16+

- Ты всегда говорил, что друг познаётся в беде, - с малозаметным акцентом, продолжил он. – Поднявшись сюда, ты поступил именно так, не бросил своего старого друга и ни одному шакалу не доверил такое важное для своей страны дело, как убить меня, решив, что сделаешь это сам. Я высоко ценю твой поступок Володя и прошу Аллаха оберегать тебя в твоих начинаниях. Но перед тем, как окрасить кровью прозрачные воды великой реки, мы должны пожать друг другу руки. Пройди сто метров прямо, никуда не сворачивая.

Заметив, что Владимир сумбурно роется в мыслях решая идти или нет, радист, чернявый молдаванин Богдан, бросая взгляд то на держащую в руках американскую радиостанцию, то на Владимира, отрицательно замотал головой.

- Нет, товарищ командир. Духам верить нельзя, даже если они назвали вас по имени. Это просто случайность! Они сейчас там все обдолбанные!

- Всем лежать и не высовываться, - приказал Владимир, протянув свой автомат одному из солдат.

- Комбат, ты чё? Они же сразу грохнут тебя, - сделав изумлённое лицо, произнёс полушёпотом Букреев.

- Не грохнут…

Владимир забрал у связиста рацию моджахедов и со словами: «Букреев! За старшего», вышел из укрытия. Рассвет едва-едва проблёскивал, где-то высоко, там, на вершинах гор. Шагая в предрассветных сумерках и озираясь по сторонам, он пытался разглядеть все скальные выемки и расщелины с укрывшимися в них душманами. Увиденное, несомненно, принесёт огромную пользу, когда группа начнёт штурмовать эти укрепления. У виднеющегося сквозь слабый туман обрыва Владимир заметил очертания двух силуэтов. Подойдя ближе, он хорошо разглядел Ахмад-Шаха-Масуда. На нём была форма полувоенного покроя темно – зелёного цвета, головной убор из шерсти типа берета, на ногах ботинки из кожи. Рядом с ним стояла та самая девочка, которая и принесла радиостанцию в укрытие группы. Только сейчас на её детских плечах уже висел автомат Калашникова, а на трофейном солдатском ремне со звездой, опоясавшем её хрупкую фигурку, болтались две гранаты Ф-1. Владимир протянул ей радиостанцию. Та схватила её и тут же спряталась за Ахмад-Шахом, высунув только голову, покрытую платком. Широко раскрыв глаза, она с любопытством наблюдала за Владимиром.

- Извини Саид, но рукопожатия не будет, - хладнокровно заявил Владимир глядя тому в глаза. – Прошло много времени, мы изменились и каждый пошёл своей дорогой. И всё бы ничего, но эта грёбаная война свела нас. И ты и я прекрасно знаем, что в этом бою победителей не будет.

При ярком лунном свете выражение лица Масуда обрело строгость.

- Ты стал мудрецом, Володя. Надеюсь, что после нашей встречи, твоя интуиция подскажет тебе, что ты стал жертвой грязных геополитических амбиций своих горе-маршалов, обожающих двигать по полированному столу своего кабинета оловянных солдатиков. Разве у психически здорового человека может возникнуть желание навязать свою гнусную волю чужому народу, и забрать у него самое дорогое – свободу. – Произносимые Ахмад -Шахом слова с каждой секундой меняли тембр его голоса, делая его то высоким, то низким, но всё это время он сохранял удивительное спокойствие.

- Поэтому прошу тебя, - продолжил он, - уйти с Панджшера, хотя бы ради Лены, ради всех родственников и близких тех ребят, которые сейчас у тебя за спиной. В противном случае Володя они все погибнут. Зачем твоей земле столько цинка? - Ахмад с улыбкой посмотрел на спрятавшуюся за ним девочку, затем вернулся к разговору с Владимиром.

- Эта девочка - сирота. Три месяца назад во время зачистки кишлака Порох, ваши солдаты ворвались в их дом, где расстреляли её родителей, только за то, что они не дали им воды. Перевернув в их доме всё, они поняли, что у них попросту не было ни капли воды. Но этого солдатам показалось мало, и они заминировали их тела. Те, кто остался в живых в этом кишлаке, обратились ко мне за помощью. Мои сапёры разминировали трупы и похоронили их, а девочку пришлось забрать сюда. И первое, что она спросила у меня здесь, это - автомат. Как видишь, я не смог ей отказать. Теперь ты знаешь с кем тебе придётся воевать.

- Мы не уйдём Саид, - сухо произнёс Владимир, после нескольких секунд молчания в их тяжёлом разговоре.

Масуд что-то сказал девочке на своём языке и она, хмуро озираясь на Владимира, быстро пошла в направлении укрытий, где засели моджахеды.

- Жаждущий тянется к кувшину с водой, чтобы наслаждаться жизнью - с сожалением и усилием сказал Ахмад – Шах. – Ты же Володя, подобен безумцу и хочешь насладиться смертью, забыв о том, что от смерти лекарства нет. – Не спеша развернувшись, Масуд ушёл в след за девочкой.

Вернувшись к группе Владимир взял свой автомат.

- Радист! На связь с батальоном и вызывай десант. При подлёте вертушек зелёной ракетой указать наше местонахождение. Букреев! По моему сигналу начинайте обстрел из ДШК скальной стены справа. До прибытия основных сил держим оборону. Штурм начинаем вместе с высадившимся десантом.

Через минуту Богдан доложил Владимиру, что десант вылетает из места дислокации.

К Ахмад-Шаху через пещерные ходы сообщения прибыл его начальник штаба.

- Масуд, шурави молчат. Я думаю, что они ждут подкрепление. Может мы атакуем их первыми?

- Нет. Где американец?

- На вершине. С ним наши люди со «Стингерами».

- Очень хорошо. Если ракеты не подведут, и мы собьём вертолёты, то сразу начинайте атаку на шурави. А если всё произойдёт наоборот и эти «Стингеры» окажутся бесполезными против тепловых ловушек, американца тут же расстреляйте и спускайте с верхних баз дополнительные силы. И ещё... Богданов мне нужен живым. Предупреди об этом всех.

- Товарищ командир! Десант! – крикнул связист.

Со стороны перевала Саланг Владимир увидел семь стрекочущих чёрных точек. Это были МИ-24. Выстреливая тепловые ловушки, они шли на бреющем полёте.

- Живо ракетницу, - скомандовал он. – Приготовиться к бою! Огонь!

