И душу, кстати, дьяволу не продавал — это тоже врут. Богу — да. Богу продал.

Так и уберёг Б. его от всех покушений: и после ножевого, и после отравления Распутин выжил, а еще после выстрела в спину, голову, избиения палками, скручивания в ковёр и утопления в ледяной Неве. А яйцо под шумок летучая-мышь альбинос спиздила (про неё не соврали в «Анастасии»).

В следующий раз он только к началу 50-х «всплыл». Но уже с переделанной физиономией (спасибо немецкому хирургу), а заодно и фамилией (просто 3 буквы выкинул). В остальном же: остался, как был, только усох почти на 30 см.

И в последний раз — уже к концу 70-х (ещё на 6 см. ниже). Поступил на юрфак, закончил «Высшую школу КГБ» и по проверенной схеме втёрся в доверие к тогдашнему правительству, сыграв на его пороке (Ельцин уже тогда прибухивал). А дальше вы знаете историю (всё как по учебнику).

Так и будет теперь Распутин править, пока совсем до микроскопических размеров не ссохнется. Но это, слава Б., ещё нескоро случится.

Больше рассказов в ТГК: https://t.me/moms_south

Достаточно давно я хотел высказаться на эту тему и вот - первая часть рассказа - #обзор на #мультфильм "#Анастасия" 1997 года.

В этом ролике проводится разбор истории о "выжившей княжне Анастасии", исторических фактах и разбор экранизаций данного "самозванства". Данный ролик - часть первая.

Если у кого-то нет возможности смотреть в трубе, есть дубль канала в ВК.

Когда стало ясно, что отец поправляется, все вернулись в Покровское, а меня оставили с отцом в Тюмени, чтобы он не скучал.

В Покровском Дуня заметила, что в уголке глаза Пресвятой Девы появилась капля влаги.

Не прерывая молитвы, Дуня смахнула каплю. К ее изумлению, тут же появилась следующая, потом еще одна. Она снова вытерла икону, но, как ни старалась, не могла вытереть ее досуха.

Когда я прочитала отцу письмо из Покровского с рассказом о чуде, его лицо побелело: -"Пресвятая Богородица плачет о России. Это знак большой беды, грозящей всем нам".

А через неделю весь мир узнал, что это за беда.

Несколько месяцев после объявления немцами войны царь был уверен, что поступил мудро, последовав советам сторонников войны, и что удача, наконец, повернулась к нему лицом. Его армии наступали на всех фронтах, народ поддерживал своего императора так, как никогда за все годы правления. Беспорядки на фабриках прекратились, граждане мужского пола записывались добровольцами в армию, апатию сменил патриотизм. Русский флаг развевался на каждой улице, в каждом театре пели гимны союзных государств: за гимном России следовали гимны Англии, Франции и Бельгии.

А когда 3 сентября русская армия одержала победу подо Львовом, всех охватило лихорадочное стремление помочь армии. Именно в это время столичные патриоты опомнились, что живут в городе с немецким названием -- Петербург.

Решили изъясняться по-русски и переименовали столицу в Петроград.

Николай II упивался народной любовью, не понимая, что не его личная популярность, а военная лихорадка покончила с внутриполитическими неурядицами. Он был совершенно убежден в правильности своей позиции.

Насколько я помню, то был единственный период, когда царь по-настоящему холодно относился к отцу.

В мыслях царь уже видел, что победит в войне, а после позора японской кампании об этом только и мечтал, что его начнут любить подданные и уважать собственные приближенные и, главное, что он оставит Алексею Россию, в которой монарх не должен будет бояться за жизнь свою и своих близких.

---//---

Как то отец разговаривал с царём и просил не продолжать войну, Николай II не прерывал отца. Когда тот замолчал, царь встал из-за стола и подошел к отцу.

Николай несколько холодно-нетерпеливо сказал:

-- «Есть время слушать и время что-то делать. Нам представилась великая возможность спасти империю и доброе имя Романовых.

Ты верно служил нам, мы это знаем. Но чего же еще ты от нас хочешь? Стать царем?»

Отец застыл... Лицо его побледнело, а пронзительные, гипнотические глаза, казалось, потеряли свою силу.

Его дух был сломлен одним вопросом человека, которого он так уважал и любил.

Царица опустила глаза. Она не проронила в тот вечер ни слова. Ей тоже было больно. Она, как и отец, выступала против войны.

