Флора и фауна

Ленинградский зоопарк отмечает день рождения быка Мааны. Пресс-служба зоопарка раскрыла подробности о характере именинника.
«Сегодня нашему якутскому быку Мааны исполняется 17 лет. Несмотря на грозный вид, этот красавец – тот еще добряк. Он любит и узнает киперов, которые за ним ухаживают. Мааны даже дает им погладить себя, если взамен получит любимое лакомство – сочные яблоки или сладкую морковку. Правда, киперы общаются с ним только через ограждение, соблюдая правила техники безопасности», – рассказали сотрудники зоопарка.
Большую часть времени бычок отдыхает, но бывает и весьма игрив. Мааны любит большие пластиковые шары и елки, он сажает предметы на рога или бодается с ними. Также ему нравится чесаться о специальные щетки, которые сотрудники вешают в вольере.
Увидеть именинника можно в отделе копытных животных, рядом с вольерами альпак и гуанако.

Текст и фото взяты из аккаунта издания "Петербургский дневник" на Дзен

В густом лесу, где свет солнца пробивался сквозь многолетние деревья, а воздух был напоен запахом хвои и сырой земли, блуждал Виктор. Он вышел из дома, надеясь найти уединение и очистить мысли, но теперь понимал, что потерялся. Шаги его стали неуверенными, уши уловили таинственные звуки — шорохи, шепоты, словно лес разговаривал сам с собой.

Как будто лес знал его страхи. Вот и старая сосна, обвешанная мхом, утопала в листве. Виктор медленно подошёл к ней, ухватился за кору, и вдруг его внимание привлекли яркие грибы, изящно растущие рядом. Они переливались всеми цветами радуги и казались совершенно неестественными. «Странно, — подумал он, — разве такие бывают в нашем лесу?»

Особенно один гриб — с красными пятнышками на белом фоне. Непреодолимое влечение толкнуло его на решение: он осторожно сорвал гриб и положил его в карман. Внезапно его внимание привлекли синие ягоды — такие же яркие, как и гриб. Виктор собрал несколько, не обращая внимания на то, что жары в лесу давно не было, и эти ягоды явно были сладкими не только на вид.

Собрав полный карман, он решил, что пора возвращаться. Однако, шагнув в сторону, ему показалось, что он уже проходил эту тропинку. Солнце начинало садиться, и съеденные ягоды обострили его восприятие. Каждый звук стал отчетливым и навязчивым. Виктор поневоле ускорил шаги. Он заблудился окончательно.

Вскоре он наткнулся на маленькую поляну, где стояли такие же грибы и усыпанная ягодами земля. «Как странно», — пронеслось в его голове. Называясь подарком природы, они создавали непередаваемое чувство тревоги. Виктор сглотнул, сел, и неожиданно ощутил прилив энергии. В этот момент он вдруг ощутил, что вернулся назад — в тот момент, когда так беззаботно выходил из дома.

Сначала он не понимал, что происходит, и пытался прийти в себя. Грустные мысли о несбывшихся мечтах и потерянной жизни вдруг обрушились на него. Словно в ответ на его внутренние метания, лес зашумел, как будто шептал ему свои секреты. И он снова увидел эти грибы.

Соблазн подавлял его. Виктор откусил ломтик, и мир вокруг него закрутился. Теперь он знал: после поедания ягод и грибов его ждет лишь вечная петля. Лес не отпустит его, пока он сам не разгадает его тайны.

Каждый новый цикл начинался с осознания, что он снова на полянке, но теперь он помнил о своих действиях. Сначала он собирал ягоды и пробовал грибы, затем стал исследовать лес, внимательно прислушиваясь к каждому шороху, стараясь понять его язык. Постепенно он начал замечать детали, всё больше и больше погружаясь в богатства природы.

Каждый раз, когда цикл повторялся, он становился чуть более осознанным, всё глубже проникая в тайны леса. Лес шептал ему истории о каждом дереве, каждой травинке, о том, как он оказался здесь и почему время неуклонно вертится вокруг его души. В какой-то момент он понял, что это не только закон природы — это испытание, за которое ему будет вручён дар: свобода, если он сможет разгадать лесные загадки.

Виктор понимал, что свобода — это не просто выбраться из петли. Она заключается в принятии своих страхов и ошибок. С каждый новым циклом он всё глубже осознавал себя.

