S.T.A.L.K.E.R.

Итак…

Во-первых, в столовой обнаружились люди. Если точнее, солдаты. Несколько десятков. Они неподвижно стояли рядами, закрыв глаза, и редко-редко делали вдох.

- Бля, на зомбаков похожи! – выразил общее мнение Бутса, водя дулом автомата по сторонам.

Солдаты его не расслышали. Или вид сделали, кто знает. В общем, не обиделись совсем.

- Контролер? – выразил общее опасение Дуб.

Мы покрылись потом и нервно заозирались, ожидая то ли пси-атаки, то ли навала со стороны военных. Но те продолжали спокойно стоять.

А вот второй фактор был куда как, в некотором смысле, хуже: в углу столовой дернулась камера слежения, приветствуя вторгшихся чужаков; на ней загорелась красная лампочка.

- Бля… - только и успел я сказать, как ожил невидимый динамик.

- У нас гости, я смотрю! – скрипел невидимый наблюдатель. – Давненько мы не видели новые лица. Я за вами давно наблюдаю, вот решил проявить гостеприимство и пригласить  в свои пенаты. Уж не сочтите за труд, пройдите к центральной лаборатории – вам откроют.

Мы переглянулись. Что-то тут странное творится, но деваться некуда. Либо руки в ноги, либо знакомиться с хозяином этого цирка.

Один за другим наша братия проследовала по коридору к воротам в головной комплекс. Вход был и верно раскрыт настежь. Не ожидая подвоха, мы, вольные сталкеры, заходили внутрь, удивляясь увиденному.

А удивиться было от чего. Центр помещения занимала огромная прозрачная ванна, заполненная темно-желтой жидкостью, в которой как в бульоне плавала огромная туша того, кто когда-то был человеком. Теперь же это обнаженное нечто, весом быть может под тонну, в жирных складках, выглядело скорее карикатурно. Над бортом ванны возвышалась пухлая голова, белая и лысая, покрытая набухшими венами и увенчанная сравнительно мелкой фуражкой. Толстые губы местный босс то и дело присасывал к какой-то трубке, причмокивая и вздыхая, как валдайская целка перед секс вечеринкой. Подпитывался некой вкусной жижей – белая кашица текла по подбородку пополам со слюной. Я понадеялся, что цвет водички, в котором томился этот цыпленок бройлер, стал таким не из-за естественных выделений.

По краям «кастрюли» с бройлером навытяжку стояли с закрытыми глазами четыре бойца с оружием в руках.

У стен притулились рабочие столы с компьютерными терминалами, возле которых так же неподвижно сидели люди в белых халатах. Подозреваю, что обсуживающий лаборатории персонал, следящий за работой вентиляции и прочего. Чуть сбоку от хозяина этой кухни висел здоровенный телеэкран. Не самая веселая жизнь у бедняги. Прогулки на свежем воздухе точно не для него. А вот почему солдаты и ученые не двигаются, вопрос хороший. Обдолбаны чем-то?

Прерываясь на причмокивание, эта туша с нами поздоровалась вполне вежливо и представилась:

- Я - сверхгенерал! Так ко мне можете и обращаться!

Первым не выдержал Бутса. Он сначала прыснул сквозь сжатые губы, а после и вовсе заржал, как здоровый конь перед случкой.

- Сверхмассивный, а-ха-ха! – выдал молодой сталкер. – Сверхмассивный генерал!

Захрюкал в противогазе Клиныч, тряся шлангом. Коротко хохотнул Дуб. Пустил на радостях слезу и я.

Понятное дело, что наше веселье не разделил хозяин, подыхавший тут от скуки и распирающего самомнения. Он, очевидно, надеялся на разговор в ином тоне, где мы бы перед ним расшаркивались и называли его «мой сверхгенерал». Но нервное напряжение последних дней нашло выход. Ну, нет! Ну, блин, скажи он просто «генерал», можно было вытерпеть. Но эта приставочка! Пиздец! Тушите свет.

