Мистика

- Олька, - полушёпотом произнесла тётя Валя, - это чего, Лёха что ли приходил?

Не в силах отпираться, девушка кивнула вместо ответа.

- Вот же… ни грамма совести у человека, - возмущённо прошептала Валентина Семёновна, - глаза бесстыжие! Ты б ему сказала, мол, деньги отдай, гад!

Ольга посмотрела на неё так, что та сама себе ответила:

- Ну да, ну да… толку с того, что к таким паразитам попадёт, уже не вернёшь. Ты, главное, не расстраивайся, что было, то прошло, а раз изменить ничего не в силах - забудь.

- Тёть Валь, идёмте, поедим вместе, - неожиданно произнесла девушка, - а то я наготовила много, одна не справлюсь.

Ей было очень плохо, воспоминания нахлынули огромной волной, угрожая затопить всё, за что она с трудом держалась, без остатка.

Валентина Семёновна поняла, что это шанс выпытать то, чего она в другой раз не расскажет.

- Ладно, квартиру только на второй замок закрою и приду.

Соседка надеялась, что сумеет разговорить гадалку, очень уж было любопытно, о чём они говорили с Лёшкой, она бы и сама подслушала, да в это время ей позвонили с каким-то спамом, вот и отвлеклась. Теперь она надеялась, что Ольга разоткровенничается, но, увы, в ответ раз за разом слышала лишь «вы, кушайте, кушайте» …

- Так теперь ты у нас самая настоящая экстрасенсша, что ли? Тебе бы эти способности да тогда… Ты ж не умела раньше.

- А теперь умею, только зачем мне это теперь.

- Олька, хочешь, я всем стану говорить, что ты не обманщица, у тебя клиентов будет немерено, разбогатеешь.

- Не надо, думаю, бросить это дело.

- Вот тебе раз! – удивилась тётя Валя, - не умела – работала, научилась – контора закрылась? Погадала бы хоть, что тебя саму ждёт. Вон, Женька, хороший вроде парень, и, знаю, понравилась ты ему.

- А вы - то откуда знаете?

- Ты ж мне не говоришь про свои секреты, я тоже не скажу.

- Мне всё равно, не говорите, - пожав плечами, ответила девушка.

Разговора по душам не получилось.

Валентина Семёновна так и ушла ничего не выяснив, любопытство продолжало её грызть весь вечер.

А на следующий день, около десяти часов утра, в дверь позвонили.

«Кого принесло на этот раз? Хотела поспать до одиннадцати, ведь после обеда должен подойти клиент, опять с какой-нибудь дрянью… Если это снова тётя Валя, я прямо не знаю, что сделаю», - сердито подумала она.

Перед ней стоял Евгений.

Он был взволнован и часто дышал, очевидно, бежал бегом.

- Что-то случилось? – удивлённо спросила гадалка.

- Я на работу шёл… Вы не представляете…

Мужчина почти не мог говорить, все слова, перемешиваясь с волнением, превращались в кашу.

Не дожидаясь, когда из квартиры напротив появится хитрое лицо и глаза бусинки тёти Вали, она затащила соседа в квартиру и закрыла дверь.

- Садитесь к столу. Я сейчас налью чая, а потом мы с вами поговорим.

- Не нужно чая, стакан воды, - произнёс Евгений, добавив, - если можно.

Он почти упал на стул, нервно отбивая пальцами правой руки чечётку по столу.

Ольга принесла воду в стареньком хрустальном стакане, оставшемся от родителей (в их семье было принято пользоваться посудой, никогда не хранили её по комодам и горкам), и села напротив, дожидаясь рассказа.

- Я сегодня на работу не пошёл, только что позвонил и отпросился. Всё равно не смогу…

Он отпил из стакана и, едва переведя дух, продолжил:

Зря вам не поверил. Всё произошло, как вы и сказали, сначала я чуть не столкнулся с женщиной, которая неожиданно вышла из-за угла, в тёмно-синей коляске сидел карапуз, он выронил соску, висевшую на ленточке, наверное, чтобы не потерялась, которую тут же засунул обратно в рот. Я помахал ему рукой, и он улыбнулся мне в ответ.

В тот момент я ещё не подумал о ваших словах.

О них я вспомнил, когда увидел за рулём старенького Рено рыжего мужчину лет сорока с золотым зубом, который засмотрелся на что-то за моей спиной.

Я оглянулся и меня обдало холодом.

Это была та самая афиша, о которой вы говорили. Буквально отпрыгнув обратно за угол, я упал на асфальт, а машина на полном ходу врезалась в стену именно в том месте, где я стоял. Не отскочи я, промедли хоть на секунду, и сейчас с вами бы уже не разговаривал.

Мужчина залпом допил воду и уставился на гадалку.

- Я же вам говорила, что всё серьёзно. В любом случае, вы живы, а это главное.

- Извините, я ведь подумал, что вы пошутили про всяких там духов и прочее, разыграли меня. Никогда не верил ни в Бога, ни в чёрта, а тут такое…

Он понимал, что сегодня девушка спасла ему жизнь, но не знал, как объяснить произошедшее.

А объяснять было и не нужно, Ольга и сама давно ни во что не верила, до самого появления того синеглазого посетителя, который повесил на неё это проклятие, назвав даром, а она, наивная, согласилась вляпаться в это по собственной воле.

- Оля, теперь вы - моя спасительница, я вам жизнью обязан.

- Ничем вы мне не обязаны, но поход в кафе в субботу за вами! Если не секрет, расскажите где работаете-то, а то вы обо мне всё знаете, а я даже не поинтересовалась.

Она пыталась поговорить с соседом на темы не касающиеся аварии, чтобы хоть немного его отвлечь и помочь успокоиться. Он пил уже третий стакан воды с того момента, как пришёл, а значит всё ещё был почти в шоковом состоянии.

- Историк, археолог, в общем, древностями занимаюсь. На кафедре археологии – доцент, кандидат исторических наук. Ничего особенного, даже скучно, по сравнению с вашей профессией.

- А, по-моему, очень интересно, клады всякие, наверное, ищите.

- Бывает, попадаются, когда в поля ездим, в смысле, на раскопки, но чаще косточки да черепки.

- Всё равно здорово, к тому же, костёр, палатка, романтика.

- Ну, если оводы и комары часть романтики, то это она самая, бесспорно.

Евгений улыбнулся.

Ольга улыбнулась в ответ, обрадовавшись, что всё-таки удалось привести в исполнение её план по отвлечению соседа от происшествия.

- Как же так вышло, что вы гадалкой стали, - поинтересовался гость, - этот дар с рождения, наверное, или как?

- Или как. Сначала ради денег баловалась, а потом способности нагрянули… Внезапно. Буквально расплющили, потом соскребли с пола, слепили, как получится, и заставили жить по их законам. Не хочу я этого уметь, но как избавиться ума не приложу. Жить мне ещё долго, покину этот мир в восемьдесят шесть лет, выходит, придётся терпеть.

- Ого, вы и срок своей жизни знаете? А моей? Можете сказать сколько я проживу?

- Нельзя людям этого знать, да и меняется всё постоянно, - ответила она расплывчато, как всегда делала до этого ненавистного дара. - Вы сегодня могли погибнуть, а вот живёте же, не вспомнили бы моих слов, и мы уже не разговаривали бы. Многое от обстоятельств зависит, от вашего общения с другими людьми, от пересечения линий судьбы и перекрёстков времён, в общем, грань тонкая, сложно предвидеть такую изменчивую составляющую.

Она напустила побольше тумана, наплела про судьбу и прочую ересь, понимая, что так вопросов будет меньше, ведь когда в чём-то не разбираешься, ответов всё равно не понять.

- Оля, давайте перейдём на «ты», вы мне сегодня жизнь спасли, так что мы теперь практически родня.

