Такое состояние нестабильности — на самом деле не редкость в истории. Стабильные эпохи, по мнению Фурсова, крайне редки. Он выделяет лишь три таких периода: эпоха династии Антонинов в Римской империи (конец I — начало II века нашей эры), 1814–1914 годы после Наполеоновских войн и, конечно, 1945–1991 годы после Второй мировой войны и до распада Советского Союза.

Большая часть нынешнего населения привыкла жить в относительно стабильном мире и ошибочно полагает, что после завершения текущих конфликтов всё вернётся на круги своя. Однако, как подчёркивает Фурсов, это не так. Старый мир умирает, и на его обломках возникает что-то новое, часто в уродливых и даже криминальных формах, как это бывало и с предшествующими социальными системами, например, с ранним капитализмом, который с точки зрения людей позднего средневековья был "абсолютным криминалом".

Прогноз о новой Тридцатилетней войне и исторические параллели

В начале 1990-х годов Андрей Фурсов сделал прогноз, основанный на принципе зеркальности входа и выхода из исторических эпох. Он предполагал, что современная мировая система, которая зародилась с Тридцатилетней войной (1618–1648 годы), являвшейся на самом деле мировой борьбой за гегемонию, выйдет из себя подобным образом. Эта война состояла из четырёх локальных конфликтов, разнесённых во времени. Фурсов предсказал, что выход из эпохи модерна и капитализма также будет сопровождаться новой Тридцатилетней войной.

Он считает, что конфликт в Сирии стал началом этой новой глобальной турбулентности, за которой последовала специальная военная операция (СВО) в Восточной Европе. Сегодня существует несколько горячих точек, включая Ближний Восток, индо-пакистанский регион и Северное Причерноморье. Мир вступает в эпоху, когда по всему миру будут разгораться локальные конфликты, что является признаком конца старой системы.

Исторически новые системы всегда рождаются военным путём, поскольку многие социальные технологии будущего отрабатываются именно в период войн. Людям, особенно живущим в проблемных зонах, таких как Восточная Европа и Ближний Восток, необходимо готовиться к жизни в условиях постоянной турбулентности. Пугаться, по мнению Фурсова, не стоит, потому что "пугаться стыдно, а во-вторых, пугаться поздно".

Структура мировой элиты и бенефициары конфликтов

Вопреки распространённому мнению, структура мировой элиты значительно сложнее, чем просто элита Соединённых Штатов. Андрей Фурсов выделяет четыре основных кластера мировой верхушки:

• Европейские монархические аристократические семьи из Великобритании, Северной Европы и Лихтенштейна.

• Ватикан и аристократические семьи из Северной Италии, Южной Германии, Шотландии и Португалии.

• Англо-американские элиты, которые соперничали в XIX веке, но в конце столетия были объединены еврейским капиталом.

• Три мировые диаспоры: еврейская, армянская и ливанская. Ливанская диаспора, часто забываемая, является мощной силой, контролирующей торговлю кокаином из Южной Америки и алмазами из Сьерра-Леоне на Ближний Восток.

Основная борьба сегодня разворачивается между британо-американскими и американо-британскими кланами. Хотя англосаксы выступают единым фронтом по отношению к остальному миру, между ними идёт острейшая внутренняя борьба. Британская элита с конца XIX века ставит целью создание "Глобальной Британии" и возвращение США под свой контроль в рамках Североатлантического правящего класса. Соединённые Штаты были главным бенефициаром Первой и Второй мировых войн. В 1956 году, во время Суэцкого кризиса, США и Советский Союз, действуя не сговариваясь, но в соответствии со своими интересами, нанесли смертельный удар по старой Британской империи.

В 1929 году Монтэгю Норман, директор Центробанка Англии, закрыл Британскую империю (25% мирового рынка) от внешнего мира, что было прямым ударом по США. В середине 1930-х американские политики прямо заявляли о необходимости разрушения Британской империи. В 1943 году будущий первый гражданский шеф ЦРУ Аллен Даллес открыто сказал, что главная задача Второй мировой войны — уничтожение Британской империи, что в итоге и произошло.

