OnesUponATime

- Огонь! – закричал Саша.

Но Рому было уже не остановить. Он рванул на себя одну из цепей с такой силой, что колышек вылетел из пола. Махнув рукой, вампир снес лампы. Цепь обвила «электрика», который оказался ближе всех к бывшему пленнику. Рома потянул его на себя, так сильно что, могу поклясться, слышала хруст костей, сквозь звуки выстрелов. Бандиты успели произвести немного выстрелов, все произошло почти мгновенно. Рома никак не реагировал на попадания. И теперь, когда один из бандитов был у него в руках, он, прикрывшись им как щитом, впился тому в шею. Подельники даже на секунду не прекратили стрелять. Они уже списали своего товарища и беспокоились только о себе.

Рома постепенно отступал ко второму колышку. Закончив с «электриком», он бросил его тело в гнилозубого бандита, того, кто выстрелил ему в лоб. Бросок был такой силы, что грабитель отлетел к стене, ударился об нее и упал рядом с нами. Рома, не теряя ни мгновения, присел и двумя руками вырвал второй колышек. Теперь он был абсолютно свободен и быстро, очень быстро, с нечеловеческой скоростью рванул к Саше. Еще секунда и Саша уже почувствовал его зубы на своей шее. Сопротивляться такой силище было бесполезно. Последний оставшийся на ногах бандит бросил пистолет и побежал к входной двери. Рома оставил Сашу и побежал за ним.

Саша, вращая обезумевшими глазами по сторонам, прикрыв рукой шею, отползал к стене. Его взгляд остановился на вернувшемся в комнату вампире. Последний грабитель был без сознания. Рома бросил его ногу, за которую тащил волоком, и пошел к Саше.

- Такая драгоценная жидкость пропадает, - сказал он, кивнув на окровавленную шею главаря бандитов. – Позволь я ее заберу, а ты просто расслабься и получай удовольствие.

Я не видела лица Ромы, но хорошо рассмотрела лицо Саши, и первобытный ужас в его глазах. Минута и обескровленное тело упало на пол. Рома обернулся к нам. Он выглядел абсолютно обычно – восстановился полностью. Я не знаю, что было страшнее: его кожа в струпьях и ранах, перекошенное и постаревшее лицо или его привычный вид с засыхающей кровью на подбородке, шее и груди. Кровью только что, как выразилась Света, выпитых им до дна людей.

Не обращая на нас никакого внимания, Рома подошел к комоду, достал сигареты с зажигалкой и закурил. Осмотрев свои руки, он обратил внимание, что все это время таскает за собой цепи. Он сорвал наручи легко, как будто резинку. Он закрыл глаза и начал глубоко и громко дышать, полминуты ничего не происходило, а потом в некоторых местах его кожа начала натягиваться и рваться. Как будто мелкие язвы обсыпали его. Рома касался некоторых их них рукой и после этого рана затягивалась. Я никак не могла понять, что происходит, пока он не взял какую-то вазочку и не высыпал в нее то, что было в руке – пули. Это были серебряные пули, некоторые развалились на осколки, каждый из которых покидал его тела. Его организм выдавливал инородные предметы из себя, не считаясь с потерями. К концу второй сигареты он закончил, собрав приличную коллекцию серебра. Все отверстия хоть и затянулись, но оставили кровавые метки по всему телу, кроме головы – единственную пулю, застрявшую там, он выплюнул сразу, когда воскрес в последний раз. Кровь на его жертв, смешивалась с собственной от ранок, штаны – единственная одежда которая на нем была – за ночь впитали столько его крови, что поменяли цвет прибавили в весе раза в три. Все это создавало внешний вид существа, про которого с легкостью можно сказать: вампир, монстр, чудовище. Он меня пугал и то, что до сих пор не обратил на нас со Светой никакого внимание, только увеличивало этот страх.

И тут зашевелился парень, пытавшийся сбежать. Он со стоном открыл глаза и увидел перед собой Рому:

- Видишь ли, какая дилемма передо мной стоит, - сказал хозяин дома, в который они проникли, присев рядом с ним. – В лицо ты мне не стрелял – это больно, черт возьми, электрошоком не мучил, не оскорблял, даже денег с меня не требовал… Ну выстрелил пару раз серебряными пулями, ну сломал пару вещей в доме, пока искал деньги – по сути, ерунда. Я мог бы тебя пощадить…

Грабитель заныл, как маленький ребенок, стал умолять не убивать его и снял маску. Под ней оказался рыжий парень, точнее мужчина лет тридцати или около того. Его слезы выглядели так мерзко, что я даже отвернулась. Чего не сделала ни разу с момента освобождения Ромы, который продолжал:

- Но! Я потерял много крови и сил, мне нужно восстановиться, и я голоден…

Парень тут же стал говорить, что у них в машине есть еда, как будто не понимая, о каком голоде идет речь. Рома кивнул и, поднимаясь, произнес:

- Пойдем покажешь, заодно канистры отнеси назад.

- Думаешь, он его отпустит? – решилась нарушить тишину я.

- Ты же не настолько наивная дурочка, увел его, чтобы не смущать нас, точнее тебя, - ответила Света, встала, подошла к комоду и закурила Ромину сигарету. – Хотя Ромка мог бы, - улыбнулась она, - он давал ему шанс, начав это разговор. Если бы этот слюнтяй не распустил нюни, а ответил бы что-то в стиле, - она понизила голос, изображая мужчину, - «Хорош трепаться, иди и отсоси у меня» - возможно выжил бы. Рома такое уважает.

Я рассмеялась, кажется, впервые за всю ночь. Шутка Светы была ужасной, мы говорили о человеческой жизни, но я хохотала и не могла остановиться. Наверное, я сошла с ума за эту ночь.

Рома вернулся где-то через минуту после того, как я отсмеялась. Свежая кровь на его подбородке говорила о том, что Света оказалась права. Он подошел прямо ко мне и протянул пакет, в котором были шоколадки, печенье, нарезки колбасы и сыра и несколько бутылок воды – все что взяли с собой на операцию грабители.

- Перекуси, - сказал он – не лучший вариант, - он оглядел зал, залитый кровью, - и обстановка, но тебе тоже нужно восстановить силы.

Он уже собрался уйти, но поднял с пола пистолет и положил на подлокотник моего кресла. Указав на грабителя, который лежал в отключке, тот самый что стрелял в него и был сбит трупом «электрика», сказал:

- Если пошевелится – стреляй, - потом замолчал, медленно перевел взгляд на Свету, закуривающую вторую сигарету, и закончил, - ее это тоже касается.

Он легко подхватил тела «электрика» и Саши и унес их. Видимо всех мертвецов решил сложить в газель, на которой они приехали. Она стояла прямо у входа в дом, прохожие бы не успели ничего понять, даже если бы что-то увидели с улицы.

После его приказа аппетит как-то сразу пропал. Мне хотелось поговорить со Светой, сказать ей, что стрелять не собираюсь, что, если она хочет уйти – пусть идет. Но она молча курила, полностью игнорируя меня, и я не смогла начать разговор.

Прошло минут 15, а Ромы все не было. Я попила воды, нашла в пакете пачку каких-то сухариков, открыла, положила в рот и хрумкнула так громко, что Света, забыв о своей мрачной участи рассмеялась. Я последовала ее примеру. Жестом указала ей на пакет, она отказалась.

Рома появился как раз тогда, когда я проглотила последний сухарик. Он уже побывал в душе и переоделся: ботинки, джинсы, рубашка – все как обычно, как будто не было всех ужасов этой ночи. Все бы отдала, если бы их и правда не было. Он подошел к Свете и закурил, молча глядя ей в глаза. Не знаю, что на меня нашло, но я решила, что ни за что не дам ему укусить ее, в крайнем случае воспользуюсь пистолетом, который лежал на подлокотнике моего кресла.

- Я готова, - сказала она и сама наклонила голову.

Черт, я надеялась она будет хотя бы чуточку сопротивляться.

- Когда-то я сказал, что больше не прикоснусь к тебе, а не в моих правилах нарушать обещания, - он убрал сигарету и приблизил свое лицо к ее шее непозволительно близко и с шумом втянул носом воздух. – Сколько дают врачи? Год?

- Плюс-минус, - кивнула Света.

- Ты могла прийти ко мне, на ранних стадиях я мог помочь…

- Когда-то ты сказал, что больше не прикоснешься ко мне…

Шах и мат! Я едва сдержалась, чтобы не зааплодировать ей, но боялась привлечь к себе внимание и перестать быть слушателем такого интимного разговора.

- Поэтому я решила, что лучше так, - продолжала Света. – Чтобы ты меня точно запомнил. С электричеством – это моя идея. Ты рассказывал, как ездил в Чернобыль устранять последствия аварии и отхватил там такую дозу, что несколько дней не мог выбраться, а еды вокруг не было. Зато сейчас ты эволюционировал и сможешь атомный взрыв пережить, если не в эпицентре окажешься. Вот я и решила, что электричество довольно новая штука, по сравнению с тобой, должно тебя удержать хотя бы несколько часов. Теперь тебе и оно не страшно, не благодари.

Он мельком глянул на меня и ответил:

- Не буду.

- Как бы там ни было, но убить мня придется. Не хочешь выпить, значит застрели. Иначе я выйду отсюда и всем расскажу о тебе, в интернете, в газетах, в телек пойду, в самые дебильные передачи. В общем испорчу тебе репутацию, как смогу. Ты переживешь, но к чему эти сложности? - она победно улыбнулась.

- Когда ты выйдешь отсюда, то рассказывай сколько хочешь. Твоими слушателями будут Наполеон и Иван Грозный, а может тебе повезет угодить в палату к вампирам и оборотням, им будет очень интересно.

Светлана вмиг изменилась в лице, мне даже показалось, что она бросится на него с кулаками, но она в бессильной злобе уселась прямо на пол и тихо заплакала.

- Скажешь врачу, будешь ли бороться с онкологией, если надумаешь помучаться подольше, я все устрою, - он развернулся, теряя интерес к разговору, и подошел ко мне. – Кристи, иди наверх, прими душ, приведи себя в порядок, переоденься. Я вызову тебе такси. Только одна маленькая просьба в ближайший час не спускайся вниз, спасибо.

Последнее «спасибо» четко дало мне понять, что это приказ, который не терпит возражений. Я, не говоря ни слова, встала и пошла, сжимая пакет с едой в руках. Я дошла до лестницы и, поднявшись на несколько ступеней, затаилась. Обратившись в слух, я хотела знать, что будет дальше.

Рома привел в чувство гнилозубого, заставил его допить бутылку воды, которую я открыла и оставила рядом с креслом. Потом, судя по звукам связал, и заклеил рот той же лентой, что и мне накануне, а потом заговорил:

- Тебе не повезло, как твоим товарищам. Умирать ты будешь долго и мучительно. В подвале тебя ждет гроб, в котором ты проведешь неделю. Потом я приду и дам тебе попить, возможно, поесть и запру еще на неделю. И так мы будем повторять и повторять. Чуть позже я обзаведусь датчиками и системой жизнеобеспечения, чтобы ты не покинул меня слишком быстро. Тебя ждет долгая и одинокая жизнь в темноте, без движения, но я позабочусь о том, чтобы ты оставался в сознании и не сошел с ума слишком быстро. И когда ты превратишься в живую мумию, без остатков разума, я постараюсь восстановить тебя, чтобы начать все сначала, ведь ад – это не боль и страдание, а осознание их бесконечности.

Рома направился в подвал, взвалив на плечо мычащее тело оставшегося в живых грабителя. А я побежала к Свете.

- Скорее, уходи! Я его задержу, если что. Давай-давай… - я пыталась поднять ее с пола, но она не собиралась сбегать.

- Я должна испить эту чашу до дна, - заявила она. – Мне некуда и незачем уходить. Если я убегу от него, от рака убежать не получится. Прости меня, деточка, ты могла быть счастлива с ним долгие годы, а я все испортила.

- Ничего не знать и быть счастливой дурой?

- Именно. Ты не знала и была счастлива, я не знала и была счастлива. Даже не представляю, что его заставило мне все рассказать, наверно это его очередной эксперимент, он любит такое. Развлекает себя, как может. Играет жизнями людей и смотрит, что из этого выйдет.

- Кристи! – услышала я за спиной его голос и повернулась на негнущихся ногах, - ты теряешь время.

Света ободряюще подмигнула мне на прощание. Тогда я видела ее в последний раз. Конечно, имелся план, как я найду ее и если не спасу, то хотя бы поговорю с ней. Я даже привлекла к поискам ресурсы отца, но даже они не шли ни в какое сравнение с возможностями Ромы. Она провела оставшиеся ей месяцы в какой-то психушке, в полной изоляции ото всех нормальных людей. Остается надеяться, что ей достались не самые мерзкие душевнобольные соседи.

Я прошмыгнула мимо Ромы, поднялась на второй этаж и заперлась в спальне. Замочек на двери дарил ложное чувство безопасности. Зайдя в ванну, первое, что бросилось мне в глаза – это следы крови в душевой. Логично, ведь передо мной здесь Рома смывал с себя последствия самой нескучной в моей жизни ночи. Минут двадцать я направляла лейку в разные углы, тщательно избавляясь от всего, даже отдаленно напоминавшего кровь. Удовлетворившись проделанной работой, разделась и встала в кабинку сама. Наверное, я должна была сжаться в комок на полу, позволяя струям смывать мои горькие слезы. Так в фильмах режиссеры показывают особую драматичность момента. Но я не плакала, не хотелось, выплакала все слезы за ночь. Я включила тропический душ и просто стояла под ним, практически не шевелясь. Оттирать себя мочалкой до красноты я не видела смысла. Несмотря на количество крови на первом этаже – на меня ничего не попало, испачкались только подошвы тапок, но они были резиновыми и ничего не впитывали, просто оставляли следы на полу.

Я стояла и задавала себе вопросы, пытаясь найти ответы в той информации, которой так щедро делилась Света. На многие вопросы ответов не было, тогда я еще планировала найти ее в будущем и расспросить, а по поводу других пыталась рассуждать. Благо, текущая вода всегда способствовала размышлению. Сколько Роме на самом деле лет? Он был в Чернобыле сразу после катастрофы, я тогда еще не родилась. Правда ли, что он тусовался с семьей Медичи? Допустим, а то, что застал Римскую империю? Ему что две тысячи лет? А мог ли он лично знать Христа? А может Иисус сам был одним из них? Так же как Рома по запаху мог определить болезнь и вылечить, так же красиво говорил, так же пронес свой крест до Голгофы, истекая кровью. Потом приуныл на солнышке, а в пещере взбодрился, перекусил кем-нибудь и воскрес. Хождение по воде не вписывается. Может, была способность к левитации, там надо-то пару минут на высоте пять сантиметров провисеть, а молва потом разнесет…

Кристина, стоп! Понимаю, что ты готова забивать себе голову чем угодно, лишь бы не думать о главном вопросе: что дальше? А что дальше? Ой, а сколько я здесь уже стою? Он мне дал час, минус время, что я подслушивала, потом мыла кабину, а еще сушиться… наверно надо выходить. Потом все хорошенько обдумаю.

