Вольное обращение музыкальных исполнителей с историческими фактами уже стало такой нормой, что даже особо на это внимание не обращаешь. Ну, все знают, например, что по версии группы "Любэ" в продаже Аляски САСШ виновата Екатерина Великая, а никак не Александр II. Ну, и что Рассея у них же простирается "от Волги до Енисея" — ну, да бог с этим, порой сложно уложить в музыкальный ритм реальную географию. Хотя вот Константину Кинчеву не помешала она чуть раздвинуть русские пределы уже "от чудских берегов до ледяной Колымы".
Но сегодня я тут не об этом — мне Яндекс.Музыка принесла трек опять же "Любэ" — "Многая лета русской земле". И песня хорошая, я бы даже сказал — правильная. Всё-таки любовь к своей стране — вещь нужная и полезная, особенно при правильном её применении, однако припев, когда я его только услышал, заставил аж остановиться и замереть, ибо я, как бы так сказать, крайне сильно удивился, потому как в нём прозвучали буквально такие строки:
Так ведётся испокон — не сдавайся зверю, Колокольный слышу звон, Богу помолясь, За землю родную, за святую веру Собирал дружину Володимир-князь.
Ну, знаете, этот самый князь Владимир, который за святую веру православную воевал с врагами отечества. В Крестовом походе участвовал. Ой, всмысле это был Даниил Романович Галицкий (на ятвагов, так вышло). Ну, ещё про Ярослава Осмомысла такое рассказывают, но мы автору "Слова о полку Игореве" не очень верим. И Александр Невский тоже, так сказать, участвовал в Крестовых походах, правда, там был нюанс...
А Владимир, а что Владимир? Собирал дружину для войны с братьями за киевский престол. Есть мнение, что в рамках этого, он же приложил руку к появлению первых христианских мученников на Руси, потому как официально обвинённому в их убийстве Святополку непонятно зачем была нужна их смерть. Но доказательств этому нет.
После он же собирал дружину для войны с поляками за Червонную Русь. Для подчинения вятичей и радимичей — тоже собирал. Ах да, ещё был поход в союзе с торками против волжских булгар, которые на тот момент уже были мусульманами. Ну, и тогда же, буквально по заветам отца, разгромил хазар и обложил тех данью.
Но вот же, за землю родную и святую веру же воевал наш князь — можете вы воскликнуть. Всё было бы ничего, только крестился наш герой только через три года после хазарского похода — между этими событиями он ещё византийский Корсунь осаждал. Не, ну если язычество принять за святую посконную веру — тогда да, подходит, конечно. Но, естественно, песня не про то.
Кто сказал, не душнить? Владимир же после крещения тоже воевал — могут воскликнуть из зала. Воевать-то воевал, но и тут подкрался нюанс. Он участвовал на стороне византийцев в подавлении мятежа болгар, а также в их же походе в Армению. То есть вписался за единоверцев против единоверцев же. Притом в случае с болгарами один крещёный народ помогал своим крестителям в войне с другим крещёным народом, который эти самые крестители в лоно христианской церкви тоже привели, просто чуть раньше.
Вот ей-богу, возьми Расторгуев в качестве лирического героя Александра Невского или Дмитрия Донского — вопросов было бы кратно меньше. Да, реальные Александр и Дмитрий на защитников веры тоже тянули слабовато, но хотя бы в культурном нарративе ближе к основной идеи песни. Но я понимаю, музыкальный ритм — штука вредная, в него сложно что-то запихать так, чтобы получилось хорошо.
Ну, и да, вся эта история про святую веру — это более поздняя, чем X век, тема. Тогда, на минуточку, завершалась эпоха викингов. И сам Владимир очень недалеко ушёл от своих родственников. Да и ближайшие потомки его, не сказать, чтобы тоже — Харальд Хардрада при дворе Ярослава Мудрого не даст соврать. Ну, а эпоха викингов, среди прочего, характеризуется довольно вольным, по современным меркам, отношением к религии. Я бы даже сказал — прикладным. Как говорится, некоторые мои парни крестились по семь раз, но ни разу они не видели таких скудных даров! Если того требовала политическая необходимость — они покрестятся, если потребуется принять ислам — тоже. Ну, а когда надо — достанут молот тора и повесят рядом с крестом. Ни о какой святой вере, за которую надо умирать и убивать, речь буквально не шла. Религия была простым маркером "свой-чужой". А умирать и убивать надо было за славу и богатство.
И уже в этом контексте новыми красками играет начало второго куплета той же песни:
В наших жилах та же кровь, Что у дедов наших...
Ну, знаете эта русо-варяжская кровь, от которой наплакалась Европа, Левант, Персия и Византия, и которая же заложила основы многих современных государств.
Сегодня, дорогие друзья, пойдет речь, пожалуй, о самом таинственном русском дипломате и разведчике времен Петра Великого. Он появляется буквально ниоткуда, выполняет свою миссию и пропадает буквально в никуда. Даже изображение его не сохранилось… Впрочем, все по порядку.
Раньше мы говорили, в основном, о внешнеполитической активности нашей страны в Западной Европе (единственное исключение – Отоманская Порта), поскольку именно туда было устремлено основное внимание Петра I. Сегодня же, в заключительной статье, рассказывающей о дипломатии и разведке времен Петра Великого, мы поговорим о восточной направлении нашей политики, и поговорим – на примере самого таинственного русского дипломата начала XVIII века… Но все по порядку.
Итак, мы все знаем, что при Петре I Россия вела тяжелейшую Северную войну за выход к Балтийскому морю, и война эта, на минуточку, продолжалась 21 год. Для войны нужны три вещи: деньги, много денег и ещё раз очень много денег. Поэтому когда до Петра доходят слухи о больших месторождениях золота в Средней Азии, в долине реки Аму-Дарья, он организует несколько экспедиций, наиболее крупной из которых был поход 6-тысячного войска под командованием Александра Бековича-Черкасского.
Васильев Ф. А. Портрет князя Александра Бековича-Черкасского
Поход этот закончился трагедией – хивинский хан сначала смог обманом добиться разделения русского отряда, а потом уничтожить его по частям. Все военные (в том числе и Бекович-Черкасский) либо погибли, либо попали в плен. Такими же неудачами закончились и другие экспедиции, правда, не настолько трагическими. Но Петр Великий не был бы Петром Великим, если бы легко отступался от своих целей. Попытки проникновения в Центральную Азию были продолжены. И тут на историческую арену выходит наш сегодняшний герой, Флорио Беневени.
Как мы уже говорили, Флорио Беневени – самый таинственный из русских дипломатов петровской эпохи. О нем мы знаем очень мало, практически ничего. Единственным источником наших знаний об этом очень неординарным человеке является собственноручно им написанная автобиография. Из нее мы знаем, что Беневени родился в городе Рагузе (нынешний Дубровник). Отлично знал персидский, турецкий, татарский и итальянский языки. Полиглота заметил русский посол в Османской империи Петр Андреевич Толстой и взял его на службу в качестве переводчика. И тут появляется еще одна загадка… Дело в том, что до нас дошел список членов российского посольства, которые получали жалование за службу. И фамилии Флорио Беневени там нет. Правда, мы знаем, что архив посольства Толстого до нас дошел не в полном объеме. Часть документов была уничтожена, для того, чтобы ими не завладели турки. Вполне возможно, что сведения о Беневени находились именно в этих документах. Тогда получается, что уроженец Рагузы, кроме переводов, исполнял какие-то особо секретные поручения, сведения о которых не должны были попасть в чужие руки ни в коем случае.
