Серия «Эпоха Юстиниана»

О византийских крепостях в Крыму, Африке и на Востоке. Какое водохранилище стало местом съёмок фильмов «Инферно» Дэна Брауна и «Из России с любовью»? Сколько средств было потрачено на строительство храма Святой Софии.

Юстиниан вошёл в историю как строитель на века, оставив за собой наследие, которое стало символом его правления. Самым ярким проектом был грандиозный храм Святой Софии в Константинополе, построенный всего за пять лет. Это не просто крупнейший храм христианского мира, а настоящий инженерный шедевр, поражающий своим размахом. Но Юстиниан не ограничился одним храмом: он строил крепости, акведуки, общественные здания, словно пытаясь превратить империю в архитектурное чудо. Его проекты стали не только доказательством могущества Византии, но и ориентиром для будущих поколений. Давайте взглянем на них подробнее.

Эпоха Юстиниана стала временем архитектурного бума, когда церковное строительство достигло невиданных высот. Всё началось ещё в 380 году, когда христианство утвердилось как официальная религия Римской империи, а строительство церквей стало модным способом выразить веру и продемонстрировать статус. Однако именно при Юстиниане дела пошли по-настоящему масштабно. На передовой были гениальные архитекторы Анфимий Тралльский и Исидор Милетский — настоящие звёзды своего времени. Эти мастера, объединив математический гений с инженерной смелостью, создали храм Святой Софии — инженерный шедевр, который и сегодня впечатляет. Одной из их ключевых инноваций стало использование лёгкого кирпича и арочных конструкций, позволивших строить гигантские купола без лишних колонн. Византийская архитектура словно говорила: «Смотрите, варвары, какие мы можем создавать шедевры!»

Среди знаковых проектов Юстиниановой эпохи выделяются церковь Святого Полиевкта, соборы Сергия и Вакха, базилика Святого Иоанна и, конечно, собор Святой Софии в Константинополе. Эти проекты финансировались не только из казны императора, но и за счёт состоятельных аристократов, которые использовали свои пожертвования как способ повысить статус и добиться признания церкви.

Собор Святой Софии стал не просто строительным проектом, а настоящей демонстрацией возможностей эпохи. Построенный всего за пять лет (532–537 годы), он увенчан 32-метровым куполом — инженерным шедевром, символизирующим, по одной из версий, мироздание. Купол, поддерживаемый арками и парусами, создавал иллюзию невесомости и гармонии, которая поражала современников. Такие конструкции были настоящей революцией, позволяя равномерно распределять вес и возводить огромные пространства без лишних колонн.

В эпоху Юстиниана византийские архитекторы стали настоящими новаторами, внедряя революционные инженерные решения. Они разработали систему каркаса, которая позволяла создавать ажурные стены, соединённые в единую композицию. Примером таких стен можно назвать декоративные арочные проёмы в соборе Святой Софии, которые словно парят, несмотря на свою массивность. А чтобы храмы не выглядели тяжеловесными, использовали хитрый трюк — керамические сосуды для облегчения куполов. Эти технологии сделали здания одновременно монументальными и воздушными, словно сами стены стремились к небесам, олицетворяя совершенство.

Строительство храмов в эпоху Юстиниана — это не просто архитектурные проекты, а настоящие финансовые приключения. Например, облицовка собора Святой Софии серебряной фольгой обошлась в колоссальные 40,000 фунтов серебра. Общая стоимость строительства собора достигла 1,3 миллиона солидов — сумма, сопоставимая с бюджетом небольшой страны. Для сравнения: другие проекты того времени стоили в десятки раз меньше! Помимо Софийского собора, важными символами эпохи стали храм Сан-Витале в Равенне (548 год) и Неа-Экклесиа в Иерусалиме. Это была не просто архитектурная революция, а синтез технологических достижений, богословских идей и громадных финансовых вложений, который навсегда изменил облик христианского мира.

Цистерна Базилика, начатая при Константине Великом и завершённая при Юстиниане, стала настоящим инженерным чудом своего времени. Это подземное водохранилище обеспечивало город запасом питьевой воды на случай засухи или осады. Воду доставляли из Белградского леса, находящегося в 19 км к северу от города, через сложную систему водопроводов и акведуков, включая знаменитый акведук Валента. Почему Белградский лес? Потому что его источники были обильны и надёжны даже в засушливые времена.

Размеры цистерны впечатляют: 145 × 65 м, с ёмкостью 80 000 м³ воды. Её сводчатый потолок держится на 336 колоннах высотой 8 метров, расположенных в 12 рядах. Интересно, что многие колонны взяты из античных храмов, поэтому отличаются сортом мрамора и обработкой. Но самая загадочная деталь — две колонны с головами Медузы Горгоны: одна перевёрнута, другая повернута на бок. Легенда гласит, что это сделано, чтобы лишить её силы обращать людей в камень. Удивительно, но до сих пор неизвестно, из какого храма привезли эти колонны.

По соседству с цистерной находится «Бассейн желаний», ещё одна её любопытная деталь. Это водохранилище стало не только историческим, но и культурным феноменом: его атмосферу можно увидеть в фильмах, таких как «Из России с любовью», и в романах Дэна Брауна. Цистерна также появляется в книгах Виктора Пелевина и Умберто Эко, что делает её настоящим магнитом для любителей мистики и истории.

Одним из самых грандиозных символов величия Юстиниана стала одноимённая колонна, установленная в Константинополе. Эта триумфальная колонна, созданная по приказу императора, была призвана увековечить его военные победы. Колонна поражала своим масштабом и красотой. Прокопий Кесарийский в трактате «О постройках» упоминает её сразу после собора Святой Софии, подчёркивая её значимость.

Колонна возвышалась на ступенчатой пирамиде из семи каменных ступеней, на которых могли сидеть жители города. Она была составлена из огромных монолитов, скреплённых раствором и украшена бронзовыми венками и картинами. На вершине колонны возвышалась статуя Юстиниана на коне. Конь изображён в движении: одна нога поднята, будто готовится ступить на землю, другая — уверенно опирается на камень. Задние ноги напряжены, создавая эффект готовности к следующему шагу.

Император представлен в образе античного героя Ахилла: на нём высокие башмаки, панцирь, шлем с плюмажем, но без оружия. В его руке — шар с крестом, символизирующий власть над миром, достигнутую не войной, а верой. Правая рука протянута на восток, словно приветствуя новый день и подчёркивая силу империи.

Церковь Святых Сергия и Вакха, построенная в 527–529 годах неподалёку от дома, где Юстиниан провёл свои молодые годы, стала настоящей жемчужиной архитектуры. Её неслучайно называют «Малой Софией»: она гармонично сочеталась с более ранней церковью Святых Петра и Павла, которую, к сожалению, стерли с лица земли в XX веке.

Особую любовь к этой церкви питало императорское семейство. На многих капителях можно найти инициалы Юстиниана и Феодоры, словно оставленные автографы звёзд своего времени. В 536 году Феодора передала храм монофизитам, а спустя 15 лет здесь нашёл убежище папа римский Вигилий, скрываясь от разъярённой толпы.

Когда иконоборцы объявили войну изображениям святых, мозаики этой церкви попали под горячую руку. Их уничтожили, считая идолопоклонническими, а вместе с ними утратилось и богатое убранство храма. И всё же, несмотря на разрушения, церковь продолжала жить, пережив даже падение Константинополя. В 1506 году она была превращена в мечеть: мозаики закрасили, а здание расширили притвором и медресе.

Сегодня эта церковь — как книга с израненными страницами, но всё же читаемая. Построенная до завершения Святой Софии, она стала важным шагом в развитии купольной архитектуры. Её восьмиугольная структура с центральным куполом была настоящей инновацией, которая задала тон для дальнейших архитектурных решений Византии.

Юстиниан прославился многими другими грандиозными проектами, которые изменили облик Византии и укрепили её позиции как центра христианского мира. Вот несколько значительных достижений:

Базилика Святого Иоанна (Эфес): Построенная на месте предполагаемого захоронения апостола Иоанна, эта церковь поражала своим размахом: форма креста, купола на каждом конце — всё это подчёркивало её величие. Она стала одной из крупнейших церквей своего времени.

Храм Сан-Витале (Равенна): Завершённый в 548 году, этот великолепный храм — настоящая визитная карточка византийской архитектуры. Его уникальная восьмиугольная структура и мозаики, изображающие Юстиниана и Феодору, до сих пор вызывают восхищение, как пример искусства, которое пережило века.

Неа-Экклесиа (Иерусалим): Эта церковь была построена как символ христианской идентичности Иерусалима, чтобы затмить его языческое и еврейское прошлое. Её масштабы делали её одной из крупнейших в Святой Земле.

