Не жалей мое горло узкое! Ты – мой воин. Я твой поэт...» /из цикла «Федор Басманов»/

14 августа в библиотеке поселка Рязанцево состоялся краеведческий час, посвященный истории бывших владельцев с. Елизарово: «Село Елизарово в судьбе сподвижников Иоанна Грозного. О родовой земле Басмановых». Бывших ли? Переславская земля настолько сказочная, что мне частенько кажется, здесь не уходит никто и никогда. Просто становится частью переславской земли, рассыпается по ночам звёздами, осенью золотой пылью, и помогает тем, кто помогаем им.

На всякий случай уточню для своих читателей из других городов: Рязанцево – ближайший поселок относительно Елизарово. Именно в Рязанцево расположена станция, от которой можно добраться в Елизарово, до Никитского храма и Воскресной школы. С жителями мы подружились еще во время рождественских встреч, организованных на подворье Воскресной школы, приуроченных к открытию экспозиции «Бояре Басмановы – несколько веков доблестного служения Отечеству».

В этот раз встреча, наконец, состоялась в Рязанцево. Поговорили о Фёдоре и Алексее, их военных подвигах (и военных талантах!), о тайне гибели. О том, как несправедливо и печально прервалась эта ветвь Плещеевых на правнучке Алексея Даниловича Ф. И. Сулешевой (Басмановой). Конечно же, затронули историю уникального Никитского храма, ктитором которого является Алексей Данилович Басманов.

Крайне благодарна жителям Рязанцево за ту внимательность, с которой меня слушали и за интересные вопросы после. Не первый мой семинар, не первая лекция, но публика в Рязанцево проявила особенную зрелость, свойственную аудитории, готовой слушать, но главное слышать.

Сердечная благодарность тем, благодаря кому эта встреча состоялась: Татьяне Гусевой и библиотеке при Доме культуры п. Рязанцево!
Мифы живучи и борьба с ними, иной раз представляется борьбой с ветряными мельницами. А мифы о Басмановых живучи вдвойне. Однако ничто хорошее не стоит считать борьбой бессмысленной. И сквозь асфальт цветы прорастают. Как раз возле моего дома в Переславле, пролез в асфальтовую трещину шикарный куст красно-рыжих огненных бархоток.
Впрочем, в подобных случаях цветы прорастают не сами. Мы их сажаем и оберегаем. Помогаем пробиться, вырасти и выжить. В данном случае – цветы это Фёдор и Алексей.
С юноши Фёдора, сына славного воеводы Басманова началась для меня Русь. Хотя нет, вру. Русь началась с маминых слов. Не с учебников или книг.
Однажды, когда я вернулась после школьной экскурсии в Звенигород и поделилась эмоциями, мама задумчиво сказала:
– Всё однажды возвращается. Вот представь: когда-то, много – много лет назад, под стенами этого монастыря, сидела на поляне, среди цветов девочка. Волосы расчесывала. И была она как две капли воды на тебя похожа. Может это твоя пра…бабушка, а может…Может это ты сама.

С этих слов, с этого пятиминутного разговора, начались для меня история и Русь. Стозвонная, любящая, жестокая и суровая, опричная и ласковая. Разная. Не всегда добрая и уж точно не благостная. Но родная. А потом случились Басмановы. Пришли в мою жизнь.

Каждый раз, стоя перед публикой, я вспоминаю, как стояла на перекрёстке, выбирая путь. Один – липкий и грязный. Путь альтернативной истории, жарких и грязных сплетен, острое и пикантное. Другой – путь познавания живой истории и доверия к этой истории. Путь тяжелой (иной раз) работы. И каждый раз, когда я слышу какие-либо гадости про Басмановых, мне хочется задать человеку вопрос: «почему же вы так самого себя не любите?» Да, именно так. Именно себя. Не любите себя. Ненавидите люто. Ибо, обсасывая сплетни или неэтичные вещи о своих предках (напомню, что чужих предков не бывает), повторяя тезисы проплаченной пропаганды или чернуху под видом «художественного вымысла» неких авторов (авторитетных или не слишком), с наслаждением смакуя сплетни о тех, кто ответить не может – человек пропускает всю эту грязь через себя. Эта животная всеядность, и есть исконная нелюбовь к себе самому. К себе, Ивану, не имеющего корней, не имеющего платформы, почвы, земли под ногами. Имеющего одно отдохновение – сплетни о других на завтрак и ужин. Каждый человек рано или поздно стоит на перекрестке, на котором стояла я. У каждого есть выбор между ложью и правдой.

Спасибо всем, кто двигается вместе с нами.

14.08.2025.

