Красный мухомор
Мендосино, США.
Фотограф Anna Towers.
Показать полностью
1
Флора и фауна
3 108 постов
•
932 подписчика
0 просмотренных постов скрыто
Ответ на пост «Тибетское нагорье — крупнейшее и высочайшее на Земле»1
Обязательно тут что-то написать нужно.
Цветём и пахнем: Как начать потеть фиалками
Представьте: вы выходите из спортзала, вспотев как чайник, а прохожие начинают оборачиваться не с отвращением, а с восхищением. Всё потому, что пахнете вы... фиалками. Нет, это не реклама дезодоранта и не шутка из Твиттера. Всё серьёзно — в природе есть дерево, после плодов которого тело источает цветочный аромат. Добро пожаловать в мир кепеля — растения, которое пахнет лучше, чем вы.
Ява, фиалки и временное бесплодие.
Растёт это чудо преимущественно на острове Ява, но встречается и во Флориде, и в Южной Америке. Там его очень уважают. Дерево довольно крупное: может достичь 12 метров в высоту, а в обхвате — до 70 см. Плоды — крупные ягоды, до шести сантиметров в длину, облепляют ствол, словно собрались на вечеринку. И не зря — у них масса полезных (и странных) эффектов.
Главный из них — да, именно тот: после съеденной ягоды тело человека начинает пахнуть фиалками. Причём не слегка, а так, что это замечают окружающие. Эффект держится до 12 часов, в зависимости от того, насколько активно вы потеете. Удивительно? Безусловно. А вот учёные до сих пор не поняли, какой именно компонент ягод вызывает эту ароматную трансформацию.
Но это ещё не всё. Кепель способен вызывать временное бесплодие у женщин. Считается, что его веками использовали в качестве природного контрацептива. Научных данных немного, но легенд — предостаточно. Так что если вы планируете ява-вечеринку с местными угощениями, лучше заранее почитайте, чем всё это может закончиться.
Как это вообще устроено?
Цветение у кепеля организовано по всем правилам хорошего бала. Внизу ствола — женские цветки, собравшиеся в кружок по 10–15 штук. Чуть выше, на своих мужских этажах, — более мелкие мужские цветки. После романтической фазы опыления появляются плоды. С виду — нечто среднее между мини-авокадо и неясным бананом. Мякоти в них немного, зато внутри — мощные семена, на которые и приходится основная масса ягоды.
В сыром виде плоды напоминают сладкий микс манго, винограда, ананаса и клубники — кому что попадётся. У каждого дерева, говорят, свой характер. Варить, запекать и сушить ягоды не надо: ешьте как есть. Или просто наносите сок на кожу — он тоже пахнет фиалками. Правда, с потом это не поможет.
Всё бы хорошо, да только где взять?
С этим сложнее. Кепель — растение редкое, а из-за его необычных свойств (и потенциальных медицинских чудес) во многих странах он находится под охраной. У себя на родине деревья охраняются законом, и просто так их не нарежешь. Иногда плоды продают на рынках, если повезёт — у добрых бабушек, знающих, как обойти законы природы и бюрократии.
Кстати, древесина у кепеля тоже интересная, но не слишком прочная, так что в промышленности не прижилась. Зато на ней иногда рисуют, как на заборе в деревне: весело и с фантазией.
Так что если вам вдруг захотелось пахнуть фиалками не из флакона, а изнутри — теперь вы знаете, где искать. Осталось только найти Яву… или бабушку с рынком.
Показать полностью
5
Ладанник: Самовозгорающееся растение-самоубийца
Представьте себе растение, которое живёт по принципу: «сгорю, но красиво». Не в переносном, а в самом прямом смысле. Стоит немного подняться температуре — и оно вспыхивает, словно сухой порох. Нет, это не фантазия писателя-фантаста и не эксперимент сумасшедшего ботаника. Это — ладанник. Он же «скальная роза», он же зелёный самоубийца, он же один из самых загадочных цветов средиземноморья.
Кто ты, огненный странник?
Ладанник (Cistus) — это не одно растение, а целый род многолетников, обитающих преимущественно на солнечных склонах Средиземноморья. Его можно встретить в Южной Европе, в Северной Африке, в Турции и даже в некоторых районах Северной Америки. Всего насчитывается больше двадцати видов, и все они — настоящие мастера выживания в жарком климате. Некоторые — вечнозелёные кустарники, другие — скромные травянистые формы. Но все без исключения — с ярко выраженным характером.
