Серия «Бежевый человек»

1. Анонимки

В октябре 2018 года я получила три анонимных письма. Все они были одинаковыми и ничем не удивляли, кроме своего появления и содержания. Набраны обычным шрифтом и распечатаны на хорошей мелованной бумаге. Доставлены лично мне в офис вместе с другой почтой, которую я, работая в отделе кадров, получаю много. В белом конверте без марок, с синей печатью-штампом «Для менеджера-рекрутера». Эту конкретную должность занимаю одна я, о чем отправители, значит, осведомлены.

В письмах было сказано следующее: «Верните РИКОШЕТ на место до 15 декабря!». И в самом низу страницы мелко: «Перепечатка 32». Ни «рикошет», ни какое-то «место», куда его надо вернуть, ни дата мне ни о чем не говорили. Кто такие еще 31 счастливчик, если я 32-я в очереди и если приписка с краю не техническая строка принтера, не представляла. Но я думала об этих анонимках, конечно. Почему-то особенно напряглась, когда наступил декабрь.

В эпицентре перед концом года немного подзабылась, но уже 4-го декабря пришло письмо. «Срочно займитесь ранее обозначенным вопросом. У Вас мало времени. И посетите прабабушку Д.». С правого края листа, уже не в самом низу, появилась подчеркнутая, выделенная строчка «Копия 1». Я со скандалом отпросилась с работы и отправилась на кладбище. Больше посетить прабабушку Дашу, которая умерла задолго до моего рождения, было негде. Выходя из здания компании, садясь в машину, я чувствовала, что за мной наблюдают. Дальнейшие происшествия подтвердили мои подозрения.

Прабабушкина могилка - крайняя в семейном захоронении (на 4 места для одной династии) на старом городском кладбище. Здесь покоятся она с прадедом и бабушка с братом. Пробралась с цветами по жидко-грязной каше под ногами, под сыроватой метелицей с неба.

Дата рождения прабабушки - 15 декабря 1898 года. На ее надгробной плите, протертой моими перчатками, внизу справа есть небольшой знак. Он не вырезан на камне, а вроде выжжен или нарисован, черный такой. Выпуклый ромбик в центре рогатки, которая тоже стоит на рогатке-подставке. Рогатка как бы крепится на своей же тени, отражается сама от себя. Сфотографировала, загрузила в поиск. Стою, вслух разговариваю, никого кругом, а мне и боязно, и интересно стало...

Как птица тут застрекочет на дереве над головой, я подпрыгнула на метр, наверное. И вспомнила, что бабушка (дочь, соответственно, прабабки Дарьи) меня в детстве сорокой звала. За болтовню. Я даже поблагодарила сороку за визит - и усмехалась параллельно: откуда что взялось, сроду не верила ни во что подобное, может, родная кровь какая заговорила?! Или испуг просто с эмоциями, с любопытством смешался.

Знак нашелся быстро. Он символизирует редкую реликвию - РИКОШЕТ. В балканской, славянской, русской традиции называется «Зрак на рогатине». Делается из дерева, а «зрак», глаз, обычно зеленый, может быть изумруд или оплавленный янтарь. Переходит по наследству к членам рода, имеющим право на наследование. И что это значит, где его брать, куда вернуть? Ладно, думаю, там ссылок по теме много, дома в тепле почитаю подробно.

Разворачиваюсь в оградке, чтобы выйти из захоронения, а на тропинке стоит здоровый мужик в темном пальто. Раскрытый, волосы все в белой мороси. Смотрит в упор на меня, а я как-то осела, обмерла от неожиданности. И он - ни слова, ни жеста. Просто бросается на меня, как зверь, с одного прыжка...

2. Дарья-искусница

Дарья Андреевна Полесова по линии матери происходила из польского княжеского рода. Русский отец, военный, вывез жену из Царства Польского еще до падения империй и рождения детей. А их в семье было пятеро, Даша оказалась самой младшей из девочек. И самой необычной. Есть свидетельства не только родных, но и дальних знакомых Полесовых, что она с ранних лет видела прошлое и будущее. Обладала острым умом и «темным глазом». Могла определить или «наслать» болезнь, близких заговаривала на удачу. Отца - на невредимость в бою.

Атеистичная и равнодушная к любым конфессиям, интересовалась многобожием. Читала на разных языках специфические для образованной девицы книги, которые неведомыми путями доставала даже в революционном Петрограде и запирала на замок. (Не напрасно: на младшего брата, взломавшего ящик секретера, тучей набросились мелкие насекомые вроде сибирской мошки или гнуса.) Знала лично некоторых опальных старообрядцев и «хлыстовцев». Водила знакомства и с другими сектантами-бунтарями, переписывалась со «скопцами»-эмигрантами. Отрицала спиритизм, декаданс, «духовные кружки» в тогдашних воплощениях и трактовках. Не пугалась нового времени и в 20-х была вполне социалисткой по своим общественным взглядам.

