Серия «Музон»

"Итальянская Волна" пришла внезапно.

Её никто не ждал, более того - её никто не мог предположить. С тем же успехом это могла быть и "Испанская Волна", или "Французская". Вообще-то, "Французская Волна" по смыслу имела гораздо бо́льшие шансы случиться, в связи с более глубокими культурными связями, и таким бытовавшим общим флёром вокруг Франции : духИ, бабо-Париж и Кинокомедии...

Из Итальянского-народного в СССР был только один человек/пароход, и назывался он горделиво - Челентано. Чувак был обречён на успех в Совке, это был какой-то невероятный микс из Высоцкого и Крамарова : брутальная пластичная обезьянность, ужимки гопника, необходимая челюсть и хриплый прокуренный голос. Такой человек мог родиться только в Люберцах. К тому же его звали без выкрутасов - Андрюха, а погонялово "Челентано" намекало на мужланскую фаллическую символику.

Да, было ещё знаменитое Итальянское кино с его Мастроянями да Лолобриджидами. Но это, скорее был удел продвинутых Киноманов. Простой народ, конечно, ходил таки приколоться Итальянской комедией. Но все вот эти там Феллини дружно шли лесом с их аллегориями, а глубинный народ любил только Софи Лорен с её титьками и весёлого гориллу Челентано.

В целом, Италию в эпоху Застойного Совка можно было брендировать следующими понятиями : Сапоги, Челентано, Софи Лорен. Больше ничего на ум и не приходит. Софа не пела. Адриано пел, и даже печатался "Мелодией", но тем не менее, ни его репертуар, ни его имидж, никоим образом не повлияли на концепцию Итальянской Волны в СССР.

"Итальянская Эстрада" ударила резко, мощным порывом, наполненная фирменным парфюмом и лазурным берегом, откуда-то прямиком из недр Ренессанса и журналов Итальянской Моды. Но первопроходец Челентано, и в какой-то мере, вся до этого прибывающая Итальянская масс-культура была подпитана простонародной бытовухой, в стиле белья балкончиков Неаполя, крикливых бигудей и социальных мелодрам. В свою очередь, пришедшая Итальянская Волна, в противовес, проповедовала милый оскал аристократичности, хайлайфизма и курорта.

"Итальянская Эстрада" - так называлось это в СССР официально. Слово "Поп-музыка" было империалистически-ругательным, а сам народ называл коротко - "Итальянцы". Мне кажется, это был единственный случай в истории СССР, когда народ фанател от национальной эстрады какой то страны. Никогда не было никаких "Французов" или там "Испанцев" :

« - Что записать ? / - Итальянцев каких-нибудь.»

Это был феномен. Всем было понятно, что такое "Итальянцы" - это было что-то сладкоголосое, в меру эмоциональное, с электронными трямс-трямс и одетое в хороший бутик. Люди могли не понять шутку юмора, если бы кто-нибудь по приколу записал бы вдруг какой-нибудь Итальянский Хард-Рок или скажем там Прогрессив.

Подспудно, базу для вторжения готовили трансляции фешенебельного фестиваля "Сан Ремо" по Советскому ТВ. То был жгучий набор из сладких романсов, заводных ум-ца-ца и утончённых модных шмоток. Мужики выглядели потрясающе, а бабы ещё потрясающей. Совковая эстрада рядом не лежала, "Сопоты" уныло курили в стороне. Выгодным бонусом у Итальянцев служило, что пелись вменяемые мелодии, довольно близкие к Все-Советскому культурному коду. Никто не дёргался непотребно по-папуасски, не гнусавил и не картавил свои экзотические буги-вуги. Родимое произносимое "р" у Итальянцев умиляло.

Всё это некоторое время оставалось в фазе подготовительной работы. И тут взорвалась "Мамма Мария" - хит Итальянского трио "Ricchi I Poveri", которых в СССР называли по привычной Английской транскрипции - "РиЧи И Повери" ("РиККи" на самом деле). Контрольным выстрелом в голову стал певец по имени Пупо. Девочки вздыхали, падали без сил. Мальчики писали Пупо эксклюзивно "для баб".

