Вице-король Италии

В 1805 году Наполеон образовал Итальянское королевство, став его королём, а Евгения Богарне назначил вице-королём. Страной фактически правил именно он. Евгений окружил себя талантливыми советниками из числа итальянцев. Были преобразованы суд и администрация по образцу Франции, улучшена армия и финансы. В то же время проводимые Богарне по требованию Наполеона финансовые выплаты и отправка войск вызывали недовольство населения. Занимавшись устройством дел в Италии, в кампаниях 1805-1807 гг. он не участвовал.

В 1806 году Наполеон, собиравшийся объявить Богарне своим наследником, усыновил его, что возвело статус Евгения до уровня монархической особы и позволило в этом же году жениться (по желанию Бонапарта) на дочери короля Баварии - Агнессе Амалии Виттельсбах (1788-1851). Брак оказался счастливым, у пары родилось шестеро детей.

В 1807 г. Наполеон объявил Эжена своим наследником в Италии, присвоив ему титул князя Венецианского (до рождения у Наполеона и Марии Луизы (новой жены Бонапарта) сына в 1811 году, Эжен рассматривался и как претендент на французский престол).

Австрийская кампания

В 1809 году, во время войны с Австрией, 28-летний Эжен Богарне, будучи формально командующим Итальянской армией, действовал под присмотром опытного 44-летнего генерала Этьена Жака Макдональда. Несмотря на неудачный исход битвы при Сачиле (Италия), армия Богарне перешла в наступление и вытеснила австрийцев из Италии. Далее Богарне нанёс ряд поражений противнику в Австрии и Венгрии, а затем отличился в генеральном сражении при Ваграме. Тогда же Наполеон вручил Макдональду маршальский жезл.

Кампания 1812 года

В 1812 году Богарне был вызван Наполеоном из Италии для командования 4-м армейским корпусом французской армии (около 30 тыс. человек). Эжен Богарне отличился в сражениях при Островно, под Смоленском, Бородино, Звенигородом, Малоярославцем, Вязьмой, Красным, Вильно (в общем, во всех основных).

Остановимся на Звенигородском сражении. После Бородинской битвы Кутузов приказал летучему партизанскому отряду генарала Фердинанда Винцингероде (кстати, в нём находились будущий шеф жандармов А. Бенкендорф и будущий ссыльный декабрист князь С. Волконский) занять подмосковный Звенигород раньше французов. Общая численность отряда на подходе к городу достигала около 2,5—3 тысяч человек. Из-за рельефа местности французы оказались не в состоянии использовать своё численное преимущество. Основная часть сражения развернулась у Саввино-Сторожевского монастыря. В ночь с 31 августа на 1 сентября Евгений Богарне занял Звенигород. Дело при крошечном городке и вызванная им задержка сильно обеспокоили Наполеона.

Итак, корпус Богарне вступил в Саввино-Сторожевскую обитель и принялся её разорять. Существует предание о явлении ему там преподобного Саввы Сторожевского (≈1327-1406). Сие описал служитель монастыря монах Филарет (Лыкосов): «Случилось это так. Когда вечером принц Евгений, не раздеваясь, лёг и уснул, вот, наяву или во сне — он сам не знал того — увидел, что в комнату входит какой-то благообразный старец в чёрной длинной монашеской одежде и подходит к нему так близко, что было возможно при лунном свете рассмотреть черты его лица и грозный его взгляд. Явившийся сказал: "Не вели войску своему расхищать монастырь, особенно уносить что-либо из церкви; если ты исполнишь мою просьбу, то Бог помилует тебя, и ты возвратишься в своё отечество целым и невредимым". О случившемся Богарне записал в своём дневнике. Утром отдал приказ не трогать имущество обители. В соборной церкви он увидел икону с ликом являвшегося ему ночью преподобного Саввы Сторожевского. Принц поклонился мощам святого, опечатал храм и приставил 30 человек стражи.

Согласно предсказанию Саввы, принц Евгений в отличие от всех остальных главных военачальников Наполеона остался цел и нигде в сражениях после того не был даже ранен, в то время как почти все маршалы Наполеона погибли в сражениях или насильственной смертью. Ней и Мюрат были расстреляны, Бертье кончил жизнь самоубийством; маршалы Дюрон и Бессьер убиты в сражении. Мортье, взрывавший во время отступления из Москвы Кремль, сам был в Париже взорван бомбой, предназначавшейся королю Людовику Филиппу. Жюно умер в сумасшествии. Маршал Понятовский утонул, будучи раненым.

