Романовы

Мне пришло в голову, что, хотя я и не большевик, однако не мог согласиться со своими родственниками и знакомыми и безоглядно клеймить все, что делается Советами только потому, что это делается Советами. Никто не спорит, они убили трех моих родных братьев, но они также спасли Россию от участи вассала союзников. Некогда я ненавидел их, и руки у меня чесались добраться до Ленина или Троцкого, но тут я стал узнавать то об одном, то о другом конструктивном шаге московского правительства и ловил себя на том, что шепчу: "Браво!". Как все те христиане, что "ни холодны, ни горячи", я не знал иного способа излечиться от ненависти, кроме как потопить ее в другой, еще более жгучей. Предмет последней мне предложили поляки.

Когда ранней весной 1920-го я увидел заголовки французских газет, возвещавшие о триумфальном шествии Пилсудского по пшеничным полям Малороссии, что-то внутри меня не выдержало, и я забыл про то, что и года не прошло со дня расстрела моих братьев. Я только и думал: "Поляки вот-вот возьмут Киев! Извечные враги России вот-вот отрежут империю от ее западных рубежей!". Я не осмелился выражаться открыто, но, слушая вздорную болтовню беженцев и глядя в их лица, я всей душою желал Красной Армии победы.

Не важно, что я был великий князь. Я был русский офицер, давший клятву защищать Отечество от его врагов. Я был внуком человека, который грозил распахать улицы Варшавы, если поляки еще раз посмеют нарушить единство его империи. Неожиданно на ум пришла фраза того же самого моего предка семидесятидвухлетней давности. Прямо на донесении о "возмутительных действиях" бывшего русского офицера артиллерии Бакунина, который в Саксонии повел толпы немецких революционеров на штурм крепости, император Николай I написал аршинными буквами: "Ура нашим артиллеристам!".

Сходство моей и его реакции поразило меня. То же самое я чувствовал, когда красный командир Буденный разбил легионы Пилсудского и гнал его до самой Варшавы. На сей раз комплименты адресовались русским кавалеристам, но в остальном мало что изменилось со времен моего деда.

- Но вы, кажется, забываете, — возразил мой верный секретарь, — что, помимо прочего, победа Буденного означает конец надеждам Белой Армии в Крыму.

Справедливое его замечание не поколебало моих убеждений. Мне было ясно тогда, неспокойным летом двадцатого года, как ясно и сейчас, в спокойном тридцать третьем, что для достижения решающей победы над поляками Советское правительство сделало все, что обязано было бы сделать любое истинно народное правительство. Какой бы ни казалось иронией, что единство государства Российского приходится защищать участникам III Интернационала, фактом остается то, что с того самого дня Советы вынуждены проводить чисто национальную политику, которая есть не что иное, как многовековая политика, начатая Иваном Грозным, оформленная Петром Великим и достигшая вершины при Николае I: защищать рубежи государства любой ценой и шаг за шагом пробиваться к естественным границам на западе! Сейчас я уверен, что еще мои сыновья увидят тот день, когда придет конец не только нелепой независимости прибалтийских республик, но и Бессарабия с Польшей будут Россией отвоеваны, а картографам придется немало потрудиться над перечерчиванием границ на Дальнем Востоке.

В двадцатые годы я не отваживался заглядывать столь далеко. Тогда я был озабочен сугубо личной проблемой. Я видел, что Советы выходят из затянувшейся гражданской войны победителями. Я слышал, что они все меньше говорят на темы, которые занимали их первых пророков в тихие дни в "Кафе де Лила", и все больше о том, что всегда было жизненно важно для русского народа как единого целого. И я спрашивал себя со всей серьезностью, какой можно было ожидать от человека, лишенного значительного состояния и ставшего свидетелем уничтожения большинства собратьев: "Могу ли я, продукт империи, человек, воспитанный в вере в непогрешимость государства, по-прежнему осуждать нынешних правителей России?"

