S.T.A.L.K.E.R.

Итак…

Во-первых, в столовой обнаружились люди. Если точнее, солдаты. Несколько десятков. Они неподвижно стояли рядами, закрыв глаза, и редко-редко делали вдох.

- Бля, на зомбаков похожи! – выразил общее мнение Бутса, водя дулом автомата по сторонам.

Солдаты его не расслышали. Или вид сделали, кто знает. В общем, не обиделись совсем.

- Контролер? – выразил общее опасение Дуб.

Мы покрылись потом и нервно заозирались, ожидая то ли пси-атаки, то ли навала со стороны военных. Но те продолжали спокойно стоять.

А вот второй фактор был куда как, в некотором смысле, хуже: в углу столовой дернулась камера слежения, приветствуя вторгшихся чужаков; на ней загорелась красная лампочка.

- Бля… - только и успел я сказать, как ожил невидимый динамик.

- У нас гости, я смотрю! – скрипел невидимый наблюдатель. – Давненько мы не видели новые лица. Я за вами давно наблюдаю, вот решил проявить гостеприимство и пригласить  в свои пенаты. Уж не сочтите за труд, пройдите к центральной лаборатории – вам откроют.

Мы переглянулись. Что-то тут странное творится, но деваться некуда. Либо руки в ноги, либо знакомиться с хозяином этого цирка.

Один за другим наша братия проследовала по коридору к воротам в головной комплекс. Вход был и верно раскрыт настежь. Не ожидая подвоха, мы, вольные сталкеры, заходили внутрь, удивляясь увиденному.

А удивиться было от чего. Центр помещения занимала огромная прозрачная ванна, заполненная темно-желтой жидкостью, в которой как в бульоне плавала огромная туша того, кто когда-то был человеком. Теперь же это обнаженное нечто, весом быть может под тонну, в жирных складках, выглядело скорее карикатурно. Над бортом ванны возвышалась пухлая голова, белая и лысая, покрытая набухшими венами и увенчанная сравнительно мелкой фуражкой. Толстые губы местный босс то и дело присасывал к какой-то трубке, причмокивая и вздыхая, как валдайская целка перед секс вечеринкой. Подпитывался некой вкусной жижей – белая кашица текла по подбородку пополам со слюной. Я понадеялся, что цвет водички, в котором томился этот цыпленок бройлер, стал таким не из-за естественных выделений.

По краям «кастрюли» с бройлером навытяжку стояли с закрытыми глазами четыре бойца с оружием в руках.

У стен притулились рабочие столы с компьютерными терминалами, возле которых так же неподвижно сидели люди в белых халатах. Подозреваю, что обсуживающий лаборатории персонал, следящий за работой вентиляции и прочего. Чуть сбоку от хозяина этой кухни висел здоровенный телеэкран. Не самая веселая жизнь у бедняги. Прогулки на свежем воздухе точно не для него. А вот почему солдаты и ученые не двигаются, вопрос хороший. Обдолбаны чем-то?

Прерываясь на причмокивание, эта туша с нами поздоровалась вполне вежливо и представилась:

- Я - сверхгенерал! Так ко мне можете и обращаться!

Первым не выдержал Бутса. Он сначала прыснул сквозь сжатые губы, а после и вовсе заржал, как здоровый конь перед случкой.

- Сверхмассивный, а-ха-ха! – выдал молодой сталкер. – Сверхмассивный генерал!

Захрюкал в противогазе Клиныч, тряся шлангом. Коротко хохотнул Дуб. Пустил на радостях слезу и я.

Понятное дело, что наше веселье не разделил хозяин, подыхавший тут от скуки и распирающего самомнения. Он, очевидно, надеялся на разговор в ином тоне, где мы бы перед ним расшаркивались и называли его «мой сверхгенерал». Но нервное напряжение последних дней нашло выход. Ну, нет! Ну, блин, скажи он просто «генерал», можно было вытерпеть. Но эта приставочка! Пиздец! Тушите свет.

И свет почти потух. На огромной башке ещё сильнее вздулись вены, а по сознанию ударила мощная волна - характерная для контролера пси-атака, не оставляющая вопросов. Большую часть на себя взяли артефакты с пси-защитой, редкие и ценные. Но всё равно в глазах троилось, мозги готовы были вскипеть, а сердце бешено заколотилось. Я чувствовал, как течет пот, заливая лицо. Пробовал бороться с волной. Во всяком случае, стало понятно состояние местного штата сотрудников, и чем примерно они тут занимались. Не зря это уёбище прикрыли плитой до лучших времен. Жаль, что не взорвали. Видать, надеялись договориться – не без помощи давешнего профессора Горького, людоеда и чаеведа, унылого трясуна.

Краем правого глаза я видел, как Дуб, до хруста сжав челюсти, медленно тянет руку к подсумку. А краем слезящегося левого ока я смотрел, как уверенно тянет руку к пистолету на поясе Тоха Бутса. Я сразу понял по его четким движениям, что он полностью попал под контроль. Выходит, не было у него артефакта? Бля. Но было поздно что-то исправлять. Моей воли хватало едва на то, чтобы не наложить в штаны, как того, видимо, хотел местный мутант-псионик. Либо я просто хотел срать, а силу воли тратил на то, чтобы не поддаться влиянию сверхмассивной туши.

А еще тянул руку Клиныч, надеясь успеть остановить родственника от поспешного решения. Но тот был быстрее. Щелчок затвора и выстрел в голову. Парень рухнул на пол, выронив из безвольной руки пистолет.

Выстрел слегка сбил настрой генерала. Как и то, что он решил поделиться с нами сарказмом:

- А теперь смешно, а?!

Михаил Дуб выверенным движением достал гранату, распрямил усики, вырвал чеку и бросил боеприпас прямиком в «кастрюлю». Мгновенно последовал новый пси-удар, едва не отсушивший нам и без того почти пустые колпаки. Как в замедленной съемке четверо солдат возле ванной вскидывали автоматы. Вращался в воздухе тяжелый черный овал. Широко разевал рот сверхгенерал, вытягивая вперед тяжелую толстую руку, надеясь успеть отбить летящую в него смерть. Он слишком привык иметь дело с податливыми подчиненными, тысячи раз взятыми под контроль. Не знал он и про артефакты. Большой царь маленького царства давно потерял связь с реальностью.

Бух! Взметнулась кровавая волна, плеснув через край ванны, выдержавшей взрыв. Туша генерала, посеченная осколками, свежим фаршем складывалась внутри кастрюли компактнее. Замертво падали солдаты, когда наши руки, привычные к бою, сами собой тянулись к оружию. Предсмертная пси-атака свалила нас с ног, и наглухо вырубила команду псионика.

Первым вскочил на ноги волевой Дуб.

- Валите всех, - заорал он.

Смертельной волной мы прошлись по залу, вышибая мозги солдатам и ученым. Кто его знает, насколько в их разум проник сверхмассивный упырь. Могла вполне сработать последняя команда на нашу зачистку.

В три ствола мы щедро окропили кровью солдат некогда чистую столовую. А те только-только начинали приходить в себя, они елозили по полу, переплетясь конечностями, и кто знает, что творилось в их опустошенных головах. Но разбираться было некогда.

Из мясорубки успел выскочить только один боец, растолкав нас плечами. Он бежал в сторону оружейной комнаты. Пришлось пальнуть ему в спину. А Дуб, как всегда, деловито обходил столовую, скользя в крови, и каждому зомби посылал в голову пулю. Привычка у него такая. Мы же с Клинычем не привыкли вот так запросто безоружных людей расстреливать.

Руки дрожали. Рядом хрипел Клин, тщетно пытаясь сдернуть противогаз. Ему не хватало воздуха. А может хотел блевануть. Он устало прислонился к стене, выронив АК. И безвольно затих. Да, старость – не радость! Не отъехал бы…

Ко мне подошел Дуб и внимательно посмотрел в глаза.

- Соберись. Рано раскисать. Могут быть еще.

Кое-как я сменил магазин.

- Бля, бля, бля, - как попугай заладил я. – Как же так?!

Михаил рывком поднял за разгрузку Клиныча и дал ему пощечину, приводя того в чувства.

- Проверь Бутсу!! – заорал ему на ухо Дуб. – Не расслабляйся, пидарасина старая!!

Но проверять было некого. Пуля, войдя в висок, размолола мозг, не оставив шанса. Виновник торжества молча варился в своей кровавой кастрюле. Приправа в виде гранаты не пошла ему впрок.

Гудела голова, в ноздри била металлическая вонь. Я присел на свободный стул и с трудом закурил ватными пальцами. Мне хотелось задать вопрос Клинычу, почему его ставленник был без нужного артефакта? Он что, надеялся, что на первый раз пронесет, обойдется без встречи с контролером? В принципе, обычно так и бывает. Лично знаю многих вольных бродяг, только слышавших про опасного мутанта. Вопреки расхожему мнению, редко кто из них стремился взаимодействовать с людьми. Это люди шныряли всюду и вынюхивали, где бы и чем поживиться, и добирались до тайных укрывищ контролеров.

Клин сидел на коленях возле Тохи и потерянно крутил головой.

- Пить как охота, - бормотал он. – Квасу бы сейчас холодненького!

Внезапно ожил экран, в который любил пялиться генерал. Интересно, порнушку ему крутили? Хотя поверхность телевизора и треснула, картинка была четкой. На потолке мигнула красная лампочка. Дуб подошел поближе. Мне с моей позиции прекрасно было видно, как в коридор, на фоне распахнутой гермодвери, внутрь уверенно заходят бандиты.

- Быстро!!! – заорал Дуб. – Клин, сука! Некогда слезы лить, у нас гости! Вставай!!

Мы выскочили в коридор вовремя.