Кстати, вскоре после наполеоновских войн под Парижем появилась часовня преподобного Саввы, и он стал одним из немногих русских святых, известных и почитаемых во Франции.

Сражения в Европе

После бегства Наполеона и маршала Иоахима Мюрата из России он принял командование остатками французской армии и отвёл их в Магдебург. В 1813 году после сражения при Лютцене (Германия), Богарне по приказу Наполеона был направлен в Италию для организации её защиты от австрийских войск. Здесь ему пришлось вести упорную войну против превосходящих сил стран антинаполеоновской коалиции. Но Богарне продолжал сражаться, даже добиваясь порой локальных успехов.

16 апреля 1814 года после отречения Наполеона вице-король Италии Богарне заключил перемирие и уехал к тестю в Баварию. Эжен Богарне демонстрировал удивительную апатию, раз за разом отказываясь от чрезвычайно выгодных предложений, которые сыпались на него со всех сторон. Он не захотел даже обсуждать возможность стать правителем Франции или Генуи, отверг предложения о переезде в Россию и отказался от почётной службы у Людовика XVIII. Деньги, полученные в обмен за отказ от прав на итальянский престол (5 млн франков) передал тестю, за которые в 1817 году баварский король Максимилиан-Иосиф, уступил ему герцогство Лейхтенбергское.

Эжен Богарне не принимал участия в реставрации Наполеона во время "Ста дней", а в июне 1815 года был пожалован Людовиком XVIII титулом пэра Франции.

До самой смерти жил в своих баварских землях и активного участия в европейских делах не принимал. Умер Эжен Богарне в Мюнхене от инсульта 21 февраля 1824 года на 42 году жизни. Существует версия, что перед смертью он был крещён по православному обряду с именем Евгений. Похоронен в мюнхенской церкви святого Михаила.

Потомки Эжена Богарне

Как уже писалось выше, в семье Евгения Богарне было 6 детей. Старшая дочь Жозефина вышла замуж за шведского короля; Амалия - за императора Бразилии. У оставшихся двух дочерей не было интересных браков. Старший сын Карл-Август унаследовал титул герцога Лейхтенбергского, в 1835 году был обвенчан с португальской королевой Марией II, но в том же году скончался. Герцогом Лейхтенбергским стал его младший брат Максимилиан. В 1839 году он женился на дочери императора Николая I Марии Николаевне и с этого времени жил в России. Максимилиан был президентом Академии художеств, заведующим Горным институтом, учредил в Петербурге гальванопластический завод и больницу. Умер в 35 лет от туберкулёза. Николай I приказал продать его баварские владения, а его детей (своих внуков) включил в состав российской императорской фамилии и дал им титул князей Романовских.

Потомки Максимилиана жили во дворце на Невском проспекте до революции. Лихтенбергские живут во Франции почти весь XX век. В настоящее время все потомки Богарне имеют русские имена и исповедуют православие. А преподобного Савву почитают как своего небесного покровителя.

Однако при этом традиционный порядок, также называемый Старым порядком, был непоколебим - монархия в XVII-XVIII столетиях казалась прочно стоящей и величественной, достигла пика своего могущества и твёрдо следовала стремлению к абсолютной власти короля.

Правители из династии Бурбонов, ведущие своё происхождение из Средних Веков, строили свою легитимность на старейшем принципе Божественного права на власть и не стремились менять свой стиль руководства. Они не препятствовали бурлившему развитию науки и философии, но в то же время активно практически никак не использовали витавшие в воздухе идеи Просвещения, ограничиваясь максимум благовидными разговорами. Вместе с тем сохранялось множество черт феодального порядка, который поздние Бурбоны унаследовали от прошлых династий - сословные ограничения, значительные привилегии дворянства и высшего духовенства, собственные ограничения в коммерции и производстве для каждого региона страны и тому подобное. Если посмотреть на общую картину, то Франция XVIII столетия - это очень величественная и внешне устойчивая, но на самом деле полная сложных взаимосвязей и противоречий конструкция.