Внутриэлитная борьба в США: "Чужой" против "Хищника"

Сегодняшний конфликт внутри американских элит не проходит по линии государств, а по линии британо-американских и американо-британских кланов. Политические и экономические кланы, поддерживающие Демократическую партию, в большинстве своём связаны с британскими ультраглобалистами.

Андрей Фурсов выделяет два основных проекта будущего, за которые борются эти группировки:

• Ультраглобалисты (проект "Чужой"): Ими движет идея создания мира без государств, управляемого мегакорпорациями, с обществом типа "10/90" (10% богатых, 90% бедных), где отсутствует средний класс. Их цель — изменить биологическую природу человека. Клаус Шваб, идеолог Четвёртой промышленной революции, открыто говорит о том, что "эра людей закончилась" и что четвёртая революция — это не то, что человек делает с миром, а то, что мир делает с ним, подразумевая изменение человеческой сущности через биологические вмешательства.

• Трамп (проект "Хищник"): Фурсов называет Трампа глобалистом старого типа. Он не националист и не протекционист в чистом виде. Трамп выступает за сохранение международных институтов вроде МВФ и Всемирного банка, транснациональных корпораций, но при этом считает необходимым сохранение промышленности и небольшого среднего слоя населения. Его целью является создание макрозоны — Северной Америки — и мировой пирамиды, где Северная Америка находится на вершине.

В 2018 году на конференции в Институте сложности Санта-Фе, организованной АНБ и скрытой от широкой огласки СМИ, обсуждались четыре сценария будущего. Желаемым сценарием был "Антропологический переход", который подразумевает создание общества, где верхи и низы отличаются как два биологических вида. Верхи живут 120–140 лет в экологически чистых зонах, а низы — 40–60 лет, постоянно вакцинируясь. Это напоминает планету Торманс из книги Ивана Ефремова "Час быка". Фурсов характеризует оба проекта — ультраглобалистов и трамповцев — как различные формы фашизма: ультраглобалисты стремятся к биоэкофашизму (контроль через биомедицинские средства и пандемии), а трамповцы — к технофашизму (контроль через технологии). Примечательно, что крупные элитные семьи инвестируют в оба этих проекта.

Возможные геополитические альянсы и стратегии

В этой новой турбулентной эпохе формируются и новые потенциальные союзы:

Союз России и США против Китая

Андрей Фурсов считает сценарий союза США и России против Китая не только возможным, но и единственным, дающим Соединённым Штатам шанс остаться влиятельным игроком. Китай уже стал первой экономикой мира, контролирует 80% редкоземельных металлов и производит 40% мировой промышленной продукции. В случае сохранения текущих темпов роста его экономика через несколько лет будет равна суммарной экономике США и Западной Европы. Для США Китай является главным стратегическим противником. Россия, обладающая огромными ресурсами, территорией и опытом противостояния Китаю (конфликт на острове Даманский в 1969 году), может стать ценным союзником для США. Однако для этого США необходимо отказаться от своей текущей антироссийской политики. Трамп, по мнению Фурсова, понимает это, стремясь "сделать Америку великой снова".

При этом текущий союз России и Китая является тактическим, направленным против общего врага — США. В долгосрочной перспективе их интересы могут разойтись, поскольку Китай стремится доминировать в Азии, а Россия является евразийской державой. Китай, будучи "очень умными людьми", понимает эту перспективу и старается укреплять текущий союз, но Россия может переориентироваться, если США предложат выгодные условия.

Союз России и Германии

Также возможен союз России и Германии. Германия переживает кризис: она потеряла дешёвую российскую энергию, российский рынок и находится под контролем США. Однако в Германии есть силы, включая промышленников, которые стремятся к независимости и сотрудничеству с Россией. Фурсов считает Германию и Россию естественными союзниками: Германии нужны российские ресурсы, а России — немецкие технологии. Исторически, в XIX веке, Германия и Россия были союзниками (Бисмарк считал союз с Россией основой немецкой политики). Такой союз стал бы мощным ударом по США, привёл бы к распаду НАТО и формированию нового европейского порядка.

Евросоюз в данном контексте рассматривается как инструмент контроля над Германией, но он слабеет из-за внутренних противоречий (например, стремление Франции к доминированию и Германии к независимости, а также роль Польши как "троянского коня" США). Распад Евросоюза в результате союза Германии и России был бы выгоден для России, поскольку ЕС воспринимается как антироссийский проект. В Германии растёт недовольство политикой текущего руководства, что может привести к появлению новых политических сил, ориентированных на Россию.

