Гвардейцы Джайрана открывают врата дворца пришельцам без боя. Каталонский граф вывозит из него все ценности и фонтан. Правда, прочих ценностей там уже было мало: Джайран сам все преварительно основательно ограбил.

Когда вернулся халиф с войском, каталонского графа уже и след простыл, а Джайран отчитался правителю так: пришел граф с армией, взял Медину Азахару штурмом, полегла в сече половина Саккалибов...вот лужи крови(бараньей на самом деле), вот пепелище--трупы жгли.

Конечно, вывести Костолома на чистую воду можно было, но как это сделать, если Хишам Второй не самый умный из халифов, и почти все следователи уже давно были под пятой Джайрана?

Той же ночью, семь тысяч, формально мертвых гвардейцев переодеваются в штатское, и малыми группами совершают исход к восточным берегам Испании. В столице остается вторая половина, а впереди у Костолома новое посольство:

1012 год. Джайран следует в священный город Кайруан, и предстает перед султаном Алжира и Туниса, Зави ибн Зири. Говорит ему так:

--Послушай о Великий, проблемы в Аль Андалус...завелся там свирепый варвар, для которого вообще ничего святого нет...он обещал уничтожить знаменитые реликвии, хранимые в мечети Альхаме в Кордове: часть кости руки пророка Мухамеда, и один из четырех первых рукописных коранов...

--Кто эта сволочь?--воскликнул султан, вытягивая саблю из ножен.

--Я--невозмутимо ответствовал Джайран--но есть способ помочь делу: я тебе подскажу удобный момент, когда ты сможешь подойти с войском к Кордове...мои гвардейцы без боя откроют тебе врата столицы.

На том и порешили. Через несколько месяцев, свирепые алжирские всадники, ведомые самим Зави ибн Зири, вторгаются в Аль Андалус, Джайран открывает им врата Кордовы, и султан Алжира сжигает дотла величайший город западного мира своей эпохи. Джайран передает алжирцу кость руки пророка, а коран не передал:"мне нужны гарантии собственной безопасности, так что попозже,...., попозже".

У Зави были войска для набега, но недостаточные для покорения региона, опасаясь возвращения халифа с армией из Уэльвы султан отступает.

Отступать за море, где одни пески, и нефть еще не нашли, честно говоря нерентабельно, и сам Джайран подсказывает султану:

--А зачем далече? 150км. к юго-востоку отсюда, есть горная долина...плодородная, перевалы ее легко охранять. Отступи туда, потесни евреев из их городка, укрепи стены, и живи спокойно.

Алжирский султан отступает в указанную долину, теснит евреев в городке Гарнатха аль Яхуд(еврейский холм), переименовывает город в Гранаду. Так возник Гранадский султанат, первый осколок трещавшего по швам Кордовского халифата, династия Зиридов, одиннадцатый век.

Когда халиф вернулся из рейда, застал столицу под грудой пепла. И в этот раз Джайран заявил ему:

--Явился султан Алжира, сжег город, в сече полегли почти все Саккалибы, остался только я, да еще дюжина человек.

Теперь уже вторая половина гвардии переодевается в штатское, и в ночи, совершает исход к восточным берегам. Уходит и сам Джайран. Когда он явился на восток, то обнаружил, что его саккалибы уже сформировали целых шесть султанатов вдоль берега, от Малаги до Валенсии. Костолом стал контролировать их все, под титулом: султан Альмерии.

Он правил 18 лет. Считается, то был золотой век Альмерийского султаната, когда со всего восточного мира привлекались в город ученые и архитекторы. Был перестроен и старый замок на доминирующей высоте города. Он и по сей день существует, и самая длинная его стена зовется: стена Джайрана.

Костолома зарезал ножом в спину его старший пасынок Зухайра, и провозгласил себя новым правителем. Славянская вольница на восточном побережье Испании просуществовала 55 лет. Один из генералов Джайрана, уже после его смерти, овладел Балеарскими островами.

Нельзя назвать эти страны русскими султанатами, ведь гвардейцы были лишь немногочисленной воинской элитой в них, к тому же не помнящие предков и иной веры. Тем не менее, вся эта славянская вольница продолжалась до тех пор, пока во втррой половине одиннадцатого века из Африки не прибыли династия Альморавидов, и не попытались восстановить распавшееся на пятьдесят кусков государство Аль Андалус или Кордовский халифат.

Пэ.Эс.: осколки легендарного фонтана из Медины Азахары и по сей день лежат в закромах монастыря Монсеррат в Барселоне; руины Медины Азахары и по сей день существуют, лишь несколько месяцев тому назад взятые под охрану Юнеско; рукописный коран султан Гранады все таки получил от Джайрана, в 12-м веке Малагу отбили у гранадцев Мариниды из Африки, и вернули город назад в обмен на эту книгу, далее след Корана теряется.

Много веков спустя, Ленин будет восторгаться Спартаком, хотя мог бы припомнить и Джайрана....и дров наломал больше, и свой человек, и добился всех своих целей.

Текс является краткой версией романа "Костолом", и предназначен для декламирования по микрофону в экскурсионном автобусе на пути из Малаги в Кордову.

Конец десятого века нашей эры. Дальняя, восточная застава Киевской руси. Печенеги нагрянули, порубали гарнизон, полонили выживших. Командир гарнизона, перед смертью, сказал своему 17тилетнему сыну следующие слова: "В бой не лезь, похоже мы здесь проиграли. Сдавайся в плен. Уведут тебя в полон, продадут в рабство, ну так кланяйся своему господину, патокай ему во всем....до поры. А когда созреешь--расцветешь силушкой богатырской, задай им всем жару, да так, чтобы кости хрустели, и хруст этот, был слышен до самого Киева, где бы ты в тот момент ни оказался".

Погиб батька, а парень, слово, данное отцу сдержал. Его звали Иван, по прозвищу Костолом: высокий, косая сажень в плечах, настоящий богатырь, но в тот момент еще слишком юный. Он действительно сдался в плен. Печенеги увели его, в числе прочих бедалаг, на ближневосточный невольничий рынок, где и продали венецианским купцам. Костолом стал рабом на галере.

Познакомился на галерной лавке с собратом по несчастью--рабом из Дамаска Саидом. С той поры эти двое были не разлей вода. Иван оказался смекалистым малым, всю жизнь живя на заставе частенько общался с иноземными купцами...и языки к нему липли. Научился от Саида арабскому языку, и когда венецианцы перепродали этих двоих в порту Малаги, Иван уже сносно говорил по арабски.