По большому счёту, именно консервативность Бурбонов стала причиной их собственных бед - наследники Людовика XIV, которые носили его же имя, но под следующими цифрами, кажется, не совсем замечали, что деятельность учёных, мыслителей и публицистов, которые как грибы после дождя плодились в ту эпоху, была не просто "милыми беседами о высоком", а подготовкой новой элиты, нацеленной на развитие капиталистических отношений. Берущие свой корень ещё в столетиях позднего Средневековья, если не раньше, сословные (игнорирование новых социальных групп вроде буржуазии и адвокатуры) или региональные (ограничения на торговлю и производство в разных землях Франции) традиции начинали болезненно натирать новым слоям населения. Идеи Просвещения и задатки индустриализации тоже мягко указывали благородной династии на необходимость изменений в стране.

Но изменений под эгидой Бурбонов не случилось - они так и не поняли тенденций времени, и потому после ряда разорительных для казны внешнеполитических событий (Семилетняя война и Американская революция) оказались в тяжёлом положении. По сути, общественная мысль и материальное развитие Франции уже к 1780-м годам переросли те методы управления, что всё ещё использовали короли. И когда страна столкнулась с тяжёлым экономическим кризисом, за ним последовал и масштабный политический коллапс, который низверг Старый порядок и запустил цепочку всем известных революционных событий.

В ходе этих актов ломки Франции, столкнувшейся с необходимостью разрешения всех копившихся веками противоречий, ещё недавно державшая всю полноту власти династия потеряла своё влияние. Король Людовик XVI и вовсе был казнён очень "гуманным" в сравнении с традиционным обезглавливанием топором методом - гильотиной, как и его жена-королева, а остальные члены дома Бурбонов отправились отдыхать после управления государством за рубеж, в прочие монархии Европы.

Первая республика, пришедшая на смену королевству, была, однако, подвержена нестабильности и ошибкам. Это, если хорошенько подумать, не вина её правительств в полной мере - получив в управление страну, не знавшую никогда иного строя кроме жёсткой монархии, они не могли спастись от серьёзных просчётов. Не говоря уже о том, что такая неопытность республиканского строя легко могла привести и действительно привела к приходу к власти радикалов вроде массовых убийц якобинцев, которые своей деятельностью дали начало такому явлению, как терроризм. Об этом я упоминал в другом рассказе.

На самом деле, первый опыт управления государством без монарха во Франции был противоречивым. И хотя с высоты нашего времени такие сложности кажутся неизбежными в деле прощупывания почвы в унаследованных от традиционного строя сложных условиях, многие современники оказались шокированы хаосом и кровавостью событий девяностых годов. Вполне вероятно, что именно поэтому уже спустя несколько лет после полного упразднения монархии Бурбонов (это случилось не в 1789, а только в 1792 году) власть в Париже взял Наполеон, начавший строить авторитарный режим, а затем в 1804 году прямо вернувший монархию, став императором (официально империя была провозглашена в 1808-м) Если посмотреть на внешние атрибуты Французской империи, то можно легко увидеть оммажи на традиционные державные режимы Европы и их обычаи, тянувшиеся с древности :

К тому же разряду относилась женитьба Бонапарта на австрийской принцессе. Он как бы говорил соседям - "я свой, я истинный владыка Франции". Однако Французскую империю все же следует считать скорее продолжением Первой республики, чем подлинной попыткой вернуть старые устои - помимо серьёзных проблем с легитимностью на общеевропейском уровне, режим Наполеона имел и другую черту, говорящую о его преемственности скорее по отношению к республиканскому строю - строгое следование прогрессивным концепциям, опробованным на практике после 1789 года.

Именно при Наполеоне был разработан Гражданский кодекс, который систематизировал акты 1790-х, упразднявшие феодальные абсолютистские традиции, и послужил фундаментом для чёткого закрепления нового типа государства. Был заключён договор с Католической Церковью (Конкордат Наполеона), который сохранил ослабление до максимума клерикализма во Франции. Иными словами, несмотря на весь монархический блеск и пафос, держава Наполеона в общем и целом укрепляла завоевания революции. Хотя не нужно отрицать глубоко авторитарный характер власти императора и даже частичное возвращение некоторых атрибутов старой монархии (например, дворянских титулов), утверждать, что правление Наполеона было полноценной попыткой возвращения к абсолютизму и традиционному устройству, никак нельзя.