Забавно было смотреть, как вперед, будто с шашкой на танк, бежит, разинув рот, с абсолютно остекленевшими глазами совсем молодой пацан с юношескими усиками. Страх явно отключил ему голову. Дуралей намертво зажал спусковой крючок, поливая свинцом, как ему казалось, все возможные вектора, полностью уверенный, что это его защитит. Вот он остановился, тяжело дыша, и сменил магазин трясущейся рукой.

- А-а-а! – орал еще один из братков, выскакивая из-за угла и опустошая магазин наугад. – На меха порву!

Дуплетом пальнул из ружья Болевой. Другого оружия, видимо, ему не доверили. Слышно было, как он нервно переломил ружьё, и гильзы стукнулись о пол.

Я ответил короткой очередью, с удовольствием заметив, как завалился на бок Генка-предатель, зажимая простреленный бок. Длинным прыжком коридор преодолел Дуб с пистолетом в руке. Распластавшись, сталкер как в тире спокойно расстрелял шестерку с «гадюкой» и добавил свинца скрючившемуся Болевому. Крови с него набрызгало и натекло как с хряка. Не наступить бы потом в его поганую юшку, а то придется ботинки выбросить. Еще одному бандиту пуля попала в голову. Не задалась его карьера. Если что и было в его черепушке, всё то немногое выплеснулось на стену и скорчившегося рядом Генку.

За спиной грохотали выстрелы. Это Клиныч сдерживал рубежи, куда его послал Дуб. Он отступал, что, в принципе, понятно: за шестерками шли опытные бандиты, этих на понт не возьмешь. Пока нас развлекали молодые бойцы, Могила с его людьми зашел нам со спины, и сейчас они по очереди простреливали коридор. Несколько пуль срикошетило от бетона, и мы  с Дубом поспешили укрыться.

Перезаряжаясь, я заметил текущую по руке кровь. Всё-таки задело. Беглый осмотр дал понять, что царапина.

В поле зрения появился несущийся во всю прыть Клин Клиныч. Я, честно, успел слегка приуныть, расклад был не в нашу пользу, но чаши весов колебались. Сколько мы так будем бегать друг от друга по кругу? Клин на нервах развернулся и выстрелил из подствольника. Дико заорал раненый бандит за углом. Заорали и мы с Дубом, но больше от шока: не сказать, чтобы граната улетела далеко, метров 11.

Нападавшие затихли. Сквозь звон в ушах я слышал их громкий шепот, стоны захлебывающего кровью бандита и щелчок затвора. Они решали, как быть дальше. Того и гляди додумаются поискать гранату. Но Миха уже всё решил.

Используя паузу, он понесся круговым коридором, на ходу меняя магазин у «стечкина» и перехватывая дробовик, чтобы теперь уже зайти в спину врагам, пока те не сообразили сделать то же самое.

Отвлекая внимание на себя, я высунул ствол калаша и опустошил магазин наполовину. Гильзы с легким стуком сыпались на бетонный пол, как лузга от семечек на деревенских посиделках.

Решивший, что он бессмертный, вперед выскочил Коля Тепленький, видать совсем попутавший берега. А может его просто вытолкали. Старый добрый калибр 7.62 отбросил его к стене, забрызгав кровью краску и побелку.

- Пацаны, я маслину поймал, - заорал зачем-то мужик, как будто кому-то было до этого дело. Ну, поймал – молодец! Держи теперь, она твоя, смотри не потеряй.

Превратившись в прохудившийся бурдюк, брошенный разлагаться в канаву за ненадобностью, бандит скреб пяткой левой ноги, обутой в дырявый кроссовок, как заведенный, и протяжно стонал. Мне его даже стало немного жаль. В первую очередь из-за обуви. Не хорошо умирать в таких позорных подкрадулях.

Бух-бух! М4, принадлежащий Дубу, окончательно расставил точки над «i». Кто-то, правда, успел стрельнуть в ответ. Матюгнулся наш командир, разразился долгой гневной тирадой Могила, пятясь спиной в коридор и представая передо мной как на параде, где водили пленных фашистов с поднятыми руками. Я держал его на прицеле, краем глаза наблюдая, как водит стволом Клиныч туда-сюда, контролируя подходы: мало ли, кто еще выскочит.

Прихрамывая на правую ногу, в коридор вышел Тифозный. Вот и всё, ребята. Ту-туру-ту-ту! Наша взяла! А я боялся.

Показался и Дуб с залитым кровью лицом.

- Ранен? – спросил я.

- Хуйня, - ответил Дуб, злобно ухмыляясь. – Держите гавриков.

- Держим, - крикнул Клиныч. – Развернулись!

Петя и Тифозный развернулись. На пятнистом лице Тифозного играла целая гамма чувств: и злость, и страх, и сожаление. Могила оставался спокойным. С чего бы?

- Слыхал, ты на ножах хорош, - неожиданно обратился бандит, покрытый пятнами застарелой въевшейся лучевой болезни, к Дубу. – Может, смахнемся? Не хочу на коленях подыхать.

- Ты ебнулся? – устало спросил его бригадир. – Оставь.

Но Тифозный его не послушал. Он медленно, чтобы не нервировать стрелков, достал раритетный нож (НР-40, верно служивший советским солдатам) и слегка поиграл им для острастки. Дуб усмехнулся и, отложив дробовик, сверкнул своим мрачным тесаком, названного по имени героя Техасской революции Джима Боуи, сняв его с плечевого крепления.

Они сошлись как две волны во время шторма. Зашуршала обувь, звякнула сталь о сталь. Тихо охнул Михаил, отбивая второй длинный выпад. Тифозный изогнулся, пропуская ответный удар над головой, и выбросил пятку по нижней круговой траектории, надеясь сбить противника с ног. Дуб отшатнулся, и тут же кинулся вперед. Дуб в своё время хорошо меня натаскал на это дело, с ножиками-то, так что я сразу понял его рискованную тактику. Понял это и опытный бандит, но стена за спиной не дала ему нужного маневра. Михаил поймал руку Тифозного, когда тот попытался пырнуть сталкера – из его текущего положения он мог бить только снизу вверх. Мощный удар коленом в грудную клетку впечатал Тифозного в бетон, заставив позабыть о сопротивлении. А дальше Дуб нанес три укола: в печень, в область сердца и живот. Три смертельных ранения. Звякнул нож, выскользнувший из ослабевшей руки бандита.

Тифозный падал, как в замедленной съемке, тщетно пытаясь с помощью пьяных па уличного танцора удержать равновесие на вмиг ставших резиновыми ногах. Его слегка придержал сталкер, не дав бандиту рухнуть плашмя.

- Красиво… - громко прошептал он на последнем ударе пробитого мотора. Одновременно стукнули о бетон коленные чашечки.

Дуб отпустил бандита и вытер рукавом кровь со лба. Тяжело и прерывисто вздохнул.

Могила неожиданно пару раз хлопнул в ладоши над головой, заставив нас с Клином нервно вздрогнуть. Из черного тяжелого кожаного плаща вывались с десяток дробин.

- Да, красиво Тиф ушел, базара нет. Но я вот не спешу на тот свет. Может, договоримся, пацаны?

Ну, мы против хабара ничего не имеем. Водка в баре не задарма. Не говоря уже о доставляемой ходоками картошке по мешку за один раз. А оная, жаренная на сале, хоть и стоила дороговато, но была крайне желанной под холодненькую после доброго удачного похода. Дуб махнул рукой. Могила это принял за разрешение ситуации и опустил руки.

- У меня почти десять нычек, готовился валить с Зоны на хрен, но готов поделиться, - обрадовал нас бандит. -  Ну как, по рукам?

По рукам и ногам связав Петьку и засунув его в какую-то кладовку, мы принялись обрабатывать и промывать раны. Прежде Дуб прошелся от тела к телу, проверяя пульс. Как не удивительно, Болевой еще дышал. Точнее, додыхивал. Пыхтеть в две дырочки дальше ему не позволил нож Михаила, снова вкусивший крови. Сталкер аккуратно приналег на рукоять ножа, вгоняя лезвие в грудину Гены, бывшего вольного сталкера и предателя, позорного, хоть и живучего стукача. Многие вздохнут с облегчением, когда узнают, что этот сученок отъехал на последнем поезде и вслед ему никто не махал.

А затем мы обыскивали склады лаборатории, истекая слюнями и жалея, что с нами нет грузовика. Тут только оружия был целый арсенал, не говоря уже о боеприпасах! Клиныч бегал как полоумный, то собирая документы, то свинчивая со старых компов винчестеры.

- Золотое дно! – орал он. – Золотое дно!

Надо же, как разошелся! Как дитё в магазине игрушек. А недавно слезы лил.

Часа полтора мы потратили на то, чтобы набить рюкзаки добычей. Брали всё подряд: разнообразное оружие, патроны, консервированные деликатесы, наркотические и редкие медикаменты – и плевать, что их еще при царе Горохе выпустили, для сталкеров сойдет. Свой баул я едва от земли поднял. Ничего, на силе жадности донесу.

- А еще в деревушке должна быть дача генерала этого! – просипел натужно в фильтр противогаза Клин. – Заглянем?

Изначально план у нас был простой. Мы знали, что за нами топают бандиты, и надеялись улизнуть через грузовые ворота в случае опасности. Вот только они оказались намертво заблокированы. Впрочем, не смотря на имеющиеся просчеты в планах, мы были живы. Бандитов покрошили – и то дело, баулы набили под завязку – донести бы!

Мы наскоро перекусили, чем супергенерал послал, едва отщипнув от его щедрот. Расслабились, даже выпили пару бутылок красного вина, чтобы помочь организму переварить древние консервы и вывести лишние радионуклиды. Поговорили о том, о сём, пожалели погибших и стали собираться.

Время-то шло. А ночевать в этом склепе не захотел никто.

Наконец мы двинулись прочь из бункера. Аккуратно прикрыли гермодверь. Пиликнул электронный замок, запирая эту пещеру Али-бабы. Путь на свободу и свежий воздух лежал через пару пролетов лестницы.

