«Чужой: Земля» - первый игровой сериал в легендарной сай-фай-хоррор-франшизе Ридли Скотта. Главный автор — Ноа Хоули («Фарго», «Легион»). Ксеноморф вместе с другими космическими организмами оказывается на Земле начала XXII века и сталкивается там с кровожадными корпорациями и тонко чувствующими роботами.
В 2120 году исследовательский космический корабль «Мажино» с целым инопланетным зверинцем на борту держит курс на Землю. Обитатели зверинца, в том числе ксеноморф, вырываются на волю. Из экипажа выживает лишь ответственный киборг (Бабу Сизей), твердо настроенный доставить ценные виды своему нанимателю, корпорации «Вейланд-Ютани». Неуправляемый «Мажино» между тем падает посреди мегаполиса, принадлежащего конкурирующей корпорации «Продиджи».
На место крушения — в кучу-малу из гигантского космолета и 100-этажного небоскреба — отправляются две группы. Одна — спецназовцы, к которым прикомандирован медик Джо Хермит (Алекс Лоутер). Вторая — куда более диковинная. Хозяин «Продиджи» Бой Кавалер (Сэмюэл Бленкин) научился пересаживать человеческое сознание в искусственное тело. Пионеры (или, говоря цинично, тестовые экземпляры) — несколько смертельно больных детей, которые вдруг превратились в почти бессмертных взрослых со сверхспособностями, так называемых гибридов. Среди них — Венди (Сидни Чендлер), чей ребенок-прототип был младшей сестрой Джо Хермита. Теперь Венди хочет позаботиться о брате (который уверен, что она умерла), и она уговаривает Кавалера послать гибридов во главе с опытным андроидом Киршем (Тимоти Олифант) в развалины «Мажино».
Ксеноморфы высаживаются на Землю всего за пару лет до первой встречи их родственника с Эллен Рипли, и, как всегда в таких случаях, едва ли не самое интересное — посмотреть, как изменилась, по мнению авторов, наша планета за целый век. Что ж, здесь получилось довольно реалистично: человечество рассекает космические глубины и играет с идеей бессмертия, и все это как будто для того, чтобы в отделе HR тебе нахамила не живая тетя, а пучок микросхем. В Продиджи-Сити без труда узнается чуть подрисованный сегодняшний Бангкок, гаджеты выглядят подчеркнуто архаично, люди одеваются и разговаривают почти в точности, как мы, читают Агату Кристи, смотрят «Ледниковый период» и устраивают костюмированные вечеринки в духе Бурбонов. Когда на титрах пилота начинают играть Black Sabbath, они звучат парадоксально уместно. Почему нет? Оззи не успел умереть, а уже выступает где-то в виде голограммы.
Ретровайб — это среди прочего дань уважения франшизе в ее классической фазе. Например, сцены на «Мажино» (привет французскому министру, которому не удалось отгородить родину от Гитлера) сделаны точь-в-точь под самого первого «Чужого». Но вдобавок Ноа Хоули обожает жонглировать культурными аллюзиями. Ключом к сериалу неожиданно оказывается «Питер Пэн», любимая книжка Боя Кавалера, который называет своих гибридов в честь ее персонажей (у него и у самого имя выдающееся). Все это выполнено немного нарочито и тяжеловесно, но сделать героями «Чужого» детей, которые никогда не вырастут, повелителей и в то же время пленников чужих тел — отличная, первоклассная идея. Во-первых, можно ожидать, что она позволит наконец взглянуть под новым углом на философские проблемы, которые вот уже полвека вертят Скотт и его коллеги. Во-вторых, это выигрышный зачин именно для сериала, причем на много сезонов. Здесь для нас, конечно, работает Ноа Хоули в первую очередь образца «Легиона», а не «Фарго».
Идея повесить всех собак (и одну кошку) на молодого технотриллионера в пижаме определенно менее оригинальная, но без этого, видимо, никуда. Бленкин по крайней мере выглядит увлеченным, и мотивация его героя по-своему убедительнее осточертевшего поиска бессмертия: он жалуется, что ему не хватает интеллектуальных вызовов и, грубо говоря, после смерти Ганди поговорить не с кем. Другой вопрос, что человек, который через полтора века после Майкла Джексона называет свой остров Неверленд, вызывает подозрения еще до того, как сует в деловой видеозвонок босые ноги.
Получившие сезон целиком американские критики говорят, что он как следует расходится во второй половине, но уже сейчас понятно, что миндальничать никто не будет: Хоули (явно пересмотревший не только Скотта и Кэмерона, но и Финчера) щедро раскрашивает стены красным и, вместо того чтобы два часа дразнить нас очертаниями ксеноморфа, немедленно бросает его в бой. Более того, у того обнаруживаются то ли коллеги, то ли конкуренты — скажем, экзотический паучок.
Фирменной для франшизы клаустрофобии хватает, но необычное место действия диктует и другие решения: где-то звучат антиутопические ноты скорее в духе «Бегущего по лезвию». И местные андроиды, несомненно, родственники тамошних. Тимоти Олифант щеголяет седой шевелюрой и философическими пассажами («Раньше вы все были едой»). Подстриженная под Амели Сидни Чендлер (дочка артиста Кайла Чендлера) прыгает со скалы, силой мысли взламывает видеопотоки и жалуется, что при беге трясется грудь.
Хоули привычно смешивает пафос с неуловимо сюрреалистическим черным юмором и позволяет себе некоторые вольности в области монтажа и звука (как кажется, лишние, хотя и безобидные). Саундтрек иногда угрожающе огрызается семплом Джерри Голдсмита. Ксеноморф многозначительно скалится. Это совершенно точно интереснее, чем техничный фан-сервис недавнего «Ромула»: у Чужого снова что-то есть и на уме, и на языке.