И свет почти потух. На огромной башке ещё сильнее вздулись вены, а по сознанию ударила мощная волна - характерная для контролера пси-атака, не оставляющая вопросов. Большую часть на себя взяли артефакты с пси-защитой, редкие и ценные. Но всё равно в глазах троилось, мозги готовы были вскипеть, а сердце бешено заколотилось. Я чувствовал, как течет пот, заливая лицо. Пробовал бороться с волной. Во всяком случае, стало понятно состояние местного штата сотрудников, и чем примерно они тут занимались. Не зря это уёбище прикрыли плитой до лучших времен. Жаль, что не взорвали. Видать, надеялись договориться – не без помощи давешнего профессора Горького, людоеда и чаеведа, унылого трясуна.

Краем правого глаза я видел, как Дуб, до хруста сжав челюсти, медленно тянет руку к подсумку. А краем слезящегося левого ока я смотрел, как уверенно тянет руку к пистолету на поясе Тоха Бутса. Я сразу понял по его четким движениям, что он полностью попал под контроль. Выходит, не было у него артефакта? Бля. Но было поздно что-то исправлять. Моей воли хватало едва на то, чтобы не наложить в штаны, как того, видимо, хотел местный мутант-псионик. Либо я просто хотел срать, а силу воли тратил на то, чтобы не поддаться влиянию сверхмассивной туши.

А еще тянул руку Клиныч, надеясь успеть остановить родственника от поспешного решения. Но тот был быстрее. Щелчок затвора и выстрел в голову. Парень рухнул на пол, выронив из безвольной руки пистолет.

Выстрел слегка сбил настрой генерала. Как и то, что он решил поделиться с нами сарказмом:

- А теперь смешно, а?!

Михаил Дуб выверенным движением достал гранату, распрямил усики, вырвал чеку и бросил боеприпас прямиком в «кастрюлю». Мгновенно последовал новый пси-удар, едва не отсушивший нам и без того почти пустые колпаки. Как в замедленной съемке четверо солдат возле ванной вскидывали автоматы. Вращался в воздухе тяжелый черный овал. Широко разевал рот сверхгенерал, вытягивая вперед тяжелую толстую руку, надеясь успеть отбить летящую в него смерть. Он слишком привык иметь дело с податливыми подчиненными, тысячи раз взятыми под контроль. Не знал он и про артефакты. Большой царь маленького царства давно потерял связь с реальностью.

Бух! Взметнулась кровавая волна, плеснув через край ванны, выдержавшей взрыв. Туша генерала, посеченная осколками, свежим фаршем складывалась внутри кастрюли компактнее. Замертво падали солдаты, когда наши руки, привычные к бою, сами собой тянулись к оружию. Предсмертная пси-атака свалила нас с ног, и наглухо вырубила команду псионика.

Первым вскочил на ноги волевой Дуб.

- Валите всех, - заорал он.

Смертельной волной мы прошлись по залу, вышибая мозги солдатам и ученым. Кто его знает, насколько в их разум проник сверхмассивный упырь. Могла вполне сработать последняя команда на нашу зачистку.

В три ствола мы щедро окропили кровью солдат некогда чистую столовую. А те только-только начинали приходить в себя, они елозили по полу, переплетясь конечностями, и кто знает, что творилось в их опустошенных головах. Но разбираться было некогда.

Из мясорубки успел выскочить только один боец, растолкав нас плечами. Он бежал в сторону оружейной комнаты. Пришлось пальнуть ему в спину. А Дуб, как всегда, деловито обходил столовую, скользя в крови, и каждому зомби посылал в голову пулю. Привычка у него такая. Мы же с Клинычем не привыкли вот так запросто безоружных людей расстреливать.

Руки дрожали. Рядом хрипел Клин, тщетно пытаясь сдернуть противогаз. Ему не хватало воздуха. А может хотел блевануть. Он устало прислонился к стене, выронив АК. И безвольно затих. Да, старость – не радость! Не отъехал бы…

Ко мне подошел Дуб и внимательно посмотрел в глаза.

- Соберись. Рано раскисать. Могут быть еще.

Кое-как я сменил магазин.

- Бля, бля, бля, - как попугай заладил я. – Как же так?!

Михаил рывком поднял за разгрузку Клиныча и дал ему пощечину, приводя того в чувства.

- Проверь Бутсу!! – заорал ему на ухо Дуб. – Не расслабляйся, пидарасина старая!!

Но проверять было некого. Пуля, войдя в висок, размолола мозг, не оставив шанса. Виновник торжества молча варился в своей кровавой кастрюле. Приправа в виде гранаты не пошла ему впрок.