Шкал огня вырвавшийся из тридцати пяти автоматных и пулемётных стволов, направленный на скальные укрытия моджахедов, на первый взгляд мог показаться разрушительным. Но душманы по странным обстоятельствам ответным огнём отвечать не торопились. Тем временем, вертушки начали снижаться для высадки десанта. Когда всем казалось, что высадка личного состава пройдёт под надёжным огневым прикрытием, случилось непредвиденное. Все семь вертолётов, один за другим, на высоте около ста метров ярко вспыхивали и разламываясь в воздухе падали на скалы словно огромные горящие факелы.

- Прекратить огонь! – закричал Владимир.

В наступившей тишине, вдыхая едкий, разъедающий глаза пороховой дым, все молча наблюдали как последние объятые пламенем обломки фюзеляжей вертушек с грохотом и скрежетом скатывались по склону на дно ущелья. Из наушников, висевших на шее у радиста молдаванина, донёсся громкий басистый голос руководителя операции вызывающего дежурного вертолётной эскадрильи: «Омега! Омега! Я Сатурн! Что с десантированием? Почему блядь ни одна вертушка не выходит со мной на связь?

Тут же руководитель операции запросил по радиостанции группу Владимира. Тот подполз к радисту и взял микрофон. На требование доложить обстановку и что случилось с десантом, Владимир совершенно бесцветным голосом произнёс: «Десанта больше нет...».

- Комбат! Духи! – крикнул Букреев.

Владимир резко оглянулся. Толпа моджахедов в количестве около пятидесяти человек с автоматами наперевес бежала к месту, где группа заняла оборону. Не дожидаясь приказа на открытие огня, пулемётчик узбек Искандер, матерясь на ломаном русском длинными очередями стал прижимать душманов к камням. Те залегли, но рьяно огрызались. Пули, чеканя по скальным камням выбивали снопы искр и пыльную крошку. В горячке боя кто-то крикнул: «Командир! Смотри обходят с фланга!

Рассредоточившись насколько это возможно было сделать на минимальной площади, бойцы с трудом сдерживали натиск наступающих. Понимая, что выкурить группу из укрытий, а затем сбросить вниз сходу не получиться, моджахеды пустили в ход реактивные противотанковые гранаты РПГ-18 «Муха». Группа понесла первые ощутимые потери: шестеро убитых и трое раненых, один из которых санинструктор. Оставшийся второй санинструктор, ползая между ранеными вкалывал им промедол. Владимир понимал, что эвакуировать раненых и убитых будет невозможно. Неожиданно небо затянулось тучами и пошёл стеной проливной дождь. Но несмотря на этот фактор, моджахеды не собирались ослаблять натиск. Обстрел только усилился. Душманы яростно рвались в атаку, словно волна за волной, затем откатывались, оставляя горы трупов. Повсюду доносились душераздирающие крики и стоны раненых. Накопившаяся в выемках верхних склонов дождевая вода, бурно падала водопадом вниз и вымывая кровь из огнестрельных ран убитых, уже окрашенная в ярко красный цвет и имеющая тошнотворный запах, стекала в укрытие, где находилась группа. В какой-то момент все осознавали, что ещё несколько таких атак и дело дойдёт до рукопашной. Количество душманов увеличивалось настолько, что уже не хватало времени на перезарядку магазинов. Увеличилось и число погибших бойцов. Сам Владимир был ранен в левую руку чуть выше локтя. Она хоть и свисала плетью, но он, изловчившись скрипя зубами зажал-таки пальцами магазин вставляя в него последние шесть патронов.

- Богдан! Молдова! – окликнул он затихшего радиста.

Тот не отозвался.

- Саша! Букреев! Ты жив? – громко, чтобы тот услышал его, крикнул Владимир.

- Жив.

- Проверь-ка радиста. Только что вроде, как крутил рацию, а сейчас…

Букреев подполз к лежавшему у большого камня молдаванину. Осмотрел его и рацию.

- Он убит комбат. Рация разбита. Снайпер...

Владимир тяжело вздохнул.

- Сколько нас осталось Саша?

Букреев осмотрелся по сторонам, приглядевшись к тем, кто подавал хоть какие-то признаки.

- С тобой комбат вроде как семеро. Но стрелять… - он сморщился от боли, - думаю смогут не все. Да и нечем. Цинки пустые.

Пользуясь неожиданным затишьем, Владимир, высунув голову бегло осмотрел прилегающую к ним территорию. Метрах в ста пятидесяти от них он заметил несколько групп моджахедов. Было понятно, что те готовятся к последнему штурму.

- Всем, кто может двигать руками достать гранаты, - сказал он шевелившимся бойцам. – Никому не приподниматься и не вставать. Как только они подойдут вплотную…прижимаем гранату к себе и рвём чеку. Вопросы…есть? Я понял, вопросов нет. Благодарю…за службу.

Пусть неразборчиво и даже не в один голос, но он всё-таки услышал: «Служим… Советскому Союзу…».

Вдруг, сквозь шум дождя, со стороны, где находились моджахеды, из рупорного армейского громкоговорителя послышался знакомый Владимиру голос: «Володя, оставь в живых хоть несколько своих бойцов, хоть несколько…Подари им жизнь. Даю честное слово, что я дам возможность им уйти к своим. Мои люди помогут им спуститься с вершины. Они же ранены, я знаю…Мне сейчас нужен только ты. Даю тебе десять минут. Если не выйдешь, я пошлю к тебе своих особых людей, а у них нет жалости. Будь мужчиной, выйди ко мне».

- Не выходи комбат, - сказал Букреев. – Он убьёт тебя. Да и нас стопудово.

Владимир посмотрел на Букреева.

- Помнишь, ты говорил, что как вернёшься сразу женишься?

Тот невесело улыбнулся.

- Помню…Но как-то вот не получается. Наверное, чуть попозже. В следующей жизни... А приглашение оставляю в силе.

Букреев стал приподниматься на локтях, чтобы облокотиться спиной на камень.

- Куда! Лежать! – закричал ему Владимир.

