Последний мой пост был про общие положения производства судебной экспертизы холодного и метательного оружия.
И, судя по отзывам, многие читатели испытали шок и трепет от того, что эксперты при проведении эксперимента бьют исследуемыми предметами по деревянным доскам.
Неприятие этого факта выражалось, по большей части, в следующих мыслях:
1. Что же за материально-техническая отсталость у нас такая, что в 21 веке экспертам приходится использовать средневековые приемы и методы работы!
2. Результаты таких экспериментов недостоверны, потому что…. Не знаем почему, но мы в них не верим! Потому что в наше время, когда корабли Маска бороздят просторы Вселенной, подтверждать свой вывод по экспертизе ударами по деревяшке как-то стрёмно! Вы просто сажаете невинных
людей.
По материально-техническому обеспечению можно отдельный большой пост написать. Возможно и сделаю в будущем. Но, в целом,
мысль такая: хотелось бы, конечно, чтобы экспертов кормили получше, но и с
имеющимися ресурсами вполне себе можно работать. По крайней мере у нас, в Пермском крае.
Теперь по второму вопросу. О достоверности
результатов, полученных в ходе таких экспериментов.
Может я не очень понятно написал, и кто-то мог решить, что игры с досками – это какое-то местное ноу-хау. Мол, леса на Урале много, поэтому и занимаемся такой ерундой. Однако, нет! Это один из официальных вариантов проведения эксперимента, который описан в методике криминалистического исследования холодного оружия. И применяется он на
территории всей страны.
Экспертный эксперимент – это, по сути, заключительный этап исследования, который нужен для практического подтверждения того
вывода, что уже сформировался в голове эксперта на основе предшествующих этапов.
В ходе эксперимента необходимо на практике убедиться в надежности и прочности исследуемого предмета, удобстве и безопасности его применения (для наносящего удары, а не для жертвы).
Хочу со всей уверенностью заявить, что предмет, способный от 30 до 50 раз подряд пробить доску поперёк волокон древесины на
глубину больше сантиметра и, при этом, не развалиться, без сомнения войдёт в человека по самое не хочу. Поэтому его можно смело относить к холодняку.
Для тех, кто в бронепоезде, и готов выдвинуть
аргументы, что такие же точно повреждения можно нанести и хозбытом, и он
тоже не обязательно развалится, рекомендую всё-таки повнимательнее перечитать
предыдущий пост, где разобрано такое важнейшее для экспертизы холодного и метательного оружия понятие как «предназначенность для поражения цели». Впрочем, не только для неё. В баллистике и предназначенность, и пригодность тоже оцениваются.
Таким образом, исследование ХМО проводится на строго научной основе и результаты его вполне достоверны.
Мнение, что в рамках этой экспертизы есть широкое поле для «творчества», что эксперт, если захочет, может заниматься
натягиванием совы на глобус, и вешать статьи направо и налево – не более, чем влажные
фантазии «борцов с системой».
У нас вообще декриминализовано почти всё, что связано с холодным оружием. Уголовная ответственность осталась только за
изготовление. Поэтому, даже не знаю, как можно преследовать несогласных или
просто «рубить палки» с помощью холодняка?!
Случаи, когда нечистые на руку
менты подкидывают наркоту, нет-нет, да и всплывают в СМИ, но, чтобы бумеранг
подбросили или арбалет в штаны засунули – про такое не слышал.
Ладно, это было затянувшееся вступление, а теперь, собственно, сам пост. Продолжение деревянной истории. Точнее, рассказ про те
случаи, когда не всё так просто.
Обычно с экспериментом не возникает никаких проблем: берёшь, что тебе
поступило на экспертизу (ножи, кинжалы, нунчаку, кистень), да долбишь по доске.
А затем оцениваешь полученные повреждения и соответствие орудия тем критериям, что описаны выше.
Но, как всегда, есть нюанс! Ниже, минимум, два объекта, с которыми можно намучиться.