Далее, караван невольников следовал в столицу государства Аль Андалус, Кордову. Костолом стал выведывать в пути, какая судьба его ожидает, и узнал, что к тому времени уже веками хазары, печенеги, а после и монголо-татары воровали с Руси белобрысых мальчиков, перепродавали венецианцам и генуэзцам, а те, продавали их арабским государствам. Маленьких и смазливых кастрировали сразу, и отправляли в гаремы для любовных утех. Славянских рабов постарше, вроде Костолома, кастрировали выборочно, отправляли в гвардию халифа, превращали в машин убийства. Гвардия халифа Аль Андалус целиком состояла из славян, и называлась "Саккалиба"(славяне), в лучшие времена это был пятнадцатитысячный корпус всадников--воинская элита халифата.

На пол пути к Кордове стоял еврейский город "Лусена", где находилась уникальная фабрика по производству кастратов. На подходе к этому городу Костолом уже придумал как себя вести дальше. И когда его растянули на хирургическом столе, и над ним склонился медик Абрам бен Хирам, Иван возьми, да и ляпни ему:

--Слышь Абрам, привет тебе от еврейского землячества с Киевской руси.

Челюсть хирурга медленно сползла вниз:

--Да ладно!--говорит--я там никого не знаю.

--И ничего--отвечает Костолом--зато тебя там знают...слава о твоих медицинских познаниях достигла и тех мест, и твои сородичи переживают:"как там наши братья под пятой халифата, не прижимают ли их?" Вот, даже меня отправили к вам на помощь. Согласно телосложению, мне дорога в гвардию, буду шпионить там для евреев Кордовы и Лусены. Сам понимаешь, таких ценных кадров лишать яиц нельзя.

--Аа, вот чего ты испугался--улыбнулся Абрам--что причендалов лишу. Да ты не бойся, мы уже лет пятнадцать яйца не режем, ущемляем мошонку сыромятными ремнями, после такой процедуры мужиком останешься, просто недетоспособным. Да и брешешь ты все! Но брешешь красиииво, я оценил, а что раскусил, не сокрушайся, молод ты еще, все у тебя впереди. Послушай, нравишься ты мне...давай так: я пропитаю сыромятные ремни раствором собственного изобретения--кастратом не будешь, но в благодарность, действительно станешь шпионить в гвардии для меня и моих людей.

На том и порешили. Через две недели Костолома привели в Кордову, определили в гвардию, натренировали, и карьерная лесенка Ивана заскакала стремительным эскалатором под небеса:

Костолом стал рядовым, потом десятником, к тому времени внимательно проштудировал законы Шариата, и понял, если раб принимает ислам, то не раб он уже вовсе. Иван становится масульманином, и с этого момента его зовут так, как его знают профессора востоковедения: Джайран ибн Ильяс аль Саклаби Костолумжин, для нас же просто Джайран(в википедии Хайран).

Джайран становится сотником гвардии Саккалиба, и личным телохранителем халифа Хишама Второго.

Сам же подстроил покушение на убийство халифа, сам же и перерезал глотку мнимому убийце на глазах у правителя, пока "убийца" и пикнуть не успел, ибо не в курсе был, что кого-то собирался убивать. С этого момента Джайран и Хишам лучшие друзья. Но что самое ценное, после этого эпизода на Костолома обратил внимание истинный правитель халифата--Великий визирь Альмансор, многие халифы при котором были лишь его марионетками.

Визирь делает Джайрана тысячником, и главным поединщиком войска Аль Андалус.

И вот, на дворе уже 1002 год. Альмансор умирает. Одни говорят:"старенький уже был", другие:"Джайран помог", одно точно: Джайран, после смерти великого визиря, становится лидером корпуса Саккалиба, и послом халифата.

Первое свое посольство наш проныра осуществил в Барселону, предстал перед каталонским графом, и заявил:

--Послушай граф, слыхал я, что ты ценитель красоты, и не так давно восхищался заметками послов о величайшем фонтане всех времен и народов, стоящем во дворце Медина Азахара под Кордовой. Подумать только: Альмерийский розовый мрамор, несколько резных ярусов, купол из цветных стеклышек "комарияс" расположен над ним. Солнечные лучи пронизывают цветное стекло, и самым затейливым образом играют в испарениях фонтана. А в фонтане не вода течет, а самая настоящая ртуть(разумеется, кто видел часто это великолепие, долго не жил, но тогда были не в курсе). Так вот граф, проблемы в Аль Андалус, завелся там свирепый варвар, для которого вообще нет ничего святого, он обещал разрушить этот фонтан...

--И кто же эта сволочь?--спросил граф.

--Я--ответствовал Джайран.

--Ты издеваешься что-ли?

--Никак нет--пожал плечами посол--но есть способ помочь делу: я подскажу тебе верный момент, когда войско халифа будет далече, скажем в Севилье, ты со своей армией подойдешь к дворцу-крепости Медина Асахара, мои гвардейцы тебе отворят врата без боя, и ты заберешь оттуда фонтан, и все ценное, что еще там найдешь.

--Неплохо звучит--хихикнул граф--но тебе то это зачем?

--Да так--пожал плечами Джайран--бате обещал.

Через полгода, когда основная армия халифа была в Севилье, войска каталонского графа подошли к Медине Азахаре...

Продолжение следует...осталось немного).

Глава 11

ЭПИТАФИЯ

В 1002 году Альмансор совершил свой последний карательный поход в графство Кастилию, сжег несколько крепостей, поистрепал порядком свои войска, и когда нахрапом не сумел взять еще один замок, решил отступить в Кордову. В то время старик уже был очень слаб...

Хаджиб приказал сыну Абдул Малику отвести основные войска в столицу, сам же, с небольшим отрядом тоже повернул на юг, но двигался много медленее...

Я предложил Абдул Малику прикрыть отход основных войск со своей конной тысячей саккалибов...он дал согласие. На самом деле большой нужды в этом не было, иначе Альмансор не отважился бы возвращаться малым отрядом, но грешно не воспользоваться сыновними чувствами Абдул Малика, и не предложить перестраховаться.

Отряд хаджиба я застал возле городка Мединасели. Мои всадники уже давно к тому времени подчинялись лишь мне, и не воспринимали больше никаких авторитетов, но моя личная маленькая армия пролжала усердно делать вид, что служит делу халифата...

Резня получилась на загляденье: подъехали к лагерю хаджиба, дружески поприветствовали его людей, и тихо порешили всех...

Я вошел в шатер к Альмансору, тот лежал в постели мертвенно бледный....непобедимый воитель умирал—годы и затяжная болезнь постепенно брали свое...

--Приветствую тебя, о великий и могучий—сказал я, уселся напротив него, достал перо, и развернул пустой свиток—ну что? Эпитафию писать будем?

--Думаешь смерть уже идет за мной?—спросил хаджиб слабым голосом..

--Да нет—зевнул я—я уже пришел...

Старик не выглядел сильно удивленным, он надолго задумался, и потом произнес:

--Помнишь Костолом, я тебе рассказывал о единстве трех культур...мусульманской, христианской и иудейской?