Николай II продолжил:-- «Я вынужден просить тебя не осуждать публично мои начинания».

Николай II простился с отцом и вышел из комнаты.

Потом к отцу подошла императрица Александра Федоровна.

Царица положила ладонь на щеку отца, а он взял ее руку в свою и поцеловал.

Александра Федоровна сказала:

-- «Не отчаивайся. Твое время не кончилось. Ты нам нужен, теперь и всегда».

Это был дружеский жест.

Но прежние времена вернуться не могли.

Казалось отец, не хотел выздоравливать после покушения. Думаю, виной тому непонимание и даже разлад между ним и горячо любимым им Николаем II .

Дело усугублялось тем, что вместе со здоровьем из отца уходила и чудесная способность исцелять людей.

---//---

Пытаясь заглушить боль и стыд, отец начал пить.

Отец молился с прежним рвением, но его молитвы оставались без ответа. В те дни отец был похож на внезапно ослепшего.

Вести с фронта во второй половине 1915 года приходили плохие и становились все хуже. Львов пришлось сдать, следом русские войска, испытывавшие нехватку в оружии, оставили Варшаву. Вся Польша была захвачена немцами и австрийцами.

Душевно терзаясь от невозможности как-то помочь несчастным на фронте, отец, как его ни отговаривали, послал великому князю Николаю Николаевичу записку, в которой просил разрешения приехать в передовые части, чтобы помолиться вместе с солдатами.

Великий князь, упивавшийся собой даже в поражении русских войск, ответил: "Приезжай, я тебя-повешу".

Как-то к нам пришла незнакомая старуха, изувеченная артритом настолько, что походила на сгоревшее дерево. Она страдала от невыносимой боли и умоляла отца помочь. Отец взял ее руку в свою и начал молиться. По его лицу было видно, что он растерян. Он не чувствовал в себе прежней силы. Несчастной не становилось лучше. Отец, сглатывая слезы, сказал:

-- «Прости меня, бабушка. Господь отнял у меня силу».

Наступило Рождество. Всегда такое радостное, сейчас оно казалось неуместным и даже кощунственным. Отец таял на глазах. Дуня уложила его в постель. Она ухаживала за ним, как за ребенком, и одновременно тянула на себе весь дом. Катя вернулась в Покровское.

Анна Александровна подруга царицы попала в ужасную железнодорожную катастрофу.

Она ехала из Царского Села в Петроград.

Еще час назад отец не мог самостоятельно поесть, но страшная весть заставила его двигаться -- он был нужен Анне Александровне, которую искренне любил.

Отец молча прошел мимо Николая II. Царица стояла у изголовья кровати Анны Александровны.

Отец опустился на колени у постели больной, взял ее за руку и произнес мягко, но настойчиво:

-- Аннушка, Аннушка, проснись, поглядь на меня!..

Не дождавшись ответа, он снова позвал, на этот раз громче.

Веки ее задрожали и приподнялись.-- «Отец Григорий, слава Богу.» -- И она снова впала в

забытье.

Я заплакала, уверенная, что Анна Александровна умирает.

-- Тише, дитя, -- сказал отец, с трудом поднимаясь с колен. Затем каким-то непривычным, чужим голосом обратился к царю и царице:-- Она будет жить, но калекой.

Казалось, отец хочет сказать Николаю II и Александре Федоровне еще что-то, но он повернулся ко мне:-- Пойдем.

Мы вышли из комнаты. Я шла позади него и видела, насколько ему самому плохо. Когда за нами закрылись высокие двери, отец зашатался, колени его подогнулись. Он упал навзничь, сильно ударившись о пол. Я закричала.

Мы вместе с Дуней смотрели на отца. Дыхание его было поверхностным, щеки ввалились, лицо белое, почти как наволочка, кожа туго натянута на скулах и похожа на пергамент. Тело холодное, как у мертвого.

Позже отец говорил, что, входя в комнату, где лежала Анна Александровна, он не знал, способен ли вылечить порез на пальце, не то, что сломанные ноги и разбитую голову. Но уже поднимаясь с колен у постели больной, отец почувствовал, как сила возвращается к нему.

---//---

Война складывалась для России неудачно. Завсегдатаи салонов стали искать козлов отпущения. Первыми подняли крик, как водится, именно истинные виновники: тыловые генералы, армейские поставщики, зем-гусары, чиновники высших классов, советчики царя в Ставке и во дворце.