Я оделась, спустилась на первый этаж и собралась в гостиную, но он позвал меня из кухни, и я направилась туда. Он поставил передо мной чашечку кофе и стакан воды. Кофе – единственное, что он готовил, по крайней мере для меня. Каждый раз, когда я оставалась у него на ночь, утром меня ждал черный крепкий кофе в маленькой чашечке объемом не больше рюмки. Он сам молол зерна и всегда варил его в турке, был очень сосредоточен в процессе, видимо соблюдая технологию. И у него получалось великолепно. Раньше я никогда не пила чисто черный кофе, всегда в том или ином виде смешивала с молоком, но его рецепт был великолепен.

Обычно мы вставали поздно, потому что ложились ближе к рассвету, он интересовался, что я хочу на завтрак и заказывал доставку. Пока мы ждали курьера, он готовил кофе. Сегодня доставки не будет, придется довольствоваться только черным кофе с холодной водой. Можно еще съесть что-нибудь из фруктов, ваза с которыми стояла на столе. Теперь я понимаю, что он держал их специально для меня. В холодильнике было абсолютно пусто, только морозилка была забита большими брикетами льда. Иногда он откалывал от одного из них кусок, обтесывал до состояния шара и помещал в стакан с виски – второе его коронное блюдо. Сейчас в его руках было как раз такое. Половина девятого утра, почему бы и нет?!

- А можно мне тоже? – я кивнула на его напиток.

Он запустил свободную руку за спину и через секунду вернул с таким же стаканом, поставив рядом с кофе. Вот как с таким иметь дело? Я сама еще минуту назад не знала, что попрошу виски, а он налил его еще до того, как я спустилась. Пришлось демонстративно сделать большой глоток и постараться не скривиться, я сделала второй глоток и как избалованная девка потрясла пустым бокалом в воздухе, без слов требуя добавки. Он снова запустил руку за спину и выставил передо мной еще один стакан. В этот раз в нем была двойная порция виски. Его не переиграть. Я обречено вздохнула и, наконец, села за стол.

- Что ждет меня теперь?

- Кофе и такси, - ответил он и закурил.

Я сделала глоток из маленькой чашечки – кофе как раз остыл до моей любимой температуры и, как всегда, был идеален.

- Ты отпустишь меня? Не боишься, что я разболтаю?

- Не боюсь, - спокойно констатировал он. – Ты знаешь достаточно, слышала, что сказали они, слышала, что сказал я. Мне бы хотелось, чтобы ты знала, а главное, видела меньше. Но случилось, как случилось. Я не вправе неволить тебя и отдал бы многое, чтобы ты вернулась, после того как все обдумаешь, но решать тебе. Обещаю, что преследовать не буду и покорно приму любое твое решение. Кроме того, ты можешь всегда обратиться ко мне, если очень понадобится. Считай это моей платой за, - он сделал паузу, - за твое молчание.

- Или за мою кровь? – с вызовом бросила я.

Он отвел глаза и осушил стакан и налил себе еще.

- Накануне всего случившегося, - наконец заговорил он, - там, в подвале, я еще не был уверен, но потом, когда ты все уже знала, то пыталась выторговать мою жизнь… Это было так мило. Для меня это многое значит.

Почему во всем виноват он, а смущаюсь я? Как он это делает?

- Надеюсь ты сделал для себя выводы и впредь будешь хранить наличные на черный день? - решила я сменить вектор разговора. – Вообще я не понимаю, как такой продуманный и опытный воротила бизнеса не смог найти способа рассчитаться с этими подонками? – я озвучила один из тех вопросов, которые зародились у меня ночью и только развились под струями горячей воды.

Я еще глотнула кофе, запила водой, посмотрела на него и сразу все поняла:

- Ты мог… Мог все сделать, и не было бы всех этих издевательств. Мог все решить даже до того, как Саша рассказал мне…

- Я не первый раз попадаю в подобную ситуацию. Когда-то давно, когда люди передвигались только с помощью лошадей, я заплатил. Заплатил много, золотом. А они, - он вздохнул, - они нас убили. К следующей ночи я выкопался из могилы – весьма неприятный процесс, доложу я тебе, но это мелочи, ведь она умерла навсегда. Такие как они сходят с ума, если получают то, чего хотят. У них отказывают все тормоза. Их ослепляет обладание тем, чего они жаждали. Даже если они не планировали, они все равно убьют. И я, как ты выражаешься, сделал выводы: с людьми надо по-человечески, но если имеешь дело со зверьем, то должен быть самым опасным хищником в лесу, - он снова закурил. – Для меня самое главное было обеспечить твою безопасность, даже ценой того, что ты узнаешь правду обо мне. Я обозначил это в самом начале разговора, а дальше только тянуть время, пока организм адаптируется к новому физическому воздействию. – Рома глубоко затянулся. – Да, с электричеством промах вышел глобальный, в будущем буду внимательнее к новым технологиям.

- А если бы он не поверили и вчетвером меня… - на глаза навернулись слезы.

- Тогда был резервный план – сказать, что деньги под полом, замурованы прямо подо мной. Какой бы сногсшибательной ты не была, но они пришли сюда не за тобой. Им бы нужно было искать способ сдвинуть меня и при этом контролировать. Тут свои риски, ты могла получить случайную пулю, когда бы все завертелось, я в порыве гнева мог никого не оставить в живых и не узнал бы откуда они так осведомлены… Ты серьезно хочешь обсудить тактические вопросы?

У меня действительно начала болеть голова. Помимо бессонной ночи сплошного стресса, пытаться вникнуть в стратегии тысячелетнего вампира это слишком. Понятно было одно: всю ночь я считала его жертвой, а на самом деле это он управлял ситуацией и на каждый их ход у него был припасен не один план действий. Был еще один вопрос, который меня интересовал, и я увидела способ получить ответ:

- Ты нашел тех, кому заплатил золотом? Тех, кто убил твою девушку? Что ты с ними сделал?

- Стер их ДНК с лица земли, - он внимательно смотрел мне в глаза и читал мою реакцию.

- И детей?

Он не ответил, но и взгляд не отвел. Другого от самого страшного хищника в лесу ждать не приходилось. Я допила кофе, двойную порцию виски оставила нетронутой, взяла сумку и начала подниматься из-за стола:

- Мне пора, думаю, таксист уже заждался.

Продолжение следует...

- Быстрее-быстрее!!!

Ночные гости закрепили на руках Ромы цепи, концы которых тянулись в противоположные углы комнаты к вбитым в бетонный пол штырям, таким образом, что если бы он встал, то оказался бы в распятом положении без возможности сдвинуться вперед или в стороны. К цепям они подключили какие-то провода, которые тянулись к большому металлическому прибору, подключенному толстым кабелем к щитку в прихожей. Сверху на нем располагались какие-то лампочки, кнопки и большая крутилка. Прибор так же находился вне досягаемости от Ромы. Кроме того, прямо перед ним, на расстоянии полутора метров с двух сторон были установлены каркасы с несколькими лампами.

Рома выгнулся и зашевелился, все маски сделали несколько шагов назад и достали пистолеты, кроме одного, он сел около электрического прибора. Мой мужчина открыл глаза и, сев на колени, огляделся по сторонам. Обнаружив цепи, которые были так сильно натянуты, что он должен был либо оставаться на коленях с разведенными руками, либо стоять нагнувшись вперед, он изо всех сил потянул на себя, издавая рык. Крутилку тут же повернули, Ромка весь выгнулся и замолчал. Когда цепи чуть-чуть провисли, показывая, что он перестал тянуть, мучитель за аппаратом уменьшил мощность, но машина продолжала работать – ток все еще бежал по цепям доставляя пленнику не такую сильную, но все же боль. Когда они убедились, что Рома не сможет вырваться, тот, что приковывал меня, убрал пистолет, подошел ближе и включил лампы – пленник зашипел, пытаясь отвернуться и податься назад.

Я сидела и беззвучно плакала. С одной стороны, я была безумно рада, что он жив, и даже не пыталась думать, как это получилось, с другой, мне было так жалко Ромку – они его пытали, и я понимала, что это только начало. Никакие это не спецслужбы. Не было ни нашивок, ни знаков отличия – просто бандиты.

Пока Ромка крутил головой, пытаясь спрятаться от света, он заметил меня. На это обратили внимание все, так как он надолго замер, глядя в мою сторону, а потом продолжил крутить головой. Глупо обижаться, что только сейчас на меня обратили внимание, у него явно были дела поважнее, например, воскреснуть из мертвых. И вообще, в его понимании я должна сейчас лежать в гробу в подвале за закрытой дверью и ждать, когда рыцарь придет и спасет меня своим поцелуем, а не смотреть, как из него тут дух выбивают, да еще и стать козырем в руках налетчиков.

- Кристи, ты как? – прервал Рома давящую тишину, нарушаемую только гудением электричества и лязгом цепей.

Я, конечно, ответила, что в все отлично, сижу, наслаждаюсь жизнью тут в уголке. Добавила слова поддержки, пообещала, что все будет хорошо, даже успела спросить, как ему удалось выжить, учитывая сколько крови он потерял. Вообще легко составлять длинные и всеобъемлющие предложения, когда рот заклеен и в запасе у тебя только одна буква, нечто среднее между «Ы» и «М».

- Тронете ее, - продолжил Рома, обращаясь уже не ко мне, - и я убью всех ваших близких: жен, детей, родителей, братьев и сестер, включая двоюродных и троюродных, их детей и родителей, ваших домашних животных, даже рыбок в аквариуме передушу. Я ваши ДНК сотру с лица земли.

Я перестала не только плакать, но и дышать, услышав это из уст человека, которого, как мне казалось, хорошо знала. Это звучало так пафосно и одновременно убедительно, что мурашки побежали по спине. Возможно, не только у меня, поскольку никто не рассмеялся и вообще не продемонстрировал никакой реакции. А еще меня обуяла такая гордость, что я даже выпрямилась в кресле, насколько позволяли наручники. Ведь это он говорил обо мне.

- Ей ничего не угрожает, - сказал тот, что поймал и приковывал меня. Он был самый здоровый из всех и, видимо, главный. Он шмыгнул носом и добавил: - по крайней мере, пока. Мы деловые люди и хотели бы договориться – откупишься от нас, и мы оставим вас в покое. Забудете о нас, как о страшном сне. Главное условие: чтобы ты о нас забыл.

- Так значит, вы грабители, - сделал вывод Рома, и, как мне показалось, даже выдохнул облегченно. - Там в прихожей у зеркала мой бумажник, в нем тысяч тридцать, а еще корпоративные карты. Берите и убирайтесь. Утром я их заблокирую, все, что успеете снять – ваше. Но там суточные лимиты, боюсь даже затраты на подготовку операции не отобьете.

- Э-э-э, не пойдет, - возразил главарь. – давай для начала откроем сейф и от этого уже будем плясать. Ты же один из богатейших людей в России, если не в мире. И не важно, что об этом никто не знает, - он сделал паузу, - почти никто. Не поверю, что ты не держишь дома наличку на всякий случай.

Что он только что сказал? Богатейший в России? В мире? Мог бы и на нормальную охрану разориться, жлоб. Я так громко думала, что даже замычала, чем привлекла всеобщее внимание.

- Вот и девушка согласна, - главный бандит подошел ко мне, - знаешь, где сейф?

Я покачала головой.

- Может, золото, драгоценные камни?

Снова отрицательный ответ.

- Ты явно знаешь обо мне больше остальных, - отвлек на себя внимание Рома, - сам посуди, зачем мне наличка? Электронно перевел и все. Новое место жительства, новая личность, новый счет – просто перевод. С ценными бумагами еще проще – сменился владелец и все дивиденды ему. Или ты думаешь, у меня пачки денег штабелями лежат, чтобы голову ломать, как их с места на место перевозить или просто бросить, если припрет. Еще вариант отдать ребятам, которые ко мне в ночи ворвутся или еще хуже – свистнут, пока меня нет дома.

Про штабеля обидно было. Нет, лучше гроб в подвале держать, а не паллеты с пачками долларов.

- Электронный вариант нас то же устроит, - хмыкнул главарь, - а мы пока проверим.

Он кивнул двум подельникам, стоявшим без дела, и они пошли обыскивать дом. В подвале их ждет сюрприз, злорадно подумала я.

- Несите ноутбук, переведу, сколько скажешь, - кивнул Рома. – Только ты их все равно не получишь. Думаешь если с Каймановых островов тебе на сбер миллион долларов капнет – ни у кого вопросов не возникнет? Чтобы все сделать грамотно, нужно несколько дней.

- А акции? – занервничал главарь.

- Биржа закрыта до завтрашнего вечера, хочешь провести со мной все это время в замкнутом пространстве? – Рома зло усмехнулся.

- Значит, не хочешь по хорошему, - прорычал здоровяк, снял маску и направился ко мне.

Рома очередной раз дернулся, но тут получил увеличенный разряд электричества. Я с ногами забралась в кресло и сжалась в комок. Не моргая, я смотрела на главаря. Это оказался мужчина лет сорока пяти с кустистыми рыжеватыми усами, пышной шевелюрой, но основательно наметившейся лысиной.

- Давайте знакомиться, - наклонившись ко мне произнес он. Сердце пропустило удар и то, что на мне был только легкий пеньюар не добавляло смелости. Я отвела глаза и зажмурилась, надеясь, что все это пройдет, как страшный сон. Но ничего не происходило, кроме того, что Рома громче бился в цепях. Я открыла глаза – прямо передо мной было лицо бандита, и он заговорил: - Меня зовут Саша. Как зовут моих друзей – неважно. Вы, как я понимаю, Кристина, верно? – я кивнула, - а знаете, кто там гремит цепями и наслаждается высоким напряжением? Рома, да? А знаете, кто такой Рома на самом деле? И кто вы для него? – я замычала.

Рома рванулся очень сильно, и помощнику Саши пришлось выкрутить мощность на полную, пленник забился в конвульсиях и упал лицом вниз, только его руки повисли в воздухе на цепях. Слезы снова побежали по моим щекам, и я пыталась максимально внятно умолять их прекратить. Саша аккуратно поймал мою слезу пальцем, отошел и продолжил, растирая ее:

- Знали бы вы, ради кого льете слезы… Рома – вампир, а вы – его жертва. Очередная жертва. Звучит как бред, ведь их не существует, думаете вы. Я тоже не верил. Только ответьте себе на вопрос: как он выжил после того, как поймал не меньше десятка пуль? Почему ему так плохо под лучами обычных ультрафиолетовых ламп? Видите, как его кожа покраснела – реакция на солнечный свет. К сожалению, Солнце их не убивает, только ослабляет, но и на том спасибо. Электричество – это эксперимент, как оказалось – удачный. Поверьте, человек давно бы уже умер от таких разрядом, а этот ничего, даже разговаривает… угрожает. Плюс серебряные пули, застрявшие в нем – не дают действовать в полную силу.

