299 СПАРТАНЦЕВ, ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Почти все, что мы знаем о спартанцах, мы знаем из комиксов и фильмов, которые по этим комиксам поставлены, и большая часть из этого не совсем правда. Более того, почти никто не задумывается, что же в итоге произошло со спартанцами. Вопроса «как вымерли спартанцы» почти никто не задает, всех интересуют динозавры. Между тем, вымирание спартанцев это, пожалуй, одно из самых долгих этнических самоубийств в истории.
И виновен в этом, по большому счету, один человек, который хотел как лучше. Его звали Ликург, и он был немного не в ладах с математикой.
О его соплеменниках мы знаем не очень много, потому что эти мощные старики были мастерами молчаливого пиара: рассказывать и записывать не любили, но и другим врать не мешали, если это вранье отпугивало от Спарты захватчиков. Не каждого захватчика можно отпугнуть – так, например, персидского царя Ксеркса басни об отчаянной суровости спартанцев не смутили (и, кстати, чтобы два раза не вставать: нет, он был вовсе не лысый и напомаженный великан непонятной ориентации, как в кино, а вполне серьезный мужчина с большой окладистой бородой, немного похожий на Александра Цекало) – но соседей такое впечатляло.
Но, например, история о том, что спартанцы сбрасывали больных детей в пропасть, никаких подтверждения пока не нашла (а вот пропасть, в которую сбрасывали взрослых людей, археологи обнаружили и, конечно, она вовсе не в центре города, а в нескольких километрах от него). Несмотря на это сегодня никто особенно не сомневается в том, что спартанцы время от времени убивали детей – в те времена (и даже позже) от больных и некрасивых детей или девочек, которые тоже считались относительно бесполезными, избавлялись все кому не лень. Полисов ОМС еще не было, и никто не хотел с такими детьми особенно возиться. Римляне, например, выносили их на дорогу и оставляли. Считалось, что если богам зачем-то нужен именно этот ребенок, они что-нибудь придумают.
Но вернемся к Ликургу и его роковой ошибке.
Ликурга, как мы догадываемся, ни в какую пропасть не сбросили, так что он, наверное, был относительно здоров. Ну и, наверное, немного помогло, что папа Ликурга работал у спартанцев царем, пока его не зарезали кухонным ножом. После папы царем стал брат Ликурга Полидект, но он тоже не очень-то зажился.
Так очередь дошла до Ликурга, и он действительно какое-то время руководил своими соплеменниками, но тут выяснилось, что его невестка, вдова Полидекта, беременна.
Ликург подумал и решил, что он еще немножко поправит, а когда мальчик подрастет – если это, конечно, мальчик, это же древняя Спарта, никакого ОМС, никакого УЗИ, ничего – то передаст бразды правления ему. Чего Ликург не учел, так это трепетного женского сердца.
Дело в том, что невестка, овдовев, заскучала и в результате немножко прониклась Ликургом, так что какой-то непонятный мальчик от предыдущего мужа в ее планы не входил. Ликург отговорил ее от аборта, пообещав сбросить младенца в пропасть, даже если он родится здоровым.
Как ни удивительно, но Ликург ее обманул. Когда родился мальчик, Ликург сразу взял его на руки и объявил, что этот мальчик и есть будущий царь. Но пока он мал и неразумен, порулит немного Ликург.
Тут нужно оговориться, что от Ликурга до ближайшего историка, чьи труды нам доступны, прошло несколько сотен лет, поэтому какие-то детали могли потеряться, а какие-то – прирасти. В общем, в законы Спарты, о которых речь пойдет дальше, историки более-менее верят, а что там на самом деле было с Ликургом (и был ли он вообще) – это темная история.
Но интересная.
Так вот, коварная невестка затаила злобу и начала плести интриги и рассказывать всем, что Ликург, дескать, племянника изведет, чтобы вечно править самому.
Не очень понятно, зачем Ликургу было это делать, если он мог убить племянника в первый же день, однако спартанцы были смелые, но туповатые. В общем, они поверили, Ликург на всех обиделся и сказал, что раз так, то он считает маленького царя вполне взрослым, пропадите вы все пропадом, а я поеду посмотрю мир.
