Первыми инженерами этого гидроузла были отец и сын Али Януф и Ата Амр. Они точно оценили расчётные расходы воды и правильно рассчитали пропускную способность водосбросов, заложение откосов в условиях 9-балльной сейсмичности (что и обусловило надёжность сооружений гидроузла), а также ирригационные системы. И всё это задолго до формулы Шези, методов расчётов каналов и водосливов, устойчивости откосов, а также теории вероятности, которая используется в настоящее время для гидрологических прогнозов.

Первая плотина была простой земляной структурой, длиной 1900 фт (580 м) и высотой ок. 13 фт (4 м), построенной между скалами на южной стороне вади и скальным уступом на севере. Её расположение немного ниже по течению самой узкой точки вади высвободило пространство для постройки естественного водосброса и шлюзов. Около 500 г. до н.э. была построена вторая плотина высотой 23 фт (7 м). Она имела треугольное сечение; обе стенки имели наклон в 45°, а верхняя сторона была облицована камнем, уложенным в раствор.

Свой окончательный вид плотин Мариба приняла при химьяритах, которые построили новую облицованную камнем глинобитную стену длиной 2350 фт (720 м) и высотой 46 фт (14 м), включающую сложные гидравлические системы. При толщине почти 200 фт (60 м) у основания, она была построена на каменном фундаменте и образовывала озеро площадью около 1,5 кв. миль (4 кв. км). На каждом конце стены были шлюзы, через которые вода направлялась в обширные ирригационные сети по обе стороны дна долины. Южная система шлюзов с расходом воды до 15 куб. м/с имела водосброс шириной 10 фт (3,5 м) примерно на 23 фт (7 м) ниже вершины плотины. Северная система с расходом до 30 куб. м/с включала в себя катастрофический водосброс автоматического действия и массивный канал между водосбросом и земляной стеной. Он перенаправлял воду через 3300-фт (1-км), 40-фт (12-м) каменный глиняный канал, прямоугольный в поперечном сечении, к распределительному узлу, который питал 12 оросительных каналов. Сброс, шедший по трубопроводу, контролировался парой ворот; он также проходил через большой отстойник.

Сбросная вода направлялась в соседнюю долину, где орошала засеянную землю, что позволяло получать дополнительный урожай. Кроме водосброса автоматического действия, на обоих водовыпусках имелись водосбросные отверстия, сброс через которые регулировался каменными балками — шандорами. Гидроузел орошал 10 тыс. га земли.

По мере эксплуатации гидроузла наносы заиляли водохранилище. Иногда это вызывало экстремальные наводнения, особенно в эпоху войн химьяритов с Аксумом. Значительные ремонтные работы, тем не менее, старались проводить регулярно, как в 450, 542 и 557 гг. н. э. Время от времени сооружения наращивались.

В наши дни участок земляной плотины сохранился у северного (левобережного) водосброса. Плотина выполнена из супесчаного (по внешнему виду) материала с креплением верхового откоса каменной мостовой. На переднем плане хорошо видны каменный южный (правобережный) устой и водосброс; вдали профиль плотины и за ним северный водосброс. Даже учитывая, что Марибская плотина после 570 г. не восстанавливалась и простояла так почти полторы тысячи лет, этот памятник древней цивилизации имеет настоько высокую сохранность, что В.Г. Ганчиков и З.И. Мунавваров, обследовавшие Марибский гидроузел в конце прошлого века, предлагали его восстановить (это несмотря на то что в 3 км выше по течению в 1986 г. построена новая Марибская плотина высотой 40 м в составе гидроузла).

Телеграм канал "Механика истории".

Источники:

• Hubert Chanson. Hydraulics of Open Channel Flow. с.533-535.

• V. G. Ganchikov, Z. I. Munavvarov. The Marib dam (History and the present time), 1991.

• Marib Dam by architecturalguidance.blogspot.com.

• Dam Safety: General Considerations.