Ответ был и "да" и "нет". Господин Александр Романов кричал "да". Великий князь Александр говорил "нет". Первому было очевидно горько. Он обожал свои цветущие владения в Крыму и на Кавказе. Ему безумно хотелось еще раз войти в кабинет в своем дворце в С.-Петербурге, где несчетные книжные полки ломились от переплетенных в кожу томов по истории мореплавания и где он мог заполнить вечер приключениями, лелея древнегреческие монеты и вспоминая о тех годах, что ушли у него на их поиски.

К счастью для великого князя, его всегда отделяла от господина Романова некая грань. Обладатель громкого титула, он знал, что ему и ему подобным не полагалось обладать широкими познаниями или упражнять воображение, и поэтому при разрешении нынешнего затруднения он не колебался, поскольку попросту обязан был положиться на свою коллекцию традиций, банальных по сути, но удивительно действенных при принятии решений. Верность родине. Пример предков. Советы равных. Оставаться верным России и следовать примеру предков Романовых, которые никогда не мнили себя больше своей империи, означало допустить, что Советскому правительству следует помогать, не препятствовать его экспериментам и желать успеха в том, в чем Романовы потерпели неудачу.

Оставались еще советы равных. За одним-единственным исключением, они все считали меня сумасшедшим. Как это ни покажется невероятным, я нашел понимание и поддержку в лице одного европейского монарха, известного проницательностью своих суждений.

- Окажись вы в моем положении, — спросил я его напрямик, — позволили бы вы своей личной обиде и жажде мщения заслонить заботу о будущем вашей страны?

Вопрос заинтересовал его. Он все серьезно взвесил и предложил мне перефразировать вопрос.

- Давайте выразим это иначе, — сказал он, словно обращался к совету министров. — Что гуще: кровь или то, что я назвал бы "имперской субстанцией". Что дороже: жизнь ваших родственников или дальнейшее воплощение имперской идеи? Мой вопрос — это ответ на ваш. Если то, что вы любили в России, сводилось единственно к вашей семье, то вы никогда не сможете простить Советы. Но если вам суждено прожить свою жизнь, подобно мне желая сохранения империи, будь то под нынешним знаменем или под красным флагом победившей революции — то зачем колебаться? Почему не найти в себе достаточно мужества и не признать достижения тех, кто сменил вас?

© Александр Романов "Книга воспоминаний", 1933 год

Все помнят события, приведшие к гибели последнего императора России. Чуть меньше людей знают, что Николай II усилиями Русской Православной церкви причислен к лику святых.

Каково же было финансовое благосостояние императора и откуда оно произошло?

Изначально идея монархии подразумевает полное владение той территорией, которой правишь. По этой причине короли, императоры, графы, бароны и другие землевладельцы в Средние века доходы со своей земли вполне обосновано считали своими личными.

В России такая ситуация продолжалась вплоть до эпохи Петра I. Он первым разделил свой карман и государственный, создав Кабинет Его Императорского Величества. Кабинет среди прочего вел учет личного имущества царской семьи и следил за своевременностью выплат царской семье. Своей семье он назначил выплату жалования за занимаемые должности. Но так как семья была в то время небольшой, то и денег выделялось совсем не много. Сам Пётр выделил себе жалование в 300 рублей, как полковнику и ещё примерно столько же, как морскому офицеру.

Но уже его дочь Елизавета не стала разделять папенькин аскетизм и жила на широкую ногу. Одних только платьев в её гардеробе было обнаружено около 15 тысяч.

Вернёмся к Николаю II. У него было несколько источников дохода:

- ежегодные ассигнования из средств Государственного казначейства - 11 млн. рублей

- доходы от удельных земель - 2,5 млн. рублей (к 1896 году уже 20 млн. рублей)

- проценты от капиталов, хранившихся за границей в английских и германских банках

- подарки отечественных и иностранных лиц

- ежегодные пополнения из государственной казны (с 1900 года ежегодно выделялось 16 млн. рублей)

Сколько же это в пересчёте на современные деньги? За доллар тогда давали примерно 2 рубля. Инфляция доллара за эти сто с небольшим лет известна – примерно 25 раз. Т.е. 1 царский рубль – это примерно 13 нынешних долларов, или, по курсу на июль 2024 года — 18 миллиардов 300 миллионов рублей (примерно)

Это — из казны государства и ежегодно!

