Возле автомобильного моста, где речка немного расширялась метров до четырёх, действительно плавало тело – крупная женщина в ослепительно жёлтом купальнике. Руки и ноги были разведены в стороны. Лицо держалось над поверхностью воды. Глаза были плотно закрыты.
– Может, она живая? – спросил стажёр Шурик, глядя на тело, мерно покачивающееся на воде.
– Вряд ли, – снисходительно ответил Агулянский. – Видишь, на теле уже трупные пятна появились? На шее и на руках.
– Вижу, – кивнул Шурик. – Ну что, будем вытаскивать?
– Погоди вытаскивать, – произнёс Николай Алексеевич, затем повернулся к водителю Юрке Павлову, стоящему у машины, и спросил: – Ты не помнишь, наша территория где заканчивается? Не под этим ли мостом?
– Как раз под ним, – ответил водитель, прикуривая сигарету. – До вот этой улицы наша территория, а по другую сторону – можайских. Мост – часть улицы. Соответственно, за мостом уже не наша территория. Но я могу путаться. Может, в штаб позвонить и уточнить?
– Позвони, дорогой, позвони, – улыбнулся Агулянский. – Уточни, чтобы мы чужую работу не сделали.
Павлов сел в машину, достал рацию и спросил о границах участка. Рация подумала, подумала и подтвердила, что да, после моста идёт территория Можайского района.
– Тогда ждём, ждём, – сказал Николай Алексеевич. – Самое трудное, но в то же время самое важное в профессии милиционера – это ждать.
Однако с ожиданием возникла проблема: труп зацепился за какую-то ветку у самого моста и остановился.
– Что делать? – спросил Шурик у старшего товарища.
– Надо палкой её протолкнуть, – грызя ногти, ответил Агулянский. – Давай. Вон палка сухая валяется. Подойди к трупу поближе и толкни.
– Там крапива, – опасливо сказал стажёр.
– Так ты её палкой, крапиву-то, палкой, как в детстве, – посоветовал Агулянский, – а я потом тебя подстрахую, за ремень подержу.
Шурик вздохнул, взял толстый дрын и принялся расчищать им тропинку в кустах крапивы. Потом Агулянский взял товарища сзади за ремень, и они вот так вот, парочкой, подошли к самой воде. Стажёр вытянул палку, держа её обеими руками и намереваясь отцепить тело от ветки, но вдруг его правая нога поехала по скользкому грунту. Он ойкнул и сел на пятую точку, увлекая за собой Николая Алексеевича. Они грохнулись сначала в крапиву, а потом свалились в речку.
Кряхтя и матерясь, оба снова выбрались на берег. Руки у них были в красных пятнах от крапивы, обувь и одежда стали мокрыми и грязными. Мужчины сняли ботинки и штаны. Сердобольный Павлов дал Агулянскому треники, валявшиеся в багажнике. Шурик остался в трусах. Он оглянулся и спросил:
И правда, тела женщины нигде не наблюдалось.
– Вы когда грохнулись, труп отцепило волной и под мост занесло, – пояснил водитель. – Он, наверное, уже на той стороне выплывает.
– Пошли, – скомандовал Агулянский и полез на насыпь. За ним последовали Юра и Шурик.
Вылезли на дорогу. Одновременно, не сговариваясь, показали кулак автолюбителю на «опеле», громко просигналившему колоритной троице. Перебежали на другую сторону. Сверху было видно, что тело действительно миновало мост и теперь мирно плавало в небольшой заводи, медленно вращаясь против часовой стрелки.
– Звони в можайский отдел МВД, – скомандовал Николай Алексеевич. – Пусть приезжают за утопленницей.
Павлов достал телефон и позвонил. Долго с кем-то пререкался и шутил. Потом плюнул и повесил трубку.
– Ща приедут, – сообщил он и полез за очередной сигаретой.
– А мы можем сваливать? – обрадовался Шурик.
– Куда сваливать? – охладил пыл юнца Николай Алексеевич. – Я же говорил уже, что самое главное качество милиционера – это умение ждать. Ждём коллег из соседнего района. А то мы уедем, а они наш труп, то есть уже их, обратно к нам отбуксируют.
Из можайского приехали через полчаса. Это были водитель Александр Сыроваткин и старший лейтенант Алексей Николаевич Якимчук, как две капли воды похожий на своего коллегу Агулянского – такой же полноватый, с пивным животиком и абсолютно лысой головой.
– А чё это вы такие красивые и одновременно грустные? – поинтересовался Якимчук.
– Да наприсылают тут стажёров... – туманно ответил Агулянский.
Якимчук подошёл к кромке воды, насколько позволяла ему крапива, задумчиво почесал затылок и спросил:
– У неё трупные пятна вон по всему телу, – ответил Шурик.
– Да тут не криминал, – добавил Агулянский. – Скорее всего, самоубийство или по неосторожности. Надо просто вытащить её и осмотреть.
– Я в воду не полезу, у меня простата, – заявил Сыроваткин.
– У всех простата, – сказал Якимчук, подумал и с надеждой спросил у очаковских: – Поможете достать? С меня стакан.
– Бутылка! – тут же откликнулся Агулянский.
– Пьём вместе, – выдвинул новое условие Якимчук.
– Само собой, – согласился Николай Алексеевич и скомандовал: – Шурик, слазь с товарищем в речку. Помоги вытащить утопленницу.