Ольге нравился новый сосед, поэтому она согласилась, ведь какая разница «ты» или «вы», если человек хороший.

Громкий стук в дверь прервал их беседу, тарабанили кулаком, а потом и ногой, забыв про то, что существует звонок.

Гадалка открыла и тут же пожалела об этом.

Словно коршун влетела в квартиру вчерашняя посетительница, та у которой сын наркоман, и с порога напала на хозяйку, невпопад колотя её руками.

- Что произошло, за что? - прикрываясь руками, выкрикнула Ольга.

- Тварь ты такая! «Не открывай» сказала? Ты всё знала! А я, как послушная дура, сидела притаившись, ты же никого в квартиру не впускать велела! Ещё удивилась, как ты угадала и про ключ, и про то, что кто-то придёт…

Она наносила удар за ударом, а Ольга только прикрывала голову руками, не зная, что ответить.

Выскочивший на шум из комнаты в прихожую Евгений, обхватил посетительницу руками и оттащил от хозяйки квартиры.

Он с трудом усадил женщину на стул. Ольга принесла воды.

- Только ты виновата, - причитала женщина, - они ведь зарезали Валерочку, когда он не смог впустить их к нам домой. Открой я двери, мой сын бы жил!

- Тогда погибли бы вы! Они должны были убить вас! Про то, что вашего сына убьют я не знала, если бы вы пришли с ним или хотя бы с его фото, то сказала бы и про это. Видела только угрозу, нависшую над вами. Сейчас её нет, у вас будет всё хорошо.

- Конечно, теперь нет, сына теперь тоже нет. Будь ты проклята, гадина!

Женщина резко встала со стула и ушла, хлопнув дверью.

Что она хотела от этой встречи, если изменить уже ничего нельзя? Может быть приходила именно проклясть, сорвать зло за то, что когда-то не уследила за сыном, а теперь пришлось пожинать плоды?

В голове эхом всё ещё звучал её голос…

Будь ты проклята…Будь ты проклята…

«Я и так проклята», - подумала Ольга, пытаясь прийти в себя.

- Что это было? – спросил Евгений. – Эта женщина сумасшедшая?

Он теперь полностью позабыл о том, что случилось недавно с ним, находясь под впечатлением от увиденного.

Не зря говорят, что клин клином выбивают.

Ольга попыталась ответить, как можно спокойнее, хотя её всё ещё немного трясло, а сердце бешено колотилось.

- Издержки профессии. Она не сумасшедшая, она – мать, лишившаяся своего единственного ребёнка. Это страшнее, чем сойти с ума. Иногда я знаю не всю правду, но так, наверное, даже лучше. Да, он был наркоманом… открыла бы она дверь и погибла бы, но тогда не было бы этой невыносимой боли, которая её никогда не оставит. Умереть легче, чем жить с такой ношей. Постепенно время залечит раны, но оно не сможет напрочь стереть её память, которая будет рвать ночами на части, возобновляя страдания, то, что едва начинает заживать и рубцеваться, то, что пытается врачевать время.

- Да, не простая у тебя работа. Я всегда считал, что в этом деле нужно уметь красиво и загадочно говорить, так, чтобы никто ничего не понял. Думал, что все эти предсказания - выдумка от начала до конца. А потом встретил тебя и мир перевернулся с ног на голову. А если бы она явилась с ножом, а я не успел бы прибежать на помощь или вообще был бы сейчас в другом месте? Знаешь, а ведь тебе нужна охрана!

- Какая охрана, я не настолько хорошо зарабатываю. С неё, например, не взяла ни копейки, - горько усмехнувшись, ответила Ольга.

«Это ты ещё не знаешь, сколько времени я отходила от того, что с этой женщиной в результате не произошло», - подумала она.

- Хотя бы двери не открывай, вот так запросто, всем подряд, - покачав головой, попросил Женя. - У меня есть предложение! Давай, я буду присутствовать на твоих сеансах, только назначать их придётся в выходные или вечером, я после четырёх почти всегда свободен. В конце концов мы сможем корректировать расписание в соответствии с моим. Гулять и в магазины ходить тоже можем вместе, а если будешь высылать мне список продуктов, то я по дороге домой могу купить всё необходимое.

- И что я буду должна взамен? - осторожно спросила Ольга. – Бесплатный сыр только в мышеловке.

- Какую-нибудь мелочь в виде горячего ужина. Я в этом не специалист, а от сухомятки и перекусов в кафе скоро вымру, как те мамонты, кости которых мы находим на раскопках. Такой обмен услугами подойдёт? Не будете себя чувствовать мышью, добывающей сыр из мышеловки?

Готовила Оля неплохо, особенно, когда что-то в её жизни рушилось, словно карточный домик. Это её немного успокаивало, вот только есть это всё было некому, поэтому она или угощала соседку, или сама уничтожала плоды своих кулинарных стараний несколько дней кряду, а иногда, если не успевала, приходилось выбрасывать.

Пожав плечами, она согласилась. Постоянно одной садиться за стол тоже не хотелось, да и готовить что-то вкусное для себя одной было лень.

- Хорошо, договорились, только иногда на сеансах мне бывает плохо, падаю в обморок и всё такое, это даётся очень непросто.

- Это я уже понял. Духи?

- Они, - усмехнувшись, подтвердила его догадку гадалка.

Ближайший приём должен был состояться послезавтра днём. Ольга перенесла его на вечер, время, когда Евгений, успев с ней поужинать, мог бы присмотреть за посетителем, по окончанию сеанса проводив его за дверь, пока она будет корчиться от боли. Дело в общем-то обычное, найти по фото пропавшую жену. Подозрения у мужа были самые ужасные, он был уверен, что её уже нет в живых. Полиция безрезультатно искала женщину уже несколько месяцев, то и дело вызывая супруга на опознания трупов после, как он сказал «то утопления, то расчленения» (однажды был и такой случай). Ольга, понимая, что хорошего от этой встречи ждать не стоит, готовилась к худшему.

В ночь перед сеансом неожиданно пришёл синеглазый. На этот раз он не стучался в двери, а наглым образом пробрался в сон, где нет замков и дверей.

Ольга умудрилась растеряться даже там.

Яркий свет заливал всё вокруг, словно в полдень на солнечной полянке.

Гость появился неожиданно в сиянии этого света. Казалось, вокруг него солнечные лучи каким-то образом уплотнялись и из-за этого он был окутан переливающейся золотой дымкой.

- Не показывайте завтра своему соседу хрустальный шар, который купили на блошином рынке, - заявил он безо всяких вступлений, упустив даже обычное вежливое приветствие, - обойдитесь на сеансе без него.

- Почему? - поинтересовалась она.

- Этот человек в таких вещах разбирается, легко обнаружит, что шар древний, а потому слишком ценный, и тогда ваша надежда на счастливую семейную жизнь разлетится на осколки.

- Ценный? Ничего подобного, этому шару цена - две бутылки дешёвой водки! - удивилась Ольга.

- Ошибаетесь! Впрочем, дело ваше, хотите – показывайте, только тогда на всякий случай готовьтесь к неприятностям. Я полагаю, он перед искушением завладеть антикварной вещицей не устоит. Люди вообще ещё та пакость: недалёкие, жадные, злобные...

- Зря вы так о людях, это совсем не обязательно, например, я - не жадная. Все люди разные, среди них есть очень добрые и порядочные, которые даже не подумают о том, о чём вы сейчас сказали.

- Ольга, эти букашки недостойны твоих страданий, ты ежедневно терпишь их боль, а они ненавидят тебя за это. Глупая, всё ещё в них веришь? – с досадой в голосе спросил незваный гость её сна, но тут же осёкся и добавил, - извините, не обращайте внимания, это не вам.

