Премьер-министр Уильям Кавендиш-Бентинк, опираясь на кабинет и адмиралтейство, санкционировал не карательную экспедицию, а полномасштабное вторжение с целью полной аннексии территории и ликвидации мятежного государства.

Исполнение поручили командующему Вест-Индской станцией, вице-адмиралу сэру Александру Кокрейну, опытному флотоводцу, закалённому в войнах с Францией. Его эскадра стала орудием политической воли Лондона.

Предательство и изоляция: Одиночество республики

Конфедерация, привыкшая к тонкой игре на рынке и дипломатии, оказалась без союзников. Соединённые Штаты, едва оправившись от войны за независимость, объявили нейтралитет. Президент Джефферсон и конгресс отказались вмешиваться, а торговые капиталы США в Нассау были срочно отозваны.

Франция, истощённая Наполеоновскими войнами и лишённая флота, не могла бросить вызов Британии. Местные креольские элиты на испанских и французских островах, десятилетиями торгуя с Конфедерацией, мгновенно переметнулись на сторону сильнейшего, закрыв порты для кораблей Нассау.

Республика оказалась в полной дипломатической и экономической блокаде. Её главный ресурс — деньги — оказался бессилен перед лицом готовой к войне имперской машины.

Война, которую нельзя выиграть

Первые столкновения продемонстрировали несоизмеримость сил.

• Битва за Наветренные острова (1807 г.): британские линейные корабли методично уничтожали сателлитов КТК. Местные ополчения и гарнизоны, несмотря на храбрость, были разбиты регулярной армией.

• Осада Нассау (1808 г.): столица была блокирована и подвергнута многодневной бомбардировке. Флот КТК, попытка прорыва которого была обречена, был рассеян и потоплен.

• Падение Тортуги (1809 г.): последний крупный оплот сдался после месячной осады, когда у защитников закончились порох и продовольствие.

  Капитуляция и наследие

В 1810 году последний Верховный Командор подписал акт безоговорочной капитуляции на палубе британского флагмана HMS Implacable. Территория Конфедерации была аннексирована и превращена в Британскую Карибскую Коронную Колонию.

Часть элиты, выбрав прагматизм, присягнула Короне и влилась в администрацию. Другая часть, верная идеалам Конфедерации, эмигрировала, увозя капиталы и легенды. «Пиратский банк» Нассау был национализирован, активы конфискованы.

Однако наследие Конфедерации оказалось прочнее её фортов:

• идеи о вольной торговле и финансовой независимости распространились в Карибском регионе и дальше;

• культурный миф о пиратской утопии, где бывший раб мог стать капитаном, а разбойник — банкиром, пережил падение и вдохновлял будущие поколения;

• экономическая модель офшорного банкинга и гибкой торговли стала образцом рационального использования ресурсов в условиях политической неопределённости.

Республика пала под тяжестью имперской мощи. Но на короткий, ослепительный миг ей удалось управлять своей судьбой. Дух Свободы, воплощённый в Карибской Торговой Конфедерации, навсегда остался в легендах и на золотых песках Карибских островов — как символ возможности создавать собственные государства на обломках великих империй.

Великие Дебаты в Совете: Весы решения

Решение о вступлении в войну не было единодушным. В Совете разгорелись ожесточённые дебаты, где каждая сторона выдвигала свои аргументы.

Аргументы «За» (фракция «Ястребов» во главе с внуком Чарльза Вейна):

1. Стратегическое уничтожение врага. Ослабление и, возможно, полное изгнание Великобритании из Северной Америки навсегда сняло бы главную угрозу с их границ и торговых путей.

2. Экономический расчёт. Независимые США стали бы гигантским, ненасытным рынком для товаров Карибов и идеальным поставщиком зерна, леса и других критически важных ресурсов.

3. Идеологическое родство. Борьба колонистов против тирании Лондона находила горячий отклик в сердцах тех, кто видел себя наследниками борьбы за свободу от имперского гнёта.