Когда сверху внезапно прозвучали выстрелы, Дуб злобно посмотрел в сторону Могилы. Тот затрясся.

- Ну, сука! Подставить нас хотел!

Первая мысль и у меня была про засаду.

- Попробовать стоило, - ответил бандит, вернув самообладание. Уж что-что, а стержень у него был. – Там Лысый с братвой.

- А стреляют тогда по кому? Снорки, что ли, опять?

Могила пожал плечами. А мы замерли с оружием в руках. Надо было отходить: одна граната, и наша песенка спета. В бункере сможем долго отбиваться. Придется Лысому договариваться. Тут хабара на всех хватит, если по-человечески.

Но вместо него прозвучал другой голос. Я его сразу узнал по акценту: майор Иварс Лиепиньш, по национальности латыш. Его все в отряде звали Латышский стрелок или сокращенными вариантами.

-  Простак, если жив, выходи – побазарим. Гарантирую вам всем жизнь. Не усложняйте ситуацию.

Я переглянулся с Дубом. Он кивнул. Действительно, Долг – это не бандиты. Захотят, выкурят. Но с ними и договориться проще.

Наверху ярко светило солнце. Выход из подземелья окружали несколько бойцов в броне, двое с пулеметами. Впереди на крыше здания я увидел снайпера, точнее блеск его приблуды – он особо не прятался. Сбоку в траве валялись тела Лысого и его подручных, крови с них натекло прилично – оно и понятно: от недоедания не страдали, малокровием не болели.

- Здорово, Латыш, - поприветствовал я майора.

Командир сдержанно кивнул. Тот факт, что я подался в вольные сталкеры, а не, скажем, в свободовцы, добавлял мне очков, но всё равно симпатии ко мне не дарил.

- Короче: сдаете всё, что забрали с лаборатории и гуляйте, - яснее ясного расписал наше будущее долговец. – Мелочевку себе оставьте.

Во мне проснулось любопытство.

- Мы, так-то, рисковали. Двух парней потеряли, а вы на готовое. И задаром? Скажи-ка, дядя.

Иварс махнул дулом автомата на тела бандитов. Хули, молодчаги: считай, пол банды вынесли у Лысых, включая Ваню. Поймали на живца, что называется.

- Недаром.

- Зачем вам это?

Майор нахмурился и заиграл желваками.

- Вас это не касается.

- Брось, Иварс, я же тебе жизнь спас.

Латыш стрельнул в мою сторону глазами. Помялся немного, но принял решение.

- От военных заказ. Так что давай по-хорошему. Денег, что ли, хотите?

- А можно?

Усмехнулся.

- Что-нибудь придумаем.

Вот так мы и разошлись. Четверо долговцев со взрывчаткой спустились вниз, а наши поднялись. Нас обшмонали. Майор осмотрел рюкзаки и выудил у Клиныча все документы и носители информации. Старый сталкер обиженно засопел.

Дрогнула земля, навсегда похоронив комплекс. Обидно было до чертиков. Мы надеялись сюда наведаться еще не раз. Но такова сталкерская доля. Вечно манит призрак счастья, но отдает во рту паленой водкой, снова и снова.

Обратно шли вместе. Долговцы впереди с одноруким искалеченным Уставным, умудрившимся пережить все неурядицы. Мы следом с Петькой Могилой на поводке. Глядя на инвалида, я догадался, откуда Лысый получил информацию, а после ждал удобного случая, чтобы посетить объект 11.12, и как они попали вслед за нами в закрытую лабораторию. Видать, освежили ему память Лысые.

Ночевали  всё в том же крашеном сарае, куда добрались сильно затемно. Не хотелось оставаться без крыши над головой. Могила рассказал нам, как они пробирались за нами, и как тут погиб один молодой.

Следующим днем подобрали профессора Горького. Бандитам он не открыл, когда те шли мимо. Очень уж его хорошо воспитал Дуб. Судьбу ученого мы вверили Латышу. Мне, честно, плевать было на сумасшедшего старика. У Долга дела с военными, вот пусть и разбираются – это их вотчина.

Добрались без приключений до того холма, рядом с которым псы загнали в аномалию кабана. Сейчас тут было тихо.

Вечером Дуб куда-то отлучился. Долговцы поворчали, но мы вольные сталкеры – сами по себе.

Вернувшись, Михаил мне подмигнул и пальцами, прислонив руку ко рту, изобразил щупальца. Я сразу сообразил, что речь о кровососе. Видимо, малыш так за нами и увязался.

Тут, на холме, помянули и Бутсу. Клиныч считал, что это его вина, что не уберег парня, и всё больше замыкался в себе.

Спирт обжег гортань огненным причастием. Перехватило дыхание. Ух, мля!

- Зона тебе пухом, Бутса! – сказал я и закурил, передав дальше флягу.

Настроение испортилось. Сидя на бревнышке в сторонке, я пускал колечки и любовался на игру аномалий. Я давно научился отпускать. На всех не напереживаешься. Рядом присел Латыш.

- Ты как в целом? – спросил он. – Не хочешь вернуться? Я замолвлю словечко.

- Не, воля тянет, брат, никуда не деться, - ответил я, закуривая вторую сигарету. – Такое что-то внутри свербит, и только в походе проходит. Вот как сейчас.

Долговец вздохнул.

- Понимаю. Жаль, что нам не по пути. Но мы Зону уничтожим. Без обид.

Я пожал плечами.

- Ваше право. Только не думаю, что у вас получится. Не на моей памяти уж точно! Лучше скажи, что насчет компенсации. Согласись, не очень честно нас было вперед гнать.

Латыш сжал моё плечо и поднялся.

- Сделаю, я же сказал. Бывай, брат.

Ночью я долго не мог уснуть, вслушиваясь в ночные звуки, которые издавала Зона. Я всё думал, что же дальше готовит нам судьба, и когда я, наконец, скажу: «всё, завязываю с Зоной на хрен!».

Мне приснился  Фродо. Он махал артефактом, зажатым в руке, и всё силился что-то сказать. За его спиной мерцала волшебная тропа, полная ценных порождений аномалий. На такой тропе артефакты можно мешками собирать, и не убудет. Жаль, что это лишь сон…

Когда мы добрались до базы Долга, Латыш выплатил нам премию. Не абы что, но и на том спасибо: на пару-тройку месяцев безбедной жизни хватит. Наши дороги разошлись. С учетом хабара и проданных артефактов, мы были в хорошем таком плюсе.

Мы трое, захватив Могилу за компанию, подобрев и расслабившись, направились в бар. Душа просила праздника. Деньги карман жгли. Как не крути, а остались с прибытком. Больше всего меня радовал новый ствол в масле, его еще предстояло перебрать и пристрелять. А это как на свидание с красоткой сходить.

Клиныч всё больше молчал. Он решил, что все полученные деньги отнесет родственникам Тохи. Бутсу в поход собирал он, и косяк с пси-защитой – его косяк, как не крути. Идти в дальний поход просто так? Парня уже не колышет, забыл ли старик нужный артефакт, зажал или не нашел, а то и все забил хер, понадеявшись на авось. В тот вечер старый сталкер тихо напился и ушел, не попрощавшись и оставив противогаз на грязном столе. Насколько мне известно, больше в Зону он не вернулся. До конца его спора оставалось всего-то пяток дней. Пусть и спорили на щелбан, но как-то за Клиныча обидно стало. И так, и в целом.

Петр Могила, нализавшись водяры, начал много позволять себе лишнего, стремительно забывая, при каких обстоятельствах остался жив, и сколько хабара нам обещал взамен. Дошло до того, что он начал угрожать вторым братцем Лысым – мол, тот впряжется за честного пацана, и нам с Дубом спокойной жизни больше не будет, и что лучше бы нам валить с Зоны на хрен. Когда Миха напомнил ему, что да как, Могила без лишнего пафоса разбил бутылку о край стола и воткнул «розочку» Дубу в шею. Вот так запросто.

Сталкер выжил. Помогли знакомые артефактом, который останавливал кровь. Но всё равно, Дуб долго лечился, потратив едва ли не все деньги, и за пару месяцев превратился в сущего доходягу, испитого и злого, слабого и безвольного. Не привык он быть беспомощным, и это его подкосило куда как больше ранения и косяка с Могилой – он корил себя вдогонку, что не уследил за ублюдком и так тупо дал себя порезать.

В баре запрещен самосуд. Петра вывели за периметр и расстреляли долговцы, хотя у меня руки чесались, и если бы не истекающий кровью Дуб…

В тот вечер, устроив Дуба на попечение лекарям, я поднялся на самую высокую крышу и долго пил водку с горла, рискуя свалиться. Накрапывал дождь. Издалека доносились звуки перестрелки. Мне было чертовски одиноко.

Позднее ко мне примкнули двое новичков. Теперь уже я делился сталкерской мудростью. Мы осторожно ходили за хабаром, так как я знал, что Лысый открыл на меня охоту. Объяснять ему, что его братца завалил Долг, было бесполезно. Не тот случай. До меня он мог дотянуться, а до Латыша – вряд ли.  

К нам присоединился и Дуб с потухшими глазами, похудевший, но люто злой. Мы решили, что пора брать ситуацию в свои руки, и навести порядок, очистив Зону от бандитов. Да и не нравилось ему, что Лысый предъявы кидает на пустом месте. Уёбка садиста надо было валить, не вечно же ходить и озираться на каждый шорох.

И кое-кто в этом нам мог помочь. Ведь к тому времени уже пошли слухи, и сталкеры вовсю травили байки у костра про кровососа в свитере, который не нападал на людей. Что ж, вскоре ему доведется попробовать человеческой крови.

Уж будьте уверены!