--Помню...

--Разве не здорово? Можно ли представить мир лучше и справедливее?

--Врядли ..

--А ты такой создать сможешь—хаджиб взглянул на меня своим пронизывающим взглядом, от которого в былые времена у меня поджилки тряслись..

--Не смогу....

--Так зачем ломаешь То, что самому создать тебе не по зубам?

--Бате обещал—просто ответил я.

--Так ты же сирота—удивился хаджиб.

--Это твоя ошибка великий и могучий,--говорю—отца чту, и помню его заветы...его звали Илья, он был лучшим воином у великого князя киевского Владимира...и в холопах его сыну не пристало ходить, а коли судьба принудила, так дорогую цену намерен я взять со всех, кто в этом повинен...

--Действительно ошибка—прошептал старик—неужели я паду жертвой обыкновенной мести славянского вольноотпущенника?..Я—непобедимый владыка Кордовского халифата?

--Покурим?—спросил я, доставая из торбы пару походных кальянов..

Альмансор кивнул. Мы задымили. Кровавые ежики перед моими глазами плотным строем, плечо к плечу с саблями наголо замаршировали к кургану, на вершине которого ощерился и принял защитную позу старый волчара с алыми каплями на седом загривке...

--Дело вовсе не в мести—ответил я—а в чувстве справедливости..правда оно у меня своеобразное...я считаю, что каждый человек рождается свободным, и никто не в праве попрать его вольность, а если это происходит, то обидчик, его сообщники, и все, кто равнодушно и молчаливо согласны с таким положением вещей, и даже обращают плоды чьей-то неволи к своей выгоде..все они должны умереть....и это правильно, и жажды мести в моей душе при этом нет никакой...я просто делаю, что считаю правильным, а вообще...ты мне даже симпатичен, хаджиб..

Альмансор задумчиво вздохнул, затянулся, и выпустил изо рта облачко дыма, напоминающее могильный холм:

--Убьешь потом халифа, и моего сына Абдул Малика?

--Ну зачем же—отмахнулся я—халиф слаб как ребенок, таких беречь и лелеять надобно, не дай бог на его место кто посильнее придет, зачем мне лишние хлопоты? А Абдул Малика, пожалуй, валить надо, но из уважения к тебе пока этого делать не буду, пущай поживет малость, пока не сильно под ногами путается, авось не от мой руки сгинет сам..

--И на том спасибо..

--Пожалуйста...

Хаджиб приподнял густые кустистые брови, и взор его немного ожил, будто вспомнил что-то близкое сердцу:

--Слушай Костолом...и я убивал...убивал ради достижения власти...и я ее достиг, и это тоже по своему справедливо, ведь власть должна быть в руках того, кто умеет ею распоряжаться во благо другим......а сейчас твоя власть растет, а ты умеешь ею распорядиться? Что ты с нею вообще делать будешь?

Я пожал плечами и сказал:

--Профукаю, как в карты да кости всегда деньги проигрываю, впрочем меня это не сильно заботит, я не особо жажду власти, просто делаю, что должен, а попутно стараюсь не скучать...

--Странные вы люди-русские—проворчал хаджиб—примерно тоже самое мне говорили перед своею смертью лидеры славянской партии, когда двадцать пять лет назад я раскрыл их заговор против себя...: « просто делаем что должны, авось получиться, а там как кривая выведет»... кто такой этот Авось вообще?

Я малость призадумался......:

--Авось-это Бог, точнее одно из девяносто девяти имен Аллаха,... мы делаем, что считаем нужным, но только Авось нам потом ведает- правильный наш путь, али нет...это-то и дает нам право называть Русь Святой.....мы всегда оставляем последнее слово за Ним (и тут я указал пальцем в небо).

--Пиши эпитафию, и если твоему Авосю будет угодно, люди прочтут ее на моем надгробном камне—процедил хаджиб сквозь зубы, и закатив глаза стал диктовать строки:

“ Его следы расскажут тебе его историю,

И ты словно увидишь его перед глазами.

Перед Аллахом никогда не явится равный ему,

И никто не будет защищать границу как он...»

Глава 12

Марш мертвецов.

Джайран отчитался Абдул Малику так: «когда моя тысяча всадников добралась до Мединасели, то мы обнаружили разграбленный лагерь Альмансора,....все его люди были уже перебиты..я отправил часть своих воинов преследовать убийц хаджиба, но они никого не нашли, сам же я остался у разоренного шатра, и с почестями похоронил твоего отца..»

После смерти Альмансора время в государстве Аль Андалус помчалось галопом: усилиями Джайрана, Черномора и Абдул Малика, халиф Хишам Второй еще шесть лет удерживал формальную власть, но фактически правил Абдул Малик, объявивший себя хаджибом...

Генералы различных армий халифата стали регулярно выказывать недовольство жалованием для своих солдат, ибо узнав о смерти Великого воителя, северные христианские королевства и графства отказались платить дань халифату, и казна государства оскудела...

Абдул Малик предпринял несколько карательных рейдов на север, и принудил данников к порядку, но ненадолго, сыну Альмансора-неплохому генералу, явно не хватало харизмы и репутации отца...

Каждый генерал в халифате счел хорошим тоном выбрать своего претендента на трон Хишама Второго, а так как таковых было много, началась гражданская война...

Джайран постепенно потеснил Черномора с должности генерала корпуса саккалибов, при этом умудрившись остаться с ним в дружеских отношениях... Черномор остался формально генералом, но под его началом оставался лишь один из славянских полков, впрочем он был доволен, ибо, как справедливо рассудил он, старость мешала ему принимать решения за весь корпус в столь лихие времена...

В 1008 году от ран, полученных в боях с одним из мятежных генералов скончался Абдул Малик.

В 1009 году в Барселону их халифата прибыл посол--могучий, светловолосый, с нахальной улыбкой на лице...

--С чем пожаловал к нам—спросил посла Каталонский граф.

--Большое горе постигло халифат, о достойный граф—отвечал посол--...наше государство сотрясают междуусобные распри вот уже который год, что может тебе и по нраву, но есть беда, которая не понравится и тебе...

--Какая беда халифата может быть мне не по нраву?—засмеялся граф.

--Как отметили твои посланники много лет назад—продолжил посол—ничего прекраснее в своей жизни они не видели, чем ртутный фонтан во дворце Медина Асахара, возле Кордовы...так вот, фонтан-эту несравненную красоту, затмевающую своим великолепием работы греческих скульпторов, хотят разрушить...

--Кто же?—удивился граф.

--Варвары, без роду без племени, не имеющие ничего святого в душе, дикие кровожадные звери, облаченные в человеческую плоть...

--Точнее посол! Кто это?

--Я,...и мои люди-славянская гвардия халифата...