- Серебряные пули это против оборотней, придурок, а их не существует, - Рома снова занял свое положение на коленях с разведенными руками – мощность генератора понизили.

- Девчонке своей будешь втирать, а я знаю, что серебро ваш брат не любит. Кристина, мы отвлеклись. Вы сейчас скорее всего в шоке от услышанного, но я хочу, чтобы вы поняли одно: мы может и грабители, бандиты, мучители… злодеи, одним словом, но мы вас спасли. Мы с вами люди, то есть на одной стороне, а он монстр. Посидите, подумайте, может вспомните про какие-нибудь тайники или что-то еще. Мы возьмем вас в долю, вы заслужили, вы в данной ситуации жертва. Точнее уже нет, благодаря нам.

Он отклеил липкую ленту с моих губ, снял наручники и отошел. Я сидела – ни жива ни мертва. Как можно осознать то, что я только что услышала? Первой моей реакцией было неверие. Я пыталась найти причины, по которым Рома мог выжить не смотря на ранения, но их не было. А еще я ждала, что он начнет отрицать, спорить с главарем оправдываться. Вдруг пришло осознание: я действительно жертва, жертва со Стокгольмским синдромом – все видела, мне все объяснили, но все равно сижу тут и пытаюсь придумать оправдания для него. Смешно сказать, для вампира, для кровопийцы, для ублюдка, который соблазнил меня и хотел… хотел… Сколько бы он еще играл со мной, до того, как… Не хочу об этом думать.

Стоило только посмотреть на Рому, как я все поняла – это правда. Он сидел, склонив голову, и даже не пытался посмотреть на меня. Стыдно? Стыдно за то, что собирался сделать или за то, что поймали? Скорее второе. Один в один Мишка-Козел, пойманный на измене. Все так очевидно, что даже отпираться бессмысленно. Молодец, Кристинина, завязала с козлами и к кому пришла? К упырям? Страшно даже представить, кто будет дальше. Пора тебе, девочка, завязывать с «большим спортом» как минимум на пару лет, пока психотерапевт не разрешит, а теперь он тебе точно понадобится.

Я сидела, глядя в одну точку, даже не плакала – больше не могла. Мысленно благодарила ребят из «ночного дозора», как я прозвала про себя грабителей, и очень хотела им помочь найти деньги, но ничего об этом не знала. Не видела в доме сейфов, пачек купюр или драгоценностей. На втором этаже была только спальня, остальные комнаты были практически пусты – книги и старая мебель. На первом этаже большая гостиная, где мы сейчас находились – тут ничего не спрячешь, кухня со шкафами в которых много дорогой посуды, даже холодильник пустой, потому что Рома всегда заказывал еду. И большая прихожая с лестницей наверх и выбором пойти налево – в гостиную или направо на кухню. Была еще пара кладовок, в них заглядывала – ничего кроме хлама. Может, ребята что-то нашли. Я услышала их приближающиеся шаги.

- Даже часов нет, - расстроенно доложил первый. Это – правда, Миша постоянно вырывал мне волосы металлическим браслетом, когда обнимал. Рома же не носил часов, но всегда точно знал, сколько времени. Не знаю, как это у вампиров устроено, может, он на уровне инстинктов знает, во сколько наступает закат и рассвет, и отталкивается от этого. Для человека способного пережить десяток попаданий из огнестрельного оружия это даже не суперспособность, а так – мелочи. Для человека… Пора заканчивать думать о нем в таком ключе. – Есть еще кое-что, - продолжил первый, Саша заинтересовался, - у него в гардеробной сундук полный секс игрушек. По ходу, они тут весело проводили время! – и он мерзко заржал.

Саша нахмурился и хотел отчитать нерадивого подчиненного, но впервые с того момента, как мне открылась тайна Ромы, он заговорил:

- Поживешь с мое, будешь готов к любым экспериментам, лишь бы развлечься.

Первый снова рассмеялся. Это что была шутка? Он думает сейчас самое время для шуток. Я тут практически умерла трижды: сначала от горя от его потери, потом от его боли и страданий, а потом от ненависти к нему и, будем честны, жалости к себе. А он шутит! Животное! Выродок! Я бы подошла и плюнула ему в лицо, если бы не боялась. Но заерзала на кресле и Саша, истолковав это по-своему, показал кулак подчиненному и тот замолчал. Замечательно! Теперь они будут думать, что все эти штуки он использовал со мной, а я ведь даже и не знала о их существовании. Вампир-сексуальный маньяк… Вовремя меня ребята спасли.

- Что у тебя? – спросил Саша у второго сообщника.

- Ничего ценного, - покачал тот головой. – Есть старые книги, но какие из них ценные, а какие нет… месяц надо потратить, чтобы все перебрать и найти что-то дорогое, если найдем. А еще у него в подвале гроб, он походу в нем спит. Вот псих! Я понимаю, жажда крови – природа, против нее не попрешь, но кто заставляет спать в гробу, когда наверху спальня с шикарным траходромом…

Гроб! Я совсем про него забыла. Теперь все становится на свои места. По телу пробежал холодок – хорошо, что я вообще из этого подвала вышла. Саша тоже заинтересовался гробом, но по своим причинам:

- Ты его осмотрел? В нем ничего нет? Дно, стенки проверил? А на чем он стоит? На полу или под ним ящики какие-нибудь?

- Ну, он открыт, я так глянул – кажись пустой. Стоит на каком-то возвышении, лесенка небольшая есть, чтобы забираться было удобнее…

- Вот оно! - обрадовался Саша. – В гробу или под ним должно что-то быть! Никто не будет там ковыряться, если найдет. Он в нем не спит или спит – не важно. Гроб как защита от воришек, вместо сейфа.

Рома опять задергался и даже попытался встать, в ярком свете было видно, как у него даже надорвалась кожа на руках. Но «электрик» был на месте, он повысил мощность, пленник не успокоился.

- Раскусил я тебя! – воскликнул главарь. – Следите за ним в оба, чуть что – жги на максимум и не стесняйтесь стрелять. А ты показывай дорогу.

Саша с одним из своих людей убежал осматривать гроб. В комнате осталась я, мой уже бывший парень-вампир, как-то я уже свыклась с этой мыслью, и два грабителя.

- Не знаю, что значит любовь для других, - в полной тишине раздался голос Ромы, - но для меня это химия…

- Ну-ка дай ему разряд, - приказал бандит с пистолетом второму.

- Да пусть говорит, он же не рвется. Так-то, он уже тридцать киловольт держит.

- ..животные оставляют метки, - продолжал Рома,- волосы в интимных зонах – средоточие нашего запаха, чтобы каждый мог найти себе партнера. Большие сиськи, накаченные губы или крупные бедра – все это вызывает похоть – инстинкт размножения – двигатель эволюции, но это не имеет никакого отношения к любви. Зрение, слух, осязание и уж тем более рациональный выбор, никак не влияют на любовь. Только обоняние и отчасти вкус, непосредственно с ним связанный.

Я слушала, затаив дыхание, и была уверена, что он говорит специально для меня.

- Любят и косых, и кривых, и одноногих. Любят даже зависимых и тех, кто промышляет домашним насилием. Почему люди остаются вместе когда не получается завести ребенка? А если бесплоден один, почему второй принимает решение остаться? Любовь против эволюции и похоти. А маркер любви – это запах. Даже подмышки у любимого пахнут по-другому. И так уж сложилось, что мое обоняние очень чуткое. Отбросив всякие мелочи, могу гордо заявить, что чувствую кровь каждого встреченного мной человека и даже могу сделать выводы, даже не попробовав на вкус. У тебя, например, - он повернулся к «электрику» и тот дернулся, схватившись за крутилку, - порок сердца. У тебя, - он поморщился, потому что второй бандит стоял прямо за одним из фонарей, - гниют зубы. Саше нужно срочно к проктологу, а то его полипы перерастут во что-то страшное. А твоя кровь, Кристина, просто сводит меня с ума. И я бы никогда тебе не навредил.

Это что признание в любви? Самое смешное, если бы не было ничего этого, мы бы вышли из подвала, и он сказал, что любит меня, я бы ответила ему взаимностью. Но не сейчас! Не тогда, когда я все узнала. Даже если это была правда, сколько бы он мог терпеть, прежде чем обескровить меня? А еще почему-то в памяти всплыла его фраза: «..занятие общепитом это извращение… для меня…». Учитывая его сверхчеловеческие способности и предпочтения в еде, мы были для него всего лишь скотом. А общепит для него – это скотоводство. Забавно, скотоложеством он не брезговал.

После обдумывания его слов я перешла на новый уровень гнева. Я никогда никого так не ненавидела, как его сейчас.

- Пошел ты, урод, - прорычала я в ответ на его признание, - даже не смей на меня смотреть, - я подумала немного и добавила, - и не нюхай!

Он только хмыкнул.

- О! Семейная ссора, - возвращаясь в комнату, сказал Саша, - что мы пропустили?

- Нашли что-нибудь? – сразу спросил тот, что держал Рому на мушке.

Саша проигнорировал его вопрос, но вернувшийся с ним бандит покачал головой и развел руки в стороны.

Главарь был зол, но пытался скрывать свои эмоции притворно улыбаясь. Он понимал, что Рома развел его, заставив поверить, что в гробу что-то есть, и бандиты потеряли драгоценное время. Ночь близилась к рассвету, а у них не было ничего, кроме разъярённого вампира и меня, которую можно использовать, чтобы шантажировать Рому. Видимо об этом думал Саша, поглаживая свои усы и глядя на меня из другого угла комнаты. Только теперь до меня начало доходить, что никакие они мне не союзники. Если бы пленник сразу заплатил им, то я бы ничего не узнала. Их откровенность была местью, за отказ перевести деньги. Сейчас у меня только два варианта: они выбьют из него деньги, возможно навредив мне, и оставят меня ему в качестве компенсации, или убьют нас обоих, заметая следы. В этом случае даже не важно заплатит им что-то Рома или нет. Сейчас мне стало страшно за себя, и я не знала, кого в этой комнате бояться больше – вампира, признавшегося мне в любви или «ночной дозор», который по словам их лидера был на моей стороне. Нужно что-то придумать, взять ситуацию под свой контроль, потому что пока перспективы у меня, мягко говоря, не очень.

И тут я услышала то, чего никак не ожидала. Нет, к сожалению, это были не сирены полицейских машин. Я услышала отчетливый стук каблуков, приближавшийся к нам из прихожей. Так как я сидела практически в углу комнаты, то не могла увидеть, кто это был, но Саша, стоявший в проходе, обернулся и не выказал никаких признаков удивления.

- Что вы здесь возитесь? Почему так долго? Время уже на исходе! – в зал вошла женщина пятидесяти с небольшим лет. Она была очень ухоженная, стройная, скорее худая, в дорогом кремовом костюме, состоявшем из юбки-карандаш и пиджака, под которым была белая маечка. Учитывая ее фигуру, грудь у нее явно была не своя.

- У него нет наличности, а мы не собираемся уходить с пустыми руками. Чтобы спрятаться от него нужно много денег, - ответил за всех Саша.

- От него не спрячешься, - вздохнула женщина и подошла ближе к пленнику, встав между ламп.-Здравствуй, Ромочка, как дела? Плохо выглядишь. Ну, как же так, раньше у тебя всегда были наличные, причем в большом объеме?

- Здравствуй, Света, - он посмотрел ей прямо в глаза, как будто ультрафиолет не доставлял ему никакого дискомфорта, - наша встреча – самый приятный момент сегодняшней ночи. Теперь хотя бы понятно, откуда у моих новых друзей столько информации обо мне. Операция исполнена великолепно, горжусь знакомством, - он даже склонил голову, я не смогла понять это сарказм, или он всерьез. Нашел время для своих джентльменских штучек. – Раньше были другие времена – девяностые, тогда без кэша никак, но даже такой упертый консерватор как я понимает, что эпоха сменилась. А тебе так, - он обвел взглядом комнату, - нужны деньги? Ты могла просто позвонить, я бы тебе никогда не отказал.

- Тогда бы я не увидела тебя, стоящим передо мной на коленях, - максимально подражая его тону ответила она.

Светлана развернулась и увидела меня.

- А кто это у нас здесь? – все тем же милым голосом проворковала она. – Полагаю, деточка, ты это новая я? Теперь он с тобой проводит ночи и упивается твоей кровью? – она повернула голову и бросила через плечо: - Одобряю, хороший выбор.

Бывшая! Ну, конечно, что за отношения без долбанутой на всю голову бывшей. С вампиром это уникальный факап, как не крути – сорвала джек-пот. А вот бывшая с прибабахом, они правда обычно убить хотят только на словах, а не нанимают команду профессионалов, это стандартная ситуация. Я бы сказала в каждых вторых отношениях встречается. Если эта ночь была недостаточно странной, то теперь это нестандартные семейные разборки, которые сто процентов закончатся мокрухой. Моей мокрухой. Поздравьте меня, я свихнулась… Может, в обморок упасть? Хрен ей, а не обморок.

- Вообще-то мою кровь он еще не пробовал, - заявила я, гордо вскинув голову.

Она рассмеялась неожиданно даже для самой себя, потому что смущенно прикрыла рот рукой. Посмотрела на Сашу, и тот, пожимая плечами, сказал:

- Мы ей все рассказали. Видно, девка влюблена без памяти и не верит даже собственным глазам.

Рома снова начал рваться так, что «электрику» пришлось выкрутить мощность на максимум, но я не смотрела, что там происходит. Я была полностью погружена в собственные мысли. Он пил кровь Светланы, и вот она жива-здорова. Рома сказал, что сходит с ума от моей крови, значит, он пьет ее по чуть-чуть. Но как я могла этого не замечать? Может, ночью, когда я сплю? А следы? Я же должна заметить следы.

Рома снова лежал на полу, отходя от электрошока, а Света, как будто прочитав мои мысли, подошла ко мне и бесцеремонно повернув мою голову второй рукой начала изучать мою шею. Она даже не обернулась, когда вампир бился в очередном приступе ярости.

- Дай мне руку! – приказала она.

Я подняла правую. Она взяла ее и, приложив мой указательный палец к шее надавила сверху. Я почувствовала небольшое углубление. В этом месте кожа была как будто чуть тоньше. Этого точно не увидеть, скорее всего и не почувствуешь, если просто проведешь рукой, нужно именно надавить.

- Раз и два, - она немного сместила палец, и я почувствовал место проникновения второго клыка. Света убрала свою руку, а я все сидела и как сумасшедшая натирала свою шею, переводя палец от одной ямочки к другой.