Я хмыкнул. Понятно, зачем их сюда занесло. Вариантов больше нет. Получается, искомое место имеет значение, что-то там да есть. Но пересекаться с военными откровенно не хотелось. Впрочем, их пока не видать. У них дел хватает так-то. Зона большая. И периметр кто-то должен охранять, и порядок пытаться навести, и с Выжигателем разобраться – я слышал, что ученые хотят разобрать установку и вывезти на большую землю. С другой стороны натовские миротворцы вечно лезут под руку. Монолит постреливает. Ожидать здесь десантно-штурмовую роту во главе с военными сталкерами явно не приходится.

Но куда как больше нас удивил бункер ученых, угнездившийся среди поросших мхом кочек, который мы встретили по пути через час после того, как оставили за спиной вертолет.

- Заглянем? – с надеждой спросил Клиныч, любопытная душа.

Заглянем!

Коммуникатор рядом с бронированной дверью неожиданно ожил, когда Дуб надавил на кнопку связи.

- Не может быть! – воскликнул хриплый голос. – Люди! Наконец-то!! Входите-входите, дорогие!

После тамбура мы подошли к армированной стойке, за которой показался изморенный заросший старик в замызганном и давно не стиранном халате. Мне показалось, что он под кайфом.

- Неужели вас послал Николай Иванович? – затараторил ученый. – А меня зовут Михаил Тарасович Горький. Я тут почти год, представляете? О-хо-хо! Вертолет не довез нас, такое горе! Трос оборвался, представляете? Связи нет. Представляете?

- Ты тут один? – решил уточнить Клиныч. – Пиздец тема. Не представляю.

- Один, совсем один, - запричитал ученый, нервно теребя бороду в темных пятнах. – А вы чаю не хотите, господа? Настоящий, цейлонский!

Да, бедолаге не позавидуешь. Скинули в болото, явно мимо цели. Сами военные разбились. Может, бункер этот и искал кто, но скорее всего списали в потери, когда вертолет не вернулся на базу. Старику без проводника ни за что отсюда не выбраться. Тем более что раньше путь был блокирован Выжигателем. Мало кто в эту местность наведывался. Что тут искать?

- А куда вертолет-то вас вёз, профессор? – спросил Клиныч.

Но Горький замотал головой.

- Вы явно не от Николая Ивановича. У меня приказ. Не могу сказать.

- А деньги у тебя есть, папаша? – спросил Дуб, хмуро глядя на ученого. Горький под его взглядом заерзал как пиявка в банке. – Артефакты не желаешь купить у людей?

- Деньги? – старик нервно усмехнулся. – Да полным полно! Но артефакты меня мало интересуют. Нет ли у вас баночки тушенки?

Я не видел, чтобы наркомана так трясло от вожделенной дозы, как этого ученого при виде обычных консервов. Старик тщательно облизывал пальцы, выуживал куски мяса, тщательно их прожевывая. Нюхал и рассматривал разваренную говядину как манну небесную. По впалым щекам катились слезы.

- А что ты кушал-то, дедушка, всё это время? – поинтересовался Бутса, с интересом глядя, как ученый насыщается.

Нас всех отвлек от этого забавного зрелища Михаил деликатным покашливанием. Я обернулся. За мутным стеклом, в отсеке для скафандров, на крюках висели ободранные скелеты в потеках давно засохшей крови. Один совсем свежий. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кем питался профессор Горький.

Он нервно заозирался. Ему вдруг стало стыдно, когда он понял, что мы обнаружили его кладовую здорового питания. Старик виновато развел руками. Слезы продолжали струиться из его глаз. Я бы и сам расплакался, но рука непроизвольно сжалась в кулак. Клиныч и вовсе расстегнул кобуру, но его остановил Дуб.

- Сдадим артефакты лишние, всё меньше нести. Похуй на яйцеголовых.

Намедни, на стоянке, он разделил добычу на равные части. Что-то нам пригодится для защиты, а все остальное – на продажу. Но смысла сбывать их тут я не видел. Осядут мертвым грузом у сумасшедшего старика. Разве что, да, место в рюкзаке освободится. Большинство артефактов требуют, хм, плотной упаковки.

- А ты, дед, попробуй снова вызвать вертолет – вдруг повезет. Установку-то отключили! Или нас лучше дождись. На обратном пути мы тебя прихватим и отведем на Янтарь к Сахарову. За деньги, конечно. Так что подумай.

Меня лично от этого плаксивого дедушки жуть пробрала. Хорошо, что мы отказались от его «чая». Кто его знает, чего он туда намешал. А то бы так же на крючках для комбинезонов защитных висели. У деда явно колпак протек.

Михаил сказал, чтобы мы выходили, а он пока получит расчет. Никто не стал спорить. Он – старший. И никогда никого не обманывал. Его тоже обычно не обманывали. Взгляд у него такой был, что за секунду и запоры, и радикулит лечил. Но, думаю, он хотел лично пообщаться с людоедом.

Когда мы вышли наружу и дождались Дуба, успев перекурить, я сказал:

- Спорю на литр, что ученых хотели сбросить туда, куда мы идем? Да вот не довезли.

Дуб только хмыкнул. Я посмотрел ему в глаза. Он покачал головой. Ясно: Горького он не тронул. Видимо только вколотил немного ума. У самого руки чесались. С голодухи, понятное дело, и слепого пса сожрешь. Но чтобы своих коллег? Это, понятное дело, уже перебор. Могли охотиться или попробовать выбраться самостоятельно. Уж лучше риск, чем такое. Четверо охранников, как поведал Дуб, по двое с перерывом пробовали выйти на Большую землю, но скорее всего их кости давно сгнили.

Клин Клиныч засопел.

- Ну, мы идем или как?

*

Вечерело. Двумя часами ранее дорогу нам преградило поле аномалий, пройти которое не представлялось возможным. Препятствия, цепляясь друг за друга и потрескивая, круто забирали больше в лес и чуток в болота. Виднелись прогалины, торчали сожженные «жарками» стволы деревьев. Пришлось искать обходной путь через болота. Крюк небольшой вышел, но все успели промокнуть. А это, понятное дело, хорошего настроения нам не прибавило. Мы устало брели по бетонке, окидывая взглядом окрестности, пока идущий отмычкой Бутса не остановился и не подал сигнал.

Впереди показались какие-то строения. Повезло. Это крыша над головой, это дрова и какая-никакая, а безопасность, если здания пустуют.

Зона любит играть. Здоровенный сарай, некогда служивший для содержания животных, сиял свежей краской. Если бы я такое уже не встречал, – а это, видимо, некая временная аномалия, – засомневался бы, что мои глаза говорят правду. Рядом разрушенный кирпичный дом, не внушающая доверия хлипкая водонапорная башня и еще пару сараев, превратившихся в нагромождение бревен и досок. И вся локация. Кто тут обитал? Фермеры?

Чистота вокруг идеальная. Тут, наверное, лет двадцать никого не было – с тех пор, как в 2006 году долбануло. Ни кострищ, ни обрывка газеты. Но на всякий случай Клиныч с Бутсой, пока мы с Дубом шкерились в кустах, проверили все постройки.

Заночевали в крашеном сарае. Щелей в нем хватало, но стены были крепкие. Натаскали невесть как сохранившегося сена на спальные места и запалили костер, не таясь. Распробовали воду с колодца. Не фонила.

Клиныч, привалившись к бревну загона, при свете костра, сверкая отблесками линз, изучал документы, забранные с вертолета. Он то сопел в фильтр, то курил, вставляя сигареты в специально для этой цели прорезанное отверстие.

- Мутная тема, - резюмировал он свои потуги и убрал бумаги в баул. – Ничего не понятно. Надо было Горького расспросить – не догадался. Место назначения – да, совпадает. Но что почем – я ебу. Даже скорее не ебу.

Я издалека бросил кусок доски в огонь. Взметнулись искры. На меня косо посмотрел Миха. Да, не подумал. Чай, не в поле ночуем. Солома может вспыхнуть как бензин и тогда хана нашему укрытию.

- Вернемся завтра, спросим?

- Без нужды, - коротко бросил Дуб. – Давайте спать. Чую, завтра сложный день. Клин, ты первый дежуришь. – И добавил: - Да и братки следом топают…

Все, ворча, принялись расстилать спальники. Время еще было детское, хотелось поговорить, обсудить планы.

- А всё-таки накоплю я на свой домик, - мечтательно просипел Клиныч, проверяя автомат. Сухо щелкнул затвор. Неплохо бы смазать, подумал я.

Стоило голове очутиться в горизонтальном положении, как резко заклонило в сон. В полудреме я слышал, как заболтавшийся Клиныч рассказывает Бутсе сталкерскую байку:

- Как-то раз пошли два сталкера из Свободы, молодой и старый, накурившись, в лабораторию Х-16 на экскурсию. Пытается их контролер взять – не получается. Что за чудо? Ну, он их и спрашивает: мол, как так? Артефакт, может, у вас есть с пси-защитой? А те: на – покури лучше! Накурился контролер, смешно ему стало. Хотите, говорит, желания ваши исполню? Ну, свободовцы: давай, круто! – А чего хотите? – Да чтобы постоянно пёрло! Ну, контролер им и вскипятил мозги, постарался по накурке. Так и ходят теперь два сталкера, Лёлик и Болик, и всегда улыбаются. Блаженные. И никто их не трогает: ни монстры, ни люди.

- Дак не смешно же! – сонно пробормотал Тоха.

- Ты спи давай, умник! Это правда всё.

Тихо потрескивали дрова. Бубнил что-то себе под нос наш сторож. В щели сарая задувал ветер. Вдали выла собака. Слаще темы, чтобы заснуть, трудно и придумать. Правая рука сжала цевьё верного калаша, и я отрубился.

Иногда Зона будто в шутку одаривает сталкеров способностями. Кого-то сводит с ума, правда, и тем бедолагам только кажется ,будто они способны пройти невредимыми между аномалиями. У Дуба чуйка на преследование. У меня вот обоняние просыпается феноменальное.

