Случаи, когда было бы неплохо произвести принудительное причинение добра
Сегодня расскажу вам два случая, когда пациенты добровольно отказывались от госпитализации, но она им была крайне необходима.
Случай раз.
В приемное обратился мужчина средних лет по направлению из городской поликлиники. Направительный диагноз: ОРВИ. Пневмония?
Приглашаю пациента в смотровую, собираю стандартный анамнез: жалобы, когда заболел, остро или нет.
Из жалоб: лихорадка до 38,5С, кашель с трудноотделяемой мокротой, одышка, слабость, вялость, дряблость.
Из анамнеза: заболел остро почти 4 дня назад с повышения температуры до 38,5С, затем появился кашель, затем одышка. Принимал парацетамол, чтобы сбить температуру.
Беру пульсоксиметр, чтобы измерить сатурацию и пульс. Сатурация 90-93 (ТВОЮ МАТЬ!), пульс 111.
Раздеваю мужика, чтобы послушать. Справа явные среднепузырчатые хрипы. В целом, подозрений на пневмонию все больше.
Беру его в охапку и тащу на рентген. На рентгене, даже моим не рентгенологическим взглядом, явная правосторонняя пневмония.
Возвращаемся в смотровую, и я начинаю объяснять пациенту, что у него действительно воспаление легких, и ему надо ложиться в больницу.
— Не… в больницу ложиться… не буду, — заявляет мне мужик, пробираясь словами через одышку.
— Вы понимаете, что ваше состояние очень серьезное: низкая сатурация, на рентгене пневмония, в легких хрипы. В таком состоянии однозначно госпитализация. Вам опасно возвращаться домой. За вами должно быть врачебное наблюдение. Если за четыре дня такая картина, то лечение нужно начинать уже прямо сейчас и не одним антибиотиком. — пытаюсь я убедить пациента.
— Не буду я ложиться! Терапевт написала там антибиотики попить какие (амоксиклав). Нормально всё.
— Амоксиклав хороший антибиотик, но есть вероятность, что он вам не поможет. У вас лихорадка, интоксикация, гипоксия. Вот кому-кому, а вам госпитализация нужна срочная. Вам жить не хочется? — пытаюсь давить на самое очевидное.
Мужик тяжело вздыхает и машет головой.
— Да ладно. Начну пить антибиотики, если хуже станет, приду.
Теперь уже тяжело вздыхаю я. К сожалению, взрослого дееспособного человека я не имею права против воли положить в больницу.
Мужчина пишет отказ от госпитализации. Я же его уже практически умоляю.
— Пожалуйста, придете домой, еще раз обдумайте все. Посоветуйтесь с родственниками, покажите осмотр. Если надумаете приезжайте в любое время. Пожалуйста, подумайте.
— Ладно. Спасибо.
С этими словами мужчина покидает приёмный покой.
Случай два.
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека…
А, нет, не об этом.
Ночь, второй час. Звонок из приемного: скорая, тонзиллит.
Спускаюсь. Сидят уставшие скоряки, флегматично пишут карты, так же устало здороваются и кивают в сторону смотровой, мол «клиент на базе».
Захожу в смотровую. На кушетке сидит барышня 19 лет, что-то пишет в телеге. Здороваюсь, в ответ тишина. Ну, ладно, и правда, человек болеет, а я тут со своим «здрасьте».
— Что беспокоит? — стандартно спрашиваю я.
— Горло болит, — еле открывая рот молвит дева.
— Как давно болит?
— Пять дней, — отвечает барышня, показывая мне пятерню.
— Температура?
Пациентка кивает, достает из подмышки градусник и протягивает мне. 37,6С.
— Мы ей литичку сделали! — вставляет свои важные пять копеек фельдшер, — Была 39.
— И так все пять дней? — спрашиваю я у пациентки.
Она кивает головой. Я присвистываю. Пять дней с 39С, железная леди, однако.
— Чем лечились?
— Парацетамол, фурациллин, — все так же еле открывая рот отвечает девушка.
— Угууууу, — мычу я и тянусь за шпателем, чтобы осмотреть зев. — Ладненько, сейчас посмотрим.
Включаю фонарик и пристраиваюсь поудобнее меж длинных ног барышни.
— Открываем рот, делаем аааааа.
А рот-то почти не открывается. Больно человеку. Так-так. Дело пахнет жареным. Изворачиваюсь аки йог, чтобы таки хоть немного пробраться в глубину, преодолевая тризм жевательной мускулатуры. Что ж. С левой стороны явная ассиметрия и выбухание — перитонзиллярный абсцесс. БСМП, ЛОРы, вскрытие (вскрытие абсцесса, если что).
