Армения

Любители молока с речки Молочной

Официальная православная церковь при упоминании молокан предпочитает резкое определение «секта». Сейчас это слово во многом дискредитировано движениями с резкой нетерпимостью — «Аум синрикё», например. Но ведь, по сути, в слове «секта» нет ничего плохого, так как в переводе с латыни это всего лишь «школа» или «учение».

Молокане — это религиозное течение, последователи которого определяют себя как «духовные христиане». Главное отличие от традиционного православия заключается в том, что молокане не признают иконы, кресты и святых. Они не творят молитвы, не крестятся, не имеют храмов и священников, придерживаются принципа равенства всех перед Богом. При этом считают грехом все то же, что и в христианстве, и даже больше, так как строго следуют библейским заповедям и придерживаются аскетизма.

Среди отличий имеется еще одно — молокане употребляют молоко во время поста. По одной из версий, за это они и получили свое «прозвище». Сами же представители течения с этим не согласны и говорят, что в царские времена их за вероотступничество выселяли из центральной России. В том числе и в Новороссию на речку Молочную Мелитопольского уезда.

Вообще, история скитаний молокан началась еще при Николае I. В 1839 году он издал указ, велевший всем староверам, духоборам и прочим представителям религиозного меньшинства переселиться в течение четырех лет на Кавказ и в северное Причерноморье. Так молокане оказались на территории сегодняшних трех закавказских республик. К XIX веку их в Российской империи было около полумиллиона, но Первая мировая война и революция вынудили молокан снова сняться с обжитых мест и на сей раз покинуть родину. Конечными точками их маршрутов стали США, Канада, Мексика и Австралия.

Третья волна миграции пришлась на современную эпоху. Распад СССР опять перетасовал привычные места обитания. И на сегодняшний день из примерно ста тысяч молокан в мире половина живет в России, по десять тысяч — в Украине и Армении. Остальные — в Грузии, США, Азербайджане и Мексике.

Зачастую молокане не образуют отдельных поселений и строят дома рядом с русскими, украинцами, грузинами и армянами в обычных населенных пунктах. И лишь только молокане из армянского села Фиолетово живут крепкой общиной, обособленно от остального мира, упорно сохраняя самобытность и духовные ценности, привитые им предками.

Капустное царство

Фиолетово находится на севере Армении в долине между горными хребтами Памбакским и Халабским. С виду это обычное село с каменными домами, как во многих армянских деревнях. Здесь не встретить классических лубочных срубов, колодезных журавлей и прочих атрибутов старославянской культуры. Наоборот — обычные дома со скатными шиферными крышами, ржавые водопроводные трубы, нависающие над головой, минимум асфальта, заборы, столбы. Необычно другое — почти полное отсутствие людей на улице. Ладно взрослые, но нет даже детей на велосипедах, стариков на лавочках или идущих в магазин хозяек.

Все население Фиолетова с утра до вечера работает. И не на колхозных полях, в артелях или в городе. Работают каждый на себя, на своих участках, которые огромны даже по деревенским меркам. Главная сельхозкультура Фиолетова — капуста, которую тут сажают все в больших количествах. Осенью ее квасят, и этот продукт был и остается визитной карточкой села. Капусту продают не только в армянских городах, но и везут на российский юг — в Ставрополье, Краснодарский край, Ростовскую область, Черноземье. Особого секрета приготовления молоканской квашеной капусты нет. Впрочем, им в Фиолетове никто и не поделится — хозяйка лишь пожмет плечами и скажет: «ничего особенного» или «как обычно».

Неразговорчивость молокан — это еще одна особенность фиолетовской общины. Чтобы вызвать молоканина на диалог, нужно приложить массу усилий. Нет, они не избегают общения, но на вопросы отвечают односложно и по существу. Свою неразговорчивость объясняют большим количеством работы, традициями и верой. И что же это за традиции?

Армянская родина

«Креститься мы не крестимся, крест не носим. В молельный дом ходим, но свечи не зажигаем, на собрания и обряды надеваем все белое – косыночки, фартушки. Называют нас староверами, наверное, так и есть. Как старые верили, так и мы верим, и дети наши по нашим стопам идут», — говорит Татьяна, 55-летняя женщина в белой косынке с румяным круглыми лицом и живыми смеющимися глазами.

