Офисные будни

Директор рассказывает нюанс: платят в фирме очень по среднему, иногда чуть меньше. Гарантированная часть зарплаты составляет треть или четверть, где-то в районе двадцати тысяч. Премиальную часть выплачивают за нестандартные решения. Чтобы получить премию нужно придумать—изобретательство обесценено и поставлено на поток. И ещё: в фирме много смеются: так, как будто они богатые.

* * * * * * * * * * *

Мы собрались в конференц-зале. Я собрался говорить, но внезапно почувствовал панику.

* * * * * * * * * * *

У всех спикеров: у артистов, политиков и руководителей есть страх перед аудиторией. У каждого свой способ борьбы с ним. Я представляю себя капитаном Джеком Воробьём и мне становится плевать на провалы. Я готов плыть на мачте тонущего корабля. Вот так.

Но в этот раз был не страх, а именно унижающая Паника.

—Какой у тебя ник?—спросил меня парень с фиолетовыми волосами и пирсингом на правой брови, после того, как я представился по имени и отчеству. В коллективе все обращались друг к другу на ТЫ.
—Доктор,—сказал я, вспомнив, как меня звали в студенчестве. Я мог бы настоять на том, чтобы ко мне обращались по имени-отчеству, но…
—Жириновский, можно просто Желтый Жирик,—представился парень в ответ.

Я оглянулся и увидел язвительность в глазах многих. Несколько десятков взглядов смотрели со скепсисом. Я оказался среди талантливых людей— они всегда учатся сами. И только сами. А это значит…. «Господи, нахрена я здесь? Они итак всё знают или узнают… Мне нечего им сказать»,— взрывались мысли в голове.

Механически, я принялся бубнить выступление со стандартной схемой: «Здрасте», шутка, проблема, решение и далее согласно заветам Аристотеля. Я говорил фальшиво-натужно, с усилием. Не стоит выходить к людям без куража.

Меня холодно игнорировали. Стало обидно за собственное существование на сцене, я приготовился чувствовать позор.

«Ты пересказываешь интернет. Зачем нам это?»—спросил Желтый Жирик презрительно. «Хрен его знает»,—подумал я и почувствовал свою бессмысленность. Вообще-то в приличных местах нудных докладчиков не обижают, и даже аплодируют.…
«Ты здесь рассказываешь потому, что на работе неудачи и карьеры не получилось?»—дезрко и заносчиво спросила меня скромно одетая девушка в очках с толстой оправой. С умными, большими любопытными глазами. Я решил, что никогда не буду коучем, от обиды, но. Нельзя обижаться, попав в неприятности, нельзя отвлекаться на пустяки. И: обиженный человек смешнее выглядит, особенно, если он психует. Внезапно я почувствовал адреналин и закрыл глаза. Наконец-то я почувствовал себя капитаном Джеком Воробьём. Мозг заговорил чокнутым тоном: «В очередной раз облажался—зато опыт. Единственное, что есть у тебя и нет у них—это твой опыт. Опыт неудач. Твоих и чужих неудач.... Это пользуется спросом в беллетристике»

Я торжествующе выругался «про себя» и начал рассказывать истории про управленческие будни, про казусы и конфликты. Чуть уделяя внимание технологиям управления рисками, непрерывностью, проблемами, требованиями. Я просто рассказывал байки, порой выдумывая их на ходу. Я добавлял юмор и чуточки любви, чтобы растопить холодный игнор. Это была аудитория социопатов—я говорил о булинге, проблемах коммуникаций на производстве и умении вписаться в пирамиду карьерных интересов. Желтый Жирик слушал, засунув палец в рот. Для остальных я так же стал интересней интернета. Девушка в очках… Она была прелестна, воспринимая меня ушами. Улыбаясь. Иногда работа коуча—это сплошная болтовня и наслаждение.

«Ты не похож на идиота, даже не привычно»,—сказал Желтый Жирик в конце.

После любого успешного выступления возникает эйфория—ты не адекватен некоторое время. Я запомнил, вкус счастья от того, что я выжил под прицелом десятков язвительных взглядов. После я не был больше коучем, но сталкивался с куда более агрессивными аудиториями. И я справляюсь с ними—возникает скорее азарт, чем паника. Я вспоминаю Желтого Жирика, дерзкую девушку в скромной одежде и очках с толстой оправой, представляю себя капитаном Джеком Воробьём…

* * * * * * * * * * *

—Что имел в виду Желтый Жирк, когда сказал, что ему непривычно, что спикер не похож на идиота?—спросил я директора после выступления.
—А я тоже считаю, что это неприлично дерзить, особенно тем, кто старей. Каждый раз одно и тоже…— сказал Директор с усмешкой.
—Можно было и предупредить, что возможна агрессия со стороны сотрудников,— сказал я.
—Агрессия в отношении недоразвитых мозгов —это часть творческого вайба, это—приз,— сказал Директор. С улыбкой чеширского кота.
Я сморщился от такого подхода. Стало неприятно. Я представил себе несчастных над которыми глумится талантливая молодёжь. В частности Желтый Жирик. Я взбесился.
—А ты не пробовал просто нормально платить, без этих всех манипулятивных извращений?—сказал я раздраженно.
—Большинство из них имеет подработку и не одну. Суммарно, они существенно больше тебя получают,—сказал мне директор ласково, как недоразвитому.
—То есть вместо того, чтобы работать на тебя, они работают на других и ты доволен? Может всё-таки выгодней платить нормально?
—Нет,— сказал директор плутовато,— я сейчас в курсе всех инноваций на рынке ИТ и не трачусь на НИОКР.
—То есть твои сотрудники воруют идеи в других фирмах и приносят тебе? Это же промышленный шпионаж!—я говорил скорее с недоверчивым восхищеньем, чем осуждая.
—Нет. Это некрасивое словосочетание : «промышленный шпионаж». Я предпочитаю словосочетание «творческий вайб»,—сказал директор, похожий на чеширского кота.

P.S. Можно много рассуждать о правильности описанной оргструктуры, но. Как ИТ-шник, могу сказать, что не стоит трогать то, что работает.