Горячее
Лучшее
Свежее
Подписки
Сообщества
Блоги
Эксперты
Войти
Забыли пароль?
или продолжите с
Создать аккаунт
Я хочу получать рассылки с лучшими постами за неделю
или
Восстановление пароля
Восстановление пароля
Получить код в Telegram
Войти с Яндекс ID Войти через VK ID
Создавая аккаунт, я соглашаюсь с правилами Пикабу и даю согласие на обработку персональных данных.
ПромокодыРаботаКурсыРекламаИгрыПополнение Steam
Пикабу Игры +1000 бесплатных онлайн игр
Игра рыбалка представляет собой полноценный симулятор рыбалки и дает возможность порыбачить в реально существующих местах из жизни и поймать рыбу, которая там обитает.

Рыбный дождь

Спорт, Симуляторы, Рыбалка

Играть

Топ прошлой недели

  • Oskanov Oskanov 8 постов
  • alekseyJHL alekseyJHL 6 постов
  • XpyMy XpyMy 1 пост
Посмотреть весь топ

Лучшие посты недели

Рассылка Пикабу: отправляем самые рейтинговые материалы за 7 дней 🔥

Нажимая кнопку «Подписаться на рассылку», я соглашаюсь с Правилами Пикабу и даю согласие на обработку персональных данных.

Спасибо, что подписались!
Пожалуйста, проверьте почту 😊

Новости Пикабу Помощь Кодекс Пикабу Реклама О компании
Команда Пикабу Награды Контакты О проекте Зал славы
Промокоды Скидки Работа Курсы Блоги
Купоны Biggeek Купоны AliExpress Купоны М.Видео Купоны YandexTravel Купоны Lamoda
Мобильное приложение

Рак

С этим тегом используют

Онкология Болезнь Медицина Негатив Помощь Смерть Лечение Все
974 поста сначала свежее
2
rmodelist
2 часа назад
Серия Повесть «До заката»

Глава 4. Обвал⁠⁠

Хрупкий мыльный пузырь ремиссии не громко лопнул, а тихо сдулся. В виде той самой утренней слабости, от которой не спасал даже крепкий чай с лимоном. Его Дмитрий ставил на тумбочку Ане с таким трепетом, будто подносил святыню. В виде той тупой, знакомой до тошноты боли в костях, которая вернулась не как гость, а как хозяин, уверенно раскинувшись по всему телу. И в виде того странного синяка на предплечье, маленького, но упорно не исчезающего, словно пятно, которое никак не отстирывается от белоснежной ткани.

Ольга заметила первая. Ее взгляд, вечно сканирующий дочь на предмет малейших изменений, замер на этом фиолетовом пятнышке. Рука, поправлявшая одеяло, задрожала. «Дим...», - голос сорвался на шепот, полный ледяного ужаса. Дмитрий, только что рассказывавший анекдот про врачей, оборвал фразу на полуслове. В комнате повисла тишина, густая, как сироп, отравленная одним взглядом на безобидный синяк.

Анализы крови были готовы к вечеру. Врач-гематолог, Наталья Сергеевна, женщина с усталыми глазами и мягкими руками, на этот раз не улыбалась. Ее кабинет, обычно место для обсуждения графиков и дозировок, превратился в камеру пыток. Цифры на экране монитора кричали: лимфобласты. Много. Очень много. Рецидив. Острый лимфобластный лейкоз вернулся, злобный и агрессивный.

«Наталья Сергеевна, что значит... «рефрактерный?» - Ольга выдохнула слово, будто оно обжигало язык. «Это значит...», врач поправила очки, избегая прямого взгляда, «...что предыдущие протоколы химиотерапии оказались недостаточно эффективными против этого варианта болезни. Клетки выработали резистентность». Резистентность. Слово звучало как научный термин, а означало одно: стена, выросшая на пути к спасению.

Началась новая война. Но если первая была войной надежды, с четким планом и верой в победу, то эта была войной отчаяния. Протоколы стали агрессивнее. Капельницы превратились в пыточные инструменты. Тошнота была уже не волнами, а постоянным морем, в котором Аня тонула. Рвота выворачивала наизнанку даже после глотка воды. Язвы во рту горели огнем, делая каждый прием пищи невыносимой пыткой. Волосы, только начавшие робко пробиваться пушком, выпали снова, за одну ночь, оставив голову холодной и уязвимой, как у новорожденного. Боль в костях стала неотвязной тенью, не отпускавшей ни на минуту, даже во сне, который теперь был редким гостем, прерываемым кошмарами или просто новым приступом ломоты.

