Красноармейцы в боях за освобождение Донбасса. Слева (на насыпи) находится пулеметчик со станковым пулеметом «Максим».
Место съемки: Сталинская область, Украина, СССР

• Время съемки: август-сентябрь 1943

• Автор: Борис Ярославцев

"Техника - молодёжи" №1-12 за 1973 г.

185 лет назад в американском городе Сэнгервил родился создатель пулемёта Максима

Самые опытные военные представители «благородной эпохи» почувствовали в пулемёте Максима опасность для устоявшейся и достаточно спокойной картины мира и как могли сопротивлялись их введению в армию.

Автор - Руслан Чумак, к.т.н., начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ»

Первая часть статьи доступна по ссылке.

В 1891 году русский военачальник, участник Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. и видный теоретик военного дела генерал от инфантерии М. Д. Драгомиров в статье «Калибры оружия в полевых армиях европейского состава» так изложил своё видение роли и места пулемётов в армии: «Если бы одного и того же человека нужно было убивать по несколько раз, то это было бы чудесное оружие [...] На беду для поклонников столь быстрого выпускания пуль, человека достаточно подстрелить один раз, а расстреливать его вдогонку, пока он будет падать, надобности, насколько мне известно, нет. Правда, есть теперь рассеивающие пули приспособления, но опять на беду ещё не народилось таких музыкантов, которые были бы в состоянии переменять направление ствола десять раз в секунду». Драгомиров считал пулемёты «нелепостью в полевой армии нормального состава» и считал, что они «...не только полезны, но и, пожалуй, даже необходимы... в следующих случаях: 1) на флангах в крепостях, 2) в степных экспедициях, где малый отряд может иметь дело с большой, но плохо вооружённой толпой, которая может задавить числом».

Однако большинство профильных военных специалистов в мире осознало большие огневые возможности пулемётов, что привело к ускорению процессов их принятия на вооружение во многих странах, в т. ч. в России, где оно состоялось в 1895 году, т. е. через два года после битвы при Омдурмане. Для весьма костной русской системы военного управления этот период можно считать рекордно быстрым.

«Омдурманские» выводы в части эффективности применения пулемётов подтвердились опытом Русско-японской войны (1904-1905 гг.). С начала и до её конца обе стороны имели небольшое количество пулемётов и относили их к противоштурмовому оружию. При правильном применении пулемётов эффект от них получался колоссальный и в некоторых случаях даже более значительным, чем огонь артиллерии.

Примером может служить использование русскими войсками пулемётов Максима в битве под Мукденом. Восемью русскими пулемётами, которые выпустили более 200.000 патронов, русские войска отразили семь мощных и стремительных японских атак. Даже сам звук «стрекотания» пулемётов был своеобразным оружием и не раз останавливал движение японцев в атаку.

В сражении под Тюренченом 30 апреля 1904 года 7 русских батальонов, имевших на вооружении 8 пулемётов Максим, сражались с 35 японскими батальонами и нанесли им огромные потери. По словам очевидцев, перед русскими пулемётами образовался вал из трупов японских солдат, наступавших густыми цепями. В этом факте — абсолютной невозможности взятия в открытом бою позиции, защищаемой пулемётом, даже большими силами современной, сильной духом, хорошо обученной и оснащённой армии как японская — и состояло главное свойство этого оружия, и теперь оно получило несомненное подтверждение.

Русско-японская война полностью опровергла приведённое выше мнение генерала М. Драгомирова о том, что пулемёт годится лишь для борьбы с плохо вооружённой толпой. По опыту этой войны страны, которые ещё не обзавелись пулемётами или размышляли над выбором их модели, срочно решили эти проблемы.

