Фото: Камиль Айсин/"Солидарность"
Непростую ситуацию, сложившуюся в угольной отрасли страны, “Солидарность” попросила прокомментировать Ивана Мохначука, председателя Российского независимого профсоюза работников угольной промышленности - Росуглепрофа. Уроженец шахтерской Инты, выходец из шахтерской семьи, сам начавший трудовой путь на шахте, Иван Иванович знает о проблемах отрасли не понаслышке.
ПРОБЛЕМЫ…
Начало 2025 года выдалось для российских шахтеров жарким. С 19 марта в Кемеровской области временно приостановили работу девять добывающих уголь предприятий - две шахты и семь разрезов. В целом до конца года в Кузбассе должны закрыться 25 угольных шахт и разрезов. А на новых территориях инвесторов в угольные активы обязали вернуть регионам девять из 15 шахт, взятых в аренду год назад, для дальнейшей ликвидации - этот вопрос обсуждался 10 апреля в Минэнерго.
- Иван Иванович, какие факторы сформировали непростую ситуацию в отечественной угольной промышленности?
- Наша отрасль действительно попала в сложное положение, на сегодня, пожалуй, более критичное, чем во всех остальных отраслях народного хозяйства России. Мы добывали 444 млн тонн угля в год, и не потому, что сами так решили, а исходя из программы по наращиванию объемов добычи, которую подготовило правительство. Там учитывались наши обязательства по перевозке угля на восточный полигон, по загрузке реструктуризированного БАМа. Направления работы отрасли были намечены на совещании 2018 года в Кузбассе под председательством президента страны Владимира Путина. И угольщики все свои обязательства выполняли.
Собственники, продавая уголь на экспорт, реинвестировали средства в техническое перевооружение предприятий, наращивали объемы добычи, создавали современную инфраструктуру, развивали логистику, приобретали новый подвижной состав. А наш партнер РЖД, к сожалению, свои обязательства провалил - не справился с темпами реструктуризации и реконструкции БАМа, строительством вторых путей, переходов, расширением узлов, с формированием составов.
И президент как будто провидел ждущие нас трудности, потому что еще в 2012 году, когда решался вопрос включения в оборот экономики страны больших инфраструктурных проектов, решил развивать не северо-западное, не южное, а именно восточное направление железных дорог.
СВО показала, что это было правильное решение. Ситуация, которая сложилась после переворота 2014 года на Украине и последующих действий России, привела к наращиванию объемов санкций против нашей страны, которые с февраля 2022 года стали особенно жесткими. Мы потеряли весь западный рынок объемом почти 100 млн тонн угля. К этому добавился отказ Европы от угля, переход на “чистые”, “возобновляемые” технологии и прочий блеф, в разоблачение которого я не хочу уходить. Тем не менее из направлений у нас остался только восток, куда мы и ехали. Но программа по реструктуризации РЖД была провалена, так что весь сверхплановый уголь, который угольщики добывают, они не могут на востоке реализовать. Три года назад на складах угледобывающих предприятий у нас было около 20 млн тонн остатков, а сегодня уже 48 млн тонн. Необходимо учитывать и уголь “на колесах” - уже погруженный в вагоны, который мы также не можем довезти до потребителя.
Мы попали в “ножницы”, где совпали и окончание долгосрочных контрактов, и падение цен на мировых рынках на уголь в среднем на 20 долларов, и снижение курса доллара по отношению к заявленным цифрам на 15 - 20 пунктов, и повышение межбанковской ставки до 21%, из-за чего мы не можем взять сверхдорогие кредиты на развитие. Сюда же добавим отмену льготных тарифов на перевозку угля на восток с учетом большого расстояния. А ведь мы по стране порядка 30% угля везем по железной дороге. На отдельных же направлениях - прежде всего на восток - доля железнодорожных перевозок в транспортировке угля доходит до 50 - 70%. Плюс ко всему РЖД подняла нам на 10% тарифы за прогон пустых вагонов, порожняка. Все это привело к ступору угольной отрасли. И сегодня работодатели, имеющие большие мощности по добыче угля, но лишенные возможности его продать, начинают останавливать предприятия.
Мы попали в “ножницы”, где совпали и окончание долгосрочных контрактов, и падение цен на мировых рынках на уголь в среднем на 20 долларов, и снижение курса доллара по отношению к заявленным цифрам на 15 - 20 пунктов, и повышение межбанковской ставки до 21%, из-за чего мы не можем взять сверхдорогие кредиты на развитие. Сюда же добавим отмену льготных тарифов на перевозку угля на восток с учетом большого расстояния.