Немного о стариках и людях-фруктах

В действительности данное утверждение верно и для пришедших после Наполеона монархических режимов. Ни один из них не решился вернуться к прежним порядкам. И если Бонапарту, который самим своим возвышением был обязан революционным событиям, это было и не нужно, то вот для вернувшихся к власти после разгрома империи тех самых "гулявших" по заграницам все эти годы Бурбонов подобные действия вроде как должны были стать необходимостью и делом восстановления приниженной королевской чести. И тем не менее период после 1814 (с перерывом на наполеоновские "сто дней") и до 1830 года вовсе не знаменовался отменой коренных преобразований республиканского и имперского периодов. Король Людовик XVIII, брат казнённого Людовика XVI, оставил парламент и Гражданский кодекс, и даже добавил к ним свой конституционный документ - Хартию 1814 года.

В целом, Реставрация Бурбонов представляла из себя ряд половинчатых мер, которые не вернули монарху всю полноту власти. Католическая Церковь вновь была объявлена государственной, была возвращена часть имущества бежавших из страны дворян (и то лишь та, что не успела обзавестись новыми владельцами за все эти годы), а временами Людовик временно ужесточал цензуру. Но большего не происходило, это была, в действительности, власть даже менее деспотическая, чем наполеоновская в своё время. К моменту возвращения Бурбонов буржуазные круги, которые и были более всех заинтересованы в упразднении пережитков феодальных порядков, давно уже добились своего и прочно заняли важнейшее место в государстве. Бороться с этим для правящей династии означало огромную опасность недавно восстановленным позициям на престоле.

Сменивший Людовика XVIII в 1824 году Карл X, его младший брат, тоже поначалу вёл себя осторожно. Однако спустя пару лет его крайне консервативные взгляды и ненависть к изменениям в стране начали сильнее проявляться. Карл назначал лояльных себе министров-роялистов, начал ужесточать цензуру и расширять применение силовых методов для подавления недовольства. Он собирался идти до конца и вернуть все же абсолютизм или по крайней мере максимально приблизиться к нему в новых условиях. И вот это никто не оценил - французы и парижане в частности увидели в старом консервативном короле угрозу для своего образа жизни, с такой тяжестью установленного после революции. Не устраивала такая политика и капиталистов. Поэтому в июле 1830 года случилась новая революция, сместившая Карла и вообще династию Бурбонов. Два короля, недолго правившие и бывшие уже стариками, на троне лишь доживали век (один все же не дожил и опять бежал). Это можно назвать символом для конца Бурбонов - с уходом этих пожилых монархов среди них больше не оказалось серьёзных претендентов на престол. А в конце XIX столетия прервалась и сама династия (вернее, старшая ветвь её французской половины, так как в Испании и Люксембурге другие Бурбоны правят до сегодняшнего дня).

Надо сказать, что я слегка слукавил, когда списал Бурбонов со счетов. Хоть старшая их ветвь после 1830 года к власти более не вернётся, но вот младшая - Орлеанский дом, в лице одного короля вполне ещё подержит власть. Как уже упоминалось, самой влиятельной из групп, выигравших от революции 1789 года, были крупные дельцы, капиталисты, иными словами - буржуазия. Им же в свою очередь нужен был стабильный режим, который давал бы покровительство и гарантию неприкосновенности частной собственности. После падения власти Карла X богатые слои французского общества обратились к Орлеанскому дому, а конкретно - к герцогу Орлеанскому Луи-Филиппу. Их выбор был не случаен - в 1790-ые года он и его отец являлись единственными представителями правящей династии, которые отреклись от своего благородного прошлого и невзирая на голубую кровь всецело поддержали революцию. Памятуя о прошлых заслугах, свергнувшие Карла лица предложили Луи-Филиппу стать королём, что он принял и уже в скором взошёл на престол.

Частью его имиджа, если так можно выразиться, был образ "короля-гражданина". Новый монарх отказался от сколь-нибудь значимых попыток реставрации старых порядков. Ему это было, надо полагать, несложно, не только из-за поддержки самой первой революции, но и потому, что сам Луи-Филипп целиком и полностью влился в буржуазное общество, став успешным капиталистом и приумножив богатства, полученные от отца. При этом герцог Орлеанский придерживался не столько монархических, сколько либеральных взглядов, разделяя ту же точку зрения на будущее страны, что и богатые буржуа.

