Россия уверенно приближается к кадровому перекосу: с одной стороны — острый дефицит работников в ключевых отраслях, с другой — миллионы людей, которым просто не дают нормально работать. Уравнение не сходится. Если коротко: стране не хватает людей, при этом миллионы сидят без дела. Полуофициально. На бумаге всё выглядит стабильно, но в реальности — экономика буксует, и буксует ощутимо.
По официальным оценкам, уже сейчас не заняты около полутора миллионов вакансий — от агрономов до учителей, от сварщиков до терапевтов. Проблема не локальная, а системная: не хватает рук в промышленности, строительстве, образовании, медицине, на транспорте и в торговле. То есть там, где без людей просто невозможно двигаться дальше. Прогнозы не радуют: к 2030 году нехватка вырастет до 3,1 миллиона. И это ещё без учёта миграционной политики и технологических изменений.
Даже в полиции — структуре, казалось бы, с особым статусом — ситуация нелёгкая. Министр внутренних дел признал еще в марте этого года: не хватает сотрудников. Не хватает настолько, что пришлось об этом говорить на заседании коллегии МВД. Не прошептать кулуарно, а озвучить публично: недостает 172 тысячи человек.
Теперь о второй половине картины, не менее выразительной. Доля частично занятого населения в России — на 10-летнем максимуме. Людей не увольняют, но и не дают работы. Их отправляют в простои, в отпуска за свой счёт, сокращают рабочий день или выдают зарплату, которая и на продукты не всегда тянет. Формально человек числится на работе. По факту — он там не нужен. Особенно часто это происходит в гражданских отраслях, таких как машиностроение и сельхозтехника. Заводы простаивают, сотрудники ждут, когда «разморозят» производство.
В четвертом квартале 2024 года почти 4,7 миллиона человек на крупных и средних предприятиях находились в режиме неполной занятости, т.е. речь о так называемой "скрытой безработице". Это уже больше, чем в приснопамятном 2020-м, когда весь мир стоял на паузе. Тогда цифра была 4,2 миллиона. Сейчас — больше. И это при том, что никакого локдауна нет. Но экономика словно снова закрыта — только теперь не вирусом, а системным перекосом.
Причина такого эффекта лежит на поверхности: последние годы государство постепенно переключало ресурсы с гражданских секторов на оборонный. Уровень приоритетов сместился. ВПК получает, сколько просит, а все остальные — по остаточному принципу. На фоне роста ОПК-расходов гражданская экономика теряет человеческий ресурс. Причём не метафорически, а буквально: зарплаты, рабочие места, стимулы для развития.
Можно сколько угодно говорить о цифровизации и роботизации, но пока не хватает водителей, учителей, фельдшеров и механиков — всё остальное выглядит как разговор в пользу бедных. И эти бедные — не абстракция, но реальные люди, которые каждую неделю балансируют между подработками и неоплачиваемыми отпусками. Да и где, собственно, у вас "подхалтурит" фельдшер скорой? Вариантов не особо.
В итоге система напоминает человека, у которого одновременно болит всё — и при этом ему запрещают лечиться. Спрос на работников огромный. Работники есть. Но между ними — стенка. Прямо сейчас в стране масса тех, кто готов трудиться. Но вместо полноценной занятости им достаётся либо «режим ожидания», либо временная занятость, либо никакой.
Власти продолжают транслировать планы, которые выглядят как будто написаны отдельно от реальности. А реальность между тем демонстрирует устойчивый дисбаланс: экономике нужны люди, но условия таковы, что этим людям проще остаться в неоплачиваемом отпуске или пойти в теневой сектор. То есть теоретически ресурсы есть. Практически — они не используются.
И самое занятное — всё это происходит не из-за внезапного сбоя, не из-за какого-то невероятного экономического кризиса в стране. А просто потому что в течение последних лет велась системная работа по крайне вольной перекройке структуры экономики в угоду сами знаете каких целей. Уралвагонзавод работает – и ладно. В этом смысле всё действительно идёт по плану. Просто по какому — вопрос интересный.
Подписаться на телеграм – там своя атмосфера