Я все терла и терла, а потом начал быстро и неглубоко дышать. У меня никогда не случалось панических атак, но в я сразу поняла, что это она. Светлана тут же присела ко мне, обняла меня и с силой оторвала мою руку от шеи. Дожили, меня утешает бывшая моего… вапмира.

- Тише-тише, деточка, - говорила она, гладя меня по голове, - ничего страшного. Он берет немного крови, а потом зализывает тебе рану. Его слюна обладает регенеративными свойствами.

- Когда? Я бы почувствовала… - плакала я.

- Во время секса, - спокойно ответила она. – В самом конце, когда ты уже на пике, он целует тебя в шею и ты получаешь невероятный экстаз. Вспоминаешь такое? Теперь можешь посчитать, сколько раз он тебя пил. Самое забавное, что даже без секса люди кончают во время его укуса, причем в независимости от пола. Да, не удивляйся. Его клыки выпускают яд или правильнее сказать наркотик, чтобы жертва не почувствовала сам момент надреза кожных покровов, этот яд устремляется к нервным окончаниям и в центр удовольствия в мозгу, как итог организм реагирует оргазмом, потому что не может по-другому интерпретировать это состояние. А еще он может выпустить каплю яда во время поцелуя, тоже крышесносное ощущение, как будто никто никогда тебя так не целовал. Вижу, понимаешь, о чем я, - усмехнулась Света. – А еще он пьет других. Да-да, не удивляйся. Твоя кровь для него как десерт, амброзия, а жить как-то надо, вот и приходится по столовкам мотаться. Он с ними не спит, не беспокойся об этом. Просто прижмет какую-нибудь пьяную девку в клубе, выпьет у нее пол-литра крови, а она потом будет думать, что ее в туалете изнасиловали или мужика, поймает на улице, придушит, чтобы не сопротивлялся. Этот вариант даже лучше, мужчина на изнасилование вряд ли пойдет жаловаться, - она хохотнула. – Но это скорее редкость. Как он сказал времена изменились. Теперь у него есть, так называемые, доноры. Люди, которым он платит, говорит, что есть, что пить, каким спортом заниматься и какие витамины принимать, а они дают себя пить и получают оргазм в качестве бонуса. В общем, с вампиром могут быть почти здоровые отношения, не хуже, чем с большинством мужиков. Только не долгие, - Светлана тяжело вздохнула. – Мы стареем, а он нет. Лет через десять он найдет себе помоложе, повкуснее. А у тебя ни детей – он их иметь не может – ни любимого, ни молодости. Только деньги, которые ты получишь в качестве откупа. Если устраивает тебя жизнь содержанки, которая рано или поздно выйдет в тираж, можешь попробовать.

- Вранье, - я даже не узнала голос Ромы. Такой он был хриплый. Ему было очень плохо. Он выглядел лет на пятьдесят, кожа на торсе и лице частично покрылась струпьями, а где-то почернела. Вокруг наручей, к которым крепились цепи было что-то похожее на гнилое мясо. Он перевел дух и продолжил: - Мне всегда было плевать на твой возраст… в отличие от тебя самой. Я сделал ошибку, что рассказал тебе… Ты свихнулась на возможности стать такой же… Я долго терпел… А расстались мы после того, как я еле откачал тебя, когда ты решила попробовать моей крови… даже не посоветовавшись! – резко закричал он, и мы со Светой одновременно откинулись на спинку кресла.

Она заплакала, и наступила моя очередь утешать ее.

- Ладно, пора заканчивать с этой Санта-Барбарой, - сказал Саша, все это время перешептывающийся о чем-то со своими людьми, - пришло время зачищать концы. Сорвать куш нам не удалось, а бегать от его мести я не собираюсь.

- Оставьте его в покое! - сама не знаю почему выкрикнула я. Наверно меня привел в ужас Ромин жалкий вид, и я осознала, что зла он мне не желал, даже любил в какой-то своей извращенной форме. – Давайте я вам заплачу. У меня есть деньги дома, плюс машина – перепишу на вас, кое-что смогу вытянуть из бизнеса или, если хотите, его тоже отдам вам. Если этого не хватит, попрошу у отца, он не откажет. Только отстаньте от нас.

- А вот это уже разговор! – воодушевился Саша. – Девочка жизнь себе купила, что скажешь, Светлана? Готова заплатить за свою?

- Делайте, что хотите, - обреченно прошептала она.

Хотела унизить бывшего, поставить его на колени – все получилось. Только не очень она была довольна результатом. Как там говорят: хочешь отомстить – рой две могилы. А тут даже три получается, ведь «зачищать концы» касалось и меня тоже. Раз уж я включилась в игру, то надо поторговаться:

- Нет! Оставьте в покое всех, иначе ничего не получите.

- А это не тебе решать, - отрезал Саша. – Вампиру – конец, это не обсуждается. Светлану, так и быть оставим, если твой отец хорошо заплатит.

И тут Света рассмеялась, так неожиданно, что я даже вздрогнула, сидя рядом с ней.

- Вам его не убить! Замедлить, задержать на время – возможно, но не убить. Когда я готовила это нападения, то знала, что никто из нас не выйдет отсюда живым. Даже если каким-то образом вам удастся его уничтожить, то его соплеменники найдут и выпьют вас до дна. Их осталось едва ли больше двух дюжин, и как бы они не относились друг к другу, но за смерть каждого убийцам придется ответить.

«Едва ли», «дюжина» … Сколько бы лет назад не закончились их отношения с Ромой, но его влияние было заметно даже сейчас.

- Что же у тебя за способности такие, раз она в тебя так верит? – спросил тот, у кого по словам Ромы гнили зубы.

Он присел на корточки между лампами и направил на пленника пистолет.

- Хор… - Рома закашлялся, сглотнул, облизал губы и закончил, - хорошо трахаюсь. Здесь два человека могут это подтвердить.

Света улыбнулась, а я невольно покраснела и поправила пеньюар. Бандит хмыкнул и сказал:

- Ну такая себе способность, мог бы выбрать что-нибудь поинтереснее.

- Твоя мама не жаловать, - ответил Рома и улыбнулся во все тридцать два зуба. Выглядело это не весело, а жутко.

Прозвучал выстрел. Опять с глушителем и опять громкий. Рома получил еще одну дырку, только теперь она была во лбу. Из его затылка мозги разлетелись по всей комнате. Взгляд замер и тело безжизненным мешком завалилось назад. Я открыла рот, чтобы снова наполнить дом пением сирены, оглушая всех присутствующих, но Света ловко заткнула меня, положив на свои колени.

- Попробуй переживи это, - хмыкнул стрелявший.

Саша никак не отреагировал на произошедшее – у них все было согласовано. Повернувшись к тому подельнику, с которым он осматривали гроб, приказал:

- Неси бензин.

- Вы кретины! – взорвалась Света. – Думаете я просто так запретила стрелять ему в голову?! Вы же ускорили процесс обновления клеток. Бегите и до заката завершите все свои дела, - закончила она уже спокойно.

Продолжение следует...

Когда мы начали встречаться, многие говорили мне, что в свои двадцать семь, я могла бы найти себе кого-то и помоложе, но никто не знал точно, сколько Роману лет. Я и сама не знала – он всегда отшучивался или переводил тему, когда я задавала этот вопрос. То он говорил, что застал Римскую империю, то рассказывал, как «прибухивал» на баллах в доме Медичи, а однажды сказал, что гонял по лесам австралопитеков. Мне всегда казалось, что ему немного за тридцать, а по ночам в клубах на танцполе едва ли больше двадцати пяти.

Как-то я спросила его, когда у него день рождения. Рома ответил, что не знает, не то, что точной даты, даже месяца, поэтому не празднует. Так я узнала, что он – сирота, и больше к этой теме мы не возвращались. У него был миллион историй, но он никогда не рассказывал о своем детстве. Думаю, что Рома провел его в интернате и вряд ли хочет вспоминать, как там было. Наверное, именно поэтому он проводит ночи напролет в клубах, барах и ресторанах, таскает меня на опенэйры, концерты и закрытые мероприятия. Он пытается наверстать то, что не догулял в молодости. Но как ему удается выглядеть моложе, при таком образе жизни вообще непонятно.

Я смотрела ему в глаза и не знала, что было бы лучше: чтобы он мирно спал наверху, когда я решила удовлетворить свое любопытство и спустилась вниз, или, чтобы случилось, как случилось, ведь я не смогла бы вернуться назад и спокойно лечь рядом с ним, после того, что увидела.

- Что это, Рома? – наконец, прервала я игру в гляделки, указывая на содержимое комнаты.

- А ты не знаешь? – с ухмылкой спросил Рома в ответ. Его суровое выражение лица уступило место обычному беспечному состоянию. Мне стало легче, но ненамного.

— Это гроб! – взорвалась я. – У тебя в подвале чертов гроб! Здоровенный открытый гроб на постаменте! И меня в первую очередь интересует вопрос: зачем он здесь? Зачем он вообще тебе нужен? Пойми меня правильно, я сожалею, что пришла сюда и, если бы могла, отмотала бы время назад, но теперь мы здесь, и ты должен мне объяснить: для чего он тебе? Он вообще пустой или в нем кто-то есть?

После этого вопроса Рома привстал на цыпочки, демонстративно заглянул в гроб и сказал:

- Пойдем, посмотрим.

Он вошел в комнату, на пороге которой мы стояли, и я, зачем-то пошла за ним. Осторожно ступая за спиной моего, как выяснялось, больного на всю голову молодого человека я пыталась заглянуть внутрь гроба. Надо отдать должное гроб был шикарный: темное дерево с резными узорами, массивные медные ручки, металлические искусственно состаренные накладки с орнаментом, но почему-то нутрянка была выполнена из голубой ткани, а еще подушка и внутренняя часть крышки. Это смотрелось очень странно. Я уже поняла, что гроб пуст, но решила убедиться, когда Рома подвел меня к небольшой лесенке. Я встала на вторую ступень и откинула нижнюю половину крышки. Конечно, никого там быть не могло, но хотелось убедиться, что там ничего не спрятано. Только потом я поняла, какую глупость сделал, если бы Ромка хотел меня туда уложить, то удобнее я подставиться не могла – сама поднялась, сама открыла, осталось только подтолкнуть.  Я резко обернулась в испуге. Рома простодушно перевел взгляд с моей задницы на лицо и спросил:

- Ну, что? Есть там кто?

Я спустилась и поправила пеньюар, чтобы мой собеседник не отвлекался от серьезного разговора, как это случилось минуту назад.

- Рома, хватит придуриваться! Объясни мне, зачем тебе гроб? Или мы говорим нормально или я ухожу!

- А у тебя нет идей? – очередной раз ответил он вопросом на вопрос и продолжил, когда я пошла к двери: - Даю тебе честное пионерское, что у меня не было никаких фантазий связанных с тобой и с этой штукой одновременно, - он сделал паузу, - но если у тебя есть желание получить новый экспирианс, я всегда готов к экспериментам…

Я снова повернулась к нему спиной и пошла к выходу.

- Ну я не знаю, как это озвучить! – прокричал он мне вслед. – Если начну объяснять, то это прозвучит жутко. Может, ты подберешь правильные слова, а я поправлю…

Я остановилась. Вернулась назад по коридору и встала в дверях злополучной комнаты. Чувствуя себя, как героиня анекдота «Дорогая, ну ты же умная, придумай что-нибудь», начала:

- Я знаю, есть такие капсулы, туда наливают теплую соленую воду, человека там закрывают, и он наедине с собой в темноте, тишине и комфорте медитирует. Типа как в утробу матери вернуться.

- Я пробовал, только нужно еще экстази бахнуть и вообще улет. Но с непривычки может и чердак потечь – рискованное мероприятие. Тут эффект такой же. Окружающий мир так давит. Люди, события, обстоятельства, даже звуки и свет. Хочется от всего этого убежать, спрятаться, почувствовать себя в безопасности, и чтобы все от тебя отстали. Капсула, это, конечно, хорошо, но по-настоящему от тебя все отстанут только в гробу. Я пробовал просто запираться в это  й комнате, прячась от мира в темноте – не то. Слишком много воздуха и пространства вокруг. Гроб создает дополнительную защиту, как будто ты не просто в замке, но еще и в доспехах.

Тяжело было видеть никогда не унывающего Рому таким… таким ранимым. За четыре месяца наших отношений он много шутил, иногда был серьезен и рассказывал мне что-то из истории или о каких-то научных открытиях, расширяя мой кругозор. Очень редко мог вступить в политическую дискуссию, но никогда не начинал эту темой первым. Пару раз он давал мне совет, касательно бизнеса, но делал это так ненавязчиво, как бы вскользь, ни на чем не настаивая, что потом, обдумывая его слова, мне казалось, что я сама приняла то или иное решение, а он одобрит и похвалит, за грамотный подход.

За одну минуту я узнала о нем больше, чем за все время, прошедшее с нашего знакомства. Этому непробиваемому всегда уверенному в себе человеку тоже бывает тяжело. Наверно, ему было тяжело открыться кому бы то ни было, показать свою слабость, спуститься с Олимпа ироничного безразличия и показать свою человечность. Он стоял и молчал, склонив голову, словно узник, ожидающий решения суда. Если бы я знала тогда, что все это игра, что так он скрывал улыбку, пытаясь сдержать смех, ушла бы я тогда? Скорее всего да. Вернулась бы, если бы он притворился раскаивающимся, продолжал красиво ухаживать и добивался прощения, тоже, скорее всего, да. И кто знает, как бы закончились наши отношения тогда. Но я не видела ухмылки, не знала о его игре и нам суждено было пережить эту ночь вместе. Ночь, открывшую мне не только всю правду о моем мужчине, но сотрясшей понятия о самом мироздании.

Я подбежала и крепко обняла его, он обхватил меня руками, поднял над землей, прижал к стене и крепко поцеловал. В памяти сразу всплыли воспоминания о нашем первом поцелуе.

Четыре месяца назад я переживала очень болезненный разрыв с парнем, с которым мы состояли в отношениях около трех лет. Точнее, я думала, что у нас отношения, а Миша, как оказалось, воспринимал их как свободные. После того, как я все узнала, то высказала ему, что об этом думаю. Я не сдерживала себя в выражениях, стараясь ущемить и его мужское достоинство, и внешность, и умственные способности, пока он собирал вещи. Тогда он не огрызался, но на следующий день я узнала, что мои уколы достигли цели. Помимо тяжелого разрыва я получила еще и слив моих интимных фотографий в сеть. Там не было чего-то совсем непристойного, просто полтора десятка снимков, чтобы Миша не скучал в командировках. О том, что ему там было не до скуки я узнала значительно позже, и ужасно винила себя за глупость. Подруги успокаивали меня, нахваливая автопортреты и говоря, что, если бы не ситуация в общем, я могла бы гордиться не только своей фигурой, но и художественными навыками. Их слова и четыре бутылки вина сделали свое дело, я поддалась их уговорам, и мы отправились в клуб праздновать «избавление от Миши-козла».