- А кому? – удивлённо спросила она, озираясь по сторонам, но её вопрос повис в воздухе, так как тот, к кому она его задала бесследно растворился на просторах сновидений, словно никогда и не появлялся.

И тут твердь под её ногами стала тоньше весеннего льда, и Ольга провалилась во что-то очень глубокое, тёмное, словно в бездну. Пока летела вниз, боясь удариться о землю и разбиться, ночь закончилась. К счастью, так не добравшись до самого дна, она проснулась.

Утро выдалось пасмурным. Вставать не хотелось, впрочем, спать тоже.

«Как зло он смотрел, когда говорил про людей. Его синие глаза были холоднее льда. Присниться же такое» - подумала Ольга поёжившись.

Она медленно, как улитка из раковины, выползла из-под одеяла, не желающего отпускать её из своей теплоты.

Пока варила кофе, всё пыталась вспомнить, какое имя произнёс синеглазый перед тем, как пропасть, но так и не смогла. Как только мысленно подходила к моменту, когда он это сказал, голова начинала кружиться и, казалось, что она снова падает, даже глаза приходилось закрывать, от того, что всё вокруг неслось мимо с космической скоростью.

Попробовав припомнить всё ещё несколько раз, она прекратила попытки, поскольку решила, что дело вовсе не в том, что память стёрла детали её сна, резко оборвав его, а в упавшем из-за погоды давлении (отсюда и головокружение), поэтому лучше пить кофе и не обращать внимания на причудливые ночные сновидения. Ибо, какой от них прок?

Тем не менее почему-то засело в памяти, что показывать хрустальный шар Евгению не стоит. Только разве удержит сон её неугомонную натуру. Она привыкла делать всё наперекор ещё с детства, будь то мамина просьба не бегать по лужам или не записываться в кружок карате, когда она немного подросла.

Прыгать и разбрызгивать серебристые капли воды было весело в три-четыре года, а драться с мальчишками и побеждать в тринадцать-четырнадцать.

На все доводы о том, что она девочка, а девочкам драться не пристало, Ольга отвечала, как ей тогда казалось, очень крутой японской мудростью о том, что, самураи учат сражаться и сыновей, и дочерей, ведь если мужчина уходит на войну, защищать дом остаётся женщина.

Галина Григорьевна смеялась, называя её глупой маленькой самурайкой, но ходить в секцию не запрещала.

Когда девочка переболела желанием сражаться, без сожаления ушла из карате, хотя ей пророчили будущее в этом виде спорта, а тренер говорил, что никогда не видел у своих воспитанников такого чёткого понимания и применения приёмов практически с первого раза. Он почти умолял остаться, приходил к ним домой, но если Ольга что-то решила…

Только сейчас она поняла, что родители ей вообще практически ничего не запрещали. Отец, пока был жив, баловал любимую Олюнечку, а мама улыбалась, глядя на это. Потом папы не стало, но ей всё равно было можно всё.

Даже, когда в девятом классе Оля пробовала курить, и у неё из кармана случайно выпала начатая пачка сигарет, мама лишь укоризненно покачала головой и вздохнула. Это прошло как-то само собой, вкус табачного дыма девочке не понравился, а остальное не имело значения, поэтому она без сожаления отдала оставшиеся сигареты мальчишкам.

Пасмурные дни длятся дольше солнечных, иногда кажется, что даже время в такую погоду дремлет.

Но, как бы оно не спотыкалось на каждой минуте, таков уж закон бытия, всё когда-нибудь заканчивается.

Вечер наступил в назначенный час.

Евгений опаздывал, но ведь это не было поводом не принимать посетителя, поэтому, когда раздался звонок в прихожей, она поспешила открыть двери.

Всё ещё надеясь увидеть соседа, Ольга обнаружила перед собой красивого парня. Его большие тёмные глаза смотрели на гадалку ласково, при этом посетитель умудрялся даже улыбаться взглядом. Такое Ольга видела впервые и была настолько удивлена, что молча разглядывала его, позабыв о приличии.

- Это я вам звонил несколько дней назад по поводу гадания. Вы назначили это время…, - первым прервал тишину гость.

- Ой, извините, проходите, пожалуйста, - смутилась она.

Молодой человек вошёл, а Ольга на всякий случай выглянула за дверь, надеясь увидеть там спешащего соседа, но увы, в подъезде не было слышно ничьих шагов.

- Присаживайтесь к столу, - вежливо произнесла она. – Расскажите, что вас волнует, что хотите узнать?

- Будущее. Разве не за этим сюда приходят люди? – ответил темноглазый, усаживаясь на стул.

- Да, конечно.

Ольга пристально посмотрела на гостя.

«Природный магнетизм, вроде бы так это называется. Уверена, стоит ему посмотреть на девушку, и она сама бросится к его ногам, забыв обо всём на свете» - подумала гадалка.

Человек напротив неё снова усмехнулся одним лишь взглядом, словно услышал её мысли.

- Что же вы не бросаетесь? – спросил он. – Уже полчаса разглядываете меня и ничего не происходит.

- Во – первых, это моя работа, - парировала она, оторвавшись от его взгляда, - так я смотрю в будущее людей. А во-вторых, полчаса так быстро не могут пройти, вы ведь только пришли. А как вы…

Она решила, что про природный магнетизм и прочее ляпнула вслух и замолчала.

- Посмотрите сами, если не верите мне. Я никогда не обманываю, - как ни в чём не бывало, ответил посетитель.

Она взглянула на настенные часы с кукушкой, которые когда-то подарили отцу на день рождения на его работе. Кукушку Оля сломала, когда ей было четыре, уронив и расколов её на несколько частей, когда пыталась вытащить её из гнёздышка, где она спит, чтобы разбудить птичку раньше положенного времени. Тогда упали все: и любопытная девочка, и часы, и несчастная птица. Часы удалось починить, но теперь вместо громкого «ку-ку» каждый час раздавался очень тихий скрежет.

Любимую доченьку не наказали за пытливый ум, мама сказала, что это даже хорошо, что птичка улетела (так объяснили ребёнку смерть деревянной кукушки от её руки), потому что это ужасное ежечасное «ку-ку» доводило её до мигрени, особенно по ночам.

Увидев, что и впрямь времени прошло больше, чем она ожидала, гадалка опешила.

- Время – странная субстанция, не находите? – продолжил посетитель, заметив её изумление, - сегодня с утра оно ползло, словно виноградная улитка, а сейчас вдруг, взмахнув стрелками циферблата, словно крыльями, полетело со скоростью самого быстрого стрижа.

Ольга в ответ лишь хлопала ресницами и не могла вымолвить ни единого слова.

- И что же вы увидели, глядя мне в глаза так долго? Будущее или, может быть, прошлое?

- Извините, но ваша судьба для меня закрыта, я не смогу вам помочь.

- Не отчаивайтесь, попробуйте посмотреть через хрусталь семи божественных слёз, пока я здесь, и сможете увидеть хотя бы прошлое, - подбодрил её темноглазый, указывая на шар, купленный за две бутылки водки на блошином рынке.

- Через какой хрусталь? – переспросила она.

- Хрусталь семи божественных слёз, - повторил гость, – он у вас недавно. Это не игрушка, а настоящий артефакт, мощный временной проводник, после настройки на него вы и начали чувствовать чужую боль, которая людям ещё только предстоит, как свою. Настраивать на боль Нит всегда умел отлично.

- А кто это… Нит? – спросила Ольга.

- Когда-то мы все были частью огромного небесного войска, несущего свет. Не в этом мире. Когда вы заступились за людей, были приговорены стать смертной, пока не образумитесь, а я… навечно оказался в другом месте. Мы наказаны, он же остался тем, кем был. Впрочем, я не жалуюсь, теперь только перемещаюсь немного иначе и пользуюсь другими силами, зато свободен от всех прежних обязательств, хоть и тоскую по прежней мощи и чувству полёта.