Тем не менее, запутанный лес продолжал вращаться вокруг него, придавая каждому выбору новую окраску. Ему оставалось лишь одно: найти путь к себе, поднимаясь на простые радости — и только так, перестав томиться в тени воспоминаний, он мог покинуть этот мир.

Она была счастлива! Зимой найти такое уютное жилище, рядом с постоянным теплом, да и, хоть и не вкусной, но ароматной едой… В чемодане острыми коготками и зубами она сделала себе постель среди этих бумажек и уютно в ней устроилась.

Прошло несколько дней. Молодая крыса окрепла, раны на теле зажили, и ей захотелось «приключений». Поздней ночью она сделала первую вылазку по дому, в который попала.

Дом был небольшой с тремя окнами по фасаду, с русской печкой посередине единственной комнаты, в которой примыкала маленькая кухня и узкая прихожая. Стол, три табурета, металлическая кровать, комод и тумбочка – эта вся мебель, которая была в этом домике, да к тому же старая, трухлявая и скрипучая. На стене в кухне висел ещё маленький шкафчик, который манил вкусный запахом, но….допрыгнуть до него не удалось.

Для молодой полевой крысы вся обстановка, в которую она попала, была в диковинку. Она обследовала всю мебель. Ни одного вкусного запаха. И только на небольшом деревянном столе, она обнаружила хлебные крошки, и даже небольшой кубик сахара. Крыса впервые нюхала сахар, пытаясь понять, можно ли его съесть. От этого занятия её отвлёк скрип кровати, тяжёлый стон и оханье неизвестного ей существа…

Молодая крысы и старая женщина очень долго смотрели друг на друга. Женщина сидела на кровати, крыса сидела на столе и держала в лапках маленький кусочек сахара.

Они не знали, как реагировать друг на друга. Женщина была одинокой и, кроме шести кур и одного полудохлого петуха, другой живности в доме не было. И тут вдруг… крыса сидит на её столе и смотрит на неё чёрными бусинками своих глаз.

Крыса также смотрела на старую женщину, пытаясь понять, стоит ли спасаться бегством или… можно подождать? Вскоре она интуитивно почувствовала, что опасности нет. Крыса догрызла сахар и, спрыгнув со стола, скрылась в щели за комодом…

Следующей ночью всё повторилось. Только теперь на столе молодая крыса нашла рядом с кусочком сахара ещё и кусочек вкусно пахнущего сыра. Она поедала «эти богатства» под пристальным взглядом старой женщины, которая решилась пересесть с кровати на табурет, поближе к столу. Молодой крысе было интересно, что женщина будет делать дальше, но та сидела смирно и смотрела и только что-то тихо произносила вслух.

Через несколько дней молодая крыса поняла, что ей дали имя Стеша. И однажды в середине дня, когда крыса мирно спала у себя в чемодане среди тёплых бумажек, она услышала, что её зовут.

- Стеша! Стеша! - Слышала она голос старой женщины, доносившейся из комнаты, над её головой. Вылезать из-под пола и из своего чемодана ей не хотелось. Было тепло от печки, уютно от ароматных бумажек, но сердечко крысы среагировало на призыв,…и вскоре она увидела старую женщину, сидевшую за столом. Женщина произносила имя Стеша до тех пор, пока крыса не оказалась на столе. Ей приготовили настоящее пиршество… Молодая крыса поедала еду, внимательно следя глазками-бусинками за старой женщиной. А та смотрела на неё, вздыхала и улыбалась…. Они сдружились…

Прошло некоторое время и вдруг Стеша, поедая очередную порцию еды, сидя на столе, учуяла другой, но знакомый ей запах. Женщина сидела за столом и передвигала по нему бумажки и металлические кружочки. Запах этих бумажек был знаком крысе. Это был запах её постели. И тут женщина что-то произнесла. Интонация её голоса не понравилась Стеше. В этом голосе она почувствовала горечь и боль…

Уже потом, сладко засыпая в своей чемоданной постели, на ум крысе пришла одна идея. А, что если…

Ночью Стеша пробралась в комнату, залезла на стол и оставила на нем несколько вкусно пахнущих бумажек из своего чемодана. Утром она вернулась посмотреть и увидела старую женщину, сидевшую за столом и смотревшую на её «подарок». Женщина сидела очень долго, перебирая бумажки в руках, охая и постанывая…