Церковь Святой Ирины (Константинополь): Этот ранний купольный храм, возведённый на месте более древнего здания, стал переходным этапом в архитектуре. Он отражает смену от базиликальной формы к купольной системе, характерной для эпохи Юстиниана.

Юстиниан уделял большое внимание развитию городской инфраструктуры. Он восстанавливал и расширял системы водоснабжения, строил акведуки, мосты и водохранилища. В Константинополе, например, система водоснабжения была значительно улучшена.

В Константинополе Юстиниан не только перестроил части Большого дворца, добавив залы для торжеств и приёмов, но и построил новые резиденции для высокопоставленных чиновников и духовенства. Эти архитектурные достижения служили символами не только величия империи, но и её христианской идентичности.

В VI веке строительство крепостей и стен стало своеобразным хобби Юстиниана — правда, вынужденным. Варвары и персы стучались в двери империи с таким энтузиазмом, что без новых укреплений можно было остаться без этих самых дверей. Император Юстиниан принялся за дело с рвением настоящего архитектора, вдохновлённого наследием своих предшественников. И ведь не зря — каждое укрепление было словно визитка: «Здесь был Юстиниан».

Самым грандиозным «бетонным чудом» стали фракийские Длинные стены — 58 километров оборонительной мощи, простирающиеся от Чёрного до Мраморного моря. И хотя в школьных учебниках их авторство часто приписывают Анастасию I, Юстиниан подошёл к вопросу как настоящий перфекционист: добавил башни и усилил укрепления. Я думаю, что если бы наши современники долго смотрели на эти стены, они бы услышали тихий шепот, который словно говорил: «Не стоит задаваться вопросом, сколько камней пошло на строительство, просто наслаждайтесь прекрасным видом».

Аналогичная каменная магия происходила вдоль Дунайского лимеса. Городам с яркими именами — Сердика, Наиссус, Пауталия, Траянополис и Августа-Траяна — подарили не просто обновлённые стены, а полноценный апгрейд. Защита была улучшена, а в новых населенных городах крепостях со временем возобновилась активная торговля. Эти города превратились в мини-хабы своей эпохи, где война и торговля шли рука об руку.

В игре «Защити свою империю» Юстиниан мог рассчитывать на успех благодаря своим крепостям.  Историк Прокопий Кесарийский утверждает, что император построил или восстановил более 600 укреплений. Это были не просто стены для галочки: от массивных городских барьеров до уютных крепостей, где крестьяне могли спрятаться вместе с коровами и курицами. Археологические находки показывают, что византийские инженеры мастерски подстраивались под природу. Стены как будто обнимали долины или извивались ломаной линией, как змеи, создавая дополнительные укрытия для засад. Такая тактика превращала горы и реки в лучших союзников против врагов.

Но крепости — это не только про войну. Они были маленькими вселенными, где кипела жизнь: пахали землю, ковали подковы, играли свадьбы. Внутри находили сельхозинструменты, храмы и захоронения. Эти укрепления становились своеобразными автономными городами, где жизнь продолжалась несмотря на осады. Такие места, как Сердика и Пауталия, не просто защищали людей, но и превращались в центры повседневной жизни. Ремесленники трудились, дети гоняли мяч, а крестьяне растили капусту под защитой мощных стен.

Использование рельефа в строительстве крепостей было не просто хитростью, а настоящим искусством. Размещённые на высотах до 1500 метров, такие крепости предлагали шикарный стратегический обзор — врагам приходилось карабкаться вверх, словно на горную экскурсию, только без гида и сувениров. Эти неприступные бастионы превращали атаки противников в изнурительный марафон.

Но высокогорные виды имели свою цену. Жителям приходилось забыть о привычных полях и заняться животноводством, благо овцы и козы с радостью кушали траву с пастбищ на склонах. А вместо привычной вспашки земли люди осваивали горнодобычу: местные горы щедро делились железной рудой и медью. Эти ресурсы поддерживали не только быт, но и оборонительную мощь крепостей, превращая каждую из них в небольшую автономную экономическую зону, где жизнь продолжалась вопреки всем вызовам.

Балканы были не просто важным регионом для Византии — это была настоящая дверь в Европу, которую Юстиниан хотел запереть на все замки. Через Балканы проходили важнейшие торговые пути и военные маршруты, превращая этот регион в стратегическое сердце империи. Юстиниан, как истинный реформатор, решил превратить Балканы в бастион. Он перестроил стены Диррахия — родного города Анастасия (интересно, местные гордились этим фактом?), основал новый город Юстинианополь с тройным кольцом укреплений и укрепил Коринфский перешеек, защитив Пелопоннес от всех, кроме особо настойчивых туристов.

Однако не всё было гладко. Отсутствие системного подхода к обороне и нехватка постоянных гарнизонов стали ахиллесовой пятой этой амбициозной стратегии. Зачем ставить солдат в крепости, если их можно было бы распределить более эффективно? Содержание армии было слишком дорогим удовольствием, а количество воинов оставляло желать лучшего. В итоге крепости часто превращались в декоративные символы имперской власти, которые, увы, не могли остановить набеги славян и гуннов.

Варвары – дело одно. Совсем другое дело – восточные границы цивилизованного и вечно враждующего Ирана. Когда Византия унаследовала от Римской империи оборонительную систему limes Orientalis, это было похоже на передачу драгоценного семейного реликта. Эта сеть укреплений состояла из фортов, наблюдательных пунктов и стен, которые защищали границы и следили за передвижением. Она включала Армянский (limes Armenicus) и Аравийский (limes Arabicus) лимесы, которые защищали восточные границы от врагов и обеспечивали безопасность торговых путей — так называемых «международных трасс» того времени.

На севере строили крепости по строгой гипподамовой системе: прямые улицы, ровные кварталы, всё аккуратно и строго. Такая планировка не только упрощала строительство, но и позволяла быстро организовать оборону на новых территориях. Южные укрепления, напротив, были словно дизайнерские проекты: их адаптировали под рельеф и использовали старые набатейские поселения. Зато выглядели они уникально, хоть и требовали больше времени и усилий.

Ключевую роль в этой системе играла дорога Strata Diocletiana — своего рода византийская "автомагистраль". Она связывала форты, обеспечивала быструю переброску войск и снабжение гарнизонов. С помощью этой дороги армия могла оперативно реагировать на угрозы, что делало её важнейшим элементом обороны.

Среди самых известных укреплений были Сура, Орес и Пальмира. Сура контролировала Евфрат, словно шлагбаум на важнейшем водном пути. Орес отслеживал движения кочевых племён в пустынных районах, а Пальмира, словно оживлённый торговый центр, соединяла Восток и Запад, оставаясь ключевым звеном в оборонительной стратегии. Каждое из этих мест было не просто укреплением, а важной частью византийской "системы безопасности".

Со временем стратегия размещения крепостей претерпела любопытные изменения. Если раньше форты стояли там, где можно было перехватить персов на их пути к границам, то позже всё внимание переключилось на Евфрат. Река стала своеобразным "природным барьером" — и, надо сказать, весьма успешным.

В III веке, когда персидская угроза заиграла новыми красками, крепости строили в темпе "лишь бы успеть". Качество, как вы догадались, оставляло желать лучшего. А вот в IV веке всё изменилось: Римская империя решила, что защита в стиле "статичных стен" уже не работает. В игру вступили мобильные войска и арабские союзники-федераты. Эти федераты — настоящие профи по местности и мобильности — не просто заключали договоры с империей, но и обеспечивали помощь в борьбе с кочевниками. Так что, если на горизонте появлялись проблемы, федераты уже были там, чтобы их решать.

К эпохе Юстиниана, в 529 году, управление восточными границами — лимесом — делили между двумя военными магистрами: Армении и Аравии. Какие у них были обязанности? Организовать оборону, мобилизовать войска, следить за гарнизонами и координировать всё это дело. Разделение, конечно, помогало лучше справляться с задачами, но не без конфликтов: стратегий на всех магистров явно не хватало. В итоге армия становилась мобильной, а форты из постоянных крепостей превращались в базы для стремительных операций.

Юстиниан был мастером строить не только стены, но и истории вокруг них. Среди его знаковых проектов — крепости Каср аль-Азрак в Иордании, узловая точка для караванов; Дейр эль-Кахф в Сирии, идеальный наблюдательный пункт для пустынных земель; и Каср аль-Халлабат, служивший восточным щитом Иордании. Эти форты были не просто защитными сооружениями, а отражением новой концепции: компактные квадрибургиумы размером 70×70 метров, словно военные кубики Рубика, которые можно было быстро перестроить под нужды армии.