Пред началом Первой мировой войны на вооружении армий её главных будущих участников состояло около 10 000 пулемётов различных моделей, основную часть из которых составляли пулемёты Максима. Инструменты для убийства «благородной эпохи» были подготовлены, и до начала процесса оставался один шаг. Когда война была объявлена, по улицам европейских городов к фронту пошли колонны блестяще подготовленных воинов армий мирного времени: храбрых пехотинцев метко стреляющих и в совершенстве владеющих навыками штыкового боя, гвардейских кавалеристов с саблями и палашами — но никто из этих людей ещё нё знал что вскоре они встретятся с массированным пулемётным огнём противника и никакие их навыки и храбрость, дворянское или простое происхождение, цвет и форма знамён, которыми вдохновляются, не помогут не то что победить врага, но чаще всего не помогут даже дойти до его окопов. И почти никто из них не вернётся домой живым. Как не вернутся домой живыми и те, кто их много раз сменит в боевом строю, и так будет продолжаться четыре года наполненных ужасом и невообразимыми ранее страданиями. Это было новое явление в военной истории мира: ни армии, ни народы стран, участвовавших в войне, оказались к нему не готовы.

Огромная огневая мощь пулемётного огня привела к возникновению т.н. «позиционного тупика», при котором ни одна из сражающихся сторон не могла провести успешную наступательную операцию без того, чтобы не понести в ней огромные потери, но и они не гарантировали победы в сражении. Поразителен тот факт, что за 25 лет прошедших со времени появления пулемётов и 10 лет с момента демонстрации их сокрушительной боевой мощи в Русско-японской войне, командование всех европейских армий похоже так и не осознало — какое могучее оружие оказалось в их руках и не приняло мер к его нейтрализации. Средство борьбы с пулемётами появилось только в середине войны, в 1916 году, в виде сложных и дорогих самодвижущихся и непроницаемых для пуль машин — танков. Но даже после их появления, до самого конца войны все сражающиеся на сухопутных фронтах Первой мировой войны армии неоднократно демонстрировали друг другу — каких рек крови стоит наступление на насыщенную пулемётами и неподавленную оборону противника. В упоминавшейся выше статье М.Д. Драгомирова её автор указывал, что пулемёты «...годятся для стрельбы в толпу, но какой же дурак теперь подставит толпу?». Однако это немыслимое по мнению Драгомирова явление всё же случилось: военачальники армий всех без исключения участвующих в войне стран, гнали свои войска на пулемёты противника огромными толпами. И много раз на фронтах Мировой войны повторялась одна и та же картина: «...Эту колонну косят пулемёты, ужасающие пулемёты, вырывающие целый строй — первая шеренга падает, выступает вторая и отбивая такт кованными альпийским гвоздями сапогами по лицам, по телам павших, наступает, как первая, и погибает! За ней идёт третья, четвёртая, а пулемёты трещат. Особый, с характерным сухим звуком немецкий барабан рокочет в опьянении и рожки, коротенькие медные германские рожки пронзительно завывают — и люди падают горой трупов. Из тел образуется вал в рост человека — но это не останавливает упорного наступления; пьяные немецкие солдаты карабкаются по трупам, пулемёт русских поднимает свой смертоносный хобот и влезшие на трупы павших ранее венчают их своими трупами».

В приведённой выше цитате речь идёт о событиях Лодзинской оборонительной операции русских войск на территории Польши, проведённой в начале Первой мировой войны 29 октября (11 ноября) — 6 (19) декабря 1914 года с целью отражения контрнаступления германской армии. Это была одна из последних операций русской армии манёвренного периода войны и вообще одна из не многих за всю войну, в которой русским войскам удалось спровоцировать германскую армию на лобовые атаки своих позиций. В этих условиях, идеальных для наиболее эффективного использования пулёметного огня, германские войска понесли тяжелейшие потери, оказались в окружении и чудом смогли из него вырваться.