Стеша так и не поняла её действия, и в следующую ночь вновь принесла в зубах несколько бумажек. Утром её призвали к столу, на котором лежало столько угощения для неё, что крыса даже удивилась. Было много новых запахов и вкусов, и она попробовала всё. Что-то ей не понравилось, и она к этому не притронулась. А что-то понравилось, и она это быстро съела…

Жизнь в доме изменилась. Каждую ночь крыса Стеша приносила бумажки на стол своей хозяйки, а утром находила на нём угощения. Она уничтожала их или кусок утаскивала к себе в чемодан под ласковые слова хозяйки, с которой сдружилась так, что даже дала себя потрогать…

Так прошла зима. На столе появилась скатерть, на окнах – занавески. В комнате стало пахнуть вкусной едой, которая доставалась и Стеше. Они и с хозяйкой уже вместе обедали. Крыса слушала голос женщины и уничтожала свою еду.

За прошедшее время, Стеша подросла и округлилась. Она чувствовала себя уже хозяйкой подпола этого дома, да так, что не позволяла ни одной полевой мышке даже заглянуть в её дом. А, когда под печкой появился сверчок, устроила на него охоту и уничтожила.

Время шло, и жизнь крысу радовало, пока однажды утром её хозяйка не проснулась. Стеша два дня сидела на столе и смотрела на кровать, на которой спала её хозяйка, пока не почувствовала неладное… А через день в доме появились люди… Затем было много шума, новых голосов, новых запахов и звуков, которые Стеша слушала и чувствовала с замиранием сердца, сидя у себя в чемодане.

Наконец в комнате над её головой наступила … тишина, и Стеша решилась на вылазку. Скатерти на столе не было. Зато было много еды, которая была не вкусной… Крыса попробовала по кусочку всю еду, когда её привлёк гранёный стакан, в котором на дне было немного прозрачной жидкости… Это была не вода, Стеша это поняла по запаху, но добраться до неё не могла. И, лишь когда уронила стакан на стол, то жидкость вытекла и намочила ей лапки…

И вдруг на неё что-то полетело…. Что-то тяжёлое и чёрное… Стеша успела отпрыгнуть и это что-то, ударившись об угол стола, упало на пол. Она сначала посмотрела на пол, а затем на кровать… На кровати сидел мужчина и с ужасом смотрел на неё. Его рука медленно потянулась к полу и что-то с него подняла. И вновь тяжёлое и тёмное полетело в неё…. Стеша быстро спрыгнула со стола и скрылась в щели за комодом.

Крыса почти сутки не покидала свой чемодан, прислушиваясь к шорохам над своей головой, но голод заставил её вновь посетить комнату. На столе опять стояли стакан и немного остатков еды. Еду Стеша всю уничтожила, а к стакану даже не подошла… Запах этой жидкости её пугал… Она заново обследовала весь стол и вдруг услышала странный шорох, и что-то мягкое и тёплое упало на неё. Стало темно и душно… Стеша рванулась вперёд … и упала на пол, вместе с тем, что на неё упало. На полу она освободилась от, испугавшей её вещи, и быстро скрылась в щели за комодом.

Стеша долго сидела в своём чемодане и думала, что происходит. Почему всё изменилось? Почему вместо её доброй хозяйки, теперь в комнате живёт злой человек, который пьёт вонючую жидкость, кидает в неё чем-то страшным и кричит? Она думала и ничего не понимала. Всё происходящее её не нравилось. И радовало лишь одно, что она по-прежнему находила на столе еду… И тут она вспомнила, что еда стала лучше и её стало больше, когда она начала приносить женщине бумажки, которыми был наполнен её чемодан. Схватив несколько бумажек в зубы, она вернулась в комнату. Была глубокая ночь, и были слышны странные хриплые звуку с кровати. Крыса забралась на стол, на котором стоял только полупустой стакана и пустая бутылка. Она оставила бумажку возле стакана и быстро вернулась в своё гнездо.

Утром странная тишина над её головой, заставила Стешу покинуть чемодан и посмотреть, что происходит в комнате. Она высунула голову из щели между стеной и комодом и увидела мужчину. Он сидел за столом и неотрывно на него смотрел. Прошло много времени, а он даже не шелохнулся. Стеша процокала своими лапками по деревянному полу к столу и… понюхала его босые ноги. Видно мужчина это почувствовал, потому что шелохнулся и дёрнул ногой. Это напугало крысу, и она вернулась в спасительную щель, но далеко не ушла. Выждав какое-то время в укрытии, Стеша высунула из него голову и увидела, что на полу перед комодом на корточках сидит мужчина. Это было для неё так неожиданно, что она даже не попыталась бежать.