Но поздно. Пуля снайпера, попав Букрееву в область сердца, отрикошетила об лежащий за его спиной камень и со звоном затерялась в мокрой от дождя расщелине. Владимир закрыл глаза, из которых тут же просочились слёзы. Стоны раненых бойцов вернули его из стопорного состояния. Придерживая простреленную левую руку, он, покачнувшись встал и шатаясь из стороны в сторону, перешагивая через тела убитых направился к позициям моджахедов. Начавшийся больше часа назад ливень, так и не прекратился. Пропитанная насквозь афганка прилипла к телу и сковывала движения, а наполненные водой ботинки при ходьбе хлюпали и казались неимоверно тяжёлыми. Вытерев ладонью мокрые и воспалённые глаза, Владимир увидел Саида. Он стоял у края всё той же пропасти, где они встречались перед боем. На его теле и лице виднелись ранения, разорванная форма была в крови. Обе руки он держал у себя за спиной. Мысль о том, что там у него автомат или пистолет, Владимира уже не пугала. Несмотря на то, что они были врагами и в течение часа между ними шёл кровопролитный бой, Владимир, по непонятным причинам не переставал верить ему и считал его самым честным военным противником. Он знал, ещё с их юности, что Саид всегда и в любой ситуации сдерживал данное им слово независимо от складывающихся обстоятельств. Услышав, что он не станет добивать раненых солдат и позволит им уйти, и более того, спустит их с вершины вниз, Владимир принял решение прийти сюда.

- Я знал Володя, что ты придёшь, - с еле заметной улыбкой, произнёс Саид. – Поэтому я захватил с собой свои любимые игрушки.

Он неторопливо вытащил из-за спины две сабли. Каждая из них по длине была около метра. Одну из них, взяв рукой за кончик лезвия, он протянул рукояткой к Владимиру.

— Это твоя. Будь осторожен, она очень острая. Обрати внимание Володя на ручку. Она сделана из чистого афганского свинца.

Владимир взял, но не разглядывая опустил руку с оружием вниз.

- Даже и не знаю, как тебя благодарить, - иронично произнёс он.

Саид стал вдруг очень серьёзным.

- Не нужно благодарностей Володя. Это не подарок. Мы будем с тобой драться, здесь, у пропасти. Условия очень простые и самые честные: если я тебя убиваю, я сохраню жизнь всем твоим раненым солдатам. Если меня убиваешь ты, значит Панджшер упадёт к твоим ногам.

Владимир осмотрелся по сторонам. Кроме них двоих он никого вокруг не заметил. Неутихающий ливень вымыл скалистую поверхность, на которой они оба находились до блеска, от этого она стала очень скользкой. Первые сабельные удары Саида, Владимир отразил с трудом, подставив под них лезвие сабли, которую он держал в своей руке, но лёгкого ранения избежать не удалось. Из пореза на плече тут же просочилась кровь. Дальнейшее хождение по кругу и обмен ударами продолжалось около пяти минут. Понимая, что Саид настроен фанатично и что его навыки куда более активны чем его, Владимир вспомнил о штык – ноже, который вложил под ремень в ожидании рукопашной схватки с моджахедами. Он искал возможности его использования именно сейчас и нашёл её. После очередного отражения удара Саида Владимир выронил саблю. Когда тот подошёл к нему и приложив лезвие к его горлу намеревался нанести смертельный взмах, Владимир достав штык – нож воткнул ему в грудь. Тот пошатнулся и широко раскрыв глаза стал медленно запрокидываться на спину, пытаясь ухватиться руками за афганку Владимира. Его тело, пролетев несколько десятков метров и ударяясь о скалы, затерялось в водном потоке, бушующем на дне Панджшерского ущелья. Тяжело дыша и превозмогая дрожь, Владимир приходил в себя стоя на краю пропасти. Ему казалось, что, слегка тронувшись умом он уже никогда не заживёт той жизнью, в которой было самое сокровенное: его Лена, дети и всё - всё, что он видел своими человеческими глазами. Металлический лязг затвора, раздавшийся за спиной, заставил его обернуться. Всё, что он успел запомнить, это взгляд девочки, чьи глаза были наполнены слезами.

Эпилог

Десятого сентября 2001 года, в офисе телеканала СНН раздался телефонный звонок. Неизвестный женский голос сообщил, что объявленная телеканалом гибель министра обороны Афганистана Ахмад Шаха Масуда, по прозвищу Панджшерский лев, является абсолютной ложью. В доказательство к своим словам тот же женский голос уверенно заявил, что Ахмад - Шах – Масуд был убит одним из советских офицеров ограниченного контингента Советских войск в Афганистане, неким подполковником Богдановым в марте одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года на одной из вершин Панджшерского ущелья. Более того, она дополнила, что именно она застрелила Богданова, сразу после того, как он убил Ахмад-Шаха-Масуда. В данный момент администрация телеканала ведёт переговоры с вышеуказанной женщиной с целью получения подробного видеоинтервью о событиях девятнадцатилетней давности. В то же время ФБР опровергла информацию о своей заинтересованности вышеуказанным лицом. Военные министерства стран, участвующих в военной компании на территории Афганистана, от комментариев воздержались.

- Здравствуй, Серёжа, - с трудом выдавливая из своей внутренней натуры, такие чуждые для него качества характера, как приветливость и радость от общения, произнёс в трубку Виктор Владимирович. – А я вот тут супруге решил помочь, помидорчики полить, но благо телефон всегда со мной. Рад тебя слышать. Ну, как ты там? – По поводу помидорчиков генерал слукавил. В этом важном разговоре ему хотелось показаться для Кравцова этаким простодушным, безвредным и как это говорят в народе – в доску своим.

- Всё нормально, Виктор Владимирович. Командировка закончилась, думаю, что через пару дней выеду обратно.

- Очень хорошо Серёжа. А то мы тут заждались тебя, работы так сказать: не початый край. Ты как приедешь, сразу дай мне знать. Нам же надо встретиться с тобой, обговорить все вопросы.

- Я понял.

Сергей выключил связь, вытащил из телефона аккумулятор и всё убрал в свой портфель. Анализируя телефонный разговор с шефом, Сергей вспомнил, как однажды, генерал признался ему, что ничто, и никто не заставит его заниматься прополкой и поливкой огорода. «Это хозяйство жены и пусть она сама варится в этой каше» - говорил тогда он. Именно это воспоминание, как ни странно, и подтолкнуло его на мысль о том, что Виктор Владимирович в своём разговоре пытался притупить в нём ощущение какой-либо возможной опасности от предстоящей встречи.

Вечером приехал Давид, но он был не один. С ним из машины вышел молодой, высокий грузин. В руке он держал аккуратный кожаный кейс коричневого цвета с двумя хромированными замочками. Давид пригласил Сергея и Таньку в дом.

— Это Вахтанг, - он указал на молодого человека. - Вахтанг профессиональный визажист – стилист. И сейчас он вам всё объяснит сам. – Давид что-то сказал Вахтангу на грузинском языке и тот, кашлянув в кулак понятливо кивнул головой.

- Чтобы сделать качественные снимки для ваших новых документов, с которыми вам будет не стыдно въехать в любую европейскую страну, я сейчас поработаю с вашими лицами, создам определенные образы, которые будут сочетать в себе макияж, прическу и общий стиль.

