Зарабатывать больше, впрочем, гоблин не особо стремился, хотя для себя держал в уме три варианта.
Первый вариант – трудом выгрызать место под солнцем, растворяясь в работе, посвящая ей себя целиком. Правда это не гарантировало серьезных изменений в близкой перспективе, да и насчет далекой также было непонятно. Зато жизнь и здоровье на это потратить придется абсолютно точно.
Второй вариант предполагал уподобиться многим своим знакомым, гнуться в три погибели перед начальством и власть имущими, пресмыкаясь без разбора. Путь мерзкий, не для него. Внутренняя гордость восставала. Каждый раз, когда он пытался изобразить преклонение, его раскусывали. Те несколько раз, что он пробовал данный вариант карьерного роста, оборачивались лишь унижениями. Он не мог забыть их, коря себя за слабость. Главное – толку не было, а самолюбие страдало вдвойне.
Третий же вариант подразумевал полный отказ от моральных принципов и норм. Все успешные гоблины Шарглутии давно от них отказались, но Ксавуд к такому был не готов. Ложь, предательство, обман, насилие и использование чужих судеб – таков был этот путь.
Ксавуд чувствовал, что, выбрав третий путь, может сделать себе состояние и считаться одним из самых преуспевающих гоблинов не только Дрюклаара, но и всей Шарглутии. При каждой такой мысли несметные богатства манили его, головокружительные пиры и роскошные красавицы вставали перед глазами, заставляя забыть о жене. Но цена была непосильна. Это значило предать всё, что определяло его как личность на протяжении долгих тридцати трёх лет.
Впрочем, с каждым годом под грузом обыденности и гнетущей скуки подобные мысли посещали его всё чаще. Ночами он долго ворочался, прокручивая в голове свою жизнь и варианты её улучшения. Игла сомнения впивалась в его душу глубже и глубже.
"А чтобы заработать большие деньги, как ни странно, нужно изначально иметь большие деньги. А у меня и маленьких то нет." – продолжал свои горькие размышления Ксавуд.
"Или может просто ну его этот Дрюклаар. Переехать куда-то подальше от столицы. Хотя там будет всё еще хуже, чем тут. Сейчас хотя бы есть работа. Ненавистная, поганая работа." – со злостью закончил он эту мысль.
"Целыми днями гниёшь за этим столом, кропая приказы о развозе товаров по лавкам Дрюклаара. Ну всё же лучше, чем самому в любую погоду водить лошадь с телегой и разгружать товар, где скажут." – возразил он сам себе.
Часы пробили полдень и настроение у Ксавуда слегка улучшилось. Целый час есть отвлечься, развеяться и перекусить.
— Ксавуд, ты пойдешь с нами есть? — спросил Жиззмарк, коллега по работе, возвышающийся над Ксавудом почти на целую голову. — Хотя куда тебе... Опять, небось, тухлятиной своей пузо набивать будешь, — расхохотался он.
— Наш Ксавуд все денежки банку отдаёт, ему не до еды. Что найдет на помойке, то и сожрёт. Ты и дочку свою с той же помойки кормишь? — продолжал издеваться Жиззмарк.
Ксавуд сжал кулаки так, что костяшки побелели. В сознании рисовались картины, как он разрывает Жиззмарка на куски. Внешне же оставался абсолютно спокойным. Улыбнувшись одними лишь уголками губ, он просто отвернулся. Победить Жиззмарка не было ни единого шанса, к тому же тот был родственником начальника конторы. Затей он драку, и вмиг вылетит с работы.
Лишаться работы было ну никак нельзя, деньги Ксавуд и впрямь, почти все, отдавал банку. Слишком много на него свалилось за последний год и хорошего, и плохого, но всё требовало денег. Рождение дочки потребовало очень больших расходов. Жена чуть не умерла при родах, пришлось искать лучшего врача во всем Дрюклааре и занимать крупную сумму в банке, чтобы спасти её. Теперь же он расплачивался за это. И платить предстояло еще очень и очень долго, процент в банках Шарглутии был неподъёмный. Ксавуд добровольно обрёк себя, по сути, на рабство.
Но гоблин не жалел ни о чём. Жену он очень любил. Дочку растить без матери было нельзя. Придись ему еще тысячу раз выбирать между нынешним финансовым состоянием и смертью жены, ни на миг не поколебался бы и всегда выбрал жену.
Наконец, Жиззмарку надоело издеваться, не получая никакой реакции, и он удалился в приподнятом настроении, довольно насвистывая.
Ксавуд точно не знал, куда он направляется, но предположить было не сложно. Туда, где вкусно и дорого. Туда, где Ксавуду ближайшие годы бывать не придётся.