4. Дипломатическое признание. Это был исторический шанс получить официальное признание своего суверенитета от новой крупной державы, что легитимизировало бы Республику в глазах всего мира.

Аргументы «Против» (фракция «Китов» — банкиры и судовладельцы):

1. Риск полного уничтожения. В случае победы Британии, месть метрополии будет беспощадной. Они не ограничатся подавлением мятежа в колониях, а сотрут с лица земли саму Конфедерацию как «раковую опухоль».

2. Экономические потери. Война неизбежно нарушит налаженные и очень выгодные торговые связи с другими британскими колониями (Ямайкой, Барбадосом) и нейтральными державами.

3. Ненадёжность союзников. США были слабы, разобщены и не имели флота. Ставка на них была ставкой на тёмную лошадку. Кроме того, у Франции — другого союзника США — были свои интересы в регионе, и она могла легко предать.

4. Наследство Барнса. «Он учил нас выбирать выгоду, а не идеалы», — заявляли «Киты». — «Выгоднее сохранять вооружённый нейтралитет и продавать оружие и припасы всем сторонам».

«Пакт о Свободном Море» и его последствия

После недель дебатов перевесила позиция «Ястребов». Решающим аргументом стало обещание США полного и безоговорочного дипломатического признания. Для Республики, десятилетиями существовавшей в серой зоне, это был невероятный приз.

В 1776 году был подписан тайный, а затем и официальный «Пакт о Свободном Море».

• Флот Конфедерации становился «Вольной эскадрой» Континентального конгресса, сосредоточившись на атаках на британское судоходство и блокаде лоялистских портов.

• Порты Нассау, Белиза и Тортуги открывались для американских каперов и французских военных кораблей для ремонта и пополнения припасов.

• США гарантировали признание суверенитета и эксклюзивный торговый договор после войны.

Это решение оказалось гениальным. Флот Конфедерации, идеально знакомый с регионом, нанёс британским коммуникациям ущерб, не сравнимый с усилиями молодого американского флота. Он перехватывал транспорты с войсками и снаряжением, срывая военные кампании британцев в Каролине и Джорджии.

Цена и выигрыш

Вступление в войну было не актом безрассудной храбрости, а вершиной политического прагматизма, завещанного Джонатаном Барнсом. Это был риск, но просчитанный.

К 1783 году и подписанию Парижского мира Карибская Конфедерация достигла всего, о чём мечтала:

1. Суверенитет, признанный де-юре США.

2. Экономическое процветание благодаря эксклюзивным договорам с США.

3. Военно-политический престиж ключевого игрока в регионе.

Она больше не была пиратской вольницей и не была марионеткой в руках империй. Она стала Республикой, доказавшей, что может не только выживать в тени великих держав, но и напрямую влиять на ход мировой истории, заключая союзы и выбирая сторону в глобальных конфликтах. Смерть Барнса символически завершила эпоху основания, а Война за независимость США стала для Конфедерации инициацией во взрослую, большую политику.

Гнев Нептуна

Пенброук вёл эскадру из трёх линейных кораблей, пяти фрегатов и нескольких более мелких судов. Пенброук считал такой состав недостаточным, но пустая казна метрополии не позволяла снарядить больше кораблей за короткий промежуток времени, а решить вопрос с Конфедерацией, согласно инструкциям Лондона, необходимо было "в минимальные сроки, с наибыстрейшим возвращением флота в метрополию".

Адмирал, привыкший к битвам в европейских водах, недооценил ярость карибской стихии. В Карибском море флот попал в свирепый шторм, получивший у пиратов название «Удар Возмездия».

Последствия были катастрофическими: такелаж был изорван, несколько кораблей получили серьёзные пробоины, а один фрегат и вовсе затонул со всей командой. Боевой дух моряков, ещё не оправившихся от долгого перехода, был подорван. Дисциплинированная армада превратилась в группу повреждённых судов, отчаянно нуждавшихся в ремонте и передышке. Единственным ближайшим портом, способным обеспечить и то, и другое, была английская Ямайка.