Мужчина и крыса долго смотрели друг на друга с немым вопросом. Стеша видела его глаза, которые смотрели то на неё, то на бумажки, которые он держал в руке.

Инстинкт самосохранения говорил ей, что опасности для неё пока нет. Вскоре мужчина встал с пола, сел за стол и, чуть помедлив, что-то бросил крысе на пол.

Стеша не сразу подошла к кусочку еды. Но крыса есть крыса. Чувство голода и любопытство преодолели страх, и она, быстро подбежав к кусочку еды, схватила его в зубы и вернулась в укрытие.

Почти сутки она не возвращалась в комнату, слушая лишь шорохи и звуки, доносившиеся из неё. Но на следующий день из комнаты над его головой до крысы доползли очень вкусные запахи.

У выхода из её укрытия на полу в маленьком блюдце лежала еда. Запах манил Стешу к блюдцу, но в душе её был страх, ведь её не звали. Вот уже несколько дней никто не произносил её имени, никто не звал её: - Стеша… Стеша…

Крыса долго смотрела на мужчину, который сидел за столом, смотрел на неё и не двигался. Прошло ни мало времени, прежде чем крыса решилась подойти к еде.

Она ела быстро, не спуская взгляда с мужчины за столом. Когда она доела еду, то быстро вернулась в спасительную щель. А ночь вернулась в комнату, неся в зубах несколько бумажек. Она не знала, почему это делает. Просто знала, что надо это сделать, потому что её накормили…

Жизнь вновь вернулась в привычное русло. Ночью она приносила бумажки, а утром на полу находила еду….

Шло время. И вот однажды, она принесла бумажки, а еды … не обнаружила. Так повторилось и на следующий день. Более того, она слышала голос мужчины, который её не радовал. Он был резким, грубым… пугающим. Стеша не понимала, за что на неё кричат? Она приносит бумажки! Правда теперь они были, или порванными её лапками, или изгрызенные её зубками… Целых бумажек в её чеможане больше не было! Но она же приносит бумажки! Так, за что на неё кричат? За что её пугают и не кормят? За что…?

Через день, Стеша вышла на охоту за пределы дома. Она не часто покидала свой дом. Она боялась природы, боялась опасности сверху… Кое-как насытившись природной пищей, Стеша вернулась в свой чемодан и уснула, мечтая о домашней пище, а ночью понесла бумажки в комнату.

Утром возле своего укрытия нашла кусочек сахара и маленький кусочек сыра. Не понимая, за что её наказывают голодом, Стеша ушла на природу за кормом.

Время шло. Она ночью носила бумажки, а утром то получала кусочек пищи, то нет. Стеша засыпала в чемодане, который теперь был наполовину пустым, и задавала себе только один вопрос:- За что? За что её наказывают?

И вот однажды она нашла возле щели большой кусок сыра. Очень большой! Стеша не сразу в него поверила. За последнее время, она похудела. Жизнь её больше не радовала. Когти филина в своё время нанесли ей непоправимую травму, и природные инстинкты её были на нуле. Её радовала только еда, которую она получала за… бумажки. Но и её теперь не было. И вдруг – большой и сладкий кусок сыра!?

Стеша уничтожила его, даже не замечая, его странного кислого вкуса. А ночью в чемодане её стали мучить боли… Они начались в животе, затем завладели всем её телом… Инстинктивно она поняла, что умирает… Она, вспомнила яростный крик мужчины, видела его злые глаза, когда поедала большой кусок сыра и вдруг поняла, в чём причина её страданий. Вскоре тело, наполненное болью, перестало её слушаться… И только в голове Стеши до последней минуты её жизни жил один и тот же вопрос: - За что? За что с ней так поступили? За что её…? За что её…? За что…

Автор: marina.malinovskaya. Источник.

Таня-то про себя все понимала. Нет, конечно, цирковым уродцем она не была. Просто нос немного длиннее, чем надо, глаза посажены немного ближе, чем хотелось бы, волосы какие-то тусклые да реденькие, фигура – гибрид «груши» с «яблоком».