Петроград узнал, что такое погромы магазинов и лавок, чьими хозяевами значились люди с немецкими фамилиями. При этом никто не думал о действительном отношении их к России.

Зима 1916 года даже для России была суровой. Приходилось туго всем. Хуже всех -- солдатам на фронте. Плохо одетые, плохо накормленные и плохо вооруженные, они совсем пали духом. Началось повальное дезертирство. В Петрограде и Москве женщины выстраивались в очереди у хлебных лавок и стояли на морозе целый день. Подойдя к заветной двери могли узнать, что хлеба нет. Ввели нормы на уголь и дрова.

Отец впал в глубокое уныние.

Все сорок пять лет своей жизни, за исключением очень коротких периодов, мой отец был оптимистом. Он всегда считал, что -- «на всякое зло найдется добро, которое победит это зло; на всякое страдание всегда найдется утешение; милостивый Господь всегда рядом с теми, кто обращается к Нему в нужде. Но все-таки нужно, чтобы люди к Нему обратились».

Обрывки видений являли отцу картину ужасающих несчастий. Он бродил по квартире, придавленный грузом своих предвидений.

Из-за небывалых холодов работы по хозяйству в Покровском замерли. Мама разрешила Дмитрию поехать навестить нас. После приезда Дмитрия отец немного повеселел. Но когда настала пора Дмитрию возвращаться в деревню, отец, предвидя будущее, попросил его остаться на Рождество. Сказал:-- «Это Рождество будет последним, которое суждено

встретить вместе».

Отец начал совершать длительные прогулки в одиночестве. Его сопровождали лишь охранники. Теперь он был слишком погружен в мрачные раздумья и не болтал с ними, как прежде.

Однажды под вечер, после прогулки по набережной, отец рассказал мне, будто видел, как Нева стала красной от крови великих князей. Потом отвернулся и, пошатываясь, прошел в кабинет. Там он написал длинное письмо, запечатал и отдал мне.

-- «Не открывай, пока не умру.»

Отец зачастил на "Виллу Родэ". В ответ на наши увещевания он раздражался что было совершенно для нас непривычно, и так с ним, прежним, не вязалось и буквально стонал в ответ:-- «Скучно, затравили... Чую беду! Не могу запить того,что будет потом.-- Только бы не видеть, только бы не видеть…»

---/---

Подошло время ужина. Отец пил, но не пьянел. Даже вдруг пришел в веселое расположение духа. Катя подала ужин -- рыба, черный хлеб, мед -- все его любимые блюда.

Отец ушел в спальню переодеться. Позвал меня. Я отметила, что он выбрал самую лучшую свою рубашку шелковую, с голубыми васильками, ее вышивала Александра Федоровна.

Около семи часов раздался звонок в дверь. Пришел Александр Дмитриевич Протопопов -- министр внутренних дел, часто навещавший нас. Вид у него был подавленный. Он попросил нас с Варей выйти, чтобы поговорить с отцом наедине. Мы вышли, но через дверь слышали все:-- «Григорий Ефимович, тебя хотят убить.-- Знаю.-- Я советовал бы тебе несколько дней не выходить из дома. Здесь ты в безопасности.-- Не могу.-- Отмени все встречи.-- Поздно.-- Ну так скажи мне, по крайней мере, куда ты собрался.-- Нет. Это не моя тайна.-- Ты не понимаешь, насколько серьезно твое положение. Весьма влиятельные особы замыслили посадить на трон царевича и назначить регентом великого князя Николая Николаевича. А тебя либо сошлют в Сибирь, либо казнят. Я знаю заговорщиков, но сейчас не могу назвать. Все, что я могу -удвоить охрану в Царском Селе. Может, ты сегодня все же останешься дома? Подумай. Твоя жизнь нужна их величествам.-- Ладно?».

Когда Протопопов ушел, отец сказал, ни к кому не обращаясь:-- Я умру, когда Богу будет угодно». Потом около часа мы сидели в столовой.

По просьбе отца я читала Евангелие от Иоанна:--"В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог..." И отец толковал:-- «И Слово было плотию и обитало с нами».

Часы в прихожей пробили десять. Отец поцеловал Варю, потом меня, пожелал доброй ночи, потом отослал нас спать. Они с Катей поговорили еще, вспомнили о прежней жизни в Покровском, о купаниях и рыбалке на Туре, о хозяйстве. В назначенный час отец вышел из дома. Его ждал присланный Юсуповым автомобиль…..