От шиповника ладанник отличает не только имя. Да, его цветки действительно похожи: крупные, с пятью тонкими лепестками, белыми, розовыми или лиловыми, часто с тёмным пятном у основания. Но в отличие от шиповника, эти цветки живут всего один день. Распускаются с первыми лучами солнца, радуют весь день, а вечером вянут без всякого сожаления. Но куст не унывает — на следующее утро появляются новые цветки, и спектакль повторяется.
Пахнет благовониями, горит как бензин.
Те, кто пробовал подойти к ладаннику поближе, знают, что он излучает сильный, густой аромат — что-то между медом, ладаном и горячим песком. Всё дело в смоле, которую выделяют листья и молодые побеги. Эта ароматная субстанция издавна ценится в парфюмерии и медицине: она успокаивает, заживляет, используется как антисептик и афродизиак.
Но у этой смолы есть тёмная сторона. Дело в том, что эфирные масла ладанника настолько летучи и концентрированы, что при температуре около 30–35 градусов могут загореться... сами по себе. Пламя появляется внезапно — от простой искры или даже от нагретого воздуха. Вот вам и неопалимая купина, только в реальности. Отсюда и прозвище: «растение-феникс».
Горю, значит живу.
Самое парадоксальное — ладанник не просто готов к самосожжению, он его буквально планирует. Внутри капсул с семенами спрятаны настоящие маленькие «бомбоубежища»: они защищены плотной оболочкой, способной выдержать кратковременное пекло. После пожара зола удобряет почву, капсулы раскрываются, и из пепла рождаются новые побеги. Круг замыкается, и ладанник снова живёт.
Такой подход к жизни, мягко говоря, необычен. Особенно если учесть, что при этом могут страдать его более мирные соседи. Иногда самовозгорание приводит к настоящим лесным пожарам. Так что даже в озеленении городов к ладаннику подходят осторожно — хотя его любят за неприхотливость, декоративность и выносливость.
Не сжигайте траву. Ладанник сам справится.
Да, это растение не для комнатной полочки и не для чая с мёдом. Это живое напоминание о том, как причудливо может вести себя природа: сжечь себя дотла, чтобы дать жизнь другим. Философия, достойная древнегреческого мифа. И, к слову, именно на греческих холмах его и встретить легче всего.
Так что если вам попадётся куст с цветками шиповника и запахом благовоний — подходите с уважением. Вдруг он уже готовится к своему великому возгоранию.
Показать полностью
4
В Йеллоустоне появилась зияющая дыра, полная молочно-голубой воды
Во время планового осмотра геологи Йеллоустонского национального парка в США обнаружили неожиданное изменение в гейзерном бассейне Норрис. На месте, где раньше был пустой участок земли, теперь находится новый горячий источник диаметром около 4 м.
Еще в декабре на спутниковых снимках не было никаких признаков изменений. В январе в парке появилась небольшая ямка, а еще через месяц она стала заполняться молочно-голубой водой, богатой кремнеземом. Вокруг источника разбросаны камни и светло-серый ил, что указывает на серию небольших гидротермальных взрывов, а не на одно масштабное событие.
Йеллоустон — супервулкан, и его гидротермальная активность постоянно отслеживается. Хотя новый источник не связан с катастрофическими процессами, его появление напоминает о динамичной природе вулканической кальдеры. По словам геологов, здесь происходят постепенные, а не резкие, изменения.
Ученые продолжат наблюдение за источником, чтобы понять, что с ним будет происходить дальше. Пока что опасности для парка и посетителей нет — это просто еще одно напоминание о том, что Йеллоустон живой и постоянно меняется, пишет Science Alert.
Руины кратера Йеллоустонского супервулкана были обнаружены в 1960-х годах по спутниковым снимкам. Оказалось, что под кратером и сегодня сохраняется громадный пузырь магмы глубиной более 8000 м. Температура расплава внутри превышает 800°C — этого хватает, чтобы подогревать термальные источники, гнать из-под земли пары воды, сероводород и углекислоту.
Показать полностью
2
Синекрылый воробьиный попугайчик
Небольшая птица длиной примерно 12 см, обитающая в большей части Южной Америки.
Лагоа-Нова, Бразилия.
Фотограф Eugenio Liveira.