Свой мешочек с едой он открывал без тени печали. Хоть еда была примитивна и не особо вкусна, зато внутри его поджидали лишь забота и любовь. Экономить приходилось на всём, но даже из скудного набора жена старалась готовить вкусно. Одно лишь ее старание было вкуснее всех блюд лучших таверн города.
Подкрепившись, Ксавуд решил выйти проветриться и размять ноги. Времени оставалось еще достаточно, а денёк был прекрасный, тёплый, но не жаркий, с лёгким ветерком. Всё как он любит.
Направиться он решил поближе к центру города, ведь на улицах готовились к предстоящему празднику. Страна отмечала ровно пятьсот лет с момента своего основания. Гуляния обещали быть грандиозными. Даже за два месяца до начала, атмосфера уже ощущалась. Все улицы украшались в цвета страны – темно-зеленый, золотой и черный. Повсюду развешивались флаги и прочее убранство. На площадях бродячие артисты устраивали представления. Весь город гудел и предвкушал грандиозное торжество.
Более пятисот лет прошло с тех пор, как гномы и тролли взялись за строительство тракта. Почти сразу после его постройки Шаргон собрал разбросанные тысячи гоблинов и в относительной безопасности они направились в земли людей. Вардолийской империи тогда еще не было и Шаргон занял самый лакомый кусок земли, назвав свою страну Шарглутией. Ксавуд всегда удивлялся, насколько прозорлив, смел и хваток был основатель их страны.
Он любил эти земли. Знал каждый уголок. Холодов тут не бывает, летом, конечно, жарковато, но всё же терпимо. Даже вечно неистовствующие ветра в Сердце Вод не помеха рыбной ловле. Удобная бухта ограждает от этого, а собранный со дна жемчуг дал стране начальный капитал.
Наше влияние в мире было неоспоримо, ведь только тут Растер Тракт не считался нейтральной территорией и полностью принадлежал гоблинам. Все остальные страны следовали установленным обычаям и просто охраняли его. В Шарглутии же надо заплатить за проезд. Вот где настоящие деньги, думал Ксавуд, глядя на проезжающие караваны.
Эмират Алалака, конечно, не мог смириться с этим. Они были резко против планов Шаргона по созданию нового государства на земле Эмирата. Не прошло и года, как на вновь прибывших гоблинов обрушились атаки собранных армий. К тому времени переселенцы успели уже укрепить свои границы.
Гоблины не были сильнее людей, тем более конных, но хитрость, расчет позиций и грамотное управление обороной дали им преимущество перед неорганизованными степными всадниками. Потери Эмирата были высоки, и гоблины получили передышку на несколько лет, которыми воспользовались по максимуму.
Они собрали армии наёмников из людей, тёмных и даже светлых эльфов, были там и гномы, и даже пара троллей – в общем, все, кто хотел подзаработать. С этой армией они уже сами выгрызли себе еще больше земли у Эмирата.
Дойдя до пустыни, Шаргон успокоился, забрав лишь плодородные куски земли. Остальное же осталось Алалаке. И вот с тех пор, думал Ксавуд, эта вражда не утихает. Много воды утекло, но отношения между соседями всегда были напряжённые.
Хоть прямой войны и не было, но постоянные атаки разрозненных групп на приграничные города и деревни гоблинов разъяряли правителей Шарглутии. Когда их злость набирала критическую массу, вновь собиралась большая армия и проводилась зачистка вглубь пустыни.
Много пользы это не несло, ведь дойти по пустыне до городов Алалаки не представлялось возможным без больших потерь. В приграничье же жили лишь кочевники, которых было трудно поймать. Но всё же их ловили и публично казнили на площадях наших городов. Ксавуд помнил, как ходил смотреть на такие казни. Жутко, но... справедливо. По-гоблински справедливо.
Неспешно прогуливаясь по оживленным улицам и выкинув из головы гнетущие мысли, Ксавуд глазел по сторонам. На каждом шагу сновали из стороны в сторону уличные торговцы, а по обонянию его били такие манящие запахи.
Гоблины обожали поесть, и Дрюклаар был райским уголком для гурманов. Оттого и выбор еды тут на улицах был огромен.
Пироги, золотистые и румяные, манили несметным разнообразием: с сочным мясом, ароматной рыбой, нежной птицей или хрустящими овощами.
Горячие лепёшки, ещё дымящиеся, вафли, блины – простые, но такие желанные выпечки. К ним торговцы предлагали различные ягоды или фрукты, сладкие и душистые, собранные прямо с куста. Они лежали на подносах, маня своей сочностью и ароматом.