Гудела голова, в ноздри била металлическая вонь. Я присел на свободный стул и с трудом закурил ватными пальцами. Мне хотелось задать вопрос Клинычу, почему его ставленник был без нужного артефакта? Он что, надеялся, что на первый раз пронесет, обойдется без встречи с контролером? В принципе, обычно так и бывает. Лично знаю многих вольных бродяг, только слышавших про опасного мутанта. Вопреки расхожему мнению, редко кто из них стремился взаимодействовать с людьми. Это люди шныряли всюду и вынюхивали, где бы и чем поживиться, и добирались до тайных укрывищ контролеров.

Клин сидел на коленях возле Тохи и потерянно крутил головой.

- Пить как охота, - бормотал он. – Квасу бы сейчас холодненького!

Внезапно ожил экран, в который любил пялиться генерал. Интересно, порнушку ему крутили? Хотя поверхность телевизора и треснула, картинка была четкой. На потолке мигнула красная лампочка. Дуб подошел поближе. Мне с моей позиции прекрасно было видно, как в коридор, на фоне распахнутой гермодвери, внутрь уверенно заходят бандиты.

- Быстро!!! – заорал Дуб. – Клин, сука! Некогда слезы лить, у нас гости! Вставай!!

Мы выскочили в коридор вовремя.

Забавно было смотреть, как вперед, будто с шашкой на танк, бежит, разинув рот, с абсолютно остекленевшими глазами совсем молодой пацан с юношескими усиками. Страх явно отключил ему голову. Дуралей намертво зажал спусковой крючок, поливая свинцом, как ему казалось, все возможные вектора, полностью уверенный, что это его защитит. Вот он остановился, тяжело дыша, и сменил магазин трясущейся рукой.

- А-а-а! – орал еще один из братков, выскакивая из-за угла и опустошая магазин наугад. – На меха порву!

Дуплетом пальнул из ружья Болевой. Другого оружия, видимо, ему не доверили. Слышно было, как он нервно переломил ружьё, и гильзы стукнулись о пол.

Я ответил короткой очередью, с удовольствием заметив, как завалился на бок Генка-предатель, зажимая простреленный бок. Длинным прыжком коридор преодолел Дуб с пистолетом в руке. Распластавшись, сталкер как в тире спокойно расстрелял шестерку с «гадюкой» и добавил свинца скрючившемуся Болевому. Крови с него набрызгало и натекло как с хряка. Не наступить бы потом в его поганую юшку, а то придется ботинки выбросить. Еще одному бандиту пуля попала в голову. Не задалась его карьера. Если что и было в его черепушке, всё то немногое выплеснулось на стену и скорчившегося рядом Генку.

За спиной грохотали выстрелы. Это Клиныч сдерживал рубежи, куда его послал Дуб. Он отступал, что, в принципе, понятно: за шестерками шли опытные бандиты, этих на понт не возьмешь. Пока нас развлекали молодые бойцы, Могила с его людьми зашел нам со спины, и сейчас они по очереди простреливали коридор. Несколько пуль срикошетило от бетона, и мы  с Дубом поспешили укрыться.

Перезаряжаясь, я заметил текущую по руке кровь. Всё-таки задело. Беглый осмотр дал понять, что царапина.

В поле зрения появился несущийся во всю прыть Клин Клиныч. Я, честно, успел слегка приуныть, расклад был не в нашу пользу, но чаши весов колебались. Сколько мы так будем бегать друг от друга по кругу? Клин на нервах развернулся и выстрелил из подствольника. Дико заорал раненый бандит за углом. Заорали и мы с Дубом, но больше от шока: не сказать, чтобы граната улетела далеко, метров 11.

Нападавшие затихли. Сквозь звон в ушах я слышал их громкий шепот, стоны захлебывающего кровью бандита и щелчок затвора. Они решали, как быть дальше. Того и гляди додумаются поискать гранату. Но Миха уже всё решил.

Используя паузу, он понесся круговым коридором, на ходу меняя магазин у «стечкина» и перехватывая дробовик, чтобы теперь уже зайти в спину врагам, пока те не сообразили сделать то же самое.

Отвлекая внимание на себя, я высунул ствол калаша и опустошил магазин наполовину. Гильзы с легким стуком сыпались на бетонный пол, как лузга от семечек на деревенских посиделках.