И понеслось. Советское Телевидение вошло во вкус и стало транслировать "Сан Ремо" регулярно. Народ проснулся, и "Сан-Ремы" начали рассматривать с пристрастием, это стало событием. Сразу после очередного фестиваля, в народ уходили переписываемые альбомы с самыми полюбившимися контестантами. Наряду с классическими "Бони Эмами"/"Арабесками" массы стали множить "Итальянцев".

Особенно полюбились "Итальянцы" молоденьким девочкам. Это был целый культ. Кумиры вешались на стену, кассеты заслушивались, велись тетрадки с фотками и вырезками. Итальяшки выглядели супер няшно : парни элегантные, галантные, в дорогих костюмчиках ; бабы все в рюшечках, миловидные и аккуратные. Никаких джинсовых бомжей с ослиными воплями или лохматыми размалёванными стервами - всё это стало кошмаром прошлого.

Наступала эпоха Человека Будущего, вежливого, доброго и опрятного, почти как герои фантастической "Туманности Андромеды". Это была Эстрада эпохи победившего развитого Социализма, минус Совковое эстрадное убожество, как по музыке, так и особенно по блузочкам.

Влияние "Итальянцев" на культуру Совка было глобальным - Советская Эстрада начала выдавать шлягеры в стиле Итальянской Эстрады, Итальянская тема обыгрывалась в Кино и на ТВ. Можно вспомнить певца Серова, просто начавшего свою карьеру в стиле "Итальянца" со своей "Мадонной". Или полюбившийся народу номер из кинофильма "Формула Любви" про Калиостро, где Фарада и Абдулов поют забавный набор итальянских словечек. Позже был снят даже клип для "Утренней Почты", где они представлены выступающими (комбинированной съёмкой) на сцене Сан-Ремо. Выходил даже фильм под названием "Наш человек из Сан-Ремо"...

Сам я был на то время прожжённым Металистом, "Итальянцев", естественно, не менял и не писа́л, но отчуждения они у меня не вызывали, по ТВ я на них смотрел с симпатией. Они у меня воспринимались как-бы таким ответвлением общей мировой Ново-Романтической Волны, со своей национальной особенностью... Самым потрясшим меня моментом встречи с "Итальянцами" было, когда моя подружка, девочка из обеспеченной семьи с музыкальным образованием, измотала меня кассетным слушанием "Итальянцев", и добила меня совершенно, сказав, что она обожает Итальянский язык и учит его ! Учить Итальянский в пропитанном англицизмом Совке ! Тогда я понял, что происходит что-то событийное.

"Итальянцы" сошли на нет также стремительно, как и появились. Единственным трендо-образующим фактором стала Перестройка и хлынувший поток Западной Поп-продукции, в основном Англо-Американской. Стало быть "модным в моде моды на Западе", и Итальянская Эстрада, особенно в стиле "Сан Ремо" была представлена в этой индустрии почти ничем, от слова совсем. Если что из Италии и пробивалось на массовые рынки Запада, то это было совершенно чуждо Совковой концепции "Итальянцев".

Мои предпочтения и рекомендации по теме будут такие :

Виола Валентино с её хитом "Романтичи", потрясающая песня и потрясающая женщина.

Риккардо Фольи со своей песней "Сторья" - лёкий экивок в сторону Рока, мощный голос и экспрессия.

Альбано и Ромина Пауэр с "Феличитой", которая просто ушла в народ, её знали все, на её мотив слагали частушки, а само словечко "феличита" вошло в тогдашний молодёжный сленг. "Феличита" значит "радость".

Обворожительные "Матиа Базар" с их "Ваканци Романи", просто прелестно.

