- Они могли за тобой проследить! — воскликнула она, открывая входную дверь и шепотом добавила: — Я же тебе говорила, укрыться за мусорными баками, позвонить мне и дождаться сигнала. Я должна была проверить безопасно ли...
Едва Михаил увидев Аллу, сразу понял, что он до сих пор её любит. Сердце взволновано дрогнуло. Она так и осталась для него самой красивой женщиной в мире. Они официально развелись пару месяцев назад. За пятнадцать лет брака она извела его своей ревностью. На первых порах ему это даже льстило. Жена, не представляющая жизни без своего любимого мужчины — мечта любого. К тому же всегда ухоженная, стройная с аппетитными формами, идеальная любовница и домохозяйка. Видит Бог, он терпел долго! Чтобы избавить её от подозрений в измене, он звонил ей нескольку раз на дню, позволял проверять одежду, не осталось ли на ней запаха духов другой женщины, его телефон никогда не знавал паролей, но ничего не помогало. Прослушка в ботинке была последней каплей. Он сдал ботинки в ремонт и шокированный мастер, сообщил о своей находке. Такое ему, как и мастеру, пришлось видеть впервые... Будучи благородным мужчиной, он подарил свою долю в квартире жене и ушел. Сейчас, глядя на нее, такую красивую в этом изумрудном платье, он отчаянно осознал, насколько скучал по ней.
— Я собственно пришел... — как-то несуразно начал он. Замолчал. Взял себя в руки и более собранно пояснил: — Мне звонили из ЖЭУ в доме плановая замена стояков, а ты их не пускаешь.
Позвонили с утра, именно по этой причине он на обеде и примчался.
— Тише! — сказала она, посылая ему, соответствующие знаки и юркнула в комнату, что ранее являлась его мастерской. Он последовал за ней. В комнате царил полумрак, жалюзи на окнах были плотно закрыты. Его столярная мастерская, его хобби, его гордость! Вся мебель в квартире изготовлена его руками. Крадучись она прошла мимо полок с инструментами к окну, раздвинула жалюзи, выглядывая на улицу, и поманила его рукой:
— Ты только посмотри на неё! — громким шепотом сообщила она. — Она решила, что ей, вот просто так, можно воду на две неделе в мае отключить.
Он выглянул в просвет на улицу, где под окнами женщина средних лет в жилетке ЖЭУ подметала асфальт.
— Знаю я их, — продолжала Алла, не отрывая взгляда от окна. — Они все хотят меня сгноить поскорее, чтобы я от холодной воды заболела и умерла.
— Глупости говоришь! — улыбнулся он, совсем не понимая этой игры и конспирации. — Сантехники просто поменяют трубы.
Она сложила руки под грудью, жалюзи схлопнулись, лишая комнату света.
— Было дело. — согласилась она глядя на него. — Пару дней назад ко мне ломился сантехник — говорил, трубы поменять надо. Ага, конечно! Я-то знаю, что они просто хотят меня поскорее чпокнуть, чтобы им квартира моя досталась.
Честно сказать, Михаил не совсем понимал логику её рассуждений, хотя и пытался.
— Знаешь, я в суд на них подавала! — продолжала делиться своими переживаниями Алла. — Что у нас за государство такое, в котором суд открывается в девять утра!? Ты же знаешь, я всегда встаю в шесть. Но ничего, я около дверей подождала, пока они не успели своих агентов заслать и судью подговорить.
Она вновь повернулась к окну и раздвинула жалюзи глядя на улицу. Солнечный свет высветил ее блестевшие странным огнем глаза и нездорово порозовевшие щеки. Вообще, она выглядела крайне возбужденной.
— Ну, ничего. — продолжала она. — Скоро еще в один суд заявление подам, чтобы их оштрафовали. Звонят мне без конца и пугают своими счетчиками. Это же покушение на убийство! Вмешательство в частную жизнь.
— Дорогая, ты себя хорошо чувствуешь? Жара нет? — заботливо поинтересовался он и даже протянул руку пытаясь дотронуться до её лба, но она нетерпеливо отбросила его руку прочь:
— Вот! Вот! Они меня больной называют! Ты же понимаешь, ЖЭУ всех нас со свету сживают, чтобы имуществом нашим завладеть... — она резко замолчала и прищурилась глядя на него: — Хорошо ли я себя чувствую? Говоришь, они тебе звонили?
— Звонили. — согласился он.
Почему-то только сейчас ему показалось странным, что дочь его не встретила и не слыхать никого в доме...
— Значит ты с ними заодно? — тихо спросила она, опустив голову, ее белокурые волосы упали на лицо.