Документальную книгу "Фёдор и Алексей Басмановы. Пять веков без права голоса" можно скачать на Литресе https://www.litres.ru/70284688/

Первая часть нашего повествования завершилась на пороге перелома в правлении Ивана IV. Успехи реформ и восточных завоеваний омрачались затягиванием Ливонской войны, внутренними разногласиями и растущим недоверием царя к своему окружению. Середина 1560-х годов стала роковым рубежом.

Неудачи в Ливонии, смерть любимой жены Анастасии Романовны в 1560 году, бегство в Литву одного из виднейших военачальников князя Андрея Курбского в 1564 году, обвинившего царя в тирании, – все это подпитывало подозрительность и гнев Ивана Васильевича. Он все больше склонялся к мысли, что его неудачи – результат боярского заговора и измены. Разрыв с деятелями Избранной Рады (Сильвестр и Адашев были отправлены в ссылку, где вскоре умерли) стал предвестником грядущей бури. В декабре 1564 года царь совершил невиданный шаг: покинул Москву с семьей, казной и верными слугами, удалившись в Александрову слободу. Оттуда он направил в столицу две грамоты. Первая, адресованная митрополиту и боярам, обвиняла их в изменах, казнокрадстве и нежелании воевать с «недруги»; вторая, к посадским людям, заверяла, что гнев царя не распространяется на них. Условием возвращения Иван поставил предоставление ему неограниченной власти для «искоренения измены».

Москва, ошеломленная и напуганная, была вынуждена принять ультиматум. В начале 1565 года царь вернулся, объявив об учреждении "опричнины" (от слова «опричь» – кроме). Страна была разделена на две части: «земщину» – остальную территорию, управляемую Боярской думой и приказами, и «опричнину» – личный удел государя, куда вошли богатые северные и центральные уезды, а также некоторые улицы Москвы. На этих землях создавалось особое войско – опричники, давшие особую клятву верности царю и отрекшиеся от родных и общественных связей. Их символами стали песья голова и метла, привязанные к седлу, что означало грызть «государевых изменников» и выметать измену.

Опричнина быстро превратилась в инструмент массового террора. Опричное войско, подчинявшееся только царю, получило неограниченные полномочия. Начались массовые казни, ссылки, конфискации имущества. Под подозрение попадали целые семьи, города, даже духовенство. Жертвами стали не только реальные или мнимые противники царя из боярской среды (князья Старицкие, митрополит Филипп, обличивший жестокость опричников), но и тысячи ни в чем не повинных людей – дворян, служилых людей, посадских, крестьян. Разгрому подверглись Новгород и Псков в 1570 году по подозрению в сепаратизме и сговоре с Литвой; погибли тысячи горожан. Апогеем террора стали казни самих создателей опричнины – Басмановых, Вяземского. Опричнина подорвала экономику страны, разорила целые области, дезорганизовала управление и армию, вызвала массовый отток населения на окраины.

В 1572 году, после провала похода крымского хана Девлет-Гирея на Москву (отбитого земскими воеводами, в том числе князем Михаилом Воротынским, вскоре казненным по ложному доносу), опричнина была формально отменена. Некоторые земли вернули в земщину, само слово «опричнина» запретили упоминать. Однако методы управления и атмосфера страха сохранились. Период после опричнины часто называют «государевым двором», но репрессии продолжались, хотя и не в прежних масштабах.

Ливонская война, требовавшая огромного напряжения сил, закончилась для России полным крахом. Против коалиции Речи Посполитой, Швеции и Дании страна, ослабленная опричниной, не устояла. По Ям-Запольскому миру с Польшей в 1582 году и Плюсскому перемирию со Швецией в 1583 году Россия потеряла все завоеванные в Прибалтике земли и выход к Балтийскому морю, а также уступила Швеции города Ям, Копорье, Ивангород. Итогом двадцатипятилетней войны стало истощение казны, огромные людские потери и отсутствие стратегических приобретений.

Несмотря на сложность позднего периода, восточная политика Ивана IV принесла устойчивые плоды. Продвижение в Сибирь, начатое еще в 1550-е годы, увенчалось походом казачьего атамана Ермака Тимофеевича в 1581-1585 годах. Разгром Сибирского ханства Кучума открыл путь для массового переселения русских людей за Урал и дальнейшего расширения государства на восток. Основание первых острогов заложило фундамент русского присутствия в Сибири.

Личная жизнь Ивана Грозного была столь же драматична, как и его правление. Он был женат несколько раз (церковь признавала лишь первые четыре брака). Гибель первой жены Анастасии он приписывал отравлению боярами. Сыновья от разных браков умерли в детстве или юности. Наследником стал слабый здоровьем и умом царевич Федор.