Ямайский саботаж

Именно здесь в игру вступил фактор, которого Пенброук никак не мог предвидеть — предательство собственного союзника. Губернатор Ямайки лорд Джонатан Каррингтон, годами тайно процветавший благодаря «Порт-Ройяльскому пакту» с пиратами, оказался перед выбором. Помочь флоту означало уничтожить источник своего богатства и, в случае победы, предстать перед Лондоном как предатель.

Каррингтон избрал тонкую, но смертоносную тактику саботажа. Он с помпой встретил измученную эскадру, пообещав всю возможную помощь. Однако ремонтные работы на верфях Порт-Ройяла постоянно затягивались. Поставки качественной древесины и парусины «задерживались», рабочих постоянно «не хватало», а сам губернатор делился с адмиралом заниженными оценками сил пиратов, чем подталкивал его к преждевременной атаке на Нассау. Еще одной "помощью" губернатора были "обновленные" карты Нассау.

Время, которое должно было уйти на восстановление силы флота, было потеряно. Корабли Пенброука были кое-как залатаны, но не приведены в идеальное состояние. Экипажи, застрявшие на берегу, страдали от болезней и разложения дисциплины. Адмирал, подгоняемый инструкциями из Лондона и униженный задержкой, принял роковое решение атаковать немедленно, не дожидаясь полного восстановления боеспособности.

Акт III: Ловушка в гавани

Когда повреждённая и деморализованная эскадра Пенброука наконец появилась на горизонте Нассау, Верховный Командор Конфедерации Джонатан Барнс уже знал о её состоянии от своих шпионов и, конечно, от самого Каррингтона. Вместо того чтобы выводить свой немногочисленный флот навстречу для генерального сражения, Барнс приказал создать видимость слабости. Гавань выглядела пустынной, укрепления — недоукомплектованными.

Пенброук, жаждавший быстрой победы, клюнул на эту приманку. Он приказал флоту войти в гавань, чтобы захватить порт и закрепиться на берегу. Это было фатальной ошибкой. В тот момент, когда его тяжёлые линейные корабли, и так повреждённые после шторма, зашли в узкий и извилистый фарватер, пираты привели в действие свой план.

Лёгкие, маневренные шхуны Барнса и Чарльза Вейна атаковали не с моря, а из своих укрытий за цепью мелких островков и узких проток. Они обрушили шквальный огонь на неповоротливые английские корабли, неспособные в тесноте развернуться и использовать своё главное преимущество — мощные бортовые залпы. Атака была быстрой и сокрушительной. Нанесённые штормом и плохо отремонтированные повреждения сыграли роковую роль: несколько кораблей дали течь, а один, сев на мель из-за неправильного манёвра, стал лёгкой мишенью.

Эпилог: Итоги унижения

Пенброук, поняв, что попал в западню и несёт бессмысленные потери, отдал приказ к отступлению. Его эскадра, ещё более потрёпанная и униженная, покинула воды Нассау. Первая карательная экспедиция империи против Пиратской Конфедерации завершилась "недостижением целей". Пенброук возвращается в Лондон с известием о возможном предательстве Каррингтона и получает позорную отставку с лишением титулов.

Это поражение имело фундаментальные последствия. Для Конфедерации оно стало актом легитимации. Они доказали, что могут не только бороться с империей, но и побеждать её регулярный флот. Для Лондона это был горький урок, продемонстрировавший, что традиционная военная мощь бесполезна против асимметричного противника, отлично знающего свой театр военных действий и пользующегося поддержкой (или предательством) собственных же колониальных администраторов.