Показать полностью
1
Тибетское нагорье — крупнейшее и высочайшее на Земле1
Тибетское нагорье располагается на средней высоте 4877 м метров над уровнем моря. Местный климат — холодный и сухой, а воздух — очень разреженный (местные поезда даже имеют кислородные маски для пассажиров). Тем не менее, Тибет (регион Центральной Азии, расположенный на Тибетском нагорье) очень разнообразно по флоре и фауне: здесь обитает около 200 видов млекопитающих и 500 видов птиц.
Видео отсюда
Номер 7371
Бег был для него всем: его смыслом, его сутью.
Он бегал не потому, что хотел кому-то что-то доказать или снискать неугасающую славу среди людей – о, нет! Он бегал потому, что не мог иначе...
Ему казалось, что этим он занимался всю свою жизнь, и отчасти это было правдой.
Его первое воспоминание – он стоит на обочине дороги и видит проезжающую мимо машину. Её колёса манят его, и он срывается с места, и бежит, чтобы догнать их!
Но короткие, слабые ноги сковывали его движения, как плохая обувь обычно сковывает движения людей, и он так и не смог ничего сделать – наглотался пыли, да упал плашмя на землю. Когда он поднял голову, автомобиль уже скрылся вдали.
Тогда, в те далёкие щенячьи времена, у него, кажется, было имя. Настоящее имя, то самое, которое ему дала мать.
О ней он не помнил ничего, кроме нежности и тепла, которые она давала ему и всем прочим щенкам в первые недели их жизни.
Потом вокруг были лишь люди, давшие ему кличку. Её он тоже забыл – давно это было. Попав на бега, вместо имени и клички он получил номер – 7371.
Под ним он себя помнил и знал теперь...
Под номером 7371 он был известен и людям. Будучи абсолютным чемпионом в забегах на короткую дистанцию, он буквально купался в лучах славы.
Всякий раз, когда он приходил к финишу первым, он видел, как люди рукоплещут его победе. Он не понимал, почему, ведь, несмотря на то, что он оказывался быстрее всех, этого проворного механического зайца ему так никогда и не удавалось догнать.
Технически, это заяц побеждал в каждом забеге, и, если бы люди не скандировали «7371!» с трибун, он сомневался бы, что их восторг вообще адресован ему.
Но чем старше он становился, тем яснее понимал суть всего этого мероприятия, в котором ему приходилось участвовать еженедельно.
Суть следующая: ты сидишь в тёмной клетке, в которую попадает лишь небольшое количество света сквозь несколько отверстий-щёлок впереди.
Через эти же отверстия ты можешь видеть и зайца: вот он, там, сидит и бесстыдно занимается своими дурацкими заячьими делами, будто бы дразня их всех – таких же псов с номерами, томящихся в соседних клетках.
Ты вне себя от ярости, но сейчас ты должен сдерживать себя и экономить силы – в этом весь смысл. Нет толку лаять на зайца и исходить слюной, сидя здесь, в темноте. Ведь через несколько минут клетка откроется, и начнётся погоня!
В неё-то ты и должен вложить всё, что скопил за прошлую неделю и всё, чему тебя научили непрекращающиеся тренировки.
Ты вылетаешь из клетки и бросаешься на зайца, который тут же, как по команде, устремляется прочь от тебя. Толпа на трибунах гудит. Кто-то, кажется, выкрикивает твой номер.
Стоит тебе вырваться вперёд и оказаться от зайца на расстоянии пары-тройки хороших прыжков, гул толпы усиливается, и вот в жужжании человеческих голосов ты уже отчётливо можешь различить: «7371!»
Конечно, другие номера тоже звучат в этом многоголосии, но твоё имя-номер звучит громче всех, ведь ты вот-вот достигнешь той черты впереди и сделаешь это первым!
Всякий раз, когда черта приближается, ты нервничаешь, ведь ты помнишь, что после неё заяц исчезнет, и поэтому тебе нужно торопиться. Ты прибавляешь ходу и мчишься к финишу на пределе возможностей, но…
Всё опять напрасно. Зайца больше нет. Есть только взорвавшиеся аплодисментами трибуны и твой номер, эхом гремящий повсюду: «7371! 7371!»
Некоторые люди – большинство – были счастливы его победе. Некоторые, напротив, негодовали и выглядели расстроенными.
Он ещё не знал, что, победив, становился причиной крупного выигрыша для одних и причиной крупного поражения для других. И поэтому он думал, что разочарованные и раздосадованные люди – его самые преданные поклонники, которые понимают его лучше прочих.