---//---//---

Феликс был уверен в собственной безнаказанности. Уверенности ему добавляли телеграммы и телефонные звонки от представителей высших кругов общества, включая членов императорской семьи. Все они считали Феликса главным исполнителем пока еще не доказанного убийства, и все давали понять, что поддерживают его.

Потом я вспомнила о письме, которое передал мне отец вечером накануне. Села читать вслух Варе и Кате:

"Мои дорогие!

Нам грозит катастрофа. Приближаются великие несчастья. Лик Богоматери стал темен, и дух возмущен в тишине ночи. Эта тишина долго не продлится. Ужасен будет гнев. И куда нам бежать?

В Писании сказано: "О дне же том и часе никто не знает". Для нашей страны этот день настал. Будут литься слезы и кровь. Во мраке страданий я ничего не могу различить. Мой час скоро пробьет. Я не страшусь, но знаю, что расставание будет горьким. Одному Богу известны пути вашего страдания. Погибнет бесчисленное множество людей. Многие станут мучениками. Земля содрогнется. Голод и болезни будут косить людей. Явлены им будут знамения. Молитесь о своем спасении. Милостью Господа нашего и милостью заступников наших утешитесь.

Григорий".

При опознании на льду Я подошла близко. Это был, безусловно, он.

Один висок вдавлен от удара. Грязь и водоросли покрывали лицо. Самым ужасным зрелищем -- так как худшие увечья были скрыты грубым одеялом -- был правый глаз, висящий на тонкой ниточке. На запястьях виднелись глубокие, кровавые борозды -- он боролся, стараясь освободиться от пут, когда пришел в себя подо льдом. Закоченевшая правая рука лежала на груди, пальцы были сложены щепотью, как для крестного знамения.

Помню, что открыла рот, чтобы закричать, но не издала ни звука.

---//---

1917 год. Празднуя свободу, толпа пьяных солдат разорила могилу отца. Они подняли труп на штыки, потом бросили его в костер, устроив дикий хоровод. К солдатам присоединилось несколько женщин из ближайшей деревни. Веселье закончилось оргией.

Р.S - РПЦ считает Распутина трагической фигурой, использованной для дискредитации монархии, правления Николая II, церкви, но не святым и канонизации не подлежит.

Распространение "икон" Распутина (например, написанной в 1924 г. рязанскими монахами) и акафистов ему осуждается как кощунство.

Пожертвования Распутиным на храмы и школу в Покровском, помощь мусульманам-татарам на строительство мечети и как следствие Установка жителями"часовенного столпа" в Покровском (2016 г.) Тобольская митрополия назвала "каноническим преступлением".

Патриарх Алексий II назвал инициаторов канонизации "провокаторами и врагами Церкви"

---//---

В Петербурге отец привлечет к себе внимание великого князя Николая Николаевича как раз тем, что вылечит его любимую собаку, казалось, безнадежно больную.

Подходящие слова я нашла у Арона Симановича, человека, совершенно чуждого православию. "Распутин был верующим, но не притворялся, молился мало и неохотно, любил, однако, говорить о Боге, вести длинные беседы на религиозные темы и, несмотря на свою необразованность, любил философствовать. Его сильно интересовала духовная жизнь человека".

Французский посланник Морис Палеолог, как почти весь великосветский Петербург, не любил отца. Но передавал приметы событий часто верно. Он вел дневник, сейчас доступный всякому любопытствующему. - "Среда, 26 апреля 1916 г. Обедню служил отец Васильев в раззолоченной нижней церкви Федоровского собора. Царица присутствовала с тремя старшими дочерьми; Григорий стоял позади нее вместе с Вырубовой и Турович. Когда Александра Федоровна подошла к причастию, она взглядом подозвала "старца", который приблизился и причастился непосредственно после нее. Затем перед алтарем они обменялись братским поцелуем. Распутин поцеловал императрицу в лоб, а она его в руку.

Перед тем "старец" подолгу молился в Казанском соборе, где он исповедался в среду вечером у отца Николая. Его преданные друзья, г-жа Г. и г-жа Т., не оставлявшие его ни на минуту, были поражены его грустным настроением. Он-же несколько раз говорил им о своей близкой смерти. Так, он сказал г-же Т.: "Знаешь ли, что я вскоре умру в ужаснейших страданиях…. .