Архитектор Республики: Капитан Джонатан Барнс

Именно в этот момент на авансцену истории вышел человек, чья личность стала квинтэссенцией этого переломного момента. Главным героем этой истории стал не Черная Борода и даже не Чарльз Вейн. Её архитектором был Джонатан Барнс, бывший офицер британского флота

Барнс был не пиратом по призванию, а человеком системы, который эту систему возненавидел. Сбежав с корабля после конфликта с вышестоящим командованием, он оказался в Нассау, где его профессиональные военные и административные навыки оказались бесценными. Барнс не был классическим «джентльменом удачи»; он был холодным стратегом и прагматиком. Он понимал, что сила пиратов — в их мобильности и ярости, а слабость — в полном отсутствии организации. Его гениальность заключалась в том, чтобы первое подчинить второму.

Его план был прост и грандиозен: превратить пиратскую вольницу в структурированную силу, способную вести переговоры с империями на равных. Для этого требовалось не просто грабить, а создать прото-государство со своей экономикой, законами и дипломатией.

Порт-Ройяльский пакт: Союз с дьяволом во имя порядка

Первым шагом Барнса стал не военный рейд, а дипломатический манёвр. Он нашёл идеального союзника в лице лорда Джонатана Каррингтона, губернатора Ямайки. Каррингтон, блестящий аристократ, был, однако, предоставлен Лондоном самому себе. Его казна пустовала, колония требовала средств, Порт-Ройал с трудом оправился после землетрясения 1692 и пожара 1703 года, а помощи ждать было неоткуда.

В 1715 году был заключён тайный Порт-Ройяльский пакт. По его условиям:

• Люди Барнса получали статус «каперов» и право базироваться в Порт-Ройяле.

• Они обязывались платить губернатору 10% со всей добычи.

• Пираты брали на себя защиту острова от внешних угроз (в первую очередь, от испанцев).

• Барнс получал право суда над своими людьми на территории порта.

Это была сделка, изменившая расклад сил в регионе. Барнс получил легитимность (пусть и фиктивную), безопасную гавань и канал для сбыта награбленного. Каррингтон — стабильный источник дохода и мощную частную армию. Порт-Ройял начал стремительно богатеть, превращаясь в экономический центр Карибов.

Статьи Иль-а-Ваш: Рождение Левиафана

Успех модели Барнса привлёк внимание других могущественных капитанов. Харизматичный идеолог Сэмюэль Беллами и безжалостный тактик Чарльз Вейн увидели в его плане путь к величию, а не просто к выживанию.

В 1717 году на удалённом острове Иль-а-Ваш собрался совет самых влиятельных пиратских лидеров. Под руководством Барнса они подписали документ, известный как «Статьи Иль-а-Ваш» — по сути, конституцию нового образования.

Была провозглашена Конфедерация Берегового Братства. Её принципами стали:

1. Единый Кодекс: Жёсткие внутренние законы, регулирующие дележ добычи, запрещающие междоусобицы в порту и вводящие дисциплину.

2. Совет Капитанов: Высший орган власти, собиравшийся для решения ключевых вопросов.

3. Верховный Командор: Избираемый лидер на время военных кампаний (естественно, им стал Барнс).

4. Столица: Официальной столицей был объявлен Нассау, который начали укреплять и превращать в настоящую крепость.

Доминирование и признание (1718-1720 гг.)

Объединённый и дисциплинированный флот Конфедерации под командованием Барнса и Вейна к 1718 году очистил регион от несогласных пиратов и установил контроль над главными морскими путями. Их действия теперь напоминали не разбой, а работу эффективной корпорации: они ввели «налоги» на проход судов, выдавали «лицензии» на торговлю и целенаправленно уничтожали конкурентов.

К 1720 году Конфедерация стала de facto доминирующей силой в регионе. Ослабленные войной Испания и Франция были не в состоянии ей противостоять. Даже Великобритания, чей губернатор сам был частью системы, предпочитала смотреть на это сквозь пальцы, получая свою долю прибыли. Пиратство эволюционировало в каперство под собственным флагом, а затем и в контролируемую контрабанду.