- Ничего не понимаю. Какое войско, какой свет?

- Посмотрите на меня через шар, только не напрямую, а в отражении, тогда вы увидите не будущее, а прошлое. Будущего у меня нет, оно не записано в тексты судеб, как у людей, к тому же, это не наш мир, но прошлое увидеть возможно.

- А моё будущее можно увидеть? Я не пробовала, если бы попыталась, то только в зеркале, но там, если верить тому, что вы говорите, лишь то, что уже случилось.

- Ваше будущее…?

Он задумался.

- Не уверен, что вам, оставив такую лазейку, позволили бы владеть хрусталём семи божественных слёз. У вас самой не хватило бы сил, но это травмоопасно. Так как, решились посмотреть в моё прошлое? Вы увидите там и себя.

- Кто вы?

Ольга ничего не понимала, весь разговор с этим красавцем казался ей сном. Во-первых, внешне он был слишком идеален для обычного человека, во-вторых, говорил так, словно всё происходит не у неё в квартире, а в каком-то странном фильме, в-третьих… даже первых двух пунктов вполне хватало, чтобы земля потихонечку начала уползать из-под ног.

- Я - Кьен. Мы с вами давно знакомы, но вряд ли вы меня вот так запросто вспомните, не нырнув в омут прошлого. Но, тут есть нюанс, мы должны в этот момент быть очень близко. Я могу вас обнять, например, но вы ведь не согласитесь, тогда хотя бы возьмите меня за руку, по отдельности мы не сможем этого сделать. Понимаю, это не совсем тактичное предложение от незнакомца. Я дам вам время, чтобы подумать. За этот сеанс, как и за следующие, заплачу, чтобы вы не подумали, что я морочу вам голову. Смотреть в ваше прошлое одной не советую, это опасно, увидеть ничего не получится, зато можно обжечься временем. Если хотите, мы это сделаем вместе, когда я снова приду.

- Сейчас вернётся мой друг, а мы тут в обнимку? Конечно, я на это не соглашусь, - ответила гадалка.

Ольга начала подозревать, что посетитель что-то задумал, ведь всё время с того момента, как она открыла ему двери, он буквально пожирает её глазами, даже страшновато. Мутный какой-то, даже имя назвал вымышленное, нет таких имён. Зря согласилась его принять, нужно было дождаться Евгения.

- Он не вернётся ещё сорок четыре минуты, на работе задержится, двери в кабинете переклинило, плотника ждёт, поскольку выйти не может, - заявил посетитель, словно услышав её мысли. - Если хотите, я сейчас уйду, а вы подумайте, но, если решитесь, то просто позовите меня по имени, и я через пару минут буду рядом. Нам есть что вспомнить. И вот ещё…

Кьен протянул небольшой кулон - серебристый овал с крохотными расправленными золотыми крыльями внутри, прикреплённый к тонкой цепочке.

- Вот, возьмите. Завалялась безделушка из прошлой жизни. Я не приму отказа, поскольку не могу спокойно смотреть, как вы умираете из-за посторонних вам людей, снова и снова на каждом сеансе. Этот амулет сведёт боль к минимуму. Понимаю, что так Нит пытается заставить вас возненавидеть этот мир, покаяться и вернуться. Вас не примут, уверен, но я ему не судья, возможно, он в чём-то даже прав, но заставить вас страдать… таким жестоким может быть только небесный воитель.

- Откуда вы знаете про мою боль на сеансах? – удивилась Ольга.

- Я хорошо знаю Нита, этого достаточно. Теперь мы попрощаемся, вам нужно подумать, не хочу мешать. Сколько я должен за вашу работу?

- Положите на стол, сколько считаете нужным, ведь я вам ничем не помогла.

- Хорошо. Вы мне очень помогли уже тем, что я вас, наконец-то, нашёл, - ответил он. - До встречи, Ория!

Уже за порогом мужчина улыбнулся, и, оглянувшись, ещё раз посмотрел на Ольгу, только на этот раз как-то грустно. Ей показалось, что он готов обхватить её руками и прижать к себе изо всех сил, поэтому она испуганно сделала шаг назад и быстро захлопнула дверь.

PS

— Боже... — Стефани прилипла к стеклу. — Такое чувство, будто время здесь... застряло.

Винсент молча сжал кулаки. Он единственный знал почему.

Автобус вполз в деревню. Пустые дома смотрели на них чёрными глазницами окон. А впереди, за покосившимся забором, высился особняк. Тот самый, про который Миа читала в пожелтевшей газете 1973 года.

Последнее убийство здесь произошло 12 ноября. В день её рождения.

Глава 2: Дом, который дышит

Лунный свет стекал по фасаду особняка, растягивая тени до неестественных пропорций. Казалось, само здание дышало — стены вздымались и опадали в такт их шагам. Кривые оконные проёмы были расположены хаотично, словно архитектор проектировал их для существ с иным строением черепа.

— Ну что, пацаны, гоу в гости к призракам? — Эштон щёлкнул зажигалкой "Zippo" с гравировкой черепа. Оранжевое пламя на миг высветило его ухмылку.

Лора подняла камеру. Щёлк. На экране "Polaroid" тут же проступило изображение: облупившаяся краска, разбитые окна... и в правом верхнем углу — чёткая белая вспышка, будто кто-то там стоял с зеркалом, ловя отблеск луны.

— Эш, может, там электрики? — фыркнула она, но пальцы сами сжали распечатывающийся снимок.

— Ага, или призраки с фонариками, — заржал Грег, поправляя на шее цепочку с той самой совиной лапкой.

ТУК! Чёрная масса врезалась в лобовое стекло с глухим стуком спелого арбуза. Трещина поползла по стеклу, рисуя причудливую паутину прямо перед лицом Эштона.

— Чёрт возьми! — Джейкоб выскочил наружу, пиная ботинком окровавленное тело ворона. — Просто дохлая птица, расслабьтесь, орнитологи хреновы!

Но когда они выходили из машины, что-то мягкое шлёпнулось в грязь рядом с Винсентом. Тряпичная кукла в выцветшем платьице. Её глаза были аккуратно вырезаны ножницами, а на месте рта торчали чёрные нитки, стянутые в вечную улыбку. Он поднял её, почувствовав под пальцами что-то твёрдое внутри, и молча сунул в карман куртки.

Внутри особняка воздух был густым, как в склепе. Запах ладана смешивался с ароматом гниющих яблок и чего-то медного.

— Как в той часовне... — начала Миа, но её слова потонули в скрипе половиц. Пол под ногами дышал, словно был обтянут кожей.

Грег копошился в углу, разгребая груду пожелтевших газет. Бумага рассыпалась в пальцах, оставляя на коже жёлтую пыль, похожую на серу.

— О, смотрите, местные новости! — Он тряс листком, где жирным шрифтом кричал заголовок: "ПЯТЕРО ПРОПАЛИ БЕЗ ВЕСТИ: СЛЕДЫ ВЕДУТ В ЛЕС". Дата — 12 ноября 1973. Фотография была намертво приклеена к странице — кто-то явно лизал её перед этим, оставив засохшие следы слюны.

Миа подошла к стене, проводя пальцем по шершавым обоям. Под слоем грязи проступали символы — не то руны, не то детские каракули. При дневном свете их бы не заметили, но в дрожащем свете фонариков они словно шевелились, извиваясь как черви в ране.

Стефани тем временем раскрыла потрёпанный кожаный дневник, найденный под лестницей. Переплёт скрипел, будто вскрывался гроб.

— "Им нужны семеро. Нас уже шесть. Он сказал, что последний придёт с куклой", — её голос сорвался на последнем слове.

— О, ну конечно, — Джейкоб закатил глаза так, что стали видны красные прожилки. — Классика дешёвых страшилок. Давайте ещё скажем "Кэндимен" пять раз перед зеркалом!