Это я к чему? А всё просто: я проснулся ночью от того, что к запаху дыма от затухающего костра прибавилась легкая рыбная вонь кровососа. Едва приоткрыв глаза, я сразу его увидел.

Совсем мелкий, лишь время от времени выставляющий камуфлирующую защиту, этот скорее подросток мутанта увлеченно копался в наших вещах. Никогда про таких мелких не слышал. Кровососы, проявляя разумную осторожность, хоронили молодняк в темных сырых подземельях, пока те как следует не обучатся искусству маскировки и не войдут в полную силу.

Я осторожно потянулся к автомату, но меня остановил блеск глаз неподвижно замершего в тени Михаила. Он медленно поднял палец и прислонил к губам. В другой руке я видел смутно чернеющий тесак с вороненой сталью – блеснуло только кромка бритвенно заточенного лезвия. Всё под контролем. Видимо, Дуба заинтересовал этот мелкий кровосос.

Никогда не задавался вопросом об их разумности. Атакующий мутант не расположен к беседе. Хотя слухи-то вертятся все вокруг одного: многие твари Зоны когда-то были людьми.

Спугнул его Клиныч, шумно пустивший во сне газы – проперделся, сученыш, от души. Ему-то что, он же в противогазе. Кровосос сбежал, успев прихватить пару вещей. Я с удовлетворением успел заметить свитер Клиныча. Старый хрыч часто мерзнет.

Дуб показал знаком, что всё в порядке. Тогда я перевернулся на другой бок и тут же заснул сном праведника, благодаря Зону за отлично проветриваемое помещение. Нужно было как следует выспаться перед дежурством.

Утром Дуб, не привлекая особого внимания, тихо мне сказал:

- Молчи об этом. Я хочу его приманить и поймать. Он явно человеческой крови не пробовал. Только на любопытстве тянется к нам. Может получится приручить пиздюка.

Мой взгляд, брошенный на сталкера, был полон сомнений.

- Что за чепуха, бро? Он нас сожрет!

Михаил отвел меня в сторону и выдал бинокль. Вдалеке за деревом прятался кровосос в свитере. Чудеса! А я думал, что уже всё повидал.

- Думаю, его семья погибла. Он остался один. А мы единственный вид, с кем он почувствовал родство. Если я прав, ночью он снова придет.

- Да бля! – сказал я эмоционально. – А если Тоха Бутса будет на часах – пальнет же? Да и когда мы обратно? Слишком много если.

Сталкер похлопал меня по плечу и ухмыльнулся.

- Я вызовусь на всю ночь. Сменишь меня под утро, чтобы я хоть часа три покемарил. Делов-то! Ну, это «если»…

Оставалось только махнуть рукой. Впрочем, я понимал азарт Дуба. Если мы вернемся с цепным кровососом, то станем легендой. Такое еще никому не удавалось. Дуб верно понял мой жест. Он с ухмылкой протянул раскрытую пачку сигарет и подмигнул. Старый пройдоха.

Именно Дуб научил меня работать с ножиком, научил разным полезным сталкерским прихваткам, когда я ушел из Долга на вольные хлеба. За год стрельбы по свободовцам и, в особенности, по мутантам я понял, что это не мой путь. Как бы странно это не звучало, но порождения Зоны имеют право на жизнь. Это человек вторгся сюда, а не наоборот. Видимо Зона простила мне мои грехи, наградив даром.

Когда перед выходом я хотел забросать кострище, он меня остановил. Присыпал сеном проволоку и показал на гранаты. Сунутся проверить нашу ночевку – получат еще один сюрприз. Я кровожадно усмехнулся. Не перевариваю бандитов. Хабар добыть сложно, это всегда риск для жизни, а эти на всё готовенькое норовят.

***

Когда один из шестерок, молодой с громкой погремухой Пулемет, полез, полный энтузиазма, проверить сарай, где вероятнее всего ночевали сталкеры, Могила зажмурился. Он знал, что сейчас произойдет. Но было поздно. Еще один баран захотел выслужиться.

Раздался взрыв. От боли закричал идущий за Пулеметом второй  боец. Он отшатнулся от дверного проема. Повезло дураку: осколком только начисто снесло ухо.

Петр поймал, обернувшись, внимательный взгляд Лысого и мгновенно покрылся холодным липким потом. Это его люди косячат, а значит спрос будет с бригадира. За Могилой много правильных дел и добытого хабара, и обычно шестерок никто не считает – просто расходный материал, но сейчас это снова минус горб и ствол. Еще один такой просчет – вот что он прочел во взгляде Лысого, – и шагать Пете вместе с молодыми. И это в лучшем случае.

Могила кинулся к бойцам и принялся с помощью зуботычин вразумлять идиотов. Суки! Как на прогулку вышли!

Лысый скомандовал привал. Жрать все хотели. Наскоро развели костер, замотали башку раненому. Расселись группками, грели консервы и жадно ели.

Когда Гена Болевой, нагнувшись, долго ковырялся в своем рюкзаке, это не понравилось Пике, одному из ближайших подручных Вани Лысого. Пика метнул финку, не меняя позы и не выпуская банку тушенки из левой руки, откуда выковыривал куски посочнее. Нож воткнулся Генке прямо в ягодицу. Стукач тонко заверещал и запрыгал вокруг рюкзака, не решаясь выдернуть финку. Все заржали.

- Ты же говорил, что у тебя высокий болевой порог, - бросил ему Пика. – Напиздел, что ли? И не забудь ножик спиртом протереть, вдруг у тебя микробы!

Это замечание вызвало новый взрыв веселья. Ухмыльнулся даже Лысый. Шуточки в его духе.

- Будешь отставать – пристрелю, - сказал он Генке. Горе-сталкер перестал блажить, вытащил нож и побрел, прихрамывая, за угол здания, чтобы обработать рану и помыть финку. Чтобы поковыряться в вещах, он мог бы и присесть как все нормальные люди, а не отклячивать жопу, как арбуз на базаре.

- Привалов больше не будет! – громко добавил Ваня, выбрасывая в костер пустую банку. – Двигаем в темпе, бандюки. Отстаем от графика.

Все принялись срочно сворачиваться.

Могила шагал, понурив голову. Не нравилась ему эта тема. Внутри кошки скребли. Но решал не он.

***

Трудно было привыкнуть к мысли, что тут нехоженые земли, лежащие в стороне от основных локаций. Не имея точных карт или наводки, разве догадаешься, что за лесом тянется эта бетонная дорога на десятки километров? Что-то явно мутили во времена СССР. Уж что-что, а любили тогда секретные проекты, закрытые городки и военные части.

Неожиданно ливанул дождь. Это хорошо. Прибьет пыль-то. Я открыл рот и поймал несколько капель. Нутро зудело – вероятно, скоро Выброс. С опытом начинаешь чувствовать Зону. Впрочем, с таким же успехом это могли быть кишечные паразиты. Захотелось вернуться в самое начало моего пути: посидеть в деревне новичков, выпить водки, найти свой первый артефакт и похвастаться перед парнями. Сколько я уже тут, года три или все четыре? Думаю, родные меня забыли. Похоронили даже. А Полинка ждала, интересно? Вспоминает? Или… я ж как узнал, что не мой сын, так и…

Клиныч вглядывался в ПДА и всех вдруг резко тормознул – довглядывался.

- Мы рядом, - сказал он. – Поспешим, сталкеры, пока не началось!

Нам нужно было укрытие. Любое. Если верить данным, скоро конец пути. И верно: через полчаса бетонка резко завернула вправо, исчезая среди деревьев.

Так что, никто из нас особо не удивился, когда мы вышли на заброшенную военную  часть, но будто сделанную наспех для отвода глаз. Тут уже мусора хватало: пустые бутылки, вросшие в землю, гильзы, древние окурки, рваные противогазы и какие-то ошметки кожаной амуниции. Не хватало тел, если тут царила суета в связи с первым Выбросом, но их могли растащить мутанты.

Водя стволами по сторонам, мы осмотрелись. Похоже было, что здесь снимали кино, для чего возвели простенькие декорации. Возможно тут был стрелковый учебный полигон. В любом случае, ловить нечего. Большинство зданий построены из говна и палок, и странно, что не развалились до сих пор. Уверен, что издалека всё выглядело как действующая военная часть, но то, что мы искали явно пряталось в другом месте.

После части, которую мы лишь бегло осмотрели, шла  деревушка домиков в десять-пятнадцать, и только после, как прошагали по выщербленному асфальту метров пятьсот, показались прячущиеся в тени деревьев приземистые кирпичные постройки с провалившимися крышами.

Клиныч присвистнул.

- Если я прав, - сказал он, бубня в фильтр противогаза, - то вот оно, начинается. Тут, похоже, семьи военных жили.

Бутса в это время нервно водил счетчиком Гейгера – так все молодые делают поначалу. Пока не разживутся нужными артефактами и не распробуют местную водку, фантастически быстро выводящую радионуклиды.

Мы осторожно осматривали здания: гаражи, столовую, медпункт, штаб. За почти два десятилетия всё основательно заросло деревьями и кустами, и местами становилось трудно двигаться. Но этот же фактор сыграл нам на руку, когда послышался глухой рык за спиной. Пару раз я его уже слышал, и встреча с обладателем мне не понравилась.

- Сука, снорки! – заорал Дуб, первым сообразившим, что к чему.

Так бывает, когда до головы уже дошло, а вот до рук еще нет. Клиныч шел замыкающим, когда мы осматривали кабинеты штаба. Он только вскидывал автомат и поворачивал грузное туловище, когда из-за угла выпрыгнул снорк. Жуткие злобные твари. И сейчас один из них налетел головой в противогазе на естественное препятствие из двух молодых березок, застряв и выставив на общее обозрение гнилой безгубый рот с оскаленными зубами, видневшийся из-под противогаза. Клиныч уставился – стекла в стекла – на мутанта. А когда дуло АК-107 очутилось у подбородка снорка, сталкер нажал на спусковой крючок и пули калибра 5,45 мм продырявили череп с гнилыми мозгами, разбрызгивая их по сторонам.