Решивший, что он бессмертный, вперед выскочил Коля Тепленький, видать совсем попутавший берега. А может его просто вытолкали. Старый добрый калибр 7.62 отбросил его к стене, забрызгав кровью краску и побелку.

- Пацаны, я маслину поймал, - заорал зачем-то мужик, как будто кому-то было до этого дело. Ну, поймал – молодец! Держи теперь, она твоя, смотри не потеряй.

Превратившись в прохудившийся бурдюк, брошенный разлагаться в канаву за ненадобностью, бандит скреб пяткой левой ноги, обутой в дырявый кроссовок, как заведенный, и протяжно стонал. Мне его даже стало немного жаль. В первую очередь из-за обуви. Не хорошо умирать в таких позорных подкрадулях.

Бух-бух! М4, принадлежащий Дубу, окончательно расставил точки над «i». Кто-то, правда, успел стрельнуть в ответ. Матюгнулся наш командир, разразился долгой гневной тирадой Могила, пятясь спиной в коридор и представая передо мной как на параде, где водили пленных фашистов с поднятыми руками. Я держал его на прицеле, краем глаза наблюдая, как водит стволом Клиныч туда-сюда, контролируя подходы: мало ли, кто еще выскочит.

Прихрамывая на правую ногу, в коридор вышел Тифозный. Вот и всё, ребята. Ту-туру-ту-ту! Наша взяла! А я боялся.

Показался и Дуб с залитым кровью лицом.

- Ранен? – спросил я.

- Хуйня, - ответил Дуб, злобно ухмыляясь. – Держите гавриков.

- Держим, - крикнул Клиныч. – Развернулись!

Петя и Тифозный развернулись. На пятнистом лице Тифозного играла целая гамма чувств: и злость, и страх, и сожаление. Могила оставался спокойным. С чего бы?

- Слыхал, ты на ножах хорош, - неожиданно обратился бандит, покрытый пятнами застарелой въевшейся лучевой болезни, к Дубу. – Может, смахнемся? Не хочу на коленях подыхать.

- Ты ебнулся? – устало спросил его бригадир. – Оставь.

Но Тифозный его не послушал. Он медленно, чтобы не нервировать стрелков, достал раритетный нож (НР-40, верно служивший советским солдатам) и слегка поиграл им для острастки. Дуб усмехнулся и, отложив дробовик, сверкнул своим мрачным тесаком, названного по имени героя Техасской революции Джима Боуи, сняв его с плечевого крепления.

Они сошлись как две волны во время шторма. Зашуршала обувь, звякнула сталь о сталь. Тихо охнул Михаил, отбивая второй длинный выпад. Тифозный изогнулся, пропуская ответный удар над головой, и выбросил пятку по нижней круговой траектории, надеясь сбить противника с ног. Дуб отшатнулся, и тут же кинулся вперед. Дуб в своё время хорошо меня натаскал на это дело, с ножиками-то, так что я сразу понял его рискованную тактику. Понял это и опытный бандит, но стена за спиной не дала ему нужного маневра. Михаил поймал руку Тифозного, когда тот попытался пырнуть сталкера – из его текущего положения он мог бить только снизу вверх. Мощный удар коленом в грудную клетку впечатал Тифозного в бетон, заставив позабыть о сопротивлении. А дальше Дуб нанес три укола: в печень, в область сердца и живот. Три смертельных ранения. Звякнул нож, выскользнувший из ослабевшей руки бандита.

Тифозный падал, как в замедленной съемке, тщетно пытаясь с помощью пьяных па уличного танцора удержать равновесие на вмиг ставших резиновыми ногах. Его слегка придержал сталкер, не дав бандиту рухнуть плашмя.

- Красиво… - громко прошептал он на последнем ударе пробитого мотора. Одновременно стукнули о бетон коленные чашечки.

Дуб отпустил бандита и вытер рукавом кровь со лба. Тяжело и прерывисто вздохнул.

Могила неожиданно пару раз хлопнул в ладоши над головой, заставив нас с Клином нервно вздрогнуть. Из черного тяжелого кожаного плаща вывались с десяток дробин.

- Да, красиво Тиф ушел, базара нет. Но я вот не спешу на тот свет. Может, договоримся, пацаны?

