Темнело. Огоньки общежития, вопреки логике, гасли один за другим. Гром. Молния. В последней всё чаще мелькали лица родных и друзей. Привкус озона сменился железом, грязным и красным, как узкая, словно лезвие, полоска заката. Откуда-то доносился рев ангельских труб или уставших коммуникаций. Состояние последних, очевидно, было заслугой лукавого. Михалыч вылез из подвала: грязный, уставший и злой. Принюхавшись, дед поморщился, - пахло покойником; его разложением. Старик знал этот запах: в лихих девяностых не раз приходилось прятать жмуров в подвалах. Однажды Михалыч вернулся на место, чтобы получше проверить карманы. Пуля в пулю, такой же незабываемый “аромат”. Бывший киллер тоскливо закурил. Воспоминания - то, что делает нас состоявшейся личностью, - иногда приходили невовремя. Искупить. Отвлечься. Стать лучше. Даже татуировка с этим девизом нервировала, но осознание, что загробная жизнь существует, толкало вперёд.
Старик проверил электронную почту. Заказов нет, впрочем, как месяц назад. Твари, что ли, в городе и окрестностях перевелись? Статистика - вещь упрямая, на миллион жителей - а с пригородами то на то и выходит - максимум два “субъекта” единовременно. Значит, пока что можно передохнуть, как вошло в привычку, спиваясь. Потушить окурок, спрятать смартфон в карман робы и, понурив голову, идти в тесную холостяцкую комнату. Там, за плотными шторами, словно боясь осуждения окружающих, достать поллитру, нехитрую закуску, рассол. Так должен пройти этот вечер, как тысячи до него.
Первое время всё шло по плану. Под соответствующую песню Летова дед опрокинул уже две рюмки и потянулся было за третьей, но в дверь позвонили.
- Бухла нет, взаймы не даю! - злобно рявкнул Михалыч.
- Мне ты нужен как специалист, - приглушённый дверью, голос всё же казался знакомым.
От неожиданности почти протрезвев, Михалыч быстро отворил дверь и пустил в захламленную комнату старого друга. Тот, брезгливо скинув с единственного стула грязную фуфайку, осторожно присел. Дед же плюхнулся на диван и в ожидании уставился на заказчика.
- Я знаю, ты теперь обычной мокрухой не занимаешься, но ситуация патовая.
- Много ли ты про нечисть знаешь? - дед выпил и закурил, - или ты про ту, что в человеческом виде?
- Именно. Выслушивай, ёпт, до конца, - прорезались в голосе Матвея знакомые нотки, - я в лихие года тоже повидал многое. Поэтому в веру ушёл. Спасать остатки души. И нужно доброе дело сотворить.
- Как тогда, моими руками?
- Педофила нужно найти. Жертв убивает. Но этот чёрт ой, как непрост. Он может дать тебе наводку на ведьму. Карточку заказа пришлешь Заказчикам сам, проявишь инициативу. Заплатят так, что до смерти останется. Но про мою организацию лучше не вспоминай.
- Какую, мать его, ведьму?! - Михалыч поперхнулся рассолом.
- Они существуют. Неисповедимы пути Господни. На почту электронную перешлю наводку, где это исчадие детоёбское найти, прости Господи, только не пробаклань, - дав понять, что разговор окончен, отец Матвей встал, отряхнул рясу и покинул рассадник разврата.
Гаечный ключ, отвертка, нож. Еще один, швейцарский, в верхний карман робы. Кастет - в боковой нижний карман; Стечкин в потертую кобуру, а электрошокер-фонарик, пожалуй, можно оставить в руке. Шутка ли: идти по расхлябанной дороге в дождливых сумерках. Путь предстоял неблизкий: от пустыря мимо нескольких одиноких пятиэтажек до гаражей, дальше змейкой через них, а затем в лесопарк до оживленной улицы и назад. Михалыч старался не думать, откуда у бывшего заказчика информация о маршруте. “Неисповедимы пути Господни” - кажется, так он сказал?
Про ведьм старый киллер не слышал. Вернее, его кругозор ограничивался фольклором да попсовыми фильмами, просмотренными с детьми в те редкие выходные, когда бывшая жена доверяла чад “старому алкашу”. Как правило, дело приходилось иметь с почти антропоморфными тварями, другими видами, эволюционно разошедшимися с людьми. Или по промыслу Божию. Во всяком случае, те не всегда были в привычном понимании слова живыми. А вот ведьма…человек с даром нечисти? Тут что-то новое.
Оказавшись у хрущевок, Михалыч замер. Чуйка не подвела: за ним следили. Двое парней в чёрных куртках и капюшонах упали ему на хвост. Судя по всему, в рукавах у гопников тоже что-то припрятано. Перепрыгивая несколько луж сразу, дед скрылся за углом здания и оказался у неприметного подвального магазина. Тем лучше, может, при камере не полезут.
- Ты чё, мля, тут делаешь, гад?
Не обошлось, но противник оказался не ахти. Так, шпана, может, лет восемнадцать-двадцать, не более.
- Чё, мля, уставился, детоёб?!