Весёлые простаки радуются тому, что он пересёк финишную черту первым, наивно полагая, что в этом и заключалась вся суть гонки. Глупцы! Невдомёк им, что весь глубинный смысл состоит в том, чтобы поймать зайца, чего ему сделать так и не удалось.
И это, как ему казалось, понимали те люди, которые грустили после окончания забега. Их-то улыбок и одобрения он и жаждал, клятвенно обещая себе и им, что уж в следующий-то раз заяц точно окажется в его лапах.
После забега, как правило, были всевозможные гигиенические процедуры, после чего все номера удостаивались плотного обеда, по своему великолепию превосходившего все прочие обеды на протяжении недели.
Победителю, помимо обычной пайки, доставалось ещё и дополнительное угощение. Сущая мелочь, если рассудить здраво, но, всё же, приятное дополнение к роскошной трапезе.
Когда еду уносили, наставало время отдыха и досужих разговоров с соседями по клеткам – просторным и светлым, в отличие от тех, в которых им приходилось сидеть перед самым забегом.
– Ну как? – спрашивал кто-то из дальнего конца, чей лай 7371 вскоре идентифицировал как голос номера 6814, в этот раз участия в забеге не принимавшего, но жаждавшего узнать подробности очередной гонки.
– Не поймали, – отвечал кто-то из тех, кто бок о бок с 7371 гнался за зайцем этим утром.
– А кто ближе всего к нему подобрался?
– 7371.
– И как, 7371? Смог почуять зайца? Чем он пах?
– Ничего я не почуял, – отвечал 7371, пребывавший в послеобеденной меланхолии, – Пыли только наглотался, и всё...
– Эх-х! Ну ничего! Завтра кто-то из нас пойдёт, пока вы отлёживаться будете. Уж мы-то этому зайцу…
Вдруг, со стороны двери, из которой обычно появлялись люди, донёсся хриплый, сдавленный смех. Принадлежал он Спартаку – старому и тощему грейхаунду, который единственный из всех присутствовавших находился вне клетки.
Спартак имел привилегированное положение за свои прошлые заслуги. За какие именно, никто не знал, Спартак был замкнутым и немногословным типом, и особо ни с кем не общался.
Да и расспрашивать его никто ни о чём не стремился: он был чужаком, раз не жил в клетке и не принимал участие в погонях за зайцем, а значит – о чём с ним говорить?
Но вот, Спартака рассмешило что-то, и все остальные номера замолкли, ожидая, что старый грейхаунд скажет своё слово. Но, когда его хриплый смех стих, он замолк, положил голову на лапы, как и прежде, и не сказал ровным счётом ничего.
– Тебе что-то смешным показалось? – спросил Спартака 6814, клетка которого была ближе всех к выходу.
– О, нет, нет, извините, джентльмены. Ничего смешного. Совсем ничего.
И, вопреки собственным же словам, Спартак снова захохотал, на этот раз ещё живее и бойче.
– Ну давай уже, скажи! – не унимался 6814, – Поделись радостью! Мы тоже посмеёмся, а, пацаны?
– Ага, – подхватил кто-то, – Чё скалишься, пенсионер? Рассказывай давай! А не то выйду и хвост тебе узлом завяжу, и скажу, что так и было, понял?
– Испугал! – только и ответил на угрозы Спартак, следом добавив: – Зря тявкаете. Лучше копите силы, завтра новый забег. Уж на нём-то вы этому зайцу точно покажете, где раки… х-х-ха!.. где раки зимуют!
Спартак снова залился смехом. Теперь, наконец, он хохотал от души, и в смехе его больше не звучали ни отчаяние, ни усталость, ни смертельная мировая скорбь, которая, по наблюдениям 7371, была впечатана в его морду, а то и в самый его череп.
В кои-то веки, в старом грейхаунде мелькнула жизнь, и наблюдать это было одновременно отрадно и обидно. Обидно потому, что смех его до крайности походил на издёвку.
– Покажем! И тебе покажем, так и знай! – продолжал пререкаться со Спартаком 6814, – А ну говори, чего ржёшь, как лошадь!
– Смешные вы, вот и ржу, – ответил, наконец, Спартак, – Сижу с вами уже пёс знает сколько, а всё одно и то же. И ведь взрослые уже! Мозги-то должны быть! Неужели вы не понимаете, что этого зайца нельзя догнать?