Сергей пожал плечами давая понять, что они не возражают. Пока Вахтанг колдовал над Танькой, Сергей и Давид сидели во дворе и пили кофе.

- Не переживай, - сказал Давид, отхлёбывая горячий кофе. – Услугами Вахтанга пользуются не только все воры в законе, но и те, кто ловит этих воров в законе и те, кто сажает. Ведь человеческая жизнь наполнена не исключительно финишной прямой, но и крутыми поворотами. Меня не интересует почему тебе и твоей девушке понадобились новые документы, но я вижу по твоим глазам, что попал ты не в простую ситуацию. Сейчас Вахтанг вас сфотографирует и через два дня вы сможете начать другую жизнь.

- Спасибо Давид, - поблагодарил его Сергей. – После того как у нас на руках будут паспорта я отлучусь на несколько дней. Если можно, пусть Таня поживёт до моего возвращения у вашей мамы.

Давид пожал плечами.

- Пусть. Мы всегда рады гостям.

- И ещё...- Сергей выдержал паузу. – Может случиться так, что в силу каких-либо сложных обстоятельств, я не смогу вернуться. Надеюсь, ты понимаешь о чём я говорю? В комнате, где сейчас Таня, лежит мой портфель. В нём лежит ежедневник с номерами телефонов. Найдёшь абонента под именем – Никита. Позвонишь ему и решишь вопрос по поводу Тани.

Давид настороженно взглянул на Сергея.

- В таком случае, может тебе дорогой никуда не нужно уезжать?

— Это невозможно.

Давид понятливо закивал головой.

- Хорошо. Я понял. За девочку не переживай. Всё сделаю как просишь.

Виктор Владимирович вызвал к себе в загородный дом вернувшегося из поездки в Гагры начальника оперативной части.

— Вот, сразу вижу, что отдохнул на море, порозовел, - с долей ехидства сказал он прибывшему подполковнику. – Ну, что скажешь? Завалил-таки Кравцов этих гопников?

- Так точно.

– В общем так, - продолжил генерал. - Я предупредил твоего заместителя, чтобы он подготовил денежную куклу. Проверь, выполнил ли он это указание. Далее. Передай командиру группе захвата, пусть ворон не ловит, а сидит на телефоне. Условия операции ему известны. Со всех собери подписи о неразглашении. Как только Кравцов вернётся в город, он сразу же позвонит мне, а я соответственно тебе, а ты дальше по цепочке. Вопросы есть?

- Никак нет, товарищ генерал.

— Вот и славненько.

Виктор Владимирович, поднявшись из кресла подошёл к начальнику оперативной части и морща нос пристально посмотрел в его глаза.

- Друг мой, если всё пройдёт гладко, через неделю прилепишь себе звезду.

Давид приехал около девяти утра, Сергей как раз возвращался в дом от горной речки, протекающей буквально в нескольких метрах. Обычно он брал с собой Таньку, но именно сегодня решил рано её не будить.

- Освежился? –улыбаясь спросил Давид, встречая его у ворот.

- Я никогда так красиво не жил, - пошутил Сергей. – У вас здесь рай.

Они поздоровались, пожав друг другу руки и войдя во двор присели к столу под навесом. Давид вынул из барсетки документы и положил перед Сергеем.

— Вот, как и обещал вам чистые документы. Фамилии, которые там указаны являются реальными, но эти люди, к сожалению, погибли во время грузино-абхазского конфликта. Однако по базе данных, умершими они не значатся. Такое часто бывает. Наш человек, работающий в архиве, уничтожил их фотографии и взамен им вклеил ваши. Не переживай, возраст сходится, что у тебя, что у твоей девушки. От вас требуется лишь изучить все данные и запомнить. Что касается сегодняшнего дня. Я обещал твоей девушке Тане сделать вам экскурсию по Тбилиси. Поэтому после завтрака, дружно собираемся и едем.

Если раньше Сергей думал, что увидел Таньку самой счастливой только в Гаграх, то приехав в Тбилиси, он понял, что заблуждался. Оказывается, её настоящее счастье раскрылось как цветок, именно в Тбилиси. Они не пропустили ни одного музея, обошли все рынки, побывали в самых красивых местах. В конце концов, они просто гуляли по узким улочкам старого города и наслаждались их индивидуальным романтизмом. Чтобы Таньке не забывать то, что она увидела впервые, Сергей подарил ей хорошую фотокамеру. Поздним вечером они вернулись в село. Уставший за весь день Давид сразу же уснул, а Сергей с Танькой ещё сидели в зарослях виноградника смакуя домашнее вино. Он не знал, как ему начать разговор о своём отъезде, но в какой-то момент решил, что Танька должна знать всё, как есть на самом деле.

- Завтра я уезжаю, - сказал Сергей, - а ты пока остаёшься здесь.

Танька стала вдруг очень серьёзная.

- Как…Так быстро? Я думала, что это произойдёт не так скоро.

- Ты выполнила свою работу и теперь я должен сделать всё, чтобы твои заработанные деньги нашли тебя. Мне нужно подумать, как переправить эту немаленькую сумму туда, где ты полноценно продолжишь свою жизнь навсегда забыв про жалкое существование. Уверен, что в течение недели я решу этот вопрос и вернусь. Свой долг перед тобой я буду считать выполненным лишь тогда, когда я перевезу тебя в другую страну, где у тебя будет возможность обрести гражданство и гарантию безопасности.

Из Танькиных глаз просочились слёзы, но на этот раз она их не прятала.

- Если с тобой что-то случиться…Я не представляю, как я буду без тебя. За те дни пока мы были вместе, ты стал для меня и отцом и братом и, наверное, больше. Буду очень тебя ждать.

Не препятствуя её желанию, он припал губами к её солоноватым от слёз губам.