Поэтому ничего удивительного, что мать завещала трехсотлетнюю семейную реликвию «Зрак на рогатине» именно Дарье. Со словами: «Так понимаю, что это твое, дочка. Меня мать моя предупреждала, смотри, не избавляйся от нее! Бабка твоя обещала, что в роду у нас еще будут достойнейшие женщины с древней силой». Говорят, Дарья Андревна будто ждала этого шага матери. Не удивившись, поцеловала Полесову-старшую в лоб, спрятала камень-зрак на груди, а подломанные старые деревяшки бросила в камин. Новую рогатину делала самолично...

Умудрилась съездить уже в суверенную Польшу тогда, когда шерстили всю семью на предмет «дворянского происхождения». Родные не ждали ее назад и даже просили не возвращаться в корреспонденции, доходившей через пень-колоду. Но Дарья вернулась, получила все советские корочки, пошла сразу работать и замуж.

А в самых суровых 30-х об идеях и сеансах общества «Рикошет» вдруг шепотом заболтала интеллигенция, от Москвы и до окраин... Выходил из-под полы и самиздатовский журнальчик с черно-пороховым знаком на обложке, встреченным нашей героиней на кладбищенском памятнике.. Ситуация была замечена «где надо», однако ни один конкретный след к Дарье-искуснице не вел. Правда, есть версия, что Полесову оберегали по особому приказу, так как она помогала спецслужбам с решением нетривиальных задач.

В любом случае именно довоенные годы Дарьи Андреевны зияют биографическими дырами. После же всё выглядит стандартно: семья, работа, получение нового жилья. Смерть мужа, выход на пенсию, переезд в квартиру к младшей дочери, где бывшая княжна Полесова и скончается уже в 70-х, в окружении детей, внуков и правнуков. Никакой загадки после себя не оставив. Будто и не было её, загадки-то.

Да, а вот перенесись близкие лет на сорок обратно, то и не узнали бы, наверное, в высокой прямой женщине, покрытой с лицом черным платом, своей единокровной родственницы. Она сидит за столом в антикварной лаковой гостиной, точно аршин проглотила. Платок на лице не колышется - да дышит ли она?!

А перед ней зеленый камень на деревянной рогатульке, обращенный к стоящим в дверях. Это супруги, которые прознали про Дарью-искусницу и пришли спросить, где их сын, без вести пропавший пятнадцать лет назад.

Вдруг провидица скидывает платок и негромко произносит: «Вы принесли беду. Но известно, что ваша беда - ответ на ваше преступление. Сын ваш - лишь рикошет. Когда вы сдали студента-квартиранта жандармам, его расстреляли. Те пули долетели до вашего Петра. Они оба в одной могиле, которую нельзя найти».

Мать рыдает взахлеб, а отец кричит - ведьма проклятая! - и крушит лаковую мебель. Дарья Андревна неспешно встает и снимает камень с подставки. Затем широко открывает рот и вопит во всю доступную ей Вселенную: «Вот!!!».

Разворачивает к ошеломленным супругам камень, который растекается по ее ладони, как цветное стекло в жаровне. И там, на ее руке, в зеленоватой луже, лежит под конем парнишка в когда-то белом кителе с эполетами.. А рядом, на грязном снегу, - похожий молодой человек в шинели с форменными пуговицами.

Почитаешь там, посмотришь — какие сожительницы бывают! Верные и преданные. Укрывают сожителей-маньяков, зарывают улики, сжигают мосты, чтоб от погони вместе уйти. Да что маньяки, тут, может, страха больше, чем сердца! А с нарками, алканами, ворьём которые возятся, помирая первыми. А с кавалерами безработными на полном пайке, деля детские деньги на ребят и на него, переростка, поровну. Не расписаны, не обязаны, не знакомы иногда по-настоящему — поят, кормят, берегут и щадят...

Я таких сострадательниц не встречал. По итогам сожитий имею к Вселенной простую необременительную просьбу. Можно ли как-то в верхах лично для меня устроить, чтобы дамы хотя бы не раздавали мои костюмы своим параллельным сожителям?! Тем самым счастливчикам из телепередач, каких до их пенсии от груди не отнимают.