Как в том анекдоте: «Здесь сто, и здесь сто, здесь тоже сто. Где будем делать талию?»

Случались в ее жизни, конечно, мужчины. Но тоже какие-то неказистые. Зато с гонором. Видно, считали, что для такой, как Таня, любой за принца сойдет.

Но Таню затрапезные монархи не привлекали. Лучше уж одной. Да и не одинока она, пока есть мама...

*****

И вот мама ушла. Насовсем. Не готова была Таня к этому. Невозможно к такому подготовиться. Плакала так, как в детстве себе не позволяла. А когда слезы кончились, рыдания стихли, вот тут-то и пришла эта жуткая, сводящая с ума тишина.

И не было от нее спасения. Подружек Таня еще в юности всех разогнала, новых не завела. Так как поняла хитрую женскую сущность: дружили с ней только потому, что на Танином фоне любая мнила себя королевой красоты.

Таня не желала быть фоном.

«Эх, не думала, что когда-нибудь волком выть буду от одиночества, — думала Таня. — Всегда считала, что уж я-то достаточно от людей хлебнула, чтобы страдать без их общества. А вот поди ж ты — тошно, страшно, хоть в петлю лезь».

Именно тогда на ее пути и встретилась баба Маша. Раньше Таня с работы бегом бежала, а теперь не торопилась в пустую, одинокую квартиру. Шла себе неторопливо в очередной раз по аллейке, сумочкой помахивала, думы скорбные думала.

И вот на тебе – взбудоражилась на ее качающуюся маятником сумку какая-то звонкая собачонка. Таня сумку к груди прижала, попятилась: мелкая-то мелкая, а вдруг цапнет?

— Зинка, бабка ты старая, иди сюда! Чего людей пугаешь? — маленькая, аккуратненькая бабулечка, опираясь на палочку, грозно поднималась со скамейки.

Звонкая Зинка бросила последний взгляд на недосягаемую теперь сумку, тявкнула и засеменила к хозяйке.

— Вы ее не бойтесь, от Зинаиды только шуму много. Скандальная она бабка, не чета мне, — улыбнулась старушка.

«На маму мою как похожа! — удивилась Таня. — Улыбка – из самой души, глаза – голубые, добрые, и даже росточек такой же – дюймовочный...»

А ноги уже несли ее к скамейке, где старушка отчитывала свою Зинку:

— Ты чего это, скандалистка, разоралась сегодня? Смотри у меня, на поводок навсегда посажу и намордник надену!

— Вы ее не ругайте, — Таня присела на край скамейки. — Сама я виновата, размахалась сумкой, вот ваша Зинаида и решила стариной тряхнуть, поиграть.

Черно-белая Зинка посмотрела на Таню, махнула лохматым хвостом, словно благодарила за понимание.

— Да я ее особо-то и не ругаю. Так, огрызаемся друг на друга по-стариковски, — старушка была, похоже, рада поговорить. — Я баба Маша. А вас как величать?

— Таня.

— Глаза у тебя грустные, Таня. И не говори, что мне показалось. Мы с Зинкой бабки старые. Многое подмечаем. Слова что? Воздуха колыхание! А вот глаза врать не умеют. Так что, выговорись. Вижу – надо тебе это.

Таня и не думала спорить. Наоборот, ей почему-то захотелось рассказать, как ей тошно и одиноко в последнее время. Как она, взрослая женщина, тоскует по маме, на которую баба Маша так сильно похожа.

Она заговорила, сбиваясь с юности на детство, возвращаясь в день сегодняшний, путаясь в тропках памяти. Баба Маша слушала, Зинка сочувствовала.

— Сил нет домой возвращаться. Все жду, что мама выйдет навстречу, улыбнется, как дела спросит. А потом понимаю, что ничего уже не будет, и криком кричать хочется, на стены лезть!

Сегодня вот вас встретила, познакомились, спасибо Зинке. Есть повод подольше домой не идти, — закончила Таня свою исповедь.

— Эх, Танюша, — баба Маша вздохнула, совсем как мама. — Не туда ты смотришь. Невозможного хочешь: чтобы мать вернулась. Так себя и с ума свести недолго. А решение-то у тебя под носом...

Когда я без мужа осталась, только Зинаида меня и заставляла жить день за днем. Без нее бы за ним сразу отправилась. А она меня держала.