Челюсть графа медленно сползла вниз и не торопилась возвращаться назад... Неловкая пауза подзатянулась. Один из придворных графа, заметил средней разжиженности слюну, сползающую графу на подбородок, и звонко щелкнул пальцами. Граф очнулся от шокового оцепенения, громко вобрал в себя слюни, и произнес неуверенным тоном:

--Ты что, издеваешься что-ли?

--Никак нет Ваша светлость—как ни в чем не бывало отвечал посол—я лишь хочу предложить Вам вызволить фонтан из цепких лап этих зверей, таким образом спасая неземного величия реликвию от молотов недостойных...

--Тооооо есть от тебя и твоих людей?..

--Так точно Ваша светлость.

Граф снова замолк в недоумении на несколько мгновений..а потом сказал:

--И что ты предлагаешь Джайран Костолумжин?

--Я предлагаю Вам разграбить дворец Медину Асахару—невозмутимо продолжил Костолом—спасти фонтан, и все имущество дворца...

--А кто охраняет дворец?—спросил один из придворных графа.

--Я и мои люди—ответил Джайран—всего-то пятнадцатитысячный корпус саккалибов, которые, при виде Каталонских рыцарей, от страха, откроют врата Асахары, потом ужаснутся своему позору, и сами себе выпустят кишки...а глашатаи потом разнесут по Кордове весть, что доблестные каталонцы перерезали славянскую гвардию, и вывезли сокровища дворца в Барселону...

**************************************

Несколько месяцев спустя Каталонское войско подошло к Медине Асахаре. Как и обещал Джайран, саккалибы открыли врата дворца, позволили вывести фонтан и все ценности на север. Вот только сокровищ во дворце оказалось на удивление немного. Граф хотел было поставить это в упрек Джайрану, но не гоже командиру десятитысячной армии корить за что-либо стоящего перед ним улыбающегося главаря пятнадцатитысячного корпуса...и граф, благоразумно прикусив язык удалился восвояси... Но перед этим, по просьбе Джайрана, часть каталонских воинов обменялись одеждами с саккалибами.....

Лишь только каталонцы скрылись на горе Сьерра Морена, дозорный саккалиб с минарета дворцовой мечети завопил: «Джайран, войска из Кордовы подходят!».

--Опоздали голубчики—ухмыльнулся Костолом, и скомандовал—А ну оррррлы! Сабли наголо! Клинками к пузу пово-о-роти! От позора закоооолись!

Гвардейцы выполнили приказ незамедлительно. Через мгновение весь дворец был усыпан телами воинов, валяющихся в лужах крови....

Войском из Кордовы руководил новый халиф Сулейман....увидев трупы и разграбленный дворец, он разделил армию на три части: конницу послал вдогонку за каталонцами, так жестоко порубившими отважных гвардейцев халифа, большую часть пехоты отправил назад в Кордову, и сам поехал с ними...а небольшой отряд оставил во дворце, «прибраться» после «битвы».

Смеркалось....воины халифа, оставшиеся в Медине Асахаре, обшарили все помещения дворца, но ни одной живой души не обнаружили,...куда-то бесследно пропали все жены, наложницы, евнухи и мальчики халифа..

Один из солдат, устав сносить тела в кучи, с хрустом разогнул затекшую спину, и залюбовался закатом... Сзади по плечу его кто-то похлопал. Воин обернулся, перед ним стоял последний снесенный в кучу славянский труп, и довольно лыбился...Араб, от изумления потерял дар речи...и больше не обрел его, ибо в следующий момент шея любителя закатного солнца была свернута.... Через минуту такая же учесть постигла и весь остальной отряд халифа: мертвецы восставали, поднимались из луж крови и набрасывались на живых....не уцелел никто...

После расправы, «мертвецы» открыли потаенные погреба, и вывели из них жен халифа и прочих уцелевших....

Ночь была необычайно темной: облака плотно заволокли небо, не оставив шанса ни единой звезде даже на мимолетный проблеск. Пятнадцать тысяч «мертвецов» безмолвно побрели на восток, уводя за собой прекрасных наложниц, благочестивых жен халифа, жирных евнухов и голубоглазых мальчиков, и увозя тяжело груженные телеги с дворцовым скарбом...

Проходя мимо арбы, в которой оставалось еще несколько бочонков с бараньей кровью, которой с ног до головы были вымазаны саккалибы, один из «мертвецов» выбил пинком камень из под колеса, и арба ушла под откос, в Гвадалквивир. Кровь вытекла из разбитых боченков, и смешалась с речной водой.

«Мертвецы», разделились на несколько групп...шли они много дней....проходя мимо очередного города, каждый раз называли себя воинами из разных полков, поэтому, когда халиф затеял расследование произошедшего, он совершенно ничего не смог понять: огромное пепелище посреди главной дворцовой площади никак не могло поведать, сколько же тел было сожжено, почему не похоронили, а сожгли, и куда сгинул его отряд, оставленный «прибираться».

Докопаться до истины может и можно было, и даже не слишком сложно, но уж больно противоречивые версии выдвигали в процессе расследования люди халифа Сулеймана, и он всю голову сломал, думая о том, кто из его ищеек и кем подкуплен, кто вообще воду мутит, и что еще затевает...смута в халифате набирала обороты.

Утром, после «марша мертвецов», в Кордове объявился Джайран, сказал что прибыл из Севильи со своми несколькими сотнями гвардейцев, узнал о гибели своего корпуса во дворце, и чуть сума не сошел от скорби по боевым товарищам..

Через несколько недель, до столицы халифата стали доходить вести из восточных портовых городов Альмерии, Дении и Валенсии: неизвестные воины, числом превышающие гарнизоны вышеозначенных городов, вероломно взяли их без боя, и правят там свою власть, ни в грош не ставя халифа Сулеймана. А новый лидер Альмерии, подозрительно похож на Черномора, павшего от каталонских мечей в Медине Асахаре...и звать его на мусульманский манер так же-Афтах..ну да это все лживые сплетни!—заверили халифа мудрые советники, побрякивая драгоценными безделушками в карманах, якобы украденными из Медины Асахары Каталонским графом...

Еще через день, новое горе постигло Кордову: из Великой мечети украли наиценнейшие реликвии—кость руки пророка Мухамеда, и один из четырех первых рукописных Коранов...

Дава года спустя, в Алжир, в священный город Кайруан прибыл посол из Кордовского халифата.

Лидер клана Зири, эмир Алжира и Туниса Зави ибн Зири, принимал посла в своем дворце:

--С чем пожаловал посланник?

--Великое горе обуяло государство Аль Андалус о досточтимый эмир—нараспев произнес Костолом—свирепые орды нечестивцев угрожают прибрать к своим грязным рукам наиценнейшие реликвии мусульманского мира—руку Пророка(да благославит его Аллах, и приветствует), и первый рукописный Коран...