Ольга и Дмитрий превратились в тени самих себя. Темные круги под глазами, нервные движения, разговоры шепотом за дверью палаты. Их мир сузился до показателей анализов, температуры тела, количества съеденных ложек каши. Любая цифра ниже нормы – катастрофа. Любая выше – повод для новой паники. Деньги, копившиеся годами, таяли на дорогущие, экспериментальные препараты, на консультации светил, которые разводили руками: «Сложный случай. Пробуем». Надежда, такой яркий шар всего пару месяцев назад, теперь была крошечным, холодным осколком, который больно резал ладони при попытке удержать.

Отчаяние разъедало их изнутри, как кислота. Однажды вечером, когда Аня, измученная очередной капельницей, наконец уснула под действием сильных обезболивающих, ссора вырвалась наружу.

«Я же говорил, надо было в Германию везти сразу!» - шипел Дмитрий, сжимая кулаки. Он стоял у окна, спиной к жене, глядя в темноту больничного двора. «Ты все тянула, надеялась на наших, прости, Господи, профессоров!»

«Наших? Наших!» - Ольга вскочила, глаза горели гневом и слезами. «Это ты считал копейки! Зачем переплачивать, тут лечат нормально! Нормально?! Посмотри на нее!» Она резко махнула рукой в сторону кровати, где Аня металась в неспокойном сне. «Она умирает, Дмитрий! Умирает! И кто виноват? Мы? Мы что-то упустили? Может, я работала слишком много? Может, твоя мама права, поздний ребенок – ошибка?!»

«Не смей!» - Дмитрий резко обернулся, лицо искажено болью и яростью. «Это не ее вина! И не... не наша! Это... это...» Он не нашел слов. Просто бессильно опустился на стул, уткнув лицо в ладони. Плечи его тряслись. «Боже, что же нам делать? Куда бежать? Кто поможет?!» Его шепот был поломанным, детски беспомощным.

Аня не спала. Слова родителей, острые и ядовитые, как осколки стекла, долетали до нее сквозь пелену боли и лекарственного забытья. «Умирает... виноваты... поздно...» Каждое слово вонзалось в сознание, подтверждая то, что она давно чувствовала кожей, костями, каждой больной клеточкой своего тела. Это не просто рецидив. Это конец. Тот самый, которого она боялась с самого начала, но в который отчаянно не хотела верить. Теперь верить больше не требовалось. Правда висела в воздухе палаты, тяжелая и неумолимая, как свинцовое небо перед грозой.

Однажды, после особенно тяжелого дня, когда новый препарат вызвал жуткую аллергическую реакцию – крапивницу и отек, – к Ольге и Дмитрию в коридоре подошла Наталья Сергеевна. Говорила она тихо, тщательно подбирая слова, глядя куда-то мимо их глаз.

«Мы сделали все, что было в наших силах, и даже больше. Сейчас... сейчас лечение приносит Анечке больше страданий, чем потенциальной пользы. Риски осложнений... очень высоки». Она сделала паузу, давая словам осесть. «Я считаю необходимым обсудить... перевод на паллиативную тактику ведения. Фокус на качестве жизни. На обезболивании. На комфорте».

Ольга замерла, будто ее облили ледяной водой. «Паллиатив? Это... это хоспис?» Слово вырвалось хрипло, обжегши язык.

«Не обязательно сразу хоспис», - поспешила уточнить врач, но ее голос звучал неубедительно. «Есть паллиативные отделения, домашний уход с поддержкой... Но... да, для детей в такой ситуации... детский хоспис часто становится оптимальным местом. Там специалисты, оборудование, чтобы контролировать боль, обеспечить достойный... чтобы облегчить...» Она не договорила «последние дни». Но все в коридоре поняли.

Дмитрий молчал. Его лицо было каменной маской. Ольга закачалась, и Дмитрий машинально поддержал ее за локоть. Ее глаза, огромные и полные невыплаканных слез, метались между врачом и дверью палаты, за которой лежала их дочь. Хоспис. Это слово прозвучало не как медицинский термин, а как приговор. Окончательный и бесповоротный. Знак того, что битва проиграна. Что осталось только ждать.