Оазис окружён вулканическими долинами Хашаба, песками пустыни Рамлат и известняковыми отрогами Джабаль Балака. Вади Дана разделяет оазис надвое: северный оазис Абйан и южный — Йасран. Древний Мариб находится на севере вади Дана в центре ирригационных полей, тогда как современный город Мариб располагается ещё севернее. Территория древнего Мариба усеяна значительным числом древних поселений, мест поклонений, кладбищ, сельскохозяйственных построек и ирригационных систем. Согласно радиоуглеродному анализу, первое поселение на территории Мариба возникло около 1900 г. до н. э. История Марибской плотины начинается в 1750 — 1700 гг. до н.э. Первоначально она была построена для регулирования вод вади Садда, называемого в древности Вади Саба, и представляла собой невысокий земляной вал с примыкающей к нему сетью каналов для орошения близлежащих полей.

С 1200 г. берёт своё начало Южноаравийская культура, примерно тогда же было основано Сабейское царство. В VIII в. до н.э. жители Сабейского царства на месте земляного вала возвели из раствора и камня плотину пирамидальной формы в поперечном сечении. Именно тогда она приобрела всю свою колоссальность — длина конструкции составила 580 метров при высоте в 4 метра. Она пересекала большой овраг среди холмов Балак Вади Адхана, проходила между двумя группами скал по обе стороны реки и была связана со скалой значительной каменной кладкой. Положение плотины позволило построить водосброс и шлюзы между северным концом плотины и скалами на западе. У неё были огромные каменные и известковые опоры, соединённые по периметру каменной кладкой. Эти опоры сохранились по сей день.

Самая ранняя надпись на плотине — та, которая была помещена там во время её строительства или ремонта частей плотины, предпринятой Ятхой Амаром Ватаром I, сыном Яды Эль-Зариха I, который правил в 760-740 гг. до н.э. Следующий ремонт был во времена Яда Эль-Байни II, который правил в 740-720 гг. до н.э. Реконструкция была проведена Дхамаром Эль-Зарихом I и Карабом Эль-Байином, которые правили в 700-680 гг. до н.э. Все ремонтные работы были незначительными, состоящими из необходимого технического обслуживания, такого как удаление грязи, открытие водотоков или удаление зазоров. Макриб Самах Эль-Януф II, сын Дхамара Эль-Ватара II, вырезал свое имя в некоторых частях плотины, чтобы отметить завершение её ремонта.

Плотина была необходима, чтобы накапливать воду во время сезонных дождей и затем использовать её в засушливые периоды, которые для Аравийского полуострова являются обычным явлением. Со временем в Марибском оазисе выросла обширная ирригационная сеть, состоящая из десятикилометровых дамб, нескольких сотен шлюзов, сложной системы колодцев и многочисленных каналов. В центре этой системы была Марибская плотина. Средневековый арабский географ Якут аль-Хамави описывал эту систему следующим образом:

Это между тремя горами, и все паводковые воды текут в одно место, и из-за этого вода сливается только в одном направлении; и древние перекрыли это место твердыми камнями и свинцом. Вода из источников собирается там, а также паводковые воды, собирающиеся за плотиной, как море. Всякий раз, когда они хотели, они могли орошать свои посевы из него, просто выпуская столько воды, сколько бы им нужно, из шлюзовых ворот; как только они использовали достаточно, они снова закрывали ворота, как им заблагорассудится.

Вода в пустыне — это процветание. Она дала региону возможность собирать богатые урожаи, выращивать великолепные цветущие сады и даже разводить рыбу. Но не ради хлеба и фиников строился и поддерживался этот гигантский комплекс исполинских гидротехнических сооружений — ради торговли.

Долгое время Мариб был монополистом на рынке двух самых редких и ценных продуктов древности — ароматических смол ладана и мирры. Их добывали из сока коммифоры и босвеллии, которые росли в горном Йемене, прибрежном Хадрамауте и на острове Сокотра. Благовония широко использовались в древнем мире в ритуальных и медицинских целях. Божественный аромат ладана и мирры использовали при царских дворах по всему миру. Эти деревья чрезвычайно засухоустойчивы, но, тем не менее, требуют очень тщательного ухода. Пользуясь возможностями, которые давала плотина, жители Мариба обустраивали целые сады деревьев, дающие ароматические смолы, что вместе с финиковой пальмой и верблюдом, приручённым около 1300 года до н. э., составило основу невероятного богатства и процветания Сабейского царства.