20 ноября 1710 года турками было принято решение начать войну против России, и через неделю, по старой доброй османской традиции, 28 ноября 1710 года Толстой и весь состав русского посольства были арестованы и заключены в тюрьму. Среди оказавшихся в заточении был и Беневени. «И с ним же, помянутым послом, заточен был в тюрьму, именуемую Едикулу». Освободили их только полтора года спустя. На этом злоключения нашего героя не закончились… Впрочем, предоставим слово самому Беневени. «…после Прутской баталии, по приезде в Константинополь полномочных министров барона Шафирова и генерал-майора Шереметева, после освобождения нас из Едикулы, помянутый граф Толстой отдал меня к делам барону Шафирову, и служил я при нем за переводчика в тамошних делах со всякою верностию и радением, не щадя живота своего в опасных случаях, о чем вышеупомянутые господа министры свидетельствовать могут, при котором паки сидел при жестоком заключении едикулиной тюрьмы с полгода». Здесь необходимо пояснение – Беневени, как и другие служащие русской дипломатической миссии, был заключен в тюрьму на шесть месяцев в качестве заложника до выполнения Россией условий Прутского мирного договора.
В 1714 году русские дипломаты наконец-то вернулись в Россию. Приехал с ними и Флорио Беневени. Его зачисляют переводчиком в Ориентальную (т. е. восточную) экспедицию Коллегии иностранных дел с окладом в 420 рублей, что по тем временам было не мало («Годового окладу учинено ему 300 рублев да кормовых по 10 рублев на месяц»)
В 1717 году, два с половиной года спустя, Флорио Беневени принимает участие в операции Петра Андреевича Толстого по розыску и выманиванию в Россию царевича Алексея (об этом я тоже писал, вот здесь). Никаких подробностей участия Флорио в этой трудной миссии у нас нет, но нам известно, что по результатам данной операции наш герой был повышен в должности – из переводчика он стал секретарем Ориентальной экспедиции.
В 1717-1718 г. г. в России находился посол Бухарского ханства Хан Кули-бек, и с этим посольством было решено отправить в Бухару российское посольство. Возглавить его должен был наш герой. Указ был подписан 5 июля 1718 года. Беневени была вручена царская грамота хану Бухары, подарки для хана, его матери, министров и т. д. на сумму 3 тыс. рублей, деньги «на тамошнее проживание» (3 тыс. рублей), после чего наш герой отправился в путь. В своей деятельности Флорио должен был руководствоваться инструкцией из 7 пунктов. Там были поставлены следующие задачи: разведать о путях на Восток, водных и сухопутных, выяснить, как можно расширить русскую торговлю в Средней Азии, склонить хана к союзу с Россией, и, конечно же, узнать о золотых месторождениях – где находятся и сколько драгоценного металла содержат.
В сентябре 1718 года Беневени с посольством выехал из Москвы, а в ноябре 1718 года прибыл в Астрахань, где его ждал бухарский посол. Они совместно обсудили, какую дорогу выбрать. Дело в том, что таких дорого было две. Одна шла через Хиву, а другая – через Персию. Послы выбрали дорогу через Персию, как менее опасную.
Готовились к путешествию послы очень неспешно. Пока перезимовали, пока собрались… Короче, Беневени и Хан-Кули-бек отплыли из Астрахани только на следующий год, 24 июня 1719 г., и в июле прибыли в Персию, в город Шемаху. В Шемахе нашему герою пришлось задержаться. В тот момент Персия переживала далеко не лучшие времена – междоусобицы, вторжения иноземных захватчиков. Похоже, что местным властям было не до иностранных дипломатов. Так что послы, русский и бухарский, смогли выехать в Тегеран только в середине августа 1720 года. В столице Персии они тоже далеко не сразу смогли получить разрешение на проезд, и лишь 25 мая 1721 года посольства двинулись к персидской границе. 25 сентября 1721 года они въехали в пределы Бухарского ханства, а 3 ноября того же года прибыли в столицу ханства – Бухару.
Как мы знаем из русской пословицы: «Скоро сказывается – да не скоро дело делается!» Но тут дело делалось уж очень нескоро. Около двух лет понадобилось Флорио Беневени, чтобы доехать из Астрахани до Бухары. Но ели вы думаете, что Беневени просто ехал из пункта А в пункт Б и ничего не делал – то вы сильно ошибаетесь. Он, согласно полученным инструкциям, собирал информацию о тех населенных пунктах, где он проезжал. Какую информацию? Расстояние между населенными пунктами, сведения о вооруженных силах, об управлении, торговле… Эти сведения Флорио собирал как в Персии, так и в Бухарском ханстве. Собирал и отправлял в Россию. Некоторые сведения отправлял в зашифрованном виде. К сожалению, многие документы, касавшиеся посольства, до нас не дошли, поскольку Беневени несколько раз, ожидая ареста и опасаясь, что секретные документы попадут в чужие руки, их уничтожал.
Прибыв на место, Флорио Беневени очень быстро понял, что никакой военный союз между Российской империей и Бухарским ханством заключить не удастся. Потому что хан Абул-Фейзом целиком и полностью находился под влиянием знати, которая была настроена против России. Это отношение Беневени очень быстро прочувствовал на себе. «Стали явно оные… посланника клеветать и шпионом называть и самому хану не единократно внушали, чтоб приказал его, посланника, ограбить и убить али де в полон взять..» Мало того, за все время пребывания, Беневнни ни разу не позволили встретиться с ханом наедине.
Но даже несмотря на что, на наблюдение, на невозможность способного перемещения по территории ханства, Беневени таки удалось выполнить тот пункт инструкции, касающейся месторождений золота. Нашему герою даже удалось взять пробу золотоносного песка. «Когда из Хивы ехал… для пробы взял с собой тамошнего песку, который, видится, якобы походит на прежде отправленный с золотыми искрами песок от оного посланника из Бухар» Действительно ли этот песок содержал золото – доподлинно неизвестно. Историки считают, что, скорее всего, нет.
Ну и чтобы закрыть тему с геологией – на основе полученных сведений Беневени сделал вывод, что золотоносная руда находится где-то в горах. Золотоносные горные породы размывает река Аму-Дарья и выносит золотой песок. Но не только золотом единым, как говориться… Флорио Беневени еще сделал вывод, что в горах есть не только золото, но и серебро, медь, свинец железо. Правда, добывать эти природные богатства бухарский хан не только не собирается, но и держит все сведения о природных богатствах в тайне, так как опасается спровоцировать вражеское нашествие.
Выяснив вопросы, касавшиеся золота, а также бухарско-российского союза, Беневене посчитал свою миссию выполненной и в марте 1723 года обратился к Коллегии иностранных дел за разрешением покинуть Бухарское ханство и вернуться в Россию. Коллегия иностранных дел это решение утвердила. И тут со всей очевидностью на повестке дня встал вопрос: «Каким путем возвращаться?» Как я уже писал выше, между Бухарским ханством и Россией было два пути. Один шел через Персию, а другой через Хивинское ханство. Было решено возвращаться тем же путем, что и приезжали – через Персию. Тем более, что на ее территории находились русские войска. Казалось бы все, столь трудная миссия нашего героя подходить к концу, ему осталось всего ничего – доехать до дома, но тут возникли непредвиденные трудности.