--Как!?—гневно вскричал Зави, и вскочил с трона—Кто посмел? Кто эти шакалы?

--Я—пожал плечами Костолом—и мои люди...

Эмир обнажил саблю, и придворные тут же последовали его примеру:

--Ты что? Издеваешься что-ли?

--Никак нет, о досточтимый эмир...Я прибыл к тебе с просьбой: приди со своей армией в Кордову, наведи там порядок, забери у нас Коран и кость Пророка, дабы пресечь распри моих полковников за обладание этим сокровищем....а я тебе окажу посильную помощь...

ПЭ. ЭС. : осколки ртутного фонтана из Медины Асахары, и по сей день лежат в монастыре Монсеррат, возле Барселоны....

Глава 13

ИСХОД ИЗ КОРДОВЫ

« Истасу бен Намину, визирю халифа.

Любезный мой казначей, визирь, равин! Если ты читаешь это письмо, значит с минуты на минуту к тебе ворвутся свирепые алжирские воины.... они уже рыщут по улицам Кордовы, и режут глотки всем, кто под руку попадется.

Когда берберы придут к тебе, будь спокоен, я позаботился о том, чтобы они не тронули ни тебя, ни твоих домочадцев. Они лишь спросят: где коран? Знаю, ты и понятия не имеешь о чем речь. Тебе лишь нужно ответить: «там, где договорились». Не обессуть, но коран из мечети украл я--твой надежный исполнитель кровавых заказов Джайран Костолумжин. Я припрятал книгу у тебя дома, и сообщил Зави ибн Зири, что ты мой сообщник, потому он и пощадит тебя.

Как известно, долг платежом красен....я очень благодарен тебе и всему юдейскому землячеству халифата, что вы не оскопили меня, поэтому зириды сохранят тебе жизнь. Также, спешу тебя заверить, что мне не особо по душе было исполнять твои грязные заказы, но времена меняются , некоторые люди из подчиненных вырастают в начальников, и теперь ты будешь делать то, что я скажу.

Зави ибн Зири, найдет Коран в условленном месте твоего дома, и спросит про кость руки Пророка, ты же ответишь, что эту реликвию Костолом оставил себе до поры, ибо, как ты всегда учил меня, в кармане всегда должен оставаться хотя бы один козырь...

Я привел алжирского эмира в Кордову, подгадав момент, когда основные войска халифа будут в Севилье. У Зави есть достаточно сил лишь для набега, так что через несколько часов он, и его армия, вынуждены будут покинуть город. Думаю, невежливо будет заставлять гостя пересекать море в спешке, а посему, я предложил эмиру твою помощь:...я знаю, что у тебя есть родственники в долине Медины Эльвиры, будь так добр, отведи берберские войска туда, им там понравится... Заботясь о твоей безопасности, любезный Истан бен Намин, рекомендую и тебе так же проследовать с берберами эмира, ибо теперь ты друг эмира, и враг халифа...

Кстати, вместе с Кораном, берберы найдут мешочек серебрянных монет Билибердата, которые ты так настойчиво отговаривал меня чеканить....объясни пожалуйста эмиру, что, начиная с этого момента, эти никчемные фальшивки обретают силу, ибо у восточного берега уже родилось новое государство, жители которого будут выплачивать налоги в этой монете...

Что ж, за сим прощаюсь с тобой дружище, обрекаю тебя на дружбу с Зави, вражду с халифом, и жизнь на чужбине...........бывай, не скучай!

Твой дорогой Джайран Костолумжин».

Только Истас бен Намин закончил чтение письма, принесенное Саидом, как входная дверь его дома распахнулась.....на пороге стоял эмир Алжира Зави ибн Зири.

--Обрекаю тебя на жизнь на чужбине—проворчал под нос Истас, передразнивая слова из письма Костолома--что ты знаешь щенок о жизни на чужбине, мой народ уже тысячу лет скитается, точно неприкаянный...

Я покидал Кордову с легким сердцем, жар от пожарища ласково грел мне спину, а ощущения от завершения важных дел согревали душу...зириды еще бесновались в городе, но и они вскоре собирались покинуть его. Незнаю только, зачем алжирцы начисто разрушили дворец Медину Асахару, красивый же был(!)...ах да...совсем забыл: «дабы не впасть в искушение, и не привыкнуть к роскоши, как поддались соблазну погрязшие в парчовых одеяниях братья по вере из халифата»....что ж ...у воинов пустыни свое отношение к благам да удобствам..можно сказать спартанское...

На Римском мосту мне повстречался мой учитель греческой философии из медресе Абу Мухаммед ибн Хазм.

Увидев меня, он поклонился, и спросил:

--Теперь твоя душа довольна Шайтан-Джайран? Кордова в руинах...

--Весьма –ответил я, и готов был ехать дальше, но ибн Хазм спросил меня снова:

--Послушай, Костолумжин, по заказу халифа, я уже много лет пишу трактат о любви, я его назвал «ожерелье голубки»...но я сам ничего не знаю о любви, поэтому за несколько лет опросил об этом всех, с кем был знаком..............ты последний, кого я хочу спросить....что есть любовь Джайран?

--Это та, что не дает забыть, кто я, и зачем явился в этот мир—не раздумывая сказал я, и сам удивился своему скорому ответу...

--Разрушительна твоя любовь, Джайран...

--Нет—говорю—любовь, как всегда созидает, но во мне она создала разрушителя.......а не желаешь со мной поехать мудрец?

--Нет, благодарю—устало ответил ибн Хазм—моя любовь-Кордова, она не позволяет мне забыть кто я, и зачем я здесь...

--Счастливо мудрец....

--Прощай шайтан-Джайран...

По дороге я нагнал сотню моих всадников и крытую арбу, в которой ехала Ксения с детьми. Поровнявшись с повозкой, я услышал ее голос, звучащий сквозь шелковую занавеску:

--Если ты для всего халифата Шайтан, то я, стало быть Шайтанша?

--Видимо так—усмехнулся я—а хочешь, я тебя султаншей сделаю?

--А в карты султанат не продуешь?

--Хех,....поробую............

Тем же вечером войска Зави ибн Зири покинули Кордову, опасаясь возмездия халифа, который приближался с войском из Севильи.

Зави держал путь на юго-восток, в горную долину, в глубине которой затерялся еврейский городок Гарнатха аль Яхуд, аккурат возле развалин Медины Эльвиры. Туда, его вел Истас бен Намин...

Как и обещал бывший визирь, жители Гарнатхи, после недолгих переговоров с ним, открыли врата алжирским воинам...

Зави подивился гранатовым садам, растущим возле города....такие огромные гранатовые плоды он видел лишь раз в жизни, когда в молодости, с посольством отца побывал в Дамаске.