Широкое применение благовоний на древнем Востоке создавало большой спрос на них и, следовательно, вызвало обширную торговлю этими товарами, что и вызвало появление этого торгового пути. Торговля благовониями началась, по-видимому, во II тысячелетии до н. э. Тогда же сформировался путь благовоний (он же путь ладана или путь пряностей) — торговый путь, который в древности и античности связывал юг Аравийского полуострова со странами Средиземноморья и Ближнего Востока и которого просто не могло бы возникнуть без верблюда — животного, способного нести груз, составляющий до 50% от его собственного веса без вреда для здоровья (для лошади этот параметр находится в пределах 20-30%), повышать температуру тела, чтобы не получить тепловой удар в пустыне, и обходиться до двух недель без воды и еды. По пути благовоний из древних царств на территории современных Йемена и Омана, а также с Африканского рога и острова Сокотра, доставлялись в Средиземноморье, Междуречье и Индию южноаравийский ладан, смирна, а также африканские специи.

Торговля ладаном превратила Мариб в один из богатейших городов своего времени, т.н. «Париж древнего мира». Благовония из Мариба стали поступать в города Средиземноморья ещё до основания Рима. Экономический подъем способствовал росту населения, в ту эпоху Мариб насчитывал около 20000 жителей, т. е. был крупнее, чем Иерусалим. К 500 году до н.э. потребности города в воде значительно выросли, а потому высоту плотины увеличили до 7 метров, водосброс был усилен покровом камней, а орошение было расширено. Однако, золотые времена Сабейского царства уже прошли, сабейские цари стали терять контроль над окрестными территориями и, вместе с ними, монополию на торговлю.

Около 115 г. до н. э. после нескольких столетий войн, в ходе которых то сабейские цари разрушали соперничающую с Марибом Шабву, то химьяритские цари зу-Райдана повреждали Марибскую плотину, Мариб перешел под контроль Химьяритского царства, которое смогло объединить все источники добычи благовоний в регионе и тем самым снова монополизировать торговлю. Химьяриты захватили большинство пунктов морской торговли на юго-западном побережье Южной Аравии, а также подчинили себе Ма'инское и Катабанское царства и западные области Хадрамаутского царства, которое, впрочем, сохранило свою независимость и было завоёвано химьяритами только в IV в.

Цари Химьяра увидели в Марибской плотине большой потенциал и начали проект её масштабной реконструкции. Высота плотины увеличилась до 14 метров, а кроме того, был построен целый ряд гидротехнических сооружений, среди которых пруд-отстойник, 5 водосбросных каналов, пара шлюзов и километровый канал с распределительным резервуаром. Работы были настолько масштабными, что завершились только к 325 году н.э. В итоге площадь орошения достигла 25000 акров или ~ 100 км², что сопоставимо с площадью Пятигорска. Это позволяло в разы увеличить производство ладана и мирры.

В начале нашей эры римляне сделали то, что так и не получилось у Птолемеев — взяли в свои руки морской путь в Индию по Красному морю и тем самым поставили под угрозу торговлю благовониями в прибрежных районах, которая велась через Аден. Торговлю благовониями химьяритам пришлось перенести вглубь полуострова, и значение важного торгового центра приобрела Шабва - город, расположенный в западной части гор Хадрамаута и заселённый на рубеже VIII-VII вв. до н.э. сабеями, мигрировавшими из перенаселённого Марибского оазиса на восток и смешавшихся с местным населением. Поэтому ароматические смолы отныне приходилось доставлять в порт Кани (древний порт Хадрамаута на аравийском побережье у подножья горы Хусн аль-Гураб), а оттуда — в Шабву. В Кани шли также благовония с Сокотры, а также из Сомали и Эфиопии. В I в. до н. э. Диодор Сицилийский писал:

Сокотра является главным в мире поставщиком ладана и мирры. Остров является начальной точкой Аравийской „дороги благовоний“: отсюда драгоценные смолы и другие ценные товары морем доставляются в Аден и Кани.