Когда они вошли в палату, Аня лежала с открытыми глазами. Она смотрела не на них, а в потолок, но ее взгляд был не расфокусированным, а каким-то... острым. Знающим. Она слышала. Слышала слова «паллиатив», «хоспис». Она видела лица родителей – разбитые, потерянные, сметенные этим приговором.

Мама подошла, пытаясь улыбнуться, натянуть привычную маску надежды. «Анечка, солнышко, ничего страшного, просто... просто немного сменим тактику, чтобы тебе полегче стало...»

Аня медленно перевела взгляд на мать. Глаза ее, такие большие на исхудавшем лице, были бесконечно усталыми и невероятно спокойными. В них не было ни страха, ни гнева. Только глубокая, бездонная печаль и понимание. Она слабо сжала мамину руку.

«Я знаю, мам», - прошептала она так тихо, что слова едва долетели. Голос был хриплым от лекарств, но абсолютно четким. - «Я давно знаю.»

И повернулась к окну, за которым медленно гасли огни большого города, безразличного к маленькой трагедии в одной из его больничных палат. Знание легло на нее тяжелым, но знакомым грузом. Надежда, та самая, за которую цеплялись родители, наконец ушла, оставив после себя пустоту и страшную, оголенную правду. Битва была проиграна. Оставалось только достойно отступить.

Показать полностью
[моё] Авторский рассказ История болезни Боль Болезнь Рак и онкология Борьба за выживание Судьба Пациенты Надежда Печаль Больница Текст Длиннопост
1
2
Вопрос из ленты «Эксперты»
agapitus
17 часов назад

Консилиум врачей, кто прав?⁠⁠

Уважаемые пикабушники. У меня случилась крайне неприятная ситуация. Месяц назад у моей мамы выявили рак груди. Направили в онкологический центр в Коммунарке г. Москва. После сдачи всех анализов и проведения ПЭТ КТ консилиум в Коммунарке выявил помимо самой опухоли в груди метастазы в легких. Моя мама сама работает в госпитале и врач онколог госпиталя так же подтвердил наличие метастазов в легких. Однако консилиум города Москва решил, что необходимо сделать еще маммографию и на основании именно маммографии решил, что опухоль есть, но она неопасная. Метостазы это совсем не метастазы, а изменения после перенесенного ковида. Так что пока ничего делать не будем подождем 2 месяца, сделаем повторно ПЭТ КТ и там решим. Прошу вашего совета, что делать, к кому обращаться,?Потому что есть подозрения, что городской консилиум специально искажает диагноз. Прошу прощения за сумбур и ошибки.

Вопрос Спроси Пикабу Рак и онкология Текст
9
4
rmodelist
1 день назад
Серия Повесть «До заката»

Глава 3. Ремиссия⁠⁠

Свет. Не яркий, как в процедурной, и не тусклый, как в боксе химиотерапии. Просто дневной, рассеянный, падающий из большого окна на паркет. Вместо потолка в палате, где она знала каждую трещинку за месяцы, проведенные в больнице, Аня видела знакомые стены своей комнаты. Дома. Она была дома.

Воздух здесь был другим. Не стерильным, с примесью антисептика и страха, а теплым, пахнущим любимым маминым печеньем, пылью на книгах и едва уловимым ароматом старого дерева. И тишина... Не звенящая тишиной ожидания плохих новостей, а наполненная уличным гулом, далеким голосом радио из кухни, скрипом половиц. Она сделала глубокий вдох, и тело отозвалось привычной тупой болью в костях, слабостью, будто мышцы были ватными. Но это была «домашняя» боль. Ремиссия. Слово, которое они шептали как мантру последние недели, теперь висело в воздухе, огромное и хрупкое, как мыльный пузырь.

Первые дни были похожи на выход из подводной лодки после долгого погружения. Все звуки – громче, свет – ярче, прикосновения – острее. Родители, Ольга и Дмитрий, двигались вокруг нее, как в замедленной съемке. Их улыбки были широкими, но глаза – усталыми до боли, с темными кругами, которые не исчезали даже после нескольких ночей в своей постели. В них читалась не радость, а скорее облегчение. Временное затишье. Они дышали свободнее, но не расслаблялись. Каждый ее вздох, каждая тень на лице тут же отслеживались, анализировались. «Аня, как самочувствие? Не хочешь поесть? Может, полежать?» Их забота была плотным, душным одеялом, от которого хотелось иногда сбежать обратно в больничную палату, где можно было просто быть больной, а не центром, вокруг которого вращалась тревога.