В Другой раз, проезжая с теми же своими поклонницами Мимо Петропавловской крепости, он так пророчество-Вал: "Я вижу много замученных; не отдельных людей, а толпы; я вижу тучи трупов, среди них несколько великих Князей и сотни графов. Нева будет красна от крови".

Отношения Витте и отца представляют собой пример того, как образованнейший человек, сановник может точно понять душу простого крестьянина. Граф Витте писал: "Нет ничего более талантливого, чем талантливый русский мужик. Распутин, абсолютно честный и добрый человек, всегда желающий творить добро".

Сошлюсь на слова Жевахова, верно отражающие одну деталь в манере отца: "Я несколько раз встречался с Распутиным в 1910 году, то в Петербургской духовной академии, то в частных домах, и он производил на меня, хорошо знакомого с монастырским бытом и со старцами, такое впечатление, что я даже проверял его у более духовно сведущих людей и сейчас еще помню отзыв епископа Гермогена, сказавшего мне: "Это раб Божий: Вы согрешите, если даже мысленно его осудите".

Ковалевский свидетельствует: "Распутин побывал на богомолье в Абалакском монастыре, Саровской пустыни, Одессе, Киеве, Москве, Казани. Возвратившись, он стал еще более богомолен, являлся на клирос раньше священника, истово крестился, бился лбом о землю до крови". Обращу внимание на слова -- "стал еще богомольнее". Значит, и был богомольным. Это расходится с характеристикой, которую дают отцу другие.

Симанович: "Своей внешностью Распутин был настоящий русский крестьянин. Он был крепыш, среднего роста. Его светло-серые острые глаза сидели глубоко. Его взгляд пронизывал. Только немногие его выдерживали. Он содержал суггестивную силу, против которой только редкие люди могли устоять. Он носил длинные, на плечи ниспадающие волосы, которые делали его похожим на монаха или священника. Его каштановые волосы были тяжелые и густые. Он всегда носил при себе гребенку, которой расчесывал свои длинные, блестящие и всегда умасленные волосы. Борода же его была почти всегда в беспорядке. Распутин только изредка расчесывал ее щеткой. В общем он был довольно чистоплотным и часто купался".

Симанович отмечает, что отец часто мылся. Это совершенная правда, что бы там ни говорили другие. Однако делал он это не только из стремления к чистоплотности. Собственно мыться он ходил в баню. Прием же ванны был для отца целым ритуалом. Он говорил: "Все равно как в купели при крещении". Льющаяся из крана вода представлялась отцу неиссякаемым источником. Из-за этого, кстати, у Дуни происходили разбирательства с домовладельцем -потолок соседа снизу часто бывал в разводах от просачивающейся через щели в нашем полу воды. Отец так увлекался, что подолгу не закрывал кранов.

Руднев: "Вообще надо сказать, что Распутин, несмотря на свою малограмотность, был далеко не заурядным человеком и отличался от природы острым умом, большой находчивостью, наблюдательностью и способностью иногда удивительно метко выражаться, особенно давая характеристики отдельным лицам".

Идея о служении миру в миру составляла центральную часть взглядов отца.

---//---

Отец -- не судил. Зато его судили.

Желающих позлословить об отце тогда, как и всегда, было более чем достаточно. В их числе -- лжецелители и ясновидящие, отправители мистических культов, другие мошенники, лишившиеся расположения царского двора или аристократических салонов.

Постоянно обвиняли в пьянстве и разврате.

Тютчева была одной из первых недовольных появлением моего отца во дворце.

Наконец Тютчева дошла до того, что стала настраивать великих княжон против матери.

Этого императрица Александра Федоровна снести не захотела. Карьера Тютчевой при дворе была закончена.

Однако таким образом Тютчева и получила в руки свой главный козырь -теперь она представлялась как невинная жертва Распутина.

Распутина бывало спаивали и заставляли говорить то, что может в пьяном виде выговорить только русский мужик; его фотографировали в этом виде, создавая инсценировки всевозможных оргий, и затем кричали о чудовищном разврате его, стараясь при этом особенно резко подчеркнуть его близость к их величествам;

Он был постоянно окружен толпою провокаторов и агентов Думы, которые следили за ним, измышляя поводы для сенсаций и создавая такую атмосферу, при которой всякая попытка разоблачений трактовалась не только даже как защита Распутина, но и как измена престолу и династии. При этих условиях неудивительно, что молчали и те, кто знал правду".