Но настоящей звездой стал проект крепости Дара, начатый в 506 году, несмотря на запрет Персии строить укрепления (восхищение соседей тоже дорого стоит). Эта крепость включала широкий ров, двойные стены и башни с интервалом 50 метров. Дара стала несокрушимой преградой для персов и символом амбиций Юстиниана.

Ещё один шедевр — Ресафа. С её стенами длиной 1,8 км и 50 башнями разных форм (прямоугольных, круглых, многоугольных) она была не просто крепостью, но и священным центром, где поклонялись святому Сергию — покровителю воинов. Паломники стекались сюда, а местные жители могли гордиться, что их город защищён не только камнями, но и святой силой.

И, конечно, Зенобия (Халабийе) на берегу Евфрата — архитектурный феномен. Стены толщиной 3,25 м из гипсовых блоков могли выдержать почти всё, а трёхэтажный преторий был идеалом фортификационного искусства. Эта крепость не только стояла на страже региона, но и контролировала торговые пути, связывая Восток и Запад.

А чтобы Евфрат не топил всё подряд, Юстиниан приказал построить волнорезы — массивные каменные барьеры, которые укрощали реку. По словам Прокопия, эти сооружения были как точки спасения для поселений вдоль берега, предотвращая наводнения и разрушения. Вода успокоилась, в отличие от внешнеполитической ситуации.

В эпоху Юстиниана Великого византийская администрация активно укрепляла свои позиции в Северном Причерноморье, превращая регион в стратегический форпост империи. Крым, Керченский и Таманский полуострова стали ареной масштабного строительства: восстанавливали укрепления Херсона (нынешнего Севастополя) и Боспора (современной Керчи), превращая их в неприступные бастионы. На Южном берегу Крыма, словно жемчужины в ожерелье, возвышались приморские крепости. Они контролировали морские пути и обеспечивали надёжную защиту от кочевников, которые не были в восторге от византийских построек.

К концу VI века в Горной Таврике (горной части Крыма, включающей Южный берег и внутренние горные районы) появилась оборонительная система, известная как «limes Tauricus», которая напоминала продуманный пазл. Вместо скучных сплошных линий укреплений строились отдельные форты, связанные друг с другом визуально и стратегически. Это позволило Византии эффективно контролировать территорию, быстро реагировать на угрозы и не распылять ресурсы. Система включала три типа сооружений:

Во-первых, "Длинные стены" — они перекрывали горные долины, создавая барьеры, которые направляли кочевников к узким проходам. Там они словно сами забредали в ловушку, где их ждала хорошо подготовленная засада. Такие стены замедляли врага, давая византийским войскам драгоценное время для обороны или контратаки.

Во-вторых, малые дозорные крепости (бурги) вроде Баклы, Сюйреня и Сиваг-Кермена располагались на высотах или у ключевых проходов. Оттуда сторожевые наблюдали за движением врагов, а систему оповещения можно было назвать средневековой "смс-сетью": сигналы подавались с помощью огней, дыма или гонцов и доходили до Херсонеса за считанные часы.

И наконец, опорные крепости-фрурионы, такие как Эски-Кермен, Дорос (Мангуп-Кале) и Чуфут-Кале (Кырк-Ор), служили настоящими спасительными оазисами. В случае нападения здесь могли укрыться не только военные, но и мирное население, превращая фрурионы в мини-городки, где жизнь продолжалась даже во время осады.

После того как Византия победоносно завершила Вандальскую войну (533–534 годы), ей удалось вернуть контроль над провинциями римской Африки, за исключением Мавретании Тингитанской (территория современного северного Марокко). Прокопий Кесарийский утверждал, что вандалы разрушили римские укрепления, но археологические данные с ним не согласны: скорее всего, сооружения просто постепенно обветшали из-за отсутствия должного ухода. Однако Юстиниан не собирался мириться с разрухой: он инициировал масштабное строительство, оставив множество памятных надписей, которые можно назвать своеобразными "визитками" его эпохи.

Строительные работы начались под руководством Велизария — выдающегося полководца, который не только блестяще завершил Вандальскую войну, но и заложил основу для восстановления региона. После него дело продолжил губернатор Африки Соломон (539–544 годы), ставший своеобразным "менеджером проекта". Для финансирования этих амбициозных строек он использовал трофеи, захваченные у вандалов, включая золото, украшения и даже оружие. В Северной Африке крепости строились практически с нуля, что объясняет отсутствие слоёв реконструкции в археологических раскопках. Этот регион стал ареной настоящей строительной революции, когда вместо устаревших укреплений возводились современные по тем меркам форты, готовые к отражению любых угроз.

Изначально предполагалось, что крепости образовывали защитные рубежи, отделявшие крупные города, такие как Карфаген (да, это тот самый Карфаген, который римляне сначала стерли с лица земли в 146 году до нашей эры, а потом восстановили как римскую колонию), от местного берберского населения. Однако современные исследования показывают, что фортификационные сооружения чаще располагались поблизости от городов и источников воды. Такой выбор местоположения обеспечивал более быструю реакцию войск на угрозы, а также удобство снабжения гарнизонов. В некоторых случаях крепости строили на фундаментах старых римских укреплений, что позволяло сэкономить ресурсы и время.

Крепости Северной Африки VI века можно разделить на три основные категории:

Малые форты: занимали площадь менее 1 гектара. Например, Тимгад — древнеримский город в современной Алжирии, который знаменит своей идеально сохранившейся городской планировкой. Такие форты служили наблюдательными пунктами и оперативными базами для небольших гарнизонов.

Средние форты: площадью от 5 до 9 гектаров, как в Багаи, религиозном и административном центре в Северной Африке, также расположенном в Алжире. Эти форты часто включали внутренние укрепления, которые обеспечивали двойную линию обороны в случае нападения.

Крупные городские стены: охватывали десятки гектаров, но защищали меньшую территорию, чем их римские предшественники. Это было связано с тем, что византийцы делали ставку на более компактные и стратегически важные участки, которые было легче защищать. Например, Суфетула — город, разделённый новыми стенами на несколько меньших секций. Такое деление превращало каждую секцию в независимый оборонительный узел, способный выдержать нападение, даже если остальные части города были под угрозой. Этот подход также помогал ограничивать разрушения и упрощал управление обороной и снабжением. Византийцы использовали эти нововведения, чтобы максимально эффективно распределять свои ресурсы.

Фортификационная деятельность в Северной Африке в эпоху Юстиниана была словно попытка вернуть старую римскую роскошь, но с ограниченным бюджетом. Эти новые и восстановленные укрепления сочетали в себе прагматизм и стратегию. Простая архитектура? Возможно. Но именно она обеспечивала защиту ключевых регионов, превращая форты в базы для мобильных войск и местные центры религиозной жизни. Пусть их конструкция и уступала сложным укреплениям других регионов империи, но они были настоящими оплотами, которые, как хорошие друзья, всегда оказывались кстати в трудный момент.

1. Возвышение Юстиниана.

Юстин с самого начала рассчитывал на Юстиниана как на своего преемника. Он отправил племянника учиться в лучшие школы Константинополя, где тот штудировал древнюю литературу, философию, экономику и право. Да и на практике Юстиниан времени не терял — начинал в императорской страже при Анастасии, а после восшествия Юстина на трон стал её командиром. Фактически, ещё при жизни дяди, Юстиниан уже активно участвовал в государственных делах, не только во внутренних, но и во внешних. По сути, он уже был правой рукой Юстина.

1 апреля 527 года, за три дня до Пасхи, Юстин официально усыновил Юстиниана. Примечательно, что в этот период не принимались важные государственные решения, что подчёркивает серьёзность события. Дело было в том, что здоровье Юстина совсем ухудшилось — хронические боли из-за старой раны в бедре его донимали. Возможно, император понимал, что его время подходит к концу. 1 августа того же года он скончался, оставив трон Юстиниану.

Теперь давайте разберёмся: как Юстиниан дошёл до жизни такой? Почему его правление вошло в историю как успешное? Был ли он действительно тонким политиком и ловким дипломатом?

Интересный факт: после смерти императора Анастасия в 518 году Юстиниан рассматривался как один из претендентов на византийский престол. Но в итоге корону получил Юстин, а не Юстиниан. Почему так вышло — вопрос открытый до сих пор.

Юстин, став императором, сразу принялся чистить ряды — он полностью заменил военное руководство, передав командование тем, кто был в оппозиции к прежнему императору. Это был хитрый ход, который обеспечил ему поддержку. Его племянник Герман, брат Юстиниана, получил должность магистра Фракии. В будущем Герман станет одним из лучших военачальников Юстиниана, наравне с Велизарием.