Ну, мы против хабара ничего не имеем. Водка в баре не задарма. Не говоря уже о доставляемой ходоками картошке по мешку за один раз. А оная, жаренная на сале, хоть и стоила дороговато, но была крайне желанной под холодненькую после доброго удачного похода. Дуб махнул рукой. Могила это принял за разрешение ситуации и опустил руки.

- У меня почти десять нычек, готовился валить с Зоны на хрен, но готов поделиться, - обрадовал нас бандит. -  Ну как, по рукам?

По рукам и ногам связав Петьку и засунув его в какую-то кладовку, мы принялись обрабатывать и промывать раны. Прежде Дуб прошелся от тела к телу, проверяя пульс. Как не удивительно, Болевой еще дышал. Точнее, додыхивал. Пыхтеть в две дырочки дальше ему не позволил нож Михаила, снова вкусивший крови. Сталкер аккуратно приналег на рукоять ножа, вгоняя лезвие в грудину Гены, бывшего вольного сталкера и предателя, позорного, хоть и живучего стукача. Многие вздохнут с облегчением, когда узнают, что этот сученок отъехал на последнем поезде и вслед ему никто не махал.

А затем мы обыскивали склады лаборатории, истекая слюнями и жалея, что с нами нет грузовика. Тут только оружия был целый арсенал, не говоря уже о боеприпасах! Клиныч бегал как полоумный, то собирая документы, то свинчивая со старых компов винчестеры.

- Золотое дно! – орал он. – Золотое дно!

Надо же, как разошелся! Как дитё в магазине игрушек. А недавно слезы лил.

Часа полтора мы потратили на то, чтобы набить рюкзаки добычей. Брали всё подряд: разнообразное оружие, патроны, консервированные деликатесы, наркотические и редкие медикаменты – и плевать, что их еще при царе Горохе выпустили, для сталкеров сойдет. Свой баул я едва от земли поднял. Ничего, на силе жадности донесу.

- А еще в деревушке должна быть дача генерала этого! – просипел натужно в фильтр противогаза Клин. – Заглянем?

Изначально план у нас был простой. Мы знали, что за нами топают бандиты, и надеялись улизнуть через грузовые ворота в случае опасности. Вот только они оказались намертво заблокированы. Впрочем, не смотря на имеющиеся просчеты в планах, мы были живы. Бандитов покрошили – и то дело, баулы набили под завязку – донести бы!

Мы наскоро перекусили, чем супергенерал послал, едва отщипнув от его щедрот. Расслабились, даже выпили пару бутылок красного вина, чтобы помочь организму переварить древние консервы и вывести лишние радионуклиды. Поговорили о том, о сём, пожалели погибших и стали собираться.

Время-то шло. А ночевать в этом склепе не захотел никто.

Наконец мы двинулись прочь из бункера. Аккуратно прикрыли гермодверь. Пиликнул электронный замок, запирая эту пещеру Али-бабы. Путь на свободу и свежий воздух лежал через пару пролетов лестницы.

Когда сверху внезапно прозвучали выстрелы, Дуб злобно посмотрел в сторону Могилы. Тот затрясся.

- Ну, сука! Подставить нас хотел!

Первая мысль и у меня была про засаду.

- Попробовать стоило, - ответил бандит, вернув самообладание. Уж что-что, а стержень у него был. – Там Лысый с братвой.

- А стреляют тогда по кому? Снорки, что ли, опять?

Могила пожал плечами. А мы замерли с оружием в руках. Надо было отходить: одна граната, и наша песенка спета. В бункере сможем долго отбиваться. Придется Лысому договариваться. Тут хабара на всех хватит, если по-человечески.

Но вместо него прозвучал другой голос. Я его сразу узнал по акценту: майор Иварс Лиепиньш, по национальности латыш. Его все в отряде звали Латышский стрелок или сокращенными вариантами.

-  Простак, если жив, выходи – побазарим. Гарантирую вам всем жизнь. Не усложняйте ситуацию.

Я переглянулся с Дубом. Он кивнул. Действительно, Долг – это не бандиты. Захотят, выкурят. Но с ними и договориться проще.