Насколько серьёзно оберегалась эта торговля, можно судить по принимаемым мерам. Если начальники верблюжьих караванов отклонялись от установленного маршрута по единственной дороге из Набатейского царства на северо-западе Аравии через Наджран в Шабву, и далее в порт Кани, им грозила смертная казнь. В пустыне разрешено было перемещаться только организованными караванами по строго отмеченным путям. Любое отклонение от этих правил (незарегистрированные караваны, «левые» дороги и контрабанда) считались самым тяжким преступлением и наказывались смертью. Караваны были источником жизни региона, и поэтому только одни ворота Шабвы были отведены для прохода караванов.

Весь годовой сбор ароматических смол население было обязано приносить в храмы Шабвы, и никому не разрешалось вывозить за пределы страны ни одного кусочка смолы. Однако попыток нарушить этот запрет, вероятно, было немало. Например, индийские купцы стремились скупать смолы на местах их сбора. Если эти нарушения получали огласку, то смертью карались продававшие смолу. Рассказывают, что, лишь после того как священник изымал десятую часть всего урожая ароматических смол «для бога», то есть в пользу государства, царь разрешал свободную продажу этого товара. Вот тогда торговцы могли покупать и продавать священный товар.

Из Шабвы караваны в три тысячи верблюдов, нередко растянувшись километров на тридцать, отправлялись раз или два в году, вскоре после окончания дождей. Их путь лежал через семьдесят населённых пунктов, в том числе через Мариб, Неджд, Мекку, Джидду, Ясриб (так в те времена называли Медину), Петру и другие, в Газу к Средиземному морю. Такой переход продолжался в среднем не менее семидесяти дней. В лавках средиземноморских портовых городов, таких, как Александрия, работников в конце дня раздевали и обыскивали, чтобы они не унесли домой ни кусочка смолы. С целью сохранить в тайне дорогу к хранилищам перед воротами торговых контор работникам завязывали глаза тряпкой или надевали на голову густую сетку, поэтому лишь немногим был известен путь к сокровищам.

К IV в., когда химьяритские цари покорили последние остатки древних южноаравийских царств, стали заметны изменения климата. В Аравии стало более влажно, и для плотины это было нехорошо — изменился режим выпадения осадков. Можно винить христианство, которое в те времена не спешило вводить в литургическую практику языческие благовония, можно сетовать о том, что инженерные знания и сложные методы гидротехники, которыми так славилось Сабейское царство, стали забываться, но факт остаётся фактом — прорывы Марибской плотины происходили в 449, 450, 542 и 548 годах. Содержать плотину в должном состоянии становилось всё труднее и труднее. На плотине сохранились каменные стелы, в надписях на которых йеменские цари V—VI веков описывали, каких усилий стоило им восстановить плотину. Окончательно Марибская плотина рухнула в 570 году. Последний крупный ремонт был произведен в 557 году, а спустя 13 лет Марибская плотина была разрушена и более её никто не пытался восстанавливать. Причины разрушения достоверно неизвестны. Предполагается, что это могло быть воздействие землетрясения или затяжных проливных дождей. К тому же последние два столетия истории Химьяра его цари вели кровопролитнейшие войны с Аксумом, Византией, Сасанидским Ираном и даже соседним Хадрамаутом. Не раз страна бывала захвачена и разорена, а то и вобще становилась полем битвы соседних империй.

Ирригационная система вышла из строя — за ней действительно некому и некогда было смотреть. Разрушение плотины и приход в упадок связанных с ней ирригационных сооружений привели к тому, что Мариб утратил своё превосходство на рынке мирры и ладана. Постепенно город начал приходить в упадок и на какое-то время перестал существовать. Население, насчитывающее к тому времени ~ 50 000 человек, мигрировало в другие города Аравийского полуострова и Ближнего Востока. Коран утверждает, что таким образом сабейцы были наказаны за неблагодарность. В суре Саба (34: 15-17), упоминается разрушение Марибской плотины:

У сабаитов, в их поселении, Было поистине великое знамение: Два великолепных сада — Справа и слева от их поселения. И было им сказано: «Вкусите от даров Господа вашего И возблагодарите Его. Страна ваша благолепна, Истинно покровительствуема Владыкой приснопрощающим».
Они отвернулись от Нас, И Мы низвергли на них воды плотины, Заменили оба их сада другими — В колючих зарослях с горькими плодами, В тамариске, а кое-где — и дикой ююбе. Так воздали Мы сабаитам за неблагоданость: Караем ли Мы иных, кроме непризнательных?!