А вот сам Юстиниан после избрания Юстина был назначен начальником доместиков — личной охраны императора, которая, к слову, заменила преторианцев ещё при Константине Великом. Юстин явно окружал себя только самыми проверенными людьми: один племянник командовал Фракией, другой охранял его персону. А что касается армии?

Император Анастасий был приверженцем монофизитства, хотя его религиозная политика была довольно терпимой. Но в 512 году он заменил халкидонского митрополита на монофизита, что вызвало волнения. В 513 году командующий армией Виталиан поднял мятеж против Анастасия, привлёк на свою сторону большую часть армии, которая была православной. Некоторые хронисты утверждают, что под его началом было 50 тысяч человек.

Стоит напомнить, что император Анастасий был убежденным монофизитом. Несмотря на то, что его религиозная политика отличалась веротерпимостью, всё же Анастасий не удержался и в 512 году сместил халкидонского митрополита, заменив его монофизитом. Константинопольский патриарх был обеспокоен и обескуражен этой перестановкой. В Халкидоне незамедлительно вспыхнули беспорядки. На следующий 513 год уроженец Мезии, командующий армией Виталиан, восстал против Анастасия. Он привлёк на свою сторону значительную часть армии, в которой воины исповедовали христианство православного толка (халкидонское православие). По мнению некоторых хронистов, он собрал армию в 50 тысяч человек, куда входили не только солдаты, но и крестьяне.

Виталиан несколько раз побил войска императора Анастасия и двинулся прямиком к Константинополю. Император, понимая, что столица в беде, решил поговорить с полководцем, чтобы уладить дело миром. Но, как это часто бывает, Анастасий не сдержал обещаний, и Виталиан снова повёл свои войска на Константинополь.

Интересно, что в это время сухопутными силами империи в Константинополе возглавлял сам Юстин, который придерживался халкидонского христианства. Виталиан наступал не только с суши, но и по морю, где его флоту дал бой Марин Сириец. Марин первым в истории применил знаменитый греческий огонь и, не вступая с Виталианом в бой, он сжёг весь флот мятежников. Виталиан понял, что он проиграл, к тому же его войско было охвачено паникой и полностью деморализовано. Он отошёл на север и не предпринимал никаких действий, пока не был помилован Юстином при воцарении последнего.

Юстин назначил Виталиана почётным консулом и в скором времени возведен в патриции. Но это еще не всё. Виталиан был назначен на должность magister militum — высшую военную должность в Византии. На то были свои причины.

Мне кажется, что Юстин не чувствовал себя уверенным на имперском троне. Он искал и создавал себе не только союзников, но и сторонников. Виталиан ко времени царствования Юстина уже был народным поборником ортодоксального халкидонского христианства. Возможно, возвращение Виталиана в Константинополь продиктовано желанием загладить перед халкидонскими христианами поступок Юстина, когда он выступил на стороне Анастасия во время мятежа Виталиана.

Как бы то ни было, Виталиан быстро поднимался по карьерной лестнице в Византии. Он сыграл важную роль в обеспечении легитимности восшествия Юстина на трон. Кроме того, Виталиан стал участником процесса примирения с Папой Римским.

В 520 году он был назначен одним из консулов. Юстиниан же впервые стал консулом только на следующий год. В июле того же года Виталиан был убит.

Прокопий Кесарийский оставил комментарий по поводу убийства Виталиана. Он говорит о том, что Юстиниан видел в Виталиане главного соперника, который после смерти дяди мог бы претендовать на трон:

Затем он (Юстиниан) спешно послал за узурпатором Виталианом, предварительно дав ему ручательство в его безопасности, и принял вместе с ним участие в христианских таинствах. Тем не менее вскоре, заподозрив его в том, что он нанес ему оскорбление, он беспричинно убил его во дворце вместе с его близкими, отнюдь не считая препятствием для этого принесенные им ранее столь страшные клятвы.

Прокопий Кесарийский. Тайная история. VI., 27–28.

Действительно ли видел Юстиниан в Виталиане соперника? Или Юстин еще с момента их столкновения при Анастасии считал Виталиана врагом? Вопрос довольно щепитильный и спорный, на который из-за скудности источников полноценного ответа дать нельзя.

И вот Юстиниан становится консулом, что стало поводом для пышного роскошного празднества в январе 521 года. На празднования было потрачено 288 тысяч солидов. Это внушительная сумма для той эпохи. К примеру, в начале царствования Юстиниана годовой доход Восточной Римской империи составлял 5 000 000 солидов. То есть на празднование своего консульства Юстиниан потратил около 17% годового дохода.

Интересно и то, чем по своей сути являлись консульские расходы. В ту эпоху они состояли из двух частей: государственных и частных денег. Собственные средства консула должны были тратиться на благоустройства города, новые дороги, акведуки или строительство цирков.

Во время мятежа против монофизита Анастасия, Виталиан был если не самым главным, то, по крайней мере, одним из символов ортодоксального халкидонского христианства. Однако, благодаря сборнику папских документов Collectio Avellana, мы знаем, что Юстиниан вел переписку с папой Гормиздом. Получается, что Юстиниан вместе с Виталианом были активными участниками по преодолению раскола между римской и константинопольской церковью. Юстиниан подхватил начинание Виталиана по преодолению Акакианской схизмы и сделал это успешно.

Юстиниан за это время завоевывает поддержку и любовь не только обычного народа, но и сенаторов. Сложно сказать, совпало ли так и это обычная случайность или же закономерность, но во время болезни Юстиниана в 523 году он решает отлучиться от государственных дел и тут же вспыхивают беспорядки в крупнейших городах империи. После того, как Юстиниан поборол свою болезнь, он получил звание патрикия и беспорядки по всей империи были устранены.

Современные историки полагают, что неграмотный и к тому времени уже старый и больной Юстин был лишь фигурой на троне, которая не имела никакой политической силы. Отчасти это так и есть, и фактическим правителем Восточной Ромейской империи являлся Юстиниан. Его влияние возросло настолько, что Сенат умолял Юстина сделать Юстиниана наследником империи, на что действующий император ответил отказом.

Сложно ответить, почему Юстин не желал в то время видеть своим приемником Юстиниана. Возможно, дело в банальной ревности ко трону. Как бы там ни было, всё же усыновление Юстином Юстиниана состоялось только через четыре года, в 527 году.

Юстиниан женился на Феодоре, и, как говорят источники, браку мешала жена Юстина — Евфимия. К сожалению, мы мало что знаем об этой женщине. Дата рождения Евфимии неизвестна, однако к моменту царствования Юстина она, как и, впрочем, её муж, была в преклонных годах. Юстин был не против брака своего племянника с распутницей Феодорой, однако Евфимия, как говорит Прокопий Кесарийский:

«в этом одном она пошла против него (Юстиниана), хотя во всем другом она потворствовала ему»

Однако спустя некоторое время после смерти Евфимии (в 523 или 524 году) Юстиниан и Феодора всё же заключили брак в 525 году в соборе Святой Софии. На тот момент Юстиниану было уже 43 года.

Трудно сказать, почему Юстиниана не смутила родословная Феодоры. Возможно, потому, что Юстиниан и сам был из семьи крестьян.

Зачем же я чуть раньше так подробно останавливался на биографии Феодоры? Одной из этих причин было то, что Феодора приняла монофизитское учение от патриарха Александрийского. Интересно то, что после странного убийства Виталиана источники отмечают не только возросшее политическое влияние Юстиниана, но и терпимость к монофизитам. Как бы там ни было, убийство Виталиана было выгодно Юстиниану во всех смыслах.

Еще в 526 году здоровье Юстина серьёзно пошатнулось. Хронисты упоминают у императора серьёзную рану на ноге, которая не заживала и, возможно, способствовала его смерти. Может быть, эта рана могла вызвать гангрену или другую инфекцию, что усугубило состояние Юстина в последние годы жизни. Из-за своих проблем со здоровьем Юстин стал неспособным выполнять свои императорские обязанности, и это вынудило его передать полномочия своему племяннику Юстиниану.

Юстиниан выбрал подходящую для себя дату, а именно на Пасху 527 года — 1 апреля Юстиниан и Феодора были коронованы Константинопольским патриархом как август и августа. Спустя четыре месяца Юстин скончался, и Юстиниан официально получил полную власть в Восточной Римской империи.

2. Восстание "Ника".