Она подошла к своему столу. Он стоял точно так же, как и до болезни: заваленный книгами фэнтези, блокнотами с набросками драконов и эльфийских замков, коробками карандашей и пастели. Мир, который казался таким реальным, таким важным. Она взяла знакомый блокнот, открыла на чистом листе. Пальцы дрожали – мелкая дрожь, оставшаяся после одного из препаратов. Она сжала карандаш. Линия должна была быть плавной, изогнутой, – крыло феникса, возрождающегося из пепла... Но рука не слушалась. Линия получалась прерывистой, корявой. Она попыталась навести тень – штриховка легла неровно, сбившись в кучку. Вот только раньше образы рождались в голове яркими и требовали немедленного выхода на бумагу. Сейчас перед глазами стояли другие картины: бесконечные коридоры, лица врачей, капельницы, мерцающие мониторы в реанимации, куда ее увозили после особенно тяжелой реакции. Краски мира потускнели, сместились в сторону серого и больнично-зеленого. Она отшвырнула карандаш. Он покатился по столу и упал на пол с тихим стуком. Не ее рука. Не ее жизнь.

«Анечка, мороженое! Ты же так просила!» – Мама заглянула в комнату, держа в руках яркую пачку. Ее голос был нарочито бодрым. Аня взглянула на ванильный шарик в хрустальной вазочке – символ нормальной жизни, праздника. Она взяла ложечку. Холодок, сладость... и тут же – знакомый металлический привкус во рту, подкатывающая тошнота. Она сглотнула, заставила себя съесть еще ложку. Мама сияла: «Видишь, все налаживается! Кушай, кушай, сил набирайся!» Аня кивнула, изображая удовольствие. Каждая ложка была борьбой. Это был не праздник. Это была проверка. На прочность, на нормальность. Страх рецидива висел в воздухе густым, невидимым туманом. Он был в каждом взгляде родителей, в каждом ее утреннем пробуждении («Болит ли? Где болит?»), в каждом внезапном приступе слабости. Возвращение домой не означало возвращения к прошлому. Прошлое было навсегда отрезано, как гнилая ткань. Здесь были будто другие стены, другая атмосфера, другая она.

Она подошла к окну. За ним кипела жизнь: бегали дети, спешили по своим делам взрослые, росли деревья. Мир продолжался. Но он был отделен от нее толстым стеклом. Она приложила ладонь к холодному стеклу. Там, за ним, была ее старая жизнь: школа, подруги, планы, беспечность. Здесь, внутри – островок хрупкой передышки, выстраданной ценой нечеловеческих мук. Несколько месяцев в больнице она видела только потолок и лица склонившихся врачей. Здесь окна были большими, но ощущение было похожим – она все еще наблюдала за жизнью из застекленной камеры, где главными спутниками были слабость, боль и этот всепроникающий, липкий страх. Страх, что этот свет, этот воздух, это мороженое – всего лишь короткий перерыв. Что тени за спиной догонят, и тогда – снова белые стены, иглы, боль, и на этот раз уже навсегда.

«Хочешь, включим твой любимый фильм?» – предложил папа, осторожно присев на край кровати. Его рука легла ей на плечо, теплое, тяжелое, заботливое и одновременно невыносимое. Она хотела крикнуть: «Отстаньте! Дайте просто побыть! Дайте забыть!» Но увидела его глаза – такие же потерянные, как у нее, только тщательно спрятанные за родительской маской. Она кивнула, уронив голову ему на плечо. На экране запестрели знакомые кадры фэнтезийной саги. Герои сражались с воплощениями зла. Аня смотрела, но сюжет шел мимо нее. Ее мысли были там, за окном, и там, внутри, где под тонким слоем обретенного покоя копошился червь сомнения: «Надолго ли?» Ремиссия. Не победа. Передышка. И в этой передышке не было радости возвращения, только горечь невозможности вернуться назад и леденящий душу вопрос: «Что дальше?»

Внезапно, в отражении на темнеющем окне, ей показалось, что она видит не свое бледное лицо с короткими, странно торчащими волосиками (они только начали отрастать после выпадения), а знакомое мерцание монитора. Она резко обернулась. В комнате было тихо, только голоса из телевизора. Сердце бешено колотилось. Тень рецидива была здесь – она особо далеко и не уходила. Аня прижалась к отцу крепче. Он обнял ее, не спрашивая. Они сидели так, двое на острове хрупкого затишья, глядя в окно, за которым сгущались сумерки и ждало будущее, неизвестное и пугающее.