– Ну, тебе-то уж точно нельзя! – засмеялся теперь уже 6814, – Ты и хвост свой догнать не сможешь. Кляча! А я завтра расскажу тебе, какой этот заяц на вкус, и ты будешь извиняться, и говорить, что был неправ!
– Да-да-да, – скучая, повторял Спартак, – Хочешь, я тебе расскажу, каков он на вкус?
– Да откуда тебе знать!
– Оттуда, сынок, что я уже долго живу и знаю, что почём. Нет никакого зайца. Есть мячик с кучкой перьев, привязанный за верёвочку к машинке, которая, скручивая верёвочку, приводит в движение мяч с перьями.
Не всегда он именно такой, но суть одна: заяц – это кукла. И нужна она для того, чтобы заставить вас бежать сломя голову к финишной черте. За ней – победа.
Победа для тех, кто поставил на вас деньги, и для распорядителей бегов. Победа для всех, кроме вас...
Лучшее, что вам может достаться – это чемпионское угощение за обедом и зудящее чувство неудовлетворённости собой от того, что в забеге вы всё равно сделали недостаточно и выложились не на все сто.
Сейчас это чувство подстёгивает вас, заставляя вновь и вновь участвовать в гонках, каждый раз – с пущим азартом. Но со временем оно съест вас, будто язва на нёбе, разросшаяся по всему рту, загноившаяся и беспрестанно ноющая.
Кусок в горло лезть не будет. Будет больно: сначала уму, потом душе, и, в конце концов – телу. Забеги перестанут приносить радость. Гул толпы будет раздражать – неважно, чей номер она скандирует.
Но вы будете знать, что, если перестанете бегать, то лишитесь и того немногого, что имеете сейчас. И вы будете продолжать, продолжать и продолжать...
Вам уже будет плевать на этого зайца. И на угощение тоже плевать. И на обеды, и на завтраки – что уж говорить об ужинах.
Тренироваться вы станете из-под палки, и вскоре вы обнаружите, что даже своё жалкое существование вы теперь влачите «из-под палки».
Вы будете жить и делать всё, что вам говорят, и вами, возможно, всё ещё будут восхищаться. Но всё, чего вам самим, в конце концов, будет хотеться – это того, чтобы вся эта суета как-нибудь вдруг… ну, закончилась.
Чтобы – бах! – и темнота...
Спартак замолчал, вновь положив голову на лапы и картинно сомкнув веки. Номера в клетках, опешившие, смотрели на него, не в силах сказать ни слова.
Наконец, заговорил 6814:
– Ну и чушь. Чушь собачья! Если заяц не настоящий, как он может убегать? И в чём тогда вообще смысл? Не-ет, ты точно сбрендил на старости лет!
Чего мы его слушаем, парни, а? Кто он? Сидит тут и нас сторожит! Холуй! Вы как хотите, а я спать: завтра долгий день, надо начинать высыпаться уже сейчас.
Слышишь, дохлый!? Завтра я поймаю зайца и расскажу тебе, какой он на вкус, понял? И тебе будет стыдно за глупость, которую ты только что тявкнул.
С этими словами 6814 забился вглубь клетки и лёг на подстилку, свернувшись клубком. То же сделал и 7371. Больше они не разговаривали.
На следующий день зайца тоже никто не изловил, и 6814 – победитель забега – молча принял своё чемпионское угощение и сразу отправился спать, стараясь не глядеть никому в глаза...
Шли недели за неделями, и всё оставалось по-прежнему.
Через пару месяцев Спартак куда-то исчез, и на смену ему пришёл какой-то другой старик, словарный запас которого ограничивался лишь одной фразой: «Пошёл вон!»
Её он произносил всякий раз, когда кто-нибудь отказывался вести себя смирно. Старик унаследовал от Спартака его кличку, и через время к этому обстоятельству все привыкли. Будто бы так всё всегда и было…
7371 часто побеждал, но иногда приходил и вторым, и третьим. Он старался изо всех сил, но зайца ему нагнать не удавалось, как, впрочем, и никому из его соседей.
Он по-прежнему любил свою работу, но всё чаще стал замечать, что делает её формально, без прежнего энтузиазма. Идея догнать зайца больше не побуждала его быть быстрее и сильнее прочих – он показывал блестящие результаты просто так, на автопилоте.