Немного раньше мы говорили о том, что к моменту правления Юстиниана осталось только две крупных партии Ипподрома — синие (венеты) и зелёные (прасины). Сложно сказать, по какой причине Юстиниан благоволил партии синих. Считается, что зелёные были монофизитами и представляли интересы класса крупных землевладельцев. Синие же являлись ортодоксальными христианами и покровительствовали купцам, ремесленникам и крестьянам.

Характерно и то, что Юстиниан стал заигрывать с венетами, когда на троне еще сидел Юстин. Кроме того, Феодора, чей отец принадлежал к партии зелёных, еще помнила то, что прасины отвергли её, и она примкнула к партии венетов.

В общем, резюмируя, можно сказать, что Юстиниан во время своего правления покровительствовал венетам.

В январе 532 года, на пятом году правления Юстиниана, в Константинополе произошло важное событие, которое позже назовут «Восстанием Ника».

Правительство Юстиниана составляли такие важные чиновники, как Иоанн Каппадокиец и Трибониан.

Дело в том, что накануне восстания произошли несколько убийств прасинов. Очевидно, что прасины заподозрили венетов в гибели своих «зелёных» товарищей. 11 января, в день, когда состоялись конские бега, лидеры зелёных явились к Юстиниану с требованиями и озвучили их.

Для этого было много причин, о коих мы поговорим ниже, но поводом послужили несколько убийств зелёных. Они обратились к императору с жалобой на чиновника спафария Калоподия. По всей видимости, Калоподий должен был следить за порядком в том самом районе Константинополя, где и произошли убийства.

В тот же день произошла перепалка, и Юстиниан потребовал арестовать зачинщиков вечером того же дня. Причём арестованные были из обеих партий — из синей и зелёной. Их приговорили к казни через повешение. Однако случилось чудо, которое и спровоцировало толпу на восстание. Один из зачинщиков умер сразу, а двое дважды срывались с виселицы. Толпа, увидев, что один венет и один прасин живы, стали выкрикивать, что по древнему обычаю им должно быть предоставлено убежище в храме. Обычно после такого следует помилование, монахи монастыря святого Конона забрали обоих счастливчиков и укрыли их в церкви Святого Лаврентия, которая как раз обладала правом церковного убежища.

Юстиниана совсем не привлекала перспектива вооруженного восстания, тем паче в самом разгаре были переговоры с персами о мире на востоке его державы. Решив, что жителям Константинополя пора спустить пар, император объявил, что 13 января состоятся гонки на колесницах. Безусловно, этот шаг бы сыграл бы на руку Юстиниану, однако в назначенный день он смог сменить свой гнев на милость лишь частично. Он заменил осуждённым смертный приговор на тюремное заключение.

И прасины, и венеты были недовольны поведением императора. Они просили освобождение для двоих заключенных, это сплотило две ранее разрозненные группировки еще сильнее. Не получив ответа от императора, обе партии объединились и подняли в столице беспорядки с криками «Ника!», что значит «побеждай!».

Не могли же местные жители ни с того ни с сего поднять крупнейший бунт в истории Восточной Римской империи, не правда ли? Этому предшествовал накопительный эффект от неэффективной политики Юстиниана и усталость народа от его реформ.

Скорее всего, в партии «прасинов», где ядром являлись монофизиты, входили крупные землевладельцы империи. Реформы Юстиниана и Иоанна Каппадокийского были нацелены на повышение налоговых ставок для богатых жителей империи. Незамедлительной реакцией на это являлось обвинение Юстиниана и его приспешников — Иоанна Каппадокийского и Трибониана — в коррупции.

Трибониан был видным византийским юристом и при Юстиниане занимал должность квестора священного дворца — это должностное лицо, которое было ответственно за разработку законов.

Юстиниан издал указ, который должен был систематизировать византийские законы. В составе комиссии из десяти человек, в которую помимо Трибониана входили другие чиновники, юристы и профессор права, требовалось выработать новый свод императорских конституций. То есть собрать все действующие римские законы и систематизировать их.

Известно, что первая публикация кодекса Юстиниана состоялась в 529 году, но императором было так много наштамповано новых законов, что в 534 году Юстиниан потребовал сделать второе издание кодекса.

Получается, что большая часть законов выпала именно на тот период, когда и произошло восстание «Ника».

Еще одним виднейшим чиновником Юстиниана являлся Иоанн Каппадокийский. Большинство источников относятся к нему с предубеждением, утверждая, что Иоанн был малограмотен. Однако выдающиеся способности Иоанна привели его на верхушку власти, его незамедлительно заметил император и назначил его на должность ответственного за финансами и внутренним благополучием Империи.

Юстиниану понравилась финансовая политика Иоанна, и этот чиновник был поставлен во главу первой комиссии по созданию Юстинианова кодекса законов. Император назначил Иоанна на должность префекта Востока и, судя по всему, не случайно. Возможно, император желал, чтобы Каппадокийский провёл в жизнь его политику по взиманию налогов. Однако новые налоги были очень непопулярные у населения.

3. Причины восстания

Реакция на подобную проводимую политику была негативной. Трибониана и Иоанна обвиняли в коррупции, вдобавок Каппадокийцу приписывали жестокое обращение с должниками и неплательщиками налогов.

В первую очередь, налоговая политика затрагивала средний класс и крупных землевладельцев. Конечно же, последние были в большинстве своём представителями сенаторской элиты, сильно пострадавшей от новых законов и политики Иоанна.

Желая найти побольше деньжат для своих амбициозных проектов по восстановлению Константинополя, Юстиниан сократил расходы на государственную службу и предпринял со своими соратниками борьбу с коррупцией в сенате. Однако многочисленные землевладельцы, потерявшие свою власть и богатство в результате реформы государственной службы, поспешили вступить в оппозиционную партию зелёных. Юстиниан, до этого покровительствовавший синей партии, решил отдалиться от тех, в чьих рядах он когда-то был и сам. Он предпринял шаги, чтобы уменьшить влияние и венетов, и прасинов. Синие расценили подобное как самое настоящее предательство.

Щелчок по носу синей партии венетов и пощечина зелёной партии прасинов привели к эскалации конфликта между ними и Юстинианом. Они наверняка подумали о том, а нужен ли на троне Византии человек крестьянского происхождения, женатый на цирковой шлюхе? Кроме всего прочего, поражение римской армии персам при Каллинике в 531 году поставило под угрозу и внешнюю имперскую политику.

Однако вряд ли в зачатке восстания «Ника» были идеи о смещении Юстиниана с трона. Возможно, это случилось позже, когда сенаторы решили извлечь из этого выгоду.

Как бы там ни было, 13 января вспыхнуло восстание. Дело в том, что ипподром находился рядом с дворцовым комплексом, где и располагалось ложе, откуда императоры руководили скачками. К концу дня необузданная толпа побежала штурмовать дворец, который находился в осаде следующие пять дней. Подобно чуме, восставшие распространились по всему городу, устраивая крушения и поджоги. Они уничтожили большую часть города, в том числе и главную церковь Константинополя — собор Святой Софии.

На второй день беспорядков Юстиниан попытался усмирить бушующую толпу, предложив им еще больше скачек и игр в обмен на прекращения насилия. Это был экстраординарный шаг, так как в прошлом императоры наоборот отменяли гонки из-за того, что они усугубляли положение и провоцировали беспорядки. Но в этот раз всё было по-другому — обе фракции объединились и представляли для Юстиниана настоящую угрозу. Закономерно, что толпа проигнорировала императора, как когда-то Юстиниан проигнорировал просителей.

По всей вероятности, именно на второй день беспорядков сенаторы подумали о том, что могут выудить из этой ситуации пользу для себя. Озлобленные большими налогами и несправедливостью по отношению к аристократии со стороны Юстиниана, знать вооружила бунтовщиков и сказала им, чтобы те выдвинули требования — уволить Иоанна Каппадокийского и Трибониана.

Юстиниан остался глух к этим требованиям, и тогда бунтовщики объявили новым императором Флавия Гипатия — племянника Анастасия I.

Некоторые исторические источники и факт того, что Гипатий жил при Юстине и Юстиниане в Константинополе, говорят о том, что он был не амбициозен и, видимо, троном не интересовался. Во время бунта «Ника» Гипатий и его брат Помпей укрылись в Императорском дворце. Другой брат Гипатия — Проб сбежал из Константинополя, осознавая, что если зайдет речь о смене правителя, то толпа и поддерживающий её сенат обратит внимание на племянников Анастасия I.

Вероятно, что именно сбежавший Проб был самым старшим из братьев. Соответственно, именно Проба толпа бы заставила наречься императором и облачиться в пурпурную тогу. Об этом говорит и то, что мятежники сначала отправились к нему домой. Однако, не найдя его там, они разграбили его и сожгли дотла.