Внутренние вызовы России и будущее Украины

Российское руководство в целом принимает правильные решения, пытаясь избежать войны и предлагая Западу гарантии безопасности, но СВО стала неизбежной из-за отказа Запада. Однако Андрей Фурсов указывает на слабое звено в России — часть элиты, которая всё ещё ориентирована на Запад, имея там активы и не желая конфликта. Он считает необходимым "чистить" элиту и формировать новую, ориентированную на национальные интересы. Тяжёлые времена, по его мнению, порождают сильных людей, а хорошие — слабаков.

Что касается Украины, Фурсов утверждает, что Владимир Зеленский не является проблемой, а лишь марионеткой, которая может исчезнуть в любой момент. Проблема заключается в самой системе: Украина — это антироссийский проект, инструмент Запада против России. Следовательно, необходимо разрушить этот проект и интегрировать Украину в Россию. Хотя сейчас это кажется невозможным, история полна неожиданных поворотов. Несмотря на то что "никто не хотел войны, но она случилась", теперь необходимо доводить дело до конца. Россия должна готовиться к долгой борьбе, развивая экономику и армию, а также создавая альянсы с такими странами, как Китай, Индия и Иран, не забывая о возможных быстрых изменениях в мире.

Прогнозы о ядерной войне и советы для людей

Вероятность большой ядерной войны, по мнению Фурсова, не так высока, как кажется, хотя и существует. Ядерное оружие является инструментом сдерживания, а не активного использования, поскольку элиты, живущие на планете, не склонны к самоубийству. Однако риск растёт из-за эскалации локальных конфликтов. Прямое вмешательство НАТО в украинский кризис может привести к ограниченному применению тактического ядерного оружия, но не к глобальной войне. Отсутствие ударов по центрам принятия решений в ходе конфликта объясняется не саботажем, а расчётом: такие удары приведут к неконтролируемой эскалации. Вместо этого идёт война на истощение, где важны ресурсы и воля.

Мир взаимосвязан, и "отсидеться" не получится: ядерная война затронет всех через последствия, экономический коллапс и миграционные волны. Люди должны готовиться не к апокалипсису, а к долгосрочной нестабильности. Важно развивать навыки самообеспечения, строить локальные сообщества и запасать ресурсы, не полагаясь только на государство. Паника бесполезна; лучше анализировать ситуацию, читать историю и критически осмысливать информацию. Возвращение Трампа на пост президента США может снизить риск глобального конфликта из-за его прагматизма и стремления к сделкам, но если ультраглобалисты вновь возьмут верх, риск возрастёт.

Роль Китая и Индии в многополярном мире

Китай является восходящей силой, кардинально меняющей мировой баланс и формирующей один из полюсов многополярного мира. Он не стремится к глобальной войне, но готов к конфликтам за Тайвань или в Южно-Китайском море. Россия и Китай остаются тактическими союзниками против Запада, но это не вечный союз, так как Китай заинтересован в сибирских ресурсах, что может привести к будущим конфликтам. Китай оказывает России косвенную помощь экономически и технологически, но прямого вмешательства в конфликты не будет, поскольку это прагматичная страна, выигрывающая от ослабления Запада.

Индия — ещё один быстрорастущий полюс с огромным населением и амбициями. Она балансирует между Россией, США и Китаем. Для России Индия является ключевым партнёром в БРИКС, куда Россия поставляет оружие и энергию в обмен на рынок и технологии. Индия не желает доминирования Китая в Азии, что делает её потенциальным буфером. Китай и Индия — это азиатские гиганты, разрушающие западную гегемонию. Запад стремится стравить их друг с другом, но если Россия сможет объединить их в альянс, это сформирует мощный блок. Роль Индии — быть балансиром; она не присоединится полностью к США, помня о колониальном прошлом. Для населения России и Украины это означает, что будущее во многом лежит в Азии, и важно готовиться к этому сдвигу, изучая языки и ища партнёрства в этом регионе.