А доходы с земель — почти 23 миллиарда рублей.

Где же хранились эти деньги? Тут члены императорской фамилии могли бы показать мастер-класс на тему инвестиций. Часть денег лежала на депозитных счетах в российских и иностранных банках, часть — в драгоценностях. Но львиная доля — в акциях угольных шахт, нефтяных месторождений и в акциях железных дорог (самые прибыльные в то время).

Для обеспечения заграничного благосостояния детей с ноября 1905 по июль 1906 года на десяти секретных анонимных счетах в Германском имперском банке были размещены 462.936 ф. ст. и 9.487.100 германских марок (около 8,76 млн. рублей). В 1906-1913 годах Романовы открывают собственные анонимные секретные счета на огромные суммы в банках Германии, Англии, Франции. Во Франции до мировой войны, согласно исследованиям У.Кларка, находились 648 млн. франков царских активов (примерно 220 млн. рублей).

В настоящее время установлено, что Николаем II в период с 1905 по 1917 годы было вывезено золота в слитках и монете в США, Великобританию и другие страны на сумму в несколько десятков миллионов рублей.

Таким образом, в начале ХХ века за рубежом у царской семьи имелось от 100 до 300 млн. рублей в ценных бумагах, иностранной валюте и золоте, ежегодные проценты от которых составляли от 4 до 12 млн. рублей.

Общий же капитал (вклады, ценные бумаги, движимое и недвижимое имущество) составлял примерно 300 миллиардов современных долларов, что делает семью Романовых самой богатой на начало XX века и пятой по богатству за всё прошлое тысячелетие!

"Скидавай все!". В грубых, простых и таких бесстыдных словах мужика было столько власти, столько силы, что красавица-дворянка покорилась. Роняя слезы, начала потихоньку разоблачаться, думая только о черных, неистовых глазах, что так бесстыдно ее изучали.

Переступив босыми ногами через скользнувшее на пол платье, Хиония вспомнила вдруг слова "старца", обращенные к той графинюшке, что с таким благоговением съела хлебную крошку из его бороды:

"Пусть унижается графинюшка. Гордыня - это грех".

Вот теперь и ей придется унизиться, чтобы исцелиться. Но ее "хлебная крошка" будет иной, совсем иной...

--------

Летом 1909 года императрица Александра Федоровна предложила духовнику царской семьи архиепископу Феофану (в миру Василию Дмитриевичу Быстрову) совершить "инспекционную поездку" в сибирское село Покровское, вотчину 40-летнего на тот момент "старца" Григория Распутина.

Феофан, в свое время познакомивший Распутина с черногорскими княжнами Милицей и Анастасией, которые, собственно говоря, и ввели Григория в императорскую семью, к 1909 году разочаровался в "старце", поверил настойчивым слухам о хлыстовстве Распутина, о "радениях" того в бане со знатными дамами, приезжавшими в Покровское "из самого Петербурга".

Свои подозрения в адрес Григория архиепископ высказал императрице и та, раздосадованная нападками на дорогого "Друга", поручила Феофану самолично отправиться в Сибирь и на месте доподлинно установить истину.

Владыка, несмотря на то, что был болен, покорно исполнил поручение государыни, но ничего порочного в Покровском не обнаружил и сведений о хлыстовских радениях у Григория в бане не добыл.

Феофан, человек невероятно набожный и демонстрировавший в жизни подлинные чудеса аскетизма, ощущал вину перед Отечеством и народом за то, что ввел Распутина в царскую семью. Архиепископ не удовлетворился итогами своего расследования в Покровском, тем более, что слухи о блудной жизни "старца" все ширились. Феофан был уверен, что значительная часть эти слухов - правда, однако, доказательств у владыки до поры до времени не было.