Эмир приказал укрепить город, и решил обосноваться в нем, учредив собственный султанат, а Гарнатхе дал новое название, под впечатлением от роскошных гранатовых садов, --Гранада.

Я же, без приключений добрался до Альмерии, где меня встретил с распростертыми объятиями Афтах (Черномор). На следующий день он передал мне бразды правления городом, сам же стал начальником моей гвардии.

Через неделю, я сам себе присвоил титул султана Альмерийской тайфы..........

ЭПИЛОГ

На пристани Альмерийского порта стояли двое: султан Альмерии Джайран Костолумжин, и его визирь-казначей Саид. Они провожали взглядом плавно отходящую от пристани галеру под стягом Альмерийской тайфы...

--На кой?—спросил визирь—по мне, так бессмысленная трата денег...

--Не скажи –отвечал султан—доплывут до Киева, сообщат Великому князю Ярославу, что обосновались русские люди на Гишпанщине, просят присоединить новые земли к Руси-матушке...

--Вот Ярослав им и ответит «на кой, уж больно далече, бессмысленная трата денег»--вновь проворчал визирь.

--Далече—согласился султан—на худой конец, хоть посольство установят...и «хруст костей халифата» до родины домчат............

С плеча султана слетела серая птица с красным хвостом, и полетела вслед за галерой смачно матюкаясь на суржике из арабского и русского.

На судне гребцы затянули песню:

«Эх дубиинушка ухнем.....ээх, зеленая сама пойдет...подернем, подернем..да уХнем......»

ПЭ. ЭС:

Султан Джайран правил Альмерией 18 лет, укрепив государство, и успешно выдержав несколько вооруженных противостояний с разваливающимся Кордовским халифатом и Гранадским султанатом. Он привлек в свою тайфу множество ученых и деятелей исскусссства. В Альмерии начался золотой век.

Джайрана убил старший пасынок, сын Ксении, по имени Зухайра, и стал новым султаном Альмерии.....

В 1091-ом году в Испанию вторглись из Африки Альморавиды, и славянским государствам на восточном побережье Испании, в том числе и Альмерийской тайфе, пришел конец....

Коран, попавший в руки Зави ибн Зири, долгое время хранился в Гранаде, но когда марокканские князьки захватили Малагу (часть Гранадского султаната), Коран выменяли на город, после этого судьба одно из первых рукописных Коранов не прослеживается...

*****КОНЕЦ*****

Глава 9

Покурим?

После расправы над Абдаллахом ибн Юсуфом на меня посыпалисть милости из рук благодарного халифа, как из рога изобилия... Чтобы почерпнуть от щедрот Хишама Второго поболее, мне, как спасителю правителя государства Аль Андалуз от коварной руки предателя необходимо было повысить свой статус, и я принял давно назревшее решения--обратился в ислам...

Став мусульманином, я получил вольную, более достойное жалование, и новое имя,....теперь меня звали Джайран Костолумжин ибн Ильяс аль Саклаби...

Выкупил я у родственников покойного ибн Юсуфа и Ксению......через Саида, дабы не навлекать на себя ненужных подозрений...

Халиф часто и охотно прогуливался со мною по саду и болтал...болтал...болтал....и, должно быть, сторонний наблюдатель недоумевал, глядя на то, как мог снизойти правитель столь могучего государства до простецкого общения со своим телохранителем... Дело в том, что Хишам Второй не правитель вовсе, он всего лишь красивая картинка, за которой скрывается истинный владыка--маленький, серенький, старенький, непобедимый ни в одной из своих многочисленных битв хаджиб Альмансор.

Вскоре хаджиб вызвал меня к себе во дворец....

Альмансор встретил меня по домашнему: в алых шароварах и шелковой полосатой джелябе......я поприветствовал хаджиба как положено, в течении минуты перечисляя титулы, которые сей гордец присвоил себе сам,...поцеловал ему руку..., и раболепно застыл в нижайшем поклоне....и вдруг услышал:

-- Покурим?

Я кивнул в ответ.

Слуги принесли два серебрянных кальяна.....мы уселись поудобнее....и запыхтеееели:

Альмансор хитро щурился, поглядывая на меня......"ждет прихода"..подумал я.....потом начнет обрабатывать...

Приход оказался неожиданным:...перед моими глазами кровавые ежики заплясали танец с саблями.....я окосел.....хаджиб заметил это..и спросил:

--Видишь волков, с загривками, обагренными кровью?

--Неа, вижу двух львов, с когтями, точно сабли ангела Джибраила--по обыкновению соврал я...

--Хм...снова Истас бен Намин не ту травку принес--проворчал хаджиб...--ну да ладно...я вот что спросить хотел...ты знаешь, зачем тебя кастрировали?

--Догадываюсь--ответил я--чтобы жен халифа не портил...

--Не это главное--помотал головой хаджиб--чтобы у тебя не было семьи...детей..., а издалека тебя привезли...да из сирот выбрали, чтобы не был привязан к родине........., но человек должен быть к чему-то привязан..,..твоя жизнь зависит от жизни халифа-это единственная привязка твоя.......оборвется жизнь халифа...убьют и тебя и всех остальных телохранителей Хишама....--Альмансор вкрадчиво заглянул мне в глаза и спросил--таишь ли ты зло, за то, что с тобою сделали?

--Нет хаджиб--снова соврал я--я телохранитель великого правителя, сотник корпуса саккалибов, солнце Испании согревает мое тело, воды Гвадалквивира отдают мне свою прохладу, дабы голова отдохнула от полуденного зноя,.... за три года службы в халифате, я попробовал столько разных фруктов и прочих явств, сколько слов на родном языке не знаю.......я доволен жизнью, которая уготованна волею Аллаха всевидящего и милосердного...

--Мне говорили, что ты врешь неубедительно, но настолько красиво и внешне доброжелательно, что многое тебе сходит с рук--задумчиво произнес Альмансор--а забыл ли ты бога, которому поклонялся раньше?

--Это не понадобилось хаджиб-- ответил я--факихы Кордобы объяснили мне, что бог един, но у него множество имен, христиане-заблудшие овцы, от которых истина частично ускользнула в связи с трудностями перевода священной книги, но пророку Мухамеду сам ангел Джабраил нашептывал текст корана.....покуда я жил на родине, я знавал всего несколько историй о Боге, потому и разницы в учении не уловил....

--А как же сказки христиан про единство бога в трех лицах?--лукаво улыбнулся хаджиб..

--Они заблуждаются--уверенным тоном заявил я, и мысленно перекрестился--в медресе мне доказали, что триединства быть не может.....ну не может же пророк Иса (Иисус Христос) висеть на кресте, и сам себя спрашивать:"боже, почто ты покинул меня?"