Юстиниан понимал, откуда дул ветер. Возможно, что его жена Феодора нашептала императору о том, что восставшие имели контакты с представителями сената. Опасаясь предательства, Юстиниан выгнал из дворца не только сенат, но и обоих братьев, прячась во дворце от толпы.

Гипатий отправился домой, однако повстанцы пришли к нему и потребовали, чтобы тот претендовал на диадему. Жена Гипатия пыталась предотвратить попытки наречь мужа императором. Однако бунтующая толпа выволокла Гипатия на Ипподром и провозгласила его императором.

Опасаясь того, что перевес сил окажется уже на стороне новоиспеченного и нареченного толпой императора, Юстиниан решает бежать из Константинополя. Фактически, Юстиниану уже было не на кого опереться — сенаторов отвращал от себя еще не первый год, друзей в сенате у него не было. А последние события заставили партию венетов разорвать всякие отношения с императором.

Но, судя по источникам, Феодора сумела отговорить Юстиниана покидать Константинополь.

Тот, кто появился на свет, не может не умереть, но тому, кто однажды царствовал, быть беглецом невыносимо. Да не лишиться мне этой порфиры, да не дожить до того дня, когда встречные не назовут меня госпожой! Если ты желаешь спасти себя бегством, государь, это нетрудно. У нас много денег, и море рядом, и суда есть. Но смотри, чтобы спасшемуся тебе не пришлось предпочесть смерть спасению. Мне же нравится древнее изречение, что царская власть — лучший саван.

Юстиниан мог бы устыдиться того, что вера и дух Феодоры оказались крепче. И царская чета начала действовать. Возможно, что они намеренно распространили дезинформацию о том, что Юстиниан и Феодора тайно покинули дворец.

Воодушевлённые этой информацией мятежники взяли подмышки Гипатия и потащили его на ипподром. Для коронации на имперском троне Гипатию была не только корона, но и место на кафизме. Повстанцы прибывали к ипподрому, но это промедление стоило восставшим жизни.

В это время Юстиниан со своими ближайшими полководцами готовили засаду. Кто были эти соратники Юстиниана, кто не покинул его в столь тяжелый час?

4. Кто подавлял восстание «Ника»? Главные сподвижники Юстиниана

Мунд. Происходил из знатного рода германского племени гепидов. Был важным союзником короля варварской Италии Теодориха Великого и после смерти последнего в 526 году он оставался независимой единицей, управляя племенами гепидов и герулов. Гепиды в этот период проживали по большей части в районе Карпат, на территории современной Трансильвании (в Румынии), а также Паннонии (территория совр. Словении и Австрии). Герулы же, откочевав с давних пор с территории Прибалтики, осели на Дунае и находились в тесном соседстве с гепидами. Фактически, они были северными соседями византийцев и находились в орбите греческого/римского влияния.

Мунд понял, что его отношения с греками могут быть взаимовыгодны. В 529 году он выразил свою преданность Юстиниану, и тот, утвердительно ответив, спустя какое-то время был назначен magister militum per Illyricum. Фактически, под командованием Мунда оказались все войска на Балканском полуострове, вплоть до Греции.

Возможно, назначение Мунда на эту должность было не случайным. По сведениям из источников, следующие два года Мунд отражал массовые вторжения славян и болгар на Балканы. При этом варвар не забывал заносить в Константинополь богатую добычу.

Удивительно, как быстро Мунд завоевал расположение императора. Сложно сказать, насколько сильно повлияли его успехи на балканском лимисе (граница), но уже через два года, в 531 году, Мунд становится Magister militum per Orientem. Это один из самых высоких титулов в военной иерархии Восточной Римской империи. Магистр был верховным командующим всех военных сил Византии на Востоке, включая Египет, Сирию, Палестину, Месопотамию и Киликию. Этот регион был важным, так как граничил с Персией — извечным соперником Византии.

До этого Magister militum per Orientem являлся Велизарием, о ком речь пойдет ниже. В том же 531 году состоялась битва при Каллинике в Сирии с сасанидами, типичное «Бородино», если вы понимаете, о чем я. На поле битвы сошлись примерно одинаковое количество воинов — 20 000 с одной и с другой стороны. Византийская армия понесла тяжелые потери и утратила на долгое время свою боеспособность. Однако персы понесли настолько большие потери, что Шахиншах Сасанидской империи отозвал своего военнокомандующего.

Дело в том, что битва при Каллинике стала одной из череды неуспешных противостояний византийцев против Сасанидов, и Юстиниан начал искать мира с персами. Эти переговоры были в самом разгаре как раз, когда разразился бунт «Ника». Вероятно, это поражение Велизария при Каллинике и сподвигло назначить Мунда новым военноначальником востока.

Немного отстранимся от военного ремесла и рассмотрим роль казначейства в подавлении восстания «Ника». Вторая важная роль досталась евнуху Нарсесу.

Что же можно сказать об этом евнухе? Мы точно знаем, что Нарсес был армянином. Он родился в 478 году на территории Армении, которая в тот момент входила в состав Сасанидской Империи. К сожалению, у нас нет никаких сведений, которые бы рассказали о том, как Нарсес попал в Константинополь и стал евнухом.

Нарсес был невольником и спустя какое-то время он становится начальником телохранителей-евнухов. Он не был образованным человеком, однако благодаря своей тяге к знаниям он решил постигать самообразование. Агафий Схоластик, знаменитый византийский историк, так описывает Нарсеса:

Нарзес был чрезвычайно благоразумен и деятелен и удивительно легко приспособлялся к любой обстановке. Он не очень отличался образованием и не гордился красноречием, но славился прямотой натуры и был в состоянии словом выражать свои мысли, и это — евнух, воспитанный в изнеженности в императорском дворце. Он был низкого роста, сухощав, но выработал такое мужество и ловкость в делах, которые кажутся невероятными. Отсюда ясно, что кому присущ свободный и благородный дух, тому ничто и ни в каком деле не может помешать достичь первенства и стать наилучшим.

Агафий Миренейский. О Царствовании Юстиниана. Гл 1, 16

Нарсес, подобно Мунду и Велизарию, участвовал в войне против Сасанидов. Правда, в качестве дипломата. После битвы при Каллинике, в ходе которой армия Велизария понесла огромные потери, Юстиниан разработал план. Он решил отправить Нарсеса на переговоры с армянской знатью, которая воевала (или была вынуждена воевать) на стороне персов.

Итог переговоров был таков, что Нарсес смог своих соплеменников уговорить перейти на сторону византийцев, лишив тем самым персов мощной армянской армии. Этот важный шаг решил дальнейшую судьбу Нарсеса. Юстиниан назначил евнуха на пост главного казначея. К сожалению, по таким крупицам информации не получится сложить воедино портрет этого человека.

Третьим человеком, который сыграет очень важную роль в истории не только подавления восстания «Ника», но и в судьбе всей Восточной Римской Империи. Велизарий — «Меч Рима» и «Последний римлянин», великий полководец средневековья, думаю, о нём мы поговорим ниже чуть подробнее.

5. Подавление бунта

Юстиниан совместно со своими товарищами разработал план, в котором участвовал и Мунд, и Велизарий, и Нарсес. Немаловероятно, что за составлением этого плана стояла и Феодора.

Юстиниан повелел Нарсесу проникнуть в лагерь повстанцев, точнее, в его голубую часть, к своим бывшим единомышленникам венетам. Нарсес, проявив изрядное мужество, с мешком золота в руках пошёл на ипподром, причём в одиночку и без всякого оружия. Нарсес обратился к самым влиятельным людям из венетов, напомнив, что Юстиниан всегда поддерживал их партию. Здесь, конечно, армянский евнух слукавил, но, к сожалению, прямой его речи до нас не дошло. Нарсес воспользовался еще одним крючком, напомнив, что лжеимператор Гипатий, которого короновали венеты, был из партии зелёных. И очевидно, что Гипатий был монофизитом, как и его дядя.

Это подействовало на венетов, и, посовещавшись, они пришли к выводу, что слова Нарсеса имели смысл. Сенаторы из партии синих начали скандировать фразу: Justiniane Auguste, tu vincas (Юстиниан Август, ты побеждаешь). 18 января, в самый разгар коронации Ипатия, которая проходила на ипподроме, большинство синих покинули его. Естественно, что большую часть собравшейся на ипподроме толпы составляли зелёные.

Малочисленные исправительные войска, которыми командовали Мунд и Велизарий, ворвались на ипподром и начали убивать всех без разбора. Бойня выдалась жестокой, бунт был подавлен жёсткой рукой. Прокопий сообщает, что на Ипподроме погибло около 30 000 человек. Думаю, что большинство погибло не от меча, а в результате паники, хаоса и давки.