Но вот в конце 1910 года архиепископ получил письмо от офицерской вдовы Хионии Матвеевны Берландской. Женщина, называвшая свое послание священнику исповедью, рассказала Феофану историю своего знакомства с Распутиным и о том, что с нею сделал "старец".

Хиония Матвеевна вступила в брак в возрасте 23 лет. Считалась настоящей красавицей, хотя имела изъян - одна нога у нее была немного короче другой, из-за чего Хиония прихрамывала при ходьбе. Поначалу брак был благополучным, но затем супруг начал изменять женщине. Берландской стало известно об изменах, она съехала от мужа к родителям и потребовала развод.

Офицер молил жену о прощении и, не получив оного, пустил себе пулю в лоб.

«С таким чувством жила и страдала, все время была в работе, посте, не спала и не ела, ходила, не отдавая отчета, что на мне надето… дошла до того, что не могла стоять в церкви, от пения делалось дурно… Так жила постоянно одинокая, без улыбки, с тяжким камнем».

Хиония вдруг поняла, что супруг был ей очень дорог, что она стала невольной причиной его гибели. Состояние женщины было таково, что она большую часть времени проводила в постели и сама едва не наложила на себя руки.

Видя, как страдает Хиония, ее подруга предложила ей "познакомиться с одним человеком, мужичком, который очень успокаивает душу и говорит сокровенное сердца".

В те годы среди дам высшего света была большая мода на религиозную экзальтацию, на всякого рода юродивых и "старцев" из народа. Берладская заинтересовалась предложением подруги, поднялась с постели, стала готовиться к встрече с "успокоителем душ".

Вскоре "мужичок" этот пришел к даме в гости. Им оказался сибирский крестьянин Григорий Ефимович Распутин.

"Звонок. Торопливо раздеваясь, быстро, быстро подбежал ко мне человек с особенным взглядом, положил руку на темя головы и проговорил: «Ведь у Господа были ученики, и то один из них повесился, так это у Господа, а ты-то что думаешь?». Глубоко вошла эта фраза в мою тайну души и как бороздой раскопошила и встряхнула. Я как-то ожила: сказано было так твердо, как бы снялось горе с меня этими словами… Я хотела еще видеть его… Хотелось знать, что в нем и кто он… Мне уже хотелось расправить свое скорченное нутро, как замерзшему воробью — крылья в тепле".

Григорий Ефимович нашел для страдающей дамы правильные слова. Хионии стало легче, произошедшее с ней несчастье позабылось, муж, пускающий себе пулю в лоб, перестал являться женщине во снах. Теперь ей снился Распутин.

Без общения со старцем Хиония не могла жить, ей необходимо было видеть Григория Ефимовича, слышать его наставления, уверения в том, что она не виновата в смерти мужа (что, на самом деле, так и было):

"Меня ласкал он, говорил, что грехов на мне нет… и так постепенно у меня созрело убеждение полного спасения и — что все мои грехи он взял на себя, и с ним я в раю… Кто уходил от него, те, по его убеждению, не спасались как отступники от Святого. Я стала жить: явилось сознание жизни христианской, желание исправиться и следить за собой… Я уже ходила в церковь… Меня мучило то, что я пользуюсь любовью учителя, научаюсь духовной жизни и беру с усладой, а к самому ему не влекло".

Распутин с удовольствием встречался с Берладской, наставлял ее на путь истинный. В то время у Григория Ефимовича уже были великосветские поклонницы, но Хиония отличалась в выгодную сторону красотой. На очаровательную вдову у старца явно были планы, выходящие за пределы словесной "ласки".

Планы эти Григорий Ефимович решил реализовать на своей малой родине, в селе Покровское.

Родственники Хионии Матвеевны видя в ней "перемену от смерти к жизни", согласились отпустить ее с сыном в Тобольскую губернию. Отправились на поезде - Григорий Ефимович, его великосветская "сестра", Берладская и ее сынишка десяти лет от роду.

