По итогам Тридцатилетней войны Швеция превратилась в империю. Перед новыми шведскими монархами встала сложная задача — сохранить территориальные приобретения. Швеция была на пороге эпохи трёх Карлов — которая стала высшей точкой её могущества — и шагнула туда, ощетинившись штыками солдат в сине-жёлтых мундирах. Этих бравых парней и прозвали каролинерами.
ДМБ-1648
В 1634 году, спустя два года после гибели Густава II Адольфа, шведская армия претерпела очередную реорганизацию — теперь она должна была включать 23 пехотных и восемь кавалерийских полков, однако их численность сокращалась: пехотный полк насчитывал 1200 человек, а кавалерийский — 800 или 1000. Согласно регламенту от 1642 года, рекруты из Финляндии составляли треть королевской армии.
После окончания войны в 1648 году шведы, опасаясь агрессии со стороны датчан, не спешили распускать свои армии в Германии — фактически их демобилизация осуществилась только в 1650 году. Как писал один современник, «невозможно, чтобы солдаты и офицеры, шедшие по Швеции, были стеснительны и бережливы, испытав прелести войны в Германии».
Казна пустовала, а солдаты уже привыкли сами брать то, что им нужно. В 1652 году корона не смогла выплатить жалование даже гвардии, из-за чего многие гвардейцы стали проситься в отставку. Натуральные пособия в виде зерна, передаваемого солдатским вдовам, также отменили. По всему королевству шлялись отставные солдаты, которые за годы службы отвыкли от всех ремёсел, кроме войны, и теперь у них не осталось легальных способов добыть средства к существованию.
В том же 1652 году королева Кристина — дочь Густава Адольфа — постановила провести новые рекрутские наборы в течение следующих трёх лет, что спровоцировало крестьянское восстание в регионе Нерке, которое пришлось подавлять при помощи кавалерийских частей и артиллерии. При этом падкая на лесть королева активно раздаривала земли дворянам, лишь усугубляя антагонизм внутри шведского общества.
Здесь нужна большая победоносная война
Кристина отреклась в 1654 году, оставив новому королю, Карлу X Густаву, целый ворох проблем и кризисный бюджет. Из ямы нужно было выбираться, причём срочно, и Карл в короткий срок принял ряд эффективных популистских мер. Во-первых, провёл так называемую «редукцию» — возвращение в собственность короны земель, полученных дворянством в виде разного рода подарков начиная с 1632 года, то есть со смерти Густава II Адольфа.
Все сословия, кроме дворян, встретили масштабную национализацию с ликованием, и «рейтинг» Карла, как бы сейчас сказали, взлетел до небес. Другим способом поправить бюджет и отвлечь народ от проблем была война — ведь ничто так не сплачивает, как наличие внешнего врага. У Швеции таких нашлось сразу три: Русское государство, Речь Посполитая и Дания.
На момент начала новой войны в 1655 году шведская армия вновь опиралась на национальное ядро из шведов и финнов, однако кроме них были привлечены около 40 тысяч наёмников из Германии и Речи Посполитой — поляки по старой доброй традиции активно воевали с собственной короной. Хотя Карл, как и Густав II Адольф когда-то, требовал от своих солдат соблюдения строжайшей дисциплины, ему нечем было за неё платить. Теперь армия кормилась в первую очередь войной, и королю пришлось смотреть на это сквозь пальцы. И если шведов ещё можно было при случае сдержать, то немцы грабили и жгли как в Польше, так и в Дании, из-за чего королевской армии нечего было и надеяться даже на толику лояльности со стороны местных жителей.
Большая победоносная война Карла Густава, несмотря на обилие этих самых побед, в итоге принесла меньше, чем могла бы. Швеция теперь обладала настоящей империей на Балтике, однако это был колосс на глиняных ногах. Чтобы меньше зависеть от иностранных (в основном французских) субсидий и сбалансировать бюджет, нужно было продолжать политику «редукций» и сокращать армию — чем и занялся новый король Карл XI.
Как отмечал современник, шведская армия при новом короле стала сугубо оборонительной силой, сидевшей по крепостям и охранявшей границы, и могла выставить для наступательных операций за рубежом всего 15 тысяч человек. Последовавшие вскоре военные неудачи в Германии фактически подвели черту под шведской экспансией на Балтике — скандинавская империя достигла предела своих ресурсов и возможностей.
