Отстрел клерков осуществляется самими клерками! (девиз офиса)
Сём, он проходит боком в дверь и говорит одной стороной лица, я не буду за тебя голосовать! Лучше сейчас сказать, правда же?.. Я на него рассчитывал — вот это правда. Вроде ладили с ним всегда, доверяли друг другу все рабочие пакости, но как выбирать старшего менеджера... Голосовать будут трое, и третьей руки у меня уже нет.
Две оставшиеся тоже не гарантированы. Ехидна-подпевала и пацан "эй, подь сюды". Бабу терпеть не могу за прохиндейство, стажёра за лень. Баллотироваться я не умею, никому ничего не обещал — пашу, как лошарик, по двенадцать на шесть — все мои достоинства...
Я дверь сразу запер, как смог, до процедуры. Голоснули они: я по нулям, соперник с тремя тузами. Отчитались в камеру про демократичность компании, ехидна речь приготовила. Новоизбранный "старшой" всех на тортик, заранее уже купленный, попросил пройти. В антисанитарную подсобочку без вентиляции, где мы кушаем. Все пошли, меня тоже зовут ласково. А дверь-то закрыта — и открыть оттуда некому. Да и нечем. Ломать только, да дверь непростая, тут склад был маленький сперва. И один нюансик ещё мне на пользу — стажёр последним заходил, закрыл за собой плотно. Замок мог защёлкнуться, такое бывало. Тут не сразу подумаешь, что специально заперто.
Я говорю: раз уж сидим, то слово имею к вам, коллеги любимые, и к вам, шефы достопочтенные, что в далёких небоскрёбах сияют! Пошли вы все, господа и дамы!!! Я на вашу минималку по белой, премию по серой, переработку по чёрной клал кал! Особенно много и густо — на кэпэай, который меняется чаще моих трусов. И на эти ваши недокомплекты кадров ещё добавлю, поднатужусь!! У меня башмаки вместе с носками протираются, потому что я — не грузчик, а гружу и разгружаю! Пальцы мои кассы сканируют: в них штрих-коды впечатались уже, от переклейки постоянной. Унижаясь каждый день, я ещё должен понравиться, чтоб за меня проголосовали? Ради этой бело-серой трёшки к зарплате??
Я довёл себя до экстаза, выплюнув всё это дерьмо. С облегчения, на радостях схватил просроченный огнетушитель и распылил его как новый! Я сбил им камеру. Я угрожал этому напарнику, который в дверях лишил меня последней капли человеческой порядочности. (Он шептал: Сём, Сём, не надо.. Семёнов я.) Я был страшен, как пенодышащий дракон. Трое трусливых мужиков, вот точно — планктон офисный, и не пытались меня скрутить.
Избранный на "конкурсную" должность, ожидая расправы, закричал. "Давай коллаб сделаем! Будем оба старшими, по неде.." Не дав ему договорить этот испанский стыд, я грякнул его огнетушителем. Чуток, он при падении сильнее повредился.
Таща свой снаряд, я открыл дверь. Пять минут вакханалии — полтора года условки.
Я пока сижу, хе-хе, работу подыскиваю... И думаю: в чём я был неправ? Лечусь ещё у психотерапевта назначенного. (Он тоже не знает, в чём моя вина.) Отличный мужик, кстати, сам на "отсидке". Лечит таких, как я, за жильё дешёвое от области, а хотел учиться ещё, да жить не на что.