Ты знаешь, как собаки сочувствовать и любить умеют? Не каждому человеку это дано. Лечат лохматые душу, сердце по кусочкам склеивают. Половину горя на себя берут.

Собачку тебе надо в дом взять. Помяни мое слово – легче станет. Да и мы пособим, если нужно. Выслушаем. Мы с Зинаидой тут часто гуляем...

*****

Задумалась Таня: может, и правда? Только с собаками ведь, как с людьми. Свою нужно встретить, чтобы как у бабы Маши с Зинаидой было. Надо бы спросить, как они друг друга нашли.

— Да как нашли? На улице встретились, — ответила баба Маша, когда пару дней спустя сидели они с Таней на той же самой скамейке. — Эта дамочка в помойке рылась. Грязная, тощая, шерсть, что твой валенок.

Жалко ее стало до слез. Маленькая ведь. Ее даже коты шугали. Вот и пригласила я ее к себе на постой.

Эта трусиха сперва подойти ко мне боялась: хвост дрожит, шаг вперед, два назад. Видать, досталось ей от людей. Я ее не торопила, звала ласково, ждала терпеливо.

Дождалась – двенадцать лет уже вместе. Теперь-то она у меня деловая, разговорчивая, и не догадаешься, что бывшая беспризорница.

«Беспризорница. Вот оно, — подумала Таня. — В приюте мне надо подругу искать. На породистых и молодых и без меня желающих хватает. А вот на таких звонких зинок, добрых бабушек, наверное, не хватает…»

*****

Жучка догадывалась, что в приют она попала надолго. А может, и вовсе навсегда. Ну и пусть. Все лучше, чем на улице.

Там Жучке ловить совсем нечего. Собратья гоняют, потому что мелкая. Люди отталкивают, потому что некрасивая.

Даже в приюте хмурая уборщица Петровна звала ее не иначе как Жутька.

— Эх, Жутька, ну что же ты за недоразумение-то такое. Прям, шутка природы. Маленькая, криволапенькая, нос длинный, шерсть короткая, да еще и бурая какая-то, уши торчком...

Мамка у тебя небось таксой была. А папка наверняка дворянин в десятом поколении. Вот и получилось у них такое чудо-юдо.

Жучка свою родословную не знала, да и в породах не шибко разбиралась. Где-то на донышке памяти ютились воспоминания о том, что когда-то она была домашней, совсем в щенячестве.

А потом подросла, вся ее «красота» вылезла наружу, и она оказалась на улице. А теперь вот и здесь. Небогатая биография. И рассчитывать на лучшее ей, похоже, не стоит.

Она, конечно, встречала проходящих мимо приютских клеток людей. Махала своим хвостом-морковкой, некоторым даже улыбалась…

А вот ей в ответ ни разу не улыбнулись. Отводили глаза и шли дальше. Со временем Жучка перестала ждать.

И очень удивилась, когда у ее клетки остановилась женщина...

— Да неужто вам Жутька наша приглянулась? — удивилась Петровна, приметив, как Таня смотрит на неказистую собачку.

— Жучка?

— Ну, можно и так, — «разрешила» Петровна. — Но если и правда глянулась, то вам к начальнику надо. Бюрократию всякую заполнять.

— Да я уже все заполнила, — улыбнулась Таня. — Она мне уже давно, как вы говорите, глянулась. В интернете ее фотографию видела. Познакомиться вот пришла.

— Жутька, — позвала Петровна, — за тобой пришли! Чудеса...

Даже когда они вышли из дверей приюта, Жучка все еще не могла поверить, что Таня пришла именно за ней. Ей казалось, что вот сейчас та опомнится и отведет ее обратно со словами:

«Что-то я ее сначала плохо разглядела, а вот на свет вышли, смотрю – не подходит!»

Но Таня ничего такого не сделала. Наоборот, подняла Жучку на руки, заглянула в ее карие глаза своими серыми и произнесла что-то уж совсем невероятное:

— Какая же ты замечательная. Лучше, чем на фото, в сто раз!

И тогда Жучка поняла – жизнь сделала ей, беспородной и некрасивой, подарок!

*****

Баба Маша Жучку одобрила:

— Хорошая девка: молодая, крепенькая, а взгляд-то какой!