Хотя Флорио Беневени и получил прощальную аудиенцию у бухарского хана, на которой ему вручили грамоту для русского царя –выехать он не мог. Почему? Как мы уже писали выше, хан на тот момент практически никакой власти не имел и все решала знать. А вот она была настроена к России враждебно. Так что русского посла удерживали под самыми разными предлогами. Мало того, когда 16 февраля 1725 года Беневени все-таки решился выехать из Бухары в Персию, то в дороге чуть не был убит специально посланным с этой целью отрядом туркмен. Беневени был вынужден вернуться назад.
Ситуация складывалась патовая. Русские дипломаты уехать не могли, но и оставаться в Бухаре тоже с каждым днем становилось все более опасно. И тогда Беневени решил рискнуть и отправиться домой другим путем – через Хивинское ханство.
Этот путь был очень опасным. Все помнили, что случилось с отрядом князя Бековича-Черкасского. Несмотря на то, что хивинский хан неоднократно обращался с письмами к Беневени с предложением ехать через его территорию и гарантировал безопасность, Флорио им не верил. Но когда стало ясно, что оставаться больше нельзя, Флорио Беневени решил рискнуть..
8 апреля 1725 года, никого не предупредив, русское посольство глубокой ночью тайно уезжает из Бухары в сторону Хивинского ханства. В этот раз напасть на русское посольство никто не пытался. Скорее всего, никто и представить не мог, что русский посол отважиться ехать по этому маршруту… Несмотря на все опасения, путешествие прошло удачно. 19 апреля 1726 года Беневени прибыл в Хиву. Хан, заинтересованный в нормализации отношений с Российской империей, свое обещание сдержал и никакого вреда русскому посольству не сделал. Мало того, пользуясь случаем, он вместе с русским посольством отправил своего посланника, с богатыми подарками для русского императора. В начале августа 1725 года русское посольство выехало из Хивы, а 30 августа того же 1725 года пересекло границу Российской империи и прибыло на русскую территорию, в Гурьев городок на реке Яик (нынешняя река Урал). Здесь, когда опасность миновала, можно было чуть-чуть передохнуть. Совсем немного, всего 8 дней, а потом посольство продолжило свой путь.
В сентябре 1725 года Флорио Беневени приехал в Астрахань. Тяжелейшая дипломатическая миссия, продолжавшаяся, на минуточку, 7 (!) лет, наконец-то завершилась.
В Москву Беневени прибыл в конце декабря 1725 года, а уже 3 января 1726 года он обращается к начальству с просьбой отпустить его на полгода на родину, в Рагузу, для устройства личных дел. Именно тогда Беневени написал ту самую автобиографию, о которой мы упоминали в начале статьи. Но, прежде чем получить отпуск, нужно было уладить все бюрократические дела. Отчитаться о проделанной работе, решить все финансовые вопросы. Все это продолжалось ДВА года. Только в декабре 1727 года Беневени отпускают в отпуск. И…все. Указ от 18 декабря 1727 года об отпуске является последним документам, где упоминается Флорио Беневени. Больше мы не знаем о нем ни-че-го. Мы не знаем, уехал ли он в Рагузу, мы не знаем, доехал ли он до своего родного города, мы не знаем, вернулся ли он из отпуска… И, скорее всего, так ничего и не узнаем, если не будут найдены новые, еще не известные науке, документы. Но хочется верить, что судьба этого человека, столь много потрудившегося для блага своей новой Родины, сложилась благополучно. Очень хочется верить!
На сегодня это все! Следующая статья будет посвящена гению дипломатии и разведки Никите Ивановичу Панину.
Да, это не шутка. Благодаря издательству АСТ уже в июне этого года в печать выйдет сборник текстов авторов Кошки. Под его обложкой вы найдете тексты 10 авторов (#Герасименко , #Норин, #azirsan, #Агафонов, #Рыжок, #Вишневенко, #Тутаева, #Корнев, #Грибоедов, #Старостин), которые расскажут вам о поворотных точках в мировой истории. От древнего Рима до космической эпохи. События локальные и глобальные, ставшие важными вехами в истории. Все тексты написаны специально для сборника, так что эксклюзивный контент.
Уже сейчас вы можете оформить предзаказ на книгу в Читай-городе по qr-коду или ссылке.
Пока она продается со скидкой в 30% всего за 818 рублей (да, печатать книги сейчас недешево).
И мы очень просим вас сделать предзаказ, так как чем больше будет предзаказов — тем выше шансы, что выйдет продолжение с другими темами и авторами. Олды должны оценить, что, в случае продолжения эксперимента с сборниками, за историческую публицистику готов снова взяться сам #Соцкий. Поэтому не рефлексируем и делаем предзаказы.
Лингвофриков из Российской империи ннада? А это, между прочим, книжка 1903 года за авторством Бориса Михайловича Житкова — "Город Мангазея и торговый путь через Ялмал". Ссылается он на Михаила Андреевича Оболенского, который по современным меркам как раз легко бы сошёл за тех самых, у кого слово "богатырь" — это от слов "бог" и "тырить". Наш чудесный историк-архивист, среди прочего, выводил происхождение славян от алан, а само название славян — от прославления богини, которой поклонялись древние славяне-аланы. Ну, а что вы хотите? Период романтической кабинетной истории — он такой, порой причудлив и наивен по сегодняшним меркам.
И всё было бы хорошо в теории происхождения названия Мангазея от слова "магазин", если бы слово "магазин" не появилось в русской речи на сто лет позже — словарь Фасмера датирует первое упоминание Петром I через заимствование от немецкого Magazin. Есть, конечно, похожее слово "магазея" — очень созвучное имени городу — и тоже, как и изначально "магазин", означавшее некое складское сооружение. Но это слово тоже Фасмер датирует Петром I.
Реальность жестока, да.
Ну, а если вы до сих пор думали, что лингвофричество — это какой-то современный феномен, то увы нет. Вот вам хороший пример. И если во время ̶к̶о̶р̶н̶е̶т̶а̶ князя Оболенского подобное было следствием на порядок меньшего, чем сейчас, массива источников, то в наше время — это уже скорее от людского скудоумия и лени.
Через некоторое время в конструкцию противогазов начали добавлять противоаэрозольный фильтр. Тут важно отметить вторую особенность «синего креста». Его очень сложно опознать как газовый снаряд, и он действует почти моментально. То есть, если противогаз на 100% защищает, его надо успеть надеть. Но дело в том, что это вещество при концентрации 1 мг/м3 после первого же вдоха быстро вызывает не только рвоту, но и жуткую боль в груди и конечностях. А снаряд-то осколочно-химический. Т.е. он просто взрывается, почти как обычный снаряд, а потом боец делает один вдох, и всё.
Снаряд «синий крест»
Причем при выборе правильной пропорции взрывчатки и БОВ один такой снаряд позволял достичь концентраций до 20 мг/м3. Это какая-то безумная концентрация, мне страшно представить, что ощущали люди, попавшие под обстрел такими снарядами, с учетом того, что в больших концентрациях он может проникать даже через противогаз, оснащенный аэрозольным фильтром. Отмечалась очень высокая эффективность таких снарядов при стрельбе по артиллерийским батареям – они легко приводились к молчанию. Одновременно с этим «синий крест» относится к нестойким БОВ, поэтому им можно было обстреливать опорные пункты, которые планировалось занять в ходе наступления.
Ну и, наконец, «Желтый крест». Этим знаком обозначались вещества, имеющие кожно-нарывное действие. Чаще всего под этим знаком имеют ввиду иприт – жидкость, обладающую очень большой стойкостью. Способность иприта задерживаться на местности измеряется в днях и даже неделях. При этом, поскольку это не газ, а жидкость, то он намного менее чувствителен к ветру. Да и в целом мало с чем реагирует, иначе б так долго не задерживался.