На них Луи-Филипп и опирался более, чем на сто процентов. Ещё Бурбоны ввели огромный имущественный ценз на участие в парламентских выборах, из-за которого избирать и быть избранными могло что-то около сотни тысяч человек из многомиллионного населения Франции. Новый правитель смягчил условия ценза, но даже после этого избирательные права достались лишь примерно пяти сотням тысяч человек. Это как ничто другое свидетельствует о сущности режима Луи-Филиппа - он давал определённые привилегии торгово-промышленным группам, однако был глух по отношению к крестьянам, рабочим и служащим, которые остались поражёнными в правах. Отстранение большей части населения от какой-либо серьёзной власти, потакание буржуазии (что для простых людей было ненамного лучше, чем всевластие дворянства) и сохранение авторитарных практик при государственном управлении не дают повода внести данного короля и его правительство в реестр "добрых" и "народных". Королём-гражданином Луи-Филипп был только для кого надо, и в число "кого надо" ни крестьяне, ни рабочие, ни мелкие ремесленники и торговцы не входили даже приблизительно.

Наглядный пример методов и приоритетов режима Луи-Филиппа - подавление восстаний ткачей в Лионе (городе ближе к югу страны) в 1831 и 1834 годах. Рабочие были недовольны условиями и оплатой труда, а также повышением налогов со стороны городских властей, из-за чего дважды подымались на борьбу. Оба раза Париж послал войска на подавление возмущения, и если в 1831-ом всё обошлось относительно мирно и ткачи даже получили небольшие послабления в своём положении, то спустя три года ситуация сложилась иначе - введённая в город армия совершала расстрелы восставших, тысячи рабочих попали в плен и затем - в тюрьмы. В общем, никаких церемоний с подлым людом Луи-Филипп не проводил, сразу указывая, чьи интересы отстаивает.

Неудивительно, что более радикальные демократические группы критиковали короля, а народ в массе своей был недоволен характером его руководства. Луи-Филипп получил другое, более массовое, прозвище - "король-груша" за характерную форму головы и стал любимым объектом карикатуристов тех лет.

Не надо думать, что правление герцога Орлеанского при этом было сплошной полосой неудач - скорее наоборот, во Франции набирало обороты промышленное развитие, строились первые железные дороги, были предприняты шаги для продвижения массового образования (строительство школ в сельской местности). Со стороны всё выглядело неплохо, однако это никак не отменяло уже указанные недостатки режима. Поэтому передать власть наследникам Луи-Филиппу так и не удалось - когда в конце 1840-х годов началась экономическая стагнация, а после - кризис, его власть начала терять хватку. Как и Карл X, король-гражданин пытался укрепить свои позиции простым закручиванием гаек, усиливая репрессии. Итог ожидаем - очередная революция в феврале 1848 года и очередное свержение монархии. Продержавшись довольно долго, Луи-Филипп так и не смог закрепить монархический порядок даже несмотря на поддержку буржуазии.

Народный император

В 1848 году Франция вновь стала республикой, впервые с 1804 года. Вот теперь, казалось бы, королевский строй точно повержен, тиранов более не будет. И это вообще-то верно - ни одного короля Париж с тех пор не знал. Но была ведь и империя и был Наполеон. Император имел особенную популярность среди крестьянства и обычных горожан, которые понимали его власть как власть "твёрдой руки". В середине XIX столетия массы населения Франции всё ещё помнили и любили Бонапарта, что удивления не вызывает - и порядок после хаоса революции навёл, и заставил почти всю Европу встать перед Францией на колени, и харизматичным лидером был - словом, для простого человека из деревни или с окраины города - идеал руководителя.