Сами "Ричи И Повери" были местами хороши, с их "Мамма Мария" и "Асталависта Синьора".

Сумрачный гений всея Италии сам Тото Кутуньо, отец Итальянского шлягера, особа, приближенная к Челентано. У него есть "Итальяно Веро" и "Донна Миа".

Незабвенная сексапильная Рафаэлла Карра и её "Апарламоре Каминчату".

Вроде никого не забыл.

Проект Visage Стива Стрэйнджа никогда не был самой успешной группой эпохи "Новых Романтиков", но сам Стив был признанным вождём движения.

Он руководил самыми модными клубами Лондона - "Billy's", "Blitz" и "Camden Palace", и там такие команды как Spandau Ballet и Culture Club впервые выступили в начале своей карьеры.

Шик и блеск Стива создали стиль самих 80-х и были противоядием от Панковской политики "выжженной земли".
На пике своей славы клуб "Blitz" потрясал еженедельной Дискотекой, в винном баре недалеко от Ковент-Гардена. Что удивляло, так это необычные посетители, а что удивляло необычных посетителей, так это строгий дверной контроль лично в виде Стива Стрэйнджа.
Внутри клуб представлял собой гогочущую галерею из колючих причёсок, рубашечек с оборочками, убийственно высоких каблуков и ярких цветов помады и румян.
"Блиц" был взрывом красок в унылом ландшафте Лондона 80-х.

« - Политика Стива в отношении дверей была просто скандалом, — вспоминает Мидж Юр.
«Он не пускал к себе никого, кто ему не нравился. Он, как известно, отшил самого Мика Джаггера, потому что считал его вид слишком обыденно-Рок-н-Ролльным. Но когда появился сам Дэвид Боуи, все "Блиц-кидс" пришли в смятение, и растаяли при появления "Короля Глэма"».

Стив Стрэйндж : « - Я помню, как Дэвид Боуи приходил в клуб, потому что услышал про эти необычные вечеринки. Я стоял у входа. И я был очень строгим в отборе посетителей. Если бы люди приходили в водолазных скафандрах с раскрашенными в чёрно-белый цвет лицами, я бы говорил : « - Извините, но вы не можете войти». Стиль был совершенно другой.
Речь шла о том, чтобы показать свою творческую романтическую сторону, и что вы потратили время и силы на то, что создали. Смысл был в том, чтобы выглядеть гламурно. Вызывающе, но со вкусом».

Клуб привлёк таких людей, как Бой Джордж, Гэри Кемп, Мидж Юр и других — то был почти полный список эпохи "Новых Романтиков".
В "Блице" Стив Стрэйндж и Расти Игэн собственноручно создали новую субкультуру,
массовое движение Великобритании, связанное с модой, имиджем и фотографией.
Вы могли бы оглянуться вокруг, и там тусовались будущие журналисты, режиссёры, писатели и музыканты, а так же молодой ещё Бой Джордж, на подхвате, принимающий одежду в гардеробе.
Это было что-то действительно потрясающее.
И Стив Стрэйндж был Создателем.

Хотя некоторые музыканты и продюсеры и подходят к этим сеансам макияжа, будто бы это косметическая хирургия, их цель состоит только в том, чтобы просто улучшить то, что уже есть, подчеркнуть привлекательные черты, и закрасить неприглядные морщины и пятна.

Однако : не каждая группа выигрывает от таких операций. Echo & Тhe Bunnymen — превосходный тому пример.
Продюсер Лори Лэтэм не сделал ничего особо возмутительного с саундом, но различия есть и они существенны.
В руках Лэтэма звучание группы стало теплее и интимнее. Гитарам придана мягкая фазовая нечёткость вместо резкой, хрупкой ясности, что была на альбомах "Porcupine" и "Ocean Rain",
Барабаны сдержанны и учтивы, они чуток подталкивают ритм вперёд, а не жестоко лупят во всю мощь.
Лэтэм таким же образом смягчил пение Иэна, подчеркнув тёмные пастельные тона его голоса вместо протяжного крика. И везде Лэтэм добавляет клавишные, его любимый подсластитель, так что мерцающие синтезаторы и ледяные фортепиано всегда сопровождают мелодии.