Утром Давид отвёз Сергея в аэропорт Тбилиси, а в одиннадцать утра самолёт оторвался от взлётной полосы и взял курс на Минск, где Сергею предстоит сделать пересадку на другой самолёт, чтобы уже на нём долететь до своего города. После приземления он должен взять такси и первым делом навестить Ильича в заброшенном посёлке. Там, в тайном месте, находится сумка с первой предоплатой, а это чуть меньше полтора миллиона долларов. Из которых несколько тысяч они с Танькой брали, когда уезжали в Гагры. От его друга Ильича он сделает звонок шефу, чтобы договориться о встрече. После того как он заберёт у генерала вторую половину валюты, он поедет к Никите, чтобы уже с его помощью создать счёт в коммерческом банке. И лишь когда он перевезёт Таньку в другую страну, тогда уже не составит труда, в несколько этапов, перевести всю сумму на счёт, который она откроет, к примеру в Лондоне. Все эти действия потребуют выдержки, терпения, спокойствия и конечно же хорошо продуманного расчёта. И тут у него есть один жирный плюс: Никита, как профессиональный программист и хакер имеет хорошие связи с владельцами нескольких банков. Он попросту создаёт для них левые операционные программы, с помощью которых, они отмывают грязные деньги, зарабатывая на этом неплохие проценты. Пока Сергей обдумывал план своих действий, командир самолёта объявил о скорой посадке в Минске.

— Значит ты говоришь, что инвалидка, заехала на своей коляске в vip – кабинку для деловых встреч и завалила этих гопников? - уточнил Виктор Владимирович по телефону для спецсвязи у начальника оперативной части.

- Так точно, товарищ генерал. Это со слов переводчицы. Якобы её и немца та загнала под стол и приказала сидеть там.

- А Кравцов? Его кто ни будь видел там?

- Пока сказать не могу, был ли это Кравцов, но работающие на кухне женщины пояснили, что со служебного выхода, ведущего во двор к мусорным контейнерам, за девушкой вошёл мужчина, который сразу же застрелил двух бойцов из ОПГ. Те якобы гнались за ней.

- Дальше. Что было дальше?

- Он взял её на руки и тут же скрылся с ней. Но коляску они почему-то с собой не взяли.

- Что менты говорили?

- Менты приехали минут через десять. Я бы не сказал, что они проявляли особую активность чтобы раскрыть преступление и задержать преступников. У меня даже сложилось мнение, что у них это обычное дело. Да, приехал судмедэксперт, осмотрел трупы, фотографировал, что-то себе записал. Сотрудники опросили персонал. Но вот куда скрылись инвалидка и мужчина, никто не знает, никто не видел. Я и сам удивился. Хотя сами работающие в ресторане люди в шоке от случившегося. Они говорят, что девушка на коляске, несколько дней подряд была постоянной посетительницей заведения, даже играла на фортепьяно в зале, и неплохо говорят играла. А мы, как вы и приказали товарищ генерал, светиться там не стали и выехали к границе.

- Хорошо. Возвращайтесь.

У Виктора Владимировича отлегло на душе. «Кравцов не подвёл и это главное. Теперь вот, вот будет звонить. Нужно срочно готовить денежную куклу и кончать с ним» - подумал он.

Пройдя по каменистой долине, а потом и через достаточно густые заросли проросшего ореха фундука, брат Гияра вывел Сергея с Танькой к реке. Вытащив из растущего у воды кустарника спрятанную двухместную резиновую лодку, он подал Сергею знак, чтобы тот сначала посадил в неё Таньку, а потом сел сам. Лодка под тяжестью трёх человек ушла наполовину под воду и могла перевернуться в любой миг. Подхваченная шустрым течением они устремилась вдоль берега. Пока Танька с интересом наблюдала, как умело Давид управлял лодкой с помощью двух маленьких деревянных вёсел, Сергей незаметно вынул из её сумки оба пистолета Стечкина, затем ТТ, и опустив всё оружие в воду, разжал пальцы рук. Утопив улики, он почувствовал себя увереннее. Проплыв около ста метров, они причалили на противоположном берегу, прикрытым сверху, словно навесом, огромными ветвями деревьев с многочисленной ярко-зелёной листвой. Именно здесь хозяин лодки был уже куда спокойнее и разговорчивее, очевидно из-за того, что границу они проплыли благополучно и этот факт его очень радовал.

— Это река Ингури, - тихо сказал Давид Сергею и Таньке, высаживая их на большой и плоский каменный валун, лежащий у берега в воде. – Она берёт своё начало у самой высокой горы Грузии - Шхара. Здесь по реке проходит граница между Грузией и Абхазией, которая грузинской стороной не признается. Но люди в связи с обстоятельствами переходят эту границу по Ингурскому мосту, он чуть дальше. И на той, и на другой стороне есть военные.

Замаскировав лодку зелёными ветками орешника, Давид повёл их дальше. Пока Сергей нёс Таньку она практически молчала, поскольку очень жалела его и понимала, что он устал, и всякий раз, когда они останавливались на отдых, Танька специально отвлекала Давида всякими расспросами о Грузии. Тот терпеливо, но кратко рассказывал о том, что её интересовало, а Сергей как ей казалось, от этого лишь больше отдыхал. Наконец пройдя в общей сложности ещё около пятисот метров посреди кустарников каких-то диких ягод, они вышли к грунтовой дороге, где на обочине под раскинувшимся дубом стоял старый Уазик.

- Я отвезу вас в посёлок Местия, - сказал Давид, запрыгнув на водительское сиденье. – Тут недалеко, час езды. Там живёт наша с Гияром тётя. Она одна, поэтому никаких проблем у вас не будет. Поживёте, окрепнете, ну а дальше решите, что вам делать.

Он сразу же по-хозяйски достал небольшой термос, налил из него в крышку горячей жидкости и протянул озябшей от ночной прохлады Таньке.

- Выпей, это очень полезный отвар из красной шелковицы. Сейчас согреешься.

Затем он обратился к Сергею.

- Да, кстати, Гияр сказал, что вам возможно потребуются новые документы?

Сергей кивнул.

- Да. Вы можете их сделать?

- Конечно. Почему же не помочь хорошим людям.

Давид с сочувствием посмотрел на Таньку и тут же поинтересовался у Сергея.

- А что с девушкой? – Что у неё с ногами?

- Она инвалид. Как раз я и хотел спросить о возможности купить инвалидную коляску. Желательно современную, чтобы не руками крутить колёса.

- О, конечно, дорогой. Могу привезти хорошую китайскую коляску со всеми наворотами. Только сиди и нажимай на джойстики. Лучше, чем на Мерседесе. – Давид заулыбался.

Около трёх часов ночи они подъехали к небольшому дому. Давид открыл ворота и въехал на машине во двор.

- Бери девушку и пошли за мной, - сказал он Сергею.

Вошли в дом, Давид включил свет в одной из комнат.

- Располагайтесь здесь. Вот тут, - он указал на одну из дверей, - у вас отдельный туалет, там же душевая кабинка. Утром познакомитесь с мамой, она покажет, где кухня и всё остальное. Думаю, что вам здесь понравится.

Сергей усадил Таньку на диван, а сам последовал за Давидом во

двор.