В конце концов, он и вовсе перестал обращать внимание на зайца, после открытия узкой и тёмной клетки сразу устремляясь по кругу к финишной черте.
Теперь он гнался за ней – за чертой, – ведь она знаменовала окончание забега, а ему как раз хотелось побыстрее его закончить...
Прошли годы, и время – этот угрюмый жнец – стало забирать даже лучших из них.
Первым из игры вышел 6814: во время одного из забегов он просто остался в тёмной клетке и отказался из неё выходить. Один из организаторов гонок, по слухам, забрал его к себе домой.
Других чемпионов прошлых лет тоже пристраивали к постоянным зрителям, знавшим своих псов по их былым заслугам.
Когда пришло время для 7371 сойти с дистанции, никто из людей, ранее скандировавших его имя с трибун, так и не забрал его к себе.
Распорядитель гонок дал ему работу охранника – больше из жалости, чем из любви. Номер у него забрали и отдали кому-то из новичков. Вместо номера ему на старости лет, наконец, дали кличку – Спартак...
Мало-помалу, он привык на неё откликаться, а чуть позже и вовсе стал воспринимать её как имя, которое было с ним с самого рождения.
Он лежал на лежанке у входа и частенько вслушивался в разговоры молодых о прошедших или ещё только предстоящих забегах.
– Ну как? Поймали зайца? – спрашивал кто-то из номеров у своих.
– Не-а. Не в этот раз.
– Ну ничего! Завтра мы побежим – уж мы-то точно его…
7371 – он же Спартак – засмеялся. И тут же ужаснулся от того, что захотел сказать молодым ровно те же самые слова, которые он уже слышал когда-то давно, от одного из прошлых сторожевых псов.
Его улыбки и след простыл. Он оглянулся по сторонам. Номера смотрели на него, и в каждом из них он увидел себя самого. Глаза его налились слезами. Хотелось лечь прямо здесь, сомкнуть веки и забыться безмятежным, вечным сном.
Но на смену упадку пришло вдруг что-то другое. Нечто давным-давно позабытое, поросшее бурьяном небытия в его неухоженном, запустелом саду увядающего духа.
Он вспомнил свой последний забег. Затем – почувствовал вдруг тот самый азарт, с которым он пустился в погоню за своим первым зайцем. И, в конце концов, он вспомнил то колесо и ту машину, за которой гнался когда-то, ещё будучи щенком.
А потом в уме возник образ мамы: её тепло, нежность и безбрежная, как океан, любовь, несмотря ни на что. Любовь, не требующая заслуг и достижений.
Любовь – просто за то, что ты есть. Настоящая любовь.
Спартак встал в полный рост на старые, но теперь налившиеся новыми силами лапы и, встретившись взглядом с каждым из номеров, улыбнулся, обнажив жёлтые клыки.
– Чего скалишься, старый? – гавкнул кто-то из дальней клетки.
Но Спартак ничего не ответил, предпочтя не тратить на разговоры ни времени, ни сил.
«Они нам всем ещё пригодятся» – думал он...
*****
Раздел «Происшествия».
Новость от 07.03, 07:01.
Дерзкий побег с кинодрома: владельцы собачьего бегового клуба не досчитались по меньшей мере пятнадцати грейхаундов и десяти борзых, этой ночью вышедших за пределы места содержания.
Правоохранительные органы не отвергают причастности борцов за права животных к организации побега, однако отмечают также, что никаких следов участия человека – или группы лиц – в освобождении собак на текущий момент обнаружено не было.
По последним данным, «бегунам» удалось скрыться в лесах за пределами городской черты, в нескольких километрах от местонахождения кинодрома.
Участок, в пределах которого в настоящий момент ведутся поиски, по данным местных жителей, является ареалом обитания зайцев, и потому эти леса до сей поры пользовались большой популярностью среди охотников на мелкую дичь.
Теперь охотники, обеспокоенные присутствием в лесах крупных гончих собак, бьют тревогу: сезон охоты под угрозой срыва.
Однако, согласно комментариям владельцев клуба, а также представителей кинологической ассоциации, опасности для людей сбежавшие не представляют, что, впрочем, нисколько не успокаивает охотников, активно сотрудничающих с правоохранительными органами в деле поиска «беглецов» для их последующего отлова и возвращения законным владельцам.
В настоящее время все сбежавшие собаки всё ещё находятся на свободе...
Автор - Георгий Апальков. Источник.
Показать полностью
1