Исторические циклы и будущее мира

История циклична, и мы находимся в новой Тридцатилетней войне — цепи локальных конфликтов, ведущих к концу старой капиталистической системы. Новый мир рождается в "уродливых" формах. Это не война добра и зла в моральном смысле, а борьба интересов. Запад представляет собой умирающий порядок, а Россия — сопротивление ему. Первыми будут уничтожены слабые звенья, такие как Украина, ставшая полем битвы, или Евросоюз, если он не сможет адаптироваться. Утверждение западной пропаганды о вине России в бедах Украины является манипуляцией. В интересах России — разрушение Евросоюза, поскольку он является антироссийским проектом.

Будущее — в многополярности. Исторические циклы показывают, что за хаосом всегда приходит новый порядок. Тяжёлые времена порождают сильных людей, а хорошие — слабаков. Нынешние тяжёлые времена приведут к укреплению России. И хотя сегодня трудно представить объединение Украины и России, история знает множество неожиданных поворотов. Война, которой никто не хотел, всё же случилась, и теперь необходимо довести дело до конца. Людям следует готовиться к 60–70 годам турбулентности, включающим локальные войны, экономические сдвиги и формирование новых альянсов. Это, однако, является и шансом на возрождение. Влияние Трампа является временным фактором; система глубже, и борьба продолжится, даже если он уйдёт.

Заключительные прогнозы и советы

В заключение Андрей Фурсов подчёркивает, что мы стоим на пороге новой эпохи, где старый мир рушится, а новый рождается в хаосе. Людям по всему миру необходимо готовиться к длительной турбулентности: экономическим кризисам, локальным конфликтам и изменениям в повседневной жизни. Он советует развивать самообеспечение, учиться новым навыкам, строить сообщества и не полагаться исключительно на государство. Важно читать историю, анализировать информацию и не поддаваться панике.

Для России это означает подготовку к укреплению суверенитета, возможным альянсам с Азией, но и к необходимости внутренних "чисток" элит. Украинцам следует осознать, что они стали жертвами геополитики, и их будущее лежит в интеграции, а не в конфронтации. Мир не вернётся к стабильности 1990-х годов.

Финальный прогноз Фурсова заключается в том, что Запад находится в упадке, а Россия выстоит, если сохранит единство и избежит внутренних предательств. Это не "финальный раунд", а начало новой игры. Победит тот, кто сможет адаптироваться. Россия имеет шанс стать одним из полюсов силы в этом "войнамире", который является нашей новой реальностью, но в которой есть и возможности для сильных.

Источник

Во-первых, жизнеспособность и победительность социализма (системного антикапитализма) как новой, адекватной ХХ веку, в отличие от самодержавия, формы организации исторической России.

Во-вторых, итогом войны стала окончательная победа славян над германцами, а точнее — русских над немцами. Таким образом, май 1945 г. — это победа не только в четырехлетней войне Союза против рейха, но и победа в многовековой борьбе русских и немцев.

В-третьих, советская победа привела к резкой и мощной демократизации Европы — причём не только той, которая стала социалистическим лагерем, зоной влияния СССР, но и капиталистической. И дело не ограничивается подъёмом левых сил вообще и коммунистических в частности (Франция, Италия). Дело в поражении на Западе, в том числе — и в тех странах, которые формально, скрипя зубами и скрепя сердце, вынуждены были стать нашими союзниками по антигитлеровской коалиции (Великобритания, США) сил, которые поддерживали нацизм, с конца 1920-х годов вели его к власти, чтобы решить свои внутренние проблемы и попутно натравить Германию на Россию для окончательного решения «русского вопроса». Всем этим силам пришлось уйти в тень. Правда, и в тени они продолжали действовать, причём весьма активно. Достаточно вспомнить, как американцы с помощью Ватикана спасали нацистских преступников (операция «Скрепка» и другие акции), вывозя их в США и Латинскую Америку и готовясь использовать в борьбе против СССР. И всё же в течение длительного времени тени было указано её место, а на поверхности речь шла о «правах человека» и «мире во всём мире».