Отдала она костюм.. Ещё рубашечек, маечек, шортиков, трусиков, конечно, своему любимому беспомощному, дующему по полторашке крафтового пива ежевечерне. На её же заработки, о существовании которых я даже не знал. (Верил, что она подружек красит на дому для развлечения, посиделки у девочек такие.) Да мне и некогда было разбираться, я уж на свадьбу потихоньку копил. В три проекта влез, ртом и попой чтоб. Дебил...

Ну и тут костюм этот пропадает. А в брючном кармане часы остались, забыл выложить. Она тоже молодец — не проверила, спешила, понимаешь. Милёнок-то её был у нас "в гостях" и чуть собеседование по работе не проспал. Вскочил, макушку лысую ополоснул, лица не касаясь, чтоб красоту не смыть, а идти не в чем. Как без приличного костюма на бетономешалку устроишься? Нипочём же не возьмут! В спешке, в общем, и тут натянул всё моё.. Штанишки подвернул, рукавчики закатал — и отбыл, сожительницей моей на удачу благословлённый.

Нашёл я его, конечно. Такую истерику закатил своей, что она испугалась и всё выложила. Только не меня испугалась, не думайте, а за него.. Пропал, глаз не кажет, дома тихо, телефон молчит.

Да умер он, на своём диване в своей комнатушке. По виду приступ сердечный, у деда был, я хорошо картину запомнил. Часы в брюках так и лежали. Встали только. Как и два сердца в одном периметре, моё ведь тоже больше живым, любвеобильным и наивным не назовёшь.

Часы эти дедовы, офицерские. Он ушёл на тот свет в одно мгновение, они встали. Я в руки взял — пошли. Так я и поверил, что они жизнь отмеряют. Тем более, что с дедова наследства я только и начал жить, будто перезапустился. Трясся за часы я, всегда с собой таскал, привык к ним. Только вот на руке боялся носить, не от стыда за реликвию, не: лишний раз глянуть боялся. Что там стрелки, а? Тикают ли, зря спешат, может?!

От хмыря этого, хоть и нехорошо так говорить, выходил в покошённую мной дверь, так чуть руку со сбитыми костяшками не вывихнул — часы "заводил". Уже чую, что больно в кисти, замер на секунду.. А они давно уж идут себе, это я недопонял.

Вот и ещё раз родился, поздравьте меня! И в колчанах у всех этих Амуров с Купидонами на меня стрел теперь нет, я пронзён надёжно, натрое. Часовой стрелкой, минутной и жуткой секундной, трепыхающейся так быстро и колющей так остро. В самое оно. В миной тикающее сердце.

Позвони мне, позвони... Я жду каждого звонка от мошенников. Общение с ними заряжает бесплатно, обогащает практику и ресурсы. К слову, они тут нарушители баланса, первыми намеренно действующие во зло.

Пищит в трубку мальчик с отвратной дикцией. (Если бы я так выговаривала знаковые слова, вызвала бы снег в пустыне.) Презентует проект "Денежный Дождь" для новых инвесторов. И я начинаю повторять: как вы сказали, дождь? прям дождь доходов?.. Включаю дуру на одном слове, погружаю шепелявого в микроклимат. Параллельно тихо произношу безотказное старинное: "Лей до вёдра, лей до глотки. Не напьёшься, а затонешь! Нет тебе в подмогу лодки. Будь на дне, гадёныш!".

Сначала звенит мелочью прохудившаяся перегородка в его углу. Потом поднимается ветер из бумажных купюр. А я держу его на линии, потому что чую жадность - это отличная подпитка, смузи для тонуса. И, поев досыта, заваливаю на него потолок, как сундук с тяжёлыми монетами. Это наваждение, иллюзия, но с последствиями.

Я найду его, когда надо будет. Всегда найду.. А вот меня искать - хвоинку в хвойном лесу - не получится. Да и на записи звонка от меня останется одно шипение.

Вы говорите, перевелись такие шептуньи? Смешно. Мы изменились, подстроились. Коммуникации по проводам и нам кажутся комфортнее, чем стоять в чёрной мантии с капюшоном на перекрёстке. Кто вам звонит и молчит, а? Кто несёт такую ахинею, что вы неделю не можете забыть разговор? Подумайте на досуге.

У меня на столике птичка гипсовая стоит. На ней кубик Рубика. Инсталляция "Предзнаменование". Так как переменных и сюрпризов в мире - не угадаешь, а выживать надо всем.

Цифровой аватар не спасёт тоже. Пока он состоит из вас хоть на одну мысль - мы ее заберём.

(История первая: Подзарядка (Другая сторона, часть 1))

В мире инфоцыган, как в сказке, есть крысы, зайцы и волки. Я из середнячка, езжу зайцем: не плачу за билет, а забираю его стоимость. Развожу клиентов на аванс за курс счастливой жизни, но всей схемы не вижу.