Второе, помимо стойкости, важнейшее свойство иприта – это то, что все имевшиеся до этого средства защиты от БОВ против него не работали. Обладая кожно-нарывным действием, он легко поражает всё, что не прикрыто противогазом. Разумеется, он проникает через одежду и обувь. Более того, есть сведения, что при достаточно долгом воздействии он проникал даже через противогаз – через саму резину или прорезиненную ткань. А если противогаз еще и не был надет вовремя, то поражались и глаза, и дыхательные пути. Эффективные и надежные средства защиты от иприта в ПМВ так и не появились, да и после нее далеко не сразу.
Эти два свойства – стойкость и отсутствие защиты – приводили к особенной эффективности иприта при создании заграждений. Ипритное заграждение – это сплошная полоса иприта, создаваемая на большой протяженности с целью воспретить движение через нее войск противника. Я думаю, вы понимаете, что дураков идти через иприт нет. И даже «за Родину, любой ценой» – в этом просто нет смысла, довольно скоро люди начнут уходить в потери. Не в смысле что прям умирать, а просто поражения ипритом начнут проявляться, а это очень больно, насколько я понимаю, больнее, чем ожоги.
Способ установки такой сплошной полосы – артиллерийский огонь. В данном случае можно использовать чисто химический снаряд со слабым разрывным эффектом – в нем иприта больше. Суть в заражении местности. Огонь ведется методично, с не очень большой интенсивностью, на протяжении нескольких дней, если надо. Такой способ действий может применяться как в наступлении, так и в обороне.
У кого возникают сомнения, что в обороне удастся его применить (такие сомнения мне озвучивали), мол, это ж ОМП, его хранят как-то особенно, под особым надзором, и не успеешь его подвезти к месту, атакованному противником, тот, мне кажется, просто смотрит на ПМВ из наших времен. В ходе ПМВ и отношение к химоружию было попроще. Например, указания к T и K-снарядам регламентировали обращение с ними так же, как с обычными. А фосгеновые снаряды вообще снаряжались на наливных пунктах в близком тылу. Я считаю, что супер-внимательное отношение к химоружию – это плод резкого скачка его летальности в годы холодной войны. Когда в арсенале массово появились снаряды с зарином и VX, малейшая утечка могла привести к смерти за считанные минуты. В ПМВ же средств с такой летальностью и скоростью воздействия, по-моему, вообще не было. Да и отношение к безопасности во многом было попроще – многие протоколы безопасности появились уже близко к нашему времени.
Вторая особенность – это массовость применения химснарядов. В период реальной «химической войны», то есть в 1917 – 18-м годах, артиллерия могла выпускать и 50% от всего боекомплекта в химическом исполнении, а в некоторых случаях и больше. Когда у тебя химснаряды составляют половину боекомплекта, отношение к ним, я думаю, будет немного иное.
Надпись на плакате: «Фосген. Пахнет затхлым сеном или зеленой кукурузой. Поражает легкие. Вызывает повышенную слабость. Бесцветный газ»
Ну и последнее – когда противник сначала трындит о наступлении чуть ли не в газетах, при этом месяц накапливает силы так, что это удается заснять аэрофотосъемкой и разведать, а потом еще неделю проводит артподготовку, то тут много чего можно успеть. Вот немцы и успевали, и применение иприта в оборонительных боях – это вполне исторический факт.
Как же его применять в обороне? Есть несколько вариантов. Я бы отметил три основных. Первый – это создание продольных (в глубину) фланговых заграждений в тылу противника. Проведя ипритную полосу на обоих его флангах, мы затрудним ему маневрирование резервами, снабжение и переброску артиллерии. Второй – это создание поперечного заграждения позади его наступающей пехоты. Такое заграждение затруднит подтягивание артиллерии за наступающей пехотой, доставку снабжения и следующих эшелонов наступления (дивизий и бригад, которые должны развивать успех).
Ну и, наконец, контрбатарейная борьба. Отличие химической контрбатарейной борьбы от обычной артиллерийской состоит в быстром достижении результата и долговременности эффекта. И это как раз один из примеров ситуации, когда эффект достигается, даже если никого не убило и не ранило. При применении иприта тут даже если вообще никто не пострадал, артиллеристы, если не разбегутся, будут слишком заняты дегазацией себя, одежды и оборудования. Когда ты экстренно пытаешься отмыться от иприта, зная, как туго тебе будет, если ты этого не сделаешь, очень трудно продолжать вести стрельбу. Как и менять позицию.
Но с обороной ясно, а как использовать иприт в наступлении? Он же стойкий, не получится бить им перед своими войсками, ведь потом там сам не пройдешь! Более того, такие случаи даже имели место. Однако если не стрелять от балды, а подходить к вопросу с точки зрения тактики, то можно найти способы использовать его положительные качества и избежать сильного воздействия отрицательных.
Ключевой идеей применения иприта в наступлении будет массовое поражение тех участков, которые не предполагается проходить, и локальное поражение тех участков, которые можно обойти. В частности, при наступлении можно обрабатывать створ прорыва. Т.е. делать им фланговую окантовку. Ведь наступление движется вперед, оставаясь при этом уязвимым для контратак с фланга. Так вот, чтобы уменьшить возможности противника контратаковать наступающую группировку, можно защищать фланги прорыва также и ипритным заграждением. Разумеется, только на разумную глубину, не надо пытаться сделать себе дорожку на десятки км вглубь, это уже будет мешать наступлению. Также можно делать заграждения в тылу фланговых участков, чтобы мешать противнику маневрировать резервами на флангах наступления. Ну и, разумеется, подавлять его артиллерию на флангах прорыва, тоже можно ипритом – для верности.
Что же касается локальных поражений на участках, где проводится своё наступление, то это в первую очередь касается двух вариантов. Первым будет также контрбатарейная борьба – артиллерийские батареи занимают не так много площади, а наступление идет не сплошной цепью пехоты на многие километры в ширину, и поэтому те батареи, которые находятся на участках, через которые непосредственно проходить не планируется, можно обработать ипритом. Да, это потребует очень грамотного планирования и точного информирования наступающей пехоты, но в целом может быть полезно ввиду долговременности эффекта.
А второй вариант – это поражение ипритом узлов обороны, которые нет необходимости срочно брать. Не все узлы обороны надо обязательно вот прям сразу захватывать, их можно обойти и идти дальше. При этом если их вообще не трогать, то они будут мешать перемещать артиллерию и снабжение. А если их штурмовать или пытаться «срыть» артиллерией, то это потребует большого расхода ресурсов или сулит потери. Поэтому такие отдельные позиции можно залить ипритом – это и большого расхода боеприпасов не потребует, и долговременный эффект будет обеспечен чисто за счет самих свойств вещества. В реальности даже порой заливали целые участки на смежных флангах между главным и вспомогательными ударами.
Что же касается потенциальной опасности зараженных районов в своем тылу, то в моем понимании она является сильно преувеличенной. И здесь есть несколько важных моментов. Во-первых, затраты на дегазацию локальных участков скорее всего будут сильно меньше, чем вред, наносимый артбатареями и опорниками, если их не подавить быстро (или если расходовать на них пехоту и артиллерию с обычными боеприпасами).
Во-вторых, если дело происходит в теплое время года, проблема со временем вообще решится сама собой – иприт хоть и стойкий, но всё же не вечный. Через неделю-другую там уже будет довольно чисто. Просто не надо закидывать ипритом вообще всё, в особенности важные пункты, через которые будет осуществляться движение. Артбатареи, например, и опорники в обороне далеко не обязательно ставятся именно на таких пунктах (как минимум потому, что противник заранее не знает, где конкретно у нас саперы будут восстанавливать путь через лунный пейзаж).
