✦ Терпение - прекрасное качество, но жизнь слишком коротка, чтобы долго терпеть.
Абу-ль-Фарадж
* * *
Старуха тащила ведро с водой. Неспеша переставляла ноги, иногда делая остановки.
Хочешь жить, докажи свою полезность. Она должна была жить. Выжить.
В оккупированной деревне никому не нужен нахлебник. Одинокая старуха не нужна вдвойне. Обслуживай себя сама, терпи насмешки, помогай, не опускай руки.
Шаман был тем ещё шутником. Велел выжить любой ценой.
Сколько месяцев она тянет эту лямку? — Остановка. Пару минут передохнуть. — Сколько ещё продлится заключение? Когда, наконец, наступит момент, о котором говорил шаман? — Поднимай ведро. Нельзя стоять слишком долго.
За долгие месяцы она научилась терпеть. Научилась не бросать вызов. Научилась ждать.
Один только раз чуть не провалила дело, когда заступилась за молоденькую девчонку. Новобранец из оккупантов изрядно принял на грудь и отправился искать приключений с местными красотками. Шмон перегара и скабрезные шуточки. Рука на груди малолетки. Гнев пролился наружу, и паренёк умчался, куда глаза глядят, вспоминая всю известную ему нечисть.
Хорошо, что никто не поверил в пьяные бредни.
Кто будет всерьёз бояться старухи, на которую делают ставки, как долго она будет тащить ведро и доживёт ли до весны. А весна в этом году удалась на славу. Вместе с первой зеленью подрос и авторитет старухи. Особенно среди тех, кто ставил на “доживёт”.
Старуха присела на завалинку. Уставшие ноги гудели. На глаза навернулись слёзы. Мимо прошёл конвой, сопровождающий странно одетого человека.
Лицо. Она смутно помнила это лицо. Где она видела его? И когда это было?
— Ты вспомнишь, когда придёт время, — говорил шаман.
С тоской посмотрела на ведро воды. Придётся переть обратно. Пусть солдаты потешатся да почешут языками.
— Ты жива ещё, моя старушка, — улыбнулся один из выигравших на ставках.
— Жив и ты, и даже твой мушкет.
— Куда ведро тащишь, опять забыла, куда шла?
— Верно говоришь, милок. Загляделась на форму незнакомую и пошла, куда глаза глядят, — оправдывалась старуха.
— Ты про пленника, что ли? Это ж не форма, он по гражданке одет.
— Где это он такие одёжи странные раздобыл?
— Конвой в лесу подобрал. Он даже и не сопротивлялся особо. Почти сразу сдался.
Старуха пошамкала беззубым ртом и потащила ведро дальше.
— Стой, бабка, тебе в другую сторону, — напомнил солдат.
— Хорошо память молодую иметь. Спасибо, сынок.
Оставив ведро за поворотом, старуха побрела к центральной площади, вспоминая расположение постов. По дороге свернула к баракам для военнопленных.
Если это тот, кого я жду, он подаст знак. Хотелось бы, чтобы подал.
— Стой! — окликнул караульный. — Куда прёшь посреди дня?
— Ночью что ли бродить, касатик? - откликнулась старуха. — Пусти на диковинного пленника посмотреть.
— Сдурела, старая? Ну-ка пшла отсюда!
Она чувствовала взгляд сквозь немытое окно барака. Посмотрела по сторонам, затем на ухмылку караульного. Еле слышно прошептала:
— Сила, вернись!
Иллюстрация от Kandinsky by Sber AI
* * *
— Ни за что бы не подумал, что дряхлая старуха станет моим телохранителем. Как ты догадалась, что это я? — спросил бывший пленник.
— Лучше спроси, как я вытерпела несколько месяцев жалкого существования. Как ныли старые кости после долгих прогулок, пока изучала каждый уголок вокруг. Как удержалась, чтобы не разнести в пух и прах захватчиков деревни.
Ошмётки старушечьего тряпья почти не скрывали ладную фигуру воительницы. Каждая мышца радовалась возможности драться, бежать, действовать. Сила бурлила после полугодового простоя.
— Ну, и дала ты жару, даже без оружия. Жаль, из барака не было видно лицо караульного, когда ты преобразилась.
— Сейчас доберёмся до тайника с доспехами, ещё не так преображусь, — усмехнулась воительница.
Впереди был долгий путь. Она должна провести важного пленника через все кардоны. Молодая кровь закипала в венах. Она снова была собой. В своей стихии.
Время терпения прошло. Пришло время битвы.