--Твои ответы звучат заученно--сказал хаджиб, выпуская изо рта колечко дыма, уж больно смахивающее на петлю висилицы--замечал ли ты, что в халифате мусульмане, христиане, и иудеи живут в мире и питают взаимное уважение друг к другу?...(я кивнул)..., тогда позволь поведать тебе историю, которую не любят рассказывать факихы и суфии...

--Я весь во внимании владыка--раболепно поклонился я .

Альмансор приосанился, отложил в сторону трубку кальяна, закрыл глаза, будто вспоминая нечто, чему сам был свидетелем века назад,.....и стал рассказывать:

--Однажды к пророку явился ангел Джабраил, отторг дух Мухамеда от тела, и велел проследовать за собой в Иерусалим.....когда они очутились в городе, то вошли в маленький храм, на всхолмье, недалеко от стены, что осталась от храма Сулеймана ибн Дауда (Соломона сына Давида), ....в этом храме Мухамед повстречался с величайшими пророками древности: Ибрагимом (Авраамом), Мусой(Моисеем), и Исой (Иисусом).......они познакомились, признали друг в друге посланников божьих, и решили провести совместную мессу во славу Господу.....то была единственная месса за все времена, когда величайшие пророки-лидеры мусульман, христиан и иудеев молились за братство трех религий писания......а на месте, где проходила эта месса, однажды построили Иерусалимскую мечеть Аль Аксу....--Альмансор помолчал пару секунд, и, повернув голову к источнику дневного света сказал--.....выгляни в окно Джайран Костолумжин....и узри крыши и минарет нашей мечети Альхамы, она построена по подобию Аль Аксы, в мечте, о единении евреев, христиан и мусульман......

Я посмотрел в окно....великая мечеть действительно была как на ладони...слова хаджиба супротив моей воли вгрызались в сознание, и порождали в душе невольное благоговение к услышанной истории...

--Пройдет тысяча лет Костолом--продолжил Альмансор--обратятся в прах потомки в тысячном колене тех червей, что жрали наши остывшие тела.....а эта мечеть будет стоять, и местные сторожилы будут ведать пилигримам о тех временах, когда люди трех культур жили здесь в мире и согласии......о наших с тобою временах Джайран Костолумжин........это ли не потрясает разум?...это ли не будоражит сердца?...пойми Костолом,...такого единства людей писания никогда и нигде не бывало....и не будет впредь....

Слезы навернулись мне на глаза:

--Я понимаю хаджиб....понимаю....

Альмансор резко встал на ноги, и заглянул мне в глаза так пронзительно, что моя селезенка зачесалась........:

--И ты хочешь все это разрушить?!?--гневно вскричал он.

--Что?...--я поперхнулся дымом, закашлялся, и выронил трубку из-за рта--как можно? никак не можно владыка!...у меня и в мыслях такого не было!!

Хаджиб какое-то время анализировал мой растерянный вид, потом вдруг добродушно рассмеялся, рухнул на подушки, и вновь воткнул трубку кальяна в зубы:

--Да ты не тушуйся Костолумжин....я тебе доверяю...просто хочу, чтобы ты ценил то, что имеешь, а имеешь для вольноотпущенника ты мноооого, и я еще осыплю милостями тебя с ног до головы, если ты и впредь будешь служить нашему халифу и мне верою и правдой........тебе уже подарили дом, позволили взять к себе бывшую наложницу покойного предателя Абдаллаха ибн Юсуфа.....что еще желаешь?..проси, пока я в добром расположении духа....

Я ляпнул первое, что пришло на ум:

--Да не убудет от фонтана щедрот твоих владыка.....сделай меня главным поединщиком в твоем войске......

--Быть посему--кивнул Альмансор--я и сам уже об этом подумывал.........

*************************************************************

Домой я вернулся в приподнятом настроении, и все еще окосевший. На пороге стояла взъерошенная Ксения с пылающими гневом очами и сковородкой в руке:

--Ты где шлялся ирод проклятущий?...Любимого мужа моего зарезал, сына моего от Абдаллаха сиротой оставил и от нянек оторвал....да еще и сам домой воротиться не спешит!...

Я пристыженно пригнул голову, защищая ее руками от занесенной сковороды:

--Тише, тише Ксюх, нето ублюдок твой проснется и услышит, тогда и его зарезать придется.....

--Я те дам душегуб ты эдакий--Ксения сделала обманный финт посудиной, и пронеся сковороду мимо головы огрела ею меня по спине--во вкус он вошел к смертоубийству....хруст костей, видите ли, слух ему ласкает...

Бум, хрясь.....ых!.....улучив мгновение между ударами я только и смог вымолвить с дурацкой улыбкой на лице:

--Ксюх...Ксюх.....может покурим?

Глава 10

1000

Тихим июньским утром мама-кабаниха суетилась в каменной дубраве в поисках сладких кореньев и желудей. Ее многочисленный полосатый выводок довольно похрюкивая гонял по кустам ежиков и прочую мелкую живность.. Папа вепрь стоял неподалеку от своего семейства и грел бока под солнышком на прогалине, он первый почуял неладное: земля под его копытами стала слабо подрагивать, и с каждым мгновением эта дрожь усиливалась...

--Хрю!—хрюкнул хряк(перевод: делаем ноги)

--Хрю-хрю!—отозвалась мама кабаниха(перевод: бежим, уже бежим, дети за мной!, да где ж вы шляетесь...Ниф, Наф, Нуф, Борька, Жорка, Сократ, сестру не видели?)

Свиньи выбежали из дубравы на широкую поляну, так как опасность явно исходила из глубины леса. Чаща осталась позади, слева река, справа скала.................................а впереди новая угроза: за плотной стеной из щитов, тысячи людей в доспехах, разноцветные стяги, расшитые крестами, колышутся на ветру. И все в этом воинстве было точно крест-- простой и прямой: и мечи, и носы и доспехи, и прорези в забралах шлемов ...и намерения—защитить родную землю...

Папа-свин с хрюкотом втянул в себя запах прокисшего пота и давно нестиранных портков, фыркнул, и глянул в сторону леса ...оттуда выходило войско сарацин с вышитым золотом полумесяцем на знаменах. Изогнутые линии полумесяца угадывались здесь повсюду: в крючковатых носах, курчавых волосах, кривых саблях, округлых шишаках на тюрбанах, и острозагнутых сапогах...

Армии христиан и мавров выстроились в линию, на растоянии двух полетов стрелы, посередине стояли кабаны, и жались друг к другу от страха....

Вдруг, от войска сарацин отделился всадник на могучем сером коне с белоснежной гривой, заплетенной в косички, и направился к свиньям. Чуть погодя, и от христианского войска в сторону кабанов направился всадник...

