Такая трогательная и такая родная книжка.

Виктор Драгунский

"Друг детства"

Рисунки Натальи Седулиной

Год издания 1985

Рассказ из самого популярного цикла Драгунского "Денискины рассказы".

Мои дети предпочитают "Двадцать лет под кроватью" (и правда до слёз смешно), но мой любимый именно "Друг детства".

Незнаю, может из-за этих милых иллюстраций, а может потому, что и у меня есть такой друг детства, который со мной уже почти тридцать лет (правда силу удара я на нём тренировать не пыталась).

Наверное у каждого найдётся такой плюшевый друг.

Хотела написать пару слов об авторе, но пары слов слишком мало, видимо придётся собраться и написать отдельный пост.

А вот информации о художнике не нашла, кроме того, что она была одним из иллюстраторов журнала "Смена".

Я вырос на "Денискиных рассказах" Виктора Драгунского. И могу, со всей искренностью, посоветовать их, для нового подрастающего поколения: "Он живой и светится...", "Девочка на шаре", "Расскажите мне про Сингапур", "Чики-Брык"... И всегда краем глаза наблюдайте, как отреагируют ваши дети на эти замечательные произведения, не пожалеете. Особенно рассказ "Друг детства":

<...> Я сказал папе:

– Папа, купи мне грушу!

– Сейчас январь, груш нет. Съешь пока морковку.

Я рассмеялся:

– Нет, папа, не такую! Не съедобную грушу! Ты, пожалуйста, купи мне обыкновенную кожаную боксерскую грушу!

– А тебе зачем? – сказал папа.

– Тренироваться, – сказал я. – Потому что я буду боксером и буду всех побивать. Купи, а?

– Сколько же стоит такая груша? – поинтересовался папа.

– Пустяки какие-нибудь, – сказал я. – Рублей сто или триста.

– Ты спятил, братец, – сказал папа. – Перебейся как-нибудь без груши. Ничего с тобой не случится.

И он оделся и пошел на работу.

А я на него обиделся за то, что он мне так со смехом отказал. И мама сразу же заметила, что я обиделся, и тотчас сказала:

– Стой-ка, я, кажется, что-то придумала. Ну-ка, ну-ка, погоди-ка одну минуточку.

И она наклонилась и вытащила из-под дивана большую плетеную корзинку; в ней были сложены старые игрушки, в которые я уже не играл. Потому что я уже вырос и осенью мне должны были купить школьную форму и картуз с блестящим козырьком.

Мама стала копаться в этой корзинке, и, пока она копалась, я видел мой старый трамвайчик без колес и на веревочке, пластмассовую дудку, помятый волчок, одну стрелу с резиновой нашлепкой, обрывок паруса от лодки, и несколько погремушек, и много еще разного игрушечного утиля. И вдруг мама достала со дна корзинки здоровущего плюшевого Мишку.

Она бросила его мне на диван и сказала:

– Вот. Это тот самый, что тебе тетя Мила подарила. Тебе тогда два года исполнилось. Хороший Мишка, отличный. Погляди, какой тугой! Живот какой толстый! Ишь как выкатил! Чем не груша? Еще лучше! И покупать не надо! Давай тренируйся сколько душе угодно! Начинай!

И тут ее позвали к телефону, и она вышла в коридор.

А я очень обрадовался, что мама так здорово придумала. И я устроил Мишку поудобнее на диване, чтобы мне сподручней было об него тренироваться и развивать силу удара.

Он сидел передо мной такой шоколадный, но здорово облезлый, и у него были разные глаза: один его собственный – желтый стеклянный, а другой большой белый – из пуговицы от наволочки; я даже не помнил, когда он появился. Но это было не важно, потому что Мишка довольно весело смотрел на меня своими разными глазами, и он расставил ноги и выпятил мне навстречу живот и обе руки поднял кверху, как будто шутил, что вот он уже заранее сдается…

И я вот так посмотрел на него и вдруг вспомнил, как давным-давно я с этим Мишкой ни на минуту не расставался, повсюду таскал его за собой, и нянькал его, и сажал его за стол рядом с собой обедать, и кормил его с ложки манной кашей, и у него такая забавная мордочка становилась, когда я его чем-нибудь перемазывал, хоть той же кашей или вареньем, такая забавная милая мордочка становилась у него тогда, прямо как живая, и я его спать с собой укладывал, и укачивал его, как маленького братишку, и шептал ему разные сказки прямо в его бархатные тверденькие ушки, и я его любил тогда, любил всей душой, я за него тогда жизнь бы отдал. И вот он сидит сейчас на диване, мой бывший самый лучший друг, настоящий друг детства. Вот он сидит, смеется разными глазами, а я хочу тренировать об него силу удара…

– Ты что, – сказала мама, она уже вернулась из коридора. – Что с тобой?

А я не знал, что со мной, я долго молчал и отвернулся от мамы, чтобы она по голосу или по губам не догадалась, что со мной, и я задрал голову к потолку, чтобы слезы вкатились обратно, и потом, когда я скрепился немного, я сказал:

– Ты о чем, мама? Со мной ничего… Просто я раздумал. Просто я никогда не буду боксером."

Именно детские юмористические рассказы о Дениске Кораблеве, объединенные в цикл общим названием «Денискины рассказы», принесли Виктору Драгунскому широкую известность. Рассказы эти, кстати, автобиографичны, прототипом главного героя является сын автора Денис Драгунский, который пошел по стопам отца и является писателем.

Однако Виктор Драгунский писал не только для детей. В 1961 году вышла повесть «Он упал на траву», о самых первых днях войны. Герой её, молодой художник, как и сам автор книги, несмотря на то, что его по инвалидности не призвали в армию, записался в ополчение.

По произведениям писателя были сняты короткометражные фильмы "Где это видано, где это слыхано" (1973) и "Капитан" (1973), киноальманах "Волшебная сила" (1970), а также фильмы "Веселые истории" (1962), "Девочка на шаре" (1966), "Денискины рассказы" (1970), "По секрету всему свету" (1976), "Удивительные приключения Дениса Кораблева" (1979), "Клоун" (1980).

А вы помните рассказы Виктора Драгунского?