Но ещё более ужасающие примеры эффективности огня пулемётов относятся к Западному фронту, где на протяжении всей Первой мировой войны разворачивались колоссальные сражения, одним которых является Англо-французское наступление в районе реки Сомма, известное как «Битва на Сомме» (1 июля — 18 ноября 1916 года). Это сражение стало одним из крупнейших в той войне и одной из самых кровопролитных битв в истории человечества, в которой с обеих сторон было убито и ранено около 1 000 000 человек. Наступление началось 1 июля 1916 года после завершения артиллерийской подготовки, которая длилась всю предыдущую неделю. Но даже столь продолжительный артиллерийский огонь не смог разрушить оборону немцев. Британцы наступали на немецкие позиции густыми цепями, идущими в несколькими волн, на протяжении почти всего светового дня. Из вечерних рапортов командиров наступавших частей выяснилось, что потери британцев составили 21 000 человек убитыми и пропавшими без вести и более 35 000 человек раненными — т. е. около 57 000 человек всего за один день! Такие потери являются самыми большими разовыми потерями в Первой мировой войне, а возможно и во всех войнах в истории человечества, и подавляющая их часть была понесена в результате действия немецких пулемётов Максима.

Несколько позже, 24 сентября 1916 года в том же сражении десять британских пулемётов Виккерс вели заградительный огонь, во время которого ими было израсходовано почти миллион патронов. Один из этих пулемётов произвёл 120 000 тысяч выстрелов без значительных перерывов. Несложные расчёты показывают, что при среднем темпе стрельбы в 600 выстрелов в минуту, пулемёт вёл огонь непрерывно в течение около 3 часов 20 минут!

Сложно даже представить, какое жуткое впечатление производили на людей той эпохи пулемёты — машины, способные лить на противника свой смертельный дождь часами, почти без перерыва. Пулемёт стал первым настоящим оружием массового поражения в истории человечества, радикально изменившим характер войны. Все прочие виды оружия массового поражения, вплоть до атомного, все они появятся позже, но первым был пулемёт Максима.

Пулемёт стал видной частью комплекса вооружённых средств новой эпохи войн, оказавшего мощнейшее воздействие на все виды военного дела. Применение новых вооружений стало причиной появления многомиллионных армий с открытым для всех сословий офицерским корпусом, принудило вести позиционную войну, привело к исчезновению кавалерии, рождению танков и истребительной авиации — одним словом к войне в современном её понимании, охватывающей своим воздействием не только армию, но и каждого жителя воюющей страны.

Нисколько не меньшее, чем свойства нового смертоносного оружия, а может даже большее влияние на состояние и перспективы обществ стран-участниц Первой мировой войны оказал невиданно страшный характер боевых действий. Пережитый уцелевшими солдатами ужас пребывания под воздействием всех задействованных в войне средств поражения и испытанные ими при этом моральные и физические страдания были настолько велики и продолжительны, что безвозвратно сломали личности многих миллионов, а точнее — целого поколения молодых людей во всех без исключения участвовавших в войне странах. Это явление тоже было невиданным в военной истории мира и, конечно, нашло отражение в творчестве художников и писателей того времени.

Его суть кратко, но очень ярко описал в одном из своих произведений всемирно известный немецкий писатель Э. М. Ремарк, лично прошедший через огненный ад сражений той войны: «Шквальный огонь. Заградительный огонь. Огневые завесы. Мины. Газы. Танки. Пулемёты. Ручные гранаты. Всё это слова, слова, но за ними стоят все ужасы, которые переживает человечество». В этой всеобъемлющей войне уже не было места благородству — по причине тотального истребления его носителей.