Ну хорошо, но Наполеон ведь давно умер, отдыхая на юге Атлантического океана. Причём здесь он? Но династия Бонапартов несколько шире одного человека. В тени "большого" Наполеона вырос ряд его куда менее известных родственников, и среди них - Шарль Луи Наполеон Бонапарт, племянник императора французов. При Луи-Филиппе он пытался строить политическую карьеру, но вместо этого попал в тюрьму и пережил ряд других приключений, не достигнув цели. Однако после свержения короля-гражданина он перестал быть в опале и начал новую попытку по получению власти в государстве. И тут все карты легли в руки мини-Наполеону - Вторая республика отменила очень высокий ценз, установленный прошлыми правительствами, сделав избирателями миллионы человек. Легко догадаться, что среди новых масс, могущих голосовать, большинством были как раз те самые простые мужики из рабочих и крестьян, что видели в Наполеоне "доброго и сильного императора". Их-то и обуздал Шарль Луи- упирая на родство с тем самым властителем начала века, он смог получить симпатии народа и победил на выборах, став в декабре 1848 года президентом.

В итоге Вторая республика стала для него тем же, чем был консульский режим для дядюшки - подготовкой к монархии. За четыре года племянник императора укрепил свои позиции достаточно, чтобы объявить о коронации. Она прошла 2 декабря 1851 года, в годовщину дядиной. Так Шарль Луи стал Наполеоном III , а Вторая республика - Второй империей.

Этот режим был очень своеобразен и интересен. Он пытался повторить успех Первой империи, но выходило у него это довольно бледно. Так, военные триумфы, без которых невозможно представить Наполеона I, Наполеон III хотел получить через авантюры - участие в Крымской войне, вторжение в Мексику в 1860-ые годы, помощь Сардинскому королевству (что уже скоро объединит Италию) в войне с Австрийской империей, а также колониальные экспедиции. Последние были, надо сказать, успешны - вот такими стали заморские владения Парижа при Второй империи :

Кажется что мало, и тем не менее закрепление на этих плацдармах в Азии и Африке позволило в дальнейшем успешно расширить колониальную экспансию. Во многом это - заслуга политики Наполеона III. Кроме этого, от Сардинского королевства в качестве большого спасибо за помощь против Габсбургов был получен пограничный регион Савойя. Но это было, конечно, даже близко не сравнимо с успехами дядиной империи. К тому же многие авантюры провалились, а вложенные в них немалые средства были потеряны.

Внешняя политика Второй империи была спорной, допустим. А что с внутренними делами? Тут положение действительно стало заметно лучше, чем при Луи-Филиппе - сам Наполеон III называл себя социалистом (странновато для носителя монаршего титула, но тем интереснее) и в целом положение простых французов в года его правления стало лучше - были проведены заметные социальные реформы (разрешение рабочих организаций, ограничение детского труда, отмена запрета на забастовки и ряд других важных преобразований). Император продвигал расширение системы светского образования и поощрял искусство.

Самым же масштабным из изменений, инициированных Наполеоном III, было переустройство Парижа бароном Османом. Столица была лишена узких улочек и переулков, ведущих своё происхождение из Средних Веков, вместо них появились широкие улицы и проспекты. Это улучшило городскую инфраструктуру и оздоровило Париж. Есть вероятность, что это глобальное переустройство имело политическую подоплёку - все революции, свергавшие монархов, были успешны во многом из-за узких пространств Парижа, где было очень удобно строить баррикады. Вполне возможно, что Наполеон III учёл этот опыт и решил таким образом снизить шанс на успех у потенциального мятежа.

Но как бы там ни было, этот проект, как и многие другие деяния Наполеона III, оказался успешен и полезен. Получается, всё - найдена идеальная монархия, которая сможет быть долговечной и не будет вызывать у французов вечных возмущений? Зная нынешнее положение Франции как уже Пятой республики, можно понять, что нет - этот режим всё равно пал, как и остальные. Почему же так вышло?

Причина проста - амбиции Наполеона III сыграли с ним злую шутку. Всё ещё желая выйти на уровень своего дяди, он в конце концов пошёл на конфликт с Пруссией (а канцлер Бисмарк, в свою очередь, использовал склонность императора к авантюрам и подвигам для разжигания невыгодного Франции противостояния). К тому времени в стране назрел очередной экономический и потенциальный политический кризис, и монарх решил блистательной войной поправить положение своего режима. Большая ошибка.

Итогом чаяний императора стала Франко-прусская война, в которой армия Второй империи быстро проиграла. Император попал в плен, а в Париже к власти пришло новое правительство, объявившее о низложении Наполеона и упразднении империи. Затем была провозглашена Третья республика, а к монархическому устройству Франция больше никогда не возвращалась.