Вокруг дымилось жареное мясо, обжаренное до хрустящей корочки, приправленное различными специями, чей аромат так сильно бил по обонянию Ксавуда, что вызывал неудержимое желание попробовать. Тут же, сверкая чешуёй, лежали блестящие рыбы и свежайшие морепродукты, только что выловленные и тут же жарящиеся на открытом огне, украшенные зеленью и лимонами, что выращивались в самой Шарглутии.
А на сладкое – медовая выпечка с фруктами, орехи и семечки в меду, сладкие конфеты, от вида которых урчало в животе.
Вздыхая почти на каждом шагу от недоступности ему всего этого великолепия, Ксавуд вдруг заметил, что зазевавшийся торговец повернулся к лотку спиной. На лотке же стояла свежая выпечка – это были тонкие, хрустящие жареные ленточки теста. Посыпаны они были – не может быть! – Сахаром. В Дрюклааре, да и вообще на всех континентах, сахар был редким и очень дорогим товаром, доступным в основном знати и для медицинских целей. Не выдержав такого искушения, гоблин быстро схватил его своей когтистой рукой с прилавка и ловко спрятал в складках одежды. Скорость шага он не изменил и продолжил гулять с невозмутимым видом.
Стоило Ксавуду отойти от лотка на приличное расстояние, как он моментально достал свою добычу из-под одежды и жадно накинулся на лакомство. Не прошло и минуты, как он всё съел.
"Сахар. Удел богачей. Его желает каждый, даже если никогда не пробовал! И выращивает его лишь один треклятый регион – Эмират Алалаки. После того как гоблины заняли их земли, они отступили дальше на восток, отстроив там свои крупные города. И ведь жили небогато, пока кто-то не додумался добывать сахар из тростника. И сразу же — бешеные деньги! Влияние Эмирата взлетело до небес, обеспечив им невиданное прежде могущество, позволив, диктовать условия торговли всем остальным.
Всем сразу понадобился этот сахар. В кулинарии он стал символом статуса. Каждый значимый гоблин Дрюклаара ел фрукты, только посыпая их сахаром. Конфеты, украшения для блюд – всё из него. И каждый кусочек словно кричит о чужом богатстве, о том, чего у меня нет.
Но, конечно же, больше всего сахар был нужен аптекарям. Вот где настоящая золотая жила! Его считали ценным лекарственным средством, "сладкой специей" с целебными свойствами. Добавляли в снадобья, сиропы, пилюли, чтобы сделать горькие лекарства хоть немного приятнее. Считалось, что он помогает при лихорадке, простуде, проблемах с пищеварением и даже улучшает настроение. А значит, за него платят, платят, платят...
Стряхнув задумчивость, Ксавуд решил возвращаться. Час перерыва подходил к концу. Повернув назад и дойдя до лавки, где он стащил сладкое лакомство, Ксавуд увидел возле неё грузного стража порядка. Не успел Ксавуд ничего понять, как хозяин лавки крючковатым пальцем указал прямо на него. Развернувшийся стражник сразу же направился к гоблину, молча, собираясь схватить, пока тот ничего не заподозрил.
"Как же это унизительно – попасться из-за такой мелочи. Сахарные ленточки! Это просто смешно. И глупо. Ещё не хватало, чтобы к работам приговорили. Или того хуже – огромному штрафу. Тогда гадкий Жиззмарк точно от меня не отстанет."
"Что же делать? – в отчаянии Ксавуд быстро заозирался по сторонам. Только бежать, другого варианта нет. Я всё-таки помельче его, он с таким пузом меня в толпе точно не схватит. Эх, терять всё равно нечего. Хуже не будет."
И в этот момент Ксавуд резко шмыгнул в ближайший переулок. Не оборачиваясь, он бежал несколько минут. Шагов за спиной не слышал с самого начала, просто бежал. Сам факт погони очень сильно его раззадорил. Внутри проснулось чувство свободы и бунтарства. Это было непривычно. Но чертовски приятно, аж дух захватывало.
"Махахаха!" – громко засмеялся Ксавуд, не обращая внимания на прохожих. Смех был с нотками злорадства и облегчения. "Этому пузану меня никогда не догнать, махахаха! Как же ловко всё вышло – и сахар поел, и от стража убежал. Отличный денёк!"
Остаток дня прошёл без происшествий. Единственное, что не давало Ксавуду покоя, — это необычное чувство, которое он испытал после непродолжительной погони.
"Воровать же нехорошо. И нарушать закон нехорошо. Так отчего на душе так прекрасно?" — негромко насвистывал Ксавуд. Настроение было великолепное, даже серость конторских будней не могла вернуть дурные мысли. Он все прокручивал этот момент в голове и продолжал смеяться каждый раз, когда вспоминал, как убегал от стража.