Только в 1980-х годах с целью поддержания сельского хозяйства в регионе была возведена новая плотина. Она находится на 3 км выше по течению, чем руины древней плотины, имеет высоту 37 м и длину 763 м.Сегодня в Марибе выращивают лишь немного пшеницы, а в сезон дождей - сорго, кунжут и разновидность люцерны, которую скармливают животным. Старый город по большей части лежит в руинах и выполняет роль памятника под открытым небом. Современный город, который возник рядом, является лишь тенью своего тёзки. Он служит всего-навсего тихим эхом величественной славы и сказочного процветания аравийских царств древности.

Телеграм канал "Механика истории".

Источники:

• Hill, Donald (2013) [1984]. A history of engineering in classical and medieval times.

• Avi Shoket. Historical routes in the Middle-East.

• Incense Route - Desert Cities in the Negev.

• Marib Dam: An Engineering Wonder of the Ancient World.

• Maʾrib ancient dam, Yemen (Britannica).

• Exploring Marib: Yemen’s Ancient City of Wealth and Mysteries.

• Dam Safety: General Considerations.

• Пиотровский М. Б. Южная Аравия в раннее средневековье. Становление средневекового общества.

• Коротаев А. В. Социальная история Йемена, X в. до н. э. — XX в. н. э. Вождества и племена страны Хашид и Бакил.

• Лундин А. Г. Государство мукаррибов Саба'.

Вздохнув, выбрался наружу, и принялся заниматься утренними делами, постоянно находясь под взором команды, время от времени бросавшей взгляд на каяк.

В половину десятого теплоход снялся с якоря и отправился по своим делам, освободив мне место для сборов.

Большая сушка и ГЭС на горизонте.

Как только остался один, облака тут же ушли в сторону, начало ярко светить солнце. Это был знак! После нескончаемых дождей все вещи отсырели, и упустить такой шанс было нельзя: разложил всё сушиться. Достал большую солнечную панель, которой давно не пользовался.

Через час вещи были сухими, аккумуляторы — полностью заряжены. Уже забыл, как быстро можно пополнить запасы энергии, когда на небе нет туч. Собрав всё и отчалив, с лёгким волнением взял курс на плотину.

Вчера в потемках и не подозревал, что Угличская ГЭС, которую предстояло штурмовать, находится буквально под боком – всего в 2,5 км по прямой.

Возле шлюза постоянно курсировали суда, направляясь то вверх, то вниз по течению.

Ветер дул попутный, так что быстро приблизился к дамбе. Метрах в 500 в воздухе появился резкий запах озона – видимо, с подстанции на берегу.

Первый от ворот поворот.

Решил перейти плотину там, где это делали другие путешественники, чьими дневниками я вдохновлялся – около водосбросных ворот. Подхожу ближе и замечаю будку, а из неё на меня пристально смотрит охранник.

Когда вплотную приблизился к наклонным бетонным плитам, охранник достал мегафон и стал выходить наружу. “Это не к добру”, — подумал я, не ожидая ничего хорошего. И не ошибся.

— Это закрытая территория, разворачивайся! — заорал охранник в усилитель.
— Подскажите, пожалуйста, как можно перебраться на другую сторону? — вежливо поинтересовался, вспомнив, как на Бейшлоте мне всё спокойно объяснили и даже пожелали доброго пути.
— Поворачивай! — услышал в ответ.
“Может, не расслышал?” — подумал я и повторил:
— Мне нужно на другую сторону, как можно туда попасть?
— Разворачивайся, здесь закрытая территория! — продолжал гнуть свою линию охранник.
“Да понял, что закрытая, чего орать-то, объясни нормально!” — пронеслось в голове, и я решил сменить тактику:
— Можете показать, где заканчивается закрытая зона, чтобы можно было там перебраться?
— Поворачивай обратно!!! — ещё громче крикнул мой неожиданный собеседник.