Доехали благополучно. Хиония Матвеевна была поражена тем, как обращался Григорий Ефимович со своей поклонницей. "Сестра", которая, помимо прочего, была графиней, достала крошку из бороды Распутина и ... с благоговением съела ее.

"Пусть унижается графинюшка, - сказал Берладской "старец", - Гордыня - это грех".

В Покровском у Григория Ефимовича оказался превосходный двухэтажный дом - ничуть не хуже дома какого-нибудь городского купца. Но спать легли по-крестьянки, - в одном большом помещении с русской печкой. Как стемнело, так все для Хионии Матвеевны и началось.

Наутро Распутин снова "ласкался" к Берладской, что вызвало большое огорчение и ревность у "сестры-графинюшки". Григорий Ефимович это сразу заприметил.

"Вечером лег с ней, я молилась за нее. Потом опять пришел ко мне с тем же и сказал, что у него не было еще ни одной, которая перенесла бы так твердо, и что каждую, на которую он надеется, «испытывает». Я спрашивала: «Неужели нельзя иначе исцелить эту страсть в нас?» — и он отвечал: «Нет». Я ему сказала: «Значит, вы особо от всех святых, прежде бывших, призваны исцелить нас преимущественно от первородного греха, так увлекшего все человечество?» Ему очень понравилось мое определение, он ответил: «Вот истинно ты сказала».

Свое "лечение" Григорий Ефимович продолжал до самого отъезда Хионии Матвеевны из Покровского. Рассказала женщина и о посещении бани, но, при этом, отметила, что "дурного ничего не было", то есть, никаких хлыстовских радений Распутин не допустил.

Вот такую исповедь молодой дворянки получил архиепископ Феофан. Владыка счел рассказ Хионии правдой и обратился к императору с призывом удалить Распутина от двора. Но и на этот раз царь не прислушался к Феофану. Впоследствии, уже зная, к чему приведет увлечение императорской четы "старцем" из народа, архиепископ писал:

«Волк в овечьей шкуре, сектант хлыстовского типа, который учит своих почитательниц не открывать тайн даже своим духовникам. Ибо греха в том, что эти сектанты делают, якобы нет, но духовники не доросли до сознания этого… Заручившись письменной исповедью, я написал бывшему императору второе письмо… где утверждал, что Распутин не только находится в состоянии духовной прелести, но является преступником в религиозном и нравственном смысле… ибо, как следовало из исповеди, отец Григорий соблазнял свои жертвы. Я чувствовал, что меня не хотят выслушать и понять… Все это настолько меня удручило, что я сильно заболел – у меня обнаружился паралич лицевого нерва».

Тем не менее, царь поручил организовать за Распутиным тайное наблюдение, которое не было снято вплоть до смерти "старца". Григорию Ефимовичу стало известно об исповеди Хионии Берладской, и он по этому поводу жаловался иеромонаху Илиодору (Труфанову):

"Хиония, вдова офицера, обиделась на меня за то, что я про ее отца сказал, что он будет в аду вместе с чертями угли в печи класть. Обиделась, написала про меня разной чуши целую тетрадь и передала царю. А царь вот вчера пригласил меня и спрашивает: «Григорий, читать эту тетрадь али нет?» Я спрашиваю: «А тебе приятно читать в житиях святых, как клеветники издевались над праведниками?» Он говорит: «Нет, тяжело». «Ну, как хочешь, так и делай». Николай взял тетрадь, разорвал на четыре части и бросил в камин".

Исповедь Хионии Берладской, очевидно, оставила след и в душе главной "поклонницы" Григория Распутина при дворе - у императрицы Александры Федоровны. В книге "Юродство и столпничество. Религиозно-психологическое исследование", подаренной государыне ее автором архимандритом Алексием (Кузнецовым), сохранились сделанные рукою Александры Федоровны пометки. Царица выделила все места, где рассказывалось о том, как знаменитые православные юродивые посещали блудниц, ходили без одежды.