И это худшая работа на свете. Читать по бумажке готовый скрипт с нашим человеком? Гы-гы.. Ты ему про гармонию со Вселенной, а он тебе "а вы квас белый возите, а то я без опохмелки не соображаю". А когда твоя смена после январских, то это всё, "Титаник". Вот как тут подзарядишься? Только на других разводилах.

Поэтому мой телефон есть во всех кредитных конторах. Поговоришь с таким же, как ты, покрутишь его, отошьешь пожёстче - легче мотивируешься. Но этот звонок днём 9-го января звучал странно. Трескучий женский голос, падающий до помех на линии. Она что-то тихо говорит, дополняя скрежет, словно звонит из старого автомата на остановке. Казалось, оператор в трубку режет фольгу ножом...

Назвала меня по имени, предложила "выгодный кредит на счастье" - уже курьезная формулировка, учитывая, что продаю я сама. И следом попросила меня назвать нужную сумму. Я назвала цену однушки, которая сразу и прямо сейчас спасла бы меня от общей кухни с грибами по потолку и санузла с черной плесенью. Тут пошли помехи с ее стороны, а с моей - признаться страшно.

Я просто встала с кресла, пошла и сломала газовый вентиль в кухне, открыв все конфорки и включив немытую духовку. В ванной пустила воду, заткнув пробку и вывернув с яростью душ из гнезда. Ободрала кожу на руках без внимания, а обычно верещу от царапины. После дебоша я ушла.. к себе в комнату! И легла на свою софу. Прострация возникла полная.

Арендатор, кутивший в темную голову больше месяца, неожиданно очнулся и всех спас. Дольше всех тормошил меня, так люди говорят.

Шарлатан шарлатану рознь, я умею отличать даже лучших в нашем деле. Здесь было что-то иное, какое-то ведьмовство. Не буду бить себя в грудь: что я получила сигнал, поняла его, бросила своё занятие...

Но что я многое передумала - да, вот так реальнее.

Необычный патефон обнаружился при описи добра, завещанного одним собирателем музею родного города. Предмет исторической ценности имел "сопроводительный документ", выкупленный коллекционером за пять марок. (Весь комплект на мюнхенской барахолке достался ему немногим дороже.)

В документе, составленном, по всей вероятности, в эмиграции неведомой барышней, перечислены случаи рокового воздействия этого патефона на жизнь его владельцев. Исполненный на заказ, роскошный, исходно он принадлежал оперному басу (чуть не Шаляпину, судя по намёкам темпераментной авторши), который его проклял "силой голоса". То есть, перепел свою же запись вживую, показав несовершенство звука на пластинке, и "изрёк, что всякий слушатель этого патефона заразится страхом перед правдой". Ибо правда "есть субстанция могущественная и сим убийственная".

Далее имеются примеры "правды", весьма романные и туманные. Офицер начитался Бунина, заподозрил жену в измене, выследил её с любовником и застрелился сразу из двух пистолетов. Или частный ростовщик, занимавший нищим эмигрантам, всё боялся своего Раскольникова. Ставил двери да запоры. Но с топориком из мясной лавки явилась девица-коммунистка и напала на ростовщика не за идею, а за принуждение её расплатиться по долгам натурой. (Этот процентщик, описанный барышней сладострастно, был сборищем пороков, просто Гоморра какая-то!)

Примечательно же здесь, при всей книжности стиля "документа", общее звено. Все обозначенные господа точно владели патефоном — его постоянно перепродавали наследники через товарные лавки. Квитанции об этих сделках преотлично сохранились и лежали тут же, в кофре с аппаратом.

Постигая тайны патефона и отделяя выдумки из документа от истины, сотрудники музея даже соревновались в опровержении или подтверждении сведений. И один сотрудник, особенно увлечённый историческим детективом, засел в архивах накрепко. Встал позвонить домой и, стоя у телефона, ощутил сильный укол в ногу. (Он давно снял ботинки и сидел в носках.) Нагнулся, поискал на ковролине, но ничего не заметил. Вспомнил отчего-то, как бабушка-швея всё его детство долдонила: не бегай босиком, иголка в пятку вопьётся — до сердца доберётся.. Он рассказал это воспоминание супруге в разговоре.

И скоропостижно скончался после, за считанные минуты. От проникновения ржавой иглы через пятку... Патефон он включал последним, это не запрещалось — аппарат вполне работоспособен.

Однако коробочка со сменными патефонными иглами, найденная музейщиками на своём месте в упаковке, была пуста.