Но главное в жизни молокан не отсутствие крестов и поклонов, а то, что за почти 200 лет жизни в Армении они так и не подверглись культурному влиянию местного населения. Их моральные устои и правила мало отличаются от тех, которых придерживались пращуры в XVII веке. И это странно, ибо Фиолетово стоит не в глухом углу, не на склоне труднодоступной горы, а в живом, можно сказать даже проходном месте.

Свою самобытность молокане сохранили во многом благодаря строгому запрету на смешанные браки. Они создают пары исключительно с единоверцами. И не обязательно из села (в Фиолетове по последней переписи 1200 человек), а из таких же общин в других странах. Межконфессиональные браки не приветствуются. Более того, такой паре не разрешат жить в селе. Физически не выгонят, но откажут в совершении обрядов, а главное — полностью перестанут общаться. Выдержать вакуум бойкота, да еще и в условиях небольшой деревни не способен, наверное, ни один человек. Вот поэтому в Фиолетове абсолютно большинство жителей — русские по национальности.

Но с армянским гражданством в паспортах. Получать российское подданство молокане не спешат. Просто не видят в этом смысла. Отличительная их черта — они очень тепло и уважительно отзываются о стране, которая их приютила. Армения для молокан — это Родина с большой буквы. И страна им платит той же монетой. Молокан никто никогда в Армении не притеснял, не «окультуривал», не загонял детей в национальные школы. Кстати, школа в Фиолетове имеется, и преподавание в ней ведется на русском языке. Армянский — по желанию.

Работа — неотъемлемая часть жизни молокан. Все члены семьи от мала до велика работают с утра до вечера. Отлынивать считается большим стыдом, да и никому в голову не придет вести праздный образ жизни. «У нас дети с малых лет ходят с нами в огород. Ребенок с детства приучен, картошку собирает, морковку. Так, не так, а делает», — рассказывает молоканка Татьяна с улыбчивым лицом. Детского сада в Фиолетове нет, его заменяет воспитание в семье, а проще говоря работа.

Молоканские трудоголики

Конечно, одним натуральным хозяйством сыт не будешь. Поэтому многие молокане работают на стороне — вахтами. Домой приезжают на выходные, и ни дня не сидят без дела. Вообще, трудолюбие молокан хорошо известно в Армении. Существует даже несколько сфер, в которых стараются принимать исключительно представителей этого религиозного течения. Например, клининг — добросовестные, трудолюбивые, опрятные молоканские женщины слывут лучшими домоуборщицами в Ереване. А труд молоканских водителей, сварщиков, кровельщиков зачастую оценивается выше, чем по рынку. И немудрено — их трудоголизм уже давно стал местной легендой.

Ну а как же с развлечениями? «Какое развлечение может быть у верующего народа? Мы идем на службу в молельный дом. Это наше утешение» — таков будет ответ на этот вопрос. Конечно, выходной день у молокан есть — воскресенье, как и у всех. В этот день они ходят на службу, спят, занимаются несложными домашними делами.

Раньше в общине был запрет на телевидение и интернет. Теперь все по-другому. В селе прекрасно работает мобильная связь, телевизор есть почти в каждой семье, да и интернет имеется. Пользоваться плодами современного прогресса не возбраняется, как и носить женщинам платья по колено, а мужчинам — брить бороды. Пресвитеры (местные духовные лидеры) прекрасно понимают, что тотальные запреты рано или поздно приведут к вырождению села. Поэтому жестких табу у фиолетовских молокан не существует. Но незыблемым остается главное — вера, основы которой непоколебимы.

У молокан нет церкви, зато есть молельный дом, который обязательно посещают все жители села. В нем пресвитеры проводят проповеди — толкуют Библию, отвечают на вопросы. Каждое собрание заканчивается песнями и чаепитием, причем обязательно с классическим русским самоваром на щепках. Он тут есть почти в каждой семье, так как местный чай — еще одна визитная карточка Фиолетова.