Их смех прозвучал неестественно громко, будто кто-то смеялся вместе с ними, чуть запаздывая.

Лора снимала всё на айфон, хотя экран то и дело покрывался помехами. Эштон водил лучом фонаря по потолку, где темнели странные пятна — слишком правильной формы, как отпечатки ладоней. Грег дурачился, изображая медиума, но его шутливое "Ооо-у-у-у!" вдруг оборвалось — за его спиной что-то упало с полки.

А Винсент стоял в дверном проёме, сжимая в кармане куклу. Он знал: кто-то уже считал их шаги. И счёт был почти закончен.

Глава 3: Шесть

Джейкоб закатил глаза до предела, так что стали видны розовые прожилки на белках. Со стуком распахнул дверь подвала, отчего облако пыли взметнулось в воздух, кружась в лунном свете, как пепел.

— Окей, идиоты, сейчас я докажу, что тут нет ничего страшного, кроме крыс и плесени! — его голос гулко разнёсся по лестнице, отражаясь от сырых стен.

Он начал преувеличенно трястись, изображая ужас:
— О нет-нет-нет! Что это?! О боже, спасите! — его пальцы судорожно сжимали перила, оставляя на гнилом дереве влажные отпечатки.

— Заткнись, придурок! — засмеялась Лора, но её ногти впились в кожу ладоней так, что выступили капельки крови.

Из темноты донёсся его смех — громкий, истеричный, с лёгкой хрипотцой:
— Вы видели свои лица! Ха-ха-ха! Вы реально поверили, что...

Грохот. Тишина. Резкий, пронзительный крик — будто рвали металл.

— Джейк?! — Эштон шагнул вперёд, и его ботинок со скрипом вдавил в пол засохшую многоножку.

Тишина ответила гулкими каплями с потолка.

— Очень смешно, мудак! — Грег попытался рассмеяться, но из горла вырвался лишь странный булькающий звук.

Миа первой спустилась вниз. Воздух в подвале был густым, как сироп, с привкусом старого мяса. На стене — свежие потёки крови, стекающие вниз по трещинам кирпича, складываясь в чёткую цифру: 6.

Лора машинально подняла камеру. Щёлк. На экране Polaroid медленно проявлялось изображение: Джейкоб стоял спиной, его поза была неестественно скрюченной. А над ним нависала тень — слишком высокая для человека, с рогами, ветвящимися, как корни мёртвого дерева. Её пальцы-прутья впивались в плечи Джейкоба, оставляя тёмные вмятины.

В тот же миг с улицы донёсся оглушительный рёв радио — их автобус, будто по чьей-то команде, включился на полную громкость. Из динамиков полился детский голосок, напевающий:

— Раз-два-три, не дыши! Четыре-пять, будешь спать!

Они выбежали наружу. Эштон с силой вырвал ключи из замка зажигания, порезав ладонь о острый край.

— Джейк, если это ты... — он озирался, и его зрачки расширились, отражая луну, — ...я тебе точно что-то отрежу!

Но вокруг было только молчание и лунный свет, струящийся по капоту Ford'а, будто жидкий азот. Вернувшись в особняк, они поднялись на второй этаж.

Лора, дрожа, как в лихорадке, подняла камеру к окну. Вспышка. На экране — их автобус. А в его окне... её собственное лицо. Но не настоящее. Искажённое, с неестественно широкой улыбой: губы растянуты до мочек ушей, глаза — чёрные, без белков.

Камера со звоном разбилась о пол, и осколки стекла странным образом сложились в маленькую звёздочку.

Миа стояла перед зеркалом в холле. Его поверхность была покрыта тёмными пятнами, будто кто-то дышал на него годами.

— Если смотреть десять секунд... — её шёпот был едва слышен.

Отражение начало меняться: обои пузырились и отклеивались, пол прогнивал насквозь, обнажая кости под ним, а с потолка свисали клубки чьих-то волос. И за её спиной... фигура. Чёрное пальто, слишком длинные руки, лицо, скрытое в тенях.

Она вскрикнула, отпрянув.

— Ты чего? — фыркнул Грег, но его рука непроизвольно потянулась к карману, где лежала та самая вонючая фигурка.

— Там кто-то был!

— Конечно, — он закатил глаза, но его зрачки были неестественно расширены. — Может, мы уже призраки?

Бам-бам-бам.

Часы на башне пробили 3:33, и стены дома вдруг зашептали их же голосами, повторяющими в унисон:

— Может, мы уже призраки?

А где-то внизу, в подвале, что-то заскреблось.

Глава 4: Пять

Тишина после голосов повисла в воздухе, густая, как застывающая кровь. Даже их дыхание казалось слишком громким — будто кто-то считал каждый вдох.

— Грег? — Лора прошептала, но её голос растворился в скрипе половиц. Дерево под ногами дышало, расширяясь и сжимаясь, как грудная клетка спящего гиганта.

— Ладно, шутки кончились! — Эштон ударил кулаком по стене, оставляя отпечаток на обоях. Его зрачки были расширены до предела, отражая пламя зажигалки.

Они начали обыскивать комнаты, крича их имена. Эхо возвращалось искажённым — будто кто-то повторял слова с задержкой в полсекунды.

Ровно пять минут спустя, Миа машинально засекла время по своим наручным часам, стрелки которых теперь шли против часовой стрелки, она распахнула дверь кухни.

— О, Боже...

Грег. Он сидел в шкафу для посуды. Нет — его посадили. Тело было сложено с неестественной точностью: колени прижаты к груди, руки вывернуты так, что локти касались друг друга, пальцы сплетены в замок.

Но самое страшное — его рот.

Губы были аккуратно зашиты чёрными нитками, а между зубов торчала пожелтевшая фотография. Лора, дрожа, вытащила её.

12 ноября 1973 года. Группа людей перед особняком. Шестеро. А в центре... размытое пятно с очертаниями куклы. И подпись: "Нас уже шесть. Он придёт с куклой".

— Нам нужно уходить! Сейчас же! — Миа схватила Винсента за руку.

Они бросились к выходу. Но дверь исчезла. Стена на её месте была теплой и влажной, как живая плоть. Коридоры растягивались, приводя их обратно в холл, когда они пытались убежать в другое место особняка. Окна не поддавались — стул, брошенный Эштоном, разлетелся в щепки, но стекло осталось даже без царапины.

— Что за хрень?! — Эштон бил кулаками по раме, но в ответ раздавался лишь глухой стук — будто по ту сторону кто-то стучал в ответ.

Стефани в это время лихорадочно листала дневник.

— Здесь что-то есть... — её ногти впились в бумагу, когда она шепотом читала записи. — "Винсент... 12.11.1973... Он всегда был..."

Буквы зашевелились, превращаясь в густую чёрную жидкость.

— А-а-а!

Её рука провалилась в страницу, как в трясину. Бумага обвилась вокруг запястья, стягиваясь, как петля.

— Держите меня! — её крик оборвался, когда страницы сомкнулись вокруг шеи.

Тело Стефани растягивалось, как горячий пластилин. Кости хрустели, но не ломались — просто удлинялись, пока её лицо не коснулось бумаги.

— "Он всегда был здесь..." — её губы слились со страницей в последнем шёпоте.

Щёлк. На стене среди портретов появился новый — Стефани. Её глаза были широко открыты, а рот — зашит теми же чёрными нитками.

Эштон подошёл ближе.

— Стеф... — его палец коснулся фотографии.

Бумага была тёплой и пульсировала.

В зеркале напротив... она была. Стефани била кулаками по стеклу, её рот разрывался в беззвучном крике. Но в реальности — там ничего не было.

Осталось пятеро.

Глава 5: Один

Дневник жреца упал на пол с глухим стуком, раскрывшись на последней странице. Он выпал из шкафа слишком аккуратно, будто его подсунули.