Первый – кастет. Эти предметы бывают индивидуальными, изготовленными под
конкретную руку, и иногда выходит, что эксперту с пальцами, как сардельки,
для исследования поступает кастет, отлитый 14-летним дрыщом на свою лапку. Понятно,
что надеть его на руку не получается, поэтому эксперт просит о помощи тщедушных коллег. Они и бьют за него.
Второй объект ещё интересней – сюрикены.
Ниже история про одного нашего сотрудника. Это тот, который художник, и который
однажды помог педофила поймать по изготовленному субъективному портрету. Где-то ниже писал по него. Так вот, он ещё и по холодняку мастер.
Значится, сюрикены. Приобретены они были в интернете прямиком из Поднебесной. Промышленного изготовления, красивые, блестящие. По всем техническим характеристикам попадают под холодняк, осталось только на практике испытать.
И вот тут загвоздка. Потому что для нанесения простых ударов по доске больших навыков и умений не нужно, а вот для метания сюрикенов – очень даже. При том, что эксперта не устроит просто факт застревания сюрикена в древесине, ему необходимо, чтобы глубина внедрения также, как и у ножа, была не менее 10 мм. А здесь очень много, если не всё, зависит именно от навыков и умений
метающего.
Можно конечно уйти на вывод НПВ – «ответить на вопрос не представляется
возможным», потому как нет условий для проведения эксперимента. Или пойти чуть
более длинным путём: заявить следователю ходатайство о предоставлении в
распоряжение эксперта специалиста-метальщика. Затем дождаться отказа в удовлетворении ходатайства и всё равно уйти на НПВ.
Но это путь для слабых духом. Наш герой решил так просто не сдаваться! Находясь на очередном дежурстве, он дождался позднего вечера, чтобы ненароком не вальнуть праздно шатающихся по отделу сотрудников, вытащил в общий коридор наспех сколоченный деревянный щит, и приступил к схватке.
Первые минут 15 были так себе, затем появились отдельные попадания, минут
через 40 уже каждый третий бросок можно было смело записывать себе в актив.
Эксперт вспотел, был счастлив и радостно возбужден. Но горячку боя прервал звонок из дежурной части. Эксперт подумал, что пора ехать на заявку, но в трубке мягким вкрадчивым голосом поинтересовались, а какого, собственно, мужского полового хуя вообще происходит!?
Чтобы понять обоснованность вопроса, надо посмотреть на всё происходящее глазами дежурки. В отделе по коридорам стоит много камер. Не очень хорошего качества, но в общих чертах происходящее видно. И вот, ближе к ночи, оперативный дежурный
наблюдает, как в коридоре появляется эксперт. Место нахождения деревянного
щита в слепой зоне, он по камерам не просматривается. Сюрикены в руках эксперта
также не видны. Наблюдается только, как он загадочно ходит по коридору,
глубоко дышит, а затем выполняет резкие маховые движения руками. Дальше по
обстоятельствам: либо сокрушенные движения головой и взгляд в потолок
(промахнулся), либо торжествующее вскидывание рук (попал)! Но это мы знаем.
Дежурка ничего не знает и не понимает, но начинает переживать: как-никак эксперт на суточном дежурстве, у него при себе пистолет Макарова и 16 патронов к нему. А он такое вытворяет. Короче, немного подождали, а потом позвонили и попросили объясниться.
Объяснился, был похвален за рвение в службе, но убедительно попрошен вернуться в кабинет, чтобы своим мельтешением не тревожить периферическое зрение дежурной смены.
Не беда, к этому времени эксперт, всё, что было нужно, уже получил. И количество бросков, и их сила, и глубина внедрения в древесину – всё удовлетворяло предъявляемым требованиям.
Потом он считался у нас внештатным сюрикенобросателем, к которому можно
обратиться за помощью. Но с тех пор ничего метаемого на экспертизу не поступало. Жаль.
