Идеализация

Родители не могут принять обыкновенного ребенка...

Поэтому обрекают его на уникальность, талантливость, успешность. Это тяжкий груз для обыкновенного ребенка. Но хочет он того или нет, он вынужден соответствовать ожиданиям, ожидая с нетерпением, когда же он вырвется из родительского гнезда и сможет себе позволить быть собой. Но...

Есть один нюанс. От того, что родители прививали долгие годы с раннего детства, очень сложно избавится. Нужна помощь специалиста.

Зачем вообще нужно избавляться от родительских установок?

Родители обычно реализуют себя через своих детей. То есть ребенок частенько живет не свою жизнь, а проживает лучшую версию неудавшейся жизни родителей. Естественно, всё лучшее должно быть идеальным. Жаль вот только идеального мира не существует. Формируя идеальность ребенка, родители формируют дезадаптацию к реальности.

Всё хорошо в меру. В том смысле, что искусственно выращенная гениальность, чемпионство и успешность помимо того, что они обязаны быть двигателями прогресса, еще обречены быть изгоями среди обыкновенных обывателей, не находя взаимопонимания в свободное от рекордов и достижений время.

Обыкновенные дети - счастливы по умолчанию. Безусловно и просто. Им не нужно знать английский в пять лет от роду. Они не должны попасть в сборную страны по какому-нибудь виду спорта к 18 годам. Их не ждут в МГУ. И им не обязательно зарабатывать много денег, чтобы обеспечивать родителей в старости. Они еще дети. Их это не касается. И у них никто их детство не отбирает. Родители освободили их от ответственности за успешное будущее. Но...

Родители, как правило, не могут принять обыкновенность своего ребенка.

Данная статья относится к Категории: Построение научных моделей

«Можно высказать достаточно универсальный методологический тезис: формулировки теоретических законов непосредственно относятся к системе теоретических конструктов (абстрактных объектов). И лишь в той мере, в какой построенные из них теоретические схемы репрезентируют сущностные связи исследуемой реальности, соответствующие законы могут быть применимы к её описанию.

Эту особенность теоретических знаний можно проследить не только в физике, хотя здесь она проявляется в наиболее отчётливой форме. Эта особенность прослеживается во всех тех областях науки, которые вступили в стадию теоретизации.

Возьмём, например, закон Харди-Вейнберга, известный закон популяционной генетики, характеризующий условия генетической стабильности популяций. Этот закон принадлежит к довольно немногочисленной группе биологических законов, которые получили математическую формулировку. Он был сформулирован относительно построенной Харди и Вейнбергом теоретической модели (схемы) распределения в популяции мутантных форм. Популяция в этой модели представляла собой типичный идеализированный объект - это была неограниченно большая популяция со свободным скрещиванием особей. Она могла быть сопоставлена с реальными, большими по численности популяциями, если пренебрежимо малы миграционные и мутационные процессы и можно отвлечься от факторов естественного отбора и от ограничений на панмиксию.

Но именно благодаря этим идеализирующим допущениям теоретическая модель фиксировала сущностные связи, характеризующие относительную стабильность популяций, а сформулированный на базе этой модели закон Харди-Вейнберга по праву занял место одного из важнейших законов популяционной генетики.

Здесь нетрудно увидеть прямое сходство с развитыми формами теоретических знаний физики. Идеализированный объект, относительно которого формулировался закон Харди-Вейнберга, выполнял те же функции, что и, например, модель идеального маятника при открытии закона малых колебаний или модель идеального газа при формулировке законов поведения разреженных газов под относительно небольшими давлениями.

В теориях социальных наук также можно обнаружить, что формулировка теоретических законов сопряжена с введением идеализированных объектов, упрощающих и схематизирующих эмпирически наблюдаемые ситуации.