Показать полностью
[моё] Авторский рассказ История болезни Боль Болезнь Рак и онкология Борьба за выживание Текст
0
9
user8935478
user8935478
1 день назад

Охотник за головами Бруннер⁠⁠

Охотник за головами Бруннер Фэнтези, Книги, Warhammer Fantasy Battles, Рак и онкология, Перевел сам, Warhammer: Age of Sigmar

С этим охотником у меня особенно забавная история. Семь раз у меня просили его на перевод отдать (а я что его владелец?), семь человек клялись что переведут)) и даже денег им предлагал по окончанию. В седьмой раз меня практически умоляли отдать этот роман на перевод. И каждый грёбаный раз "переводчик" просто исчезал.

Но это мелочи по сравнению с Мариенбургом, где три коллектива начинали переводить и так и не осилили)) мне даже было ссыкотно к нему приступать, думал что он проклятый.

Но вот этот момент настал. Судя по тому что очередной "переводчик" положил хер и пропал я решил таки попробовать добить два оставшихся романа - Кровь и Сталь (Blood and Steel) и "Кровь дракона" (Blood of the Dragon).

Почему "попробовать"? Нуу, рак меня постепенно съедает, могу и не успеть. Если что - не ругайте сильно))

Ну а собственно что переводить то ещё?) все что оставалось про гномов в ФБ не переведенное - я добил. Про скавенов в ФБ и АОС добил. Даже батлтом про скавенов последний добил)). Даже мерзкую эльфятину добил. В 40к всё что хотел перевёл. А остальное забрали другие переводчики (40к переводят очень много людей, а фб и Аос пара человек).

Пришла пора окунуться в мир брутальность и холодного расчёта Брунера :)

P.s. вообще начиная переводить каждую книгу я думаю "вот бы не сдохнуть на середине, было бы обидно". И вот уже книг около сотни позади а я всё никак не сдохну) Когда начинал переводить цикл "Война за врата (первый цикл АОС) я был практически присмерти. Однако ж к концу цикла стал даже дышать не через раз (Ваха лечит?)

Показать полностью 1
Фэнтези Книги Warhammer Fantasy Battles Рак и онкология Перевел сам Warhammer: Age of Sigmar
0
7
triplyata
triplyata
1 день назад

Что такое депрессия, и как понять есть ли она у меня?⁠⁠

Депрессия или депрессивное расстройство – нарушение психического здоровья, характеризующееся длительными периодами подавленного настроения либо утраты интереса к привычной деятельности или способности получать от нее удовольствие.

Депрессию диагностирует только врач-психиатр, психолог может подозревать у вас депрессию, проведя диагностику, и потом направить к специалисту, который поставит диагноз «клиническая депрессия».

По каким симптомам можно понять, что у вас депрессия? Давайте посмотрим, на какие сферы стоит обратить внимание:

Сон
- вам трудно заснуть и тяжело просыпаться;
- просыпаетесь ночью в необъяснимой тревоге;
- испытываете сонливость и вялость в течение дня;
- абсолютно нет сил и смысла вставать с кровати.

Здоровье
- отсутствие аппетита или, наоборот, приступы обжорства;
- болит голова, шея или спина, ощущаете боли в желудке;
- нарушение менструального цикла (сдвигаются сроки и/или появляются болевые ощущения);
- появляется забывчивость, заторможенность мышления, медлительная речь.
Настроение
- постоянные перепады;
- часто хмурое, подавленное;
- регулярные приступы слез, тоски, раздражения;
- игнорирование позитивного;
- перестаете получать удовольствие от того, что радовало раньше.
Активность
- нет желания и сил что-либо делать, общаться;
- назначение сроков, которые вы не выдерживаете;
- чувствуете себя одиноким, отчужденным среди людей, а также среди близких.
К депрессии стоит отнестись со всей серьезностью, запущенное состояние чревато появлением суицидальных мыслей, а затем и намерения.

Если вы наблюдаете у себя большинство из вышеперечисленных симптомов на протяжении не менее 1 месяца, это повод обратиться к психиатру за квалифицированной помощью. Психиатр по показаниям назначит лечение, а также психотерапию для скорейшего выздоровления.
Забота о своем ментальном здоровье и психоэмоциональном состояние – не прихоть, это необходимость.