Пожелтевшие чернила складывались в строки:

"7 вошли. 1 остался.
III.III.CCCXXXIII — Первый Камень.
730 теней в стенах.
Примите 731-ю".

Лора медленно подняла глаза от текста к фотографии 1973 года. Её пальцы дрожали, когда она провела по изображению.

— Это... невозможно...

Среди жрецов в чёрных одеяниях стоял Винсент. Тот же взгляд. Те же черты. Даже шрам над бровью. Он не постарел ни на день.

— Ты... — голос Эштона прозвучал хрипло, как будто его горло сжимали невидимые пальцы. — Что ты за тварь?!

Он рванулся вперёд, сбивая Винсента с ног. Кулаки со всей силы врезались в лицо, кровь брызнула на пол, но не потекла — а застыла в воздухе, как капли ртути.

— Прекрати! Он же не виноват, что похож! — Миа попыталась оттащить Эша, но он отшвырнул её.

— Ты видела фото?! Он там был 50 лет назад!

Винсент лежал на полу, улыбаясь. Кровь стекала по его подбородку, но в глазах не было боли — только ожидание.

Лора потянула Эша за плечо:

— Остынь! Мы не знаем, что это за фото, может, его дед или...

Винсент медленно поднялся. Он подошёл к стене, где раньше была дверь, и провёл окровавленным пальцем по штукатурке. Кровь впиталась, как в промокашку.

— Что он делает?! — закричала Миа.

Символ вспыхнул чёрным светом. Стены вздохнули. Их отбросило в разные стороны.

Эштон очнулся в комнате с заколоченным окном.

За стеклом — жёлтый Ford Econoline 1973 года подъезжал к особняку. Внутри — они сами. Весёлые. Пьяные. Живые.

— НЕТ! — он бил кулаками по стеклу, кожа рвалась, оставляя кровавые отпечатки. — УЕЗЖАЙТЕ!

Но микроавтобус остановился. Двери открылись. Семь теней вышли наружу. Одна из них обернулась. Это был он сам.

Лора оказалась в комнате, заваленной фотографиями.

В руке — страница из дневника:

"7 должны войти. 1 должен остаться".

На стене перед ней шевелились портреты пропавших. Джейкоб. Грег. Стефани. Их лица медленно стирались, будто кто-то невидимый проводил по ним ладонью.

Она подняла Айфон. Щёлк. На снимке — она сама, но её лица нет.

Миа открыла глаза рядом со старой фотокамерой. Плёнка была заряжена.

Первое фото — вся группа у особняка. Щелчок. Джейкоба нет. Щелчок. Грега нет. Щелчок. Стефани нет. Последний кадр — один Винсент, смотрящий прямо в объектив. Его глаза были чёрными. Совершенно.

В этот момент раздался стук в дверь. Хотя двери не было, у стены стоял Джейкоб.

Его рот был зашит.

— Вы не уйдёте. Вы никогда не уходили.

Винсент на кухне достал куклу без глаз.

Повернул ей голову на 180 градусов. Поставил на стул. Часы на стене замерли на 3:33.

Он ухмыльнулся. Отвернулся. И тогда — тик-так. Тик-так. Тик-так.

Где-то в доме снова засмеялись.

Глава 6: Круг замкнулся

Миа отчаянно рылась в сумочке, рассыпая по полу мелочь, жвачки и старую фотографию детского приюта. Её пальцы наконец наткнулись на мешочек с солью и три чёрные свечи, купленные когда-то у цыганки.

— Должно сработать... должно... — её голос дрожал, пока она рисовала солью дрожащий круг вокруг себя.

Но тени под полом зашевелились.

Чёрные, как смола, языки лизнули соль, оставив после себя влажные следы, пахнущие медью и ладаном. Миа почувствовала, как её собственный язык прилипает к нёбу.

Что-то тёплое и жирное выползало у нее из горла — чёрные нити, как у древней мумии, обвивали её шею, затягиваясь туже, туже...

Последнее, что она увидела — себя со стороны.

Её тело, подвешенное на ржавый крюк, точь-в-точь как на той старой фотографии культа. Глаза налились кровью, когда петля окончательно затянулась.

Где-то в доме раздался щелчок. На стене появился новый портрет.

Эш в соседней комнате наткнулся на старый радиоприёмник.

Он включился сам.

— Ритуал со свечами и солью — не защита. Это приглашение. Это самопожертвование.

Голос звучал слишком знакомо — это был его собственный.

Ярость затмила разум. Он бил кулаками в стекло, пока кости не треснули, пока кровь не залила предплечья. С последним криком он бросился всем телом в окно.

Стекло разбилось. Но осколки не упали. Они замерли в воздухе, медленно развернулись... и вонзились в него, образуя кровавую корону вокруг головы. Его крик оборвался, когда самый крупный осколок пронзил горло.

Где-то в подвале что-то зашипело от удовольствия.

Винсент в это время стоял перед гардеробом.

Его пальцы провели по старой куртке Эша. Он примерил её — и странным образом она села идеально, хотя Эш был намного шире в плечах.

В кармане что-то звякнуло. Ключи от Ford Econoline.

Он улыбнулся.

Лора в ужасе отшвырнула последнюю фотографию.

Стекло лампы разбилось, и в осколках она увидела Эша — он бежал по бесконечному коридору, его рот был открыт в беззвучном крике.

Она поняла. Все эти фото... это не воспоминания. Это предсказания.

Её пальцы наткнулись на ещё один снимок. На нём вся их группа стояла перед особняком, улыбаясь. Но по мере того, как Лора смотрела, её собственное изображение начало блекнуть.

Она почувствовала, как её тело становится лёгким, прозрачным...

— Нет... нет, нет, НЕТ!

Но её голос уже не звучал. Руки стали полупрозрачными, как старая фотобумага. Последнее, что она успела увидеть — как Винсент берёт её камеру и делает селфи, улыбаясь в объектив.

Винсент расставил семь свечей в круг.

Пламя вспыхнуло синим огнём.

— Круг замкнулся.

Стены затряслись и осыпались, открывая истинный облик особняка — каждая стена была увешана сотнями, тысячами портретов.

Все те, кто вошёл сюда за 50 лет. Все те, кто стал частью культа.

Он аккуратно стёр своё имя из дневника.

Когда он вышел на улицу, на дороге уже стоял жёлтый Ford Econoline 1973 года.

Из него высыпала новая группа студентов.

— Эй, ты тоже здесь за мистикой? — крикнула рыжая девушка.

Винсент только улыбнулся в ответ.

Где-то в особняке альбом культа сам открылся на чистой странице. Одна за другой появлялись новые фотографии.

Последняя надпись возникла сама собой, выжигая бумагу:

"7 должны войти. 1 должен остаться. Тогда 731-й круг повторится".

Тени в особняке зашевелились, готовясь к новой встрече.

Где-то в подвале закапала свежая кровь, складываясь в цифру "7".

А на башне часы, которые никогда не шли, внезапно ожили и начали отсчёт...

3:33.

Тик-так.

Тик-так.

Тик-так.

***

Кроме рассказов, я пишу и книгу, и в ней есть красочные описания, умные персонажи, пугающая или легкая атмосфера, зависящая от сцены, но всегда живая. Загляните, обещаю, вам понравится! А если не понравится, уделите ей хотя бы какое-то время и добавьте в библиотеку. Спасибо, что читаете!)

Подождите, я запишу для вас название.

Она схватила ручку, первый попавшийся блокнот, выдернула оттуда лист и что-то написала.

Вот, держите! Доктор… как зовут его не знаю. Обычно ходит в клетчатой рубашке, на шее кулон в виде… в общем, круглый такой размером с небольшую монету, из светлого металла, возможно серебряный, рисунок или надпись на нём очень мелкие не смогла разобрать. Только ехать нужно сегодня, чтобы завтра он осмотрел вашего Павлика, операцию он назначит немедленно. Торопитесь, иначе опоздаете.