Но лучше всего о причинах крушения нравственных идеалов «благородной эпохи», произошедшего в годы Первой мировой войны, написал очевидец и участник событий русский писатель Алексей Николаевич Толстой в своём великом романе-трилогии «Хождение по мукам»: «Знаменитая атака кавалергардов, когда три эскадрона, в пешем строю, прошли без одного выстрела проволочные заграждения, имея во главе командира полка князя Долгорукова, шагающего под пулемётным огнём с сигарой во рту и, по обычаю, ругающегося по-французски, была сведена к тому, что кавалергарды, потеряв половину состава убитыми и ранеными, взяли две тяжёлых пушки, которые оказались заклепанными и охранялись одним пулемётом. [...]. С первых же месяцев выяснилось, что доблесть прежнего солдата — огромного, усатого и геройского вида человека, умеющего скакать, рубить и не кланяться пулям, — бесполезна. На главное место на войне были выдвинуты техника и организация тыла. От солдат требовалось упрямо и послушно умирать в тех местах, где указано на карте. [...] Сентиментальные постановления Гаагской конференции — как нравственно и как безнравственно убивать — были просто разорваны. И вместе с этим клочком бумаги разлетелись последние пережитки никому уже более не нужных моральных законов. Так в несколько месяцев война завершила работу целого века. До этого времени ещё очень многим казалось, что человеческая жизнь руководится высшими законами добра. И что, в конце концов, добро должно победить зло, и человечество станет совершенным. Увы, это были пережитки средневековья, они расслабляли волю и тормозили ход цивилизации. Теперь даже закоренелым идеалистам стало ясно, что добро и зло суть понятия чисто философские и человеческий гений — на службе у дурного хозяина...».

Состояния духа обществ стран, участвовавших в Первой мировой войне, одной фразой охарактеризовал британский писатель и поэт Дэвид Лоуренс: «У нашего поколения не осталось великих слов». Причём это его суждение можно отнести как к побеждённым, так и победителям в войне. Великие слова и светлые идеалы, существовавшие в европейских армиях и обществах до 1914 года, оказались смытыми колоссальными людскими потерями, нанесёнными сражающимися сторонам друг другу ими же самими придуманными средствами поражения, мощность и производительность которых намного превысили возможности духа не только отдельного человека, но и целых европейских народов.

На смену великим словам, которыми страны провожали своих граждан на войну, пришли страдания и усталость духа. Эти мучения оказались настолько велики и длительны, что привели к власти в потерпевшей поражение и морально раздавленной Германии канцлера Адольфа Гитлера. Досталось и победителям: Верден, Сомма и другие великие сражения Первой мировой войны морально и физически подорвали французскую нацию, являвшуюся основой антигерманских сил на Европейском континенте. Из-за этого упадка духа Франция и многие другие страны Европы, не смогли мобилизовать свои народы для отражения нападения воспрянувшей от поражения Германии и были быстро побеждены ею в новой, ещё более ужасной мировой войне.

Великий изобретатель Хайрем Стивенс Максим, создатель первого и самого известного в мире пулемёта умер 24 ноября 1916 года, в разгар Мировой войны, во время завершающих аккордов биты под Верденом, в которой пулемёты его конструкции очередной и далеко не последний раз показали себя истинными машинами смерти.

Сам Х. С. Максим прожил долгую, интересную, насыщенную творчеством и успешную жизнь, сделал множество изобретений в разных областях техники и успел узнать о триумфе своего главного детища — пулемёта. Достоверно неизвестно, что он думал по этому поводу, но это уже не имело значения — его изобретение стало одним из главных инструментов, которые столь жестоко уничтожили «благородную эпоху» и сотворили во многих отношениях циничный мир, история которого продолжается и сейчас. Пулемёт Максима ярко иллюстрирует одно из явлений этого мира — насколько может быть смертоносен человеческий разум, способный создавать машины уничтожения себе подобных, которые потом сам не может обуздать.

5 февраля 2025 года исполняется 185 лет со дня рождения Хайрема Максима.

Коллекция вооружения Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи содержит огромное количество образцов огнестрельного оружия разработанных и изготовленных в разное время во многих странах, серийных и экспериментальных моделей.

Автор - Руслан Чумак, к.т.н., начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ»

Среди этого великолепия имеются и такие экземпляры, которые в буквальном смысле изменили суть эпох и повлияли на пути, по которыми пошло развитие человечества. Таких образцов оружия существует немного и к их числу, вне всякого сомнения, относится пулемёт конструкции американского изобретателя Хайрема Стивенса Максима (Hiram Stevens Maxim, 1840-1916 гг.).