- Завтра привезу коляску, - сказал ему Давид. – Если она твоей девушке понравится и её всё устроит, нужно будет сразу оплатить.

- Да, разумеется, - ответил Сергей. – А как насчёт документов?

- Паспорта сделают через несколько дней. Не волнуйся, это будут чистые документы. Такие тебе больше нигде не сделают. С ними сможете выехать в любую страну, хоть в США. – Давид остановил свой взгляд на плече Сергея. Вокруг образовавшейся на ткани пиджака дырки выделялось кровяное пятно.

- Ты ранен?

Сергей отмахнулся.

- Ерунда, зацепило. Рана сквозная, я заткнул её с обеих сторон бинтом, смоченным в спирте.

- Э, слушай, так не пойдёт. Пошли в дом.

Они вошли обратно.

- Снимай одежду, - скомандовал Давид.

Сергей снял пиджак и футболку. Увидев рану на плече у Сергея, Танька заметно взбудоражилась.

- Почему ты ничего не сказал мне? Я как дура вцепилась в тебя, представляю, как тебе было больно.

Давид достал из шкафа аптечку и успокоил Таньку.

- Не волнуйся дорогая, сейчас обработаем, намажем мазью. Пара дней и всё затянется. До вашей свадьбы, как раз и заживёт.

Его слова не вызвали улыбку на её лице. И лишь только после того, как Сергей тут же подмигнул ей, она, кажется, поверила, что всё не так страшно. Давид уехал. Сергей ещё минут десять поухаживал за Танькой: относил на руках в туалет и в душ. Когда она уснула, он вышел на улицу, где и просидел до рассвета, обдумывая их дальнейшие с Танькой действия. По его соображениям, ничто не должно помешать ему вернуться в свой город, чтобы забрать вторую часть валюты, затем всю сумму с помощью Никиты перевести на зарубежные счета. Ну а далее, вернуться в Грузию и лично сопроводить её в Европу. В каком статусе они туда вылетят, он пока не знал. Возможно всё оформят либо под туристическую поездку, либо как выезд для обучения или что-то ещё. Обустроив её там, он конечно же вернётся обратно домой. Свои правила игры он выполнил и у его шефа не должно быть никаких к нему претензий. Проспав до обеда, Сергей проснулся первым. Через открытое окно он услышал женские голоса. Кровать, на которой спала Танька, была пуста, одеяло откинуто. Он быстро встал и одевшись вышел во двор. То, что увидел Сергей удивило его. Как оказалось, приехавший утром Давид привёз Таньке новую инвалидную коляску, и она радостная уже завтракала сидя в ней за столом под навесом вместе с мамой Давида и Давидом. Сергей, облегчённо вздохнув присоединился к ним.

Прошло три дня. Всё это время Сергей и Танька много отдыхали, посещали живописные места в предгорьях, наслаждались свежим воздухом, ловили рыбу в местной горной реке. Таньку было невозможно узнать, она преобразилась и похорошела. А ещё труднее её было сравнить с той Танькой, которую он впервые  встретил в лесу.

В один из таких дней, Сергей вошёл в комнату, достал из сумки телефон для спецсвязи, вставил аккумулятор, включил и набрал номер шефа.

Глава 5

Генерал открыл окно, дав возможность январскому утреннему ветру ворваться в накуренный кабинет. Его заместители, а также: командир истребительного авиационного полка, командир артиллерийской батареи, командир мотострелкового полка, командиры сапёрных рот, молчаливо переглядывались между собой в ожидании конкретных указаний начальника штаба.

- Какие получены результаты в ходе проведения ночной бомбардировки в Панджшерском ущелье? - вернувшись в своё рабочее кресло, жёстко спросил генерал у командира авиаполка. – Удалось ли уничтожить миномётные точки моджахедов, те, что на скальных площадках? Насколько я понимаю, именно они громят наши транспортные колоны?

- Пётр Фёдорович, вчера и позавчера полёты проходили в сложных погодных условиях, - начал докладывать полковник ВВС. - Как вы знаете, начался сезон дождей. Во время операции СУ-24 проводили бомбометание по целям, которые были переданы нам корректировщиками за час до взлёта. Соответственно, не было гарантии, что моджахеды за это время не перетащили миномёты в безопасное укрытие. Такие укрытия, будучи вырубленными в цельной скале, выдерживают попадания пятисоткилограммовых авиабомб.

- Короче говоря, - с укоризной произнёс начальник штаба, - ты хочешь сказать, что на данный момент, из-за ухудшения погоды, авиация не внесёт свою лепту в уничтожение огневых точек противника? Я правильно понял?

- Так точно, товарищ генерал. Боеприпасы на ветер. Мы, конечно, могли бы провести ковровую бомбардировку, удар вызовет растрескивание и обвал пещер, где могут находится моджахеды. Это действенно, но в таком случае мы накроем и наши автомобильные колоны, перевозящие боеприпасы. А также и тех, кто сопровождают эти колоны. Я уж не говорю об огромных завалах, которые возникнут на трассе.

- Не плохо так устроился этот чёртов Ахмад-Шах! - громко выразился генерал, ударив ладонью по столу. - Он ежедневно и безнаказанно громит нашу с вами технику и что самое главное косит под корень личный состав. От двух до пяти гробов в неделю мы отправляем в Союз. И это при хорошем раскладе. А мы ничего не можем с ним сделать!

Немного успокоившись, генерал продолжил.

— Значит так. В дневное время артиллерийской батарее усилить обстрелы склонов ущелья. Знаю, что малоэффективно, но нельзя давать им расслабиться ни на минуту. Фронтовой авиации временно приостановить вылеты до особого распоряжения. Сергей Васильевич, - генерал обратился к командиру мотострелкового полка. – В полку, особенно в разведроте и среди водителей проведи небольшую ротацию. Побереги тех, кому до дембеля осталось месяц, два. Их места активно заполняй молодёжью, пусть вникают и учатся выживать. Теперь, что касается сапёров. Необходимо ещё раз провести анализ последних вылазок моджахедов. Возможно, вы пропустили и не заминировали кое-какие участки в предгорьях, а они соответственно это пронюхали и пользуются нашим невниманием. Отсюда и столько погибших с нашей стороны. Схемы заминированных участков должны быть не только на бумаге, но и в головах у всех командиров. Но кроме минирования, организовывайте рейды по разминированию автомобильной трассы на всех участках, в особенности вдоль ущелья. Естественно, под прикрытием бронетехники. И помните, что жизнь каждого солдата на вашей совести. И берегите служебных собак, без них пропадём. Опыт опытом, а у них нюх. Не мне вас учить.