Поначалу Юстиниан не хотел казнить Гипатия, с которым когда-то он был в хороших отношениях. Однако Феодора стояла за спиной Юстиниана и нашёптывала, что мятежный император должен быть казнён. Так и случилось. Гипатий и его брат Помпей были казнены, их тела были выброшены в море. Император конфисковал их имущество (а вместе с тем и имущество сенаторов, выбравших не ту сторону). Сами сенаторы были сосланы. Большая часть чиновников, которые были уволены Юстинианом по требованию бунтовщиков, были восстановлены в своих правах и на своих должностях, например, Иоанн Каппадокиец.

1. Гибель старых порядков

Еще в 395 году Римская империя формально разделилась на две части — Западную и Восточную. Этот раздел являлся результатом длительных политических процессов и внутренних конфликтов, которые ослабили империю в предыдущие столетия. Западная Римская Империя просуществовала еще 80 лет и пала под натиском варварских племён в 476 году. В то же время Восточная Римская Империя, сегодня известная как Византия, сумела выстоять и превратилась в новое, христианское государство, отличное от языческого Древнего Рима.

Столицей Восточной империи был Константинополь, основанный в 330 году на месте древнего греческого города Византий. Это переименование и перемещение столицы символизировало новый этап в истории Рима. В историографии принято называть это государство Византией, но на самом деле его жители продолжали считать себя римлянами и называли свою империю Ромейской.

После падения Западной Римской империи титул императора сохранился только в Константинополе. Византийский император стал восприниматься как единственный законный правитель всей бывшей Римской империи. На Западе варварские короли, такие как франкский король Хлодвиг или германский военачальник Одоакр, признавали номинальную власть византийского императора, заключали с ним «федеративные договоры» и даже получали официальные титулы. Эти договоры предполагали, что варвары будут охранять границы империи в обмен на выплаты и земли. Таким образом, они были включены в систему римской власти, но фактически они оставались независимыми.

Ярким примером таких взаимоотношений может служить королевство Одоакра. Варвар основал своё королевство со столицей в Равенне. Отстранив от власти последнего императора Западной Римской Империи — Ромула Августа, и сослав того на виллу Лукулла, в провинцию Кампания, назначил ему пожизненную пенсию. Сенат Рима признал переворот Одоакра легитимным, а византийский император Зенон признал Одоакра законным правителем Италии и наделил его титулом патриция. После череды дворцовых интриг и переворотов, Одоакр от греха подальше отослал императорские регалии в виде диадемы и пурпурной мантии в Константинополь. Если использовать современные формулировки, то Одоакр поступил мудро, признав себя вассалом византийского императора понимая, что у него не хватит сил тягаться с Зеноном на равных. Зенон поступил тоже мудро, на тот момент ресурсов Византии не хватило бы на войну с новообразованным италийским королевством Одоакра.

Несмотря на то, что Западная Римская империя распалась, многие римляне считали, что это временное явление. Сложно даже сказать, осознавали ли жители Запада падение Империи, в конце концов имперские институты не рухнули, а лишь начали медленно деградировать. Экономические связи между Западом и Востоком сохранялись, купцы свободно перемещались со своими товарами, и даже императорские указы распространялись на обе части бывшей империи. Запад частенько поглядывал в сторону Восточной части Империи, и создавалась иллюзия единого экономического пространства. Однако, такое положение дел сохранялось до арабских завоеваний в VII веке, которые разрушили экономические и культурные связи Средиземноморья. С этого момента осколки Западной Римской Империи начали существовать самостоятельно, выковывая в борьбе с арабами новые феодальные государственные образования.

В то же время в Византии же сохранилось сильное стремление восстановить былое величие Рима. Это стремление воплотилось в действиях такого выдающегося правителя, как Юстиниан I, который пытался вернуть былую мощь и территориальную целостность империи.

2. Новая Империя

Когда Западная Римская империя погружалась в социальный и политический упадок, в Византии начинался новый расцвет. Здесь из разношерстных многоэтнических народностей выковывалась новая культура, центробежной силой которой являлся даже не император, а молодая религия. Христианство. Оно формировалось среди многочисленных восточных ересей, учений мудрецов и духовных течений. В отличие от Запада, где общий язык не спасал от разделения, византийское общество стремилось к внутреннему единству через религиозные ценности. Правда со временем внутренние конфликты и социальные изменения ослабили это единство.

Считается, что именно с правления Константина Великого, основавшего Константинополь и сделавшего его столицей, начинается история Византии как независимого государства. Константин провозгласил принципы равенства перед законом и пытался защищать интересы средних и низших слоёв общества, стремясь создать справедливое государство, где все социальные группы были бы уравновешены. Его идеи оказали значительное влияние на будущие реформы византийских императоров, включая Юстиниана I, который также стремился укрепить социальную стабильность в империи.

При Константине христианство стало официальной религией, и стало играть важную роль в политике империи. Постепенно христианство становится универсальным фундаментом для Империи. Константин предпринял множество шагов для укрепления позиций христианства, включая создание новой столицы — Константинополя, проведение Первого Вселенского собора и издание Миланского эдикта, который гарантировал свободу вероисповедания.

3. Юстин и его племянник

Юстин и его племянник Юстиниан — это настоящие примеры того, как жизнь может круто измениться. Оба они начали свой путь как простые крестьяне из балканской деревни и в итоге стали императорами Византии. Эта история — наглядный пример социальной мобильности той эпохи: крестьяне из небольшого села поднимались до уровня правителей великой империи.

Юстин, основатель знаменитой династии Юстинианов, родился в многодетной христианской семье в деревне Бедериана во Фракии. Его семья, занимавшаяся земледелием, не имела больших перспектив на продвижение. Поэтому, когда Юстин и его братья стали взрослыми, они решили отправиться служить в армию. Вероятнее всего, это произошло в начале 70-х годов V века.

В то время как в Визaнтии власть автократора находилась в руках Льва, трое юношей-крестьян, родом иллирийцев, Зимарх, Дитивист и Юстин из Бедерианы, чтобы избавиться от нужды и всех сопутствующих ей бед, с которыми им вечно приходилось бороться дома, отправились на военную службу. Они пешком добрались до Визaнтия, неся за плечами козьи тулупы, в которых у них по прибытии в город не находилось ничего, кроме прихваченных из дома сухарей.

(с) Прокопий Кесарийский, Тайная история.

Юстин и его семья были ромеями (то есть свободными людьми), а не варварами, что дало им некоторые преимущества. В то время как западные римляне отказывались от военной службы и в армии служили представители варварских племен, восточная армия оставалась престижной и востребованной.

Ну и армия Византии в середине V века была этнически разнородной, ее возглавляли Аспар и его отец Ардавур, которые были алано-готами по происхождению.

Аспар и Ардавур командовали многонациональными отрядами, куда входили готы, герулы и другие племена. Эти командиры были арианами, что добавляло напряженности в религиозные и политические вопросы, так как сама Империя в это время управлялась ортодоксальным императором.

Когда Юстин и его братья только начали свою карьеру, императором был Лев I Макелла, который достиг высшего положения благодаря службе в армии. Лев I был выдвинут Аспаром, который хотел контролировать империю через своих людей. Борьба между Львом I Макеллой и Аспаром с Ардавуром началась из-за стремления Льва к единоличной власти и его желания уменьшить влияние германских военачальников, включая Аспара и его семью, которые занимали ключевые позиции в империи. Лев начал постепенно оттеснять Аспара и его родственников от власти, что привело к конфликту между ними.

Когда Юстин и его братья прибыли в Константинополь, столица была погружена в хаос. Власть была разделена между богатейшими семьями и различными варварскими группами, а политическая нестабильность усугублялась постоянными мятежами и восстаниями.

Юстин и его братья быстро адаптировались к обстановке в Константинополе и начали занимать ключевые позиции в армии. При императоре Анастасии I Юстин участвовал в Исаврийской войне и в военных походах против Персии. В конце правления Анастасия Юстин прославился подавлением восстания Виталиана. Это принесло ему расположение императора, который назначил его начальником дворцовой стражи.

После смерти Анастасия началась борьба за трон. Племянники Анастасия — Ипатий, Помпей и Проб — претендовали на императорский трон, но не пользовались большой популярностью из-за репутации своего дяди монофизита и внутренних разногласий среди монофизитов.

Поддержанный православными чиновниками, Юстин мобилизовал горожан и ипподромные партии. В результате Юстин был провозглашен императором, и восторженная толпа приветствовала его как нового правителя. Таким образом в Константинополе воцарилась новая династия — династия Юстинианов.