Образ этого оружия давно привычен человеку, интересующемуся военной историей, он многократно воспроизведён в литературе и кино, но эта привычность скрывает от нас его настоящую и очень страшную суть. Чтобы по-настоящему понять, чем на самом деле был пулемёт для наших предков, нужно представить — как выглядели войны до прихода этого оружия на поле боя. В качестве точки отсчета можно взять год, в котором родился его изобретатель Х. С. Максим — 1840. Самыми масштабными войнами, которыми была отмечена эпоха, предстоящая рождению Х. С. Максима, были Наполеоновские войны (1800-1815 гг.).

Позже происходили и другие масштабные военные конфликты на Европейском и Американском континентах: Крымская война (1854-1855 гг.), Гражданская война в США (1861-1865 гг.), Австро-прусская (1866 год) и Франко-прусская война (1870-1871 гг.). Это было время войн, в котором имелось множество примеров военного благородства и сострадания, проявлявшихся сражающимися сторонами друг к другу на поле боя и в плену. Существовал определённый формальный и неформальный кодекс поведения с противником на войне, по большей части поддерживаемый военачальниками и офицерами всех стран. Воюющие стороны не ставили перед собой задач тотального уничтожения армии государства-противника и тем более его гражданского населения, но добивались прекращения им военного сопротивления и капитуляции с получением от этого военно-политического акта тех или иных преференций.

В значительной степени столь благородному подходу к ведению войн способствовали свойства оружия той эпохи — дульнозарядных ружей (винтовок) и пушек, стрелявших зарядом из дымного пороха. При таком оружии основным способом ведения боевых действий являлись манёвр силами частей и соединений и давление на противника массой наступающей пехоты или кавалерии с целью перехода в штыковую атаку или рубку. Если речь не шла о штурме укреплённых объектов противника (крепостей), и позволяла местность на котором вёлся бой (сражение), то залогом успеха наступления являлись создание численного превосходства над противником на наиболее важном участке, правильный выбор направления атаки, скорость движения к противнику, решительность и умелость нападающих в рукопашной схватке. В этом ключе важным фактором успеха являлась концентрация большого количества атакующих войск на узком участке в сочетании со скоростью атаки, позволяющие достичь позиций, обороняющихся даже при значительных собственных потерях. Дело в том, что настильность огня оружия на дымном порохе на одной установке прицела была небольшой (поражаемая зона при стрельбе на средние и большие дистанции исчислялась несколькими десятками метров), и для эффективного поражения боевых порядков наступающих войск нужно было часто вносить поправки в прицел, что делать в условиях стресса очень непросто. В противном случае наступающие войска быстро выходили из зоны эффективного поражения пулями противника с минимальными потерями, сохраняя потенциал для рукопашной схватки. Отсюда, от стремления как можно быстрее доставить к переднему краю противника как можно больше солдат для рукопашной схватки, и происходила тактика атак в плотных штурмовых колоннах или частых цепях, совершаемых в максимально быстром темпе.

Здесь следует сделать важное дополнение: как успешная, так и неудачная атака/оборона в то время вовсе не означали тотального истребления воинов проигравшей стороны. Оружие «дульнозарядной» эпохи, как и начального периода эпохи казнозарядного оружия, ещё не обладало скорострельностью, достаточной для уничтожения значительного количества воинов противника даже в случае сближения с ними на короткое расстояние. Весьма ограниченные скорострельность и настильность огня оружия того периода давали воинам сражающихся сторон немало шансов уцелеть на войне. И если в бою не участвовала артиллерия, то опрокинуть боевые порядки обороняющегося противника (как и отразить атаку нападающего) можно было только штыковым или кавалерийским ударом, эффективная производительность которого была выше эффективности стрельбы, и в котором многое решали выучка, умения и моральная стойкость сражающихся. В результате штыкового боя одна из участвующих в бою сторон чаще всего или сдавалась в плен или обращалась в бегство, в ходе которого, если было организовано преследование, и несла основные потери. Но, главное в описанном способе ведения боевых действий состояло в том, что в большинстве случаев величина безвозвратных потерь, понесённых обеими сторонами в ходе войн той эпохи, считалась приемлемой для большинства обществ того времени и не вызывала в них ожесточения. Войны второй половины XIX века в большинстве случаев велись армиями, подготовленными в мирное время с призывом дополнительного но ограниченного количества воинов запаса, и в этом же составе их, как правило, завершали, возвращая домой немалое количество ветеранов прошедших всю войну от начала до конца. Все это вместе формировало в европейских народах отношение к войне как к событию, конечно, неприятному, но терпимому и пригодному быть инструментом для решения сложных политических проблем.