Начальник штаба посмотрел на часы.

- Если вопросов нет, тогда все по местам. А ты Андрей Викторович, - он обратился к своему заместителю, - останься, поговорить надо.

Дождавшись, когда последний выходящий офицер закрыл за собой дверь, начальник штаба сел напротив зама.

- Прессует меня Москва, Андрей Викторович. Сильно прессует. – Генерал достал из кармана пачку «Беломорканала», вытащил папиросу себе, подвинул пачку заместителю. – Закуривай. Хочу кое-что с тобой обсудить.

Задымили.

- Я ведь понимаю, что бесполезно бомбить Ахмад-Шаха, - откровенно сказал генерал. - Он сука строил эти катакомбы в горах, когда мы с тобой ещё пирожки с ливером жрали на рынке в Ташкенте, а потом счастливые и сытые бежали в воинскую часть. Не ты и не я, ни хрена не думали, что у кого-то там на верху, скачок тестостерона вышибет из мозгов здравый смысл и ему захочется маленькой победоносной войны. Ну да ладно об этом. Давай о главном. Что на твой взгляд результативно повлияет на разгром моджахедов в Панджшерском ущелье?

- Правильно спланированное внезапное наступление. Нужна определённая стратегия Пётр Фёдорович. И делать это должно обученное подразделение, состоящее из старослужащих, людей с опытом ведения боя в горах.

Начальник штаба задумался.

- Скажи Андрей, а смог бы с этой задачей справиться, скажем, тот самый батальон, которым командовал Богданов?

- Вполне, но только под командованием Богданова. Весь секрет этого батальона Пётр Фёдорович в том, что Богданов и его командиры мотострелковых рот, и его командиры взводов: миномётного, противотанкового, гранатомётного, зенитного, связи, хозяйственного, технического обеспечения, медицинского пункта, ну и конечно же солдаты, были всегда на одной волне. Батальон был единой семьёй. Мне грустно об этом говорить Пётр Фёдорович, ведь Богданов был для меня не только подчинённым, но и другом. И в том, что с ним случилось, есть и моя доля вины.

Генерал пригладил усы и внимательно посмотрел на заместителя, при этом стараясь максимально скрыть улыбку.

- Не могу Андрей Викторович больше видеть, как ты мучаешь себя. Иди-ка ты на аэродром, бери вертушку и дуй в Кабул. – Начальник штаба взглянул на часы.

- Через полтора часа приземлиться борт ИЛ-76, кстати с нашими боеприпасами и медикаментами. Там ты и найдёшь своего друга Богданова. Груз передашь группе сопровождения, а сам с Богдановым по прилёту ко мне.

Заместитель удивлённо повёл головой.

- Товарищ генерал – лейтенант, я…не понял.

- А что тут понимать Андрей? Вырвал я тебе Богданова из кровожадных тисков управления исполнения наказания. Может оно конечно и зря, но не знаю. Бог рассудит.

- Вы серьёзно Пётр Фёдорович?

- Серьёзнее некуда. Иди. А я пока свяжусь со штабом Северной группировки войск, попрошу их передислоцировать батальон Богданова сюда к нам.

Ещё при посадке Владимир ощутил необъяснимое волнение, которое охватывало его всё больше и больше. Военный аэродром в Кабуле, как всегда, шумел словно пчелиный рой. Несколько самолётов стояли под разгрузкой техники, боеприпасов, медикаментов, а в переоборудованные под санитарные самолёты Ил-18, загружали тяжело раненых и больных для отправки в Союз. В воздухе зависли вертолёты, то и дело облетая аэродром вокруг на несколько километров с целью предотвращения возможных обстрелов со стороны гор и зелёнки. Спустившись по трапу, Владимир и сопровождающий его с самого госпиталя офицер, прошли на вертолётную площадку, где рядом с МИ-24 их встречал заместитель начальника штаба группировки войск полковник Андрей Викторович Лапин. Завидев Владимира, тот быстрым шагом, пошёл навстречу. Молча обнялись. Андрей первым прервал молчание.

- А я ведь не поверил генералу. Думал может он просто решил поиграть на моих нервах. У него иногда такое бывает. Ранее я как-то рассказал ему о тебе, о твоём батальоне.

- У тебя новый начальник штаба?

- Да. И теперь я начинаю понимать, что это один из самых толковых генералов. Что мы стоим, - Андрей кивнул головой на дверь МИ-24, - полетели.

Благополучно долетев до базы, они вошли в помещение штаба.

- Сначала ко мне, - сказал Андрей, открывая дверь кабинета.

Вошли. Он тут же открыл шкаф, достал бутылку водки, стаканы и что-то из закуски.

- Присаживайся Володя, за такую встречу грех не выпить по сто граммов.

Налил. Выпили.

- Ты извини Андрей, но я должен спросить у тебя ответ на один вопрос, - сказал Владимир, поставив пустой стакан на стол.

- Конечно, спрашивай.

- Понимаешь, мне очень трудно понять и поверить в то, что сейчас происходит со мной. Мы с тобой не виделись четыре месяца. За это время я успел стать преступником, отсидеть в СИЗО, пережить позорный для себя суд и потерять свою семью. И в какой-то момент словно по велению волшебной палочки я вдруг оказываюсь сначала в госпитале, затем под присмотром офицера прилетаю в Афган, туда, где последние три года я плечом к плечу со своими солдатами исполнял интернациональный долг. Мой вопрос: почему я здесь, а не в тюрьме?

Андрей пожал плечами.

- Наверное, потому что ты нужен здесь.

- Тогда объясни для чего?

- Чтобы и дальше, как ты верно заметил, выполнять свой интернациональный долг.

Владимир поймал взгляд Андрея.

- Не темни, скажи, как есть.

- Нужна твоя профессиональная помощь. За те четыре месяца, что тебя здесь не было, Ахмад-Шах не ушёл из Панджшерского ущелья и стал большим комом в горле не только для нас, но и для кого-то ещё. – Андрей поднял глаза на потолок, давая понять, что речь идёт о ком-то великом. – Признаюсь честно, о том, что ты подлетаешь к Кабулу, я узнал за час до прилёта борта. Но не буду отрицать, что несколько дней назад в разговоре с начальником штаба я упомянул о тебе. Тогда, наша с ним беседа, шла как раз о Ахмад-Шахе. Я сказал ему прямо, что проблему с моджахедами и лично с Ахмад-Шахом смог бы решить ты, естественно со своим батальоном. Подозреваю, что Пётр Фёдорович, воспользовавшись, так сказать, положением и обстоятельствами, решил вопрос о твоём перемещении из одной точки мира в другую. Вот, наверное, и всё, что я могу тебе сказать.