Примерно так художники порой изображают бои Первой Мировой. Но вообще в противогазах тех времен атаковать было довольно непросто
Ну и в-третьих, и этому пункту нужно уделить особое внимание. Сразу отмечу, что мы сейчас будем смотреть на ситуацию с военной точки зрения, а не с морально-гражданской. Это не я такой злой, это просто военное дело так устроено. Так вот, для военного дела небольшие потери своих войск при применении очень эффективного оружия (или способа действий) допустимы. Например, немецкая пехота считала допустимым держаться максимально близко к разрывам огневого вала своей артиллерии. Да, так можно было понести небольшие потери от недолета или шального осколка, но зато у противника было меньше шансов очнуться и успеть выставить пулеметы в промежутке между переносом артогня вперед и атакой пехоты. При применении хим оружия вполне бывали случаи, что в какой-то мере поражались свои части. Да, этого стараются избегать и улучшают методы применения. Но если создание полной безопасности своих войск противоречит эффективности применения, выбор сделают в пользу эффективности применения.
Вам это покажется контринтуитивным, но есть важный нюанс. Эффективность оружия – это не только то, сколько оно убьет солдат противника. Это еще и то, насколько оно снизит этим потери своих войск и поможет достичь результатов. Как обычно, не все меряется через убивание противника. Суть в том, что если мы успешно и быстро подавили артбатарею или опорник, то мы просто намного больше сэкономим жизней своих бойцов, которых эта артбатарея или опорник не убьет, чем сами потеряем от случайного неосторожного действия с химоружием.
Банально, если опорник противника нам мешает подтягивать снабжение и артиллерию, а мы не сможем его быстро привести к молчанию, то на передовой пострадает намного больше наших солдат, чем если мы его быстро закидаем ипритом, а потом из-за этого иприта потеряем десяток неосторожных бойцов. Равно как если мы будем его долго долбить артой обычными снарядами, а другие цели этой же артой в это время долбить не будем. Хотя может казаться, что эта мысль совершенно людоедская и наплевательская по отношению к своим войскам, на деле она скорее направлена на экономию их жизней и здоровья. И самой пехоте выгодно, чтобы проводилась химическая подготовка, потому что так противника просто быстрее сокрушат. В итоге, если это убьет десяток своих солдат, но сэкономит при этом сотню их же жизней, то это очень эффективное средство.
В дополнение к этому ипритные обстрелы можно применять уже даже с оперативной точки зрения. Отправляясь на каком-то из участков в наступление, мы концентрируем там силы. В силу этого на прочих участках мы вынуждены занимать пассивную позицию и находимся под угрозой наступлений противника, которые могут нарушить наши планы. Чтобы обезопасить такие пассивные участки, можно производить на них методические ипритные обстрелы. Разумеется, это не значит, что нужно загадить ипритом вообще всё. Да на это и никакой промышленности не хватит – снаряды ж надо как-то производить. Поэтому важно выбрать наиболее важные точки приложения усилий и обработать именно их. Пока у противника нет средств защиты от иприта, это может быть очень действенно.
Развитие технических средств доставки и внедрение новых средств в последний год войны не остановилось. Среди них я бы хотел отметить новое вещество – этилдихлорарсин. Он, с одной стороны, был родственным иприту по действию, но тактически скорее бы относился к веществам, которые можно использовать перед атакой. Дело в том, что вещество было нестойким – 1-2 часа, но зато действовало быстро. Уже через несколько минут кожа начинала краснеть, через 4 часа на ней появляются волдыри. Действовал он и на дыхательную систему подобно синему кресту – очень сильное раздражение.
Еще одним новшеством были особо дальнобойные снаряды с баллистическим колпачком. Разумеется, в химическом исполнении, в частности, с ипритом (желтый крест). Дальность стрельбы таким 150-мм снарядом достигала 18,2 км. Пусть вам не кажется эта дистанция смешной, это всё-таки ПМВ. Да и для ВМВ это вполне неплохой показатель, например МЛ-20 так далеко не дотягивалась. Такие снаряды позволяли, например, ставить ипритные заграждения на большом удалении. В дополнение к этому немцы удлинили обычные химснаряды. Буквально сделали их длиннее. Это позволило еще больше увеличить количество доставляемого каждым снарядом вещества.
Российские бойцы проводят дегазацию. Технически можно было смыть и иприт, но дело это непростое - с тела нужно его смыть очень хорошо, иначе всё равно будут волдыри
Помимо этого, появился новый вид ипритного снаряда – осколочно-химический, так называемый «снаряд с промежуточным дном». Его особенность заключалась в том, что при снаряжении ипритного снаряда достаточным количеством взрывчатки (примерно 1/3 приходилась на ВВ) изменялась форма распространения БОВ. Он превращался в этакий аэрозоль, который проникал намного глубже в легкие и вызывал, помимо нарывного действия на коже, так же и более сильное действие на дыхательную систему. Разумеется, если бойцы не успели надеть противогазы. Увеличилась смертность среди пораженных.
Вообще со смертностью от БОВ связано очень много недопонимания. Как я уже писал, люди почему-то мерят эффективность БОВ количеством убитых врагов. Но почему мы убираем из учета эффективности тех, кто не умер, но стал инвалидом? А тех, кто смог вернуться на фронт только спустя три месяца, потому что лечился от поражения ипритом? Как мы учтем того, кто блевал, кашлял и корчился от боли в момент, когда в окопы ворвались штурмовики и размозжили ему голову прикладом? Формально он погиб не от газа. Или даже просто взяли в плен его в таком состоянии. Попадет он в потери убитыми от БОВ или вообще в потери от БОВ? Или пропал без вести от газа? Попал в газовый плен? А как учесть тех, кто, вместо стрельбы из гаубицы, убежал в страхе, понимая, что его противогаз не защищает от новых средств, и сейчас он начнет в мучениях умирать? Или кто просто перестал стрелять и начал проводить дегазацию, чтоб не угодить на три месяца в госпиталь с жуткими волдырями и язвами? Как это учесть? Или не убил – не считается?
Вообще, вопреки мнению об очень небольшом количестве жертв химоружия и против мнения, что оно было эффективным только в первое время, пока не придумали противогаз, есть интересная цитата. В литературе, посвященной химическому оружию, в частности у генерал-майора РККА Александра Николаевича де Лазари (профессора военной академии химзащиты), отмечается такой момент: «Что касается общих потерь от ОВ за время войны, то удельный вес этих потерь по отношению ко всей сумме потерь за этот период выражается следующими цифрами (в процентах) по армиям: для германской армии 1,88%, для французской – 5,97%, для английской – 8,79%, для американской – 26,4%.». Насколько я понимаю, речь идет не о потерях убитыми, а о потерях в целом.
Как же де Лазари объясняет причины такой разницы? «Столь значительная цифра потерь американских армий от ОВ объясняется тем, что американская армия, вступив в войну лишь в 1917 г., приняла участие в боях лишь в 1918 г., т. е. тогда, когда химическое оружие, получив свое наибольшее за время войны развитие, заняло равноценное с другими видами оружия место. Прочие же армии несли колоссальные потери уже в первые месяцы войны, когда химическое оружие еще совсем не применялось.» - пишет де Лазари в своей книге «Химическое оружие на фронтах мировой войны 1914–1918 гг.». Он также замечает, что низкие потери немецкой армии объясняются инициативой в применении как средств химического нападения, так и защиты. Я в том числе поэтому уделяю столько внимания именно немцам, как лидерам в химической войне.