К 1720 году на карте Карибского моря возникло уникальное образование — не признанное официально, но обладающее всеми атрибутами государства: монополией на насилие на своей территории, собственной экономической системой, законами и иерархией. Возникло оно не благодаря романтическому порыву к свободе, а из-за трезвого расчёта таких людей, как Джонатан Барнс, сумевших использовать имперскую усталость и превратить хаотичную энергию пиратства в политический проект.

Евреи появились здесь в XVI веке, о чем свидетельствуют восемь надгробий на старом кладбище в Ораньестаде – столице Арубы. В 1754 году сюда с женой и шестью детьми прибыл чиновник голландской Вест-Индской компании, родовитый сефард Моисей Соломон Леви Мадуро. Но даже сто лет спустя в этих краях жили всего два десятка его соплеменников.

Испанские конкистадоры называли Южно-Антильские острова, к которым принадлежит Аруба, бесполезными. Здесь не было залежей золота и серебра, непригодными оказались они и для сельского хозяйства.

Зато голландцам остров пришелся по душе: в XVII веке они завоевали Арубу и соседний Кюрасао – и стали использовать их как базы для операций против испанского флота.

В 1920-е на Арубе начали перерабатывать нефть, которую добывали в Венесуэле. И в годы Второй мировой, нужно сказать, союзникам очень пригодились два местных нефтеперерабатывающих завода. В феврале 1942-го их даже пытались атаковать ВМС Германии, но безуспешно.

В том же году Вильгельмина, королева Нидерландов, признала необходимость реорганизации многочисленных колоний.

На далекой Арубе ее услышал еврей Хенни Эман – член местного Государственного совета, который еще в 1930-х требовал большей автономии. В 1942 году он основал первую в истории острова политическую силу – Народную партию, или AVP.

В 1947-м тысячи земляков подписали составленную Эманом петицию с призывом признать Арубу автономным регионом Королевства Нидерландов.

Первый документ, который зафиксировал желание островитян покончить с колониальным прошлым, доставил в Гаагу сын Хенни – Шон.

Его вручили королеве 18 марта. Эта дата позже стала на острове национальным праздником – Днем гимна и флага Арубы.

Петицию спустили на тормозах. Но в качестве компенсации увеличили представительство острова в парламенте Нидерландов до восьми мест.

Хенни Эман – его полное имя звучало как Ян Хендрик Альберт – скончался 17 октября 1957 года в возрасте 70 лет. Памятник первому политику Арубы установлен на площади его имени перед зданием парламента.

Он, кстати, запомнился согражданам не только стремлением к ограниченному суверенитету – Хенни построил в столице гавань и международный аэропорт.

После смерти лидера руководство AVP принял на себя его сын Шон, но и он преждевременно ушел из жизни в 1967-м.

Земляки увековечили политика в масштабном монументе «18 марта», а упавшее знамя подхватил его сын – Хенни Эман-младший.

В ранней юности он уехал в Нидерланды, окончил факультет права Лейденского университета, но в середине 1970-х решил вернуться на малую родину.

К тому времени Гаага официально отвергла идею даже ограниченного суверенитета, а AVP практически утратила вес, имея лишь одно место в парламенте острова.

За три месяца до выборов 1979 года «возвращенец» возглавил партию, основанную его дедом – и добился электорального успеха.

В 1981 году в метрополии со вздохом объявили: Аруба обретет независимость в 1996 году. Но перед этим острову предстоит десятилетний переходный период. Его начнут отсчитывать с 1 января 1986-го.

С этого момента Аруба станет автономным государством в составе Королевства Нидерланды. Островитянам дадут право самостоятельно решать все вопросы внутренней политики. Голландцы оставят за собой управление обороной острова и его международными отношениями.

При его администрации на острове ввели национальную валюту, стали развивать туризм, создали около десяти тысяч рабочих мест – серьезная заявка для Арубы с общим населением в 100 тысяч человек.