Иван IV Грозный скончался в марте 1584 года. Его правление оставило глубочайший и противоречивый след в русской истории. С одной стороны, это было время укрепления централизованной самодержавной власти, важных реформ в начале правления, ликвидации угрозы с Востока и грандиозного территориального расширения на востоке. Он стал первым венчанным царем, подняв международный престиж России. С другой стороны, опричный террор, разорение страны, поражение в Ливонской войне и личная жестокость создали образ тирана. Иван Грозный продемонстрировал как созидательный потенциал неограниченной монархии, так и ее страшную разрушительную силу, когда власть оказывается в руках человека, одержимого подозрительностью и не сдерживаемого законом или моралью. Его эпоха стала предместьем одного из самых тяжелых периодов русской истории – Смутного времени.

Если вам понравилась данная статья, то пожалуйста поставьте лайки и подпишитесь на канал.

Продолжение следует...

И снова о войне. Почему? Потому что мира нет. Нигде нет. Ни на одном континенте. Больше полусотни вооруженных конфликтов идет по миру. Вчера долбанули английской ракетой по Донецку. Погибла женщина. Летели дроны в Ижевск — по спящим людям. Это все рядом. Это все клубится здесь. Это все — по нашу душу.

Вчера Александр Лукашенко откровенно сказал при назначении руководителей разных уровней: время военное, товарищи. А тем более для госаппарата. Нечего ныть про какие-то права. Нечего верещать про «крепостное право». Надо — закрепляем людей на местах. Уже не строим больше дикий рынок, базар, сервисную лавочку, бомжатник, вокзал. Строим крепость. И все мы в ней — крепостные.

Как прекрасна Арина Родионовна. Она поет Пушкину древние сказания, предания, песни из глубины веков. И он слышит в этом голос божественного откровения. Переносит эти простые, слезные, веселые, разухабистые, смешные и горькие мотивы в свое творчество — мы получаем величайшего гения всех времен, того, кто обратил нас из французской обезьяны в титанов духа.

А Савельич в его «Капитанской дочке»? Кто-то скажет — раб, преданно служит хозяевам своим, охраняет барчука, на смерть за него идет. А я скажу: это вы рабы своей похоти, желудков, паха и глотки. И бредней, что мелькают в вашей клиповой башке.

Когда в нашей истории начались проблемы? Не в крепостном праве был мрак и ужас, а в том, что раскрепостили управляющий класс. Дворянству дали вольную, возможность жить за счет чужого труда. Не работать. Не служить. И вот тогда мы получили либералов. Чушь всякую европейскую читать можно только от безделия, половых извращений и лени. Пока закрепощен был и высший слой — все было хорошо, и Петровские орлы создавали рудники, и первые неслись в бой за Царя-Батюшку.

Свобода — это чушь, внушенный нам морок, бред, наркотический угар. Не зря тот же Пушкин писал:

Любовь и ТАЙНАЯ свобода

Внушили сердцу гимн простой.

Тайная свобода… Свобода высшей любви — отдать себя другим. Семье, обществу, Родине, Господу Богу. А не потреблять и разлагаться, заводить в себе червей и глистов. Не сорта колбасы и сыра, которых уже столько, что за всю жизнь не попробуешь. Не рабство у железяки, к которой прикована современная молодежь больше и прочнее, чем до Юрьева дня пахари к плугу.

А наше положение тем более не предполагает болтания, расхлябанности, дряхлости, праздности. Мы все — уже на войне. Осталось каждому это понять. И всем вместе стать крепостью. Найти свою бойницу в ней — и стрелять. Отбиваться. Контратаковать.

Вчера нам рассказали про спецоперацию «Гарпун» КГБ. Запад хотел взорвать БелАЭС руками беглого. Их спецслужбы выращивают на своей территории боевиков для войны с нами. Для диверсий, подрыва поездов, техногенной катастрофы. Чтобы лучевой болезнью заболели ваши дети. Но есть у нас щит и меч, и держат их элитные воины — наши чекисты. И в лучших традициях прошлого, в стиле операции «Трест», был предотвращен удар по нам. Преступник — уже в Беларуси. Не спасла его заграница. И он ответит по всей строгости. Стреляй, родная власть. Поклон тебе, великий Комитет.

Мы все крепостные у своего государства. Только оно может уберечь от ужаса, мрака, крови, бесконечного горя, от того, что жизнь снова разделится на «до» и «после».

Государство — наша святыня. На него нужно молиться. Каждое его учреждение — это ангел-страж на пути полчищ, легионов демонов, бесов, чертей, искореженных инфернальных сущностей.

Держава, возьми меня в крепость. Внеси в ревизскую сказку. Возьми в опричнину. Покажи мне мою бойницу. Я буду стрелять по твоим врагам.

И будь проклята свобода.

Источник:
https://mlyn.by/01072025/svoboda-ili-vyzhivanie-azaryonok-pr...