Подчеркну, что речь идет не о закрытии, а только об остановке предприятий. На какое время - сложно сказать. Но мы все, шахтеры, надеемся на нашу безусловную победу в СВО. Потом, как мы понимаем, с победителями не спорят и не ругаются, а договариваются. И мы думаем, что санкции и экономическое давление на Россию рано или поздно неизбежно будут ослаблены, и мы вновь будем иметь возможность не только вывозить уголь за рубеж, но и производить расчеты за проданный уголь. Сегодня же, даже продав уголь в Индию, Китай, Японию, Корею, мы сталкиваемся с проблемами оплаты за поставленный товар. Банки, которые проводят с нами расчеты, подпадают под санкции, поэтому не все из них могут участвовать в цепочке оплат. В итоге в отрасли сложилась непростая ситуация.
- Российская угольная промышленность с начала 2025 года потеряла около 5 тысяч человек. Это критично?
- Речь не идет об увольнениях - люди сами рассчитываются и уходят. Тем более что из года в год с весной повторяется ситуация: занятые на открытых горных работах увольняются и уезжают работать в артелях вахтовым методом - на золотодобычу или подобные работы, где платят гораздо больше. Эти работы действительно схожи: техника та же, технологии похожи - поэтому у нас традиционно идет сезонный отток кадров.
А при остановке предприятия, чтобы поддерживать его в живом состоянии, достаточно сохранить минимальное число людей, которое позволит при необходимости реанимировать шахту или разрез, восстановить и нарастить объемы добычи. Остальных же сотрудников переводят на другие предприятия, предоставляют им работу. Но учтем, что, к сожалению, текучесть кадров по отрасли в прошлом году и на начало этого года составила 28%. Сказывается и отраслевой дефицит кадров, который иногда доходит до 15 - 20%, особенно на предприятиях, где люди были мобилизованы и ушли на СВО. Поэтому - да, ситуация тяжелая.
Российская угольная промышленность с начала 2025 года потеряла около 5 тысяч человек
…И ВОЗМОЖНОЕ РЕШЕНИЕ
- 1 апреля премьер-министр Мишустин провел стратегическую сессию правительства по угольной промышленности. В чем была суть предложений Росуглепрофа?
- Минэнерго подготовило большую программу по энергетике, в том числе с разделом, касающимся угольной отрасли. Мы участвовали в разработке программы. В феврале Росуглепроф провел пленум, и мы решили от имени наших профорганизаций обратиться к работодателям угольных компаний с предложением разработать мероприятия по сохранению шахт и выходу из кризиса. Такие меры у нас разрабатываются на отдельных предприятиях: с учетом непростой финансовой ситуации и по согласованию с профсоюзом работодатели приостанавливают выплаты льгот по тарифному соглашению через колдоговор, идут на отсрочку компенсаций. Но даже с учетом антикризисных мероприятий на предприятиях выйти за рамки возможного у нас не получается. Угольные предприятия работают в субъектах РФ, внутри российской экономики, и связаны со смежными отраслями, чье состояние напрямую сказывается на их работе.
На стратегической сессии я обратился к премьер-министру с предложением создать межведомственную комиссию правительства РФ для решения проблем угледобывающих компаний там, где требуется вмешательство правительства, его поддержка и помощь. 16 апреля мы провели пленум профсоюза угольщиков, в том числе на эту тему, с перспективой обратиться к правительству для создания подобной комиссии. Опыт работы такой структуры у нас есть. Когда в 1990-е годы в России массово закрывались угольные предприятия, была создана подобная комиссия. И она себя оправдала - мы всегда находили выход из сложных ситуаций. Надеюсь, найдем и в этот раз.
- Какие меры вы предлагаете, опираясь на опыт комиссии 1990-х?
- Первое - возврат к льготным тарифам на перевозку угля на большие расстояния с учетом объемов перевозки. Что получилось в данном случае? У нас завершились долгосрочные контракты за первый квартал, уголь на складах начал накапливаться. Других контрактов на вывоз угля нет, РЖД преференции по вывозке угля нам не предоставляют. К этому добавилось увеличение тарифов за прогон порожних вагонов. Все это в целом привело к ситуации, когда сегодня на железной дороге в среднем в сутки на колесах находится около 150 тысяч порожних вагонов. РЖД ничего не везет, дохода не получает, терпит убытки. Нам льготы не дает, мы ничего не грузим, терпим убытки. Региональные и муниципальные бюджеты тоже теряют доход.
Нужен возврат к льготным тарифам на перевозку угля на большие расстояния с учетом объемов перевозки. ...РЖД преференции по вывозке угля нам не предоставляет.
Скажем, Кемеровская область за прошлый год недополучила около 43 млрд рублей в бюджет, а за два месяца этого года - более 8 млрд. То есть средства недополучил региональный фонд зарплат бюджетников - учителей, медиков, работников культуры. И, естественно, восполнение этих лакун ляжет на плечи федерального бюджета. Так межведомственная несогласованность - решение которой, мы полагаем, надо найти усилиями межведомственной комиссии - приводит к тому, что мы теряем в доходах, энергетики теряют, теряют и другие отрасли, связанные с угольной, - металлургия, строительство. А в итоге - теряют регионы и государство. Поэтому, нам думается, необходимо найти в таких условиях разумный компромисс.
Автор: Екатерина Жирицкая