По достойному сожаления обычаю, отставники-хулители очень быстро объединили свои усилия. И самое прискорбное, что роль пастырей этого стада охотно взяли на себя церковные иерархи. Равно прочим смертным они оказались во власти греха зависти.

Был и церковный суд и обвинение отца и после лжесвидетельствовавий на него Илиодор был выслан из Петербурга в монастырь за сто верст от столицы. А за потакание лжесвидетелю наказали и Гермогена. Но они продолжали распространять различные извращённые слухи.

На руку врагам трона были и "невинные" забавы молодых балбесов аристократов.

Анна Александровна как-то рассказала, как ее невестка, придя на чай, смеясь, сообщила:

-- «Мы распустили новые слухи о Николае. Это так весело!»

Отец часто на всякие пересказанные ему слухи повторял: "Все минется, одна правда останется".

---//---

А в Петербурге Алексей Маленький, как называл его отец, упал и ударился коленом о камень. Болезнь возобновилась. Началось сильное внутреннее кровотечение. Затем приступ прошел. Александра Федоровна возблагодарила Господа за быстрое выздоровление сына, но через несколько дней Алексею опять стало плохо. Длительная поездка в карете по неровной дороге закончилась новым кровотечением. На этот раз оно не унималось. Царевич очень страдал от боли. Нога в паху неимоверна распухла. Врачи были уверены, что мальчик при смерти. Такого тяжелого положения еще не было.

В тот самый день (очевидно, 11 октября 1912 г.) мы с отцом гуляли у реки. Вдруг он схватился за сердце:-- Ох, нет!

Я испугалась. Подумала, что ему плохо. Видя на моем лице испуг, он сказал только одно слово: -- Царевич.

В ту минуту отец ничего не мог знать о болезни мальчика. Он почувствовал.

Позже нам стало известно, что, будучи в забытьи, Алексей вдруг открыл глаза как раз в ту минуту, когда императрица Александра Федоровна произнесла имя моего отца.

Ничего никому не сказав, Александра Федоровна тут же послала ему телеграмму с тем, чтобы он как можно быстрей приехал.

Мы как раз садились обедать, когда принесли эту телеграмму. Отец прочел ее и тотчас же вышел из-за стола, опустился на колени перед иконой Казанской Божьей Матери и стал молиться.

Это продолжалось очень долго. Мы сидели, замерев, Дуня так и застыла с посудой в руках.

По лицу отца крупными каплями стекал пот.

Наконец, он перекрестился в последний раз.

Потом поднялся и велел отправить телеграмму императрице: "Не бойся. Бог увидел твои слезы и услышал твои молитвы. Не горюй, твой сын будет жить".

К тому времени, как телеграмму вручили императрице, у Алексея упала температура, боль стихла, и он крепко уснул.

Если раньше на вопросы Александры Федоровны о том, почему отсутствие отца затягивается, Николай II отвечал: "Так будет лучше для всех нас", то после приступа болезни у Алексея он был вынужден приоткрыть истинное положение дел.

Николай II ясно дал понять императрице Александре Федоровне, что враги трона не оставляют попыток использовать отца как орудия нападения на их семью. Это для царицы новостью не было. Однако у нее имелись более веские доводы в пользу возвращения отца. Что, если у Алексея случится новый приступ болезни, а отец окажется вне пределов досягаемости? Николаю нечего было ответить - жизнью царевича рисковать нельзя.

Вскоре мы (отец, Дуня, я и моя младшая сестра Варя) выехали из Покровского в Петербург.

Это был 1912 год. Предпоследний год "добрых старых времен". Политика царя в отношении простого народа никуда не годилась. Но точно также никуда не годилась она и в отношении других сословий и политических партий.

Результат -- царя не поддерживал никто.

Если бы Николай II не прятался от своих подданных, если бы он ближе подпустил их к себе, за его спиной труднее было бы интриговать против трона.

У революционеров были развязаны руки, газеты писали что хотели. К тому же все уже очень хорошо успели понять натуру царя.

Врагам трона была в действительности выгодна нерешительность Николая II в ведении государственных дел. Они полагали, что смогут в нужный момент подсунуть ему документ, передающий им всю власть в империи.

Так в конце концов и получилось, только по слабости уже собственной они вырванную власть тут же упустили…..

Отец говорил: "Жизнь жалости к человеку не знает. Ей и не положено, на то Бог есть".