Таким образом мы видим, что на эти расчеты специалисты по химоружию смотрят несколько иначе, нежели просто любители военного дела. Особенно я бы хотел отметить две вещи. Первая – это потери американцев, так как они показывают, насколько же серьезной проблемой было химоружие в момент своего наибольшего расцвета и распространения. А второе – что 1918-й год как раз стал годом наибольшего расцвета и распространения этого оружия, вопреки порой высказываемому мнению, что было ровно наоборот, и к концу войны как раз эффективность его упала из-за появившихся средств защиты.
Собственно, многие просто не представляют себе, насколько же широко применялось химоружие в последние периоды войны. Здесь мы можем обратиться к мнению специалистов по артиллерии того периода – к французскому генералу Фредерику Эру и немецкому полковнику Георгу Брухмюллеру (в годы ПМВ он разработал новую тактику артподготовки и как раз определял в том числе и эти вопросы). Согласно их сведениям, немцы в своих наступлениях конца 1917-го (на Восточном фронте) и начала 1918-го года в наряде боеприпасов имели 50 и более процентов химических. А в группах AKA (борьба с артиллерией) и FEKA (группой дальней борьбы) доля химических боеприпасов доходила чуть ли не до 80%. Подробнее о разделении на группы мы поговорим в статье про артиллерию.
Несмотря на кучу современных шуток про французов и сдачу в плен, в ПМВ французы были храбрыми бойцами, которые стойко оборонялись и готовы были грызть немцам глотки в рукопашной. Но против газов порой пасовали и они
При этом количественный рост артиллерии и объемы выпуска химбоеприпасов позволили при наступлениях вести массированную химическую стрельбу на фронте во многие десятки километров (до 100 км, как пишет в своей книге полковник Супотницкий). При этом дальность стрельбы новыми дальнобойными снарядами позволяла также поражать химбоеприпасами штабы дивизий и даже корпусов, находящиеся на удалении 15 км от фронта. Война стала по настоящему химической. Правильно было уже говорить не только о проведении артподготовки и химподготовки. Немецкие действия до такой степени опирались на химоружие, что теперь уже впору было называть это артиллерийским химическим сражением.
Особенно я бы хотел отметить смещение акцента в применении химоружия. Теперь основной целью, помимо воспрещения маневра, было не убить противника, а скорее подавить, заставить его не вести огня, а бойцов – покинуть позицию или на худой конец прекратить сопротивление. Не так важно, будут они заниматься дегазацией, вместо обслуживания гаубиц, или корчиться, заходясь в кашле и рвоте, когда в окопы начнут падать гранаты, кидаемые немецкими штурмовыми группами. Или может быть они просто сбегут, испугавшись, что за снарядами синего креста, вызывающими необходимость скинуть противогаз, последуют снаряды зеленого креста с ужасающе ядовитым дифосгеном, от которого умирают от жуткого отека легких, захлебываясь своей же внутренней жидкостью. Понимая, что защиты нет, некоторые артиллеристы просто убегали, бросая свои орудия. Я даже не берусь их осуждать в такой ситуации.
Появление новых средств не изменило принципиально имевшееся ранее тактическое распределение. Всё так же снаряды с нестойкими БОВ (синий крест – хлорарсины, зеленый крест – дифосген) применялись в основном там, где будет проводиться непосредственно атака, а снаряды со стойкими БОВ (желтый крест – иприт) – по тем местам, заходить в которые в ближайшее время не планируется. При этом при стрельбе по артбатареям, вместо стрельбы непосредственно по самой батарее стал применяться метод газовых прямоугольников, когда поражалась не конкретная цель, а некая местность, в которой эта цель находится так – проще.
Особенно стоит отметить, что в 1918-м году наибольшее значение в химподготовке мест непосредственного наступления играл именно синий крест, а не зеленый. Количество снарядов синего креста в батареях IKA (борьба с пехотой), AKA (борьба с артиллерией) и FEKA (дальняя борьба) в разы превышало количество снарядов зеленого креста. При этом стоит отметить, что немцы не только вели химподготовку синим крестом непосредственно перед лицом своей изготовившейся к наступлению пехоты (удаление от своих позиций при такой стрельбе указывалось не менее 600 – 900 м). Они даже регламентировали использование синего креста в составе огневого вала, если огонь ведется не ближе 600 м к своей пехоте. Получался двойной вал, сперва химический, а за ним – обычными осколочно-фугасными снарядами с меньшим удалением от пехоты.
Это, кстати, в какой-то мере подтверждает и небезызвестный офицер штурмового подразделения Эрнст Юнгер, участвовавший в одной из таких атак, где газовые снаряды применялись по позициям непосредственно перед лицом пехоты, и газ снесло ветром на своих же бойцов. Он описывает, что даже начался эффект, который я опознал как эффект как раз от синего креста. Тем не менее, немецкая пехота вполне смогла пойти в атаку – видимо, концентрация этого доносимого ветром газа была очень невысока.
Возможно применять синий крест и в обороне, наряду с желтым. Разница будет в том, что синим крестом можно будет поражать те цели, которые требуют моментального эффекта, или находятся в зоне, которую могут занять свои войска. В частности, в ходе контратаки логично проводить химподготовку атаки снарядами с синим крестом: они и подействуют на противника быстро, и эффекта их хватит надолго, и при этом вещество нестойкое, можно быстро начать контратаку пехотой.
Помимо этого, синим крестом можно вести заградительный огонь – отсекать пехоту от танков, например. Ключевой особенностью его будет то, что он действует очень быстро, буквально несколько минут, и наступающая пехота начнет ощущать першение в горле и позывы к кашлю, а потом вообще потеряет способность воевать на много часов, а то и больше суток. «Держит»-то пораженного он дольше, чем держится на местности сам. Важным преимуществом перед обычным заградительным огнем будет то, что эффект более долгосрочный – если ведущие заградогонь батареи будут быстро подавлены артиллерией наступающих, то они прекратят стрельбу. Залегшая пехота противника сможет продолжить наступление (ее не обязательно сразу в кашу превратит при стрельбе обычными снарядами). А вот если она глотнет синего креста, то какое там дальше наступление.
Да даже если они наденут самый эффективный противогаз тех времен и не вдохнут ни грамма хлорарсина, наступать в противогазе 1910-х годов – это то еще удовольствие. И не видно ни черта, и дышать очень тяжело. А ведь надо идти вперед и еще тащить на себе что-то, и еще не отстать от танков и огневого вала. Уже даже если пехота не остановится, а просто отстанет от танков и своего же огневого вала, это уже колоссальное подспорье для обороняющихся – ведь тогда они успеют встретить пехоту огнем, так как между проходом огневого вала и атакой пехоты будет пауза. Такая пауза губительна во многих случаях. При этом если атака будет отбита и обороняющиеся восстановят положение контратакой, то местность не будет заражена, как если б стрельба велась ипритом (желтым крестом).
Кто был знаком с реалиями ПМВ, тот ужаснулся бы от этого плаката
Так в чем же преимущество химоружия? Как мне порой писали, зачем, мол, стрелять химоружием, если того же эффекта можно быстрее и эффективнее добиться обычным. Если подытожить, то на уровне технологий 1918-го года химоружие позволяло добиться подавления противника быстрее, надежнее и на более долгий срок. А значит именно оно было эффективнее, позволяя в том числе сократить сроки артподготовки и поразить/подавить больше целей, что снижало потери пехоты, расход снарядов и увеличивало темпы наступления. Не говоря уж о способности отравляющих веществ проникать внутрь укреплений.
