Революционеры

Каторга

Я точно не знаю как он был связан с протестными движениями того времени и как он в них участвовал. Но точно знаю что он оказался на каторге до Революции. Потом побег. Через тайгу с рюкзаком лука. Пробрался к Владивостоку в рясе священника и устроился скорее всего нелегально на сухогруз который шёл в Калифорнию. Отплыл в Америку. Где и находился в эмиграции до самой революции 1917 года. Занимался в эмиграции пением в оперном театре Сан Франциско. Так же работал на заводе Форда в Чикаго. В Америке тоже вёл партийную работу в том числе выпускали газету «Искра» и отправляли в Россию.

Возвращение и семья

Вернулся после событий 1917 года в Питер. Вступил в движение Латышских стрелков. Был комиссаром. Возможно был в охране партийных лидеров.

Примерно в 1927 бракосочетался с моей прабабушкой – Марией Александровной Клаве. На фото она крайняя справа. На фото так же – Ян Янович, мальчик это дядя Арвид (погиб в ВОВ на Украине, похоронен в пгт Долина Харьковской области в братской могиле в которой лежат 1,5 тысячи красноармейцев) и их маленькая дочь, Гуна, моя бабушка. К сожалению она умерла от болезни в молодом возрасте. И моя мама в 15 лет осиротела, осталась без матери.

На этом фото Мария Александровна ещё достаточно молодая. Фото скорее всего дореволюционное. Здесь ей примерно 15-16 лет, значит это примерно 1907 год.

Позже Мария Александровна, как и её сестра Анна Александровна работала в секретариате Ленина.

На фото Мария Александровна вторая слева. Анна Александровна сверху справа.

Мария Александровна проработала в секретариате Ленина не долго, 2-3 месяца. Её же сестра, Анна, дольше – 2-3 года.

Ян Янович так же лично знал Ленина, по видимому ещё с его службы в Латышских стрелках.

До войны

До войны Ян Янович Фрейманис работал проректором института народных меньшинств в Москве. Сейчас это институт Патриса Лулумбы. Там есть его фото в музее.

Примерно в 37-39 году попал под репрессии по ложному доносу от ректора института. На память о допросах остался шрам – вмятина на голове. Но ничего не подписал. И вскоре был выпущен.

В 39 году женщину ректора расстреляли.

В Великой отечественной войне не участвовал по возрасту. Был директором колхоза на Дальнем востоке. Где они производили продукты питания для Советских войск.

ЦК Латвии

В 1946 – 1947 году входил в ЦК ВКПб (КПСС) Латвии. После присоединения их к СССР.

Позже из ЦК ушел на пенсию и занимался лекторской работой до конца своих дней в Риге.

Похоронен там же, в Риге. Вот мемориальная табличка на месте захоронения.

Между тем, в туалет хотелось нестерпимо.

Вставать и отправляться в общую уборную прямо сейчас значило бы признаться в слушании того, что слушать вовсе не положено. Опять же, это дурной тон, а сосед и его девушка с испугу, чего доброго поймали бы себе заболевания половой сферы. Из книг Алексей знал, что наблюдаемое им в данный момент действо обычно длится минут пять-десять, потом же у обоих наступает сильнейший прилив усталости, и они засыпают. Двуколкин решил ещё чуточку подождать до этого момента.

О том, что момент наступил, Алёша понял по протяжному, почти что в полный голос, стону девушки.

На полминуты звуки прекратились.

–Ты потише, – прошептал Аркадий сверху. – Как бы Лёха не проснулся.

–Какой Лёха? – услыхал Двуколкин голос девушки.

–Сосед мой… Там, внизу спит.

–Спит? То есть, тут ещё кто-то, кроме нас? – почти что в шоке прошептала дама, раздувая без того немалый стыд и замешательство в Двуколкине.

Аркадий виновато крякнул.

–Да, ладно, ничего! – подбодрила его любовница. – Я так давно планировала экстремальный секс! И потом, раз уж он не проснулся полчаса назад, когда мы делали это первый раз…

Внутри Двуколкина бывшее пиво всё настойчивее колотилось в двери организма, чтобы выйти.

–…я надеюсь, третий тоже будет? – завершила девушка игриво.

–Ыыы, – отвечал Аркадий, и это нельзя было расценивать как несогласие.

Тут Алёша понял, что, жди он и дальше, когда парочка уснёт, детский конфуз и позор на всю общагу вплоть до пятого курса – неизбежны. Надо было действовать активно. Поразмыслив, он начал с того, что не без шума повернулся на живот.

–Ты слышала? – донеслось сверху.

–Не бойся, дорогой, наверно, это мышь, – игриво отвечал девичий голос. – Лучше поцелуй меня … сюда…

Двуколкин ещё раз совершил оборот на сто восемьдесят градусов.

–Тсс! Это Лёха!

–Он во сне ворочается. Ну, целуй же!

В отчаянии Алёша задёргал ногами, замычал, начал сопеть и издавать все звуки, которые только может производить более-менее спящий человек.

–Сейчас проснётся! – прошипел Аркадий.

Наверху затихли.

–Может, притаимся, подождём, чтобы он опять уснул, тогда продолжим? – предложила искусительница, повторяя Лёшину стратегию.

–Давай.

Последующие полторы минуты исстрадавшийся Двуколкин из последних сил изображал последовательное пробуждение. Наконец, решив, что он сделал достаточно для сохранения своего лица и полового здоровья товарищей, встал, торопливо и не без труда отыскал тапочки и вылетел в коридор.

Читать роман полностью: https://author.today/work/235123