К середине второй половины XIX века описанный выше подход к ведению войны в её частном и общем виде считался незыблемым. Но, «первый звонок», указывающий на то, что эпоха «благородных войн» подходит к концу уже прозвенел, и произошло это практически одновременно с рождением создателя инструмента её будущего разрушения — Хайрема Стивенса Максима. В 1841 году на вооружение армии королевства Пруссия была принята казнозарядная игольчатая винтовка системы Дрейзе под унитарный патрон. Об этой винтовке знали во многих странах мира, но особого значения ей не придавалось. Время этой винтовки настало в Австро-прусской войне 1866 года, а точнее — в состоявшемся в её ходе сражении при Садове. В этом сражении существенную роль сыграло вооружение прусских войск винтовками Дрейзе, имевших существенное превосходство по скорострельности над дульнозарядными винтовками австрийских войск. Политическим итогом этой войны стал отказ Австрии участвовать и вмешиваться во внутриполитические дела Германии.

Итоги сражения при Садове в их стрелковой части внимательно анализировались всеми профильными специалистами того времени и способствовали взятию ведущими в военном отношении странами мира курса на форсированный переход к казнозарядному скорострельному оружию под унитарные патроны. Этим процессом был заложен первый «кирпич» в процесс создания будущего автоматического оружия.

А пока европейские страны соревновались в разработке казнозарядных винтовок, в Соединённых штатах Америки рос, трудился и совершенствовал рабочие и изобретательские навыки никому пока неизвестный молодой человек Хайрем Максим. Х.С. Максим происходил из простой крестьянской семьи, жившей в штате Массачусетс, с детства много и тяжело работал на ферме и предприятиях своих родственников. Он любил чтение и стремился к учёбе, что впоследствии помогло ему освоить многие специальности в различных сферах деятельности. Имея тягу к изобретательской работе с техникой, Максиму удалось сначала доказать своим руководителям что он способен на что-то большее чем простой физический труд, а затем и перейти в разряд признанных изобретателей технических устройств. В поисках заработка он переезжал в разные города, работал на множестве предприятий, где старался участвовать в улучшении различных машин. Наибольшего успеха он добился на поприще усовершенствования техники газового и электрического освещёния, а затем и электрических машин различного назначения. Именно в статусе «американского электрика» 14 августа 1881 года Х.С. Максим отправился в Европу, не имея при этом намерений заниматься оружием.

Но прошло немного времени, и Максим всё же займётся изобретением оружия. В литературных источниках, описывающих биографию Х.С. Максима, его переход от мирного электричества к созданию оружия объясняется встречей в 1882 году в Вене со своим американским товарищем, также работавшим в Европе по электрическому бизнесу. Возмущённый волокитой, возникшей в этой области, он заявил Максиму: «К чёрту химию и электричество! Если хочешь заработать кучу денег, придумай что-нибудь, что позволит этим европейцам с большей лёгкостью перерезать друг другу глотки». Вероятно, неизвестный нам друг Х.С. Максима тонко уловил веяние европейской политики — в начале 1880-х годов время большой европейской войны ещё не пришло, но предпосылки к ней вызревали все увереннее, а оружие становилось всё совершеннее. К этому времени на вооружении всех европейских стран находились винтовки под унитарные патроны, существовало большое количество видов картечниц — предков будущих пулемётов чья автоматика работала от мускульной силы стрелка. Уже произошли Франко-прусская (1870-1871 гг.) и Русско-турецкая войны (1877-1878 гг.), которые продемонстрировали большое влияние скорострельной казнозарядной артиллерии на исход сражений.