Землю — солдатам
Завершив в 1679 году очередную войну с датчанами, Карл XI взялся за реорганизацию армии. Во-первых, было решено оставить в прибалтийских крепостях гарнизоны из наёмников, тогда как стратегический резерв, состоявший из шведско-финских войск, должен был прибывать из метрополии по мере необходимости. Кроме того, благодаря «редукциям» корона получила в своё распоряжение большие площади земли, которые можно было использовать для нужд армии.
На риксдаге 1682 года состоялась решающая битва между королём и дворянством, и разобщённые и ослабленные дворяне потерпели поражение. Отныне сословия не могли влиять на набор войск и численность армии. Вместо рекрутской повинности вводилась система индельты — территориально-милиционный принцип комплектования войск, основанный на поселениях.
Теперь крестьяне, жившие на землях короны, освобождались от угрозы призыва в обмен на оплату расходов по содержанию профессиональных резервистов. Они же платили солдату ежегодное жалование в денежном или натуральном эквиваленте.
Каждый солдат получал от фермера жильё, еду, одежду и около 135 медных далеров в год. Если крестьянин не мог или не хотел разместить резервиста в своём доме, он был обязан построить для него отдельное жильё за собственный счёт, а также предоставить ему сельскохозяйственный инвентарь, чтобы тот мог ухаживать за скотиной и обрабатывать землю. Когда он отправлялся на войну или на манёвры, крестьянин должен был обрабатывать землю солдата в его отсутствие, чтобы солдатская жена и дети имели средства к существованию. Ротные учения проводились один раз в месяц, поскольку рота из 150 солдат, как правило, географически соответствовала уезду. Полковые учения проводились один раз в год в течение 15 дней.
Индельта распространялась и на кавалерию, однако крестьянин, содержавший всадника, полностью освобождался от налогов и, кроме того, в мирное время всадник выполнял при нём роль батрака.
Но, когда солдат находился дома, крестьянин в свою очередь имел право нанять его на работу за плату, эквивалентную оплате труда подёнщика. В случае гибели солдата его жена и дети должны были в течение трёх месяцев освободить дом и участок в пользу нового резервиста под страхом денежного штрафа. Современник писал, что в целом индельта крепко била по карману простых крестьян, многие из которых несли огромные убытки и даже разорялись.
Офицеры также получали в своё распоряжение дворы, которые не могли отчуждать или передавать по наследству, — выходя в отставку, они возвращали их короне. С другой стороны, получая повышение, офицер перебирался в более «статусное» и богатое имение, что естественным образом стимулировало карьерный энтузиазм. Офицерские дворы обычно находились в центре поселений, где развёртывался полк, что облегчало сбор в случае необходимости.
Дом, который построил Карл
Примерно 80% офицерского корпуса были представлены мелким или обедневшим дворянством: наибольший процент дворян был в кавалерии, наименьший — на флоте и в гарнизонах. При этом что при Карле XI, что в первые годы правления Карла XII, для дворян отсутствовала практика быстрого продвижения по службе — бароны и графы начинали карьеру в армии в звании капралов и сержантов.
Большое внимание уделялось военной хирургии. Ее «отцом» был ещё Густав Адольф, снабдивший каждый армейский корпус четырьмя полевыми хирургами и главным врачом, однако при Карле XI появились полноценные военные госпитали с медицинскими сёстрами, укомплектованные специальными повозками для транспортировки мединвентаря и лекарств.
В шведской армии были известны все последние достижения соседей, поскольку среди шведских дворян бытовала практика в мирное время служить в войсках передовых европейских держав, в основном — во французских и голландских. В 1692 году в королевской армии утвердили новый мушкет с кремнёвым замком, и в 1696 он массово пошёл в войска. Однако многие подразделения в течение ещё нескольких лет имели на вооружении старые образцы.
Принятие на вооружение штыка не положило конец пике, которая присутствовала в войсках всю первую декаду XVIII века, в том числе и в 1709 году под Полтавой. Такой «ретроградский» подход был обусловлен двумя причинами — ограниченностью ресурсов королевства, не позволявших в одночасье провести перевооружение, и приверженностью шведов холодному оружию и тактике ближнего боя.
Армию Карла XI без труда можно охарактеризовать выражением «дёшево и сердито» — прижимистый король создал систему, при которой войска больше не были тяжким бременем для казны, не досаждали своими выходками крестьянам, были максимально лояльны короне и, что важно, за счёт своего постоянного статуса и регулярных учений превратились в профессиональную вооружённую силу. Однако имелось одно важное «но»: весь этот баланс можно было сохранить только при условии того, что Швеция воздержится от широкомасштабных затяжных войн. Не самые высокие доходы короны и — что ещё более важно — ограниченность людских ресурсов позволяли системе Карла исправно работать только в условиях оборонительной стратегии, допускавшей лишь ограниченное международное вмешательство.