Первый всадник добрался почти до середины поля, и спешился в пятидесяти шагах от семейки испуганных животных. Могучего телосложения, голубоглазый, с русыми прядями волос выбивающимися из под тюрбана, а на плече у него сидела серая краснохвостая птица, и сквернословила на незнакомом языке. Папа-вепрь решил атаковать «сарацина», и гневно хрыча стал разгонятся. В этот момент и христианский рыцарь оказался неподалеку, но в отличие от первого всадника, остался в седле, и стал наблюдать за схваткой человека и зверя. Она оказалась короткой: вепрь домчался до «мавра», и готов уже был на ходу протаранить своими бивнями брюхо человеку, но тот сделал шаг в сторону, развернулся, пропуская кабана мимо себя на длину морды, и обрушил свой кулачище в кольчужной перчатке на голову зверю... Передние ноги вепря подкосились, он затормозил пятаком о землю, вспахав ее своими бивнями на два локтя, перекувыркнулся через себя, и остался лежать на траве бездыханным... После смерти отца семейства свиньи очертя голову понеслись в сторону христианского войска, интуитивно рассудив, что все оно менее опасно , чем тот человек, что лишил их защитника и главы. А «сарацин» выпрямился, неряшливо слизнул кровь с кулака, и посмотрев на всадника широко улыбнулся...

Христианский рыцарь поежился в седле, будто от холода, и произнес:

--Я Гарсия Гомес по прозвищу Сорвиголова, сын графа Кастилии Гарсии Фернандеса...с кем имею честь сойтись в поединке?

--Я, Джайран Костолумжин ибн Ильяс аль Саклаби, а по простому Иван, сын Ильи, по прозвищу Костолом—ответил «мавр».

--Славянин—догадался Гарсия—что означает твое прозвище?

--Вечно продувающий в карты—ответил Джайран, и серая птица на его плече почему то издевательски захохотала..

Гарсии стало очень неуютно: страшная демонстрация силы противника в схватке с кабаном, странный разговор, чудная птица.....абсолютно все в этой ситуации выбивало его из привычной колеи, и принуждало отойти от заготовленных фраз, и малость поднапрячь разум:

--Разве это твоя война славянин?—наконец сказал Гарсия—будь с нами-братьями во Христе, и вмес те мы сокрушим войско нечестивцев из Кордовы...

--Их я и сам сокрушу...дай срок...—последовал ответ.

Гарсия вытаращил изумленные глаза на противника:

--Что движет тобой Костолом?

--Бате обещал—пожал плечами «сарацин»--обещал ему, что и «на том свете» он услышит хруст костей тех, кто меня на чужбину супротив воли вывез...

--А я тут причем тогда?—удивился рыцарь.

--Так...так...—развел руками Джайран –просто под горячую руку подвернулся....

.......тут он смачно высморкался и взял более деловой тон:

---а теперь слушай меня внимательно графский сынок!...сперва, я выбью из сустава твое левое плечо, потом правое, апосля швырну наземь и проломлю ребра, кровь ртом пойдет, но жить будешь,....а начнется битва, твои люди уволокут тебя в суматохе сечи в ваш лагерь,...и ты передашь графу Кастилии , что в Кордове, справа от Римского моста, если на юг смотреть, на реке мельница водяная стоит, нижний кирпич, аккурат под осью колеса вынимается,...там тайник мой,...буду для ваших шпионов оставлять послания во время каждой утренней пятничной молитвы...

Гарсия несколько секунд немо хлопал ресницами, а потом все же нашел слова для ответа:

--Это если ты одолеешь меня...

--Ну разумеется—улыбнулся Костолом, и вытащил из-за спины зеленую, только что срезанную дубину...

Гарсия спешился, и недоуменно уставился на оружие врага:

--Ты этим меня бить собрался?

Джайран глянул на дубье, взвесил в левой руке и ловко перехватил в правую:

--У бати палица была, здесь таких нет, а «это», хоть немного ее напоминает,..

--Не пристало благородному саккалибу биться мужицким оружием—надменно крикнул Гарсия вынимая меч из ножен..

--Ну что ты как дитя малое—усмехнулся Костолом—мечом изрублю ведь в капусту...жалко тебя дурака...

С этими словами «мавр» пошел в наступление. Гомес сделал выпад, Костолом отбил, и в тот же миг снял свободной рукой тюрбан со стальным шишаком, и швырнул его в кастильца. Гомес прикрылся щитом, и бронированный тюрбан отскочил от него, точно горох от стены, но не успел кастилец опустить щит, чтобы посмотреть на противника, как тот обрушил на щит и дубину. Под тяжестью удара щит помялся и ушел вниз, а дубина продолжила свое сокрушительное падение, и с треском опустилась на левое плечо Гомеса, размозжив его.

Кастилец взвыл от боли, и сделал колющий выпад мечом. Костолом наклонился в сторону, увернувшись от удара, и молниеносно опустил свой левый кулак на правое плечо Гомеса. Снова хруст! Кастилец упал на колени, «мавр» пихнул его с апогом в грудь, и повалил наземь. В следующий момент дубина обрушилась на грудь Гарсии. И снова хруст, Гомес встрепенулся от удара, и выплюнул струю крови...

«Сарацин», склонился над поверженным рыцарем, и тихо произнес:

--Нижний камень под осью колеса....не забудь...

Так, в тысячном году от рождества Христова, началась битва у скалы «Сервера», в коей сошлись объедененные войска графства Кастилии и королевства Леон против армии Кордовского халифата, ведомой непобедимым хаджибом Альмансором.

Особенно отличились в кровавой сече старший сын хаджиба Абдул Малик, и главный поединщик халифата, сотник славянского корпуса саккалибов Джайран Костолумжин ибн Ильяс, который после битвы был произведен хаджибом в тысяцкие.

Сражение выиграли сарацины, и через полтора месяца победоносная армия Альмансора вернулась в Кордову.

И сразу несколько человек запереживали, узнав о возвращении с войском Джайрана :

..занервничал сын хаджиба Абдул Малик, опасаясь чрезмерного возвышения Костолома...

..запереживал и Афтах (батька Черномор), поскольку отчетливо понимал, что стареет, и более сильный и молодой способен потеснить его с должности командира пятнадцатитысячной славянской гвардией...

..испугалась и Ксения, потому как разрешилась от бремени в отсутствие Костолома темненьким курчавеньким сыночком-плодом последней ее связи с покойным Абдаллахом, которого Джайран убил девять месяцев тому назад....

..переживал также и визирь-казначей Истас бен Намин, поскольку строптивый русский давно вышел из под контроля, и частенько перепоручал заказы на убийства другим членам гильдии убийц, негласным лидером которой с недавних пор стал Костолом.........а убить его самого, так гильдия душегубов не простит........

...не нервничал только Саид, с нетерпением ожидавший своего друга и подельника по всем темным делишкам, за которые эти двое взялись, и последствия которых однажды ощутит на себе не одно государство.....