Не просто деревня

Молодежь в селе есть, хоть и немного. Никто здесь никого силой не удерживает. После окончания школы кто хочет, тот уезжает получать образование в город, да так там и остается. Но это не означает, что юный молоканин с отъездом из села погружается в праздность и отходит от веры. Общины есть в других населенных пунктах Армении, да и в России их полно. А где таких нет, то молоканину можно и поговорить с Богом в одиночку — ему для этого не нужны «посредники в рясах» (так здесь называют православных священников).

Бывает, молокане уезжают в Россию целыми семьями. Но при этом с родиной нити не рвут, оставляя возможность вернуться, если что-то не понравится. Поэтому дома свои в Фиолетове не продают, и они стоят пустыми. Вот только участок могут отдать соседям, чтобы земля не простаивала.

Все вышеописанное походит на жизнь обычной русской деревни, разве что без молельного дома и алкоголя в магазине. Но в том-то и дело, что молокане в Фиолетове — это община. Их объединяет не только общая вера, но и поразительная сплоченность, которой в русской деревенской глубинке почти не осталось. Если в дом пришла беда, если кому-то нужна дорогостоящая операция, деньги для этого найдутся моментально и в любых необходимых количествах. Отдавать их не нужно, да и нуждающийся знать не знает, чьи конкретно это средства.

Вот так живет Фиолетово — маленький кусочек России в Закавказье. Люди здесь поддерживают уклад, которым веками жили предки, чтут божий закон, возделывают землю и растят детей. По-хорошему это молоканское село нужно признать историческим и беречь его, пока оно живет само по себе. А то время — неумолимая штука, привнесет сюда новый дух, новые обычаи, загубит традиции и прорежет здешнюю жизнь, словно трактор грядки с молоканской капустой.

‼️ Дерзким армянином оказался преподаватель Нижегородского филиала Московского гуманитарно-экономического университета Авакян Эрик Виленович, пишут СМИ. Он целый кандидат экономических наук

Ждем извинений?!

В район бедствия сразу начала поступать гуманитарная помощь со всего Советского Союза, а также из 111 стран мира. Использовались все способы ее доставки, в том числе и воздушным транспортом. Привлекалась авиация всех ведомств. Летали и военные, и гражданские, и борта иностранных государств. В небе над чудом уцелевшей взлетно-посадочной полосой аэродрома Ленинакан (Гюмри) становилось тесно.

Всего через четыре дня после трагедии, 11 декабря 1988 года, Ил-76М из состава воздушно-транспортного полка Министерства обороны, базировавшийся в Паневежисе (Литовская СССР), выполнял очередной рейс. Он доставлял из Баку в Ленинакан технику полка гражданской обороны и военнослужащих, призванных из запаса для участия в работах по ликвидации последствий землетрясения в Армении. Всего на борту находились 69 пассажиров.

Пилотировал Ил-76 экипаж из 9 человек. Сразу после землетрясения их подняли по тревоге и направили в Армению. До описываемого дня они были максимально задействованы для доставки спасателей и грузов. Многочисленные короткие перелеты и отсутствие нормального отдыха сказывались на летчиках. Но военные выполняли приказ, и измотанный экипаж продолжал полеты.

Аэропорт Ленинакан находится высоко в горах. Его превышение над уровнем моря составляет 1524 метра. Соответственно, атмосферное давление на этом уровне примерно на 100 миллиметров ртутного столба ниже, чем обычное на уровне моря (760 мм). Как увидим в дальнейшем, данное обстоятельство сыграло решающую роль в тех роковых событиях.

Этой ночью высота облачности в Ленинакане составляла 3000 метров, а видимость 5 километров. Осложняло выполнение полетов то обстоятельство, что в этом районе не было света из-за землетрясения. На земле не было видно ни огонька. Соответственно в ночное время экипаж не мог визуально ориентироваться по наземным ориентирам.

При подлете к Ленинакану экипаж связался с диспетчером. Радиосвязь вел помощник командира корабля (так в военной авиации называют второго пилота). Диспетчер разрешил снижение с высоты 3000 метров до 1100. И передал атмосферное давление: 634 миллиметра ртутного столба. Помощник подтвердил давление 634 мм диспетчеру, но экипажу это давление не доложил.

Командир корабля был занят подготовкой к сложной ночной посадке, поэтому точную цифру в радиообмене пропустил. Привыкший, что первая цифра значения давления на равнинных аэродромах всегда «7», он выдал экипажу команду:

«давление 734, снижаемся 1100 метров».