Однако в ходе выборов 1989 года большинство в парламенте получили противники выхода Арубы из состава Нидерландов. Эман-младший ушел в оппозицию, а Гаага – именно там находится парламент и правительство Нидерландов – в 1990 году все же отменила свое решение о предоставлении острову независимости.

В 1994-м Эман вновь возглавил кабинет, но полный суверенитет Аруба так и не обрела – тот редкий случай, когда бывшая колония добровольно отказалась от этой возможности.

Каденция Хенни-младшего закончилась в 2001-м, а восемь лет спустя третьим премьер-министром Арубы стал его брат Майк – очередной представитель еврейской политической династии на острове.

Юрист, выпускник Университета Нидерландских Антильских островов, он был лидером меньшинства в парламенте, а в 2003-м стал лидером AVP.

Его первый кабинет привели к присяге 30 октября 2009 года, а четыре года спустя Майк стал премьером во второй раз. Вряд ли где-либо еще в мире на протяжении 75 лет политику государства во многом определяли члены одной еврейской семьи.

Отец Майка был протестантом, но в доме отмечали как христианские, так и еврейские праздники. Позже на посту премьер-министра Майк содействовал работе «Хабада» на острове.

До 1920-х евреев на Арубе было ничтожно мало. Но с эмиграцией из Восточной Европы и притоком соплеменников из Нидерландов и соседнего Суринама открылся еврейский клуб, где проводились свадьбы и бар-мицвы.

1 декабря 1956 года королевство официально признало еврейскую общину, а 4 ноября 1962 года в Ораньестаде освятили синагогу Бет Исраэль. Здесь сочетают сефардские и ашкеназские традиции, предлагая 75 местным и примерно 150 иностранным евреям целый ряд программ – от изучения иврита и Каббалы до экологических акций по уборке пляжей и посадке деревьев.

Благодаря договору с оптовиком в Майами на острове решили проблему с кашрутом. Небольшой кошерный ресторан в столице не только принимает гостей, но и поставляет еду в близлежащие отели.

Несколько лет назад под патронатом первой леди Арубы Дойны Эман учредили фонд Fundacion Respeta Bida – для борьбы с расизмом, антисемитизмом и ксенофобией.

Усилиями фонда в день рождения Анны Франк в парке королевы Вильгельмины торжественно установили памятник самой известной в Нидерландах жертве Холокоста.

Первой женщиной, избранной в 1963 году в Совет Арубы, была Мария Ираускин-Вайцберг. Она пошла в парламент после смерти своего второго супруга, политика Хуана Ираускина. Сама Мария скончалась 1979-м и была похоронена на еврейском кладбище в Ораньестаде.

Сегодня более 80% из 120-тысячного населения острова составляют этнические арубанцы. Государственным языком, наряду с голландским, является папьяменто – креольский диалект на основе португальского с вкраплениями испанских и английских слов.

При этом многие сограждане знают четыре языка – что неудивительно, если учесть, что ежегодно Арубу посещают около двух миллионов туристов.

Уровень жизни островитян близок к Западной Европе, чему отчасти способствуют три зоны свободной торговли.

Дискуссии о получении полной независимости от Гааги вспыхивают по сей день – но их накал значительно снизился. Сторонников суверенитета сдерживает близость Венесуэлы с ее бедностью и политической нестабильностью.

Имея в 25 километрах от побережья столь непредсказуемого соседа, арубанцы предпочитают оставить за Нидерландами право на оборону острова.

Маркетинговый слоган Арубы: One Happy Island – вполне соответствует результатам соцопросов – 78% населения довольны жизнью.

Среди них и немногочисленные евреи, роль которых в процветании «острова счастья» намного превосходит демографический вес.

Автор: Михаил Гольд

https://jewish.ru/ru/authors/gold/

ИСТОЧНИК

Источник