С заботой о вас,
Ирина Шалыгина, семейный кризисный психолог

Напоминаем, что онкологические пациенты и их родственники приглашаются на бесплатные консультации психологов института Smart

Что такое депрессия, и как понять есть ли она у меня? Рак и онкология, Рак груди, Длиннопост
Показать полностью 1
[моё] Рак и онкология Рак груди Длиннопост
1
7
kristinaakimova
1 день назад
Моя жизнь с онкологией

Исследование личности онкологических пациентов⁠⁠

Добрый день! Я студентка 3 курса факультета клинической психологии РязГМУ, прошу Вас принять участие в исследовании личности онкологических пациентов в рамках моей курсовой работы. Исследование полностью анонимное, все данные будут представлены только в обобщенном виде. Если Вы когда-либо были или являетесь онкологическим пациентом и Вам больше 18 лет, прошу Вас принять участие, это очень важно! Для этого нужно перейти по ссылке на гугл-форму.Заполнение анкеты и четырёх методик займёт около 15-20 минут. Ссылка на гугл-форму: https://docs.google.com/forms/d/e/1FAIpQLSfwZ9narDGIHR0WdwbU... Если Вы не являлись и не являетесь онкологическим пациентом, буду очень признательна, если поделитесь этим сообщением с тем, для кого это актуально! Спасибо! Если появятся вопросы, буду рада на них ответить!

Рак и онкология Клиническая психология Текст
3
5
rmodelist
2 дня назад
Серия Повесть «До заката»

Глава 2. Война на четырех фронтах⁠⁠

Больница. Это слово теперь означало не временное неудобство, а новую, чужую, пугающую вселенную. Детское онкогематологическое отделение. Стены, выкрашенные в слишком яркие, наигранно-весёлые цвета, не могли скрыть запаха – смеси антисептика, лекарств и чего-то ещё… чего-то нездорового, тяжёлого. Тишину нарушали не детский смех, а тихий плач, позвякивание стекла, шаги медсестёр и приглушённые голоса врачей за дверями палат.

Палата Ани была на двоих. Соседка, девочка лет десяти, Катя, была почти лысой, с огромными глазами на исхудавшем лице. Она молча смотрела мультики на планшете, обмотанном плёнкой. Аня сжалась на койке, вцепившись в край больничной простыни. Её мир сузился до этого пространства: кровать, тумбочка, стул для посетителей, окно с видом на соседний корпус и вечно серое московское небо. За окном – жизнь. Здесь – война.

Война началась сразу. Бесконечные анализы. Кровь из вены, из пальца, пункция костного мозга, укол в спину для введения эпидуральной анестезии, после которого всё тело ныло, а страх перед повторением сводил с ума. УЗИ, КТ, МРТ – холодные аппараты, гудящие как инопланетные корабли, загоняющие её в узкие тоннели, где было тесно и страшно. Каждый результат – это ожидание приговора, взгляд врачей, расшифровывающих непонятные цифры и графики родителям, чьи лица становились всё мрачнее.

И вот – первый протокол химиотерапии. «Химия». Это слово звучало почти ласково, но означало ад.

Сначала просто капельницы. Прозрачные жидкости, которые вводили медленно, часами. Аня лежала, смотрела в потолок, слушала музыку в наушниках, пытаясь отгородиться. Но потом пришла тошнота. Сначала – лёгкое подташнивание, как в автобусе. Потом – волны, накатывающие с такой силой, что мир переворачивался. Её рвало до спазмов в животе, до слёз, до ощущения, что выворачивается сама душа. Никакие противорвотные не помогали полностью. Во рту стоял постоянный металлический привкус, отравляющий даже воду. Еда стала врагом. Вид, запах, даже мысль о ней вызывали новый приступ. Мама уговаривала съесть ложку йогурта, кусочек банана – это были крошечные победы, дававшиеся невероятным усилием и часто заканчивавшиеся над раковиной.

Слабость пришла следом. Не просто усталость. Абсолютное истощение. Подняться с кровати в туалет превращалось в подвиг. Ноги не слушались, голова кружилась, сердце колотилось как бешеное. Она могла проспать 16 часов подряд и проснуться разбитой. Мир стал ватным, звуки – приглушёнными, цвета – тусклыми. Даже любимая музыка раздражала.