В дальнейшем, после завершения войны, прогресс химоружия и средств защиты от него не остановился. В самом конце войны (его даже не успели начать применять) появился люизит – кожно-нарывное средство, сходное с ипритом, но действующее намного быстрее. Правда, у него ниже стойкость и менее тяжелые поражения тела. Интересным способом применения были ипритно-люизитные смеси, позволявшие получить достоинства обоих БОВ. Такая смесь действовала быстро за счет люизита, но давала тяжелый и длительный эффект за счет иприта.
Мощный скачок в системах защиты произошел примерно к концу ВМВ, когда начали массово появляться полные костюмы химзащиты, сделанные из более подходящих материалов. Это стало одним из решений, сильно ограничившим эффективность иприта, люизита, да и в целом, наряду с совершенствованием противогазов, снизило эффект химоружия. Хотя, надо отметить, способность иприта постепенно проникать внутрь покрытий делает эти костюмы защищающими лишь временно. Имевшиеся до этого противоипритные накидки защищали от иприта лишь частично, а многие элементы были сделаны из пропитанного брезента или вообще из бумаги (тоже пропитанной).
Появившиеся в конце 30-х и получившие своё развитие в 1940-е и в годы Холодной войны нервно-паралитические БОВ, такие как Зарин, Зоман, Циклозарин, VX и многие другие, были новым словом в химоружии. В первую очередь в них резко повысилась смертоносность, а в VX также и стойкость. Смерть от таких веществ может наступить буквально в течение считанных минут, при этом для этого не требуется каких-то колоссальных концентраций или экспозиций. Причем некоторые средства, такие как VX, поражают человека в том числе при попадании на кожу (в этом случае смерть может наступить не так быстро), заражают местность, технику на длительный срок (измеряющийся в днях или месяцах, в зависимости от погоды). Остались в наставлениях времен Холодной войны и внезапные артиллерийские газовые атаки, только теперь зарином – веществом без запаха и цвета, рассчитанные на то, что противник не успеет сразу надеть газовые маски и вдохнет смерти.
Даже с современными реально хорошо защищающими противогазами и костюмами химзащиты эти вещества опасны тем, что стоит лишь совершить малейшую оплошность – неправильно надеть противогаз, повредить фильтр или немного порвать костюм химзащиты – это тут же создаст колоссальную угрозу жизни. Уже одно это может сильно подавлять возможность расчетов орудий, например, действовать в условиях применения противником таких средств. Однако насколько мне известно, VX, который в первую очередь и обладает такими свойствами, не нашел своего применения в реальных боевых условиях. И слава Богу! Нам остается только предполагать какой бы была война с применением таких средств.
Что же касается того, почему БОВ не применяли массово в годы ВМВ, то у меня сложилось мнение, что обе стороны опасались ответа. Немцы, я думаю, вполне осознавали, что с тем преимуществом, какое англо-американцы имели в воздухе, химия скоро может политься на немецкие города. А это скорее всего быстро приведет к остановке промышленности. А британцы, как я думаю, понимали, что немцы вероятно превосходят их в развитии химвеществ, и могут использовать что-то такое, от чего защиты не будет, или что будет очень смертоносным. И это действительно было так – у немцев уже начали появляться те самые нервно-паралитические вещества. Табун и Зарин разработали как раз немцы еще в конце 30-х.
При этом стороны конфликта, в отличие от некоторых комментаторов, понимали, что химоружие – это не палочка выручалочка, которая должна подать победу на блюдечке. Это лишь более эффективное в некоторых задачах средство. Возможно, в годы ВМВ уже чуть менее эффективное, чем в 18-м году – прогресс в средствах защиты не стоял на месте. Тем не менее, БОВ производились, и те же американцы таскали их за собой на фронт. Известен даже случай, когда немецкие бомбардировщики поразили американский корабль с грузом иприта в итальянском порту Бари в конце 1943-го года. Думаю, оказался этот иприт там не случайно.
Честно скажу, после того как я ознакомился с реальными сведениями о свойствах и применении химоружия, старый советский плакат «Война будущего – война химическая» стал вызывать у меня не усмешку, а ужас. И я представляю себе, какой ужас эта перспектива могла вселять в души тех, кто пережил реальную химическую войну, когда тактически грамотный противник применяет химоружие в соответствии с планом, массово, решительно, а средства защиты еще сильно отстают от средств нападения. К концу ПМВ химоружие стало одним из важнейших составляющих и применялось настолько широко, что можно реально называть сражения тех времен химическими.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
...Её зовут Агнес Гондже Бояджиу, однако весь мир знает её как мать Терезу. Её имя давно стало нарицательным, а в 2016 году католическая церковь причислила её к лику святых. В 1988 году случилось жуткое землетрясения в Армении, и эту женщину маленького роста увидели и там, после чего о ней заговорил весь СССР. Впрочем, о ней вообще много говорили — и не только хорошее. Святая Тереза Калькуттская была более чем противоречивой личностью. И именно об этом мы сегодня и поговорим.
Будущая святая появилась на свет на Балканах, в македонском городе Скопье, 26 августа 1910 года, в семье верующих католиков. Рано потеряла отца. С подросткового возраста мечтала помогать обездоленным. В возрасте 12 лет она прочтет статью об индийских миссионерах и захочет пойти их путём. Индия на тот момент была британской колонией, и Агнес отправилась в Ирландию — вступить в монашеский орден "Ирландских сестёр Лорето" и выучить английский — без знания языка не принимали в индийскую миссию.
В двадцать лет Агнес приняла постриг, назвавшись Терезой в честь Терезы из Лизье, покровительницы миссионеров. Наконец, она оказалась в Индии, в городе Дарджилинг. Там новоиспечённая миссионерка стала преподавать историю и географию в школе для девочек, а вскоре стала директором этой же школы. В 1946 году Тереза посетила Калькутту. Нищета и разруха этого города поразили её. В 1950 она основала собственный христианский орден — "Миссионеры любви", который поначалу сосредоточил свою деятельность на помощь нищим и обездоленным в Калькутте, затем распространившись на всю Индию, а позже — и на весь мир. В неизменном белом сари с голубой каймой, в сандалиях на босу ногу, с простой корзинкой в руках… В 4.40 она уже на ногах. Путешествует исключительно третьим классом. Подарок Папы Римского, лимузин, продает, чтобы построить приют для умственно отсталых… Маргарет Тэтчер обещает пожертвовать ордену денег — и через год действительно жертвует, правда, на порядок меньше обещанного. Тереза, впрочем, рада и такому дару — ей ли отказываться? Но "миссионерка любви" была не лишена иронии: "Люблю Англию! Одна леди - Дарчер? Дечер? - даже помогла мне купить несколько табуретов для больницы". В 1979 году она получает Нобелевскую премию мира. Всего же различных наград не счесть — от Ватикана до США, от Гаити и до Канады.
5 сентября 1997 года матери Терезы не стало. В 2003 году она была причислена католической церковью к лику блаженных, а в 2016 году — к лику святых…
… Однако в жизни будущей святой все было далеко не так однозначно. И дело даже не в том, что в 1963 году, когда её родной Скопье был разрушен землетрясением, "Миссионеры любви" отказались выделить деньги на его восстановление. И даже не в дружбе с такими одиозными личностями, как, скажем, диктатор Гаити Жан-Клод Дювалье. Дювалье пожертвовал ей 2.5 млн долларов и высшую гаитянскую награду, орден Легиона славы — и мать Тереза не преминула его за это поблагодарить: она заявила, что "покорена любовью Дювалье к своему народу".
