Православие

Привет, Пикабу! Ты когда-нибудь задумывался, почему кофе остывает именно тогда, когда ты отвлекаешься на мемы? А я вот однажды понял, что вера — это как тот самый стабильный Wi-Fi, который ловит даже в подвале с тремя стенами из свинца. Решил поделиться, как Иисус из воскресной школы стал для меня чем-то вроде пожизненной подписки на премиум-контент.

Всё началось не с грома с небес, а с тихого «писка» в душе. Я тогда стоял под ледяной водой (бойлер сломался), пытался вспомнить, зачем согласился на эту жизнь, и вдруг поймал себя на мысли: *«А что, если Он правда здесь?»* Не в смысле «в трубах», а как эта тишина за окном в 3 часа ночи, когда кажется, что кто-то слушает.

Теперь каждый день — как квест:
— Утро.Просыпаюсь от того, что кот топчется по лицу. Раньше матерился, теперь смеюсь: «Господи, ну и дизайн Ты выбрал для будильника!».
— Дорога на работу. Пробка. Раньше включал heavy metal, теперь ловлю себя на том, что бормочу: «Интересно, а Иисус в пробках нервничал? На осле-то ездил...».
— Обед.Коллега сьела мой йогурт по ошибке. Вместо гнева — мысль: «Прости ему»

А еще я заметил, что вера — это как **телеграм-канал с пасхалками**:
— Нашел 500 рублей в старых джинсах — «Привет, это Я. Купи маме цветы».
— Сломал ногу — «Эй, замедлись. Посмотри, как растут те самые деревья, мимо которых ты бежал 10 лет».
— Услышал в маршрутке, как бабушка цитирует Екклесиаст: «Всё суета!» — и понимаешь, что это не брюзжание, а прямая трансляция из 2025 года.

Как я Его ощущаю? Да как ту самую песню, которая играет в голове именно тогда, когда нужно. Не голос с небес, а тихое «Эй, я тут» — в случайной смс от друга, в луже, отражающей закат, или даже в глупом стуке сердца, когда делаешь что-то страшное и правильное.

Может, я просто сошел с ума? Но тогда почему это «безумие» заставляет меня кормить бездомных псов у метро, прощать бывших и верить, что даже Пикабу — часть большого мема, который однажды обретет смысл?

P.S. Если вы тоже ловите Wi-Fi в душе — дайте знать. Созвонимся, пообщаемся.

Тот вечер Анна начала с молитвы. Не с красивых слов, а с тихого шёпота сквозь слёзы: *«Господи, я больше не могу…»*
Её кошелек опустел ещё вчера — пенсии едва хватало на лекарства для внучки. А тут зима, мороз за окном минус двадцать, и в холодильнике — лишь банка солёных огурцов да пакет гречки. «Хоть бы Машенька не проснулась», — подумала она, накрывая кастрюлю стареньким полотенцем, чтобы скрыть пустоту.
Вдруг стук в дверь. На пороге — мужчина в потёртой куртке, лицо красное от холода:
— Извините, бабушка… У вас чайку не найдётся? Автобус сломался, до депо три часа идти…
Анна вздохнула. Последний пакетик чая она приберегала на Рождество. Но руки уже сами наливали в чашку кипяток.
— Садитесь, сынок. Сейчас согреетесь.
Мужчина пил молча, а потом вдруг спросил:
— У вас… всё хорошо?
И тут Анна не выдержала. Рассказала про Машенькину астму, про долги, про страх, что не дотянет до зарплаты дочери…
Незнакомец слушал, не перебивая. Потом достал из кармана блокнот, написал номер телефона:
— Меня Сергей зовут. Я водитель. Завтра в семь утра подойду — нужно кое-что передать.
Утром Анна открыла дверь — и замерла. На пороге стояли три коробки:
1. **Лекарства** — те самые, что выписала врач.
2. **Продукты** — молоко, фрукты, даже шоколадка для Маши.
3. **Конверт** с деньгами и запиской: *«Это не от меня. Просто в нашем автопарке 20 водителей. Каждый дал, сколько мог»*.
Когда Анна дрожащими руками позвонила Сергею, он только сказал:
— Вы знаете, я в церковь раньше не ходил. Но вчера, пока шёл от вас, вдруг понял: если в мире есть такие люди, как вы — значит, Он точно есть.
...Теперь каждое воскресенье в пятом ряду маленькой церкви у рынка сидит крепкий мужчина с серьёзным лицом. Рядом — пожилая женщина и девочка с косичками. Когда священник читает: *«Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть…»*, Машенька шепчет бабушке:
— Это про наш чай, да?

Хорошо быть православным... а в особенности — русско-православным! Эту простую истину осознаёшь в день Прощёного воскресенья. Христовы заповеди русско-православный люд воспринимает своеобразно, и, соответственно, сей день для среднестатистической православной личности проходит очень показательно. Давайте рассмотрим эту личность поближе в Прощёное воскресенье.