На момент смерти Карла XI в 1697 году шведское королевство располагало 28 территориальными полками пехоты, каждый из которых включал в себя восемь рот по 150 человек, а также 15 драгунскими и кавалерийскими полками. Королевская пешая гвардия в столице, эскадрон драбантов (королевских телохранителей) и вся артиллерия были наёмными, хотя в большинстве своём их представляли шведы. Кроме того, корона располагала ещё семью полками, состоявшими из шведских и иностранных наёмников, расквартированных по 90 замкам и крепостям в качестве гарнизонов.
Итого: 60 тысяч человек, которых можно было привести в состояние боеготовности в кратчайший срок.
В гарнизоны обычно набирали по принципу «на тебе, Боже, что нам негоже». Шведов там было меньшинство, в основном — немцы и финны. Помимо наёмников там частенько встречались дезертиры из армий окрестных государств, а также насильно завербованные. Как отмечал современник: «Мы насильно вербуем бродяг, непокорных слуг, небрежных подмастерьев».
В лучах последней славы
К 1700 году шведская армия насчитывала 67 112 человек — 36 676 пехотинцев, драгун и кавалеристов из территориального ополчения и 30 436 солдат в гарнизонных частях. Это была максимально атакующая армия, чья конница предпочитала палаши карабинам и пистолетам, а пехота бросалась в штыки под прикрытием мушкетного огня двух последних шеренг.
Молодой король Карл XII требовал от своих солдат и офицеров строжайшей дисциплины и неукоснительного послушания. Проштрафившихся ждали поистине драконовские наказания вплоть до смертной казни. Богослужения по-прежнему оставались обязательной частью солдатского быта, в войсках культивировалась слепая вера в короля и в то, что лютеранам-шведам благоволит сам Бог.
На первых этапах Северной войны Карлу и его сине-жёлтым легионам сопутствовал успех, что лишь укрепляло их веру в себя и решимость. Высокий боевой дух и дисциплина ещё могли удержать армию в повиновении, благодаря чему удавалось избежать особо вопиющих эксцессов в отношении мирного населения.
На 1707 год главная армия Карла, стоявшая в Саксонии, насчитывала около 33 тысяч человек, абсолютное большинство из которых набрали в Швеции и Финляндии. Присутствовали лишь незначительные вспомогательные контингенты валахов, поляков, немцев и даже французов (последние прежде служили курфюрсту и после его поражения перешли к Карлу). Кроме того, король надеялся на прибалтийские части Левенгаупта в количестве 11 400 человек и на 14 тысяч финнов Либекера. При этом оборонять Швецию оставили 17 тысяч человек, а её владения в Северной Европе — ещё 22 тысячи.
Военный штат по сравнению с мирным временем вырос в полтора раза и составлял свыше трёх процентов от суммарного населения шведской балтийской империи — которое можно было оценить примерно в три миллиона человек.
Сталь хрипела: «Идём на восток!»
Однако 1707 год стал высшей точкой могущества Швеции при Карле. Уже осенью начались первые проблемы — среди девяти тысяч молодых новобранцев, только-только прибывших из Швеции, разыгралась повальная дизентерия. В 1708 году в поход на Россию с королём отправились свыше 40 тысяч человек, однако действия партизанских отрядов и тактика выжженной земли, избранная Петром, неустанно сокращали численность королевских войск, которые, будучи оторванными от баз снабжения, не могли восполнять потери.
Рижский корпус Левенгаупта, на который Карл возлагал надежды, потерпел поражение при Лесной 28 сентября 1708 года — в итоге генерал привёл к королю лишь шесть тысяч человек без обозов, которые так требовались главной армии. Зима 1708–1709 годов пожала богатый урожай, навсегда упокоив в украинской земле тысячи каролинеров. В итоге до Полтавы дошагали меньше 30 тысяч шведов и финнов. Итог сражения всем известен — те, кто не погиб и не был пленен под Полтавой, затем капитулировали у Переволочны. Полевая армия Карла XII перестала существовать. Вообще.
