Частный детектив Джон Шугар прячет мрачные мысли в чулане подсознания, чтобы сосредоточиться на виде за окном. Свежая вода из поливальной машины на асфальте — светящаяся и прозрачная — больше походит на лед. Джон завороженно следит за происходящим, словно за сюжетом любимого фильма. Ночные «картины» нравятся ему особенно сильно, так как напоминают кинематограф сороковых.

Недавно голливудский продюсер Джонатан Сигел нанял Джона, чтобы он вернул его пропавшую внучку. Шугар любит фильмы Сигела, поэтому испытал искренний восторг от возможности помочь. Правда продюсер умолчал о семейных тайнах, пороках и зависимостях. Не предвидя подвоха, детектив взялся за самое сложное и изматывающее дело в своей карьере.

Вопреки одновременно романтичной и циничной профессии, Джон не озлобился и не превратился в безразличного господина в плаще с неоднозначными отношениями с законом и роковыми женщинами. Годы не всегда хорошо оплачиваемой работы не отняли доброту, отзывчивость и желание помогать, несмотря на собственный ворох психологических и физических проблем.

Причем Шугар готов протянуть руку помощи как хорошим знакомым, так и людям, напоминающим злодеев. Он обладает удивительным даром проявлять в окружающих лучшее, даже если оно похоронено глубоко внутри. Это делает его неуместным, почти инопланетным героем, который чужд жанру нуар, как в его классическом, так и в современном проявлении

Черный костюм с белой рубашкой, винтажный автомобиль и поэтическая профессия — элементы мимикрии под человека и жанр в прямом и переносном смыслах, попытка Джона вклеить себя в кем-то отснятый материал. Подобное делал Квентин Тарантино в «Однажды в... Голливуде» (см. наш текст), помещая Рика Далтона в эпоху, в которой он никогда не существовал и в фильмы, в которых не снимался.

Но Шугар инороден и по другой причине. Неспешная история с внезапными поворотами разворачивается в современности, но главный герой будто существует в прошлом — одевается, ведет себя и разговаривает как собирательный образ всех нуар-фильмов, колесит на автомобиле популярном полвека назад, читает бумажные журналы и смотрит фильмы на видеокассетах. Кажется, он чересчур аналоговый и осязаемый для абстрактного цифрового мира.

Изнурительные будни детектива представляются Шугару не работой в прямом смысле, а украденной жизнью, увидеть которую можно только в темном зале кинотеатра. Присвоенный отголосок прошлого подчеркивает все прочие нестыковки в его образе и тем самым телеграфирует: «Джон здесь — чужой, никто не знает кто он и откуда».

Таинственная чужеродность постепенно распространяется и на повествование, заражая сценарий инопланетным вирусом. Сюжетный поворот, который обнажает истинную суть Джона, оказывается не таким уж и шокирующим, потому что он проводит почти осязаемую черту в конфликте между главным героем и опоясывающим его пространством.

Шугар в буквальном смысле оказывается инопланетянином из далекого мира, с другим цветом кожи и чуждой физиологией. В этот момент перипетии сложного расследования и мелкие детали теряют вес, либо достигают логического завершения. «Человеческая» часть «Шугара» заканчивается и одновременно только начинается.

Этот поворот подводит к основной теме сериала — любви к кино и его чужеродной природе. Джон выступает сочувствующим зрителем, который смотрит разные фильмы и наслаждается их красотой ради развития — как сущность, рефлексирующая благодаря чужим примерам. Инопланетность, рассмотренная через призму синефильского опыта, не отстраняет главного героя от наблюдающего за ним зрителя, а, наоборот, делает ближе.

Кино и реальная человеческая жизнь, между которыми мало разницы, заворожили Джона. Он воспринимает свое существование как сборник сцен из любимых картин, периодически оказываясь в кадре от работ Орсона Уэллса, Билли Уайлдера и Фрица Ланга. Мышление цитатами характеризует и других персонажей, просто аналогии у них свои. Но эта вариативность не затрудняет коммуникацию — благодаря кино, Шугар может найти общий язык с кем угодно.

Он не только смотрит чужие истории, но и пытается влиять на них, не догадываясь, что его усилия едва ли принесут пользу. В учебниках по сценарному мастерству учат, что главный герой должен действовать. Джон действует даже в моменты, когда лучше замереть. Некоторых персонажей Шугар сможет спасти, но лишь для того, чтобы стать частью монтажного материала их жизней.

Таинство просмотра кино напоминает первобытное состояние, в которое человек входит, когда его взгляд пленяет горящий огонь. Этот огонь чужд и вреден, но вместе с тем дарит тепло и служит источником гипнотического зрелища. Шугар понимает это состояние лучше многих и вместе со зрителем неотрывно смотрит на пляшущие языки пламени и впитывает тепло человечности. В ожидании, когда истлеет последний уголек.

PS. Если понравился текст — ищите нас в Telegram.

Либо заглядывайте на сайт, там уже можно почитать о картине «Боб Дилан: Никому не известный», в которой великий музыкант приносит в жертву собственную популярность ради свободы творчества.

Моя оценка: 7.5 из 10
Кинопоиск: 7.3 из 10
IMDb: 7.1 из 10