Поняв, что истины мне здесь мне найти, со вздохом развернулся, и поплыл вдоль плит к левому краю дамбы.

Урок экстремального фитнеса от Угличской ГЭС.

Отойдя на двести метров, вылез из каяка и начал подниматься по достаточно крутой поверхности дамбы. Первые несколько метров коралловые тапочки ещё цеплялись за старый и шершавый бетон, а потом под ногу попал сухой мох, которым обросла вся верхняя часть плит, и я, чуть не упав, съехал вниз.

Спустя ещё несколько не самых простых попыток, всё же оказался наверху. Взглянув на каяк, который волны били о плиты, ощутил холод внутри, осознав масштаб проблемы.

Справа и слева — закрытая территория. Путь только один: наверх, сквозь автомобильную дорогу, идущую по поверхности плотины. Но если я один с трудом преодолел подъём, то как затащить полностью загруженный каяк? Разгружать его было некуда, все вещи сразу скатились бы в воду. Поднимать их по одной? Здесь мы возвращаемся к изначальной проблеме: я сам еле выбрался наверх, с пустыми руками, так что же делать?

Решив ненадолго отвлечься, стал осматриваться. Из будки, находившейся теперь в отдалении, мне навстречу никто не бежал, по дороге свободно ездили автомобили, а в пятидесяти метрах левее стояла автобусная остановка. Оценив ситуацию, понял, что закрытой считается территория только около здания ГЭС и водосливных ворот. Стал думать, как переправить каяк на другую сторону, если получится его поднять.

Ещё по спутниковым фотографиям я видел, что дорогу ограждает отбойник, и был готов полностью разгрузить вещи, перенести на другую сторону, а потом вновь загрузить. Не самая приятная перспектива, отнявшая бы уйму времени и сил. К тому же, погода могла испортиться в любой момент, и только что высушенные вещи стали бы мокрыми насквозь.

В этот раз мне снова повезло: во-первых, отбойник был только с противоположной стороны дороги, а во-вторых, в ста метрах левее дамба заканчивалась, вместе с отбойником, и можно было докатить каяк до спуска на колёсах, не разгружая его. Это сильно упрощало ситуацию.

Перейдя на другую сторону, бросил взгляд вниз, и понял, что плотина в Дубне была лёгкой разминкой: спуск был не отвесным, конечно, но настолько крутым, что не было уверенности в способности удержать каяк от бесконтрольного скатывания на острые булыжники, лежащие далеко внизу.

“Проблемы нужно решать по мере поступления”, — подумал я, и вернулся к каяку, который всё так же бился о бетон.

Цена обхода: новый шрам и небесный потоп.

Вытащив из-за сиденья бутылки с водой и отцепив еду от задней части, всё же, удалось поднять их, постоянно оскальзываясь на мхе. Уменьшив, таким образом, вес каяка примерно на 15 килограммов, аккуратно начал тянуть его вверх.

Поначалу всё даже шло хорошо, я смог вытащить его из воды более чем наполовину, но потом вновь вмешался вездесущий мох, и пришлось начинать всё заново. Не помню, сколько раз отвоёвывал лишний метр, а потом терял два, сколько раз поскальзывался, чудом удерживаясь на ногах, сколько сил и терпения ушло на это мероприятие. Но в какой-то момент удалось дотянуть нос каяка до места, где плиты кончаются и начинается земля. Получив надёжную опору под ногами, буквально восторжествовал и, собрав последние силы, затянул оставшуюся часть наверх.

Когда дело было закончено, сел на землю. Весь красный, мокрый от пота, тяжело дышащий, но чрезвычайно довольный тем, что смог одолеть этот подъём.

Восстановив дыхание, и немного отдохнув, поставил каяк на тележку, загрузил воду и еду внутрь, и повёз его к повороту дороги.

Оказавшись на месте, дождался, пока в потоке машин (а здесь они ездили очень интенсивно, в отличие от Дубны), появится окно, и перекатил каяк на нужную сторону. Большая часть задачи была выполнена, осталось спустить его к воде.