Как маркетинг, это имеет смысл. Теперь, когда "Баннимены" стали милыми и приятными, может быть они привлекут часть появившихся Американских любителей "Новой Волны", модных подростков из субурбии, которые считают себя Панками, потому что перешли из поклонников Duran Duran в фэны The Cure.

К сожалению, вариант «Эха И Кроликов» от Лэтэма столь же неэффективен, сколь и хорошо сконструирован.
В этих звуках нет остроты, нет той тревожной энергии и острой иронии, которые делали ранние альбомы группы столь неотразимыми. Есть и хорошие моменты, конечно. Перегруженный сустейн гитары Уилла прекрасно сочетается с будоражащим душу припевом «Over You», а лихорадочная «All In Your Mind» в конце концов превращается в напоминание о свирепом живом звучании группы на концертах.

Но по большей части Echo & Тhe Bunnymen играют слишком осторожно. «The Game» открывает альбом на тревожно-приподнятой ноте, а Иэн извергает свои бессмысленные банальности,
как школьный завуч, дающий указания, ну а дальше всё катится вниз и вниз. «Blue Blue Ocean» — полу-Психоделическая мешанина, «Lips Like Sugar» — откровенно приторная,
а «Bedbugs Аnd Ballyhoo» — Диснеевская версия Тhe Doors.

Если бы группе дали хорошего пинка вместо натирки лоском, этот пласт, наверное, стал бы впечатляющим. Однако на этом альбоме, камрады Echo & Тhe Bunnymen столь же пусты, сколь и красивы.

Реакция на этот альбом стала большим шоком для Би Джиз и их звукозаписывающей компании, когда он был выпущен в 81-ом году.
После огромного успеха "Spirits Having Flown", Би Джиз взяли перерыв, чтобы работать над новой пластинкой Барбары Стрейзанд "Guilty", а когда они вернулись на сцену, мода на музыку ушла далеко вперёд.
Но они осознавали это, и альбом демонстрирует резкое изменение стиля, пробует различные звуки, и неуверенно, возможно, слишком неуверенно, вступает в 80-е.
Чего, они не представляли, так это, насколько странной будет реакция на их новую музыку.

Именно эта реакция - ассоциация группы с Диско-стилем, который теперь считался устаревшим, - опрокинул "Living Eyes", и на протяжении многих лет он в значительной степени игнорировался,
хотя на самом деле, это один из лучших альбомов, когда-либо выпущенных группой.

При прослушивании, первое, что замечается, это отсутствие фальцетного вокала.
В то время как предыдущий альбом почти полностью состоял из культового высокого вокала Барри, этот альбом избегает звука фальцета в пользу возвращения к естественным голосам и гармониям.
Только «Soldiers» следует фальцетной дороге "Spirits", но здесь Фолк-саунд, и он совсем другой по стилю...

Первый сингл - мрачный и резкий синтовый «He's A Liar», увы провалился, как впрочем и сам альбом. Таковы были джунгли шоу-бизнеса.

Но тем не менее, заглавная вещь "Living Eyes» — заманчивая, изящная и очень философская, как и классическая «Paradise», наверное лучшая песня о природной гармонии, которую они создали за многие годы.

У Робина есть несколько сильных выходов - захватывающая "Don't Fall In Love With Me" и современная синтезаторная "Cryin' Everyday", обе являются яркими моментами пластинки.

Морис представляет свою свежую работу после альбома "To Whom It May Concern", это божественная композиция "Wildflower", явно навеянная творчеством Beach Boys, с историей о мужчине, влюбившемся в девушку моложе.

Прекрасная музыка, отличные песни, невзирая на тогдашнюю хит-парадную "провальность".