Царю было восемь месяцев.
Спартанцы, разумеется, сразу об отъезде Ликурга пожалели, но было уже поздно. Ликург тем временем добрался до ионийцев, где, вы не поверите, обнаружил поэмы Гомера. Не исключено, что он даже лично познакомился со слепым стариком – жили они примерно в одно время. Один из источников даже упоминает об этом событии, но источник этот не очень надежный.
Чуть менее ненадежный Плутарх утверждает, что древние греки были знакомы с «Илиадой» и «Одиссеей» Гомера, но не понимали, что это цельные произведения. Ликург был первым, кто понял, что это не разные песни про любовь и битвы, а два концептуальных альбома. Так или иначе, Ликург, по версии Плутарха, собрал песни вместе, расположил в правильном порядке, в общем, слегка подредактировал классика – и сделал для популярности Гомера все что можно, только что Брэда Питта на главную роль не позвал, но Брэда Питта тогда еще не было.
Сегодня это называется продюсер.
Разобравшись с Гомером, Ликург заехал еще в несколько стран, включая даже якобы Индию, но потом решил все-таки вернуться домой, потому что спартанцы совсем уж извелись без любимого руководителя.
Но по пути он забежал буквально на пару дней в Дельфы, чтобы уточнить у местного оракула, сможет ли он, Ликург, придумать самые лучшие законы для своих соплеменников.
Оракул сказал, что все будет зашибись.
Разумеется, это была ложь.
299 СПАРТАНЦЕВ. ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Воодушевленный Ликург вернулся к сородичам, без особого сопротивления взял власть в свои руки – подросший племянник, правда, на всякий случай спрятался и вышел на улицу только после долгих уговоров – и начал перестраивать местное общество, как оракул завещал.
Первым делом Ликург отменил деньги.
Честно говоря, мы толком не знаем, что с деньгами у спартанцев было до Ликурга, но знаем, что после него с деньгами стало совсем никак. Единственным средством платежа, которое признавал Ликург, было железо. Золото и серебро из обращения ушли. Друг с другом спартанцы расплачивались тяжелыми железными брусками.
Реально тяжелыми. Даже для спартанцев тяжелыми.
Брать взятки или грабить стало физически очень некомфортно. Преступность практически исчезла. Проституция тоже исчезла или свелась к бартеру. Гастроли зарубежных исполнителей сошли на нет, потому что никто не хотел возвращаться с гастролей с двумя тоннами железа в телеге.
Второе правило, которое ввел Ликург, заключалось в том, что все граждане Спарты должны были каждый день обедать в специальных столовых. Каждый гражданин ежемесячно сдавал определенное количество припасов, из которых и готовилась еда. Обедать дома было нельзя. Приходить на обед сытым было нельзя. Говорить, что тебе невкусно, тоже было нельзя, неблагодарная ты тварь.
А было, в общем, на любителя, и Ликургу за такие нововведения сгоряча выкололи глаз. Тут у нас опять легкие разночтения в исторических документах, потому что в одних упоминается, что ему выкололи глаз насовсем, а в других, что глаз пару минут повисел на ниточке, а потом Ликург усилием воли всосал его в глазницу обратно.
В любом случае, эта печальная офтальмология его не остановила, и он придумал еще одно правило, которое, в общем-то, и погубило Спарту.
Ликург разделил всю землю Спарты на девять тысяч равных частей, чтобы у каждого гражданина был кусок земли, который его кормит. И чтобы эти участки передавались в наследство и делились равным образом, если в семье не один ребенок, а больше.
Надо сказать, что законы Ликурга при его жизни и даже позже не были записаны. Ликург, даром что отредактировал Гомера, к письменности относился с подозрением и гораздо сильнее верил в силу традиций и воспитания. Собственно, даже деловые сделки он рекомендовал заключать устно, а потом по обстоятельствам корректировать договоренность согласно мнению умных людей. Ну, как рекомендовал. Думаю, вы уже уловили, что Ликург, как и его братья спартанцы, был не очень про полумеры.
В любом случае, его неписаные законы просуществовали еще несколько сотен лет.