Наверху ярко светило солнце. Выход из подземелья окружали несколько бойцов в броне, двое с пулеметами. Впереди на крыше здания я увидел снайпера, точнее блеск его приблуды – он особо не прятался. Сбоку в траве валялись тела Лысого и его подручных, крови с них натекло прилично – оно и понятно: от недоедания не страдали, малокровием не болели.

- Здорово, Латыш, - поприветствовал я майора.

Командир сдержанно кивнул. Тот факт, что я подался в вольные сталкеры, а не, скажем, в свободовцы, добавлял мне очков, но всё равно симпатии ко мне не дарил.

- Короче: сдаете всё, что забрали с лаборатории и гуляйте, - яснее ясного расписал наше будущее долговец. – Мелочевку себе оставьте.

Во мне проснулось любопытство.

- Мы, так-то, рисковали. Двух парней потеряли, а вы на готовое. И задаром? Скажи-ка, дядя.

Иварс махнул дулом автомата на тела бандитов. Хули, молодчаги: считай, пол банды вынесли у Лысых, включая Ваню. Поймали на живца, что называется.

- Недаром.

- Зачем вам это?

Майор нахмурился и заиграл желваками.

- Вас это не касается.

- Брось, Иварс, я же тебе жизнь спас.

Латыш стрельнул в мою сторону глазами. Помялся немного, но принял решение.

- От военных заказ. Так что давай по-хорошему. Денег, что ли, хотите?

- А можно?

Усмехнулся.

- Что-нибудь придумаем.

Вот так мы и разошлись. Четверо долговцев со взрывчаткой спустились вниз, а наши поднялись. Нас обшмонали. Майор осмотрел рюкзаки и выудил у Клиныча все документы и носители информации. Старый сталкер обиженно засопел.

Дрогнула земля, навсегда похоронив комплекс. Обидно было до чертиков. Мы надеялись сюда наведаться еще не раз. Но такова сталкерская доля. Вечно манит призрак счастья, но отдает во рту паленой водкой, снова и снова.

Обратно шли вместе. Долговцы впереди с одноруким искалеченным Уставным, умудрившимся пережить все неурядицы. Мы следом с Петькой Могилой на поводке. Глядя на инвалида, я догадался, откуда Лысый получил информацию, а после ждал удобного случая, чтобы посетить объект 11.12, и как они попали вслед за нами в закрытую лабораторию. Видать, освежили ему память Лысые.

Ночевали  всё в том же крашеном сарае, куда добрались сильно затемно. Не хотелось оставаться без крыши над головой. Могила рассказал нам, как они пробирались за нами, и как тут погиб один молодой.

Следующим днем подобрали профессора Горького. Бандитам он не открыл, когда те шли мимо. Очень уж его хорошо воспитал Дуб. Судьбу ученого мы вверили Латышу. Мне, честно, плевать было на сумасшедшего старика. У Долга дела с военными, вот пусть и разбираются – это их вотчина.

Добрались без приключений до того холма, рядом с которым псы загнали в аномалию кабана. Сейчас тут было тихо.

Вечером Дуб куда-то отлучился. Долговцы поворчали, но мы вольные сталкеры – сами по себе.

Вернувшись, Михаил мне подмигнул и пальцами, прислонив руку ко рту, изобразил щупальца. Я сразу сообразил, что речь о кровососе. Видимо, малыш так за нами и увязался.

Тут, на холме, помянули и Бутсу. Клиныч считал, что это его вина, что не уберег парня, и всё больше замыкался в себе.

Спирт обжег гортань огненным причастием. Перехватило дыхание. Ух, мля!

- Зона тебе пухом, Бутса! – сказал я и закурил, передав дальше флягу.

Настроение испортилось. Сидя на бревнышке в сторонке, я пускал колечки и любовался на игру аномалий. Я давно научился отпускать. На всех не напереживаешься. Рядом присел Латыш.

- Ты как в целом? – спросил он. – Не хочешь вернуться? Я замолвлю словечко.

- Не, воля тянет, брат, никуда не деться, - ответил я, закуривая вторую сигарету. – Такое что-то внутри свербит, и только в походе проходит. Вот как сейчас.

Долговец вздохнул.

- Понимаю. Жаль, что нам не по пути. Но мы Зону уничтожим. Без обид.

Я пожал плечами.

- Ваше право. Только не думаю, что у вас получится. Не на моей памяти уж точно! Лучше скажи, что насчет компенсации. Согласись, не очень честно нас было вперед гнать.