Зинаида к Жучке отнеслась снисходительно:

— Приютская, значит? Наверняка невоспитанная. Ну ничего, ты меня, главное, слушайся. Объясню, помогу, воспитаю...

Ну а сама Таня в Жучку просто влюбилась. Да и было за что:

— На меня она похожа. Вот, чувствую. Не красотка, одиночка, жизнью не избалованная. А в глазах – доброта, благодарность, осторожная симпатия. Из которой потом обязательно любовь вырастет! И тишину эту проклятую она в два счета прогнала!

*****

Теперь они гуляли вчетвером: Таня с Жучкой да баба Маша с Зинкой. Хорошела Жучка прямо на глазах. Чистенькой стала, гладенькой, шерстка здоровьем заблестела. Да и схватывала все на лету, быстро в воспитанную мадам превратилась.

А вот баба Маша потихоньку сдавала. Тяжелее вставала со скамейки, опираясь на свою палочку, быстрее уставала...

— Вот что, Танюша, я не вечная, — сказала она однажды.

Ледяные мурашки пробежали по Таниному позвоночнику: так когда-то говорила мама. Она хотела сказать что-то бодрое, жизнелюбивое и... неуместное. Баба Маша не дала, жестом велела молчать.

— Все мы уходим, Таня. Одно меня только тревожит: Зинаиду оставить не с кем, если я раньше нее... Ты уж не бросай бабку мою.

Таня кивнула. Слова не шли, застряли в горле душным комом. Зато глаза повлажнели: того и гляди прольются слезинками.

— Ты это мне прекрати, Танюшка! — приказала баба Маша. — Сырость не разводи. Я же не прямо сейчас помирать собралась. Просто на будущее хочу о Зинаиде своей позаботиться, как она обо мне когда-то. Пусть ей тоже достанется только половина горя!

— Обещаю, — только и смогла сказать Таня...

*****

Бабы Маши не стало спустя год. Желтой, дождливой осенью. На ее похоронах Таня познакомилась с ее дальней родней, приехавшей откуда-то с чертовых куличков.

Родня была только рада, что им не придется возиться со старой дворняжкой бабы Маши. Отдали Зинку без разговоров.

Шли они в тот скорбный день втроем, несли свою печаль к дому, и вдруг...

— Гоша, Гошка! Да стой же ты!

Черный пес летел, как стрела, за ним скакал поводок-рулетка. А следом бежал, отдуваясь и пыхтя, полный мужчина в расстегнутой куртке.

Таня среагировала на удивление быстро: перехватила свои поводки в одну руку, а другой поймала, рулетку, как раз пересекающую лужу вслед за беглецом-Гошей.

Раскрасневшийся толстячок остановился возле них:

— Спасибо, вот спасибо! Не слушается он меня совсем. К хозяину рвется, тоскует. И не объяснишь ему, что хозяин в больнице...

Я сосед. Согласился вот за Гошкой присмотреть, да чувствую, он меня тоже в больницу уложит. Не мастак я бегать. Как вы с двумя справляетесь, ума не приложу.

Гоша тем временем знакомился с дамами. Те ему на удивление благоволили. Толстячок это подметил.

— Вы меня, ради бога, извините, вы где-то рядом живете? — поинтересовался он.

— Да, недалеко.

— Я без задней мысли. Может, вместе гулять будем? Сам-то я не собачник. Просто парня жалко стало, — мужчина кивнул на Гошу. — Вот и решил старику-соседу помочь...

Так уж вышло, что больше некому. Только вот силы не рассчитал. А ваши Гошке, похоже, понравились, может, убегать перестанет. Меня, кстати, как и его, Георгий зовут.

— Мы не против, — согласилась Татьяна. — Я Таня, а это Жучка и Зинаида...

Так они и познакомились. А потом и подружились...

*****

Нет, они не побежали в загс через три месяца, да и романтики между Георгием и Таней пока не случилось. Общаются, собак вместе выгуливают, разговаривают о разном.

Гошин хозяин, хоть и выписался из больницы, к долгим прогулкам пока не готов.

Сама Таня просто живет и радуется жизни. Не на что сетовать. Много хорошего с ней случилось в последнее время: баба Маша с Зинкой, потом Жучка, а сейчас еще и Георгий.

Ушло горе целиком. Осталась только светлая грусть. А она счастью не помеха.

Автор - Алёна Слюсаренко. Источник.