Х.С. Максим прислушался к совету друга и занялся изобретением нового для того времени вида оружия, автоматически действующего без использования мускульной силы стрелка. Для реализации задуманного дела он обосновался в Лондоне, где образовал небольшую мастерскую. Всего за два года весьма напряжённого труда, с 1882 по 1884 год, Максим разработал действующую модель пулемёта, а за два следующих года доработал своё оружие до весьма совершенного вида, пригодного к боевому применению и стал его предлагать правительству Великобритании, а затем и другим странам.

Надо сказать, что огневые возможности даже первых демонстрационных моделей пулемётов Максима были настолько впечатляющими, а преимущество над картечницами по скорострельности, весу и удобству использования столь велики, что в осведомлённом мире нашлось немного людей, которые не увидели в этом оружии перспектив.

Пулемёты Максима быстро оказались на вооружении британской армии и были опробованы в бою в африканских колониях. Наиболее известные эпизоды применения пулемётов Максима в колониальных войнах относятся к войне Британской южно-африканской компании (BSAC) против племени матабеле в Трансваале (Южная Африка, территория нынешней Зимбабве) в 1892-1894 гг. и к битве при Омдурмане произошедшей 2 сентября 1898 года в Судане в ходе Второй англо-суданской войны между англо-египетским экспедиционным корпусом фельдмаршала Герберта Китченера и силами суданскими повстанцами (т. н. махдистами). В сражениях этих войн британцы использовали пулемёты Максима, причём с ужасающим эффектом для своих противников. Потери туземцев сопротивлявшихся нашествию иностранцев исчислялись многими тысячами человек при том, что потери британцев редко когда составляли более нескольких десятков человек. В этом плане классическим примером невозможности спастись от огня пулемётов при лобовой атаке защищаемой ими позиции, является битва при Омдурмане. В составе англо-египетской армии насчитывалось около 25 000 солдат, из которых 8200 составляли британцы, вооружённых новыми магазинными винтовками Ли-Метфорд. Но главным огневым средством британцев был пулемёт Максима — в полевой армии их имелось 20 штук и ещё 24 пулемёта находились на канонерских лодках, двигавшихся по Нилу. Армия махдистов в количестве около 50 000 человек была вооружена в основном холодным оружием и небольшим количеством трофейных британских винтовок. По результатам более поздних подсчётов армия махдистов яростно и стремительно атаковавшая позиции войск коалиции потеряла около 20 000 человек убитыми, при этом три четверти потерь наступавшим нанесли именно пулемёты Максима. Потери англичан составили менее 1000 человек. Интересный факт: в битве под Омдурманом участвовал в то время никому ещё неизвестный молодой офицер 21 пехотного полка, будущий премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль.

На гравюре изображён известный английский путешественник по Африке Г.М. Стенли, сидящий за станковым пулемётом Максима специальной модели № 45 калибра .45, подаренном ему для участия в спасательной экспедиции 1887 года. В ходе этой экспедиции в глубине африканских джунглей отряд возглавляемый Г.М. Стенли спас бывшего Эмин-пашу (Эдуард Шницера) — губернатора экваториальных провинций Египта, окружённого восставшими племенами в глубине Африки.

Главный вывод из сражения под Омдурманом, который сделали военные специалисты всего мира, был прост, но убийственен по своей сути: с момента появления в боевых порядках обороняющихся войск пулемётов тактика достижения успеха атаки путём давления массой больше не работает. Никакое мужество атакующих войск и готовность к жертвам, никакие людские резервы и скорость атаки не могут обеспечить успех наступления по той причине, что эффективная огневая производительность пулемёта (пулемётов) при должном снабжении патронами способна поразить всю массу наступающих войск до того, как его колонны приблизятся к боевым порядкам обороняющихся.

Продолжение следует...

Этот образец, как и предыдущие, лишь плод моей фантазии. Единственное, что отталкивался я от легендарного пулемёта. Эдакая мини копия )