— У вас абсцесс сформировался, там гной. Сейчас напишу направление в БСМП к ЛОРам. Нужно вскрывать. — без лишней лирики объявляю я барышне дальнейший порядок действий и беру направительный бланк.
— Чеееее??? Никуда я не поеду! Ниче я не буду вскрывать! — еле выговаривая слова, протестует девушка.
— Не волнуйтесь, это небольшое хирургическое вмешательство. Вам сделают маленький надрез и уберут гной, — пытаюсь успокоить я бунтующую пациентку.
— Я не поеду! Напишите мне лечение и я пойду домой.
За дверью уже начинают волноваться скоряки.
— Можно мы уже поедем? — заглядывает в смотровую усталый фельдшер.
— Еще пять минут. Здесь абсцесс, девушка пока не хочет к ЛОРам.
Фельдшер кивает и возвращается на свое место.
— Вы понимаете, что у вас гной в глотке? Если не принять меры, ему станет тесно и он начнет распространяться дальше, а это уже осложнение. Медиастинит называется, и он очень сложно лечится. Там уже маленьким разрезиком не обойтись. Уже придется делать торакотомию, то есть вскрывать грудную клетку и убирать гной из средостения. Согласитесь, процедура не из приятных, — перехожу уже к запугиванию, ибо случай тяжелый.
Девушка закатывает глаза и вздыхает.
— Напишите какой антибиотик попить, и я пойду домой, — продолжает упорствовать пациентка.
Я потираю глаза под очками, пытаясь успокоиться, ибо чувствую, что начинаю потихоньку закипать, в голове же в это время: «ДА ЕТИТЬ ТЕБЯ ЧЕРЕЗ ТУДЫТЬ! ЖЕНЩИНА! ЧТО С ТОБОЙ НЕ ТАК?! ТЫ ВЫЗВАЛА СКОРУЮ, ПРИЕХАЛА В БОЛЬНИЦУ, А ТЕПЕРЬ ВЫЕБЫВАЕШЬСЯ! МЫ Ж ТУТ СИДИМ ВСЕ НОЖКА НА НОЖКУ ЯЙЦА В ЛАДОШКУ, ТОЛЬКО ТЕБЯ И ЖДЁМ, ЧТОБ УГОВАРИВАТЬ ПОЛЕЧИТЬСЯ!»
— Антибиотик вам, бесспорно, нужен. И уже не через рот, а через вену. Но сначала нужно убрать гной, — из последних сил сохраняя спокойствие, объясняю политику партии.
Вижу опять эти закатывающиеся глаза, и решаю применить последний аргумент. Но сначала отпускаю скорую, ибо уже не по-людски как-то их задерживать.
— Хорошо. Давайте мы положим вас к себе. У нас скальпелей нет, есть ножницы, да и те тупые. Начнём лечение консервативно, может, пронесет и обойдемся без вскрытия.
Практически нагло вру. Просто хочу ее хоть как-то оставить в поле зрения медицинского персонала, нагрузить антибиотиками внутривенно. А утром придет зав отделением. Может его обаяние и авторитет сработают. В любом случае это лучше, чем отпускать ее домой.
— Нет. Я не лягу.
Ты посмотри на нее. Слабоумие и отвага. Ни дать ни взять.
— Почему? Может у вас ребенок маленький или другие родственники, требующие постоянного ухода?
— Нет. Не хочу лежать в больнице.
Развожу руками. Ну, видимо, пропал у меня дар убеждения.
— Хорошо. Пишите отказ.
Девушка внезапно оживает.
— То есть вы мне отказываете в помощи?
Мне, если честно, уже хочется пробить головой стол или стену.
— Ни в коем случае. Я вам ее настойчиво пытаюсь предложить. В двух вариантах. Вы настойчиво отказываетесь. Пристегнуть наручниками к батарее и полечить насильно, я не имею права.
— Ок.
Барышня пишет отказ, я вручаю ей свой осмотр, где рекомендую срочную госпитализацию в ЛОР отделение.
— Девушка. Все же съездите утром в БСМП. Они принимают без направлений по самообращению. Ситуация не до шуток.
Ответом меня не удостаивают, и сеньорита покидает приемное, растворяясь в темноте летней ночи.
Морали нет. Логики тоже. Как говорится: «Слов нет, одни слюни, и те высохли.»
*Все истории вымышленные. Все совпадения случайны*