Куда серьезнее выглядят обвинения в том, что при всех обширных средствах, полученных в качестве пожертвований, орден практически не привлекал к своей деятельности врачей. Госпитали миссии были плохо оборудованы и содержались в антисанитарном состоянии. Вот воспоминания очевидицы, отработавшей в одном из таких госпиталей: "Первое впечатление было, как будто я вижу кадры из нацистского концлагеря, так как все пациенты тоже были обриты наголо. Из мебели только раскладушки и примитивные деревянные кровати. Два зала. В одном медленно умирают мужчины, в другом – женщины. Практически никакого лечения, из лекарств только аспирин и другие дешёвые препараты". Также, согласно отчетам врачей, как индийских, так и западных, в госпиталях по несколько раз использовались перчатки и иглы для инъекций, а больные инфекционными заболеваниями никак не отделялись от всех прочих.
Сама Агнес говорила: "Есть что-то прекрасное в том, как бедняки принимают свою долю, как страдают, словно Иисус на кресте. Мир многое получает от страдания. Мучение означает, что Иисус вас целует". Однако, когда сама мать Тереза заболела, целоваться с Иисусом, отказавшись от обезболивающего она не стала. Равно, как и лечиться в собственных госпиталях, предпочтя им передовую клинику в Калифорнии.
Каков же вывод? Пожалуй, каждый сделает его для себя самостоятельно. Но я скажу так: не всё то золото, что блестит, и не так уж святы иные канонизированные святые.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
В повседневной жизни мы часто используем оценки возможности тех или иных событий: весьма вероятно это пост попадет в горячее; вероятность файр резиста крайне мала и т.д. Широко применяются подобные оценки и в аналитических работах, в том числе и в разведке. Однако у любой такой оценки есть одна особенность - каждый человек может понимать одно и то же словосочетание, описывающее вероятность, очень по-своему.
В США начиная с 1950 года выпускаются отчёты NIE (National Intelligence Estimate - Оценка национальной разведки). Это документы, подготовленные комиссией из представителей разных американских разведслужб для нужд высших лиц государства. Обычно в них описываются варианты развития той или иной ситуации и оценки вероятности их реализации. То есть каждое слово такого документа должно быть чётко выверено и не допускать множественности трактовок.
Однако уже в первый год существования практики составления таких документов произошла ситуация, которая заставила задуматься над стандартизацией лексикона. В 1951 году группой аналитиков под руководством агента ЦРУ Шермана Кента был составлен отчет о действиях СССР на Балканах. Оценивая вероятность вторжения СССР в Югославию в документе была указана вероятность “serious possibility” (серьезная вероятность). Когда глава Отдела планирования политики Госдепа попросил Кента дать цифры шансов этой “серьезной вероятности”, то он дал 65 против 35. Однако эта оценка сильно удивила его собеседника, который ожидал гораздо более низких цифр.
Когда Кент спросил коллег с которыми составлял отчёт о том, как они оценивали данную вероятность, то получил разброс мнений от 80 против 20 до 20 против 80. То есть разброс вероятностей составлял 4 раза! Столкнувшись с такой проблемой интерпретации Кент задумался о необходимости стандартизации сленга аналитиков, чтобы и они сами и, политики читающие отчёты, четко понимали какие вероятности стоят за словами.
Первая попытка стандартизации привела к созданию краткой таблички с 5 градациями вероятности между совсем невозможно (0%) и определённо (100%): почти наверняка нет (7±5%), возможно нет (30±10%), шансы примерно равны (50±10%), вероятно (75±12%), почти наверняка (93±6%).
Однако эта довольно стройная шкала не понравилась части представителей разведки. Все дело в том, что она заметно сокращала перечень используемых слов, делая текст сухим и сложным для восприятия. Кент назвал таких оппонентов “поэтами”, так как они выступали против математизации языка и за сохранение его разговорной формы, не связанной жёсткими рамками цифр. Тем более, что область оценок это в любом случае определённая спекуляция не имеющая чётких математических формул для определения вероятностей.
Компромисс между двумя подходами удалось найти далеко не сразу. В конце 50х в отчётах NIE стали размещать табличку с градациями вероятности от более высокой к менее с наиболее часто используемыми синонимами для каждой из градаций. Не устанавливая чётких процентных границ она тем не менее давала понимание читателю в каком диапазоне вероятностей примерно лежит указанное событие. Приложу фото примера таблицы, по которому вы можете примерно оценить вероятность знаменитого “хайли лайкли”.
Источник: Studies in intelligence (1964). Sherman Kent "Words of estimative probability"
Писал я тут некоторое время назад (в том числе в ВК) про Песню Невольниц из оперы "Князь Игорь" — ну, ту, которая "Улетай на крыльях ветра...", где в комментариях случилось удивительное — лично для меня.
Вообще надо сразу сказать, что тему эту я коснулся максимально поверхностно — буквально на уровне школьных знаний. Когда там Древнюю Русь проходят в школе? В 6м классе? Вот примерно и знания из того же периода. Ничего сверхъестественного, чего не проходят в школе я не пишу и отношусь ко всему этому, как к каким-то банальным знаниям.
Но кто ж знал, что некоторые комментаторы будут утверждать, что невольницы половецкого князя не с прикаспийского Азербайджана или Гиляна, а с Тмутаракани. И тут у меня возникло ощущение, что люди ладно школьную историю плохо знают, но даже в географии ориентируются смутно.
Нормально не показать на карте Гилян. Ладно, не знать, где находится Азербайджан. Но утверждать, что невольницы, прибывшие из-за Каспия в донские степи — а дело, напомню, происходит на нынешнем Донбассе — были с Таманского полуострова, для меня это за гранью понимания. Это что за турпоход имени Игоря Святославича с Кубани через Каспий на Донбасс? Да, Тмутаракань подходит под горы, виноград и прочие описания родины девушек из их песни, но их хозяин чётко даёт понять — они прибыли из-за Каспийского моря. Не из-за Чёрного, не из-за Азовского. То есть ещё раз — полонянкам нужно было сначала пройти вдоль Большого Кавказа до каспийского побережья, где бы их и получили половцы в своё распоряжение. Звучит, как нечто странное и сложное, не так ли?
Тмутаракань, напомню, город на Таманском полуострове, на противоположном от крымской Керчи берегу. В 60х годах X века после разгрома Хазарского каганата Святославом Игоревичем он переходит под власть Руси. И там вполне себе функционирует одно из древнерусских княжеств в виде эксклава, отделённого степью от основной территории государственного образования. Но после 1094 года Тмутаракань исчезает из русских летописей, очевидно, перестав быть одним из княжеств. При этом, судя по всему, эта территория переходит под власть Византии.
Когда Игорь Святославич идёт в поход? Правильно — в 1185 году, то есть примерно через сотню лет после возвращения на эти земли греков. И говорить о том, что раз девы могут быть оттуда, то значит и песня — она славянских невольниц, это прямо-таки серьёзная натяжка. Да, славянки там могли присутствовать. Но ровно также там могли быть гречанки, хазарки, абхазки или аланки — как и, пожалуй, любое другое государственное образование Кавказа, Тмутаракань была полиэтнической местностью.
Исходя из всего этого, лично я по-прежнему не вижу вариантов, что "Улетай на крыльях ветра..." — песня не с прикаспийских Азербайджана или Гиляна. От всех остальных вариантов начинает надрывно кричать сова, а её жалко. Живое существо всё-таки