Так, в современных неоклассических экономических теориях одним из важных законов, который конкретизируется и модифицируется в процессе развертывания этих теорий и их развития, является знаменитый закон Л. Вальраса - швейцарского экономиста конца XIX в. Этот закон предполагает, что в масштабах хозяйства, представленного различными товарными рынками, включая рынок денег, сумма избыточного спроса (величина разрыва между спросом на отдельные товары и их предложением) всегда равна нулю. Нетрудно установить, что закон Вальраса описывает идеализированную модель (схему) взаимоотношения различных товарных рынков, когда их система находится в равновесии (спрос на товары на каждом рынке равен их предложению). В реальности так не бывает. Но это примерно также, как не бывает материальных точек, абсолютного твёрдого тела, идеального газа.

Разумеется, каждая теоретическая схема и сформулированный относительно нее закон имеют границы своей применимости. Закон идеального газа не подходит для ситуаций с большими давлениями. В этом случае он сменяется уравнением (законом) Я. Ван-дер-Ваальса, учитывающим силы молекулярного взаимодействия, от которых абстрагируется модель идеального газа. Точно так же в экономической теории модель и закон Вальраса требуют корректировки при описании сложных процессов взаимодействия различных рынков, связанных с нарушениями реализации товаров и не приближённых к равновесным процессам. Эти ситуации выражают более сложные теоретические модели (например, модель Кейнса-Викселя, усовершенствованная Дж. Стейном и Г. Роузом, в которой допускалось неравновесие рынков, а также предложенная американскими экономистами Д. Патинкиным, Д. Левхари и Г. Джонсоном в 60-70-х гг. модель неравновесия рынков, учитывающих эффект кассовых остатков и активную роль денежного рынка.

Формулировка новых теоретических законов позволяет расширить возможности теоретического описания исследуемой реальности. Но для этого каждый раз нужно вводить новую систему идеализации (теоретических конструктов), которые образуют в своих связях соответствующую теоретическую схему. Даже в самых «мягких» формах теоретического знания, к которым относят обычно такие гуманитарные дисциплины, как литературоведение, музыковедение, искусствознание (противопоставляя их «жёстким» формам математизированных теорий естественных наук), можно обнаружить слой абстрактных теоретических объектов, образующих теоретические модели исследуемой реальности.

Я сошлюсь здесь на исследования В.М. Розина, применившего разработанную мною концепцию теоретических знаний к техническим и гуманитарным дисциплинам. В.М. Розиным были проанализированы тексты работ М.М. Бахтина и Б.И. Бурсова, посвящённые творчеству Ф.М. Достоевского, тексты теоретического музыковедения и текст искусствоведческой работы В.А. Плугина, в которой анализируется живопись Андрея Рублёва. Во всех этих ситуациях автор выявляет слой теоретических знаний и показывает, что движение исследовательской мысли в этом слое основано на конструировании идеальных теоретических объектов и оперировании ими.

В частности, основные теоретические выводы Бахтина, касающиеся особенностей «полифонического романа» Достоевского, были получены благодаря конструированию теоретической схемы, элементами которой выступают такие идеальные объекты, как «голоса героев» и «голос автора», вступающие в диалогические отношения.

Таким образом, можно заключить, что идеальные теоретические объекты и построенные из них целостные теоретические модели (схемы) выступают существенной характеристикой структуры любой научной теории, независимо от того, принадлежит ли она к сфере гуманитарных, социальных или естественных наук».

Стёпин В. С., Философия науки. Общие проблемы, М., «Гардарики», 2006 г., с.182-184.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

Уровни понимания / моделирования по И.Л. Викентьеву — видео, 2 мин

НАУЧНЫЕ ЗАДАЧИ — плейлист из 25-ти видео

Изображения в статье

Вячесла́в Семёнович Стёпин — советский и российский философ и организатор науки, специалист в области теории познания, философии и методологии науки, философии культуры, истории науки / CC BY-SA 3.0

Image by Gerd Altmann from Pixabay

Image by Gerd Altmann from Pixabay

Пост в Лигу психотерапии, автор - психолог Алена Лукьянова.

Вересаева читаю.....

Так же относились и к врачам: мол пишет, светит

огонечком, дает мерзкое пойло -

учиться ЭТОЙ ЕРУНДЕ в университете?????

Тоже было непонятно.

(Из разговоров с коллегами)

В лентах коллеги всяко обсуждают свежиспечённый сериал "Психологини". Кто-то ругается - дескать, дискредитация и профананация, кто-то хихикает - мол, именно такими мы массовому сознанию и видимся.