- Я не смогу Андрей ничем вам помочь.

- Володь, не сходи с ума. У тебя есть огромный шанс выйти на свободу с чистой совестью. Ты разгромишь этот отряд моджахедов вместе с этим Ахмад-Шахом и после войны улетишь к себе домой. Вот и всё!

— Это что же, как в штрафбате? Типа искупить кровью? Но ты же знаешь Андрей, что я не совершал никакого преступления. Да, я пошёл к ним, но лишь для того, чтобы вытащить пацанов из плена. Им месяц до дембеля оставалось. Месяц, понимаешь?! Их матеря в ожидании, дни на календаре считали, пряча слёзы от своих мужей! Да я за них, не то что оружие был готов отдать, но и …себя бы отдал полностью на съедение.

Андрей подвинул стул и сел рядом с Владимиром.

- Володь, что сделано, то сделано. Я тебя не виню. Хочу, чтобы ты вернулся домой к семье, к детям, к Ленке. Она же ждёт тебя. Слышишь?

Владимир покачал головой.

- Нет Андрей, она меня не ждёт. Адвокат мне сказал, что она бросила меня, когда узнала, что я сижу в СИЗО. Всё кончено.

- Ты ошибаешься Володь. Я получил от неё письмо, она с детьми временно уехала к сестре. Уехала, потому что продажная пресса в вашем городе, стала обливать её информационной лживой грязью. Дошло до того, что и детям твоим досталось в школе. Ей стало обидно, что эти суки, не зная тебя, позволили себе устраивать травлю.

Владимир поднял голову и посмотрел на Андрея мокрыми от слёз глазами.

- А ты не врёшь?

- Не вру.

- Спасибо Андрей, но... с Ахмад-Шахом ничего не получится.

- Почему?

- Есть причина и очень важная.

- Так расскажи мне о ней.

Владимир занервничал, растирая ладонями лицо.

- Хорошо, я расскажу тебе. Надеюсь, ты меня поймёшь. В шестьдесят шестом году после Суворовского я поступил в Московское высшее общевойсковое командное училище. Но поступил туда не один, а с другом по имени Саид. Его родители были афганцами и временно работали в Москве в каком-то институте. Поначалу, родители, используя влиятельные связи устроили его в Суворовское училище, где мы с ним и познакомились. Потом вместе поступили на вышку. Всё было отлично. Мы так сдружились с Саидом, что были не разлей вода. Как-то летом мы были в увольнение и в парке познакомились с двумя девушками. Одна из них, как ты уже и понял, была Лена. Но получилось так, что на тот момент она была девушкой Саида. А моей девушкой была её подруга. Через год я расстался со своей, а Саид продолжал встречаться с Леной. Честно сказать, она мне очень нравилась, а в последствии я понял, что и ко мне она не равнодушна. Так или иначе мы однажды объяснились с ней и в общем у нас закрутилось. И когда мы поняли, что не можем друг без друга, я честно всё Саиду рассказал. А он любил её очень сильно. Я понимал, что делаю ему больно, но ничего не мог с собой поделать. На следующий день, Саид улетел в Афганистан, даже родителям не сообщил об отъезде. С тех пор я его не видел.

Андрей сделал удивлённое лицо.

- Я не пойму Володь, а причём здесь этот Саид?

- Когда четыре месяца назад я пошёл к моджахедам в горы, чтобы вытащить своих бойцов из плена, меня сразу же привели к Ахмад-Шаху. Я тогда подумал, ну вот сейчас грохнут меня вместе с моими солдатиками и скинут наши трупы в пропасть. А он встал передо мной лицом к лицу, в старом и выцветшем халате, ну как обычно в чём они ходят. Такой весь опоясанный пулемётной лентой, чалма, борода, все дела короче. И так внимательно разглядев меня, вдруг говорит: «Ну здравствуй, Володя». Я-то сначала, конечно, охренел, во думаю какой ясновидящий душман нашёлся, а потом приглядевшись узнал его. Узнал по тем самым добрым глазам, по бескорыстной улыбке. Пацанов он мне отдал без разговоров, единственное лишь потребовал за каждого бойца по десять автоматов. Разумеется, я передал ему оружие, потому как торг был не уместен. Солдаты для меня самое дорогое на войне. Вот так я и встретил своего некогда друга Саида, он же Ахмад-Шах, он же великий стратег моджахедов, который водил меня за нос по всему Панджшерскому ущелью. А теперь вот и вас водит. Представляешь, он знал, что я шёл за ним по пятам. Кто-то постоянно сливал ему информацию обо мне и о моих планах по его разгрому.

Андрей, казалось, потерял дар речи. Он открыл бутылку и снова налил водки в оба стакана.

- Что же ты сразу мне ничего не рассказал?

- Не успел. Меня же тогда на следующий день арестовали. Вот такая история. Так что вези меня Андрюха обратно на тюрягу.

Андрей залпом выпил содержимое стакана и посмотрел на Владимира.

- Неделю назад, твой друг детства сжёг взлетевший с нашей базы тюльпан. Он упал в горном ущелье. До сих пор не можем забрать оттуда двадцать тел. А похоронки то мы отправили. И что мне написать родителям погибших? Что мол извините, неувязочка вышла?

Владимир до треска стиснул зубы. В это время в кабинет Андрея вошёл начальник штаба.

- Как долетели Андрей Викторович?

- Нормально Пётр Фёдорович.

Генерал посмотрел на Владимира и протянул ему руку.

- Андрей Викторович мне много рассказывал хорошего о вас. Я начальник штаба, Трифонов Пётр Фёдорович.

Владимир нерешительно поздоровался за руку.

- Заключённый Богданов, статья двести девяносто четыре, часть два. Срок - десять лет.

- Ну зачем же так официально? Вы же по званию подполковник?

- Я лишён звания.

- Ничего страшного. Восстановим. Правильно я говорю Андрей Викторович?

Андрей улыбнулся.

- Так точно, товарищ генерал-лейтенант.

— Вот, - Пётр Фёдорович протянул заместителю справку об

освобождении. – Сегодня поступила. Вручи.

Андрей прочитал документ.

- Пётр Фёдорович, тут написано освобождён условно-досрочно, но не указана дата освобождения?

- Знаю. Дату освобождения подполковник Богданов напишет сам, именно в тот в день, когда разгромит группировку Ахмад-Шаха. Ещё вопросы есть?

- Никак нет.