Второй снорк запрыгнул в оконный проем, едва не сбив с ног Бутсу. Но парень не растерялся. Успел присесть и, развернувшись на колене, послал очередь вдогонку мутанту, ломающему тонкие деревца, растущие среди разбросанных истлевших бумаг и досок.

С остатков крыши на меня повалилась, как мешок с картошкой, очередная хищная образина, жаждущая моей плоти. Но эти ребятки явно были не стреляные, лезли напролом. Дождись они, когда мы выберемся на более открытую местность, и дело приняло бы другой оборот. Этот же снорк, хоть и успел поймать пару пуль, резво пнул меня в живот. Я отлетел к стене, согнувшись и захрипев от боли, но из прицела атакующего не выпустил, и тут же прошил его длинной очередью.

За углом гулко загрохотал дробовик Benelli M4 Super 90, принадлежащий Дубу. Я осторожно заглянул к нему. Минус два снорка.

Мы водили носами, вслушиваясь в окружающее пространство, но на этот раз оказалось всё. Бывают стаи и побольше. Нам повезло, как не крути. Дуб дал команду выбираться.

Адреналин бушевал в крови. После короткой пробежки мы заняли небольшое здание из серого кирпича, служившее внутренним КПП – здесь проходила граница между административным центром и складами. На разграничительных столбах всё еще хватало колючей проволоки. Тут явно что-то прятали. Я закурил и рассмеялся.

- Бля, откуда тут снорки?

- Я чуть не обосрался, - поделился Бутса.

Что-то пропыхтел и Клиныч. Стекла его противогаза запотели.

На землю нас вернул Дуб.

- Собрались, мужики! Могут еще быть.

Но вокруг было тихо. Граница колючки будто отсекла прочий мир, когда мы минули КПП и принялись разведывать склады. Внутри зданий царила пустота. Кто его знает, что тут раньше хранили и когда вывезли? Клиныч предположил, что бомбы. Не знаю, с чего такой вывод.

Дорога прошла кругом, и мы вернулись назад к серому кирпичному зданию. Ни намека на секретную лабораторию. Ну, впрочем, на то она и секретная, чтобы даже рядовой солдат, проходя по земле, не догадывался, что у него под ногами.

Ей-бо, мы бы так и ходили кругами, не приспичь Тохе поссать. Приличия ради он отошел за кустик, перемахнув через водоотводящий ров, заросший травой и засыпанный ветками. Вот там, за кустами, напротив медпункта, Бутса и обнаружил широкую бетонную площадку, заваленную прелой листвой, из которой торчал обрезок трубы.

За эту, скажем так, ниточку тут же ухватился Клин. Он прошелся туда-сюда, успев извлечь из поясной сумки какой-то прибор.

- Есть! – воскликнул он торжественно.

- А раньше ты не мог хуетой своей поводить? – задал я справедливый вопрос. На кругали по части ушло не меньше часа.

- Малый радиус, - пояснил сталкер, пыхтя в фильтр. – Я думал, что мы найдем уж какие-то двери или ворота. А тут вон какое дело! Надо плиту поднимать.

Дуб ухмыльнулся.

- Дядя, ты ебу дал? Или где-то тут ты видишь подъемный кран?

Но Клиныч расшелугал листву ногой и показал на квадратный люк метрового диаметра, намекая, что это вполне нам по силам. Мне же показалось, что плохая идея лезть туда, куда военные наглухо заложили вход. Это могло многое означать. В том числе и то, что лабораторию вывезли и закрыли, и светило нам из хабара разве что крысиный помет мешками собирать.

- Ну, - промямлил Клин, не соглашаясь с моими доводами, - скорее просто спрятали до лучших времен, законсервировали. Если бы вывозили, следы были бы.

В мастерской, полной ржавых гвоздей и инструментов, мы нашли пару ломиков и плиту эту таки приподняли. Отодвинули её с помощью мускульной тяги и пары красочных эпитетов и уставились в темный провал. Вниз уходила обычная маршевая лестница, этажа на два вниз, не более. Я ожидал, что внутри будет вода, и всей нашей затее хана, но очевидно, что строители позаботились об этом с помощью насоса или, может, снорки ведрами вычерпывали. Факт: бетонные ступени были сухими.

Сухо не значит светло. Пришлось доставать фонарики и осторожно спускаться вниз. Сначала Дуб, через полминуты Бутса, потом Клин, а уже после я – и то, только после того, как Дуб крикнул, что чисто. Не хотелось мне спускаться, всё мнилось, что выскочит снорк и прикроет нас плитой-то сверху. Да и бандиты за нами топали. По расчетам Дуба у нас еще было минимум пару часов форы – как раз нагрузиться и отчалить. На худой конец решили баррикадироваться или валить через запасной вход, в наличии которого клялся и божился наш старик в противогазе.

И вот мы столпились вчетвером у гермодвери, как бараны у новых ворот. Устройство ввода кода как бы намекало, что не всем тут рады. И то верно! Почему мы были так уверены, что нас ждут открытые двери и столы, накрытые накрахмаленными скатертями, а в запотевших графинах стынет водка? Ах, да, Клиныч обещал разобраться с этим. Он деловито вскрывал крышку устройства и подсоединял проводки. Потом долго что-то нажимал на своем приборчике. Дверь пищала, клацали запоры, но на этом всё.

- «Несите лом», - хотел я пошутить, но к двери подошел Дуб, до того держащий лестницу под прицелом, и помахал электронным пропуском.

- Запасной план, мужики! – весело сказал он. – От профессора подарок. Много можно добиться от человека вежливостью, но еще больше вежливыми пиздюлями. Запомните это и почаще повторяйте перед сном!

Бутса засмеялся. Он думал, что это шутка. Я же слишком хорошо знал сталкера Михаила, в иные годы «мирной» жизни не брезговавшим утюгом и паяльником, чтобы стричь бабки с коммерсов. Не одобряю, но кто из нас не без греха? Пусть, как говорится, первый кинется утюгом.

Замок принял на этот раз ключ-карту, и дверь гостеприимно распахнулась, открывая широкий светлый проход. Похоже, что с электричеством порядок. Хотя в Зоне и так всё работает – одна из загадок, но факт есть факт: можно найти дома, в которых светятся все лампочки. И это при том, что кабель может быть и перебит, а подстанция наглухо раскурочена.

Хабар (Объект 11.12) - 3 (финал)

Я передал флягу Клинычу. Тот слегка приподнял противогаз, показав заросший седой щетиной подбородок. Его лица я уже давно не видел. У всех свои странности.

Бутса, натерпевшись за день, уже успел заснуть у костра. Ничего, обвыкнет! Молнии с громом тоже пугают, но после даже нравиться начинают.

Кусты раздвинулись.

- Свои, - тихо произнес пятый участник нашего похода, Миха Дуб, выскальзывая из кустов. Бывший зэка, сбежавший сюда от закона и от братков. Десять лет выживает. О чем это говорит? Матерый волчара с горящими глазами. Не лицо, а высеченная из темного дерева морда зверя. Отсюда погоняло. Отсюда позывной. Он обходил окрестности. – Псы еще жрут, не до нас им.

Успокоил. Меньше всего сейчас хочется отстреливаться в ночи. Час назад мы все с холма видели, как стая слепых псов загоняла кабана. Целенаправленно в сторону аномалии. «Воронка» подбросила кабана вверх и разорвала на куски, только кровавая жижа брызнула и ошметки мяса разлетелись по сторонам. Незабываемое фееричное зрелище.

- Пусть говно своё жрут, суки, - глухо произнес Клин Клиныч, бросая флягу Дубу. Стая полгода назад убила его брата. – Кто не против пострелять пойти?

*

Именно Клиныч и позвал нас в этот поход. Когда Меченый отключил Выжигатель, все дружно ломанулись одной дорогой – в Припять и дальше, к Исполнителю желаний. Вот только были и еще заповедные места, как оказалось. Клиныч, когда мы намедни сидели все в баре «100 рентген», показал пару накладных. В таких хуй чего разберешь, но наш парень знал, о чем говорит. Работал в своё время на складах.

- Туда везли бетонные блоки. Много. Это только по одной накладной.

- И что? – спросил Фродо, кося взглядом по сторонам. Параноик хуев.

- Строили там что-то.

- Ну, строили. И что?

- Вот вторая накладная. Нашел их случайно в ангаре одном, в кабине грузовика, рядом с железнодорожным разъездом. Фильтры.

- И что? – заладил Фродо как попугай.

Мы зашикали на него. Тоха Бутса (в прошлом футболист) и вовсе заржал.

- Ты заёб, - коротко и ясно резюмировал Клин Клиныч, сверкая стеклами противогаза. – Дай сказать. - Все замолчали. – Фильтры сменные к Устройству 300. Устройство входит в состав системы воздухоснабжения подземных убежищ. Это значит, что есть либо бункер, либо лаборатория подземная, о которой никто не знает. Возможно, пустышка. Возможно, хабара тонны – таскать вспотеешь.

- И где? – спросил Дуб, разливая водку в пять стаканов.

- В накладной указана лишь фамилия. Грузополучатель: кап. Сечкин А.В.

И замолчал.  Все также молчали. Хотя манера излагать у Клиныча любого выбесит. Ну, да клин клином вышибают, как уже можно понять. Ему нравится людей раздражать. Поэтому лучше молчать и ждать. Перекурить пока, например. Или поссать сходить. Пусть пока злобно сверкает линзами и сопит в фильтр.

- Ладно, суки, - прошипел он через минуту. – Подловили. Слушайте тогда. Капитан Сечкин – это, надеюсь, понятно?