Теперь условный мяч оказался на половине поля Петра и его союзников. Под такое дело даже датчане воспряли духом и в начале 1710 года попытались вторгнуться в провинцию Сконе, однако их полностью разбило при Хельсингборге шведское ополчение и крестьяне под началом Магнуса Стенбока. Гвардия датского короля драпала от шведских мужиков, вооружённых натурально вилами, что лишний раз подтвердило жизнеспособность системы индельты.
Но эта жизнеспособность могла сохраняться лишь при адекватном расходе ресурсов. Затем Стенбок на бис удачно выступил в Германии, однако некогда могучая балтийская империя уже начала захлёбываться, и это был лишь временный локальный успех.
Словно по принципу домино, каждая падающая костяшка увлекала за собой последующие. В марте 1713 года русские войска взяли Гельсингфорс (Хельсинки), затем — тогдашнюю столицу Финляндии город Або. В Бременском герцогстве местные крестьяне подняли против шведов восстание, из-за чего те не смогли оказать сопротивление датскому вторжению. Фактически оставшись без средств к существованию, шведские войска в Померании оказались на грани роспуска, а в самой Швеции крестьяне бежали от призыва и массово укрывались в лесах. Карл XII, в это время сидевший в Турции и всеми правдами и неправдами пытавшийся втянуть османов в войну на своей стороне, требовал, чтобы в полки набирали всех в возрасте от 18 до 50 лет, взвинтил налоги в королевстве и приказал перебросить в Померанию 20 тысяч человек.
Лишь благодаря максимальному напряжению усилий шведам удалось изыскать 1 200 000 далеров, за счёт которых были вновь наполнены армейские магазины и за несколько месяцев собрано 40 тысяч человек. Кадровые проблемы также встали в полный рост. Если раньше практика, при которой дворянин проходил всю лестницу офицерских званий с младших чинов, играла на руку шведам, давая им качественный офицерский корпус из собственных кадров, то теперь большинство этих людей оказались перебиты. В начале войны 80 процентов офицерского корпуса составляли дворяне, а в 1718 году на 1300 офицеров-дворян приходилось 2600 из простолюдинов.
Весной 1718 года Швеция представляла собой осаждённую крепость, жившую по принципу «всё для фронта, все для победы». Для победы, в которую всё ещё верил неунывающий Карл. На новую кампанию удалось собрать около 40 тысяч регулярных войск и 25 тысяч ополченцев; вся экономика государства была национализирована и подчинена нуждам армии. Фабрики производили оружие и обмундирование, на крестьян возложили повинность обеспечивать войска продовольствием, лошадьми, телегами и тягловым скотом.
Свежесобранная армия, вопреки расхожему мнению, не была инвалидной командой из пойманных по лесам стариков и подростков. Лишь шесть процентов солдат были старше 40 лет, 17,7 процента — моложе 21 года. Больных, не годных к службе и слишком юных отправляли по домам. В то же время человеческие ресурсы королевства оказались на пределе, и теперь под ружьё ставили выходцев из категорий населения, которые раньше избегали службы. Теперь среди солдат можно было встретить не только королевских, но и помещичьих крестьян, различных слуг, подмастерьев и даже церковных служек и органистов. Но всё равно в полках ощущался сильный недобор. Это были последние ресурсы королевства — выставленные на последний бой.
Даже в этих условиях Карл XII придерживался наступательной тактики, проводя кампанию в датской Норвегии. И вновь, как и когда-то на Украине, он столкнулся там с враждебностью местного населения, вновь оказался вдали от своих баз, вновь, вновь, вновь… 11 декабря 1718 года его наповал сразила пуля под стенами крепости Фредрикстен. Красивая и грустная сказка о последнем короле-воине закончилась.
Последние годы Северной войны были агонией умирающего. Уходя в край вечной охоты, Карл XII словно забрал с собой те остатки надежды, которые ещё теплились в сердцах некоторых его подданных. Исход войны, завершившейся в 1721 году, стал закономерным, однако предопределился он, как нам кажется, задолго до гибели воинственного короля.
Шведская империя на Балтике была слишком большим пирогом для ограниченного в ресурсах скандинавского королевства. Удерживать её в прежних границах Швеция могла, лишь одерживая победы и избегая затяжных войн на нескольких фронтах сразу. Оба этих условия были нарушены — и в 1709 году под Полтавой Балтийская империя получила смертельную рану, от которой медленно умирала 12 лет.
Автор: Александр Свистунов
Оригинальная публикация
Еще больше интересного - в telegram-канале автора! Подпишись!
Паблик в ВК