В 1950—1970-е годы, вплоть до самого начала неолиберальной контрреволюции на Западе, означавшей наступление верхов на средний слой и рабочий класс, капитализм под воздействием прежде всего СССР был вынужден отклониться от своей имманентной, «буржуинской» логики развития и существенным образом социализироваться. Именно существование и успехи государства социализма, победившего, а не рухнувшего в войне, как это планировала организованная в клубы и ложи верхушка мирового капиталистического класса, заставили буржуазию идти на уступки среднему слою и части рабочего класса, делиться с ними частью своих сверхприбылей. А потому и задействовать для получения этих сверхприбылей инструменты научно-технического прогресса. Механизмом перераспределения доходов стало «welfare state» — государство всеобщего социального обеспечения. Этот вектор развития послевоенного капитализма был вынужденным, его обусловило исключительно наличие альтернативной капитализму мировой системы — социалистической. И чтобы свои «мидлы» и «пролы», имея перед глазами успешный опыт построенной на принципах социальной справедливости системы, не дай Бог, не бросились в объятия левых или тем более коммунистических партий, не вступили бы на тропу активной социальной войны, — капиталистический класс предпочёл в течение трёх десятилетий уступать. По сути же, он уступал нашей Победе во Второй мировой войне. В этом плане разрушение СССР было для верхушки мирового капиталистического класса задачей не только внешнего, но и внутреннего порядка — всерьёз демонтировать квазисоциалистические формы послевоенного тридцатилетия можно было только после разрушения системного антикапитализма.

В-четвёртых, Третий рейх — это проект не только германской финансово-промышленной верхушки при активном содействии англоамериканских банкиров и промышленников. Это ещё и общезападный эксперимент (на немецкой почве) создания брутального постмодернистского политико-экономического порядка, в котором в интересах капиталистической верхушки ликвидировались все демократические достижения Запада, добытые средними и нижними слоями со времён Французской революции 1789–1799 гг. Речь шла о создании режима «Железной Пяты» в досовременной (орденские структуры, неоязычество и т.п.) обёртке, о ликвидации демократических институтов, многопартийности, в перспективе — гражданского общества и христианской церкви, но при сохранении капитализма. Речь также шла о создании механизма управления большими массами населения на основе контроля над их психосферой (посредством идеологической пропаганды, индустрии развлечений) и манипуляции поведением. Показательно, что американцы после 1945 г. вывезли из Германии не только физиков, но и несколько сотен психологов и психиатров, которые в 1950—1960-е гг. «под зонтиком» спецслужб трудились над разработкой субкультуры «рок, секс, наркотики» как средства контроля над американской, а позже — мировой молодёжью, её психосферой. Иными словами, Третий рейх был ещё и экспериментом создания «контрмодерного» капитализма, очищенного от любых демократических форм, а также от мешающего ему христианства. Советский Союз этот эксперимент в духе мрачного фэнтези прервал. Мир 1950—1970-х годов — мир Света и Добра, который стал таким благодаря нашей Победе. Только в СССР мог появиться роман типа «Туманности Андромеды» И.А. Ефремова. Но и опыт Третьего рейха не пропал даром для мировой капиталистической верхушки, которая — особенно в последние два десятилетия — конструирует «бархатную» версию «контрмодерного» капитализма, а возможно — и посткапитализма, но вовсе не коммунистического, а совершенно противоположного типа. Победа СССР отодвинула строительство такого капитализма почти на пять десятилетий, и именно этой задержки до сих пор не может простить Сталину и Советскому Союзу значительная часть мировой капиталистической верхушки.

Наконец, в-пятых, победа СССР оказала мощное воздействие на периферию и полупериферию капиталистической системы, особенно на афроазиатский мир. Его деколонизация была резко ускорена победой над Германией. Справедливости ради надо сказать, что США уже в 1930-е годы вполне чётко ставили задачу разрушения британской колониальной империи (это была одна из их целей в войне, и здесь интересы США совпали с интересами СССР); что с возникновением на рубеже 1950—1960-х гг. первых офшоров колонизаторы сами были рады избавиться от колоний — появились более совершенные и менее обременительные формы эксплуатации «слабых мира сего». Однако благодаря победе СССР сама деколонизация нередко развивалась не по планам буржуинов. К тому же у «слабых мира сего» был могучий защитник: Суэцкий кризис, война во Вьетнаме, Куба, Никарагуа, судьба некоторых африканских государств продемонстрировали это со стеклянной ясностью.

Источник