выплачивал свой кредит под застройку.
Сота служил бы каким-нибудь прапорщиком и до конца дней оставался честным солдатом. Собственно, из-за своей честности так бы прапорщиком и вышел в отставку.

И временами каждому из них снились бы сны о грандиозном противостоянии людей и чудовищ. Во снах они ломали бы копья на поле брани, возводили на пьедестал и низвергали ниц богов, они путешествовали бы лесами, полными нечисти. А наутро спешили бы на работу, позабыв о чудесных ночных видениях».