Я сериал не смотрю - мне, честно, не интересно, у меня в анамнезе стаж работы на ТВ и вынесенное оттуда чёткое представление о том, что сделать правдиво и "живенько" одновременно, это высший пилотаж и огромный труд, на который способен даже не каждый тысячный - поэтому речь будет не о нём. А о видимости в массовом сознании.

В массовом сознании образ психолога, как правило, гуляет где-то в диапазоне между феей-крёстной, раздающей платья, кареты и принцев - и чудовищем вида ужасного, которое схватило клиента несчастного, ну и дальше всё плохо. С вроде бы, нелогичным - но весьма популярным зигзагом в образ подружки-собутыльника - только без дружбы и без бутылки.

В общем, либо идеализация/демонизация - либо обесценивание, ничего нового в плане проекций в неизвестное психика человеческая за крайние пару тысячелетий не породила.

И, пожалуй, эти стадии проходит в своей профессиональной жизни каждый психолог - и грандиозные надежды спасти мир, осчастливить человечество, и депрессивное отчаяние от череды встреч с тем, что "мир оказался прочней", насильно в рай не тянут, и большая часть тех, кому вот прям надо-надо бы лечить голову, лечить её не пойдёт, занимая время и силы своей жизни поисками другого глобуса.

Помнится, на исходе второго года обучения в нашей гештальт-группе стали всё чаще звучать вопросы типа "как объяснить человеку, что ему нужна терапия?". Мне к тому времени уже было понятно, что - никак, о нулевой эффективности принудительной психотерапии я тогда ещё не читала, но людская вера в ошибочность мироустройства, а не собственного мировоззрения уже успела со мной встретиться - и невозможность убедить других в этом "никак" тоже была печально понятна.

Хороший специалист, пройдя через эти две крайние точки - грандиозности и отчаяния - со временем находит опытным путём здравую середину. Определяясь со "своей" тематикой, целевой аудиторией и границами возможностей. Работая с теми, у кого достаточно критического отношения к самоё себе для того, чтобы изменения в этом себе стали возможны - оставляя прочих их собственной судьбе.

Если не проходит и не находит - то становится либо псевдо-специалистом, либо идёт заниматься чем-нибудь другим.

Хороший пси-специалист отличается от псевдо-психолога тремя вещами.

Во-первых, у него есть теоретические знания. Много разных теоретических знаний. В том числе, и современных, периода 21 века, в котором существуют нейро-психология и нейро-психиатрия - а не только архаики из серии "а что б сказал об этом Фрейд?". Потому что большая часть этой архаики в нынешних реалиях годится лишь для вузовского курса "История психологии".

Отцы-основатели были, конечно, отцами и основателями, им можно ставить памятник за одни лишь заложенные ими основы науки о психических процессах - но после них были ещё много кто, и наука эта уже успела уйти далеко от изначальных концепций и гипотез.

Во-вторых, у хорошего специалиста есть опыт. Много разного опыта приложения теории к практике. Удачного - поддерживающего и укрепляющего профессионализм, и неудачного - показывающего пробелы в знаниях-умениях-навыках и побуждающего учиться дальше - и, тем самым, также поддерживающего и укрепляющего.

Франкл, помнится, писал, что каждое поколение решает свои актуальные проблемы - и для каждого поколения нужна своя терапия; а кто-то другой из великих и мудрых, кажется, Бьюдженталь, утверждал, что свою, отдельную, непохожую на все прочие, терапию приходится создавать заново для каждого клиента.

В-третьих, хороший пси-специалист хорошо знает себя. И умеет быть с собой честным - скажем так - больше, чем это происходит в среднем по больнице.

Хорошее знание себя - это вообще основа основ, ключ к эффективности жизни и работы, поэтому вся терапия, собственно, это - про знание себя.

И, по совокупности этих факторов, именно хорошие специалисты-психологи - такая вот ирония судьбы - вносят, сами того не желая, весомый вклад в создание ан-масс того самого идеализированно-демонизированного образа.

Хороший психолог понимает про другого гораздо больше, чем тот сам про себя понимает. Если не первого взгляда - то через несколько минут беседы. Это - правда.