Нас на удивление легко пропустили, несмотря на наше состояние. В клубе было много народа и ни одного свободного места. Мы притулились в углу, девчонки сразу отправились на танцпол и к бару, а я героически вызвалась охранять вещи и наш уголок, танцевать не хотелось совершенно. Когда Оксанка вернулась от бара с двумя грязными мартини в руках, один вручая мне, я увидела его. Роман грациозно пробирался через толпу танцующих к входу в vip-ложу. На мгновение он остановился и бросил взгляд на меня, я, как и положено приличной девушке, показала ему средний палец. Он улыбнулся и продолжил свой путь. Через несколько минут к нам подошел сотрудник клуба, вручил бутылку шампанского и сказал, что нас приглашают в vip-ложу. Я сразу же отказалась, но Оксанка загорелась этой идеей и, напомнив мне про избавление от Миши-козла, ответила согласием. Она потянула меня с собой, попутно собирая наших подруг на танцполе.

Впятером мы предстали перед столом, который был заставлен всевозможными закусками и алкоголем. В центре располагался большой кальян с ананасом. Развалившись на мягком диване, за столом сидел Рома, закинув ногу на ногу. Я чувствовала себя шлюхой, которую вывели под фонари с подругами, чтобы клиент сделал выбор, но Рома как-то умело сгладил это чувство. Он встал, представился, пожал руку каждой из нас, объяснил, что один здесь, а в клубе не протолкнуться и будет признателен, если мы составим ему компанию. Отдельно, очень деликатно подчеркнул, что его приглашение ни к чему нас не обязывает, и он будет рад простому человеческому общению.

Оксана тут же подсела к нему и взяла его в оборот, остальные девчонки, быстро выпив и съев что-то, убежали на танцпол, а я продолжила лечение своего разбитого сердца алкоголем, потягивая кальян. В течение часа я смотрела, как Рома флиртует с Оксаной, но периодически задерживает свой взгляд на мне, когда думает, что я не вижу. Подруги то прибегали, то убегали, Оксана уже закинула свою ногу на колени Роме, а я почувствовала, что все выпитое просится наружу. Встав, я направилась в уборную, там оказалась большая очередь, так как vip-ложа уже заполнилась девахами, развлекающих «папиков», а держать все в себе у меня не было сил. С трудом протиснувшись через толпу, я выскочила на улицу и начала выдавать все, что выпила и съела буквально в трех метрах от входа. Ноги подкосились, и я почувствовала, как падаю прямо в сделанную мной мерзкую лужу, но чья-то сильная рука поддержала меня, а вторая отвела волосы назад. Спазмы не давали возможности даже взглянуть на моего спасителя, но я была ему бесконечно благодарна, несмотря на то что чувство собственного достоинства находилось где-то на дне этой лужи.

Когда, наконец, все закончилось, я выпрямилась и посмотрела на помощника. Это был Роман. Он вышел покурить и застал меня в таком состоянии. Сказать, что я была готова сгореть от стыда – не сказать ничего. Он быстро прикурил еще одну сигарету, протянул мне и сказал:

- Жди здесь.

Через секунду он исчез за дверями клуба. Я пробовала курить еще в школе, но мне не понравилось, и я быстро закончила с этими экспериментами. А сейчас я держала сигарету и прямо хотела затянуться, но переживала не станет ли мне снова плохо. Решившись, я все-таки сделала пару тяг, а потом просто держала ее в руке, пока не пришли подруги с моими вещами. Оксана протерла меня салфеткой, и дала маленькую бутылочку воды, сказав, что Рома велел выпить ее всю. Ну чего я еще могла ожидать, ему хватило представления, которое я устроила и, вернувшись за столик, он отправил подруг разбираться с этой блевкой, которой даже в vip-ложе не может вести себя достойно.

Когда я пришла в себя, такси уже подъехало и девчонки с трудом пытались запихнуть меня внутрь, чтобы отправить домой. Я сопротивлялась и очень хотела вернуться обратно, чтобы отблагодарить Романа. Тогда мне казалось это очень важным, и он жить не сможет без моей благодарности. В итоге Оксане пришлось ехать со мной. Тогда я успокоилась. Нет, ну а что? Почему она должна захамутать очередного, неплохого, между прочим, мужика в день, когда мне так плохо. Она подруга, вот пусть и поддерживает.

Добравшись до дома, я до рассвета боролась с вертолетами и мыслями о том, что могла бы не нажираться, как свинья, а хотя бы чуть-чуть пообщаться с Ромой. Вряд ли мы еще когда-нибудь увидимся, а если и встретимся, то маловероятно, что я смогу исправить первое впечатление о себе. С этими тревожными мыслями я все-таки уснула ближе к утру.

Следующий день я провела в постели с головной болью и доставкой из фаст-фуда. Неделя пролетела незаметно, я полностью погрузилась в дела своего бизнеса, забыла о Мише и о Роме. В пятницу вечером девчонки предлагали встретиться, но я отказалась. Хотелось побыть одной, но не хотелось сидеть дома. Я заказала столик в ресторане, который очень любила, а, главное, его не любил Миша, и у меня появилась возможность попробовать новый сет от шефа.

Сидя за уютным маленьким столиком, я получала гастрономическое наслаждение от поочередной подачи блюд из заказанного сета. Стоило только запихнуть большую сушину в рот, как я услышала:

- Кристина! Добрый вечер! Какая неожиданная встреча…

Видимо судьба имела какое-то извращенное чувство юмора, раз при встрече с Романом у меня неизменно оказывался забит рот. В этот раз по крайней мере еда в него входила, а не выходила. Не дожидаясь, пока я прожую, он продолжил:

- Вы сегодня одна? В таком случае, предлагаю объединиться, поужинать вместе и провести время за приятной светской беседой.

- У меня столик на одного, мы здесь не поместимся, - ответила я, расправившись наконец с суши. И тут же мысленно ударила себя ладонью по лбу. Зачем? Вот скажи, Кристина, зачем ты его отшиваешь? Вроде приятный мужчина, Оксане не дала продолжить с ним более тесное общение, сожалела, что больше с ним не увидишься, даже «спасибо» не сказала, за то, что поддержал в трудную минуту. А теперь извините – столик маленький. Мозг у тебя маленький!

- Ничего страшного, у меня достаточно большой, - сказал он и сделал паузу. Я решила, что он ожидает моей реакции на свою двусмысленную реплику, но оказалось, его остановила следующая мысль: - Или вы хотите побыть одна? А я тут навязываюсь…

Настоящий джентльмен не только подержит твои волосы, когда тошнит, но даст шанс соскочить, даже когда все уже решено.

- С удовольствием, - улыбнулась я ему в ответ, надеясь, что рыба не застряла в зубах, - но с одним условием… Я вас так и не поблагодарила за помощь в… тот раз. Поэтому, я угощаю! И не потерплю возражений!

Вот так вот, джентльмен, получи ответочку от леди!

- Вы меня? – на секунду растерялся он, - заметано! Но помните главное правило: кто мальчика ужинает, тот его и танцует!

Мы вместе рассмеялись. Рома махнул рукой, и официанты тут же налетели со всех сторон, будто ожидали этого сигнала. Они пересадили половину зала, сдвигая столы, чтобы нам было удобно. В какой-то момент мне даже стало неловко из-за взгляда окружающих, но Рома не сводивший с меня глаз, как будто никого вокруг не существовало, внушал уверенность.

- Ром, тебе как обычно? – спросила официантка.

Он кивнул. А я начала догадываться, почему все вокруг него тут так скачут.

- Роман, вы владелец этого ресторана? Или его близкий друг?

- Я? – искренне удивился он, - нет, просто часто бываю и оставляю хорошие чаевые. Вообще, занятие общепитом это извращение, по крайней мере для меня. Давай на «ты» и просто Рома.

- Давай, - согласилась я и продолжила, - любишь это место?

- Это и еще штук пятьдесят в радиусе десяти километров, - улыбнулся он. – И не люблю готовить.

Ему принесли стакан с виски и торт медовик, а мне очередное блюдо, он поблагодарил официантку, и я спросила:

- И все? Скромно. Ты меня так выручил в прошлую нашу встречу, а я всего лишь угощу тебя за это десертом… не солидно как-то. Может, стейк какой-нибудь закажешь?

- Десертом и виски, - поправил он, одним махом опустошив стакан, сделал жест повторить. - и чтобы тебя совесть не мучила не одна порция. А что касается того случая… пусть кинет в меня камень тот, с кем такого не случалось, - он демонстративно посмотрел по сторонам. – К тому же отчасти это моя вина: поставить перед человеком столько алкоголя в момент эмоционального кризиса и не контролировать процесс…

- Ну ты же не знал… Стоп! А откуда ты сейчас знаешь? Оксанка рассказала, сучка.

- Момент с контролем — это ее часть вины, - поддержал меня Рома, принимая второй стакан из рук официантки.

- А что она еще тебе успела рассказать? Про селфи знаешь? – я затаила дыхание.

Он кивнул, отправляя кусок медовика себе в рот, проглотил и ответил:

- Я искал, но не преуспел в этом деле, видимо за час в мире происходит столько сливов, что большинство из них навсегда утопает на дне интернета, если речь не идет о какой-нибудь голливудской звезде или поп-диве.

Его непосредственность умиляла. Ну, а что я хотела? Чтобы он уклонялся от прямого вопроса, юлил, врал, недоговаривал. Я же сама себе обещала: с козлами покончено. А такое признание можно косвенно считать комплиментом. Искал, значит заинтересовался.

Я закончила с последним блюдом из сета, остался только десерт. Отойдя припудрить носик, я решила проверить доступность своих интимных фотографий. Зашла на страничку Миши, увидела, что их нет, видимо жалоба сработала. Попробовала ввести свою фамилию в поисковике – много всего, но снимков не было. Решила пойти на отчаянный шаг – взяла самое невинное из своих обнаженных селфи и применила поиск по картинкам. И ничего! Настроение сразу улучшилось. Если кто-то успел сохранить – пусть любуется на здоровье, главное, что в общем доступе их нет.

- Как на счет продолжить вечер где-нибудь еще, знаю тут один клуб… - начал Рома.

- Не хочу в клуб, может, какое-нибудь тихое место? Знаешь такое? Удиви меня.

- Без проблем, оплачивай наш ужин, я заказываю такси.

Вот так просто, без попыток продемонстрировать свою маскулинность. Кстати, за время ужина он успел выпить четыре порции не самого дешевого виски. На выходе он все-таки сунул что-то обслуживающей нас официантке. Я сделала вид, что не заметила. В конце концов, у человека репутация, ради которой для него зал рассаживают так, чтобы освободить ему столик.

Мы отправились на окраину города в спальный район. Был момент, когда я даже напряглась, куда это он меня хочет завезти? Мы вышли у какого-то бара с невзрачной вывеской, я даже не запомнила, как он называется, что-то про Шанс. Могу только сказать, что внутри обстановка была намного богаче, чем снаружи. Рома поздоровался с барменом и отправился прямиком в отдельный кабинет. У этого человека была возможность не только попадать в vip-ложи самых пафосных клубов Москвы, но и в частные кабинеты баров на окраине города. Комнатка была не большой, с комфортом там могло разместиться только двое человек, что нам и было нужно.

Мы проболтали пол ночи. В какой-то момент к нам постучал бармен и, сказав, что уходит, оставил Роме ключи от задней двери. Вот это действительно vip-обслуживание. Я узнала, что Рома занимается акциями. Торгует на нью-йоркской бирже. Точнее сам он не торгует, этим занимаются его сотрудники, а он владеет фондом и, как глава, занимается привлечением средств и выплатой дивидендов участникам. Поскольку по московскому времени биржа открыта с вечера до ночи, то и ритм жизни Романа привязан к этому времени. После работы он проводит время в клубах и ночных ресторанах, а днем в основном спит.

Я рассказала о себе: где училась, что владею небольшой сетью салонов красоты и барбершопов, и как обстоят дела в данной отрасли. Конечно, я умолчала о том, что главным инвестором моего бизнеса был отец, но Рома и не спрашивал. Когда он заметил, что я откровенно клюю носом, то предложил отвезти домой.

К нему так приятно было прижиматься в такси на заднем сиденье. Я дремала и чувствовала его аромат: дорогой парфюм, алкоголь и табак – запах настоящего мужчины. Когда машина подъехала к моему дому, рома вышел, чтобы проводить меня и такси уехало. Это меня напрягло – я не рассчитывала приглашать его… сегодня. Поэтому сделала глупость: скупо попрощалась с ним у подъезда и скрылась за тяжелой дверью. Пока лифт вез меня в голове созрело куча вариантов, как можно было попрощаться изысканнее, был даже план с поцелуем, а я просто убежала. Оставалось только надеяться, что Рома спишет все на мое сонное состояние и не обидится.

Я зашла в квартиру, включила свет и подошла к окну на кухне, он все еще стоял у моего подъезда и смотрел прямо на меня. Я замерла. Он поднял руку и помахал мне, я сделала то же самое. Переоделась, смыла макияж, начал наполнять ванну и снова посмотрела в окно. Он был там, курил. Это уже не романтично, а как-то жутко. Быстро приняла ванну, нанесла крем, почистила зубы. Вдалеке забрезжил рассвет. Собралась идти спать, выключила свет. Прошло не меньше часа, как я вернулась домой, решила еще раз глянуть в окно. Подобралась в темноте к стеклу и аккуратно выглянула сбоку. Он был там, смотрел на меня и улыбался. Блин, теперь я выгляжу странной. Ну и пусть стоит! Легла в кровать, поворочалась, сон как рукой сняло, встала, включила свет. Немного накрасилась, накинула что попалось под руку, вышла из квартиры. Вернулась, переоделась, подушилась, снова вышла.

Вылетев из подъезда, я набрала в грудь воздуха, чтобы высказать Роме как меня пугает его поведение в грубой форме, но он изобразил рукой знак стоп и начал первым:

- Знаешь, так непросто было найти тебя. Пришлось разослать твое фото всем знакомым администраторам, чтобы маякнули, когда ты появишься в каком-нибудь кабаке. Поэтому считаю, что заслужил по крайней мере поцелуй на прощанье.

- Что? А на мою страничку не пробовал постучаться, придурок?

- У меня нет соцсетей. Был еще вариант пригласить Оксану на свиданье и попросить твой номер, но это значило бы испортить девушке вечер. Можно было спросить номер утром после свидания, но это было бы нечестно по отношению к вам обеим. Без свидания, чувствую, она бы твой номер мне не дала.

Точно не дала бы и мне ничего не сказала. Так, стоп!

- Какое фото? Откуда вообще у тебя мое фото?

- Опс… - растерялся Рома.

- Разговор о моих интимных фотографиях? Ты их видел? Ты их разослал половине Москвы?

- Только лицо, - сделал он примеряющий жест.

- Тааааак, ты имеешь отношение к тому, что мои фотки пропали из сети?