4. Происхождение и юность Юстиниана

Юстиниан, один из величайших византийских императоров, родился 11 мая 482 года, что стало началом жизни фигуры, сыгравшей ключевую роль в истории Восточной Римской империи. Его полное имя звучит так — Flavius Petrus Sabbatius Iustinianus.

Наиболее распространённая версия указывает, что Юстиниан происходил из фракийских крестьян, что подчеркивает его скромное происхождение. На его происхождение из фракийского племени указывает и имя Юстиниана — Sabbatius. Скорее всего это имя произошло от названия фракийского рогатого божества Сабазия.

Юстиниан родился в диоцезе Македония, в небольшой деревне, неподалеку от крепости Бедериана. Уже после своего воцарения Юстиниан основал город Юстиниана Прима, руины которого были обнаружены на юго-востоке современной Сербии.

Дядя Юстиниана, Юстин, видный офицер и впоследствии император, с самого начала активно участвовал в воспитании племянника, будучи бездетным и видя в нём потенциального наследника. Юстин привёз Юстиниана в Константинополь, где тот получил образование в лучших школах столицы, изучая правоведение, философию и античную литературу, что впоследствии оказало влияние на его правление. В Константинополе он углубленно изучал экономику, право и философию, что подготовило его к будущему управлению империей.

Завершив обучение, Юстиниан поступил на службу в дворцовую стражу, и когда его дядя стал императором, он занял пост начальника стражи, что дало ему возможность узнать внутреннюю механику власти изнутри.

Помимо военной службы, Юстиниан играл ключевую роль в управлении государственными делами, постепенно становясь фактическим соправителем своего дяди и закладывая основы будущих реформ. В апреле 527 года, предчувствуя свою смерть, Юстин I официально усыновил Юстиниана и объявил его своим преемником, что было решающим шагом в закреплении власти за своей династией. 1 августа 527 года, со смертью Юстина I, Юстиниан взошёл на престол, начав своё долгосрочное правление, которое значительно изменило судьбу Византии.

5. Юстиниан и Феодора

В первые годы своего правления Юстиниан старался завоевать симпатию всех слоёв общества, поддерживая широкие реформы и организуя общественные мероприятия. В начале своего четвёртого десятилетия Юстиниан встретил Феодору, женщину, которая впоследствии окажет значительное влияние на его правление и жизнь.

То, где родилась Феодора доподлинно неизвестно. Согласно одному свидетельству она была уроженкой Сирии, другой источник говорит о том, что будущая императрица родилась на Кипре.

Но видимо Феодора была коренным жителем Константинополя. Об этом говорит то, что её отец Акакий был дрессировщиком медведей. Такая мягко говоря непопулярная профессия могла возникнуть только в самых крупных городах Империи. Мать Феодоры была танцовщицей, возможно, что это повлияло на дальнейшую судьбу Феодоры.

Когда отец будущей императрицы умер, её матушка снова вышла замуж, однако должность отца Феодоры досталось за взятку другому человеку. Матушка с четырёхлетней Феодорой и с её сестрами пришла на ипподром просить помощи у фракции Зелёных — Венетов. Венеты, в партии которой состоял Акакий отказали. Тогда семья обратилась к Синим, которые устроили отчима Феодоры смотрителем за медведями.

Феодора, достигнув взрослого возраста, начала свою карьеру в актерском театре. Прокопий Кесарийский характеризует её путь в актерской сфере как начало «блудничества», что отражает его негативное и предвзятое отношение к ней.

По словам Прокопия, в юности Феодора стала гетерой и вместе со своими сёстрами участвовала в представлениях мимов. О более позднем этапе жизни Феодоры, Прокопий отзывается совсем нелестно:

Но как только она подросла и созрела, она пристроилась при сцене и тотчас стала гетерой из тех, что в древности называли «пехотой». Ибо она не была ни флейтисткой, ни арфисткой, она даже не научилась пляске, но лишь продавала свою юную красоту, служа своему ремеслу всеми частями своего тела

Актрисы и музыканты пользовались высоким уважением в то время, однако Феодора не проявила значительных способностей в музыке, что ограничивало её возможности и вынуждало искать другие пути заработка. В условиях жестокой конкуренции и равнодушия столичной жизни Феодора стремилась выжить, что способствовало её выбору менее престижного и более рискованного пути в карьере. По словам Прокопия Феодора часто прерывала свои беременности, вызывая при этом выкидышей.

Хотя Феодора не достигла вершин актерской элиты, её живость и остроумие открыли ей путь в юмористический жанр, где она стала популярной за счёт своих комедийных выступлений.

Феодора начала выступать с мимами и активно использовала шутовские выходки, что делало её центром внимания на сцене, согласно воспоминаниям Прокопия, хотя восприятие её таланта публикой могло варьироваться. Важно отметить, что её шутки и выступления часто не соответствовали общепринятым стандартам приличия, что способствовало созданию её неоднозначного публичного имиджа.

Прокопий описывает Феодору как бесстыдную актрису, которая не стеснялась демонстрировать своё тело и вести себя провокационно на сцене, что шокировало и возмущало современников. Феодора стала известной в столичной богеме как женщина с откровенным поведением, что способствовало распространению слухов о её романтических связях и финансовой зависимости от партнёров.

В нынешней историографии свидетельства Прокопия о Феодоре подвергаются жестокой критики. Вероятно, историк действительно приписал Феодоре множество слухов, которые должны были быть свойственны её персоне. Однако, мы имеем еще несколько свидетельств, которые подтверждают основную часть биографии будущей императрицы. Так Димитрий Ростовский говорит о том, что она:

была сначала грешницей, но потом раскаялась

Еписок Асийский Иоанн Эфесский называет императрицу «Феодорой из борделя».

Как бы там ни было, но к свидетельствам Прокопия нужно относиться с изрядной долей скепсиса. Описание жизни Феодоры Прокопием можно рассматривать как преувеличенный рассказ, напоминающий мифические повествования, что поднимает вопросы о его достоверности. Скорее воспоминания Прокопия необходимо изучать, как художественное произведение, которое отражает общественные настроения и предвзятости той эпохи.

Феодора продолжила свою карьеру в театре с развлекательной программой, в которой сочетались музыка, песни и непристойные шутки, что отражало её стилистическое направление и привлекало определённую аудиторию. Театры подобного рода посещались в основном состоятельными людьми и студентами, которые искали развлечений и удовольствий, что способствовало популярности Феодоры в этом круге.

Феодора, стремясь улучшить своё положение, привлекла внимание чиновника Гекебола, который был из Сирии и служил в Константинополе. Их связь сыграла ключевую роль в её дальнейшей судьбе. Гекебол, став архонтом Пентополиса в Кирениаке, был известен своим сластолюбием, что, возможно, способствовало его интересу к Феодоре и её решению последовать за ним.

Феодора и Гекебол встретились в Константинополе, после чего она последовала за ним в Ливию. Прокопий характеризует их отношения как позорные, они плохо ладили между собой. Конфликт между Феодорой и Гекеболом, привел к её изгнанию.

После изгнания Феодора оказалась в трудном материальном положении, что вынудило её зарабатывать на жизнь проституцией. Это обстоятельство стало решающим в её следующем перемещении и поисках стабильности. Из Киренаики Феодора бежала в Египет, обосновавшись в Александрии. Современные историки предполагают, что именно в Александрии Феодора встретила патриарха Тимофея IV, под влиянием которого она приняла учения монофизитов.

После путешествия по Востоку, включая посещение знаменитой Антиохии, Феодора вернулась в Константинополь. Возможно именно связи с монофизитским духовенством способствовали её возвращению в столицу Византии и последующему вовлечению в политические и религиозные процессы.

При возвращении Феодоры в столицу, империя находилась в состоянии хаоса под правлением Юстина, что создавало нестабильность и открывало возможности для её участия в политических и социальных событиях.

Интересным для биографов Феодоры представляется то, что после возвращения в Константинополь она начала активно интересоваться политикой. С чем был связан этот шаг будущей императрицы? Имело ли влияние на дальнейший ход событий принятие Феодорой христианства монофизитского толка?

К сожалению нам доподлинно неизвестны место и обстоятельства знакомства Юстиниана и Феодоры. Спекулировать же на клочках информации и выдавать желаемое за действительное не стоит. Стоит сказать лишь то, что вернулась Феодора в столицу уже умудрённой опытом и уставшей от светских раутов женщиной. На тот момент ей было больше тридцати лет. Какую же роль сыграла эта распутная женщина в жизни Юстиниана и Византийской Империи? Об этом в следующей статье.