“Союзники-дебилы - в разы хуже умного оппонента” - устало подумал старик, но попытался успокоить несостоявшихся линчевателей.
- Я сам за детоёбом охочусь, - Михалыч осторожно продемонстрировал кое-что из арсенала, - вы обознались.
Помогла и левая корочка капитана полиции. Хоть возраст со званием отчаянно не совпадал, пацаны успокоились и даже заволновались. Кто знает, какие грешки у них за душой? Гоп-стоп, кражи или телесные разной степени тяжести? Не ему тут судить.
- А, ну, это, Вы извините тогда, мы не по беспределу, мы в патруле. Вон, у Шустрого сестра, у меня два брата. Не, ну мало ли чё, - начал оправдываться рыжий, но Михалыч жестом прервал его.
- Наши ГСК проверяют, тихо там, в лесопарке вот людей нет, - досадно сплюнул второй гопорез, что повыше.
- И не лезьте, там наши, - соврал дед и понял, что его уже тянет туда. Чуйка: она не подводит.
Купив водки и сигарет, Михалыч поспешил к месту, полагая, что время есть. Да и кто в здравом уме там будет шариться? Хотя…вспомнив своё шаловливое детство, дед усмехнулся, - нет, дети как раз полезут. Шалаши там, нычки и прочее. Прав педофил, как ни крути. Припрятав початую бутылку в бездонный карман, Михалыч шагнул под кроны деревьев, во мрак.
Кукла, прибитая к дереву. Ржавый скелет советской коляски, многочисленные бутылки и узкая, едва ли метр шириной, тропа. Михалычу хватило ума идти не по ней, а чуть поодаль, в зарослях. Давний навык позволил ступать почти бесшумно. Сердце билось то ли от физнагрузок и алкоголя, то ли чуяло убийцу-насильника. Всё-таки подобное притягивает подобное.
Запах. Как в подвале давеча: разложение. Оглядывая заросли, Михалыч понял, что холмик из веток здесь вовсе не просто так. “Не трогать! Затаиться и ждать” - подсказало чутьё. Что ж, маскироваться ему не впервой. Кое-как укрывшись за поваленным деревом (с возрастом это даётся всё тяжелее), бывший киллер прислушался. Неужели, подобно ему в девяносто шестом, ублюдок вернётся к телу?
Начав работать на Заказчиков, дед уже не раз замечал, как тесно связаны события и насколько часто случаются совпадения. Будто кто-то наверху двигает фигурки совершенно разных людей друг к другу и одним и тем же местам. Поэтому долго ждать не пришлось.
Совершенно средний парень. Телосложение, рост, одежда. Приятное и доброе лицо; большие голубые глаза. Именно в таких омутах водятся самые жуткие черти. Оглядываясь по сторонам, юноша осторожно ступал по мокрой траве, огибая крупные ветки и мусор. На ходу доставая пакет (в такие криминалисты кладут улики), он приближался к импровизированной могиле. В одном ухе торчал наушник, и чуткий слух Михалыча различил задорный попсовый мотив. “Эх, парень, тебе бы бурную молодость, любовь-морковь да пьянки до утра, дурень!” - посочувствовал дед.
Тем временем маньяк разворотил холмик, вытащив на мрак хрупкое тельце. Сколько было ему? Максимум семь? Пошёл ли он в школу, играл ли в футбол с мальчишками во дворе? Впрочем, разве теперь это имеет значение? Поборов порыв, Михалыч сдержался. Наблюдать. Это важнее.
Старик поморщился, когда изувер снял верхнюю одежду с мальчишки. Выругался про себя, когда нож с противным звуком вонзился в гниющий живот. До крови закусил губу, когда маньяк вытащил печень, затем, дойдя до груди, сердце. Пахло потрохами и осенью. С обеих сторон холмика, в двух разных людях, царствовал холодный расчет. Минус на минус издавна дает плюс, значит, пора разжечь пламя.
Нет, бывший киллер не выскочил из-за дерева с грозным рыком. Он неторопливо встал и покинул укрытие, показавшись на глаза педофилу. Тот на мгновение растерялся, затем перехватив нож по-армейски, усмехнулся своей неминуемой смерти в лицо.
- Да понял я, понял. Рано или поздно это произошло бы, - пожав плечами, парень сделал несколько взмахов ножом, разминаясь.
- Погоди. Хер с ним, секс, дети, я понял. Убивал, чтобы молчали. Лучше тебя это знаю, - Михалыч присел на вовремя подвернувшийся пень, чем удивил оппонента. Тот из-за юности и неопытности не понимал спокойствия старика.
- А! Это, - парень обвел рукой место вскрытия, - если расскажу, то в невменяемого запишешь. По дурке косить я не стану. Так что сидишь? Ну! - маньяк снова взмахнул ножом.
Михалыч встал, размял спину. Достав огромный гаечный ключ, начал обходить противника по часовой. Парень несколько раз кидался на киллера, но тот раз за разом отбивал нож ключом. Немного пофехтовав, соперники остановились, глядя друг другу в глаза. “Это не безумие, а какой-то расчет. Уродец точно знает, что делает”, - понял дед.