После этого он установил на высотомере ошибочное давление 734 мм. Таким образом, хотя приборы в кабине показывали безопасную высоту полета, реально самолет летел почти на 1000 метров ниже!

Вскоре сработала сигнализация опасного сближения с землей. Но уставший экипаж не обратил на нее внимания. Ему хотелось скорее завершить полет. Во время снижения до 1100 метров, при показаниях высотомера 1425 метров, произошло столкновение самолёта со склоном горы. Ил-76 полностью разрушился. В катастрофе выжил только один из пассажиров, так как он спал в груженном матрасами кузове перевозимого автомобиля КамАЗ. Все остальные 77 человек погибли. Это была крупнейшая авиакатастрофа в истории Армении.

Катастрофа расследовалась военными следователями. Военные в то время неохотно делились информацией с гражданскими. Тем более, если она может показать ведомство в неприглядном свете. Возможно поэтому точные обстоятельства и причины катастрофы не были доведены до специалистов гражданской авиации. И это привело к еще одной трагедии

Почти год спустя, 20 октября 1989 года, был запланирован очередной гуманитарный рейс из Ульяновска в Ленинакан. Ил-76ТД должен был доставить в пострадавшие районы стройматериалы и прочий груз — всего более 37 тонн.

На борту находились 15 человек: высокопрофессиональный экипаж, а также ульяновские строители. Самолет принадлежал Ульяновскому центру гражданской авиации, который занимался обучением и переучиванием на Ил-76 авиаторов со всех концов СССР. Поэтому в составе экипажа было 5 инструкторов, 2 пилота-стажера и один стажер-штурман.

Около 22 часов московского времени самолёт, выпущенный в 1982 г., налетавший на момент события всего 2054 часа, произвел взлёт из Ульяновска и направился к аэродрому назначения. В Ленинакане в это время погода была спокойной: тихий ветер, видимость более 5 километров, температура +4 °С, горы закрыты облаками.

До момента выхода на связь с диспетчером Ленинакана полёт проходил в штатном режиме. Далее диспетчер сообщил экипажу давление аэродрома, равное 636 миллиметрам ртутного столба. Экипаж, также привыкший что первая цифра значений давлений в равнинных аэродромах - «7», ошибочно установил на задатчике высотомера давление 736 мм. Как и в прошлый раз ошибка в 100 мм давала завышение показаний высотомера на 1100 метров.

Получив разрешение диспетчера занимать высоту 800 метров, экипаж снижался с вертикальной скоростью около 10 м/с. В 01:29 местного времени воздушное судно фактически находилось на высоте 270 метров (при показаниях неправильно установленного высотомера 1370 метров!!!) и на удалении 18 километров от аэропорта, когда на борту сработала сигнализация опасного сближения с землёй.

Несмотря на это, и несмотря на предупреждение от диспетчера, который заподозрил неладное, экипаж продолжил снижение, ответив, что давление 636 мм установлено. В 01:30 бортинженер, распознав наконец ошибку, заорал:

«У нас давление 736! 736 давление!»

В этот момент экипаж прямо перед собой увидел склон горы. Но что-либо предпринимать было уже поздно. В 01:30:14 самолёт столкнулся с горой, полностью разрушился и сгорел.

Члены комиссии по расследованию катастрофы определили непосредственную причину практически сразу, как только обнаружили высотомеры с неправильно выставленным давлением. Задачей комиссии было определить, почему опытный экипаж установил на обоих высотомерах ошибочное значение.

Вскоре выяснилось, что экипаж, хоть и был опытным, но не имел практической подготовки к полётам на высокогорные аэродромы. Кроме того, взаимодействие в экипаже было нарушено. Также негативную роль сыграла царившая в те годы политика замалчивания фактов катастроф, в результате чего экипаж не имел информации об аналогичной катастрофе с военным бортом. Причин ее он не знал, и, соответственно, не был предупрежден.

Таким образом отсутствие взаимодействия между гражданскими и военными стало причиной трагедии с абсолютно идентичными причинами и обстоятельствами. Которую в целом можно было предотвратить.

Ещё одна катастрофа двух идентичных самолетов

Расследования авиакатастроф в Telegram:

https://t.me/rumayday