Это ровно такая же правда, как то, что хороший автомеханик по звуку двигателя способен рассказать всё о состоянии увиденного им в первый раз автомобиля, а хороший парикмахер с одного взгляда на чужую причёску определяет, когда обладатель причёски крайний раз посещал его коллегу и какого ценового уровня был салон. Это - нормальная и неотъемлемая составляющая часть любого мастерства.

Каждый раз когда врач в ветклинике делает моим собакам внутривенный укол, просто зажав эту вену предварительно пальчиком, я восхищённо-возмущённо выдыхаю: "Вика, но - как??? Как вы это делаете?!! Я лошади в вену попадаю с третьей попытки и через мать твою - а тут раз, и всё, как такое возможно?".

"It is magic, - смеётся Вика. - Это волшебство. На самом деле, опыт и практика, ничего больше".

Опыт и практика.

Знание того, о чём другие не знают.

Просто потому что у них другая профессия.

А со стороны вполне может выглядеть магией, да.

Или ерундой - это уж у кого какие проекции.

Источник

Примитивная идеализация — психический процесс, относимый к механизмам психологической защиты. Выражается в бессознательном представлении о ком-либо как об идеальном и всемогущем защитнике. Впервые описан психоаналитиком Шандором Ференци.

Согласно Ференци, примитивная идеализация у ребёнка приходит на смену всемогущему контролю. Когда ребёнок разочаровывается в идее собственного всемогущества, он обнаруживает, что его безопасность и благополучие зависят от заботящихся о нём взрослых, и начинает приписывать всемогущество им. Задавая родителям вопросы вроде «почему ветер дует?» ребёнок, зачастую, стремится не столько узнать настоящую причину, сколько удостовериться, что мир действует «правильно», то есть так, как и ожидают его родители. Воспринимая их как тех, кто определяет правила, ребёнок может искренне обижаться, что они «не хотят» пойти ему навстречу и, например, остановить дождь, чтобы он мог пойти гулять.

Идеализации свойственно безропотное доверие, практически поклонение, где идеализируемому объекту приписывается совершенство во всем. Поскольку никто не совершенен, долго идеализация продержаться не может, и как только объект показал свое несовершенство, это у идеализирующего вызывает сильную фрустрацию и последующее обесценивание. Функция идеализации - опора, создание иллюзии безопасности. То есть как бы идеальный объект не способен причинить боли, всегда будет приносить только счастье. Идеализация возникает как следствие хронической опасности, в которой ни на кого никогда нельзя было положиться.

Обесценивание защищает человека от переживания себя в своей реальности, от чувства беспомощности и бессилия. Например, мужчина, идеализировавший онколога своей жены, с высокой вероятностью захочет подать на него в суд, если врач не сможет победить болезнь.

Так же обесценивание защищает человека от признания себе в том, как сильно он нуждается в защите, в тепле, в принятии себя другим человеком - Типа, "да не очень то и хотелось, и без вас проживу". Долго обесценивание не длится, потому как через какое-то время человек начинает страдать от одиночества и неудовлетворенности и тогда начинает бессознательно искать новый объект для идеализации. Такое можно наблюдать у влюбчивых людей. Обесценивание еще очень близко к негативной проекции, то есть не ценным признается все то, что я считаю плохим, отрицаю в себе и приписываю тогда эти качества другому человеку.

Защитный механизм идеализации выполняет ряд важных для личной стабильности функций: заменяет реальную уверенность человека в свои силы; создает условия для чувства

превосходства, ощущения того, что он лучше, достойнее других; подменяет подлинные идеалы,(при действии защиты человек смутно представляет себе то, чего он хочет; его идеалы не отличаются определенностью, они противоречивы, но идеализированный образ придает жизни некоторый смысл); отрицает наличие внутрипсихических конфликтов (отвергает все, что не входит в созданный им самим образ поведения); порождает в личности новую линию расколов, образовывая барьер к ее подлинному развитию.

Необходимо индивидуально оценить социальные нормы, стандарты, формировать свою точку зрения на мир, окружающих людей, становиться самостоятельным.