Женщина поблагодарила и начала доставать деньги.

- Не нужно, вам и так не хватит.

Гадалка достала из шкафа кошелёк и подала Ульяне десять тысяч.

- Что вы, - начала отказываться посетительница. – Я не могу!

- Берите! Отдадите потом! Я знаю, что вы их истратите по назначению.

Отпустило Ольгу только после того, как двери за клиенткой закрылись.

- Что это было? – расстроенно произнесла гадалка, - «разбогатела» называется. С таким даром я скоро не разбогатею, а нищей стану. Одно только радует, что она вернёт мои деньги через два месяца, точно это знаю.

Ольга села на диван и заплакала не то от радости, не то от перенапряжения, снимая его таким старым и проверенным образом.

Хоть сердце всё ещё побаливало, она уже знала, что Павлик поправится, его мать найдёт того доктора в клетчатой рубашке и операцию сделают вовремя, так что это были слёзы радости.

Не дай она женщине денег, возможно, та бы не поверила, решив, что гадалка просто отправила к знакомому врачу, а он назначил дорогую операцию. Или протянула бы время, выискивая по знакомым у кого ещё занять.

Но теперь всё будет хорошо!

«Было бы весело, если бы не было так грустно», - вздохнув, подумала Ольга Егоровна.

Она не могла понять, что же произошло.

От вспышек в голове (не знала, как назвать их по-другому) виски́ трещали до сих пор. Как удалось увидеть того доктора, больницу и всё остальное она не знала, но чувствовала, что это правда.

- Да, уж… весело будет, если это не так. Мальчик не выживет, его мать меня возненавидит, хотя, всегда можно сказать, что она что-то сделала неверно, я ведь даже деньги ей отдала. Зачем всё это? Может быть я с ума сошла?

Звонок, как всегда, заставил вздрогнуть.

- Олька, открой, я знаю, что ты дома.

Голос соседки звучал тихо из-за того, что дверь в прошлом месяце пришлось обить поролоном, благодаря той же са́мой тёте Вале, уши которой слишком часто слышали лишнее, особенно, когда вплотную прижимались к двери.

«Не отстанет же!»

С этой мыслью Ольга пошла открывать назойливой соседке.

- Ну, что опять случилось? – спросила она, увидев лисье личико Валентины Семёновны, рыжие волосы и заострённый нос которой подчёркивали это сходство, как и живые любопытные глаза, видящие всё, даже то, чего обычно никто не замечает.

- Ты что на самом деле даром обладать начала? – заговорческим шёпотом спросила она. – Мясо-то я и впрямь чуть не сожгла, кабы не ты, жевала бы горелки.

- Ничем я не обладаю, - сердито ответила Ольга, запах почувствовала, сильно голова болит, вот и обострилось обоняние. Не сгорело, и радуйтесь.

- А чего от тебя выбежала женщина сейчас такая сияющая? К тебе шла прямо серая вся, а обратно побежала, будто тысячу нашла.

- Десять! – зло рыкнула Ольга. – Я болею, поспать хочу, идите уже, голубей что ли с балкона погоняйте, они вам скоро всё бельё на верёвке загадят.

Она закрыла двери, не понимая, что нагородила соседке. Какие голуби? Какое бельё?

Отдохнуть не удалось.

- Олька-а-а, - услышала она спустя десять минут, после вновь трезвонящего звонка, - ты ж не уснула ещё, открой!

Пришлось открыть.

- Ну, что вам?

- Голуби.

- Что голуби?

- Ну, того, на бельё… помнишь ты сказала. Как узнала?

- Тёть Валь, вот ради каких-то голубей вы мне покоя не даёте? Много сегодня их, мне простыню перестирывать пришлось, вот наобум и ляпнула. Идите уже домой.

Сегодня на вечер была записана ещё одна тётка, что-то по любовным делам, то ли приворот, то ли отворот. Ольга так этого и не поняла, но на всякий случай все оставшиеся деньги она унесла и положила на карточку, чтобы не было искушений, заодно зашла в аптеку за обезболивающим, а потом купила в магазине свежего хлеба, молока и пшена, давно хотела пшённую кашу сварить.

Навстречу попался парнишка с третьего этажа, Серёжка.

- Тёть Оль, а правда баба Валя говорит, что у вас дар и вы теперь настоящая гадалка?

«Успела уже старая курица всем наболтать», - подумала Ольга.

- Я всегда была настоящая, - ответила она и пошла дальше.

- Ну - ну, - хихикнул пацан и крикнул ей вслед, - мама говорила, что вы шарлатанка!

- А твоя мама лучше бы по мужикам меньше бегала, а то знаю я, на какой она маникюр по имени Гарик в субботу собирается!

Ольга сказала это совсем тихо, скорее всего, её слов Серёжка не услышал.

Дома первым делом проглотила таблетку. Минут через пять боль ушла, можно было начинать готовить.

Наевшись горячей каши, сдобренной маслицем, она села на диван и, с удовольствием вытянув ноги, подумала:

«Да и пусть! Подумаешь, десять тысяч отдала, она же вернёт, зато её сын останется жив, значит этот дар пригодился, вот только голова болит…»

А вслух сказала:

- Дура я! Съела таблетку и прошло, считай жизнь человеку ценой головной боли спасла. Чего разнылась – то? Чувствовать, как теряю сына было в сто раз больнее.

Она поёжилась. Воспоминание обожгло и неприятно кольнуло, словно иглой, прямо в сердце.

- Эмоции – мой враг, надо, как раньше, не думать о клиентах, а думать о себе, а главное о прибыли и не раздавать деньги направо и налево, тогда будет легче!

Женщина со странным именем Мира пришла без опоздания, даже немного раньше назначенного времени.

- Мне он срочно нужен, - громогласно заявила она, едва уселась к столу. – Я же измучилась вся, даже похудела!

«Похудела? Тогда это на пользу!», - подумала гадалка, оглядев фигуру своей гостьи.

- Сделайте отворот от его жены и приворот ко мне. Он со своей стервой совсем замучился, она его просто эксплуатирует, совсем заездила, а он мужчина видный, даже, я бы сказала, красивый.

Щёки женщины слегка зарумянились.

В этот раз всё было как обычно, Ольга не видела у Миры, которая выглядела совсем не мирно, не смотря на своё имя, никаких особых проблем.

«Или тётка не так уж плохо живёт, или, как и тот синеглазый, она не человек...»

- Фото с собой? – равнодушно спросила гадалка.

- Конечно.

Женщина быстро вытащила из сумки фото и, стерев с него рукой несуществующую пыль, подала Ольге.

- Правда красавчик?

Гадалка не стала долго разговаривать. С Мирой и так всё было ясно, она обычная деточка, которая так и не осознала, что выросла. С младенчества усвоившая, что самые красивые игрушки должны принадлежать ей, эта дамочка привычкам своим никогда не изменяла.

- Решите, чего вы точно хотите, отворота или приворота?

- И то, и другое нельзя?

Ольга сделала вид, что удивлённо разглядывает фото.

- Ого! А тут, оказывается, ни то ни другое нельзя. Уже всё сделано. На вас приворот, если не снять, жить вам пару недель осталось, а на нём отворот, он вас никогда не полюбит.

Гадалка откровенно врала, но ей это даже нравилось.

- А что делать-то? – испуганно спросила Мира.

Теперь она боялась за свою жизнь, поэтому вся «любовь-морковь» моментально поблекла.

- Наверное, оплатить снятие приворота и забыть этого мужчину навсегда, иначе я вас спасти не смогу. Возможно, какое-то время тянуть вас к нему всё ещё будет, но уже без смертельной опасности, конечно, если вы не сделаете ни шага в его сторону.