- Я не хотел бы, чтобы кто-то видел тебя обнаженной… кроме меня.

У меня аж дыхание перехватило. Я была в бешенстве, хотела придушить его собственными руками прямо здесь и сейчас. Но его непоколебимая уверенность в себе была непробиваема. И, если честно, вот это был поступок. Для кого еще делали такое? Подкупало то, что за весь вечер он даже не намекнул, что сделал это для меня, а проговорился случайно, но даже попав впросак, держал марку до конца.

- Давай разберемся, - начала я, немного успокоившись, - ты якобы убрал мои фотки из интернета, но мы все знаем, что если что-то туда попало, то остается там навсегда.

- Это как попросить, - пожал плечами Рома.

- Не перебивай меня, пожалуйста. И за это я теперь должна перед тобой рогатку раздвинуть?

- Что за выражения, Кристи? – хмыкнул он. – Я говорил о поцелуе. И вовсе не за это, а в качестве приятного завершения хорошего вечера. Ты мне нравишься, очевидно, что я тебе тоже. Иначе бы ты не провела со мной целую ночь. Светает, мы прощаемся у твоего подъезда, романтичней момента не придумаешь, а все остальное лишь флер обыденности.

- Ну, ладно, иди сюда и покажи на что ты способен.

И он показал. Сжал в объятья, оторвал от земли, коснулся своими губами моих и одновременно закружил. Если бы меня так поцеловал Миша-козел хоть раз, я бы ему не то, что измены простила, я бы ему простила заражение гонореей. Это как испытать оргазм впервые после нескольких лет безуспешного занятия сексом. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Наши губы разъединились и мои ноги коснулись земли. Голова кружилась то ли от вращения, то ли от поцелуя. Рома убрал одну руку, сделал шаг назад, но вместо того, чтобы убрать вторую нежно потянул меня к себе и снова чмокнул в губы быстро без языка, но это было приятное послевкусие после насыщенного страстью первого поцелуя.

- Через неделю в девять буду ждать тебя в нашем ресторане. Спокойной ночи, - сказал он и, развернувшись, пошел вдоль по улице.

- Хочешь зайти? – видимо под впечатлением от поцелуя прокричала я.

- Не сегодня, - обернувшись, улыбнулся он. – Тебе нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что я не сталкер.

У меня таких мыслей и не было, пока он их не озвучил. Всю неделю я провела в раздумьях: идти или не идти. Вся ситуация выглядела странно, учитывая фотки, которые я несколько раз пыталась безуспешно найти в интернете. Его организация случайной встречи – романтично, но чудно. И этот сногсшибательный поцелуй, который он буквально у меня выпросил. Я решила идти, а кто бы не пошел на моем месте, хотя бы ради интереса, что будет дальше? А дальше я осталась у него на ночь.

Прошло четыре месяца, а я до сих пор не знаю, почему тогда согласилась на этот поцелуй ввиду обстоятельств. Наверное, я думала, что разочаруюсь, и это поставит все точки над i. Но не разочаровалась и ни разу не пожалела об этом. Ни разу до сегодняшней ночи.

Рома поставил меня на пол и потянул за руку вслед за собой по коридору к лестнице наверх. Я знала, что мы идем в спальню, и торопилась сама, едва не обгоняя его. Я так хотела его в этот момент, но нашим планам не суждено было сбыться. Поднимаясь по лестнице, мы услышали сначала звук разбитого стекла, а потом какие-то мощные удары, как будто кто-то пытался выбить входную дверь. Я всегда поражалась тому, что, будучи человеком, мягко говоря, обеспеченным у Ромы не было ни охраны, ни телохранителя, ни банального водителя. Дом его тоже, по сути, никак не охранялся: металлический забор, через который не сложно перелезть, и ворота, открывающиеся с пульта, которые тоже, думаю, не представляет труда взломать для опытного человека. И все, ты на небольшой парковке перед домом. От хозяина тебя отделяет только входная дверь, которую сейчас нещадно ломали.

- Ты кого-то ждешь? – испуганно прошептала я, когда он, не оборачиваясь, прижал меня рукой к стене, как бы закрывая собой.

- Все, кто мне нужен, сейчас здесь, - так же тихо ответил он. – Возвращайся в комнату с гробом и запрись изнутри, я приду за тобой, не выходи оттуда, чтобы не услышала, я обязательно приду.

Я кивнула и начала спускаться обратно. Как же мне не хотелось оставаться одной в комнате с гробом. А вдруг Роме понадобится моя помощь? Не буду высовываться, но надо держать ситуацию под контролем. И я повернула назад и, сев на корточки, затаилась на выходе из подвала, наблюдая за прихожей.

Рома стоял напротив входной двери с голым торсом, босиком, из одежды на нем были только короткие пижамные штаны, сложив руки за спиной. И при этом он смотрелся очень круто, как герой боевиков. Дверь, наконец, поддалась и в прихожую влетели вооруженные люди в черных военных спецовках с масками на голове, только касок не хватало. Я решила, что это какое подразделение спецслужб, типа ОМОНа или СОБРа. Видимо Рома доигрался на своей бирже, и теперь у него будут проблемы, но думаю, он сможет откупиться. Или сядет, а я превращусь в «ждулю». Мне даже стало на секунду смешно, но всего на секунду.

- Вы кто, на хрен, такие? – Рома по-прежнему источал эту притягательную самоуверенность. – Уверены, что сегодня достаточно хороший день, чтобы умереть?

И все. Это было последнее, что он сказал. Один из нападавших выстрелил в него электрошокером. Я такие только в американских фильмах видела. Не думала, что у наших спецслужб то же есть такие. От ручки отделилось пару штырьков, похожих на большие иголки, и воткнулись в тело Ромы, на их концах были проводки, соединенные с ручкой, по ним и шел ток, заставляя моего мужчину, успевшего сделать только шаг в сторону людей в масках, упасть на колени. Нападающих было четверо, пока один действовал шокером, остальные трое достали пистолеты с глушителями и начали стрелять в Рому. Оказывается, даже с глушителем выстрел довольно шумный. Конечно, на улице их вряд ли кто-то слышал, но в помещении было довольно громко, учитывая, что стреляли одновременно трое. Рома упал на грудь и под ним начала растекаться лужа крови. А потом я оглохла. Понимание того, что это произошло из-за моего собственного крика, пришло ко мне позже, когда я замолчала после пощечины одной из людей в маске.

Продолжение следует...

- Я всю свою жизнь проработал в контрразведке и могу Вам сказать, что полиграф помимо того, что его можно обмануть, показывает лишь то, что человек верит в то, что говорит. Но это не самое главное. В отличие от вымышленных ходячих мертвецов, я знаю о существовании множества препаратов, токсинов, чипов и даже НЛП техник, способных влиять на сознание и вызывать галлюцинации. Все развитые страны в той или иной степени работают над созданием назовем это «универсальным психическим оружием». А теперь представь, что такое вещество распылили в первом и последнем вагоне поезда. Отравившиеся видят зомби, сражаются с ними, убивают их и идут навстречу друг другу, пока эффект не прекращается, и в живых не остается полтора десятка человек. Может, эта отрава увеличивает силу и реакцию, но в основном действует на сознание, вызывая галлюцинации и агрессию. Против нас идет война, пока мы не знаем, кто и как осуществил эту атаку, но надежные люди уже работают над этим вопросом, а остальные пусть думают, что мы предотвращаем зомби-апокалипсис. Уверен, наши заокеанские коллеги уже в курсе этого. Пусть так и думают, пока мы изучаем примененное оружие и создаем свое.

- Вам бы самому фантастические романы писать, - заключил Дмитрий, когда его собеседник замолчал. – Даже не знаю, чья теория страшнее. От того, что кто-то может заставить обычных людей думать, что их окружают зомби, становится не по себе. Надеюсь, мы оба ошибаемся, и найдется менее страшное объяснение происходящему.

- Я тоже, - кивнул президент, - пока подтверждения моей теории тоже нет. В крови выживших ничего необычного не обнаружено. И тут, если мы всерьез рассматриваем возможность применения психического оружия, то приходим к страшному заключению – либо токсин так хорошо прячется или очень быстро выводится из организма, либо его попросту нет, и применена какая-то другая техника.

- Например гипноз, - предположил Лазарев, сам не заметив, как втянулся в разговор. Это напомнило ему, как однажды он писал книгу в соавторстве с другим писателем, как они встречались и часами обсуждали повороты сюжета и реакции персонажей.

- Назовем это так. Сейчас нам известно, что все выжившие за последние три года выезжали в Прибалтику. Не думаю, что сами прибалты владеют какой-то методикой, но кто-то мог действовать на их территории не только без их ведома, но и с их поддержкой. Всего на поезде было около пятидесяти человек, посещавших страны Балтии в последние три года. Это десятая часть всех пассажиров. Остальные просто не выжили. Теперь вопрос: если активация «зараженного» происходит не химическим веществом, тогда чем? Отключение может быть запрограммировано по времени, но включение должно быть к чему-то привязано. Звук, запах, кодовое слово? Представь, они выйдут в город, услышат, например, звон церковных колоколов, и активируется их режим истребителя зомби. Можно сравнить с внезапной смертью зараженного и латентным зомби-вирусом. Люди вокруг них находятся в опасности. А вот теперь скажи мне, что с ними делать? Стоит их отпустить, если один из них учится в одной школе с твоим сыном, другой работает в магазине, в который твоя жена ходит каждый день, а третий – бармен в твоем любимом заведении? Как автор, ты бы обязательно что-нибудь придумал, чтобы исключить потенциальную угрозу от героев, но в жизни приходится принимать решения, не имея достаточной информации. Рискнул бы ты освободить возможных носителей зомби-вируса? – Дима молчал и, чтобы подтолкнуть его, президент продолжил: - Ты выйдешь отсюда живым и здоровым, какой бы ответ не дал, если тебя это смущает. Просто хочу услышать твою точку зрения.

Только сейчас Лазарев понял почему оказался здесь и почему, скорее всего, попал в кабинет вице-премьера, участвовал в ВКСе. Руководство по выживанию во время зомби-апокалипсиса было здесь совсем ни при чем. Руководитель сраны хотел услышать мнение человека со стороны, не того, кто сразу с ним согласится, таких навалом, и не того, кто любое его решение воспримет в штыки, просто потому что всегда находится в оппозиции. Ему нужен был человек, который искренне хочет защитить людей. Пусть угрозы разные, но решение одно.

— Это ужасно, - прошептал Дмитрий, - выжить в мясорубке, чтобы потом быть казненным собственным государством, потому что представляешь потенциальную угрозу. Пусть каждый из нас занимается своим делом: я – буду писать книги, а Вы – принимайте судьбоносные решения. Выглядит, как будто я хочу отказаться от ответа. Не для того Вы заварили всю эту кашу, чтобы я мог соскочить на простое «я не знаю». Вы подумаете, что это глупо, но должен же человек чем-то руководствоваться в круговороте этой непростой жизни. Как минимум два правила волшебника «Чувства правят разумом» и «Благими намерениями вымощена дорога в ад» говорят, что отпускать выживших нельзя. У меня есть идея – ведь не обязательно их убивать. Лучше потерять пару-тройку лет из жизни, чем лишиться ее совсем. Думаю, у Вас достаточно ресурсов, чтобы держать в заточении пятнадцать человек в более-менее комфортных условиях. Пройдет время, может, ученые что-то нароют, и вариант с запугиванием и деньгами рабочий даже через пару лет. А если пройдет гораздо больше времени, то это уже проблемы другого президента, - он попытался рассмеяться, но вышло не очень.

- Признаюсь, не ожидал, - видимо президент нажал какую-то кнопку под столом, потому что охранники вернулись и заняли свои посты, - думал, Вы останетесь на позиции только черное или белое, а спорить и доказывать свою точку зрения, у меня нет ни времени, ни желания. Даже захотелось прочитать что-нибудь из Ваших работ. Есть книга, которой Вы гордитесь больше других? Посоветуете?

— Это прозвучит нескромно, но я горжусь всеми своими романами, какие-то из них находят больший отклик у аудитории, какие-то более успешны в коммерческом плане, но в каждом из них героям приходится принимать сложные решения. Ориентируйтесь на название, что больше понравится, то и прочитайте.

- Ответ истинного творца. Вы нравитесь мне все больше и больше. Однако, прошу меня простить, не располагаю большим количеством времени для продолжения нашей приятной беседы, - Дима не мог не отметить, как резко его увлеченный собеседник преобразился в образцового равнодушного политика.

- А это? – Лазарев указал на стул, когда собеседник встал, чтобы попрощаться с ним.

- Вы всерьез решили, что там что-то есть?

- А что нету? – уточнил писатель, медленно вставая. Его что только что разыграл главнокомандующий, руководитель самой большой по площади страны?

- Добро пожаловать в поистине элитарный клуб, - улыбнулся президент. – Десятки людей сидели на этом стуле, и никто из них не знает ответа на Ваш вопрос. Но это не важно, чем больше они думают о стуле, тем меньше о снайпере за окном, - он протянул руку, подмигнул и добавил, - люди глупы.

- Приятно, хоть и страшновато, было пообщаться, - начал паясничать Дима, ответив на рукопожатие. – Обращайтесь, если возникнут проблемы с инопланетянами или там вампирами…

Президент снова изменился до неузнаваемости, он крепко держал руку писателя, не давая тому отстраниться. Взгляд – жесткий, цепкий, пронзительный. Теперь Дмитрий видел перед собой человека не один десяток лет посвятившего контрразведке и благодарил Бога, что только сейчас увидел эту сторону собеседника, а не провел всю встречу под прицелом этих серых глаз, которые пугали больше, чем эфемерный снайпер где-то далеко за окном и фугас под самой задницей.

- Почему Вы упомянули инопланетян и вампиров? - продолжая держать руку Димы стальной хваткой, спросил президент.

- П-потому, - заикаясь начал Лазарев, чувствуя, как намокает от пота спина, - что это наравне с зомби самые яркие представители поп-культуры, которые могут доставить немало хлопот. Еще метеорит, но тут Вам нефтяники нужны, а не писатели.

- До встречи, Дмитрий Ильич, - он, наконец, отпустил руку гостя. На его лице даже появилась улыбка, но не беззаботная, дружелюбная или даже дежурная. Взгляд остался таким же, вкупе с ним улыбка выглядела угрожающе.

- До свиданья, - пробубнил Лазарев и пошел к двери, через которую попал в кабинет, чувствуя спиной этот взгляд.

Вопреки страхам Димы, ничего страшного на выходе не случилось. Никто не накинул ему мешок на голову и не воткнул в горло иглу шприца с неизвестным содержимым. У него даже поинтересовались не проголодался ли он, но аппетита после недолгого общения с контрразведчиком не было совсем. Ему хотелось поскорее убраться отсюда.