Никакого политического влияния отец во дворце не имел, иметь не мог и не желал. Он видел свой долг только в том, чтобы укреплять волю царя и поддерживать жизнь наследника.

Коковцов в записках признает, что отец во дворец "не лез, его туда звали". И звали не ради сугубых политических разговоров.

Белецкий пишет: "После долгого размышления я всесторонне взвесил склад мистически настроенной духовной организации государя, который видел в даровании ему долгожданного наследника проявление милости к нему высших и таинственных сил Провидения вследствие его молитв и общения с людьми, как бы имевшими особый дар предвидения будущего.

Я учел постоянные опасения государя и императрицы за жизнь наследника и единственную веру их в то, что только одна незримая мощь тех же сил и лиц способна спасти и продлить эту дорогую им жизнь".

Гурко: "Если у государыни вера в Распутина была безгранична и всеобъемлюща, то вера государя в него ограничивалась, по-видимому, убеждением, что он обладает целительной силой по отношению к наследнику".

Однако правда и в том, что, по словам Евреинова, "Николай II считал Григория Ефимовича Распутина-Новых за праведника, за "человека Божьего", равного святому, быть может даже за равного Христу".

Он же приводит и такое: "Вот, посмотрите, -- говорил однажды Николай II одному из своих адъютантов. -- Когда у меня забота, сомнение, неприятность, мне достаточно пять минут поговорить с Григорием, чтобы тотчас почувствовать себя укрепленным и успокоенным. Он всегда умеет сказать мне то, что мне нужно услышать.

И действие его слов длится целые недели!".

Отец был для Николая II лекарем, а не советчиком.

Правила «русской дворянской» жизни таковы, что чем тяжелее приходилось Николаю II, тем шире становился круг врагов императора и, значит, врагов отца.

При этом они с легкостью преодолевали сословные барьеры, соединяя свои возможности - бюрократы и купцы, аристократы и промышленники.

Чуть ли не впереди всех шла великая княгиня Елизавета Федоровна, старшая сестра императрицы Александры Федоровны. Благодаря свойствам своего характера -- властности, самолюбия, переходящему в тщеславие. Она считала, что тёмное влияние Распутина довело императорскую чету до «состояния слепоты, которое бросает тень на их дом и страну».

(Хотя в чём то она права но в этом и замысел)

---//---

Родзянко прямо сказал Феликсу Юсупову,(Князь Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон (11 (23) марта 1887, Санкт-Петербург)

что законным путем с моим отцом ничего нельзя поделать - "никаких он выдающихся преступлений не совершал" Есть только один выход, утверждал он, -- "убийство".

К моменту появления моего отца в столице, богатый отпрыск Феликс Юсупов только что отметил свой 18 день рождения.

Когда Феликс Юсупов слушал рассказ придворной дамы и одногодки Марии Головиной о моем отце ему было 22 года, на лице его играла какая-то странная улыбка. Он действительно предвкушал игру. Ставка в этой игре была высокая. Не просто жизнь его или жизнь отца, а нечто большее.

Юсупов был весьма образован. Но лишь "в научном настроении духа". В смысле нравственном он был совершенным невеждой. Он был нераскаянный.

В юности Феликс, не знающий дисциплины, рос в обстановке полной вседозволенности.

В молодом возрасте Феликс где то в 13-14 лет с братом который был его старше на 4 года переодевались в женские платья и развлекались в городе и тогда же участвовал в групповушке с новым знакомым и его подрушкой который был старше его. Позже он говорил: "Меня так поразило только что сделанное открытие, что по своему юношескому невежеству я не разбирался, кто какого пола".

Как то по возвращении из Парижа в Санкт-Петербург Николай его брат и Поля невеста брата устроили Феликсу двухнедельный ангажемент на выступления в фешенебельном кафе-кабаре "Аквариум". Феликс позаимствовал для такого случая драгоценности матери. Его выступления в кабаре пользовались колоссальным успехом у публики 7 дней, пока его не узнали друзья матери. Дома ждала бурная сцена. Николай, его брат ,взял всю вину на себя, и дело было вскоре забыто.

Феликс оставил карьеру певицы кабаре, но продолжал искать приключений под видом женщины и пускался во все более рискованные предприятия.

И вот отец Феликса накинулся на сбившегося с пути сына и пересказал все слухи о нём а на самом деле лишь стыдливо приуменьшенную правду, ходившие в обществе и открывающие истинную картину жизни сына.