Императрица искала оправдание поведению Распутина, так как он был ей необходим, прежде всего, как человек, облегчающий страдания сына.

Борьба Феофана с Распутиным завершилась для владыки переводом из Петербурга в Крым. Царь и царица больше не видели его в качестве своего духовника. На юге России - в Крыму, затем в Полтаве и Киеве, - Феофан и встретил революцию. После свержения монархии и Гражданской войны иммигрировал в Константинополь, затем - во Францию, где жил в деревне в качестве совершенного затворника. Скончался в феврале 1940 года в возрасте 67 лет.

О дальнейшей судьбе Хионии Матвеевны Берладской известно крайне мало. После революции женщина с сыном покинули Россию. О Распутине в конце жизни Хиония Матвеевна говорить отказывалась, хотя признавала, что в свое время он спас ее от черной депрессии.

Так сложилась судьба женщины, сумевшей вырваться из цепких лап человека, которого называли и святым, и чертом, и святым чертом.

Если Вам понравилась статья, буду благодарен за донат.

с) Василий Гавриленко (Грусть)

Дорогие читатели, если вам нравятся мои статьи, подпишитесь, пожалуйста на мой Телеграм "Женщины в истории", там немало новых текстов: https://t.me/istoriazhen

19 августа 1878 года в селе Горопаи Волынской губернии родился Андрей Еремеевич Деревенько, будущий «дядька» наследника Российской империи.

В 21 год грамотного парня призвали на Балтийский флот, и зачислили в Гвардейский экипаж матросом 2-й статьи. За четыре года службы «селюк» «для сэбэ» раздобыл чин квартирмейстера.

В декабре 1905 года Андрей, отличавшийся богатырской статью, остался на сверхсрочную службу. Чуйка его не подвела, спустя полгода матроса наняли «дядькой» к семимесячному наследнику престола Алексею Николаевичу Романову.

К 1917 году он имел звание кондуктора 1-го класса, и целый «иконостас» из отечественных и иностранных государственных наград.

Летом 1907 года императорская яхта «Штандарт» с царским семейством на борту во время прогулки по Финскому заливу, села корпусом на не отмеченную на картах подводную скалу. Деревенько ждавший только случая, чтобы втереться в доверие к императрице, схватил трехлетнего наследника и прыгнул с ним за борт.

Позже «спаситель» объяснил венценосным супругам, что испугавшись, что рванут «перетряхнутые» паровые котлы, он решил уберечь цесаревича для России. «Штандарт» освободили из морского плена лишь спустя полторы недели, а доказавший свою преданность «дядька» стал лицом, которому царица доверяла как себе.

Комната матроса была рядом с опочивальней наследника, он развлекал мальчика, катал его на велосипеде и пони. Дети Деревенько играли с Алексеем, донашивали его вещи, и показывали друзьям игрушки, подаренные им цесаревичем.

Помимо Распутина только «Дина», так называл его Алексей Николаевич имел влияние на мальчика, он мог уговорить воспитанника принять горькую микстуру, или съесть «безвредную» еду приготовленную поварами по специальным «невкусным рецептам».

При дворе его не любили, так же как и второго мужика Григория Ефимовича Распутина. Этот матрос с наглой мордой рядом своих поступков и впрямь вызывал неприязнь к своей персоне. Например, он неоднократно заставлял ходоков из народа допущенных к встрече с цесаревичем вставать перед Алексеем на колени и бить челом. При этом «дядька» видел, что эти «челобитные конфузы» вгоняют наследника в краску. Окоротил «держиморду» учитель французского языка при царских детях «духовитый» Пьер Жильяр. После его жесткого разговора с холеным юмористом «коленопреклонение» просителей прекратилось.

В 1913 году у «дядьки» появился подчиненный и его заместитель матрос с императорской яхты Климентий Нагорный. К этому времени Деревенько имел годовое жалование 1400 рублей, не считая праздничных и премиальных выплат получаемых от царской семьи.