Писателя проводили к машине, это оказался представительский седан неизменно черного цвета, в которой его ждал только водитель. Лазарев сел на заднее сиденье и, как в такси, назвал свой адрес. В ответ водитель только хмыкнул и кивнул. По дороге Дима попросил включить радио, какую-нибудь новостную станцию.

В эфире обсуждалась катастрофа, случившаяся в Тверской области с сапсаном. Ведущие периодически подключали разных специалистов по телефону. Сначала представитель РЖД рассказывал о препятствии на путях и отказ системы экстренного торможения ввиду ошибочных действий машиниста. Потом какой-то высокопоставленный МЧСник рассказывал о том, как много техники и людей задействовано в устранении последствий, что много часов они уже работают на месте и не теряют надежду найти выживших, какие замечательные собаки привлечены для этого. За ним представитель какого-то завода опровергал версию РЖД, защищая машиниста и виня во всем плохо отлаженную систему автоматики, упирая на то, что поезд не остановился уже в Бологом и загромождения на путях тут ни при чем. После него выступал эксперт Минтранса, утверждавший, что пути в неприемлемом для эксплуатации состоянии. Депутат Госдумы выражал всем соболезнования, обещал во всем разобраться и ответственно заявлял, что это происки врагов России. После него пресс-секретарь следственного комитета рассказал, что у них нет оснований подозревать теракт и снова намекал на вину машиниста. Затем какой-то важный экономист рассказывал о махинациях в закупке этих поездов, мол оплатили дорогую комплектацию, а пришла с устаревшими системами. Поп-певцы обещали благотворительные концерты, блогеры объявляли о сборе средств. И все по кругу.

Дима сидел и думал, что за час услышал версии на любой вкус. Еще неделю инфосфера будет греметь на тему этой трагедии, выкатывая все более дикие предположения о случившемся. А спустя месяц все забудут о случившейся аварии и так и не узнают о не наступившем зомби-апокалипсисе, если он вообще предполагался. Самое неприятное для писателя было не то, что его использовали в большой игре втемную. Любой опыт, за исключением совсем уж маргинальных практик, полезен, а сегодня он его получил немало. Когда бы еще он смог пообщаться на «ты» с вице-премьером, не говоря уже о приватной и весьма откровенной беседе с президентом, сидя на заминированном стуле. Он узнал о существовании таких людей, как Гена – полезных и надежных, наверное, на таких и держится власть. Неприятно было от того, что его привлекли как консультанта, эксперта, в кино и книгах такие обычно попадают в самый эпицентр событий, а потом даже не сообщили, как все прошло. Утром, практически похитили из дома, привезли в одно место – поговорили, привезли в другое – поговорили, а теперь везут домой, как будто его результаты всех этих разговоров не касаются. О судьбе выживших в зомби-поезде он тоже никогда не узнает. Как будто его не пригласили в дом, а пустили только постоять на пороге.

Машина остановилась у подъезда. Дима попрощался с водителем, вышел, встал, глядя на свои окна, в которых горел свет. Так мерзко ему стало от того, что он сейчас зайдет домой, а пятнадцать человек скорее всего никогда не вернутся, в том числе благодаря и его усилиям. Может, он неправильно поступил, может, надо было настаивать на освобождении, может стоило рискнуть. Наивно полагать, что он смог бы переубедить президента, тем более теперь, когда увидел в нем контрразведчика – такой сто раз перестрахуется и хорошо, если не отправит «пиджаков» к родственникам выживших, с которыми те ездили в Прибалтику. Лазарев поежился, представив эту картину. Противнее всего было от того, что он не испугался, не подлизывался, не пытался сохранить свою жизнь, он действительно был согласен с президентом – отпускать их нельзя. Он стоял, глядя на металлическую дверь подъезда, и был отвратителен сам себе за то, что остался самим собой. Удивительное чувство, когда ты презираешь себя, за искреннее мнение, в правильности которого уверен.

- И что это у нас за новая мода, уходить из дома без телефона? Оставлять записки, мол у господина дела, еще и подчеркнул, типа, я вас люблю, но не беспокойте меня, так? – услышал он саркастические выкрики жены с кухни, как только вошел в квартиру. – А если бы что-то случилось, как я тебя должна искать? Тебе, кстати, из типографии звонили, там какие-то проблемы, но перезванивать уже поздно, теперь до понедельника.

- Светка, а где Мелкий? – спросил Лазарев, после того как заглянул во все комнаты и пришел на кухню.

Дима знал, что супругу бесит, когда он так ее называет, сильнее она реагирует только, когда он полностью игнорирует то, что она ему говорит, начиная разговор так, как будто ее предыдущего монолога не было. Это был дубль, который не мог не закончится скандалом, но у него было такое паршивое настроение, что решение лечить подобное подобным показалось ему идеальным. Плюс после скандалов у них всегда был замечательный секс. Иногда писателю казалось, что именно ссоры и их последствия – залог их крепкого брака. Продумав все на три шага вперед он спросил главное, чтобы понимать сколько у них времени, и не помешает ли им ребенок в самый ответственный момент.

- У родителей, сегодня же пятница, - ответила Света имея в виду своих родителей, и явно начала закипать. Она даже перестала готовить ужин, который ждал главу семьи, несмотря на претензии, которые застали его на пороге. Теперь об ужине можно только мечтать, но Дмитрий все равно улыбнулся – традиция отправлять сына на выходные к бабушкам и дедушкам позитивно сказывалась на его со Светой сексуальной жизни. – Ты что пьяный, - внимательно глядя на мужа, спросила она, давая ему последнюю возможность избежать скандала.

Писатель пошел ва-банк и снова не ответил на вопрос супруги. Вместо этого он прибавил звук на телевизоре, где как раз был репортаж с места крушения поезда. Лазарев покачал головой, оценив масштаб постановки. Основной упор в докладе журналиста и какого-то чиновника из администрации Тверской области – бедный влип на пустом месте, но только избранные знали, что все решилось в Москве, в паре километров от Ленинградского вокзала – что выживших нет и быть не могло, учитывая характер повреждения состава. Почему-то сразу стало ясно, что полтора десятка выживших если еще не мертвы, то скоро будут.

Дима открыл холодильник, взял почти полную бутылку рома, поискал лед и колу – не нашел, достал апельсин, разрезал его на шесть крупных долек, посыпал корицей из пакетика, налил себе пол стакана, махом выпил и отправил в рот одну дольку апельсина, не снимая кожуры. Он прикрыл глаза, чувствуя, ледяной ром обжигает все внутри, а посыпанный корицей апельсин как будто снимает случившийся спазм.

Все это время Светлана стояла рядом и смотрела на него, не говоря ни слова. Как бы ей не хотелось сейчас морально уничтожить его и закрепить эффект ударом сковородкой по голове, она терпела, понимая, что что-то не так. За двенадцать лет брака он не вел себя так странно никогда. Да он промолчать так долго не мог, если не спал или не писал. Он мог уйти в запой во время творческого кризиса, он мог вернуться пьяным с какой-то гулянки, он мог напиться с ней в конце концов, но он никогда не пил молча. Дима налил еще полстакана и сказал:

- Сегодня со мной такое произошло… но рассказать я тебе ничего не могу, иначе Мелкий останется сиротой, - он снова выпил и закусил апельсином. – И это не шутка.

- Надеюсь это было групповое изнасилование, - не удержалась от колкости Света.

- Вожможно, ижнасилование стало бы приятным опытом в шравнении с этим, - прожевывая апельсин сказал писатель. Выплюнув корку, он добавил: - Но меня действительно похитили – это чистая правда.

- А во время похищения ты не мог взять с собой телефон, когда брал ключи? - женщина взяла со стола его мобильник и трясла перед его лицом, пока Дмитрий наливал в стакан очередные сто грамм рома. – Я тебе раз тридцать звонила!

В этот момент телефон пиликнул, и Светлана не была бы самой собой, если бы не взглянула на сообщение, высветившееся на экране. Дима поднес стакан ко рту и замер, заметив, как изменилась в лице его жена. Она покраснела, потом позеленела, после чего стала бледной, как полотно. Глаза ее расширились, когда она перевела их на мужа. Она была толи в ужасе, толи в шоке, толи в ярости. Повернув экран телефона к нему она затараторила:

- Дима, что это? Откуда такие деньги? Ты видишь сколько нулей? За что? Что ты натворил?

На экране светилось сообщение от банка, его счет был пополнен на кругленькую сумму. Если пересчитать по курсу, то примерно получался миллион долларов. Дима хмыкнул – о нем все-таки не забыли. Он протянул стакан жене, сейчас ей тоже требовалось снять стресс. Она осилила где-то половину порции и благодарно приняла поднесенный мужем апельсин. Ему так хотелось сказать, что это плата за убийство пятнадцати человек, так хотелось поделиться всем, что с ним произошло с самым близким на свете человеком, но пряник он уже получил, а значит существовал и кнут. Лазарев допил оставшийся в стакане ром и заговорил в своей привычной манере:

- Просто во время группового изнасилования я очень старался, и мой труд был оценен по достоинству. Пойдем, покажу, чему научился.

Он потянул Свету за руку в сторону спальни, она только и успела выключить плиту. Об ужине речь сегодня не шла, сразу перешли к десерту.

Традиционно OnceOnesUponATime специально для Пикабу

Несмотря на годы отсутствия, я все еще буду благодарен за отзывы, замечания и конструктивную критику.

- Поедете с нами. – один из мужчин махнул перед лицом Дмитрия какой-то красной книжечкой, не давая, рассмотреть, что именно там написано. Была ли это корочка сотрудника спецслужб или удостоверение по технике безопасности прораба на стройке, оставалось только догадываться, но если эти ребята что-то и понимали в строительстве, то, как заливать цемент в тазик, когда там чьи-то ноги. Дима уже основательно сомневался, что это посыльные преданного поклонника. Дело принимало серьезный оборот. Казалось бы, какие претензии могут быть у структур, охранявших страну от врагов внешних и внутренних к писателю-фантасту, который, стараниями издательств хоть и выдавал периодически бестселлеры, но публичным человеком никогда не был. Правда был у него свой небольшой блог, куда он выкладывал небольшие или неформатные произведения, общался с читателями и ругался с недоброжелателями. Блог нужен был, чтобы продавать свои книги, которые Дима не хотел по тем или иным причинам отдавать в издательства, или которые у него не брали, считая бесперспективными. В самом блоге обсуждалось только его творчество, но иногда писателя так несло в ходе дискуссий, что могли притянуть и не по одной статье. Плюс, специальные комитеты могли что-то найти в текстах его опубликованных работ. Знаете, такие комитеты, которые работают по методу теста Роршаха – когда одни и те же ответы трактуются по-разному, в зависимости от предположения здоров испытуемый или болен. В этой стране все так быстро меняется, и то, что было абсолютно «здоровым» пять лет назад, вдруг стало диагнозом.

- Ладно! – отмахнулся от визитеров Лазарев. – Дайте мне дверь закрыть и накинуть что-нибудь.

Это был уже не тот балагур, что открывал дверь с усмешкой, готовый отвечать на любую фразу саркастическим замечанием. Перед пришедшими стоял уверенный в себе мужчина средних лет, готовый к любому развитию событий.

- Три минуты, - сказал один из «костюмов», видимо старший, и демонстративно посмотрел на часы.

Дима мгновенно приободрился: если бы дело было совсем плохо, нормально собраться бы ему не дали. Он вернулся в квартиру, мужчины проследовали за ним. Один встал в прихожей, второй следовал за хозяином по пятам. Хорошо, что дома никого больше не было, так или иначе Лазарева бы забрали, жена бы устроила скандал, и только Бог знает, чем бы это все закончилось. А если бы еще и сын был не в школе… Велик риск вообще потерять авторитет, когда папку хомутают, после успокоения мамы крепким хуком справа.

Войдя на кухню, Дмитрий в два больших глотка допил кофе, выключил телевизор, отмечая краем сознания последнее, что увидел, когда поднимал пульт: «сапсаны не ходят, авария на путях».

«Сейчас бы в Питер, а не вот это вот всё», - думает писатель, быстро переодеваясь на глазах у какого-то незнакомого мужика в костюме с ксивой в кармане. Три минуты подходят к концу, и Лазарев пытается сохранить в памяти беспорядок в квартире, в которую он теперь неизвестно, когда вернется.

- Телефон оставь! - звучит приказ, когда Дима потянулся, чтобы снять мобильник с зарядки.

- Записку жене написать можно? Вечером я вернусь? Вообще предполагается, что я вернусь?

- Видно будет, - пожал плечами надсмотрщик и едва заметно сузил глаза.

Дима был уверен, что этот незначительный жест - улыбка, оскалился в ответ и вывел на листочке: «Уехал по делам, буду вечером». Потом посмотрел на соглядатая, внимательно изучающего записку из-за его плеча, и добавил: «Люблю вас!!!» А также дважды подчеркнул слово «делам». Что он хотел этим сказать? Дела в Кремле? Дела у прокурора? Он и сам не знал, но знал точно, что жена этот ребус ни то, что не разгадает, она даже не обратит внимания на это подчеркивание, как не обратил незваный гость. Зато потом он сможет, ей сказать, я же тебе все написал, чего тут непонятного, и рассмеется, и она улыбнется в ответ, качая головой и так мило закатывая глаза. Только будет ли это потом?

Через десять минут Лазарев сидел на заднем сидении черного джипа, зажатый с двух сторон посетителями. За рулем находился такой же «пиджак», что и по бокам, Дима не видел его лица, только бритый затылок и переломанное ухо. А вот на пассажирском сидении был человек явно отличавшийся от коллег не только телосложением, но и поведением. В отличие от спокойных и обманчиво медлительных «пиджаков», молодой человек в очках был суетлив, можно сказать, дерганным. Дмитрий про себя назвал его «клерк» и складывалось впечатление, что он не был частью этой команды, а тем более ее руководителем. Больше походило на то, что ему впервые доверили серьезное задание, для исполнения которого требовались подчиненные, но до этого он никогда никем не командовал. После нескольких оглядываний на писателя в течение двух минут, Лазарев решил, что он в этой машине не самый потерянный человек.

- Добрый день, Дмитрий Ильич, - начал «клерк», повернувшись в очередной раз, - меня зовут Геннадий, и я работаю… - он осекся. – Неважно, где я работаю, скажем так: работаю на государство. У нас возникла нестандартная ситуация, и мы решили привлечь Вас в качестве нештатного консультанта с неординарной точкой зрения. Понимаю Ваше замешательство, но времени у нас мало, минут через тридцать, от силы, сорок мы будем на месте. К этому моменту вы должны ознакомиться с материалом и иметь хотя бы приблизительный план действий, - с этими словами он протянул Лазареву нетолстую картонную папку без каких либо пометок и надписей.