Как уже упоминалось, спуск был чрезвычайно крутым. Настолько, что ноги соскальзывали с тропинки, ведущей к берегу. Подумал, что если не смогу удержать каяк — он покатится вниз, и последствия этого предсказать почти невозможно. Может, ничего не случится, а может… Впрочем, об альтернативах я решил не думать.

Пока я размышлял, мой взгляд скользил по сторонам и вдруг замер: за забором через дорогу, в тисках шлюза, стоял многопалубный лайнер.

Решив рискнуть, спустился, и начал потихоньку тянуть каяк на себя. Когда он перевалился через край, и начал скатываться вниз, под действием силы тяжести, первый метр я скатился вместе с ним, не сумев удержать такой вес. Дальше, к счастью, было проще, и вскоре мы оказались у камней, ведущих к воде.

На плотине Иваньковской ГЭС тоже были большие булыжники. Но то были булыжники здорового человека — практически гладкие. Здесь же повсюду торчали острые грани, которые, кажется, само слово «скольжение» считали личным оскорблением. Напрягшись, начал тащить каяк к воде. Было трудно, но понемногу продвигался вперед.

Когда оставался ещё метр, почувствовал неприятную вибрацию. Остановившись посмотреть в чём дело, обнаружил на одном особо остром камне оранжевую пластиковую стружку. Изучив дно каяка, нашёл длинную и глубокую царапину.

“Надеюсь, он доживёт до конца пути”, — с опасением подумал я. У меня есть материалы для ремонта, на случай пробития дна, но проверять на практике их устойчивость совсем не хочется.

Как только каяк оказался у воды, с неба упала первая капля. Потом вторая. А потом начался ливень. “Хорошо, что погода позволила перейти плотину”, — пронеслось в голове. Быстро достал непромокаемую куртку, и юбкой закрыл каяк от дождя. Минут через 15 ливень закончился, и я наконец-то оказался на воде. Угличская ГЭС была пройдена.

Углич: милые арендодатели и квест с GPS.

Словно по команде, в тот самый миг, как я отчалил, шлюз начал сброс воды.

Проплывая мимо бетонного сооружения, после того, как оно перестало сливать воду, увидел запрещающую табличку, которую, уже по привычке, проигнорировал.

Углич оказался совсем небольшим городом, и уже через 10 минут я был в самом центре, прямо напротив Кремля.

Оказалось, что из-за размеров города ГЭС находится почти в центре.

Рядом, у пристани, возвышались сразу три круизных теплохода. С одного из них как раз сходили туристы, направлявшиеся на экскурсию.

Где-то рядом, судя по карте, была лодочная станция. Она была отмечена как временно неработающая, но всё же решил проверить.

За углом обнаружился небольшой пирс и два катера, в одном из которых сидел мужчина. Поинтересовавшись, можно ли оставить здесь каяк под охраной, услышал, что лодочной станции больше не существует, но можно договориться с хозяином частной пристани в полутора километрах ниже по реке. Эта информация совпала со сведениями от Ильи из Калязина, от которого теперь регулярно поступают данные о стоянках. Взяв нужное направление, продолжил осматривать Углич с воды.

Дойдя до указанного места, увидел нужную пристань. Никого не обнаружив на месте, позвонил по номеру на баннере. Ответил хозяин, сообщив, что скоро подъедет. Минут 15 спустя появился внедорожник, из которого вышел мужчина, назвавшийся Александром, и мы, поговорив о моём путешествии, и обсудив условия, затащили каяк на мостик.

Поскольку причал запирался на калитку, я спокойно оставил там своего верного друга. Взяв с собой всё необходимое, отправился к центру, любуясь видами города.

Попутно искал подходящий вариант для ночлега.

Хозяева первого варианта вежливо “прокатили”, несмотря на то, что я оформил бронь, сославшись на другого клиента. В качестве утешительного приза предложили квартиру на окраине. Вежливо отказался и полез искать дальше.