– Да я даже не пью, – попробовал возразить стажёр.
Тогда Агулянский назидательно проговорил:
– Второе главное качество милиционера – не перечить старшим по званию и беспрекословно выполнять приказы. Так что лезь в воду. Тебе даже раздеваться не надо.
Шурик вздохнул, снял рубашку и принялся расчищать от крапивы путь к воде.
Якимчук тоже неторопливо разделся, аккуратно сложил вещи на берегу и первым ступил в воду. За ним пошёл Шурик. Они оба встали по разные стороны от тела. Вода доходила им до пояса. Где-то наверху пели птицы и шумели проезжающие машины.
– Воняет-то от неё как! Дышать невозможно, – пробурчал Якимчук. – Стажёр, хватай эту бабу за волосы. К берегу отбуксируем, а потом и на сушу затащим.
– От неё перегаром несёт за версту, – сказал непьющий Шурик и наклонился к лицу утопленницы. – Бухая, небось, в воду полезла и захлебнулась.
В этот момент покойница вдруг открыла глаза.
– Мама... – сказал стажёр и инстинктивно схватил её за лиф купальника.
Женщина поморгала и встала на ноги. В результате её «воскрешения» могучая волна смыла стоящих рядом милиционеров. У Шурика в руках остался верх купальника. Перед мужчинами на мгновение явилась репродукция знаменитой картины Боттичелли «Рождение Венеры», но только в современной интерпретации.
«Новорождённая», обнаружив, что она частично оголена, в точности как на картине закрыла одной рукой жёлтые плавки, а другой попыталась прикрыть свои могучие груди.
– Извращенцы! – заорала она трубным голосом, и на этом всё её сходство с мифическим персонажем закончилось. – Говнюк малолетний! Отдохнуть честной женщине не дадут!
– Мама! – запищал Шурик и как ошпаренный выскочил на берег.
– Одежду верни, скотина! – орала новоиспечённая Венера.
Стажёр вздрогнул и бросил лиф в речку. Лиф попал на голову остолбеневшего Якимчука. Дама повернулась к нему и одной рукой сорвала с его головы жёлтый кусок материи. Потом, немного подумав, другой рукой почти без замаха врезала Якимчуку в лицо. Тот, несмотря на комплекцию, картинно взмахнул руками, выпрыгнув от удара из воды почти до колен, и рухнул в речку.
– Мы при исполнении! Женщина, остановитесь! – заорал с берега очнувшийся от ступора Агулянский.
– Идите вы все в задницу! – огрызнулась женщина и добавила ещё несколько предложений, от которых даже у видавших всякое милиционеров покраснели уши.
Она развернулась, гигантским прыжком выбралась на противоположный берег и скрылась в кустах.
– Женщина, вернитесь! – закричал Агулянский.
Из кустов послышался всё тот же мат и пожелания всем милиционерам Москвы и их родственникам скорейшей и очень болезненной расправы.
– Да хрен с ней! Старлея спасайте! – вдруг завопил Сыроваткин. – Она его в нокдаун отправила!
Агулянский, срывая с себя треники, ринулся в воду. Вслед за ним, скуля от страха, последовал Шурик. Вдвоём они вытащили Якимчука на сушу, где к ним подоспела помощь в виде двух водителей служебных автомобилей.
Алексею Николаевичу сделали искусственное дыхание и на всякий случай непрямой массаж сердца. Якимчук очнулся. Вся правая сторона лица у него была синяя, а глаз – красный.
– Где я? – спросил он. – За что меня так?
Вдруг откуда-то сверху раздалось:
Это приехала труповозка, загодя вызванная Сыроваткиным.
– Оно убежало, – икая, ответил Шурик.
– Куда убежало? – удивился санитар.
– Туда, – стажёр махнул рукой в сторону Можайского шоссе. – Оно пьяное, и у него трупные пятна по всему телу, даже на сосках.
– Ты и соски умудрился разглядеть? – удивился Агулянский.
– Время замедлило свой бег, – пояснил Шурик.
– Вы тут бухаете, что ли? – разозлился санитар. – Совсем оборзели! Бухают и людей от работы отрывают!
– О, надо выпить, стресс снять, – вдруг предложил Юра Павлов.
Но стресс снять не удалось, так как обе группы вызвало к себе начальство Западного округа. Руководство посмотрело на внешний вид своих сотрудников и задало один-единственный вопрос:
– Убежал, товарищ полковник! – хором ответили сотрудники.
– Врёте вы всё, – строго сказало начальство. – У нас есть свидетели, которые утверждают, что видели труп и видели, как вы пытались его сбагрить друг другу.
– Никак нет! – так же хором, не сговариваясь, ответили милиционеры.
– С волчьими билетами из милиции вылетите! – пообещало руководство и отправило сотрудников писать объяснительные.
Потом два месяца управление собственной безопасности изучало дело об убежавшем трупе, устраивало очные ставки и просило рассказать, куда доблестные милиционеры зарыли тело женщины. Но всё впустую.
Тело так и не нашли. Да ладно тело – не нашли и саму женщину. Непонятно было, откуда она взялась в речке Сетуни и куда потом убежала.
Всем участникам этого загадочного события объявили выговоры, которые после переименования милиции в полицию были аннулированы.