Несмотря на отсутствие на папке грифа секретности, Дмитрий не сомневался, что, открыв ее, она незамедлительно обретет статус особой важности, и пути назад уже не будет. Зачем государству писатель-фантазер в нештатной ситуации? Первый контакт с инопланетянами – решил для себя Дима, иначе и быть не могло. Но первое, что пришло ему в голову – это момент из фильма «Марс атакует», когда главных контактеров обращают в пепел выстрелом из бластера в упор. Лоб мгновенно намок и только брови спасали глаза от контакта с соленой жидкостью, выделенной организмом. Дима крепко, до белых костяшек, сжимал в руках закрытую папку, пытаясь прогнать образ мерзких большеголовых и непомерно агрессивных марсиан из головы, а в ушах тянулось зловещее «Only yoooooooou!!!», получившее совсем другой смысл в сложившейся ситуации.

Лазареву льстило, что из всех писателей выбор пал именно на него, но госаппарат не мог не иметь резервного плана, и еще одного, если не сработает резервный, и еще одного, если не сработает третий и, на всякий случай, еще двух. Впервые в жизни Дима так явственно ощутил на себе значение поговорки: «И хочется, и колется». Он тяжело сглотнул и сказал:

- Геннадий, верно? Геннадий, передайте руководству, что Лазарев бесконечно признателен, за оказанную честь, но считает свои навыки недостаточно неординарными, для столь ответственного дела. Папку я не открывал, возьмите ее и выпустите меня из машины, провожать, спасибо, не надо.

- Конечно, Дмитрий Ильич, выходите, если хотите, - не оборачиваясь бросил Геннадий приоткрыл окно и закурил.

На секунду Дима выдохнул, но только на секунду. Водитель не перестроился из левого ряда и останавливаться явно не собирался, визитеры тоже никак не отреагировали на слова «клерка». И почему Лазарев решил, что он первый, возможно, он – уже один из резервных планов и очень вероятно, что в конечной точке он окажется не единственным консультантом.

- Через двадцать минут мы будем в Москва-Сити, плюс пять-десять минут чтобы добраться до нужного кабинета. Не теряйте время, - выдыхая дым в окно сказал Геннадий.

О как же Лазарев в нем ошибся. Это папка нервировала и заставляла дергаться «клерка» пока была у него в руках. Теперь Дима видел, что очкарик привык руководить и ставить ультиматумы, он умел заставлять людей делать то, что ему нужно. Теперь папка заставляла суетиться и вертеться его самого. Можно, конечно, упереться рогом и не открывать ее до конца поездки, у Дмитрия хватило бы на это сил. А у «костюмов» хватило бы сил оторвать ему веки и держать смирно, пока Геннадий будет водить документами у него перед глазами или зачитывать их вслух, ухмыляясь, тщетным попыткам нештатного консультанта закрыть глаза сломанными пальцами. Иногда Дима ненавидел свое воображение, подсовывающее ему яркие картинки, пусть и маловероятного, но возможного будущего.

Решив, что игра в Вия с новыми друзьями это слишком, писатель тяжело вздохнул и открыл папку. Первые два листа содержали краткий синопсис сложившейся ситуации, а остальные подкрепляли данную информацию: приблизительный отчет о событиях с привязкой ко времени и расписанию движения поезда, сбивчивые показания выживших, рапорты должностных лиц, расшифровка нескольких телефонных разговоров и несколько фотографий, не отличавшихся качеством, что было к лучшему, учитывая что именно на них было изображено.

- Хрень какая-то, - заключил Дима спустя десять минут. – Это прикол?

Он обращался к Геннадию, но поочередно обвел взглядом всех находящихся в машине мужчин. Водитель все так же делал вид, что в машине никого нет и самое важное в его жизни, не отвлекаясь от дороги, доставить джип в пункт назначения. А ребята по бокам так увлеченно смотрели каждый в свое окно, как будто только что вышли из тюрьмы, проведя не меньше двадцати лет в одиночной камере.

- Теперь вы понимаете насколько это важно, - ответил Геннадий, - важно для всех. Мы стоим на пороге… - он сглотнул. - К вашим услугам все ресурсы страны: люди, техника, научный потенциал и даже ядерный, если его использование будет рационально. Думайте, что и как мы можем использовать, лишь бы не переступить этот порог.

- Ядрены пассатижи, - прошептал Дмитрий, обхватив голову руками. Если это была не шутка, а по всему выходило, что это чертовски серьезно, хоть и не ясна первопричина, тоо теперь он точно знал, почему именно к нему в дверь сегодня постучали «костюмы» - сам напросился. Никому теперь не докажешь, что совершил идиотский поступок по пьяни – придется спасать мир. – Ген, дай закурить, пока не приехали, - скопившееся напряжение требовало выхода. А что может быть лучше дурацкой шутки на пороге апокалипсиса? – Нынче умереть от рака легких – это удачно выпавший жребий.

Лазарев успел докурить ровно в тот момент, когда машина, в которой он ехал остановилась на подземной парковке. Он проследовал за Геннадием, все еще сжимая в руках злополучную папку. «Пиджаки» остались у джипа. На всем пути следования к нужному кабинету никто не поинтересовался у Димы, кто он и какова цель его визита, несмотря на приличное количество охраны, особенно на этаже, на который они в конечном итоге поднялись. Все дело было в Гене. Пусть он так и не назвал свою должность, но по всему было видно, что здесь он бывает часто, ведет себя уверено, даже по-хозяйски, его все знают и не задают лишних вопросов.

Наконец, они достигли нужной двери, пройдя несколько помещений с помощниками и охранниками, удостоившихся от Геннадия лишь едва заметного кивка. Он подмигнул Диме, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнул ее перед писателем, приглашая войти. Лазарев ждал чего угодно: штаб ЧС, где десятки людей мельтешат туда-сюда, обмениваясь информацией и не замечая его прибытия; заседание наспех созданного комитета по возникшей ситуации – комиссия, сидящая за длинным столом и остановившие спор представители разных структур, чтобы прожечь своими острыми взглядами чужака, случайно оказавшегося в круге посвященных; в конце концов, маленькая комнатка с пустым столом, на котором стоит только старомодный обязательно красный телефон, не имеющий ни кнопок ни диска.

Но реальность оказалась совсем другой и парализовала Дмитрия не меньше, чем на две минуты. Это был огромный кабинет, при этом рассчитанный на одного человека. С одной стороны стояли шкафы с книгами, уходящие под высокий потолок, в углу старомодный проигрыватель, за которым виднелся стеллаж с пластинками. Посередине кабинета несколько диванов и кресел окружали кофейный столик, столик, за которым без проблем могло разместиться человек двадцать. Слева на столбе висело полноценное баскетбольное кольцо со щитом. Дальше стол для переговоров, и высокий стол в электрорегулировкой высоты, за которым можно работать стоя, если надоест сидеть. На другой стене – огромная карта России, возвышалась над диваном, перед которым стоял очередной стол с ноутбуком посередине. В этой стене имелись двери, которые наверняка вели в ванную, а возможно и в спальню, или через одну из этих дверей хозяин кабинета мог незаметно покинуть рабочее место, минуя длинные коридоры и лишние взгляды. Он, кстати, был тут, сидел за красивейшим столом, стоявшим в углу кабинета, и окруженным с двух сторон огромными окнами. Именно окна делали это помещение, занимавшее минимум два этажа таким величественным.

Хозяин кабинета кликнул мышкой, встал и пошел навстречу застывшему возле двери писателю. Несмотря на то, что он был на пару лет старше, но выглядел значительно моложе Лазарева. Весь ухоженный в идеально подогнанном костюме, с аккуратно завязанным галстуком строго посередине, в очках с золотой оправой, выбритый, с уложенной прической. Дима невольно втянул пивной живот и провел рукой по щетине, которую уже можно было считать бородой.

- Добрый день, Дмитрий, добро пожаловать, надеюсь ребята не доставили тебе неприятностей? - улыбнулся и протянул руку хозяин кабинета, - я…

- Я знаю, кто ты, - перебил Лазарев и пожал руку, - Салтыцкий Михаил Юрьевич – вице-премьер, на долю которого, как я понимаю, выпало курировать решение возникшей проблемы. Это, конечно, не стройка века, но, может, и к лучшему, что все это возглавляет не какой-нибудь тупоголовый генерал. Приятно видеть, что мои налоги идут на нужные вещи, - закончил он, обводя взглядом помещение.

Дима позволил себе перенять манеру собеседника, перейдя сразу на «ты». Дерзить с порога он не собирался, будучи всегда человеком аполитичным, но такая вызывающая роскошь выбила его из колеи, кроме того, напряжение относительно содержимого папки никуда не делось. Догадываясь о причинах того, почему именно он привлечен в качестве консультанта, вариант, что его выгонят отсюда, придав ускорения коленом под зад – не самый плохой.

Но надо отдать должное Михаилу Юрьевичу – ни один мускул не дрогнул на его лице, даже улыбка ничуть не изменилась:

- Интересно откуда ты меня знаешь? Без обид, но, мне всегда казалось, что творческие люди весьма увлечены своим творчеством, прости за тавтологию, у них нет времени следить за политической жизнью страны и постоянно читать прессу.

- А я и не знал, - пожал плечами Дмитрий, - если бы не работал сейчас над романом, я пока не определился с жанром, думаю, что-то вроде городского фэнтези. Так вот, там один из главных антагонистов как раз вице-премьер. Вот и полез в интернет изучать вопрос, на кого, так сказать, равняться.

- Равняйся на меня, разрешаю, - ухмыльнулся Салтыцкий, - мне будет даже приятно. Бог даст твоя книга увидит свет, я бы с удовольствием обсудил эту тему более подробно, но до ВКСа осталось мало времени, а нам еще есть о чем поговорить в первую очередь, - он мгновенно и в то же время незаметно изменился, давая понять, что светская беседа закончена, переходим к делу.

- ВКС? – переспросил Дима.

- Видеоконференцсвязь, - подсказал Геннадий, который все это время сидел на диване за кофейным столиком. Лазарев даже вздрогнул, не заметив его.

- Итак, я хотел бы услышать, что ты понял из прочитанного и есть ли у тебя адекватный план решения сложившейся ситуации? – сказал вице-премьер, садясь за свой стол.

- Мне пересказать две страницы, прочитанного полчаса назад текста? – нахмурился Дима.

- Не обижайся, но так часто все идет через жопу, потому что люди не поняли, что только что прочли и что от них требуется.

- До того, как стать писателем, точнее до того, как это начало приносить мне достаточно средств, чтобы не работать на дядю, я повидал множество дебилов – это не диагноз, а собирательный образ, если что. Твое прочитал – не понял – сделал не то, если вообще сделал. А то и не понял, что от него что-то требуется – отлично вписывается в мое определение дебила. По какой-то непонятной причине раньше мне казалось, что в госаппарате таких значительно меньше, типа, правительство забирает в свои ряды лучших, но в те редкие времена, когда я смотрю телевизор или вижу новости в соцсетях, то понимаю, что статистически бизнесу еще повезло, там выживаемость дебилов значительно ниже.

- Я бы все-таки хотел услышать ответ на свой вопрос, - полностью проигнорировав тираду писателя, заключил Салтыцкий.

- Да-да, я к этому перехожу, но хочу заострить твое внимание на очень важном моменте: начальник вокзала, транспортная полиция, МЧС, армия, спецслужбы, куча людей с разнообразным количеством и размером звезд на погонах, а в итоге этот вопрос решает аж вице-премьер. Правда, внутрь полезут не министры и генералы, а обычные ребята, я скажу, что делать, у меня есть план, но именно ты отвечаешь за то, чтобы среди исполнителей не было дебилов, ведь из-за них и может начаться зомби-апокалипсис. Ладно. - Дима поднял руки в успокаивающем жесте, давая понять, что донес свою мысль и переходит к ответу на вопрос: - Сегодня рано утром из Питера вышел поезд – Сапсан. В пути что-то случилось, что именно никто не знает, так как видеокамеры в поезде не работают уже почти месяц. Но если по-простому – люди начали превращаться в зомби. То есть, мы заимели зомби-апокалипсис в отдельно взятом поезде, несущимся без остановок на приличной скорости в Москву. Не доехав до перрона около двух километров поезд остановился из него выбрались пятнадцать человек – четыре женщины, два подростка, и восемь мужчин, включая машиниста, который и поднял тревогу по рации. По их словам, в какой-то момент люди в поезде разделились на живых и мертвых, отступать было некуда, и живые пошли на мертвых, решив, что единственная возможность выжить – это перебить всех зомби. Эти полтора десятка человек и есть выжившие в ходе стычки с зомби. По информации, полученной от них, все зомби в настоящий момент уничтожены. Таким образом, мы имеем поезд, отбуксированный на какие-то отдаленные сортировочные пути. Он закрыт и окружен военными. Внутри приблизительно пятьсот трупов, среди которых могут оказаться умершие не до конца – зомби. Держать там поезд постоянно нельзя, но и лезть в него – не самая блестящая идея, мы на пороге зомби-апокалипсиса, сейчас он хотя бы локализован, однако, оставить это без расследования тоже невозможно. Вторая проблема – выжившие. Что с ними делать, как их заткнуть, если их версия подтвердится. А если нет, то у нас полтора десятка психов, среди которых машинист два парня по шестнадцать и семнадцать лет и четыре женщины, которые забили насмерть пол тыщи пассажиров подручными предметами. Это маловероятная херня, но лучше бы это оказалось правдой, чем их версия.

- По последним данным выжившие, те из них, кто в состоянии, прошли проверку на полиграфе, - добавил Михаил Юрьевич, - иначе бы мы с тобой не встретились. Понимаешь, почему здесь именно ты?

- Догадываюсь, - прошептал Дима.

- Из-за этого, - вице-премьер поднял лежащую у него на столе скрепленную кипу бумаг и прочитал титульный лист, - всем-всем органам власти, руководству страны, регионов и населенных пунктов госслужащим и органам самоуправления, руководство к действию на случай зомби-апокалипсиса. Автор: Лазарев Дмитрий Ильич. Полтора года назад ты разослал это куда только мог. Никто это всерьез не воспринял, но сегодня о тебе вспомнили. Сегодня твой звездный час. ВКС сейчас начнется, - не дожидаясь команды, Геннадий пошел что-то настраивать на ноутбуке, стоявшим напротив стены с картой страны, - ты должен понимать, что многие из тех, кто будет тебя слушать возможно не смотрели ни одного фильма про зомби, но они умеют выполнять приказы. Поэтому четко, ясно, без пространных объяснений, и доходчиво объясни им что делать. Забудь о выживших, сейчас они изолированы. Твоя задача – поезд.

Гена махнул рукой, давая понять, что все готово. На мониторе Салтыцкого появилось окно, показывающее статус подключения.

- Я поставил на тебя, Дима, смотри, не облажайся, - закончил Михаил Юрьевич и повернулся к монитору.

- Если твоя ставка не сыграет, это не самое страшное, что случится, - пытаясь придать уверенности голосу, сказал Дима и пошел к ноутбуку.

Продолжение следует...