Мы переглянулись, ухмыляясь. Даже Бутса уловил суть игры. Рты держали на замке.

- А Сечкин А-Вэ у нас один был. Помните старого доходягу Уставного? Ну, однорукого?

Как не помнить? Побирался тут один, да пропал как с год. Хвастался, что с самого начала Зону топчет, с 2006-го года. Не успел уйти, как тут всё началось – ну, первый Выброс и всё такое. Мол, один он из своего отряда и выжил. Бредил старик. Возможно, он и был военным когда-то, но откуда тут взялся, объяснить нормально не смог.

- Да, млять! – не выдержал Фродо. – И что? Ищи теперь ветра в поле!

Однако Клиныч был занят: разливал водку.

- А не надо никого искать. Он мне поведал по пьяному делу, где служил. Давненько это было. – Ну, да, Клиныч тем и славен, что коллекционируют инфу. Всё подряд. Бывает, что одно к одному, как сейчас, и прирастает. А там, глядишь, и хабар появляется.  – Возле деревни одной. Только раньше от его бредней проку был ноль. Дорогу он не мог показать, да и перекрыто всё было. А теперь картина складывается.

Энтузиазма его слова ни в ком не вызвали.

- Заросло же всё за столько лет, да и место явно нехоженое… - произнес я задумчиво, осматривая людей в баре. – А это большой риск. Кто знает, чего там?

- Риск есть, да, - гундел Клиныч. - Но бетонка должна держаться. И полазать придется. Если и не найдем лабу, то авось артефактов насобираем. Места же и верно не хоженые.

- Млять, спорю: там мутантов развелось непуганых как мошкары, - поделился Фродо. – Заебемся отстреливаться. Но артефакты должны быть. Туда максимум ебанутые одиночки и пробирались в обход, лесами.

Бутса долил третью бутылку. Выпили.

- Вероятно, что там Объект 11.12, - соизволил, наконец, поделиться мудростью Клин. – Ходили слухи, что есть лаба в тех местах, да никто не верил. Вроде, кто-то из военных слух пустил…  Но это еще не всё! Там же строили дачу генералу с личным бункером и запасами. Это уже точно. Однорукий там и рулил.

Все разговоры потекли теперь в одном русле: стоит оно того, или ну его куда подальше, есть там что-то, или лучше прогуляться на Свалку. К концу третьей бутылки решение было принято. Дальше мы просто пьянстовали.

Когда мы выпили четвертую бутылку, Бутса спросил Клина:

- А почему ты в противогазе?

- Легкие берегу. С детства слабые, - ответил сталкер. Я видел его смеющиеся глаза. На самом деле, он на спор забился, что так год проходит. Ебанат. На что, интересно, спорили?

На том вечеринку и закончили. Стоило подготовиться и выспаться перед выходом.

На лестнице идущего первым Бутсу толкнул плечом спускавшийся в бар Гена Болевой. Та ещё мразь. Говорят, сливает бандитам сталкеров. Но не поймали еще на горячем. Дубу хватило одного взгляда, чтобы Гену сдуло.

Я счел это дурным знаком. Но во мне плескалась почти бутылка водки, и я хотел спать.

*

- За неделю подошве гаплык! – вещал какой-то пьяный сталкер непонятно кому. - Опять сапожищи хреновые подсунули. Что у них совсем совести нет у этих?

Гена увидел в углу и подошел к знакомцу своему Канарейке, обладавшему феноменальным слухом.

- О чем пиздели эти? – спросил он приятеля, имеющего склонность всё на ус мотать, а после делиться информацией.

- Что-то про накладные слышал. А что? Выпьешь со мной?

- И всё?

- Ну, про Уставного вспоминали – мол, по ходу, есть лаба одна, - Канарейка хитро посмотрел на Болевого. – Так выпьешь? Нет? Тогда проставляйся, уёбок, достал!

- Ладно, кореш, дела появились срочные. Вот тебе за сноровку. – Он протянул купюру. – До встречи!

- Угу.

Банкноту как корова языком слизнула. Гена же поспешил к близнецам, братьям бандитам Лысым. Выходит, Уставной-то не просто языком молол!

А Канарейка в свою очередь допил водку и тоже покинул бар. Кое-где он надеялся заработать куда как больше.

***

И вот в первый же день нас стало на одного меньше. Мы тут разного в Зоне насмотрелись. Может, контролер повел Фродо в аномалию, а может сам зазевался. Зона часто так играет: думает сталкер, что уже ничем его не пронять – ан нет, будьте нате!

- Стрелять мы будем только в случае крайней нужды, - веско произнес Дуб. – За нами хвост идет, так что меньше суеты!

Стоит Дубу выйти в Зону прочь из стен, как его чувствительность становится просто парадоксальной. Никого он видеть не мог,  значит – почуял.

- Завтра тормознем чутка, понаблюдаем. – Он достал из баула американскую выпрыгивающую противопехотную мину М86. – Да оставим сюрприз.

Делать нечего, поговорили еще немного, да спать легли. Дежурили по очереди. Псы нас не беспокоили. Не привычные к человеку, они всё же понимали, что двуногие опасны. Да и сытой уходила стая, делить нам было нечего.

Утром всех разбудил Бутса.

Мы наскоро позавтракали. Справили свои дела и бодро зашагали дальше, выйдя к полудню по звериной тропе между холмов к железной дороге. Замыкал Дуб, у него для этого была причина.

Там же, на железнодорожной насыпи мы и остановились, чтобы убедиться в наличии хвоста.

*

- Ну вот, смотрите: между холмов слева. Идут красавчики, - подал сигнал Дуб.

Клиныч навел окуляры бинокля.

- Вон Генка прется, сучара. Тифозный, Костыль, Валя Репейник, Коля Тепленький и Петька Могила, плюс шестерки, - принялся он перечислять бандитов. Всего 12 человек. Втрое против нас. – Из банды братьев Лысых. Не было печали! Надо было валить Болевого, тварину, когда возможность была. Гадать нечего, кто-то в баре что-то услышал и слил нас. Громко, видать, пиздели.

После Войны Группировок расклад сил поменялся. От вольных сталкеров, ранее объединенных в один клан, остались только небольшие децентрализованные группки вроде нашей и одиночки. И кто-то платил бандитам, а кто-то благополучно уходил и отстреливался. А банды, между тем, набирали вес. Вальнуть Болевого – это, конечно, привлекательная идея. Но тогда велик шанс, что за него отомстят. Он бандам, уверен на все 100 рентген, много хороших парней слил.

- И что делать будем? – спросил Бутса, заметно нервничая. Я видел, как по его толстой шее обильно струится пот. – Их больше. Может, заплатим?

- Погоди минутку, - с усмешкой сказал Миха. – Я им гостинец оставил. Ты всё проспал. – Когда мы прошли между холмов, Дуб, идущий последним, слегка задержался, чтобы прикопать подарок. Удобнее места не найти.

Когда рванула мина и до нас донеслись вопли страха, боли и ярости, мы все как один злобно засмеялись. Минус три человека. С ранеными никто не станет возиться. Может, и не лучшая идея обнаруживать себя, но теперь преследователи будут опасаться. Еще пару таких сюрпризов и мы сможем пободаться на равных.

- Уходим, - дал команду Дуб. – Клиныч, у тебя под контролем всё?

Мы спустились с насыпи. Сталкер в противогазе вытянул руку.

- Вон там, за лесом, должна быть дорога. Еще одна ночевка и днем выйдем к нужному месту.

- Ясно. Бутса - ведущий, - распорядился Михаил. – Простак замыкает. Прибавим ходу, мужики.

Мы выстроились в цепочку с разрывом в несколько метров и осторожно зашли в лес. Мягко ступая по заросшей толстым слоем мха почве, я всё гадал, зачем бандиты за нами увязались. Разве не проще было подождать, когда вернемся, и подловить на подходе к бару? Может, знают что? А мы у них идем как отмычки? Предприятие начало мне казаться безнадежной затеей. Глупо было надеяться дойти без приключений до гипотетической лаборатории, разжиться хабаром и потом спокойно просаживать денежки.

Зато из леса мы вышли с прибытком. Чуйка (а может удача) Дуба вывела нас на поляну, где в кольце аномалий в лучах невидимых гравитационных сил плясали десятка два артефактов, включая редкие типа «Ночной звезды». Никаких проблем – будто цветов нарвать на лужайке, даже скучно. Я про такие поляны только в баре слыхал от тертых сталкеров, но не верил. Настроение, однако, у всех заметно улучшилось. Я даже перестал бухтеть про себя. Ни чему так сталкер не рад, как подарку Зоны. Да, Фродо жаль. Веселый был парень, юморной. Но мы получили за смерть друга щедрые отступные.

Бутса едва не приплясывал от радости. Первая, считай, ходка, и такой подарок судьбы! Дальний родственник Клиныча, он надеялся накопить на свадьбу и квартиру. Я таких уже человек сто перевидал. Кому что: на срочную операцию, долги закрыть, от долгов убежать, кого вовсе от нечего делать занесло. И все как один верят, что им повезет. На моей памяти выбрались, дай Бог, человек пять-шесть. Остальные либо сгинули, либо прикипели душой к суровой, но будоражащей действительности и сейчас либо пропивают хабар в баре, либо лезут в аномалии, отстреливаясь от мутантов. Как вам такая правда?

Впрочем, не буду кривить душой этой самой сталкерской. Я остался. Остался после первой перестрелки с бандитами, после первого найденного самостоятельно артефакта, как увидел поле аномалий в вечерних сумерках и когда завалил кровососа ножом. Из-под твари меня вытаскивали едва живого. Но я до сих пор ношу засушенное щупальце мутанта, как лапку кролика, – удачи ради.

Ах, да. Только здесь можно увидеть издалека яростную битву почти исчезнувших химеры и бюрера. Ценой собственных жизней все бродяги Зоны практически очистили исхоженные вдоль и поперек места типа Свалки или Темной долины от самых опасных монстров. Тут, конечно, Долг особенно постарался. Начинающему новичку грозит разве что аномалия или пуля армейского патруля (если под горячую руку).