Он представил Феликсу длинный список проступков, опозоривших имя семьи. Феликс сделал некоторые выводы. Но ни в коем случае не желал перемены в своем образе жизни.

Причем необходимо заметить, что пребывание на той ступени общественного положения, на какой находились Юсуповы вообще, все-таки с возрастом вынудило Феликса умерить желания эпатировать. Он старался загнать внутрь свой порок, но не для того, чтобы, раскаявшись, изжить его. Напротив, он пестовал его. Феликс стал более изощренным в своем разврате. Он сделал порок частью собственных светских манер.

Юсупов слыл любителем странностей разного рода. Он сам неоднократно заявлял, что его буквально тянет к "экзотическим лицам" и пояснял: "к маньякам, садистам, хамам...".

После встречи моего отца(гдето 40лет) и Феликса Юсупова(22года) в 1909 году Мария Головина спросила у отца, как ему показался Феликс, тот ответил: "Напуганный мальчик и страшный".

"Кем напуганный?" -- спросила Мария Евгеньевна.

"Собой и напуганный", -- ответил отец.

"А почему страшный?"

Отец промолчал, чем привел Марию Евгеньевну в полное замешательство. Больше в тот день отец не хотел говорить о Юсупове.

---//---

Известно, что такое 1913 год. К сожалению, 300-летие династии Романовых стало последним праздником империи. Приближалась война, которой многие в Петербурге хотели.

Только двое были против нее -- граф Витте и отец.

Не знаю, что именно подействовало на Николая II, но он издал манифест, в котором заявил, что Россия не вступит в Балканскую войну.

Я своими ушами слышала, как великий 56 летний князь Николай Николаевич будущий верховный главнокомандующий сухопутными и морскими силами Российской империи в начале Первой мировой войны, ворвавшись в нашу квартиру и не смущаясь моим и Варимым присутствием, поносил отца, называя его неблагодарной свиньей.

По словам Анны Александровны, именно тогда у великого князя Николая Николаевича родилась идея сместить Николая II. Императрицу в психушку и убить моего отца чужими руками…..

Но случай с Николаем Николаевичем был особым. Болезнь его многие воспринимали как часть его военной профессии. Доктор сказал бы, что великий князь страдает болезненной «жаждой крови». Всякий другой заметил бы — он наслаждается.

Впервые это открылось во время русско-турецкой войны. Тогда Николай Николаевич был совсем еще молодым офицером. Но военные предприятия случались недостаточно часто для получения желаемого удовлетворения. В мирное время нашлась замена -- охота. В силу обычаев своего сословия сильное пристрастие к охоте долго ни у кого не вызывало вопросов. Но потом нашлись свидетели, видевшие, как именно великий князь утолял свою жажду крови на животных.(короче больной садист при дворе).

---//---

Мне исполнилось 15 лет. Я чувствовала себя вполне взрослой.

Но отец установил мне очень строгие правила: меня всегда сопровождал кто-нибудь из взрослых, и я обязана была вернуться домой до 10 часов вечера.

Чаще всего мы гуляли с Марусей Сазоновой по Невскому и делали вид, что рассматриваем витрины магазинов. Конечно же, мы использовали их как зеркала, чтобы видеть идущих следом за нами юношей.

Добравшись до Тобольска, мы пересели с поезда на пароходик и на нем приплыли в Покровское.

На следующий день было воскресенье, стояла прекрасная погода.

Наступило 28 июня 1914 года.

По возвращении из церкви наша семья с друзьями собрались за воскресным обедом.

Обед проходил очень весело. Раздался стук в дверь. Дуня пошла посмотреть, кто это. Через секунду она вернулась и сказала, что староста принес телеграмму от царицы. Отца просили немедленно вернуться в Петербург.

Улица была полна народу: односельчане, принарядившись, вышли на воскресную прогулку.

Уже совсем недалеко от почты отец столкнулся лицом к лицу с незнакомой женщиной, лицо которой было закрыто платком так, что видны были только глаза потому что нос впал от последней стадии сифилиса. Это и была Хио-ния Гусева. Она протянула руку, словно за подаянием, и когда отец замешкался, доставая деньги из кармана брюк, она второй рукой стремительно выхватила из-под широкой накидки нож и вонзила его в живот, пропоров его снизу до самой груди.

Конец 3 части. Продолжение следует.