Итак, каждому спартанцу дали по куску земли, который тот должен был передать своим детям, но при этом запретили на этой земле работать, потому что настоящий спартанец должен был служить в армии.
Понятно, что в чистом виде эта схема работать не может даже в Греции, нужен был кто-то еще. И этот кто-то еще нашелся. Для работы на земле спартанцы использовали илотов.
Древние и современные историки не очень понимают, кто такие илоты и какое место они занимали в спартанском обществе. Считается, что спартанцы на самом деле были пришлыми захватчиками, а илоты – это менее пассионарные местные жители, которым немного не повезло. Совсем непонятно, как спартанцы относились к илотам, потому что разные источники говорят разное. Одни древние историки пишут, что спартанцы относились к илотам нормально и просто отбирали у них половину урожая. То есть это было не рабство в чистом виде и даже крепостными илотов можно назвать с большой натяжкой, они просто платили дань.
Другие древние историки рассказывают, что молодые спартанцы в качестве испытания раз в год выходили на дорогу и убивали всех встреченных илотов. А однажды, когда илотов развелось слишком много, спартанцы просто выбрали две тысячи самых крепких и опасных на вид и убили их за один день.
Скорее всего, илотам и в самом начале жилось несладко, а под конец истории Спарты, когда спартанцы начали нервничать, начался полный цугундер, но во времена Ликурга было более-менее ок.
Итак, у каждого спартанца есть кусок земли, на котором работают илоты. Спартанец обязан сдавать определенное количество урожая в общую кассу, есть в общей столовой и служить в армии. А если спартанец умирает, то его надел делится поровну между всеми его детьми.
И тут возникает тонкий момент, потому что налог, придуманный Ликургом, не зависит от размера надела. Он об этом просто не подумал.
Спустя пару веков выяснилось, что гениальный план Ликурга не очень-то работает, потому что площадь земельных наделов величина постоянная, а население растет.
И хотя эти законы Ликурга никогда не были записаны, у спартанцев оказалась прекрасная память.
Если в семье спартанцев рождалось два ребенка, то надел автоматически разрубался на две части. Если у каждого из этих детей тоже рождались дети, то надел, доставшийся им в наследство, уменьшался соответственно. В результате такого деления какой-нибудь гражданин Спарты вдруг обнаруживал, что заплатить налог ему нечем, потому что его надел слишком мал.
В этот момент перед ним извинялись, говорили, что ничего личного, но правила есть правила – и отнимали гражданство вместе с наделом. Потому что надел мог быть только у настоящего гражданина. Вернуть себе гражданство, однажды потеряв его, было практически невозможно. Спарта, в целом, была не про социальную мобильность.
Таких людей называли гипомейоны.
Первые три-четыре сотни лет спартанцы ничего не замечали, но они были не совсем уж дураки. В какой-то момент стало невозможно не видеть, что илотов и гипомейонов вокруг становится все больше, а настоящих спартанцев – все меньше.
К сожалению, уважение к законам и неспособность к арифметике у спартанцев передавалась по наследству, и они приняли худшее решение из возможных.
Если нас становится все меньше, рассудили спартанцы, надо поднять рождаемость.
Повышение рождаемости, разумеется, привело к еще более быстрой фрагментации наделов, которые в результате оказались в руках относительно небольшого количества семей.
Мы знаем, что Спарта начиналась с 9000 наделов, но когда в 371 году до нашей эры спартанцы проиграли битву при Левктрах, они потеряли 400 граждан убитыми. И в Спарте осталось 800 человек, обладающих полным гражданством.
Собственно, врагам Спарты оставалось просто немного подождать.
А потом Спарта закончилась.
Конечно, хотелось бы узнать, что имела в виду оракул из Дельф, которая сказала, что все будет зашибись. Но, возможно, Ликург ее не расслышал.
В любом случае, история Ликурга на этом не заканчивается.
Помните, как он раскрутил старика Гомера? Пройдет несколько сотен лет, Спарта останется только в исторических хрониках, но Ликург с помощью Гомера нанесет человеческой цивилизации еще один удар.
Но это совсем отдельная история про талантливого музыканта, которого никто не любил.
ТЕКСТ Владимир Гуриев
ИЛЛЮСТРАЦИИ Мария Незнанова