— Алла, да что за бред ты несешь?! — не выдержал он, повышая голос. — С кем заодно? С ЖЭУ?
Она молчала, сверля его тяжелым обвиняющим взглядом.
— Алла, где Соня? — более сурово повторил он.
— Днем. — подтвердила она. Отчего-то сердце сжала холодная рука страха.
Вспомнилось, как она утверждала, когда они ещё жили вместе, что их дочь могут похитить. Запрещала бабушке оставаться с внучкой наедине, якобы его мать не любит Аллу и будет настраивать ребенка против неё. Даже из садика забрала дочку, поскольку, по её мнению, воспитательница слишком дружелюбная с их девочкой, а это странно... Странно? Ведь странным был именно ЕЁ бред!
Он резко развернулся, намереваясь проверить комнату дочери. И тут острая боль пронзила его от макушки до пяток. На долю секунды в глазах потемнело, и он ощутил, что падает лицом вниз, не понимая, что происходит. Он перевернулся на спину. При падении видимо разбил нос, кровь, затекая в горло, мешала дыханию. Он закашлялся, пытаясь подняться. Над ним склонилась Алла с большим электрическим рубанком в руках.
— Предатель! — заключила она, презрительно скривив губы, идеально окрашенные матовой помадой ее любимого оттенка «Огненная страсть». — Не зря я с тобой развелась...
И с силой опустила рубанок, метя в висок. Первое время он еще сопротивлялся и подставлял руки, мешая ей, как следует нанести удар, но вскоре затих. Чувство обиды и несправедливости будто придавали ей сил. Наконец она облегченно выдохнула и положила рубанок на стол.
Захотел вместе с ЖЭУ захватить её квартиру? А вот фиг вам! Ничего не выйдет. Она перешагнула через тело бывшего мужа развалившегося в проходе. Прошла по коридору к комнате дочери, приоткрыла дверь, заглянула. Спит. Пахнет в комнате как-то не хорошо... А всё ЖЭУ виновато! Отключили горячую воду, что в доме нормально не уберешься. Сходила за автоматическим освежителем воздуха в туалет и вернулась к комнате дочери. Войдя, она старалась не шуметь, шагая на носочках, поставила освежитель на комод. Также на носочках подошла к кровати, где с открытыми глазами спала ее дочь — Сонечка.
Шесть лет. В следующем году в школу, с гордостью подумала она.
Аккуратно подоткнула одело и также, тихо вышла из комнаты. Вернулась к мастерской, где лежал её муж.
— Если тебе нужен был инструмент, так бы сразу и сказал. — сообщила она глядя на его разбитое лицо. Один глаз выпал из глазницы и свисал на сухожилиях.
Она шагнула внутрь мастерской, взяла его за ноги оттащила подальше от прохода. Грустно вздохнула. Как же она его любила! Она не сомневалась, что рано или поздно, так или иначе, он вернется к ней. Она улыбнулась. Так и произошло. Видела же, как он на неё смотрел, когда пришел. Она поправила платье и прическу, всегда старалась быть красивой для него и только ради него, и вышла из мастерской, прикрыв за собой дверь. К сожалению, муж оставил после себя лужу крови в коридоре.
— И горячей воды как назло нет! — сокрушенно заметила она.
Но ничего! Это ЖЭУ так просто её не возьмет. Она ещё им устроит!
В старой хрущевке телевизор орал на пределе своих возможностей. В кресле напротив расположилась старушка, кутаясь в цветастый платок. Сегодня у неё сели батарейки в слуховом аппарате, но это не помешает ей посмотреть её любимую передачу. Внучок — гад! Не торопился нести бабушке батарейки, целый день прождала. Знает она, ему бабка то и не нужна, что с неё старой взять? Только её квартирка ему и требуется! Она затаила дыхание, начиналось:
«На НТВ передача „Чрезвычайное происшествие“ в студии Марат Сенников мы в прямом эфире. Нам стало известно просто об ужасающем случае. Несколько часов назад начальника ЖЭУ −8 Игоря Михайловича Шилова заживо подожгла одна из жительниц вверенных ему в управление домов. Спасти мужчину не удалось, он погиб обширных ожогов не совместимых с жизнью. Женщина пришла на прием с небольшой канистрой бензина, но почему-то это не вызвало ни у кого подозрений. Еще более ужасающая картина, ожидала следователей в квартире подозреваемой. О подробностях смотрите далее...»
— Так им и надо. Этим грабителям! — радуясь, проскрипела бабка. Она была стара, но в её груди всё же теплился огонек ....