Маньяк достал второй клинок. Кривой кинжал походил на атрибут жутких языческих ритуалов, нежели не оружие. В ответ на это Михалыч крепче сжал фонарик-шокер. Мужчины кружили в безумном танце. Раз за разом ловя нож в тиски ключа, Михалыч наконец лишил убийцу одного из оружий, но тот оказался быстрее. Несколько раз достав руку с гаечным, юноша задорно захохотал, но невовремя. Подпрыгнув, как кенгуру, старик обеими ногами ударил сопляка в грудь. Сам, правда, тоже не рассчитал: упал на землю, больно приложившись затылком о корень. Следующие несколько выпадов пришлось отбивать из положения лёжа, благо, металлический фонарь-дубинка их выдержал. Маньяк нависал над стариком, капая на лицо слюной и воняя ментолом.
- Я съел деда! Я съел деда! - обезумев, орал парнишка.
Кинжал с нечеловеческой силой то бил, то давил на фонарь, словно собираясь перерезать его. О том, чтобы достать Стечкин или кастет, речи не шло: руки были заняты дубинкой, отделяющей Михалыча от скорого проигрыша. “Идиот самонадеянный, блядь!” - винил себя киллер. “Немолодой же, чем думал?! На работе, если выживу, больше не пью!”. Вдруг взгляд старика зацепился за странный кулон, свисающий с тощей шеи. Чем чёрт не шутит? Из последних сил сделав рывок, Михалыч…ухватился за побрякушку и сорвал её со шнурка, чтобы…проглотить мгновением позже. Напор противника сразу ослаб.
- Что…что ты наделал, старик? - одними губами прошептал парень.
- Прикончил тебя, - одной рукой сбросив отродье с себя, второй киллер ловко выхватил Стечкин и сделал несколько выстрелов.
Парень, жалобно стеная, валялся в пожухлой листве. Михалыч успел встать. Проверил поврежденную руку (порезано мясо и задета вена, но ничего страшного), отхлебнул водки. Отвлекшись, выдохшийся старик не сразу заметил, как маньяк встал. В его глазах плясали зловещие льдинки.
- Я же, сука, вскрою тебя, - некогда приятное лицо обезобразила гримаса гнева и страха.
“Сила, живучесть. Слишком для такого дрища. Матвей прав, что парнишка непрост”.
Следующий выстрел последовал в лоб. Выругавшись, Михалыч плюнул на бездыханное тело и, пошатываясь, склонился над ним. В кармане куртки нашёлся блокнот, но понять написанное не удалось: мешал шифр. “У Сереги жена вроде криптографией увлекается. Подкину ей задачку на выходные”, - решил дед и, ещё раз смачно харкнув маньяку в лицо, побрёл прочь.
Пожалуй, это был единственный раз, когда чутье не сработало. Уставший старик не услышал копошения за спиной. Не заметил, как мертвец встал, но успел обернуться и перехватить лезвие кинжала здоровой рукой. То обожгло холодом и воем ветра, но дед не замешкался: кастет месил ребра, грудную клетку и пузо маньяка, пока тот. булькая, мешком не осел в грязь. Стоя на коленях, педофил улыбался, подобно чеширскому коту. Вырвав из ослабевшей руки кинжал, Михалыч присмотрелся к рукояти. Диковинная. Узоры странные. Ведьминские? Расспрашивать маньяка киллер не стал, боясь новых фокусов. Вскрыв глотку, подождал, пока вытечет достаточно крови, а тело не перестанет биться в агонии. Матерясь, переломил шейные позвонки и с горем пополам отделил голову от туловища. Заметив подходящий сук, с наслаждением насадил безмолвную башку туда. С трудом вернувшись к холмику, достал из кармана робы складной стаканчик, куда налил сто грамм, чтобы оставить на импровизированной могиле. “Спите, ребятишки, спите. Скоро родители найдут вас. Я позабочусь. Простите” - последнее Михалыч произнёс вслух под звуки начинающегося дождя.
На восстановление потребовались долгие три недели. Михалыч уже думал попросить помощи ученика, но вскоре одумался. Не стоит человека зря отвлекать. Тем более, пока понятно только одно: ведьма всё-таки существует. Заказчики по-прежнему молчали или переваривали полученную информацию. Главное - получить добро и напасть на след, а дальше привычное дело. Только бы дали команду, - думал киллер, разглядывая причудливые амулет и кинжал.
Позже, гуляя по хмурому скверу, Михалыч прислушивался к себе. Настроение соответствовало погоде: то ли промозглый период весны решил вернуться, то ли вместо лета пришла дождливая осень. Отхлебнув из фляги коньяка, мужчина тряхнул головой, отгоняя негативные мысли и ушёл далеко от слякоти и дождя. В далёкие тёплые края, имя которым - воспоминания. В конце концов, не они ли делают нас такими, какие мы есть?
О других приключениях охотников и их близких читайте в цикле “Там за углом”. Продолжение следует.
P.S. Другие (не крипи) художественные рассказы, лирика и зарисовки теперь ждут вас тут.