А потом начали выпадать волосы. Сначала Аня находила их на подушке, клочьями. Потом – в душе, целыми прядями, забившими слив. Аня стояла перед зеркалом в ванной больничной палаты, сжимая в руке пучок своих когда-то густых, тёмно-каштановых волос. Они предательски оставались у неё в пальцах. Она провела рукой по голове – и ладонь покрылась новым слоем выпавших волос. Слёзы текли сами, тихо, безудержно. Это была не просто потеря волос. Это была потеря себя. Облика, к которому привыкла. Девичьей красоты. Последней иллюзии нормальности. На следующий день мама принесла парик – дорогой, из натуральных волос, похожий на её собственные. Но когда Аня надела его, то увидела в зеркале чужую, бледную, испуганную девочку в нелепой кукольной шапке. Она сбросила парик и натянула присланную кем-то из маминых подруг мягкую хлопковую шапочку. Так было проще. Так было честнее.

Её мир теперь был ограничен палатой, процедурным кабинетом и коридором для редких прогулок в инвалидной коляске (когда сил ходить совсем не было). Школа? Это был другой мир, который медленно отдалялся. Первые дни одноклассники звонили, писали в чат, интересовались, шутили. Потом звонки стали реже. Сообщения – короче. «Как дела? Держись!» Потом и они иссякли. Жизнь там шла своим чередом: уроки, контрольные, влюблённости, ссоры, подготовка к выпускному из 9-го класса. Её место пустовало. Её вычеркнули из активного списка. Она была «Аня, которая болеет». Чужой. Иногда кто-то присылал фото с вечеринки или из класса. Аня смотрела на улыбающиеся лица, на знакомые места, и внутри всё сжималось в холодный, тяжёлый ком. Она теряла не просто время. Она теряла детство, отрочество, всё, что должно было быть сейчас.

Родители жили в авральном режиме, на четырёх фронтах.

Фронт первый: больница. Ольга практически переселилась в палату. Она спала на раскладушке, дежурила у кровати дочери днём и ночью, ловила каждое её движение, уговаривала поесть, терла спину во время рвоты, меняла тазики, читала вслух, когда Аня могла слушать, и просто молча держала за руку, когда не могла. Её собственный мир – работа (престижная должность в маркетинговом агентстве), подруги, хобби – исчез. Осталась только война за дочь. Её глаза были постоянно красными от недосыпа и слёз, которые она старалась скрыть.

Фронт второй: деньги. Дмитрий разрывался. Он носился между офисом (где его терпели, но уже начали перераспределять проекты) и больницей. Его успешная карьера финансиста трещала по швам. Но остановиться было нельзя: лечение требовало безумных денег. Не все препараты и обследования покрывала квота. «Скандинавия», консультации у светил из Морозовской или РДКБ, какие-то особые анализы в частных лабораториях, дорогущие противорвотные, иммуномодуляторы – счета росли как снежный ком. Он продавал акции, залезал в кредиты, умолял о премиях и авансах. Каждый разговор о деньгах добавлял морщин на его измождённое лицо.

Фронт третий: поиск спасения. Вечерами, когда Аня засыпала под действием лекарств, они с Ольгой сидели в коридоре или в холле на пластиковых стульях, уткнувшись в ноутбуки и телефоны. Искали клиники за границей (Израиль? Германия?), читали форумы, выискивали истории успеха, выписывали названия экспериментальных протоколов, обзванивали знакомых врачей, умоляя о совете или «доступе» к лучшим специалистам. Надежда цеплялась за каждую соломинку.

Фронт четвёртый: они сами. Стресс, недосып, постоянный страх, вина («Почему она? Где мы просмотрели?») и беспомощность разъедали их изнутри. Ссоры вспыхивали на пустом месте – из-за несвоевременно принесённого стакана воды, из-за тона, из-за решения купить не то лекарство. Они кричали шёпотом в больничном коридоре, чтобы не разбудить Аню, потом плакали на плече друг у друга, извиняясь. Любовь и общая боль скрепляли их, но напряжение оставляло глубокие трещины.

Аня видела это всё. Видела, как мама засыпает сидя, с кружкой остывшего чая в руке. Видела папины ввалившиеся щеки и тени под глазами, похожие на синяки. Слышала их приглушённые споры о деньгах. Чувствовала их страх, который был таким же сильным, как её собственный, только они пытались его спрятать. Ей было жалко их, и это чувство смешивалось с собственной беспомощностью и злостью. Злостью на болезнь, на врачей, на капельницы, на тошноту, на свою лысую голову под шапочкой, на мир за окном, который жил без неё.