Родня «Дина» училась, лечилась и путешествовала за счет Романовых. Забавно, что при таком достатке уроженец Волыни воровал копеечные столовые приборы. Осенью 1911 года некий генерал-лейтенант не постеснялся прислать к секретарю императрицы запрос с просьбой оплатить присвоенные Деревенько в Ливадийском дворце две столовых вилки и ложки. Сумма «по забывчивости» не сданных приборов оценивалась в 32 копейки.

Полная сущность «дядьки» раскрылась после Февральской революции 1917 года. Ближайшая подруга императрицы Анна Вырубова вспоминала, что когда ее провозили в инвалидной коляске мимо комнаты цесаревича, она видела, как развалившись на диване Деревенько» приказывал больному, перепуганному мальчишке принести то одно, то третье.

Представителям временного правительства этот бугай в буквальном смысле был готов лизать сапоги. Тем не менее, услужливому «морячку» не разрешили сопровождать семью Романовых в Тобольск. Причиной «отмены» Деревенько стал счет переданный «хитрым хохлом» во «Временное правительство», согласно которому в июле 1917 года Алексей Николаевич Романов одних только яловых сапог износил на 700 рублей. Даже в условиях революционного хаоса это была сверхнаглая денежная афера.

Уволенный Деревенько обращался за помощью к знакомым царедворцам, и даже писал императрице в Тобольск.

«Дядька» последнего наследника русского престола скончался в 1921 году в Петрограде от тифа.

Сегодня все меньше остается сомнений, что казнь семьи Романовых была чисто ритуальным убийством, заказанным некими мистическими силами, добившимися уничтожения русской империи изнутри.

Николай Алексеевич Соколов «важняк» расследовавший расстрел царской семьи записал в протоколе осмотра места преступления: «На самом краю подоконника чернилами черного цвета, весьма толстыми линиями сделаны одна под другой три надписи: «24678ру. года», «1918 года», «148467878 р», а вблизи их написано такими же чернилами и тем же почерком «87888». В расстоянии полувершка от этих надписей на обоях стены такими же черными линиями написаны какие-то знаки, напоминающие закорючки».

Странно, что следователь Иван Александрович Сергеев, собравший перед Соколовым основные вещественные доказательства, расстрела в Ипатьевском доме никаких надписей на месте преступления не обнаружил. У ряда историков изучивших обстоятельства гибели семьи Романовых складывалось впечатление, что Сергеев не замечал многих вещдоков или по преступной халатности, или по кем-то отданному приказу.

Надпись, обнаруженная Соколовым, свидетельствовала о клейме оставленным палачами в качестве посмертной «визитной карточки» предназначенной для их современников и потомков.

В 1925 году первый вариант расшифровки надписи предложил исследователь Каббалы, оккультист и египтолог, полковник Кавалергардского полка Михаил Владимирович Скарятин. В своей работе «Жертва» он рассмотрел убийство императорской семьи с точки зрения оккультных наук, карт Таро, древней египетской магии и кабалистики.

Дешифрованная надпись из «Дома Ипатьева» в устах Михаила Владимировича прозвучала следующим образом: «Здесь, по приказу тайных сил, Царь был принесён в жертву для разрушения государства. О сём извещаются все народы».

Погружаться в нумерологию я не буду, остановлюсь лишь на сути предположений полковника Скарятина.

Все цифры указанные в «шифровке» перекликаются с древнерусским и древнееврейским календарем. «1918» фиксирует год расстрела царской семьи и переход Мира от эпохи созидающей эволюции к эре рукотворного хаоса. Словосочетание «РУ» расшифровывается как ритуальное убийство.

Число «87888» в кабалистике соотносится со словом «ламед», знаком насильственной смерти ритуальной жертвы. Скарятин предположил, что заклание семьи Романовых стало просьбой к Дьяволу вкусить кровь помазанника Божьего с близкими его и послать на Землю всемирного «царя» Антихриста.