А там, где мы шли сейчас, за несколько часов по бетонке не попалось ни одного окурка. Всех нас подмывало проверить лес по левой стороне, но Дуб молчал. То ли ничего больнее не чуял, то ли решил, что хватит с нас благосклонности Зоны – ни к чему испытывать её терпение.

По правую руку тянулись, периодически показываясь из-за густого кустарника, уходящие до горизонта болота. Клиныч поведал, что образовались они только после первых Выбросов. Но это и так было понятно: иногда попадались торчащие бетонные опоры линий электропередач и остатки строений. Когда-то давно тут жили люди.

Сейчас же дорога, заросшая травой, тянулась и тянулась в никуда, пустынная и заброшенная, лишь изредка «удобренная» навозом мутантов.

Бандиты от нас, кажется, отвязались. Миха Дуб молчал. И мы расслабились. На привале в обед он, всё-таки, заметил:

- Они снова двинулись.

- Но как они нас?..

- Может, «компас» у них, может ПДА как-то пеленгуют…

А может знают что-то, подумал я и снова вспомнил про Гену. Сколько сталкеров пострадали из-за пьяного базара, слишком громкого и откровенного? Ничему нас жизнь не учит! Пока мы решали, идти или нет, кто-то рядом вовсю грел уши, а после слил нас Болевому.

Километры пути. Тщетные сожаления. Тихо колышется на ветру жгучий пух, опутавший редкие столбы. Кое-где в чудом уцелевших проводах гудит электричество – это гуляет аномалия. Вдалеке то воют собаки, то злобно мяукает кот-мутант. Но никто не спешит выбегать на дорогу и пробовать мясо честного сталкера на вкус.

Вот и все приключения.

Монотонность пути прервало только появление в поле зрения военного грузового вертолета, неудачно приземлившегося в болото. А вот это интересное кино!

***

Петр Могила, поставленный бугром над целой бригадой, когда услышал впереди хлопок и крики, только злобно скривился.

Он неторопливо подошел к месту взрыва. Стонали и кричали раненные. Братва и шестерки настропалились и водили автоматами по сторонам.

Одного взгляда на тропинку с небольшой воронкой было достаточно, чтобы разобраться в ситуации. Сталкеры оставили им подарок, дав этим понять, что просекли преследование. Интересно только, как?

Сколько раз он говорил отмычкам, выбивая даже лишние зубы, чтобы не ходили кучками – всё об стену горох. Стразу трое попали. Минус три ствола. Бараны! Одному ногу покрошило – вон ботинок валяется, а других осколками посекло. Могила бегло осмотрел раны. Двое не жильцы, да и с третьим никто нянчиться не будет. И это, считай, повезло.

Он поднялся с колен, поправляя тяжелый кожаный плащ с металлическими вставками. Любил Петр свою одежку. И от ножа в спину защищал, было дело, и от пули пистолетной, и от клыков.

- Эй ты, чепуха, - кинул он растерянно крутящему головой шестерке. – Кончай этих, чтобы не мучились.

- Пацаны, выручайте, - тоненько запричитал подранок. От болевого шока он не замечал, что его нога неестественно согнута в коленном суставе, а из штанины ручьем течет кровь. – Я сам доберусь, только не убивайте. Доползу, бля буду!

На лице молодого бойца отразилась целая гамма чувств, слишком сложная для такого унылого индивида, видевшего в жизни только боевики по ТВ да друзей в полосочку на малолетке. Еще недавно он пил водку с дружками и смеялся, травя байки про тупых сталкеров. Но бандитская доля тоже суровая: сдашь назад, и всё – зачморят вчерашние же собутыльники. Парень щелкнул затвором Кехлера и Коха (HK MP5) и, сжав челюсти, дал очередь по трем раненым приятелям, один из которых уже потерял сознание. Романтики хуевы с большой дороги, только и могут, что одиночек гонять. Зато понтов выше крыши. Петр таких глубоко презирал.

Могила повернулся к Тифозному.

- Маякни Лысому. Чё делать будем? Ждать их или дальше топать?

Тифозный, ответственный за связь, ощерился, сверкнув золотой фиксой, и запел: «что ж ты, фраер, сдал назад…», попутно набирая на ПДА сообщение.

Через три часа только до них добрался Ваня Лысый с четверкой верных ребят, с которыми еще начинал тут раскручиваться в свои годы. На веревке Лысый тащил изувеченного однорукого старика. Бандит лично выколол ему глаз («вынул шнифт» приговаривал он) и вырезал кусок щеки, так что теперь из дырки текла слюна и виднелись порченые кариесом зубы.

В профиль Лысый казался пародией на человека: тощий нескладный будто подросток, с огромным переломанным носом и сильно выпирающим кадыком. Но стоило этому садисту с головой как бильярдный шар посмотреть человеку в глаза, как и у сильных духом слабели колени. Ваня Лысый любил мучить в своем подвале пойманных сталкеров, которые отказывались платить, и выставлять голых то на съедение псам, а то и просто так к столбам проволокой прикручивал – в назидание прочим, не забывая вешать на шею картонки с пугающими надписями. Его брат-близнец, оставшийся за главного на базе, и вовсе терзал людей просто так под настроение: отрезал пальцы, впрягал бедолаг в сани и охотился на плотей, бросал сталкеров в «кисель» и наблюдал, как те лишаются частей тела, растворяемых кислотой, заставлял носить радиоактивные артефакты без защиты – в общем, проявлял фантазию. Так что, не удивительно, что с Лысыми никто не хотел связываться. Даже Долг, обескровленный всегда тлеющей войной со Свободой, оставил их в покое.

Лысый долго смотрел, не мигая, Петру в глаза. Тот успел взмокнуть в своем черном кожаном плаще. Но ничего не предъявил. Да, планы слегка поменялись, но не критично. Судя по рассказам Уставного дальше прямая дорога. Не зная, что она там есть, хрен найдешь.

Бывший капитан вообще много чего рассказал под пытками. По его словам выходило, что где-то в тех местах спрятана секретная лаборатория, плюс бункер генерала. С запасами медикаментов, оружия и хоть и устаревшими, но ценными приборами, не говоря уже про результаты исследований.

Могила слышал, что несколько экспедиций военных сталкеров сгинули где-то неподалеку от Выжигателя мозгов, но что они искали, никто не знал. Куда им было еще идти, как не в то же место, куда сейчас прокладывали путь вольные сталкеры, ведомые Михаилом Дубом, бывшим братком.

Идти за ними вслед было сподручнее, нежели топать впереди самим, пока эти падлы не оставили мину. Но, в целом, расклад удачный. И что Клиныч дорогу нашел-сообразил, и что Болевой вовремя разнюхал. А то Уставной  всё ныл, что не помнит, как выбирался. Теперь банда надеялась как следует навьючить шестерок и сталкеров хабаром и вернуться домой с прибытком. Легкая прогулка.

Лысый сухо бросил:

- Дубка работа, отвечаю! Ну, ничего! Мы на него за пацанов  втрое больше навьючим, как на осла – он крепкий, дуб же.

Несколько бандитов засмеялись.

Ваня отдал приказ, и бойцы потянулись к выходу на железнодорожную насыпь. Издалека было видно, как аномалия в одном месте причудливо согнула рельсы в затейливую фигуру. Могила даже залюбовался: действие неведомых сил, как медную проволоку гнущих рельсы, не могло не восхищать. Петр любил Зону. Но еще больше он любил деньги и надеялся, что это последняя ходка, после которой можно будет по-тихому свалить.

А через два часа этой же звериной тропинкой прошли восемь тяжело экипированных бойцов Долга, едва взглянув на простреленные тела трех шестерок и отброшенные чуть в сторону. Всё одно: к вечеру мутанты растащат останки, а их имена завтра забудут. Никчемные люди с никчемной жизнью.

Хабар (Объект 11.12) - 2

Пекарь и Булка, ветераны группировки «Свобода», двинулись к окраинам Лиманска. Задача, что стояла перед ними была опасной, но необходимой: детали для «монстробоя».
Пекарь шёл первым, поправляя на ходу приклад, его самоуверенность, как всегда, граничила с безумием. «Шесть лет в этой мясорубке — не хухры-мухры», — бурчал он, игнорируя тревожный взгляд Булки. Девушка молчала, привыкшая к его браваде. Зона не любила болтунов.
Они петляли между гравитационными воронками, обходили «электры», чьи разряды трещали в воздухе. В подвале развалившегося здания одного из корпусов НИИ Радиоволна, где по слухам лежали нужные микросхемы, их настиг контролер. Воздух загустел, мозг пронзила ледяная игла. Морда контролёра плыла сквозь марево, искажая реальность волнами пси-излучения. Пули Булки утопали в дрожащей дымке, не попадая в цель.
— Отходим! — хрипел Пекарь, спотыкаясь о вывернутый асфальт.
Он не заметил, как вступил в рябь «телепорта». Пространство для него сжалось в серую точку.
Булка осталась одна.
Она очнулась у Меловой пустоши, где ветер гнал по земле белесую пыль, словно пепел. Тело горело, она успела запросить помощь у ближайшего отряда свободы и вновь потеряла сознание, бормоча - «Пекарь жив... Должен быть...» .
Очнувшись на базе «Свободы» она увидела Сатира и Вольфа, что ухаживали за ней в свободное от дежурств время.
— Где Пекарь?! — голос звенел, как натянутая струна.
Сатир, обычно сыплющий шутками, потупил взгляд. Вольф, сжимая костяшки, выдохнул:
— Встретили греховцев у старой котельной. Те молились на стену... — он сглотнул. — Как те ушли, подошли глянуть. Там был он. Будто вплавленный в стену. Мертвый.