Её мир теперь был палатой. Её реальностью – боль, тошнота, слабость, капельницы, впускающие в её вены яд, который должен был спасти её, убивая всё живое внутри. Она лежала и смотрела, как по прозрачной трубке медленно, капля за каплей, течёт её новая, страшная, одинокая жизнь. Война шла без перемирия, на всех фронтах сразу. И конца ей не было видно.

Показать полностью
[моё] Авторский рассказ Болезнь История болезни Рак и онкология Боль Больница Борьба за выживание Пациенты Печаль Надежда Текст Длиннопост
0
611
yulia2525
yulia2525
2 дня назад
История болезни

Рак легкого. Последние новости - забрали результаты КТ⁠⁠

Друзья мои, забрал сегодня Женя результаты КТ легких! Ведь ехать не хотел, откладывал на завтра. Настолько замотали эти обследования-капельницы- лечение, что он даже и не торопился в медицинский центр. Видать, очень надоело)))))

А я уговорила мужа поехать, так как не спала сегодня почти всю ночь, переживала очень. Вот и подумала:" Мне что, еще и вторую ночь не спать, с ума ведь сойду! Надо как можно скорее узнавать результат, иначе не будет мне покоя."

Женька позвонил на обратном пути и спросил, купить ли чего нибудь вкусненького. Голос был радостным. Знаете, это не такая радость, когда человек бурно выражает то, что он в восторге. В голосе мужа читалась радость сдержанная, осторожная; будто случилось то, во что с трудом можно поверить. Но я все равно в тот момент поняла, что сегодня страшных новостей ждать не стоит.

Динамика положительная!!! Метастазы уменьшились в размерах, выпот тоже. Саму опухоли они, к сожалению, точно отследить не могут, там и ателектаз, и некроз раньше диагностировали. Но, судя по описанию, явного роста не наблюдается. В остальном картина без изменений. Новых очагов не прибавилось.

Рак легкого. Последние новости - забрали результаты КТ Моральная поддержка, История болезни, Муж, Рак и онкология, Болезнь, Надежда
Рак легкого. Последние новости - забрали результаты КТ Моральная поддержка, История болезни, Муж, Рак и онкология, Болезнь, Надежда

публикую описание полностью, кому интересно - прочитайте. В легких там, конечно, все не очень хорошо. Но на данную минуту главное чтоб не стало еще хуже. Мы и этим счастливы. Женька свои чувства открыто не выражает, я тоже. Просто на душе стало поспокойнее.

Так вот... Отвоевываем у болезни дни, недели, месяцы. Выгрызаем зубами ВРЕМЯ. Время на то, чтобы побыть вместе, чтобы иметь возможность обняться и поговорить, чтобы засыпать и просыпаться вместе; и слышать каждый день такой знакомый и родной голос. Время на то, чтобы пожить.

Сегодня судьба нам подарила еще немного времени и маленькую надежду на ремиссию. Борьба продолжается. Теперь предстоит КТ брюшной полости, МРТ головного мозга. Химия четвертая уже тоже очень скоро, а потом... Не хочу сейчас думать о том, что будет потом. Не хочу.

Женька съел пачку кукурузных палочек и уснул счастливый. Я тоже счастливая, хотя палочек не ела. Порадуйтесь за нас, друзья.

Желаю всем удачи, позитива и только хороших новостей!

Показать полностью 2
[моё] Моральная поддержка История болезни Муж Рак и онкология Болезнь Надежда
32
Посты не найдены
О Нас
О Пикабу
Контакты
Реклама
Сообщить об ошибке
Сообщить о нарушении законодательства
Отзывы и предложения
Новости Пикабу
RSS
Информация
Помощь
Кодекс Пикабу
Награды
Команда Пикабу
Бан-лист
Конфиденциальность
Правила соцсети
О рекомендациях
Наши проекты
Блоги
Работа
Промокоды
Игры
Скидки
Курсы
Зал славы
Mobile
Мобильное приложение
Партнёры
Промокоды Biggeek
Промокоды Маркет Деливери
Промокоды Яндекс Путешествия
Промокоды М.Видео
Промокоды в Ленте Онлайн
Промокоды Тефаль
Промокоды Сбермаркет
Промокоды Спортмастер
Постила
Футбол сегодня
На информационном ресурсе Pikabu.ru применяются рекомендательные технологии