- Это всё его жена, - удручённо сказала женщина, - она такая стерва!

- Нет, это сделала другая женщина, она в него влюблена, он ведь красавчик, вы сами, Мира Ашотовна, сказали. Вы – женщина видная, не бедная, вот дама и подстраховалась.

- Об этом я не подумала. А откуда вы моё имя…

- Я ведь гадалка! – перебила её Ольга.

- Конечно-конечно, простите. Снимайте приворот, - сказала она и потом тихо добавила, - а с него тоже можете отворот снять, хоть он мне и не судьба, как вы говорите, но жалко его всё-таки.

- Нет, с него не смогу, он ему особо не опасен, если вы не станете его преследовать, поэтому сниму только с вас. Стоить это будет десять тысяч.

- Долларов? – вскинула брови Мира.

«Ух ты, а у неё действительно есть деньги, я не ошиблась!» – обрадовалась Ольга.

- Конечно. Или ваша жизнь не стоит ничего?

Присмотревшись к гостье повнимательнее, она добавила:

- В банке на личном счету, о котором ваш муж не знает, возьмите.

- Вы и о том, что я замужем знаете… и о деньгах?

- Я знаю даже то, что вы собирались вашего мужа отравить, а с этим красавчиком с фотографии жить и радоваться.

Мира чуть не упала со стула. Своими планами она не делилась ни с кем.

- Я дам вам пятнадцать тысяч, только не говорите никому, - прошептала она. – все пятнадцать бы прямо сейчас отдала, но у меня столько с собой нет. Хотите, немедленно сбегаю, сниму? Мне деньги заранее заказывать не придётся, там управляющий - мой школьный приятель.

- Не нужно, завтра принесёте, а я помогу вам сохранить жизнь! Вы ведь уже поняли, что я настоящий экстрасенс, а не шарлатанка, поэтому вам нет смысла меня обманывать! А то я ведь могу и вашему мужу погадать…

- Поняла, завтра же с утра прибегу! Умоляю, не надо мужу!

Уходила Мира не так громогласно, как пришла, а очень тихо, почти на цыпочках.

Едва она спустилась вниз по лестнице, вездесущая тётя Валя уже тут как тут.

- Оленька, я тебе пирожков принесла, испекла только что, поешь, пока горяченькие. Сейчас, видела, мадама вышла от тебя, что ты ей сказала, что её словно подменили? Я мусор выносила, когда она к тебе шла, так прямо «бой баба» была, чуть с ног не сбила, а тут, пирожки несу, а она мышью серой вниз по ступенькам мимо прошуршала, прямо «тише воды, ниже травы». Расскажи, что это с ней такое случилось?

- Валентина Семёновна, вы же знаете, что не скажу, и пирожки вашему любопытству не помогут. Идите свой сериал смотрите.

- А что уже шесть?

Тётя Валя, поставив тарелку с пирожками на стол, рванула к двери.

Только когда Ольга закрылась за ней на оба замка, женщина спросила себя, наморщив лоб:

- Как она узнала-то, что я его смотрю?

А уже дома, включая телевизор, добавила:

- Точно у неё третий глаз открылся… или чакра третья… ну, в общем что-то там, что у этих экстрасенсов бывает.

Она уселась перед экраном.

«Почему она вдруг так изменилась, словно прозрела? Надо будет спросить, девчонка явно что-то знает. Вот и Максимовна так сказала, когда она Серёжке, внуку своему, деньги на мороженое давала» - подумала тётя Валя.

В этот момент раздались первые звуки заставки её сериала, и женщина на какое-то время забыла не только о соседке, но и обо всём мире, без остатка отдавшись переживаниям за влюблённую, но разлучённую злыми людьми пару.

А Ольга в это время сидела у стола, ела горячие пирожки и думала, что не так уж и плохо иметь дар.

Выходит, что он не во всех случаях сердце рвёт и душу наизнанку выворачивает. Если клиент не страдает, то и ей нет такой надобности.

К тому же, заработала хорошо.

Мира и впрямь быстро принесла деньги, прибежала, даже соседкины пирожки не успели остыть. Ещё бы, страшно было, что всё про её планы узнает муж.

Интересно, отчего этот странный синеглазый мужик выбрал именно её? Почему, к примеру, не Авдотькину? Кто он вообще такой?

продолжение следует...

— А вы кто будете? — спрашивает лесник, хотя ему уже понятно стало кто перед ним.

— Хозяин. Леший так меня люди зовут. А ты — помощник мой, хоть и не знаешь об этом.

Стоит Борис и не верит своим ушам. В лешего-то редко кто верит, а тут он перед ним собственной персоной! Может Леший - это человек, только выросший в лесу и одичавший и потому лесные места, как свои пять пальцев знает и всё подмечает. А может и впрямь потустронняя сила, оберегающая лес от людей.

— Беда большая надвигается, — продолжает Леший. — Огонь придет с востока, завтра к полудню. Ветер его гнать будет прямо к старому дубу - великану, что на холме растет. А дуб тот — сердце леса моего.

— Откуда огонь? — спрашивает лесник.

— Туристы разожгли костер, да не потушили, как следует. Уже тлеет, завтра разгорится. Ты один не справишься — пожарная машина сюда не доедет по старым дорогам.

И рассказал он ему, что делать. Наутро Борис поднял всю службу. Говорит: «Чувствую — сегодня пожар будет в восточной части заповедника». На него смотрят как на сумасшедшего — как это чувствует, почему именно там? Но его старый начальник, Иван Петрович, доверился:

— Макарыч, у тебя нюх на беду хороший. Едем.

И точно — к полудню увидели дым. Костер туристический тлел всю ночь в сухой траве, а как ветер подул, так и вспыхнул. Успели — потушили, когда огонь только-только к дубравам добрался.

А вечером пошел Борис к тому дубу-великану, что леший упоминал. Стоит дерево на холме, огромное, раскидистое. Говорю он ему спасибо — и дубу, и лешему.

И слышит в ответ шелест листвы, хотя ветра нет. С тех пор он с лесным хозяином сотрудничает. А тот знаки подает регулярно. То тропу новую звериную покажет — значит, там браконьеры ходят, проверить надо. То ветку на дороге положит особым образом — значит, в той стороне что-то неладное.

А еще он заблудившихся спасает. Приходила к леснику как-то женщина, плачет: сын-подросток в лес ушел за грибами и не вернулся, вторые сутки уже. Бригада спасательная обыскала все окрестности — нет парня нигде.

— А далеко он зайти мог? — спрашивает.

— Далеко. Упрямый очень, мог и в самую глушь забраться.

Пошел лесник искать, но не просто так, а к лешему за помощью обратился. Встал посреди леса и говорит:

— Хозяин, мальчик потерялся. Ты же всех в лесу видишь. Помоги найти.

Ответа не было, но почувствовал он — слышит. Идёт дальше, и вдруг ворон кричит над головой. Необычно кричит — будто зовет за собой. Пошел за вороном, а он летит, останавливается, ждет, опять летит. Довел до самой чащи, а там, в буреломе, сидит парень. Живой, но перепуганный до смерти.

— Дядя, — говорит, — я заблудился! Уже два дня хожу по кругу. А тут такие звуки страшные — будто кто-то большой ходит рядом, ветки ломает.

— Это хозяин лесной тебя берег, — объясняю. — Не пускал дальше в болота. Там опасно.

Довел парня до дома, а мать его плачет от радости. А Борис думает — леший мог и по-другому поступить. В старину, говорят, непрошеных гостей в болоте топил. А тут спас.

Видно, времена меняются, и лесные духи тоже меняются…

Вот и думайте: то ли сказка это, то ли быль, но кто в лес часто захаживает, тот знает, кто в лесу хозяин и это точно не человек.