Вторая попытка оказалась успешной. Созвонился с хозяйкой, Людмилой, и договорился о встрече через 15 минут у тех самых теплоходов-гигантов, мимо которых как раз проходил. Чтобы не терять время, заглянул в сувенирные лавки, но ничего интересного не нашёл.

Вскоре позвонила Людмила :
— Александр, вы где?
— Около пристани, как договаривались, — ответил я.
— Поднимите руку, чтобы я вас увидела, — попросила Людмила. Когда исполнил просьбу, она добавила: — Вы с зелёной сумкой?
— Да, — задумчиво сказал я, глядя на большую текстильную сумку из “Пятёрочки”, в которой лежал спасательный жилет, взятый для стирки.
— Сейчас подойду, — сообщила моя собеседница.

Через несколько минут из-за угла показалась очень симпатичная девушка, которая решительно направилась ко мне. “Таких милых арендодателей у меня ещё не было”, — подумал я. Поздоровались, и после небольшого обсуждения ключи от квартиры оказались у меня в кармане.

— Обязательно позвоните, как окажетесь в квартире, — попросила Людмила.
“Я не ошибся, действительно, очень милая”, — подумал я, прощаясь с новой знакомой, и отправился искать нужный дом.

GPS начал сбоить ещё на подходе к ГЭС, и мне пришлось вспоминать навыки ориентирования по картам, которыми я не пользовался лет 15.

Углич, несмотря на скромные размеры, оказался очень красивым. Купола церквей, чистые улицы, старинные дома с табличками о возрасте. В центре, почти на каждом шагу, продавались разнообразные сувениры, среди которых нашёл себе парочку. Во многих зданиях были интересные музеи, к примеру, музей кожевенного мастерства, или музей мифов и суеверий русского народа.

Когда я проходил мимо Парка Победы, опять начался ливень. Осознав, что оставил куртку в каяке, спрятался под раскидистым деревом. Минут через двадцать дождь закончился. Продолжил путь к цели, но мой оголодавший организм быстро внёс коррективы в маршрут. Его внимание привлекло кафе “Gyrobar”. Часы показывали почти семь вечера, а ел я утром. Зайдя внутрь, сделал заказ.

Только откусил первый кусочек куриного шашлыка, зазвонил телефон. Звонила хозяйка квартиры.

— Александр, вы где? — обеспокоенно поинтересовалась Людмила.
— Я попал под дождь, спрятался, и до квартиры ещё не дошёл, — сообщил я, проглатывая шашлык.
— Напишите, как окажетесь на месте, ладно? — вновь попросила девушка.
Заверив, что обязательно выполню её просьбу, я закончил разговор, доел ужин и, с улучшившимся настроением, отправился дальше.

Поиски, особенно без GPS, заняли время, но я всё же нашёл нужный дом. Оказавшись в квартире, позвонил Людмиле, сообщил, что всё в порядке, на чём мы и попрощались. Отправил вещи в стирку, рухнул на кровать. В планах была прогулка по ночному Угличу, но чем позднее становилось, тем меньше хотелось куда-то идти.

День был длинным. Когда стало совсем темно, решил, что утро вечера мудренее, и отправился спать.

Итоги дня.

Двадцать седьмой день выдался на редкость «насыщенным», и я сейчас не про красивые виды:

• Пробуждение в 3 часа от голосов детей-полуночников и утро под надзором команды "Путейского".

• Переговоры с охранником ГЭС (неудачные).

• Героический штурм дамбы: подъём каяка наверх (привет, мох!), нервный спуск и первая серьёзная царапина на днище.

• Знакомство с Угличем, его красотами и дружелюбными (и очень заботливыми) местными жителями.

• Попадание под ливень дважды за день.

• Задача: "Найди нужный дом без GPS".

• И, конечно, вкусный ужин, прерванный заботливым звонком.

На следующий день меня ожидал полноценный городской квест. Мне предстояло выполнить побочное задание «Найди пупырчатую плёнку», столкнуться с бюрократией Почты России, заглянуть в логово ГЭС и обнаружить, что там прячется один из лучших музеев в моей жизни. А ещё — выяснить, почему у Угличского Кремля нет стен.

Если было интересно — ставьте плюс и подписывайтесь, чтобы не пропустить продолжение!