Латыш сжал моё плечо и поднялся.

- Сделаю, я же сказал. Бывай, брат.

Ночью я долго не мог уснуть, вслушиваясь в ночные звуки, которые издавала Зона. Я всё думал, что же дальше готовит нам судьба, и когда я, наконец, скажу: «всё, завязываю с Зоной на хрен!».

Мне приснился  Фродо. Он махал артефактом, зажатым в руке, и всё силился что-то сказать. За его спиной мерцала волшебная тропа, полная ценных порождений аномалий. На такой тропе артефакты можно мешками собирать, и не убудет. Жаль, что это лишь сон…

Когда мы добрались до базы Долга, Латыш выплатил нам премию. Не абы что, но и на том спасибо: на пару-тройку месяцев безбедной жизни хватит. Наши дороги разошлись. С учетом хабара и проданных артефактов, мы были в хорошем таком плюсе.

Мы трое, захватив Могилу за компанию, подобрев и расслабившись, направились в бар. Душа просила праздника. Деньги карман жгли. Как не крути, а остались с прибытком. Больше всего меня радовал новый ствол в масле, его еще предстояло перебрать и пристрелять. А это как на свидание с красоткой сходить.

Клиныч всё больше молчал. Он решил, что все полученные деньги отнесет родственникам Тохи. Бутсу в поход собирал он, и косяк с пси-защитой – его косяк, как не крути. Идти в дальний поход просто так? Парня уже не колышет, забыл ли старик нужный артефакт, зажал или не нашел, а то и все забил хер, понадеявшись на авось. В тот вечер старый сталкер тихо напился и ушел, не попрощавшись и оставив противогаз на грязном столе. Насколько мне известно, больше в Зону он не вернулся. До конца его спора оставалось всего-то пяток дней. Пусть и спорили на щелбан, но как-то за Клиныча обидно стало. И так, и в целом.

Петр Могила, нализавшись водяры, начал много позволять себе лишнего, стремительно забывая, при каких обстоятельствах остался жив, и сколько хабара нам обещал взамен. Дошло до того, что он начал угрожать вторым братцем Лысым – мол, тот впряжется за честного пацана, и нам с Дубом спокойной жизни больше не будет, и что лучше бы нам валить с Зоны на хрен. Когда Миха напомнил ему, что да как, Могила без лишнего пафоса разбил бутылку о край стола и воткнул «розочку» Дубу в шею. Вот так запросто.

Сталкер выжил. Помогли знакомые артефактом, который останавливал кровь. Но всё равно, Дуб долго лечился, потратив едва ли не все деньги, и за пару месяцев превратился в сущего доходягу, испитого и злого, слабого и безвольного. Не привык он быть беспомощным, и это его подкосило куда как больше ранения и косяка с Могилой – он корил себя вдогонку, что не уследил за ублюдком и так тупо дал себя порезать.

В баре запрещен самосуд. Петра вывели за периметр и расстреляли долговцы, хотя у меня руки чесались, и если бы не истекающий кровью Дуб…

В тот вечер, устроив Дуба на попечение лекарям, я поднялся на самую высокую крышу и долго пил водку с горла, рискуя свалиться. Накрапывал дождь. Издалека доносились звуки перестрелки. Мне было чертовски одиноко.

Позднее ко мне примкнули двое новичков. Теперь уже я делился сталкерской мудростью. Мы осторожно ходили за хабаром, так как я знал, что Лысый открыл на меня охоту. Объяснять ему, что его братца завалил Долг, было бесполезно. Не тот случай. До меня он мог дотянуться, а до Латыша – вряд ли.  

К нам присоединился и Дуб с потухшими глазами, похудевший, но люто злой. Мы решили, что пора брать ситуацию в свои руки, и навести порядок, очистив Зону от бандитов. Да и не нравилось ему, что Лысый предъявы кидает на пустом месте. Уёбка садиста надо было валить, не вечно же ходить и озираться на каждый шорох.

И кое-кто в этом нам мог помочь. Ведь к тому времени уже пошли слухи, и сталкеры вовсю травили байки у костра про кровососа в свитере, который не нападал на людей. Что ж, вскоре ему доведется попробовать человеческой крови.

Уж будьте уверены!