Божья раба (божьих рабынь, признаем, всё же куда больше, чем рабов, поэтому возьмём в пример женский пол) «Имярек» встала утром чуть пораньше, ведь сегодня особый день. Совершив ей понятные движения в ванной и на кухне, она уединилась для того, чтобы помолиться. В конце утренних молитв она, как всегда, читает свой поминальный список «за здравие» и «за упокой», который может занимать не одну «поминальную» книжку. В этом списке в первую очередь помещены имена патриархов, митрополитов, архиепископов, епископов, разных священников, монахов, которых она, скорее всего, никогда не видела. Зная, что Господь повелел любить и самих врагов своих, в конце этого списка оные и помещаются (причём некоторые особо православные «имяреки» имена вполне здравствующих помещают в заупокойное «отделение», вероятно, чтобы враги привыкали быть прощёнными вовеки веков).

И вот, в этот самый интересный момент, носитель одного из этих имён из конца списка обращает на себя внимание, спрашивая что-то про холодильник, мочалку в ванной или утерянный тапочек. Сейчас уже можно было читать «заупокойные» имена (неканонизированных святых, почивших в околоветхозаветные времена), а тут эта невоцерковлённая сво… Настроение испорчено. Пора отвязаться.

Самые наиправославные из православных — старообрядцы — заметили очень важную в сотериологии** вещь: не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не спасёшься. Какое же сегодня Прощёное воскресенье, если прощать не за что? Нужно напомнить этой презренной личности, за что следовало бы её простить.

И вот «Имярек» припоминает супругу, дитю, родителю, на худой конец — коту — о том, как была испорчена её жизнь. Вспомнив грехи родного врага от седьмого колена и даже от Адама, обвинив супостата во всём и оправдав себя по всем параметрам, уже можно собираться в церковь.

Однако может случиться и так, что дома цеплять будет некого. Это дело исправимо: есть дорога, трамваи, метро, автобус, где обязательно подвернётся какая-нибудь нехристь. Ну а те, которым не удалась потребная перепалка, скапливаются в очереди у церковной кассы, пытаясь наверстать упущенное. Здесь время от времени слышны всплески возмущения и редкое шипение:

— Прос-с-стите!

— Это я — простите?! Сама прос-с-стите!

- Спас-с-с-с Гос-с-споди!

- Это тебя спаси Господи!

Но не за этим прощением пришла «Имярек» в храм. Тут потребен целый чин.

Читается проповедь, во время которой у христианской души слёзы накатываются на глазах, и многие «имяреки» представляют себе, что душа потеряла. А ведь она могла бы в это время, попрощавшись в храме, идти в земную пещеру, или на вершину горы, или в пустыню, а ещё лучше — на необитаемый остров, и провести время поста по-настоящему, в сердечной молитве и покаянии. А после поста вернуться в храм просветлённой, обогащённой дарами прозорливости и чудотворения, и обличить всех нечестивцев, как Илия Пророк.

Ан нет! Нужно возвращаться домой, к презренным нехристям из конца «заздравного» поминания.

Но всё же тяжесть собственных грехов не даёт покоя, и нужно как-то от них избавиться.

Вот тут-то батюшка с амвона возглашает:

— Простите меня, отцы, братия и сёстры, вся елико согреших...

И теперь можно получить то, за чем «Имярек» явилась.

Зачем просить прощения у соседки, которую обозвала змеёй (подозревая, что «именно эта ведьма подкинула иголку со свернутой чёрной ниткой под коврик у двери»)?

Зачем идти на примирение с мужем-алкашом (который готов пить водку без просвета, лишь бы не так отчётливо слышать постоянные упрёки «Имярек»)?

Зачем вообще примиряться с ближними, прося прощения и стараясь уже не раздражать их?

Совсем незачем!

Ведь для прощения существуют батюшки!

Стоит лишь бухнуться батюшке в ноги, исподлобья, томно глядя ему в глаза, велегласно произнести:

— Батюшка, прости меня, греш-ну-ю!

И тут же все необходимые прощения снисходят на рабу Божию «Имярек» («на прошлой неделе принесла этому попу пироги — пусть попробует не простить...!»), и душевная чистота окутывает её, как мокрое полотенце.

Когда необходимые прощения получены, нужно срочно бежать домой!

Нужно успеть доесть все оладьи, торты, вареники, сметану, допить всё молоко и потребить всё коровье масло.

И наконец-то, без одной минуты до полуночи, запихнув предпоследний блин с творогом себе в рот, встретить Великий пост.

Ну вот. Уже 00:22... Пока писал эту белиберду — уже и пост нагрянул. А там, на столе, у меня вареник лежал со сметаною… Из-за вас всё!Нагрешишь тут с вами! Пойду - доем, не пропадать же!

Ладно… так уж и быть… — простите…

С Великим постом вас, православные

---

Примечание:

** Сотериология — наука о спасении.